Шекспир Вильям - Жизнь и смерть короля Ричарда Ii

онѣ Гаунтѣ, настоящаго отца, который отмстилъ-бы за нанесенныя племяннику обиды и сталъ-бы травить обидчиковъ до послѣдняго ихъ издыхан³я. У меня отнимаютъ мой ленъ, на который я въ силу грамотъ имѣю полное право. Все имущество отца силой захвачено въ казну, распродано, а деньги пошли на самое позорное употреблен³е. Скажите послѣ этого, что-же мнѣ дѣлать? Хотя я подданный, но я все-таки требую защиты закона! Моимъ требован³ямъ внимать не желаютъ, поэтому я прибылъ сюда, чтобы лично искать наслѣдства, оставленнаго мнѣ отцомъ!

   Норсомберлендъ. Дѣйствительно, съ герцогомъ поступлено было въ высшей степени несправедливо.

   Россъ. Теперь отъ вашей свѣтлости зависитъ поправить эту возмутительную несправедливость.

   Уиллофби. Его имущество пошло на обогащен³е людей низкихъ.

   Герцогъ ²оркск³й. Лорды Англ³и, выслушайте меня! Обиды, нанесенныя моему племяннику, отозвались во мнѣ очень тяжело, и я, насколько было силъ, отстаивалъ его права. Но съ тѣмъ, что онъ явился сюда въ томъ видѣ, въ какомъ онъ явился, то-есть, съ оруж³емъ въ рукахъ, собственною рукою, рубя направо и налѣво, прокладывалъ себѣ дорогу мечемъ, что онъ добивался правды при помощи неправды, помириться я не могу, и этого быть не должно, а вы, поддерживая его въ этомъ намѣрен³и, сами являетесь кормильцами крамолы.

   Норсомберлендъ. Благородный герцогъ поклялся, что прибылъ сюда только за тѣмъ, чтобы добиться возврата принадлежащаго ему. Для того, чтобы дать ему возможность достигнуть желанной цѣли, мы всѣ торжественно поклялись помогать ему, насколько хватитъ силъ. Пусть никогда не знаетъ счаст³я тотъ, кто нарушитъ этотъ обѣтъ!

   Герцогъ ²оркск³й. Говорите, говорите! а я все-таки ясно вижу, къ чему клонится это вооруженное нашеств³е, но я вынужденъ сознаться, что ни въ чемъ не могу помочь бѣдѣ, потому власть моя слаба, а силы мои слишкомъ недостаточны. Но если-бы мнѣ дана была возможность, клянусь тѣмъ, кто даровалъ мнѣ жизнь, я захватилъ-бы всѣхъ васъ я заставилъ-бы ваши колѣни преклониться передъ царственнымъ милосерд³емъ короля. Но разъ у меня нѣтъ на это силы, знайте, что я не примыкаю ни къ той, ни къ другой сторонѣ. Затѣмъ, если не желаете заѣхать въ мой замокъ, переночевать тамъ и отдохнуть, прощайте.

   Болинброкъ. Такое приглашен³е, дядя, мы принимаемъ охотно; но намъ во чтобы то ни стало слѣдуетъ убѣдить васъ отправиться въ Бристольск³й замокъ, занятый, какъ говорятъ, Боши, Бэготомъ и ихъ сообщниками, этими глупыми гусеницами, которыхъ я поклялся извести, чтобы избавить отъ нихъ Англ³ю.

   Герцогъ ²оркск³й. Можетъ-быть, и я поѣду съ вами, хотя выдавать это за нѣчто неизмѣнное еще не могу:- мнѣ слишкомъ противно нарушать законы родной страны. Мнѣ равно непр³ятны какъ дружба съ вами, такъ и вражда.Когда дѣло непоправимо, я перестаю о немъ заботиться, (Уходятъ).

  

  

   Военачальннкъ. Лордъ Сольсбюри, мы ждемъ уже цѣлыхъ десять дней; мои соотчичи окончательно теряютъ терпѣн³е, а о королѣ все таки нѣтъ ни слуха, ни духа. Поэтому я считаю, что намъ лучше всего разбрестись по домамъ. Прощайте.

   Сольсбюри. Подожди еще хоть одинъ день, вѣрный душою Уэльссецъ; король всю свою надежду возлагаетъ на тебя.

   Военачальникъ. Ходятъ слухи, будто король умеръ, и мы не хотимъ долѣе ждать. Всѣ лавровыя деревья въ нашей странѣ посохли; метеоры наводятъ ужасъ на неподвижныя звѣзды небесъ. Блѣднолицый мѣсяцъ глядитъ на землю, словно облитый кровью; прорицатели, съ испитыми лицами, возвѣщаютъ въ полголоса страшныя перемѣны; богатые хмурятся, а бездомная сволочь скачетъ и пляшетъ отъ радости; первые боятся потерять состоян³я, а вторые надѣются поживиться при помощи ужасовъ войны. Всѣ эти предзнаменован³я обыкновенно служатъ предвѣстниками или смерти, или низвержен³я королей. Прощайте; мои соотечественники уже разбрелись и разбѣжались въ твердомъ убѣжден³и, что король ихъ Ричардъ умеръ. (Уходитъ).

   Сольсбюри. Ахъ, Ричардъ! съ какимъ сокрушеннымъ сердцемъ гляжу я, какъ твое велич³е, словно падучая звѣзда, скатывается съ небесъ на гнусную землю! Твое солнце, обливаясь слезами, совсѣмъ склоняется къ западу, предвѣщая будущ³я бури, несчаст³я и безпорядки. Бывш³е твои друзья бѣжали отъ тебя иди передались на сторону твоихъ враговъ, и всѣ бѣды, вооружившись противъ тебя, становятся поперекъ дороги твоему счаст³ю. (Уходитъ).

  

  

   Болинброкъ. Подведите этихъ людей ближе. Боши и Гринъ, такъ какъ вашимъ душамъ сейчасъ предстоитъ разстаться съ тѣломъ, я не хочу долго мучить ихъ, находя это слишкомъ безчеловѣчнымъ; поэтому я не стану подробно исчислять тѣ гнусные ваши поступки, которыми переполнена вся ваша жизнь. Однако, чтобы отмыть съ своихъ рукъ вашу кровь, я, въ виду присутствующихъ, все-таки изложу нѣкоторыя изъ причинъ, благодаря которымъ вы приговорены къ смерти. Вы заставили сбиться съ пути вѣнценосца, бывшаго когда-то настоящимъ королемъ, счастливымъ и вполнѣ достойнымъ джентельменомъ, какъ по рожден³ю, такъ и по склонностямъ, которыми надѣлила его природа. Вы совсѣмъ исказили, обезобразили его нравъ. Ваша преступная праздность была отчасти виною разрыва между нимъ и королевой; вы обрекли на одиночество царственное ложе прекрасной королевы и заставили поблекнуть ея ланиты, благодаря слезамъ, вызваннымъ изъ ея глазъ вашими черными обидами... Меня самого, - человѣка высокопоставленнаго по рожден³ю, близкаго по крови родственника короля, къ которому онъ былъ искренно расположенъ до того дня, когда вы своими происками съумѣли заставить Ричарда несправедливо измѣнить отношен³я ко мнѣ, - вы вынудили склонить голову передъ вашими оскорблен³ями, облегчать удрученную грудь вздохами англичанина подъ заволоченнымъ тучами чужестраннымъ небомъ, питаться горькимъ хлѣбомъ изгнан³я тогда какъ сами вы тѣмъ временемъ роскошно питались насчетъ заграбленнаго у меня имущества, уничтожали мои парки, вырубали мои лѣса; въ окнахъ моихъ замковъ вы въ дребезги разбивали стекла, съ изображен³емъ моего родового герба, стирали мои девизы, не оставляя никакихъ слѣдовъ моихъ правъ на знатность, кромѣ уважен³я знавшихъ меня людей и кромѣ вращавшейся въ моихъ жилахъ крови, свидѣтельствующей, что я все-таки джентельменъ. За это и за многое еще большее, въ два раза большее, вы приговорены къ смерти. Отведите ихъ къ палачу; пусть онъ ихъ обезглавитъ.

   Боши. Даже смертельный ударъ пр³ятнѣе мнѣ, чѣмъ Англ³и присутств³е Болинброка. Прощайте, лорды.

   Гринъ. Меня утѣшаетъ только та мысль, что небеса примутъ наши души и муками ада воздадутъ нашему обидчику.

   Болинброкъ. Лордъ Норсомберлендъ, потрудитесь распорядиться, чтобы съ ними покончили скорѣе (Норсомберлэндъ и друг³е уходятъ; за ними уводятъ осужденныхъ). Дядя, вы говорите, что королева у васъ въ замкѣ? Ради Бога, обращайтесь съ нею какъ можно съ большимъ уважен³емъ. Передайте ей, что я шлю ей свой почтительнѣйш³й привѣть. Позаботьтесь, чтобы слова мои были ей переданы непремѣнно.

   Герцогъ ²оркск³й. Я съ однимъ приближеннымъ мнѣ джентельменомъ уже отправилъ ей письмо, въ которомъ подробно распространяюсь о твоихъ чувствахъ привязанности къ ней и уважен³я.

   Болинброкъ. Благодарю тебя, милый дядя. Идемте, милорды, чтобы сразиться съ Глендауромъ и съ его сообщниками. Сначала сдѣлаемъ дѣло, а потомъ попируемъ (Уходятъ).

  

  

   Король Ричардъ. Вы говорите, что это замокъ Берклоули?

   Омерль. Такъ-точно, государь. Какъ нравится вашему величеству воздухъ этой страны, послѣ недавней качки на волнахъ разъяреннаго моря?

   Король Ричардъ. Какъ-же можетъ онъ не нравиться? Я плачу отъ радости, что мнѣ удалось снова очутиться въ своемъ королевствѣ, стоять на родной землѣ. Дорогая земля, хотя крамольники взрываютъ твою грудь копытами своихъ коней, я все-таки движен³емъ руки шлю тебѣ привѣтъ. словно мать, надолго разлученная съ роднымъ дѣтищемъ, разомъ и плачетъ, и улыбается ему при свидан³и, и я, рыдая и улыбаясь, привѣтствую и ласкаю тебя своими царственными руками! О, безцѣнная земля, не корми враговъ твоего государя; отказывай въ насыщен³и ихъ жадному позыву на пищу! Усыпь, напротивъ, ихъ путь пауками, высасывающими изъ тебя смертельный твой ядъ! Сдѣлай такъ, чтобы твои пресмыкающ³яся жабы изъязвляли вѣроломныя ноги моихъ враговъ, топчущ³я тебя своими никѣмъ не призванными пятами! Ее давай имъ пожинать ничего, кромѣ жалящей крапивы, а если они захотятъ сорвать цвѣтокъ на твоей груди, молю тебя, заставь спрятавшуюся ехидну охранять этотъ цвѣтокъ, чтобы она однимъ прикосновен³емъ своего раздвоеннаго языка наносила смерть врагамъ твоего повелителя! Не насмѣхайтесь, лорды, надъ моими словами, какъ надъ безумными заклинан³ями! Скорѣе въ этой безчувственной землѣ возникнетъ сострадан³е, а эти камни превратятся въ вооруженныхъ воиновъ, чѣмъ ихъ прирожденный король покорится гнусному оруж³ю, управляемому мятежною рукой!

   Епископъ. Не бойтесь ничего, государь! У той силы, которая возвела васъ на королевск³й престолъ, все-таки, несмотря ни на что, хватитъ могущества, чтобы защитить своего помазанника. Передъ людьми, кого небо взыскало своими щедротами, слѣдуетъ преклоняться, а не возставать противъ нихъ. Иначе, когда небо желаетъ, но мы не желаемъ, окажется, что мы грубо отталкиваемъ его дары, а вмѣстѣ съ тѣмъ помощь и спасен³е, предлагаемыя намъ Провидѣн³емъ.

   Омерль. Онъ хочетъ сказать, государь, что мы слишкомъ безпечно смотримъ на то, какъ силы Болинброка, благодаря нашей бездѣятельности, съ каждымъ днемъ увеличиваются и въ денежномъ отношен³и, и въ пр³обрѣтен³и новыхъ приверженцевъ.

   Король Ричардъ. Кузенъ, ты хоть кого способенъ привести въ унын³е! Развѣ ты не знаешь, что въ тѣ часы, когда всеозаряющее око неба прячется за край земного шара, чтобы освѣщать другой м³ръ, воры и разбойники разсыпаются повсюду, и, невидимые, обагренные кровью, производятъ уб³йства и насил³я. Однакоже, какъ только это свѣтило, выходя изъ подъ земного шара, начинаетъ съ востока обливать своимъ пламенемъ гордыя вершины сосенъ и направлять свои лучи въ глубину пещеръ, гдѣ таятся уб³йства, предательства и друг³я злодѣян³я, преступники, не имѣя на своихъ плечахъ темнаго плаща ночи, остаются неприкрытыми, обнаженными и трепещущими сами передъ собою. Поэтому, когда онъ, Болинброкъ, воръ и измѣнникъ, обрушивш³йся на насъ подъ прикрыт³емъ ночи, пока мы были далеко, у видитъ, что мы, какъ солнце, являющееся съ востока, снова вступили на свой престолъ, сознан³е измѣны заставитъ вспыхнуть на его лицѣ краску стыда, и, не будучи въ силахъ вынести с³ян³е дня, онъ ужаснется самого себя и задрожитъ при видѣ своихъ злодѣйствъ. Всѣ воды грознаго и бурнаго моря не въ состоян³и смыть священнаго елея съ чела помазанника Бож³я! Дыхан³е смертныхъ не въ состоян³и низвергнуть намѣстника, избраннаго Творцомъ! Въ отпоръ каждому человѣку, завербованному вѣроломною сталью Болинброка противъ нашего золотого королевскаго вѣнца, Господь, защищая своего Ричарда, противупоставитъ лучезарнаго ангела, вызваннаго изъ рядовъ небеснаго сонма. Итакъ, если въ бою примутъ участ³е ангелы, людямъ придется только сдаться, потому что небо всегда стоитъ за истинное право! (Входитъ Сольсбюри). Добро пожаловать, милордъ! Какъ далеко отсюда стоитъ твое войско?

   Сольсбюри. Какъ разъ, великодушный государь, на разстоян³и вотъ этой слабой руки. Мой языкъ находится подъ вл³ян³емъ унын³я, а это дозволяетъ мнѣ произносить только слова отчаян³я. Боюсь, благородный мой лордъ, что одинъ день промедлен³я окуталъ облаками то благополуч³е, которымъ вы до сихъ поръ пользовались на землѣ. О, заставьте время обратиться вспять, верните вчерашн³й день, и къ вашимъ услугамъ окажется двѣнадцать тысячъ вооруженныхъ воиновъ... Но сегодня, да сегодня, изъ-за одного несчастнаго дня промедлен³я, вы лишаетесь и радостей, и приверженцевъ, и престола, потому что уэльссцы, повѣривъ слухамъ, будто вы умерли, или разсѣялись, или бѣжали къ Болинброку.

   Омерль. Мужайтесь, государь! Зачѣмъ такъ блѣднѣть?

   Король Ричардъ. Одну минуту тому назадъ, кровь двадцати тысячъ человѣкъ играла на моемъ лицѣ, а теперь эти люди бѣжали! Развѣ нѣтъ основан³я, чтобы мертвенная блѣдность покрыла мое лицо до тѣхъ поръ, дока къ нему не прильетъ такое же количество крови? Каждая душа, желающая сохранить жизнь, бѣжитъ отъ меня, потому что судьба своею тяжестью сокрушила мою гордыню.

   Омерль. Придите въ себя, государь! Вспомните, кто вы.

   Король Ричардъ. Да, я дѣйствительно забылся... Развѣ я не король? Проснись-же, безпечно уснувшее велич³е! Развѣ имя короля не стоитъ сорока тысячъ другихъ именъ? Воспрянь-же, воспрянь мое имя! Ничтожный подданный вздумалъ нападать на твое безмѣрное велич³е. Не устремляйте взглядовъ въ землю, вы, любимцы короля! Развѣ мы не стоимъ на высотѣ велич³я? Пусть настолько-же высоко парятъ и наши мысли! Я знаю, что значительнаго количества войска, находящагося подъ руками у нашего дяди ²орка, вполнѣ достаточно, чтобы обезпечить нашъ успѣхъ. Однако, кто это еще идетъ сюда?

  

  

   Скрупъ. Да пошлетъ небо моему государю болѣе здоровья и счаст³я, чѣмъ въ состоян³и принести ему мой языкъ. настроенный заботами на печальный ладъ!

   Король Ричардъ. Мои уши готовы тебя выслушать; онѣ такъ-же, какъ и сердце, готовы на все. Самое худшее, что ты можешь сообщить мнѣ, вѣроятно, только касается какой-нибудь земной утраты. Не погибло-ли мое королевство? Говори прямо! Если такъ, оно всегда было для меня источникомъ однѣхъ заботъ, а развѣ избавлен³е отъ заботъ заставляетъ насъ терять хоть что-нибудь? Не стремится-ли Болинброкъ стать выше насъ? Когда такъ, онъ выше насъ все-таки не станетъ. Если онъ намѣренъ служить Богу, и мы намѣрены дѣлать тоже, поэтому мы и тутъ останемся равными. Иди не взбунтовались-ли наши подданные? если такъ, что-же намъ дѣлать, когда они рѣшились нарушить обѣтъ вѣрности и Богу, и намъ? Возвѣщай мнѣ, кричи, что идутъ горе, разрушен³е, утраты, всеобщее паден³е, всеобщая гибель! Самымъ худшимъ все-таки остается смерть, а ея день неизбѣжно придетъ ранѣе или позже.

   Скрупъ. Я очень радъ, что вы, ваше величество, съ такою твердостью приготовились услыхать нерадостныя вѣсти о сцѣплен³и всевозможныхъ невзгодъ. Словно серебристыя волны рѣки, неудержимо затопляющ³я въ ненастный бурный день свои берега, какъ будто весь м³ръ готовъ излиться въ слезахъ, такъ и безпощадная злоба Болинброка выходитъ изъ всякихъ границъ, переполняя вашу перепуганную страну жестоко сверкающею сталью и сердцами болѣе жестокими, чѣмъ сама сталь. Даже сѣдыя бороды, лишенные волосъ черепа, и тѣ вооружаются противъ вашего величества, а мальчишки, еще говорящ³е женскими голосами, стараются придавать мужественный звукъ своей рѣчи и, напрягая свои неокрѣпш³я, еще почти женск³я мышцы, которымъ, очевидно, неловко въ тяжеломъ вооружен³и, тоже порываются возстать противъ вашего царственнаго вѣнца. Мало этого:- даже духовныя лица упражняются въ натягиван³и тетивы самострѣловъ, сдѣланныхъ изъ вдвойнѣ губительнаго тисоваго дерева, и направляютъ стрѣлы противъ вашей державы. Самыя пряхи и тѣ, вооружившись ржавыми сѣчками, идутъ противъ вашего престола. Возстали всѣ, и старые, и молодые, такъ-что все идетъ еще хуже, чѣмъ я могу пересказать.

   Король Ричардъ. Слишкомъ, слишкомъ хорошо передаешь ты этотъ печальный разсказъ! Гдѣ-же графъ Уильтширъ? Гдѣ Бэготъ? Что сталось съ Боши, и гдѣ Гринъ? Какъ допустили они, чтобы опасный непр³ятель измѣрялъ наши владѣн³я такими ничѣмъ не стѣсняемыми шагами. Если мы одержимъ верхъ, имъ придется головою отвѣчать за свое нерадѣн³е. Ручаюсь, что они заключили миръ съ Болинброкомъ!

   Скрупъ. Да, государь, они дѣйствительно заключили съ нимъ полный миръ.

   Король Ричардъ. О, злодѣи, ехидны, окаянные, не достойные искуплен³я! Они псы, готовые по первому приказан³ю ползать передъ кѣмъ угодно! Они змѣи, пригрѣтыя кровью моего сердца и теперь жалящ³я меня въ самое это сердце! Каждый изъ нихъ тоже, что ²уда, и при томъ каждый втрое хуже настоящаго ²уды! Какъ могли они заключить такой миръ? Пусть устрашающ³й адъ обрушится войною противъ ихъ душъ, запятнавшихъ себя такою гнусною измѣною!

   Скрупъ. Вижу я, какъ скоро нѣжнѣйшая привязанность подъ вл³ян³емъ обстоятельствъ переходитъ въ самую ожесточенную, смертельную ненависть. Сними проклят³е съ ихъ душъ: - мирный договоръ скрѣпили они головами, а не руками. Тѣмъ, кого вы проклинаете, смерть нанесла рѣшительный ударъ, и они уже давно лежатъ въ сырой землѣ, схороненные въ глубокой могилѣ.

   Король Ричардъ. Какъ? Боши, Гринъ и графъ Уильтширъ умерли?

   Скрупъ. Всѣ они казнены въ Бристолѣ.

   Омерль. А гдѣ-же, гдѣ мой отецъ? Гдѣ герцогъ съ своими войсками?

   Король Ричардъ. Гдѣ-бы онъ ни былъ, это все равно. Пусть никто не смѣетъ мнѣ говорить ни слова о надеждѣ. Будемъ толковатъ о могилахъ, о червяхъ, о надгробныхъ надписяхъ! Превратимъ прахъ въ бумагу и при помощи дождя, льющагося изъ нашихъ глазъ, начертаемъ свое горе на лонѣ земли! Изберемъ душеприкащиковъ и сообщимъ имъ послѣднюю нашу волю. Однако, нѣтъ! Что въ силахъ мы завѣщать землѣ, кромѣ нашихъ зарытыхъ въ ней останковъ? Наши помѣст³я, наша жизнь, все принадлежитъ Болинброку, и мы ничего не можемъ считать своимъ, исключая смерти и той небольшой горсти земли, которой суждено засыпать наши кости?.. Прошу васъ, сядемъ на землю и станемъ передавать другъ другу росказни о кончинѣ королей. Одни изъ нихъ низвергнуты были съ престола; друг³е убиты на войнѣ; третьихъ преслѣдовали призраки тѣхъ, кого они низвергли, еще друг³е были отравлены женами, задушены во время сна, и большинство погибло неестественною смертью, потому что на золотомъ обручѣ, вѣнчающемъ смертное чело королей, смерть сидитъ, какъ на престолѣ. У нея свой дворъ. Она, шутница, издѣваясь надъ могуществомъ королей, насмѣхаясь надъ ихъ пышностью, даритъ имъ возможность на протяжен³и одного дыхан³я, одного мгновен³я разыграть изъ себя несокрушимыхъ властелиновъ, имѣющихъ власть устрашать и однимъ взглядомъ убивать кого угодно. Она-же однимъ взглядомъ внушаетъ королямъ и себялюб³е, и тщеслав³е, а также мысль, будто наша плоть служитъ для нашей жизни такимъ-же несокрушимымъ оплотомъ, какъ непроницаемая мѣдная броня. Потомъ, позабавившись надъ нами, она кончаетъ тѣмъ, что уколомъ крошечной булавки сокрушаетъ эту броню, и тогда - прощай, король! Прикройте свои головы! не насмѣхайтесь надъ плотью и кровью торжественными заявлен³ями уважен³я! Отложите всторону почтен³е, предан³я, церемонное исполнен³е обязанностей, потому что вы все время сильно во мнѣ ошибались. Какъ и вы, я живу тоже хлѣбомъ, испытываю нужду, чувствую страдан³я, ощущаю необходимость въ друзьяхъ. Поэтому, когда во мнѣ проявляются так³я рабск³я наклонности, какъ можете вы считать меня королемъ?

   Скрупъ. Государь, люди мудрые никогда, сложа руки, не жалуются на постигшую ихъ бѣду; они тотчасъ-же стараются уничтожить каждый поводъ къ жалобамъ. Трусость только подавляетъ силу, поэтому страхъ передъ непр³ятелемъ придаетъ ему, непр³ятелю, новую мощь, усиливаемую новою слабостью, и оказывается, что мы при помощи своего неразум³я въ сущности воюемъ противъ себя-же самихъ. Чего-же худшаго бояться въ битвѣ, кромѣ возможности быть убитымъ? Умереть на полѣ битвы - значитъ сокрушить смерть смертью, тогда какъ умереть, страшась смерти, значитъ своимъ рабскимъ страхомъ воздать ей неподходящую дань.

   Омерль. У моего отца есть войско; спросите, государь, гдѣ онъ находится. Поймите, что одинъ человѣкъ можетъ иногда замѣнить цѣлое войско.

   Король Ричардъ. Твой упрекъ совершенно основателенъ. Надменный Болинброкъ, иду къ тебѣ навстрѣчу, чтобы при помощи наносимыхъ другъ другу ударовъ подвергнуть одинъ другого страшному суду. Вернуть то, что принадлежитъ намъ, совсѣмъ не будетъ трудно. Скажи, Скрупъ, гдѣ нашъ дядя съ своимъ войскомъ? Какъ ни мраченъ твой взглядъ, отвѣть что-нибудь утѣшительное.

   Скрупъ. По утреннему виду неба заключаютъ, каковъ будетъ самый день; мрачное выражен³е моего лица можетъ заранѣе объяснить тебѣ, что мой языкъ въ состоян³и отвѣтить только самое худшее. Я, словно палачъ, длю мучен³я пытки, доводя ее до самыхъ ужасныхъ ея предѣловъ! Однако, надо-же, наконецъ, высказаться. Вашъ дядя ²оркъ перешелъ на сторону Болинброка; всѣ ваши замки на сѣверѣ сдались; на югѣ вся знать подняла оруж³е за вашего двоюроднаго брата.

   Король Ричардъ. Ты высказалъ довольно! (Омерлю). Будь проклятъ ты, кузенъ, за то, что отвлекъ меня отъ успокоительнаго пути безнадежности, на которомъ я уже стоялъ! Въ чемъ-же теперь искать утѣшен³я? Что скажешь ты теперь, какое еще предложишь утѣшен³е? Клянусь небомъ, я до конца жизни буду ненавидѣть каждаго, кто дерзнетъ утѣшать меня хотъ однимъ словомъ! Отправимтесь въ замокъ Флинтъ; тамъ я испущу послѣдн³й вздохъ. Король, сдѣлавшись рабомъ несчаст³я, обязанъ повиноваться несчаст³ю по королевски. Распустите и остальное состоящее при мнѣ войско; пусть воздѣлываютъ землю, сулящую имъ урожай! Имъ дожидать отъ меня болѣе нечего; да не позволитъ себѣ никто попытки измѣнить мой образъ мыслей! Всяк³й совѣтъ окажется безполезнымъ.

   Омерль. Еще одно только слово, государь!

   Король Ричардъ. Тотъ, кто оскорбитъ меня льстивостью своей рѣчи, нанесетъ мнѣ двойное оскорблен³е! Распустите всѣхъ, кто еще слѣдуетъ за мною! Пусть себѣ уходятъ, пусть изъ мрака, окутывающаго Ричарда, переходятъ къ свѣту, издаваемому Болинброкомъ (Уходятъ).

  

  

   Болинброкъ. Изъ этихъ извѣст³й мы узнаемъ, что уэльссцы разсѣялись, а Сольсбюри отправился къ королю, недавно съ немногими изъ своихъ приверженцевъ высадившемуся на этотъ берегъ.

   Норсомберлендъ. Вѣсть эта, ваша свѣтлость, какъ нельзя болѣе прекрасна и пр³ятна. Ричардъ вѣрно гдѣ-нибудь здѣсь поблизости пр³ютилъ усталую свою голову.

   Герцогъ ²оркск³й. Лорду Норсомберленду слѣдовало-бы сказать: - "Король Ричардъ". О, какъ, значитъ, тяжелы времена, когда самому помазаннику Бож³ю, королю, приходится искать пр³юта для своей головы!

   Норсомберлендъ. Вы, ваша свѣтлость, не такъ меня поняли, титулъ я опустилъ только ради краткости.

   Герцогъ ²оркск³й. Было время, когда онъ за подобную краткость поступилъ-бы съ вами еще короче; за такое своевол³е, пришедшее вамъ въ голову, онъ тоже на цѣлую голову сократилъ-бы вашъ ростъ.

   Болинброкъ. Добрѣйш³й дядя, не истолковывай его словъ въ превратномъ смыслѣ.

   Герцогъ ²оркск³й. А ты, любезный племянникъ, смотри, не впади въ ошибку, вкривь и вкось истолковывая чуж³я слова. Не забывай, что у тебя надъ головою небо.

   Болинброкъ. Я это знаю, дядя, и нисколько не противлюсь его волѣ. Однако, кто это еще идетъ сюда? (Входитъ Пэрси). А, здорово, Герри! Неужто этотъ замокъ не соглашается сдаться?

   Пэрси. Свѣтлѣйш³й принцъ, замокъ вооруженъ противъ вашего вторжен³я по-королевски.

   Болинброкъ. По-королевски? Развѣ король тамъ?

   Пэрси. Да, государь, тамъ. Король Ричардъ пр³ютился внутри окружности этихъ стѣнъ, изъ глины и камня. При немъ находятся лорды Омерль и Сольсбюри, сэръ Стэфенъ Скрупъ и еще какое-то важное духовное лицо, но кто это лицо?- не знаю.

   Норсомберлендъ. Вѣроятно, епископъ Карляйльск³й.

   Болинброкъ (Норсомберленду). Благородный лордъ, направьтесь къ твердымъ ребрамъ стариннаго этого замка. 3вуками мѣдныхъ трубъ дайте знать сокрушенному слуху обитателей этого замка, что вы вызываете кого-нибудь для переговоровъ, а затѣмъ передайте мое послан³е въ слѣдующемъ видѣ. Скажите:"Генри Болинброкъ, преклоняя оба колѣна, цѣлуетъ руку у короля Ричарда и отъ чистаго сердца предлагаетъ ему свое вѣрноподданничество такъ-же, какъ неизмѣнную свою преданность. Явился Болинброкъ сюда затѣмъ, чтобы повергнуть къ стопамъ его величества и свое оруж³е, и свое могущество, лишь-бы государь добровольно отмѣнилъ распоряжен³е о его изгнан³и и вернулъ ему, какъ его права, такъ и его имущество, въ полной ихъ цѣлости. Если этого не будетъ сдѣлано, Болинброкъ воспользуется преимуществами, которыя предоставляетъ ему его сила, и прибьетъ лѣтнюю пыль кровавымъ дождемъ, который хлынетъ изъ ранъ убитыхъ англичанъ, хотя тому-же Болинброку было-бы крайне противно залить такимъ багрянымъ ливнемъ свѣжую зелень равнинъ и луговъ прекраснаго королевства короля Ричарда; это онъ и надѣется доказать своимъ почтительнымъ и покорнымъ колѣнопреклонен³емъ. Объявите ему все это, а мы тѣмъ временемъ двинемъ свои войска впередъ по травяному ковру этой равнины (Норсомберлендъ отравляется къ замку, передъ нимъ идетъ трубачъ). Идемте, не давая гремѣть угрожающимъ барабанамъ, пока съ шаткихъ зубцовъ этихъ стѣнъ не получится отвѣта на наши крайне умѣренныя требован³я. Моя встрѣча съ королемъ Ричардомъ не должна быть менѣе ужасна, чѣмъ встрѣча двухъ такихъ враждующихъ стих³й, какъ огонь и вода, когда отъ ихъ громового столкновен³я раздираются отуманенныя ланиты небесъ. Пусть онъ будетъ огнемъ, я останусь податливою водою. Пусть онъ ярится, какъ ему угодно, я разольюсь обильнымъ дождемъ на землю, да, на землю, но не на него. Итакъ, впередъ! Обратите вниман³е на то, какое лицо будетъ у короля Ричарда.

  

  

   Герцогъ ²оркск³й. Смотрите, смотрите, самъ король Ричардъ входить на укрѣплен³я, словно красное отъ гнѣва солнце, когда оно появляется въ огненныхъ воротахъ востока, негодуя на то, что завистливыя тучи силятся омрачить его блескъ и заслонить собою его свѣтлому течен³ю путь къ закату. Тѣмъ не менѣе, онъ все-таки держитъ себя, какъ подобаетъ королю! Смотрите, какъ ярко въ его глазахъ, словно у орла, сверкаетъ же привыкшее покоряться кому-бы то ни было царственное велич³е! Какъ жаль, какъ глубоко жаль, что такой блескъ долженъ омрачиться горькою обидой?

   Король Ричардъ (Норсомберленду). Мы изумлены. Мы стояли, долго ожидая, что ты, какъ подобаетъ вѣрноподданному, трепетно преклонишь передъ нами свое дрожащее колѣно, такъ какъ мы полагали, что ты имѣешь дѣло съ законнымъ своимъ государемъ. Если мы твой король, какъ осмѣливаются твои колѣнные суставы забывать надлежащую свою обязанность въ присутств³и короля? Если мы не король, докажи, что рука Всевышняго отрѣшила насъ отъ ввѣреннаго намъ правлен³я, такъ какъ намъ хорошо извѣстно, что ни одна рука, состоящая изъ костей и плоти, не можетъ прикоснуться къ священной рукояткѣ нашего скипетра иначе, какъ при помощи святотатства, воровства или незаконнаго захвата. Хотя ты и тебѣ подобные, кажется, воображаете, будто и всѣ такъ-же, какъ и вы, загубили свою душу гнуснѣйшею измѣной намъ и будто мы совсѣмъ лишены друзей, однако, это не такъ! Узнай, что единственный властелинъ мой, Всемогущ³й Богъ, вступаясь за насъ, скопляетъ въ тучахъ цѣлыя полчища всякихъ бѣдъ и заразъ, которыя станутъ безпощадно бичевать вашихъ еще не народившихся, еще не зачатыхъ дѣтей за то, что вы, наглые вассалы, дерзнули обратить свои преступныя руки противъ нашей головы и пытаетесь омрачить с³ян³е нашей драгоцѣнной короны. Скажи Болинброку, - вотъ онъ, кажется, стоитъ тамъ неподалеку, - что каждый шагъ, который онъ дѣлаетъ по моей странѣ - черная и опасная измѣна. Онъ явился вскрыть багряное завѣщан³е обливающейся кровью войны, но ранѣе, чѣмъ ему удастся спокойно завладѣть вѣнцомъ, котораго онъ домогается, десятокъ тысячъ другихъ кровавыхъ вѣнцовъ осѣнятъ десятокъ тысячъ сыновнихъ головъ, оторванныхъ отъ груди матери, и не украсятъ цвѣтущаго лица Англ³и. Дѣвственная блѣдность мира превратится въ багровый румянецъ негодован³я, и вѣрная кровь англичанъ росою падетъ на зеленѣющ³я пастбища родной страны.

   Норсомберлендъ. Избави Царь небесъ, чтобы покой нашего короля и повелителя нарушился междоусобицей, недостойною настоящихъ гражданъ. Знайте-же:- вашъ трижды благородный кузенъ - Герри Болинброкъ покорно лобызаетъ руку вашего величества. Онъ клянется всѣми чтимымъ памятникомъ, воздвигнутымъ надъ прахомъ вашего царственнаго дѣда; клянется царственною знатностью и вашей крови и его собственной, черпающими свои потоки изъ одного и того-же августѣйшаго источника, клянется погребнною рукою войнолюбиваго Гаунта, какъ и собственною доброй славой, собственною честью, а въ одной этой клятвѣ заключаются всевозможные друг³е слова и обѣты, - что явился онъ сюда съ единственною цѣлью получить обратно свои родовыя имущества и колѣнопреклоненно вымолить, чтобы его изгнан³ю немедленно положенъ былъ конецъ. Если королю угодно будетъ изъявить на это свое соглас³е, Болинброкъ сейчасъ-же предоставитъ своему блестящему оруж³ю мирно покрываться ржавчиной, отправитъ своихъ окованныхъ желѣзомъ коней въ стойла, а сердце свое обречетъ на вѣрную службу вашему величеству. Да, онъ клянется, что все это такъ-же вѣрно, какъ то, что онъ принцъ, и я, какъ джентельменъ, вполнѣ ему вѣрю.

   Король Ричардъ. Слушай, Норсомберлендъ, сообщи ему слѣдующ³й отвѣтъ короля:- Мы рады видѣть нашего благороднаго кузена и готовы безпрекословно исполнить его справедливыя требован³я. Со всею свойственною тебѣ любезностью передай ему дружеск³й нашъ привѣтъ. (Онъ обращается къ Омерлю). Кузенъ, не правда-ли, что мы такою уступчивостью, такою ласковою рѣчью позорно унижаемъ себя? Не вернуть-ли Норсомберленда? Не послать-ли измѣннику вызовъ на бой, чтобы умереть, сражаясь?

   Омерль. Нѣтъ, государь, пока время не обогатить насъ друзьями, а друзья не снабдятъ оруж³емъ, станемъ воевать при помощи ласковыхъ словъ.

   Король Ричардъ. О, Боже мой, Боже! Тотъ самый языкъ мой, который такъ неумолимо приговорилъ этого человѣка къ грозному изгнан³ю, теперь ласковыми словами отмѣняетъ свой приговоръ. О, зачѣмъ я не такъ великъ, какъ велика моя скорбь, или зачѣмъ я хоть сколько-нибудь не ниже того имени, которымъ называюсь?!. О, если-бы я могъ забыть, чѣмъ я былъ ранѣе, или не помнить, чѣмъ предстоитъ мнѣ быть далѣе! Ты возмущаешься, гордое сердце? (Разстегиваетъ верхнее платье). Предоставляю тебѣ полную свободу биться, какъ тебѣ угодно, когда во власти враговъ убить и тебя, и меня!

   Омерль. Норсомберлендъ возвращается отъ Болинброка.

   Король Ричардъ. Что дѣлать теперь королю? Если ему слѣдуетъ покориться, онъ это сдѣлаетъ. Если ему предстоитъ быть свергнутымъ съ престола, онъ согласится и на это. Если ему придется лишиться титула короля, Богъ съ нимъ, съ этимъ титуломъ! Я промѣняю свои драгоцѣнности на четки, пышный дворецъ на келью отшельника, роскошныя свои одежды на рубище нищаго, великолѣпные кубки на деревянный жбанъ, свой скипетръ на странническ³й посохъ паломника, своихъ подданныхъ на двѣ рѣзныя иконы, а свое обширное королевство на тѣсную могилу, совсѣмъ маленькую, совсѣмъ безвѣстную! Или нѣтъ! Лучше пусть меня похоронятъ на большой королевской дорогѣ, ведущей куда-нибудь на торговую площадь, чтобы подданные ежечасно попирали ногами голову бывшаго своего государя. Попираютъ-же они мое сердце, пока я еще живъ; почему-же имъ не попирать моего праха, когда меня схоронятъ? Мягкосердечный кузенъ мой Омерль, ты плачешь! Превратимъ наши постыдныя слезы въ самую скверную непогоду; ими и вздохами нашими прибьемъ къ землѣ обильные всходы и народимъ голодъ въ этой крамольной странѣ! Или, насмѣхаясь надъ своими несчаст³ями, употребимъ въ дѣло проливаемыя слезы:- заставимъ ихъ, напримѣръ, капать все на одно и тоже мѣсто, пока онѣ не пророютъ для насъ въ землѣ двѣ могилы, а когда мы уляжемся въ эти могилы, пусть надъ нами напишутъ:- "Здѣсь покоются два родственника, выкопавш³е себѣ могилы собственными плачущими глазами". Развѣ горе не послужило-бы намъ тогда на пользу? Но хорошо, хорошо! Я вижу, что болтаю вздоръ, и что ты надо мною смѣешься. Ну, могущественный принцъ, лордъ Норсомберлендъ, что говоритъ король Болинброкъ? Угодно-ли его величеству позволить Ричарду жить до тѣхъ поръ, пока смерть не явится сама за Ричардомъ? Ты отвѣчаешь поклономъ; изъ этого слѣдуетъ, что Болинброкъ говоритъ "да".

   Норсомберлендъ. Государь, онъ для переговоровъ ожидаеть васъ на нижнемъ дворѣ; благоволите-же сойти внизъ.

   Король Ричардъ. Сойду, сойду внизъ, какъ блистательный Фаэтонъ, не съумѣвш³й справиться съ необузданными конями (Норсомберлендь возвращается къ Болинброку). На нижн³й дворъ! Да, должно быть, дѣйствительно низокъ тотъ дворь, гдѣ низкими становятся короли, соглашающ³еся унижаться, являясь на зовъ измѣнниковъ, и ихъ милуютъ! Итакъ, приказано сойти внизъ, на нижн³й дворъ? Долой съ высокаго двора на нижн³й! Долой король! потому что ночныя совы кричать тамъ, гдѣ должны-бы раздаваться пѣсни жаворонковъ, высоко парящихъ въ поднебесьи (Спускаются съ укрѣплен³й).

   Болинброкъ. Что-же говоритъ его величество?

   Норсомберлендъ. Скорбь и сердечное горе заставляютъ его, словно помѣшаннаго, говорить всяк³й вздоръ. Вотъ и онъ.

  

  

   Болинброкъ. Стойте поодаль и оказывайте его величеству должное уважен³е (Преклоняетъ колѣно). Добрѣйш³й государь...

   Король Ричардъ. Любезнѣйш³й кузенъ, ты унижаешь свое царственное колѣно, доставляя гнусной землѣ возможность гордиться его поцѣлуемъ. Мнѣ было-бы несравненно пр³ятнѣе сердцемъ чувствовать твою любовь, чѣмъ огорченными глазами смотрѣть на твое колѣнопреклонен³е. Встань, кузенъ, встань! Колѣни твои согнуты, но я знаю, что твои помыслы выпрямляются (указывая на свою голову), по крайней мѣрѣ, хоть до такой высоты.

   Болинброкъ. Государь, явился я сюда только за своею собственностью.

   Король Ричардъ. И собственность, и я самъ - все твое.

   Болинброкъ. Будьте моимъ хоть настолько, насколько окажется того достойной моя вѣрная служба.

   Король Ричардъ. Тѣ, кому извѣстны вѣрнѣйш³е пути для достижен³я желаемаго, разумѣется, достойны права владѣть достигаемымъ. Дай мнѣ руку, дядя. Вытри-же до суха свои глаза. Полно! слезы доказываютъ любовь, но врачующей силы у нихъ нѣтъ. Кузенъ, я слишкомъ молодъ, чтобы быть твоимъ отцемъ, хотя ты и достигъ возраста, дозволяющаго тебѣ сдѣлаться моимъ наслѣдникомъ. Я готовъ отдать тебѣ все, чего-бы ты не пожелалъ, и отдамъ съ полной готовностью. Мы поневолѣ должны дѣлать то, чему не въ силахъ сопротивляться. Ѣдемъ въ Лондонъ, не такъ-ли, кузенъ?

   Болинброкъ. Ѣдемте, добрѣйш³й государь.

   Король Ричардъ. Когда такъ, и я не могу отвѣтить отказомъ. (Уходятъ при звукахъ трубъ).

  

  

   Королева. Какую-же забаву придумаемъ мы здѣсь, въ саду, чтобы разсѣять тревожныя думы и заботы?

   1-я дама. Если угодно государынѣ, мы поиграемъ въ шары.

   Королева. Эта игра будетъ безпрестанно напоминать мнѣ, что м³ръ полонъ препятств³й, и что мое счаст³е стремительно катится подъ гору.

   1-я дама. Или давайте танцовать!

   Королева. Съумѣютъ-ли мои ноги сохранить размѣръ въ веселости, когда сердце мое не знаетъ мѣры въ горѣ? Нѣтъ, милая моя, не нужно танцевъ. Придумайте какую-нибудь другую забаву.

   1-я дама. Я, пожалуй, стану разсказывать сказки?

   Королева. Веселыя или печальныя?

   1-я дама. И тѣ, и друг³я.

   Королева. Нѣтъ, не нужно ни тѣхъ, ни другихъ, милая моя дѣвушка. Сказки веселыя мнѣ, совершенно утратившей веселость, еще сильнѣе станутъ напоминать о горѣ; печальныя же сказки, когда моя душа и безъ того переполнена печалью, еще живѣе заставятъ чувствовать утрату радости. Незачѣмъ увеличивать сумму скорбей, когда я и безъ того надѣлена ими въ изобил³и, а сокрушен³емъ не вернешь того, что у меня отнято.

   1-я дама. Не спѣть-ли мнѣ что-нибудь?

   Королева. Счастлива ты, если у тебя есть отъ чего распѣвать, но мнѣ было-бы пр³ятнѣе видѣть, что ты плачешь.

   1-я дама. Государыня, я готова и плакать, если это можетъ облегчить ваше горе.

   Королева. Если бы слезы могли принесть мнѣ облегчен³е, я плакала-бы сама и не попросила бы у тебя взаймы ни одной слезинки. Однако, смотри! сюда идутъ садовники. Спрячемся въ тѣни этихъ деревьевъ (Входитъ садовникъ и двое его помощниковъ). Я готова прозакладывать свое горе противъ сотни булавокъ, что эти люди непремѣнно заведутъ разговоръ про общественныя дѣла, какъ дѣлаютъ всѣ, когда ожидаютъ государственнаго переворота. Горю предшествуютъ горьк³я предзнаменован³я. (Королева и обѣ дамы отходятъ всторону).

   Садовникъ. Ступай, подвяжи тѣ болтающ³еся абрикосы, что, словно непокорныя дѣти, только служатъ бременемъ для родителей, заставляя ихъ надламываться, благодаря слишкомъ большой своей тяжести. Подопри чѣмъ-нибудь пригибающ³яся къ землѣ вѣтви.- А ты, какъ палачъ, отруби головы побѣгамъ, слишкомъ скоро переростающимъ другихъ и не въ мѣру возвышающимся надъ прочими; это не можетъ быть терпимо въ такой странѣ, какъ наша, гдѣ всѣ должны быть равны. Возложивъ эти обязанности на васъ, самъ я примусь вырывать сорныя травы, безплодно высасывающ³я изъ земли питательные соки въ ущербъ цѣлебнымъ цвѣтамъ.

   1-й помощникъ. Зачѣмъ намъ, какъ бы въ примѣръ мощному нашему государству, поддерживать за этимъ частоколомъ законы, порядокъ и всеобщее соглас³е, когда все государство, этотъ чудный вертоградъ, вмѣсто стѣнъ обнесенный моремъ, сплошь поросло плевелами, заглушающими самые красивые цвѣты, когда фруктовыя деревья оставляются на произволъ судьбы, когда заборы его обваливаются, рабатки находятся въ полномъ запустѣн³и, а цѣлебныя травы истачиваются гусеницами?

   Садовникъ. Молчи! Для того, кто не обращалъ вниман³я на всѣ безобраз³я, творивш³яся весною, теперь уже настало время осенняго паден³я листьевъ. Сорныя травы, разросш³яся подъ сѣнью его вѣтвей и, казалось, поддерживавш³я его, тогда какъ онѣ на самомъ дѣлѣ его только губили, теперь окончательно вырваны съ корнемъ Болинброкомъ. Я говорю о графѣ Уильтширѣ, о Боши и о Гринѣ.

   1-й помощникъ. Какъ! Развѣ ихъ болѣе уже нѣтъ въ живыхъ?

   Садовникъ. Да, казнены всѣ трое, а Болинброкъ завладѣлъ королемъ-расточителемъ. Какъ жаль, что Ричардъ не такъ относился къ своему королевству, какъ мы къ этому саду не старался воздѣлывать его и украшать. Когда настаетъ для этого время, мы на корѣ, которая для фруктовыхъ деревьевъ тоже, что кожа, дѣлаемъ надрѣзы, чтобы слишкомъ большое обил³е соковъ, - а они для дерева тоже, что для человѣка кровь, - вмѣсто пользы не принесло вреда. Еслибы онъ поступалъ такъ-же съ сильными м³ра и съ честолюбцами, они могли-бы жить, чтобы приносить, а онъ, чтобы вкушать плоды исполненнаго долга. Мы отсѣкаемъ всѣ излишн³я вѣтви, чтобы дать больше простора вѣтвямъ плодоноснымъ. Да, если бы король поступалъ такъ-же, какъ мы, онъ до сихъ поръ сохранилъ-бы на головѣ корону, кажется, сорванную съ него навѣки, благодаря его нерадивой тратѣ времени, его праздности и его безпутству.

   1-й помощникъ. Такъ ты думаешь, что его въ самомъ дѣлѣ свергнутъ съ престола?

   Садовникъ. Онъ уже укрощенъ и теперь, а нѣтъ никакого сомнѣн³я, что скоро его сократятъ окончательно. Прошедшею ночью старый другъ добраго герцога ²оркскаго подучилъ письма съ очень мрачными вѣстями.

   Королева (Выступая впередъ). Мнѣ во чтобы то ни стало необходимо высказаться, иначе горе задушитъ меня! Ты, призракъ ветхаго Адама, обязанный воздѣлывать этотъ садъ, скажи, какъ смѣешь ты своимъ грубымъ языкомъ сообщать так³я отвратительныя извѣст³я? Какая Ева, какой зм³й подстрекнули тебя повторять еще разъ истор³ю паден³я человѣка? Почему пророчишь ты, что король Ричардъ будетъ низвергнуть съ престола? Какъ смѣешь ты, будучи самъ немного лучше, чѣмъ комъ земли, предугадывать его паден³е? Отвѣчай мнѣ, гдѣ, когда и какъ дошли до тебя эти ужасающ³я вѣсти? Говори-же, негодяй!

   Садовникъ. Простите меня, государыня! Мнѣ, право, и самому не весело сообщать подобныя вѣс