Байрон Джордж Гордон - Небо и земля - Книги

Дж. Г. Байронъ

Небо и земля.

Переводъ Е. Зарина. Предислов³е Э. Радлова

Байронъ. Библ³отека великихъ писателей подъ ред. С. А. Венгерова. Т. 3, 1905.

НЕБО и ЗЕМЛЯ.

"Небо и земля" тѣсно связаны съ "Каиномъ". Всем³рный потопъ, служащ³й лейтмотивомъ мистер³и Байрона, является естественнымъ слѣдств³емъ преступлен³я Каина и грѣховности его потомства. Однако потопъ врядъ-ли можетъ служить основною темою драматическаго произведен³я. Борьба съ всепоглощающей стих³ею немыслима; здѣсь нѣтъ мѣста для проявлен³я героизма, нравственной силы или, наоборотъ, глубокой преступности характера. Зритель, выйдя изъ театра, въ которомъ на сценѣ всѣ дѣйствующ³я лица тонутъ, врядъ-ли вынесетъ мотивъ для размышлен³я и никакого "катарсиса" страстей произойти не можетъ. Потопъ есть тема живописи, эпики или лирики, но не драмы. Поэтому Байронъ въ свою мистер³ю, начинающуюся ожидан³емъ потопа и заканчивающуюся реальнымъ осуществлен³емъ его, ввелъ романъ - любовь двухъ дѣвицъ изъ племени Каина къ двумъ ангеламъ неизвѣстнаго происхожден³я. Въ двухъ дѣвицъ влюблены два сына Ноя, но само собою разумѣется, что они не могутъ конкуррировать на полѣ Эрота съ ангелами, посему нечего удивляться тому, что Ана и Аголибама предпочитаютъ Ираду и ²афету ангеловъ Сам³аза и Азаз³ила. Неудовлетворенный любовный экстазъ даетъ поводъ ²афету къ произнесен³ю нѣсколькихъ лирическихъ монологовъ, въ которыхъ больная душа автора находитъ яркое выражен³е.

II.

Байрона упрекали, не безъ основан³я въ томъ, что у него нѣтъ таланта драматическаго; его ген³й чисто лирическ³й, по этому характеристики лицъ у него нѣтъ, а во всѣхъ дѣйствующихъ лицахъ всегда можно узнать самого автора. Этотъ упрекъ въ значительной мѣрѣ справедливъ, хотя въ драмѣ "Небо и земля" замѣчается нѣкоторая противоположность характеровъ, особенно женскихъ персонажей. Аголибама - страстная женщина, умная реалистка (типъ страстной черноокой южанки), привязанная къ м³ру конечнаго быт³я и желающая извлечь изъ него наивозможно большую пользу и удовольств³е для себя; страсть порабощаетъ ея умъ. Ана напротивъ (типъ голубоокой сѣверянки) идеалистка, нерѣшительная, рефлектирующая и испытывающая угрызен³я совѣсти. Она любитъ своего ангела, но ей жаль и ²афета, съ которымъ она, по всей вѣроятности, была бы счастлива въ бракѣ, если бы не замѣшался ангелъ. Та же противоположность замѣчается и въ характеристикѣ мрачнаго Ирада и нѣжнаго, неэнергичнаго ²афета, Ирадъ и Аголибама, если бы имъ суждено было вмѣстѣ погибнуть во время потопа, навѣрное не стали бы понапрасну терять силъ и прямо пошли бы ко дну, въ то время какъ Ана и ²афетъ непремѣнно произнесли бы нѣсколько чувствительныхъ монологовъ и дуэтовъ, прежде чѣмъ нырнуть въ разъяренную пучину. Но четыремъ дѣйствующимъ лицамъ мистер³и Байрона не суждено погибнуть; обѣ дѣвицы улетаютъ съ ангелами на небо, и дальнѣйшая судьба ихъ неизвѣстна; оба огорченные юноши прячутся въ ковчегъ, крѣпко сколоченный по всѣмъ правиламъ ветхозавѣхнаго кораблестроительнаго искусства. Старому Ною вовремя удалось извлечь своего сына ²афета изъ пещеры, ведущей къ центру земли и находящейся на горѣ Араратъ; въ этой пещерѣ обитаютъ злые духи, ненавидящ³е человѣческ³й родъ, гибель котораго ихъ радуетъ. Ирадъ и Аголибама испытываютъ нѣкоторое презрѣн³е къ слабовольнымъ Анѣ и ²афету; отчасти и въ самомъ авторѣ видно то же отношен³е къ этимъ двумъ персонажамъ. Кого зритель и читатель драмы можетъ пожалѣть, кому онъ можетъ сочувствовать? Развѣ только матери, которая тщетно, хотя и вполнѣ резонно умоляетъ ²афета спасти ея ребенка, и хору смертныхъ, который погибаетъ, въ то время какъ ²афетъ сидитъ, сложа руки, въ ковчегѣ, куда онъ подобралъ, неизвѣстно для какой цѣли, по два экземпляра разныхъ гадовъ.

Изобразить любовь ангеловъ, анатом³я и психофиз³олог³я которыхъ недостаточно обслѣдованы {Анатом³я и психолог³я чорта изслѣдованы гораздо лучше. Ср. Graf. Geschichte d. Teufels. Въ сочинен³и Amoris effigies sive quid si amor нѣкоего Роберта Варинга (Londini 1671) o любви ангеловъ ничего не говорится, а въ сочинен³и Mario Equirola d'Alveto di Natura d'amore. Vinezia 1563 хоть и имѣется особая глава deiramor angelico, но любовь имѣется въ виду не плотская, а совершенно иная.}, къ дѣвицамъ человѣческаго рода и племени, хотя бы и Каиниткамъ, задан³е весьма трудное. Ангелы являются не въ формѣ миѳологической - быка или золотого дождя, лебедя или облака, а въ весьма реальной формѣ молодыхъ и прекрасныхъ людей, отличающихся по имени (Сам³азъ и Азаз³илъ), но сходныхъ по характеру и мятежному духу. Чѣмъ они могли привлечь дѣвицъ - неизвѣстно; рѣчи ихъ не обличаютъ ни особенной глубины, ни даже страсти. Остается предположить, что дѣвицъ прельстило благородство происхожден³я. Нельзя однако не отмѣтить, что благородные ангелы оказываются весьма нерадивыми служаками. На резонный вопросъ ²афета "что, ангелъ, ты здѣсь дѣлаешь теперь, когда ты въ небѣ долженъ пребывать", Азаз³илъ отвѣчаетъ; "Ужели ты не знаешь, иль забылъ, что это часть великой нашей службы - охраной быть твоей земли". Какимъ образомъ, однако, любовныя интриги можно подвести подъ понят³е "усиленной охраны земли"? Оправдан³е, которое даетъ Сам³азъ, мало удовлетворительно и вполнѣ софистическое. "А развѣ человѣкъ не по подоб³ю Бога сотворенъ? Развѣ Богъ не любитъ своего подобья въ насъ? Мы соревнуемъ только Его любви, любя его творен³я*. Итакъ, ангелы не знакомы съ элементарными психологическими различ³ями любви платонической и любви плотской; они, повидимому, своего Бога представляютъ себѣ въ видѣ Зевса, обуреваемаго страстями къ дочерямъ смертныхъ и принимающаго ради удовлетворен³я своихъ вожделѣн³й скотообразныя формы (напр. быка). Рафаилъ, "нѣжнѣйш³й и наименѣе поддающ³йся соблазнамъ" ангелъ сообщаетъ Сам³азу и Азаз³илу о рѣшен³и Господа покарать людей потопомъ, въ коемъ должны погибнуть всѣ, кромѣ Ноя и его семьи. Рафаилъ приглашаетъ ангеловъ вернуться на небеса и покинуть осужденную землю. Но ангелы на столько сильно увлечены своими возлюбленными, что предпочитаютъ подвергнуться изгнан³ю изъ небесъ и отлучен³ю отъ Бога, лишь бы только не разставаться съ возлюбленными. Обѣ пары улетаютъ на отдаленную звѣзду, причемъ смертнымъ женщинамъ ангелы обѣщаютъ вѣчность. Рафаилъ грозитъ мятежнымъ ангеламъ Бож³имъ гнѣвомъ, но ангелы, уповая на свое безсмерт³е, повидимому не очень устрашены. Ной и ²афетъ, присутствовавш³е при переговорахъ трехъ ангеловъ и видящ³е исчезновен³е ангеловъ, прихватившихъ съ собою дѣвицъ, остаются на землѣ въ весьма непр³ятномъ положен³и, при чемъ ²афетъ терзается еще и муками ревности. Оба удаляются въ свой ковчегъ, изъ коего созерцаютъ безпорядочное бѣгство людей и внимаютъ отчаяннымъ воплямъ матери, желающей спасти свою дочь, хора смертныхъ и погибающей женщины. Мистер³я заканчивается словами ²афета, выражающаго сожалѣн³е, что ему суждено пережить родъ людской.

III.

Мистер³я Байрона въ цѣломъ врядъ-ли можетъ производить сильное впечатлѣн³е на современнаго читателя, но во многихъ частяхъ своихъ она, несомнѣнно, можетъ нравиться и обнаруживаетъ ярк³й поэтическ³й ген³й автора. "Небо и земля", какъ драма, не захватываетъ читателя, ибо кульминац³онный ея пунктъ - отказъ ангеловъ повиноваться Богу - мало мотивированъ; современный читатель, привыкш³й къ обвинен³ямъ самого Господа со стороны пессимистовъ вродѣ Леопарди и Ришпена, видящихъ въ Богѣ - brutto poter che ascoso al commun danno impera - понялъ бы возмущен³е ангеловъ, если бы они протестовали противъ велѣн³я Господа, находя его несправедливымъ, если бы ангелы, заступаясь за родъ людской, возстали противъ небесъ. Но ангелы не отрицаютъ справедливости божественнаго рѣшен³я, они выбираютъ изгнан³е просто изъ любви къ возлюбленнымъ, съ которыми и возносятся на какую то звѣзду.

Въ Анѣ и Аголибамѣ нѣтъ ничего, что заставляло бы зрителя радоваться ихъ спасен³ю болѣе, чѣмъ спасен³ю кого либо иного изъ рода человѣческаго. Такимъ образомъ завязка и развязка драмы остаются зрителю одинаково чуждыми и малопонятными, почему и вся драма не можетъ произвести на зрителя глубокаго впечатлѣн³я.

Но если въ цѣломъ драма Байрона не производитъ впечатлѣн³я, то отдѣльныя мѣста и общ³й тонъ обличаютъ ген³я. Уже первый анонимный критикъ журнала "The Edinbourgh Review" (38 т. 1823 г.), сравнивая мистер³ю Байрона съ поэмой Мура, "Loves of the Angels", вышедшей нѣсколькими мѣсяцами раньше, говоритъ: "Мистер³ю "Небо и земля" можно прочесть, не краснѣя. Принимая во вниман³е особенности сюжета и темпераментъ автора - это большая заслуга". И дѣйствительно какую картину разнузданности нравовъ въ виду неминуемой гибели могъ бы написать Байронъ! Но онъ не послѣдовалъ по стопамъ Боккачч³о и написалъ свою мистер³ю въ мрачныхъ тонахъ отчаян³я, ревности, безотчетной страсти, среди которыхъ оздоровляющимъ элементомъ являются негодован³е Рафаила и покорная резигнац³я Ноя.

Ген³альной чертой, чисто индивидуальной и пережитой, является сомнѣн³е ²афета въ томъ, что справедливость можетъ идти рука объ руку съ гнѣвомъ и местью {"Какъ ярость съ правосуд³емъ сочетать".}. Не ангелы, возмутивш³еся противъ рѣшен³я Бога, а смертный жалѣетъ о гибели людей и сомнѣвается въ справедливости рѣшен³я. Вообще конецъ мистер³и прекрасно передаетъ приближен³е и наступлен³е потопа и гибель людей. Точно такъ же нѣкоторые монологи ²афета и ангела Рафаила принадлежатъ къ лучшему, что можетъ дать поэз³я всѣхъ временъ и народовъ. Рѣчи Рафаила вполнѣ оправдываютъ эпитетъ, который даетъ ему Сам³азъ: "перваго и прекраснѣйшаго изъ сыновъ Бож³ихъ", ибо въ словахъ Рафаила чувствуется и божественная безмятежная ясность и непреклонность верховнаго суд³и; напротивъ, въ рѣчахъ ²афета, въ которомъ авторъ изображаетъ самого себя и собственную израненную душу, слышится чисто человѣческое сомнѣн³е, плодъ страдан³я,

IV.

Всем³рный потопъ и до Байрона служилъ темою поэтическаго изображен³я. Въ средневѣковыхъ англ³йскихъ мистер³яхъ Ной являлся центральной фигурою и дѣйств³е довольно близко придерживается библейскаго разсказа; только въ древне-французской мистер³и изображенъ самый потопъ, при чемъ, однако, настроен³е людей изображено совсѣмъ иначе: у Байрона гибнущ³е въ отчаян³и и стараются спастись, во французской мистер³и они покорно подчиняются рѣшен³ю Господа {Ср. Rothschild "Le mistère du Viel Testament" Paris, 1878. Въ этой книгѣ указаны и нѣмецк³я и итальянск³я обработки этой ветхозавѣтной темы. Изъ русскихъ сочинен³й можно указать на А. Медвѣдкова "Всем³рный потопъ съ научной точки зрѣн³я" СПБ., 1904.}. Въ англ³йскихъ мистер³яхъ (Chester Plays, Townelly Mysteries, Coventry Mysteries и York Plays) Богъ является на сцену, съ цѣлью объявить Ною о томъ, что родъ человѣческ³й долженъ погибнуть и только Ной и его семья спасутся. Богъ даетъ указан³е, какъ построить ковчегъ; жена Ноя считаетъ постройку ковчега предпр³ят³емъ нелѣпымъ и ее насильно приходится втаскивать въ ковчегъ. Изъ сравнен³я этихъ мистер³й съ произведен³емъ Байрона видно, что Байронъ нисколько ими не пользовался и что если встрѣчаются как³я либо сходства въ планировкѣ пьесъ, то это случайныя совпаден³я, вызванныя общностью темъ.

Мистер³я Байрона начата въ Равеннѣ 9-го октября 1821 г.; Байронъ написалъ ее въ четырнадцать дней. Появилась въ свѣтъ мистер³я въ 1822 г. во второмъ номерѣ журнала "Liberal", основаннаго по иниц³ативѣ Байрона. Поэтъ послалъ свое произведен³е книгоиздателю Муррею, но этотъ осторожный человѣкъ не захотѣлъ напечатать мистер³ю. Переписка затянулась и поэма появилась лишь черезъ годъ. Байронъ собирался написать и вторую часть; планъ ея уже былъ составленъ, но поэтъ не выполнилъ своего намѣрен³я. Байронъ обыкновенно снабжалъ свои произведен³я пояснительными предислов³ями, но "Небо и земля*, особенно нуждающаяся въ пояснен³яхъ, представляетъ въ этомъ отношен³и исключен³е. Байронъ вмѣсто предислов³я помѣстилъ лишь указан³я, что сюжетъ заимствованъ изъ 6-й главы книги Быт³я, при чемъ слова "сыны бож³и" онъ понимаетъ въ томъ смыслѣ, что рѣчь идетъ объ ангелахъ. Съ библейскимъ текстомъ Байронъ обращается довольно свободно; такъ ²афетъ у Байрона оказывается холостымъ, Ирадъ фигурируетъ въ числѣ сыновей Ноя, въ то время какъ по библ³и онъ сынъ Еноха. Ангелы и влюбчивыя Каинитки - изобрѣтен³е поэта; хотя имена этихъ дѣвицъ и встрѣчаются въ книгѣ Быт³я, но Ана есть имя мужское: Ана имѣлъ дочь Оливему или Аголибаму. Имена ангеловъ Байронъ по всей вѣроятности заимствовалъ изъ англ³йскаго перевода книги Еноха, появившагося въ началѣ 1821 года; въ этой книгѣ упомянуты ангелы Сам³азъ и Азаз³илъ. Наконецъ, изъ писемъ Байрона видно, что третьяго ангела онъ первоначально думалъ назвать Михаиломъ, а потомъ передѣлалъ имя въ Рафаила, точно такъ же, какъ онъ "Аду" передѣлалъ въ "Ану".

VI.

Одновременно съ Байрономъ тѣмъ же самымъ сюжетомъ заинтересовались Томасъ Муръ и Томасъ Дель. Первый выпустилъ свою "The loves of Angels" нѣсколькими мѣсяцами ранѣе, чѣмъ Байронъ свою мистер³ю. Почти одновременно съ Муромъ вы-пустилъ и Дель {Mayn, Georg. Ueber Byron's "Heaven and Earth", Breslau, 1887.} свой эпосъ "Ирадъ и Ада" ("А tale of the flood"). Уже первый критикъ въ "Edinbourg Review* сопоставилъ поэмы Мура и Байрона и весьма правильно указалъ основное различ³е ихъ. Муръ оптимистъ, тогда какъ Байронъ пессимистъ; муза Мура веселая, счастливая, остроумная; она проливаетъ лишь случайныя слезы, между тѣмъ какъ строгая муза Байрона полна желчи. Поэз³я Мура по преимуществу поэз³я фантаз³и, муза Байрона по преимуществу муза страсти.

Скомпанована мистер³я Байрона несомнѣнно удачнѣе, чѣмъ поэма Мура, ибо три разсказа, изъ которыхъ состоитъ произведен³е Мура, мало между собою связаны, въ то время какъ мистер³я Байрона объединена настроен³емъ, вызваннымъ ожидан³емъ потопа, и въ немъ находитъ развязку, которая вполнѣ естественно, хотя и сверхъестественнымъ путемъ, заканчиваетъ все дѣйств³е. Точно такъ-же и въ стилистическомъ отношен³и, въ выборѣ образовъ и по силѣ, простотѣ и сжатости стиля слѣдуетъ отдать Байрону преимущество передъ Муромъ.

Больше сходства представляетъ мистер³я Байрона съ эпосомъ Деля, Оба произведен³я имѣютъ своимъ предметомъ изображен³е потопа, въ обоихъ почти одни и тѣ же дѣйствующ³я лица, носящ³я одинаковыя имена; дѣйств³е развивается правда не одинаково, но есть сходство въ одномъ эпизодѣ, а именно - появлен³е матери съ ребенкомъ, жалующейся на свою судьбу. Произведен³е Деля написано мѣстами блестяще и описан³е потопа производитъ сильное впечатлѣн³е. Но въ настроен³яхъ обоихъ произведен³й глубокое различ³е. Байронъ скептикъ и пессимистъ, Дель, напротивъ, человѣкъ вѣрующ³й; поэтому-то эти поэмы вкладываютъ въ уста матери совершенно различныя рѣчи. Мать у Байрона жалуется на несправедливость Бога и выказываетъ отчаян³е. Мать у Деля плачетъ о томъ, что она будетъ, быть можетъ, разлучена съ ребенкомъ, который попадетъ въ царство Бож³е, въ то время какъ ее захватитъ смерть навѣки. Отношен³е поэмы Деля къ мистер³и Байрона недостаточно выяснено литературной критикой; нѣкоторое воздѣйств³е первой на вторую возможно; но знакомство Байрона съ произведен³емъ Деля составляетъ лишь предположен³е, а не доказанное положен³е.

VII.

Мистер³я "Небо и земля" представляется: въ цѣломъ мало удовлетворительнымъ драматическимъ произведен³емъ, но она въ. различныхъ отношен³яхъ весьма интересна. Во-первыхъ, она содержитъ отдѣльныя превосходныя по силѣ выражен³я мѣста, вслѣдств³е чего "Небо и земля" всегда будетъ находить себѣ читателей. Во вторыхъ, какъ произведен³е ген³альнаго поэта оно будетъ всегда привлекать вниман³е изслѣдователя, который въ немъ будетъ искать выражен³е постоянныхъ чертъ м³росозерцан³я поэта, а также тѣхъ временныхъ и мимолетныхъ настроен³й, подъ вл³ян³емъ которыхъ поэтъ написалъ свою мистер³ю. "Небо и земля" въ цѣломъ - произведен³е, чуждое современному читателю, оно нуждается въ исторической перспективѣ, въ выяснен³и культурныхъ услов³й начала XIX вѣка для того, чтобы сдѣлаться произведен³емъ понятнымъ и значительнымъ; но съ своей стороны оно является любопытнымъ историческимъ документомъ, въ которомъ мы отчетливо можемъ усмотрѣть черты духовнаго склада "поэта революц³и", выразителя цѣлой эпохи, поэта столь сильно повл³явшаго на современниковъ, что Морлей могъ по справедливости говорить: "Только со времени Байрона континентальная Европа научилась цѣнить Шекспира и другихъ англ³йскихъ писателей", а Маццини сорокъ лѣтъ спустя по смерти поэта могъ сказать, что придетъ день, когда демократ³я вспомнитъ о томъ, чѣмъ она обязана Байрону.

Припомнимъ обстоятельства, при которыхъ Байронъ писалъ своего "Каина" и "Небо и землю". Онъ въ 1816 г., послѣ разрыва съ женою, уѣхалъ изъ Англ³и и поселился сначала въ Женевѣ, а потомъ съ 1817-го года въ Венец³и. Въ Венец³и Байронъ, какъ нѣкогда Генрихъ III, герцогъ Анжуйск³й, окунулся въ море чувственныхъ удовольств³й; легк³е нравы, красота природы и людей, неблагопр³ятныя экономическ³я услов³я ихъ и накопленная роскошь, оставшаяся еще со временъ велич³я Венец³и, дѣлали этотъ городъ весьма пригоднымъ мѣстопребыван³емъ для лицъ, старающихся заглушить нравственныя раны и уязвленное самолюб³е жизнью изо дня въ день. Связь съ Мар³аной Сегати - женою венец³анскаго купца, въ домѣ котораго жилъ Байронъ, продолжалась недолго и смѣнилась тоже непродолжительными, хотя и болѣе повл³явшими на поэта отношен³ями къ Маргаритѣ Коньи, дѣвушкѣ изъ народа; послѣдняя любовь поэта къ молодой графинѣ Терезѣ Гвич³оли, урожденной Гаиба, имѣла болѣе поэтическую окраску и длилась до смерти поэта. Графинѣ было 17 лѣтъ, она была прекрасна и влюбилась въ Байрона, какъ Ана въ своего ангела Азаз³ила. Въ характеристикѣ Аны, нѣжной, благородной и возвышенной, легко подмѣтить черты молодой графини, точно такъ же какъ въ ²афетѣ не трудно прослѣдить настроен³е самого поэта. Утверждать это мы имѣемъ право на основан³и по-дробной и нѣсколько педантичной характеристики поэта, опубликованной графинею въ 1868 г. (Lord Byron jugé par les temoins de sa vie 2 t.). Здѣсь (2-й томъ ст. 405) мы читаемъ: "Dans le travail intellectuel de lord Byron l'imagination avait beaucoup moins de part que l'observation, la réflexion et la méditation solitaire. Tout chez lui prenait sa source dans la réalité des faits". Такимъ образомъ весьма естественно предположить, что Ана есть не кто иная, какъ графиня Тереза Гвич³оли. Мистер³я "Heбo и земля" написана въ Равеннѣ, куда Байронъ пр³ѣхалъ потому что его возлюбленная заболѣла и умоляла его пр³ѣхать. Байронъ еще всецѣло находился подъ обаян³емъ этой прекрасной женщины, онъ еще не успѣлъ охладѣть къ ней и еще не дѣлалъ попытокъ порвать опутавш³я его любовныя сѣти. Графиня Тереза имѣла бѣлокурые съ золотистымъ оттѣнкомъ волосы, как³е встрѣчаются у женщинъ на картинахъ Тиц³ана и Джорджоне, ея цвѣтъ лица отличался рѣдкой для южанки бѣлизною и нѣжностью. Тѣлосложен³е ея было прекрасно. Гентъ, писавш³й ея портретъ, утверждаетъ, что онъ никогда не видалъ болѣе красиваго носа и болѣе очаровательной улыбки. Муръ, посѣтивш³й влюбленную парочку въ Венец³и, сохранилъ и послѣ смерти поэта добрыя отношен³я къ графинѣ и говоритъ о ней въ самомъ восторженномъ тонѣ, хотя впослѣдств³и Муръ и признавалъ, что графиня вовсе не была красавицей. Съ обаятельной внѣшностью графиня Гвич³оли соединяла нѣжное сердце и весьма недюжинныя умственныя способности {Ср. Rabbe Félix. Les maîtresses authentiques de Lord Byron. Paris. 1890.}, къ тому же она была хорошо образована и любила литературу. Положен³е реальной графини Терезы во многомъ напоминаетъ положен³е Аны въ мистер³и Байрона. Подобно Анѣ, и Тереза терзается сомнѣн³ями и колеблется между исполнен³емъ долга и влечен³емъ страсти. Страсть въ обоихъ случаяхъ одерживаетъ верхъ надъ долгомъ. Съ другой стороны и въ словахъ ²афета слышны ревность и отчаян³е, которыя могъ въ дѣйствительности испытывать Байронъ въ то время, какъ разыгрывалась сложная и богатая перипет³ями трагикомед³я любви поэта къ молодой графинѣ.

Если вникнуть въ любовныя рѣчи, произносимыя ²афетомъ и Аною - (правда, рѣчи Аны обращены по большей части къ ангелу, а не къ ²афету), то намъ отчасти станутъ ясны и мотивы любви поэта къ итальянской графинѣ, а также и ея чувства. ²афетъ-Байронъ говоритъ:

Миръ - миръ! да, я искалъ его такъ жадно;

Искалъ въ любви, гдѣ онъ бы долженъ быть;

Искалъ любовью, можетъ быть, достойной

Найти его. И что жъ? взамѣнъ того,

Мнѣ посланы всѣ - всѣ мученья сердца -

Тоска, печаль, дни, полныѳ тревогъ,

И ночи, не дающ³я покоя.

Въ результатѣ Байронъ не только не нашелъ мира, но и разочаровался въ самомъ средствѣ достижен³я его:

Увы! Любовь! Но что она иное,

Какъ не печаль?

Весьма естественно поэтому, что Байронъ неоднократно повторялъ, прежде чѣмъ порвать съ Терезою:

Прощай же, Ана!

Какъ часто говорилъ я это слово!

Теперь же говорю, чтобъ никогда.не повторять отнынѣ.

Въ любви молодой графини къ ген³альному поэту, на котораго она смотрѣла, какъ на существо высшаго порядка, какъ на ангела, играли роль совершенно иные мотивы; въ ея нѣжной душѣ несомнѣнно звучала нотка благоговѣн³я и тщеслав³я.

Читая рѣчи Аны, мы какъ бы слышимъ то, что думала въ одиночествѣ и что нашептывала Тереза влюбленному и тщеславному поэту:

А мысль о томъ, что онъ когда нибудь

Пр³осѣнитъ безсмертными крылами

Могилу бѣдной дочери земли,

Могилу той, которой обоманье

Къ нему сильнѣй, чѣмъ обожаетъ онъ

Всевышняго,- мысль эта для меня

Смягчаетъ ужасъ смерти.

Или:

Вѣдь ты любилъ меня, я знаю,

И жить мнѣ велѣно судьбой,

Пока лишь вѣру сохраняю,

Что въ небесахъ небесъ порой

Ты думаешь еще о той,

Кто создана для смертнаго удѣла

И полюбить безсмертнаго посмѣла.

О! велика любовь должна быть тѣхъ

Кто побораетъ страхъ и грѣхъ

И любитъ подъ грозящими мечами.

Я жизнь мою готова бы отдать,

Чтобъ въ вѣчности тебѣ в часъ мучен³й

Не угрожалъ.

Когда же Тереза видѣла терзан³я ген³я к тщету его усил³й найти миръ, она, можетъ быть, восклицала:

Въ путь скорѣй!

И чтобъ тебѣ само воспоминанье

Когда нибудь мгновеннаго страданья

Не принесло средь вѣчности твоей -

Забудь о той, кому всѣ бездны моря

Не принесутъ сильнѣе горя,

Чѣмъ этотъ мигъ. Спѣши, спѣши летѣть,

Съ тобою врозь - мнѣ легче умереть.

Можетъ быть, и въ другихъ дѣйствующихъ лицахъ мистер³и воплотились черты родственниковъ нѣжной Терезы; можетъ быть, мрачный Ирадъ списанъ съ брата Терезы, заговорщика Пьетро Гамба; почтенный старецъ Ной - съ стараго супруга пылкой итальянки. Въ характерѣ Ноя, съ спокойств³емъ и съ покорностью взирающаго на гибель людского рода и въ то же время разсчетливо приготовляющаго все для путешеств³я, есть нѣчто, напоминающее стараго графа Гвич³оли, довольно спокойно взирающаго на не вполнѣ корректныя отношен³я супруги къ прекрасному англичанину и старающагося занять у него 10000 рублей. Въ страстной Аголибамѣ слѣдуетъ, какъ кажется, признать Маргариту Коньи, молодую венец³анку изъ народа. Байронъ весьма увлекался силой ея характера. "Въ течен³е двухъ лѣтъ",- говоритъ поэтъ,- она сохраняла свое вл³ян³е надо мной; друг³я женщины пр³обрѣтали власть надо мной, но никогда ея вл³ян³е не исчезало совершенно". "Еслибъ дать Маргаритѣ въ руку кинжалъ", говоритъ въ другомъ мѣстѣ поэтъ, "то она вонзитъ его въ кого угодно по моему указан³ю, и даже въ мою собственную грудь, еслибъ я оскорбилъ ее. Я люблю так³я существа (animal) и я несомнѣнно предпочелъ бы Медею всякой другой женщинѣ". Когда поэтъ рѣшился отослать ее къ матери, она бросилась съ кинжаломъ на него и была едва едва удержана Флетчеромъ, присутствовавшимъ при этой сценѣ; тогда Маргарита бросилась въ воду, изъ которой была впрочемъ благополучно извлечена. Страстность Маргариты соединялась съ религ³озностью. Въ глазахъ Байрона она имѣла еще одно неоцѣнимое качество - она не умѣла ни читать, ни писать и, слѣдовательно, не могла преслѣдовать его письмами {Байронъ подробно разсказалъ истор³ю своего знакомства съ Маргаритою и очертилъ ее въ письмахъ къ Муррею отъ 1-го августа 1819 г. изъ Равенны. Въ этомъ письмѣ встрѣчается слѣдующее любопытное мѣсто: "Она была чрезвычайно эгоистична и нетерпима къ другимъ женщинамъ, за исключен³емъ Сегати, которую она считала моей законной подругой; а такъ какъ я въ это время велъ довольно безпорядочную жизнь, то у насъ нерѣдко происходили потасовки (great confusion and demolition of head dresses and handkerchiefs)."}.

0x01 graphic

Если сказанное справедливо, то мистер³я Байрона, написанная въ такомъ возвышенномъ и патетическомъ тонѣ, въ дѣйствительности имѣетъ весьма реальную подкладку. Въ своемъ произведен³и Байронъ изобразилъ то, что онъ переживалъ, и такъ какъ любовь переносила его на небо, а счеты и разговоры съ старымъ графомъ приковывали къ землѣ, то и и самое заглав³е выбрано весьма удачно. Разница между настоящею жизнью поэта и фантаз³ей лишь въ томъ, что ангелъ, улетаетъ на небеса со своею возлюбленною, ²афетъ спасается въ ковчегъ безъ возлюбленной, поэтъ же бѣжитъ отъ своей графини въ Грец³ю, разочарованный въ женщинахъ. Къ такому шагу побудило его рѣшен³е, вложенное поэтомъ въ уста ²афета: "Подобные союзы межъ ангеломъ и смертною не могутъ ни святы быть, ни счастливы. Вѣдь мы на нашу землю посланы трудиться и умирать; они же сотворены, чтобъ предстать Всевышнему".

"Я былъ ихъ мученикомъ", писалъ Байронъ Муррею 10 декабря 1819 г. изъ Венец³и, "вся моя жизнь была отдана имъ на жертву и была ихъ жертвою". Наступилъ моментъ, когда онъ захотѣлъ по-жертвовать собою ради безсмертныхъ идей...

Основной мрачный тонъ мистер³и "Небо и земля" есть результатъ м³ровоззрѣн³я, которое хорошо выражено въ словахъ Мефистофеля: "Und euch taugt einzig Taq und Nacht". Дѣйствительно цѣль человѣческой жизни заключается въ страдан³и и смерти. Печаль - наша стих³я говоритъ Ана, а Аголибама того мнѣн³я, что нашъ удѣлъ - умереть; вторитъ имъ и ²афетъ: "Мы посланы на землю трудиться и умереть". Злые духи обитатели пещеры, находятъ, что "ѣсть, пить и жениться" составляетъ сущность жизни. Тѣмъ не менѣе изслѣдователи Байрона, какъ напр. Элце, отмѣчаютъ не безъ основан³я разницу въ настроен³и драмы "Каинъ" и мистер³и "Небо и земля". Основной тонъ "Каина" совершенно безпросвѣтный, въ то время какъ въ разбираемой нами мистер³и къ основному мрачному тону примѣшивается струя колебан³я, сомнѣн³я и даже надежды. Такое измѣнен³е, ослаблен³е пессимизма, отнюдь не слѣдуетъ искать въ субъективныхъ перемѣнахъ сознан³я поэта. Обстоятельства его жизни, на протяжен³и нѣсколькихъ мѣсяцевъ отдѣляющихъ "Каина" отъ "Небо и земля", нисколько не измѣнились къ лучшему: его окружала все та же атмосфера нравственнаго гн³ен³я, которая тяготила поэта, но порвать съ которой онъ еще не находилъ въ себѣ достаточной рѣшимости. Такимъ образомъ разницу въ настроен³и этихъ двухъ произведен³й слѣдуетъ искать въ услов³яхъ самого сюжета драмы: потопъ - мѣра весьма грозная и радикальная, но. она касается не всего человѣческаго рода; потомки Ноя заселятъ землю болѣе благочестивымъ племенемъ, которому суждено видѣть появлен³е Спасителя, уничтожен³е ада и осуществлен³е блаженства на землѣ. Вѣра въ свѣтлое будущее совершенно ясно выражена въ словахъ ²афета, съ которыми онъ обращается къ пещерному духу: "Очищенная земля вновь вернетъ себѣ свою первоначальную красоту, человѣкъ не будетъ болѣе жертвою змѣя и будетъ жить въ вѣчномъ раю, и даже злой духъ измѣнитъ свой образъ мысли". Все это случится, когда явится Спаситель. Эта надежда ²афета настолько ясно выражаетъ настроен³е его, что всѣ скептическ³я замѣчан³я и сомнѣн³я должны быть отнесены на долю ревности и отчаян³я. Эта вѣра въ возможность возрожден³я въ дѣйствительности выражаетъ увѣренность самого поэта, что онъ найдетъ въ своемъ ген³и достаточно духовной мощи и порветъ со всѣми путами, приковывающими его къ чувственному м³ру, чтобы выступить на путь свободнаго служен³я идеѣ.

VIII.

Со смѣшанными чувствами читатель кончитъ чтен³е мистер³и Байрона. Читатель, можетъ быть, не согласится съ Гете, предпочитавшимъ "Небо и землю" "Каину", но творчество ген³я тронетъ его сердце словами ангела Рафаила, величественными картинами бѣдств³й человѣческаго рода въ борьбѣ со стих³ями и терзан³ями самого автора, которыя отчетливо сквозятъ въ общемъ патетическомъ тонѣ. Смѣшен³емъ субъективныхъ и реальныхъ элементовъ съ объективными и идеальными объясняется, мнѣ кажется, то двойственное впечатлѣн³е, которое оставляетъ въ читателѣ "Небо и земля". Эта мистер³я приковываетъ и отталкиваетъ въ одно и то же время. Но конечнымъ мотивомъ служитъ примиряющ³й аккордъ - надежда. Ген³й не погибнетъ, онъ самъ выйдетъ на "новый путь" и другимъ поможетъ справиться съ "вопросами жизни".

Э. Радловъ.

0x01 graphic