Шекспир Вильям - Жизнь и смерть короля Ричарда Ii

му наказан³ю, Гирфордъ услыхалъ бы отъ меня цѣлую кучу прощан³й и пожелан³й; но такъ-какъ это было невозможно, онъ не услыхалъ отъ меня ровно ничего.

   Король Ричардъ. Кузенъ, вѣдь, онъ и намъ двоюродный братъ. Однако, время еще не опредѣлено, когда мы согласимся вызвать своего родственника сюда обратно, чтобы дать ему свидѣться съ своею семьею. Я самъ такъ-же, какъ Боши, Бэготъ и Гринъ, не разъ замѣчалъ, что онъ заискивалъ у простонародья, что онъ лаской и смиреннымъ видомъ старался проникнуть въ сердца простолюдиновъ, почтительно раскланиваясь передъ рабами, являясь непотребной дѣвкой передъ сволочью, и своими лживыми улыбками, своимъ будто-бы покорнымъ примирен³емъ съ суровою долею, выпавшею ему по волѣ судьбы, стараясь внушить черни такую любовь, которой не изгладило бы даже изгнан³е. Онъ снималъ шапку передъ продавщицами устрицъ. Двое-трое ломовыхъ извозчиковъ крикнутъ ему бывало:- "Да хранитъ васъ Господь!" и тотчасъ-же его гибк³я колѣни принимались отвѣшивать поклоны, сопровождаемые словами: - "Благодарю васъ, сограждане, дорог³е мои друзья!" какъ будто Англ³я была будущею его собственностью, а самъ онъ законнымъ нашимъ наслѣдникомъ.

   Гринъ. Хорошо, что онъ уѣхалъ, а съ нимъ и всѣ его мечты. Теперь-же, государь, съ тѣми крамольниками, которые объявились въ Ирланд³и, слѣдуетъ расправиться безотлагательно, то-есть, ранѣе, чѣмъ промедлен³е дастъ имъ возможность прибѣгнуть къ мѣрамъ, выгоднымъ для нихъ самихъ и крайне невыгоднымъ для вашего величества.

   Король Ричардъ. Мы на войну противъ Ирланд³и отправимся лично, а такъ-какъ наша казна, благодаря слишкомъ большой пышности двора и слишкомъ сильнымъ вознагражден³ямъ, нѣсколько оскудѣла, мы вынуждены отдать наши королевск³я помѣстья на откупъ; этого дохода будетъ достаточно, чтобы покрыть предстоящ³я намъ издержки. Если-же и этого окажется мало, мы выпустимъ бланки, подъ которыми заставимъ подписаться всѣхъ богатыхъ людей, обязывая ихъ по первому нашему требован³ю вносить крупныя суммы золотомъ. Так³е взносы будутъ имѣть значен³е временнаго пособ³я, потому что намъ необходимо немедленно отправиться въ Ирланд³ю. (Входитъ Боши). Что новаго, Боши?

   Боши. Государь, старикъ Джонъ Гаунтъ заболѣлъ внезапно и сильно. Онъ прислалъ гонца съ просьбой, чтобы вы, ваше величество, навѣстили его.

   Король Ричардъ. Гдѣ-же онъ теперь?

   Боши. Въ Эли-Хаузѣ.

   Король Ричардъ. О, небо, внуши врачу его мысль поскорѣе спровадить его на тотъ свѣтъ! Того, чѣмъ начинены его сундуки, намъ хватитъ, чтобы сшить новое одѣян³е для нашего войска, предназначеннаго идти войною противъ Ирланд³и. Идемте, господа, и всѣ навѣстимъ больного. Будемъ молить Бога, чтобы, торопясь, мы пришли слишкомъ поздно! (Всѣ уходятъ).

  

   Гаунтъ. Пр³ѣдетъ-ли король, чтобы предоставить мнѣ возможность дать передъ послѣднимъ своимъ вздохомъ полезный совѣтъ неосторожной молодости?

   Герцогъ ²оркск³й.Не тревожься напрасно, не мучь себя, такъ-какъ твои совѣты, коснувшись его поступковъ, не произведутъ на него никакого впечатлѣн³я и не вызовутъ никакихъ благотворныхъ послѣдств³й.

   Гаунтъ. Нѣтъ, они на него подѣйствуютъ! Слова умирающаго человѣка вызываютъ вниман³е, какъ глубокое сочетан³е звуковъ. Когда слова являются въ ограниченномъ количествѣ, они рѣдко пропадаютъ даромъ, потому что они дышатъ правдой и съ трудомъ вырываются изъ легкихъ. Къ замирающимъ на устахъ словамъ того, кому приходится высказать много правды, прислушиваются внимательнѣе, чѣмъ къ рѣчамъ того, кому здоровье и молодость внушаютъ безпечную болтливость. Разставан³е съ жизнью людей вызываетъ болѣе вниман³я, чѣмъ вся ихъ предыдущая жизнь. Послѣдн³е лучи закатывающагося солнца, какъ и послѣдн³е звуки музыки, или впечатлѣн³е отъ только-что вкушенныхъ сладкихъ яствъ, уже потому сильнѣе врѣзываются въ память, что они послѣдн³е, и ими заглушаются всѣ предыдущ³я ощущен³я. Если Ричардъ оставался глухъ къ тѣмъ совѣтамъ, которые я давалъ ему при жизни, быть-можетъ, мои предсмертныя рѣчи подѣйствуютъ на него сильнѣе.

   Герцогъ ²оркск³й. Нѣтъ, слухъ его поглощенъ другими, льстивыми звуками: - хвалами, расточаемыми его могуществу, да сладострастными стихами, ядовитымъ созвуч³ямъ которыхъ всегда склонно внимать молодое ухо, и, наконецъ разсказами о нравахъ и обычаяхъ пышной Итал³и, которые доходятъ до насъ слишкомъ поздно, и которымъ наша, склонная къ обезьянству страна принимается подражать, спотыкаясь на каждомъ шагу и впадая въ самое грубое преувеличен³е. Какое-бы полное суетности явлен³е ни народилось въ м³рѣ, о немъ тотчасъ-же сообщаютъ королю, и какъ бы ни было оно пошло, даже гнусно, - не бѣда - лишь бы оно было ново, король имъ увлекается, и тогда самый разумный совѣтъ является безполезнымъ. Какъ-же слушаться добраго совѣта, когда желан³е - въ вѣчной борьбѣ съ властью разсудка? Нечего пытаться направлять на путь истины того, кто во всемъ хочетъ поступать по-своему. У тебя едва хватаетъ силы дышать; не расточай-же безплодно послѣднихъ своихъ силъ.

   Гаунтъ. Сдается мнѣ, что меня внезапно осѣнило пророческое вдохновен³е, и вотъ что, умирая, я предсказываю насчетъ его будущаго. Пыла его разнузданныхъ и бѣшенныхъ страстей не можетъ хватить надолго, потому что чѣмъ сильнѣе пламя, тѣмъ скорѣе оно уничтожаетъ самого себя. Мелк³й дождь обыкновенно идетъ долго, но мгновенные ливни проносятся скоро. Тотъ, кто скачетъ стремглавъ, быстро утомляетъ коня. Не въ мѣру обильное питан³е отягощаеть желудокъ питающагося и производитъ у него удушье. Ненасытное обжорство, словно бакланъ, мигомъ поглотивъ всю имѣющуюся пищу, принимается поглощать самого себя. Этотъ царственный престолъ королей, этотъ островъ, эта вѣнценосная страна, это мѣстопребыван³е Марса, этотъ новый эдемъ, этотъ полу-рай, эта твердыня, созданная природой для самозащиты противъ иноземнаго вторжен³я и противъ лютой силы войны, это скопище счастливыхъ людей, представляющихъ изъ себя въ уменьшенномъ видѣ всю вселенную, драгоцѣнный этотъ камень въ серебристой оправѣ моря, словно стѣна, служащаго ему защитой, словно ровъ, охраняющ³й безопасность крѣпости противъ зависти другихъ, странъ, менѣе надѣленныхъ счаст³емъ эта благословенная земля, это королевство, эта Англ³я, эта плодовитая мать истинно царственныхъ властелиновъ, становящихся страшными, благодаря вращающейся въ нихъ благородной крови, славныхъ своимъ рожден³емъ, истинныхъ слугъ христ³анства и рыцарства, распространившихъ славу своихъ подвиговъ до мятежной ²удеи, до гробницы искупившаго м³ръ сына Мар³и, эта безцѣнная страна, такъ безконечно дорогая столькимъ душамъ дорогая за ея славныя во всемъ м³рѣ дѣян³я, - теперь отдана на откупъ, словно пришедшее въ упадокъ помѣст³е или словно жалкая ферма, и вотъ, заявляя это, я умираю. Да, Англ³я, со всѣхъ сторонъ опоясанная торжествующимъ моремъ, Англ³я, своими скалистыми берегами побѣдоносно отражающая натискъ зыбкой стих³и Нептуна, теперь сама, при помощи чернильныхъ пятенъ и гнилыхъ пергаментовъ, окована сѣтями позора! Та-же самая Англ³я, предназначенная для побѣдъ надъ другими странами, теперь постыдно разбита на голову самою собою. О, какъ былъ бы я счастливъ, еслибы съ моею жизнью покончился и весь этотъ позоръ! Съ какою радостью привѣтствовалъ-бы я тогда смерть!

  

  

   Герцогъ ²оркск³й. Король прибылъ. Отнесись помягче къ его молодости, потому что плохо объѣзженные жеребята поднимаются на дыбы, когда ихъ раздражаютъ.

   Королева. Какъ здоровье благороднаго нашего дяди Ланкастра?

   Король Ричардъ. Какъ поживаетъ, какъ чувствуетъ себя старикъ Гаунтъ?

   Гаунтъ. О, какъ хорошо идетъ ко мнѣ это слово! Да, я, дѣйствительно, старикъ Гаунтъ. Я высохъ, потому что сталъ старъ. Горе подвергло меня слишкомъ продолжительному посту, а тому, кто воздерживается отъ пищи неоткуда набраться питательныхъ соковъ. Я долго стоялъ на часахъ, охраняя мирный сонъ Англ³и, а безсонныя ночи влекутъ за собою худобу и сухость. Единственная радость, способная питать отцовъ - возможность видѣть своихъ дѣтей, а именно въ этомъ-то отношен³и мнѣ пришлось поститься самымъ суровымъ образомъ. Вотъ этотъ-то постъ изсушилъ меня. Это-то лишен³е превратило меня въ изсохшаго старика, годнаго только на то, чтобы быть зарытымъ въ могилу, въ такую могилу, чья пустая утроба принимаетъ однѣ только кости да кожу.

   Король Ричардъ. Въ самомъ дѣлѣ, умирающ³й едва-ли могъ-бы такъ ловко играть своимъ именемъ.

   Гаунтъ. Дѣло въ томъ, что моей скорби пр³ятно насмѣхаться надъ собою. Если ты желаешь, чтобы мое имя исчезло вмѣстѣ со мною, я, чтобы сдѣлать тебѣ удовольств³е, самъ стану издѣваться надъ своимъ именемъ.

   Король Ричардъ. Развѣ умирающимъ прилично издѣваться надъ живущими?

   Гаунтъ. Умираю не я, а ты, хотя я и опасно боленъ.

   Король Ричардъ. Я полонъ здоровья и жизни, а ты, какъ я вижу, сильно боленъ.

   Гаунтъ. Ошибаешься! Творецъ, призвавш³й меня къ жизни, даетъ мнѣ ясно понять, что ты боленъ неизлечимо. Тотъ-же недугъ, который ты видишь во мнѣ, я замѣчаю и въ тебѣ. Смертнымъ одромъ тебѣ послужитъ твое обширное королевство, гдѣ постепенно угасаетъ твоя добрая слава; а ты, не заботящ³йся о своемъ здоровьѣ больной, поручаешь цѣлен³е своей священной особы тѣмъ-же врачамъ, которые вызвали твой недугъ. Тысячи льстецовъ льнутъ къ твоей коронѣ, когда окружность ея не шире твоей головы. Пребывая въ такомъ тѣсномъ пространствѣ, они совсѣмъ раззорили твое государство. О, еслибы твой дѣдъ могъ пророческимъ окомъ предвидѣть, какъ сынъ его сына сокрушаетъ его сыновъ, онъ лишилъ-бы тебя престолонаслѣд³я еще ранѣе, чѣмъ ты вступилъ на престолъ, съ котораго тебѣ предстоитъ свергнуть самого себя. Да, племянникъ, если-бы ты владѣлъ даже всею вселенною, ты все-таки опозорилъ-бы себя, отдавъ твою страну на откупъ; но когда ты владѣешь одною только Англ³ей, твой поступокъ становится еще позорнѣе.Теперь ты - только одинъ изъ владѣльцевъ Англ³и, но ты болѣе уже не ея король: твоя законная власть подчинилась закону, самъ же ты...

   Король Ричардъ. А самъ ты кто такой, какъ не помѣшанный или безмозглый дуракъ, пользующ³йся правомъ больнаго лихорадкой, поэтому дерзающ³й читать намъ леденящ³я наставлен³я и заставляющ³й блѣднѣть наши щеки, прогоняя съ нихъ подобающую имъ царственную окраску? Клянусь своимъ наслѣдственнымъ престоломъ, не будь ты братомъ сына великаго Эдварда, тотъ языкъ, который такъ нагло вращается у тебя во рту, заставилъ-бы твою голову скатиться съ ея дерзкихъ плечъ!

   Гаунтъ. О, не щади меня, сынъ моего брата Эдварда, ради только того, что я сынъ Эдварда, его отца. Подобно дѣтенышу пеликана, ты уже отвѣдалъ этой крови и тебѣ еще хочется упиться ею допьяна. Уб³ен³е моего брата Глостэра, человѣка такой благородной, такой великой души, - да не откажутъ ему небеса въ мѣстѣ среди своихъ избранниковъ!- служитъ примѣромъ, какъ тебѣ легко проливать кровь Эдварда. Вступи теперь-же въ союзъ съ подтачивающимъ меня недугомъ, и пусть твоя жестокость подаетъ руку хилой старости, чтобы однимъ взмахомъ косы пресѣчь жизнь давно поблекшаго цвѣтка. Живи въ своемъ стыдѣ, но да не умретъ въ тебѣ стыдъ окончательно! Пусть эти послѣдн³я мои слова будутъ вѣчными твоими мучителями!.. Отнесите меня на постель, а оттуда въ могилу!... Пусть тѣ любятъ жизнь, у кого въ груди сохранилось чувство любви и чести! (Слуги уносятъ его).

   Король Ричардъ. И пусть умираютъ тѣ, въ комъ сохранилась одна только старческая брюзгливость!

   Герцогъ ²оркск³й.Умоляю ваше величество, не приписывайте его словъ ничему иному, кромѣ одного старческаго недуга. Клянусь вамъ жизнью, онъ любитъ, чтитъ васъ не менѣе, чѣмъ Герри Гирфордъ, котораго, къ сожалѣн³ю, здѣсь и нѣтъ.

   Король Ричардъ. Да, это такъ. Ты говоришь правду:- его привязанность похожа на привязанность Гирфорда, а ихъ привязанность похожа на мою. Дѣла обстоятъ такъ, какъ имъ слѣдуетъ.

  

  

   Норсомверлендъ. Государь, старикъ Гаунтъ поручаетъ себя вашей памяти.

   Король Ричардъ. Что-же онъ говоритъ?

   Норсомберлендъ. Болѣе ничего; все уже сказано. Отнынѣ его языкъ - только безструнный инструментъ. У старика Ланкастра истощилось все:- и слова, и жизнь.

   Герцогъ ²оркск³й. Теперь вслѣдъ за нимъ тебѣ, ²оркъ, первому покончить счеты съ жизнью. Какъ-бы скаредна не была смерть, она все-таки полагаетъ конецъ сводящей въ могилу тоскѣ.

   Король Ричардъ. Самые зрѣлые плоды отрываются отъ вѣтви ранѣе другихъ; вотъ такъ теперь и Гаунтъ. Онъ совершилъ свой путь, а наше паломничество только еще начинается. Но, будетъ объ этомъ! Теперь вопросъ о нашемъ походѣ въ Ирланд³ю. Намъ необходимо сокрушить, уничтожить этихъ задорныхъ, грубыхъ нахаловъ, распространяющихъ свой ядъ тамъ, гдѣ не должно быть никакого яда. Но такъ-какъ на это важное предпр³ят³е потребуется много расходовъ, мы задерживаемъ въ свою пользу серебряную посуду, наличныя деньги, доходы и все имущество покойнаго дяди нашего, Гаунта.

   Герцогъ ²оркск³й. Надолго-ли еще хватить моего терпѣн³я? Боже мой, до которыхъ поръ моя мягкая уступчивость будетъ заставлять меня мириться съ несправедливостями? Ни смерть Глостэра, ни изгнан³е Гирфорда, ни обиды, нанесенныя Гаунту, ни тяжк³я страдан³я всей Англ³и, ни преграды, воздвигнутыя браку бѣднаго Болинброка, ни собственное мое унижен³е, ничто не могло до сихъ поръ омрачить ясности моего лица, не могло вынудить меня взглянутъ на моего государя пасмурнымъ взглядомъ. Я самый младш³й изъ всѣхъ сыновъ благороднаго Эдварда, въ числѣ которыхъ старшимъ былъ твой отецъ Эдвардъ, принцъ Уэльсск³й. Никогда ни одинъ левъ не былъ свирѣпѣе на войнѣ, но во время мира никто не отличался такою кротост³ю, какъ этотъ дарственный лордъ. Ты унаслѣдовалъ внѣшн³й его видъ; да, ты поразительно похожъ на отца, когда онъ былъ такихъ-же лѣтъ, какъ ты. Однако, когда онъ хмурилъ брови, это грозило опасностью врагамъ отечества - французамъ, а не своимъ друзьямъ. Его благородная рука тратила только то, что пр³обрѣтала сама, а не то, что завоевала торжествующая рука его отца. Руки его не были запятнаны кровью родственниковъ, а только обагрены кровью враговъ его родины!.. О, Ричардъ! Герцогъ ²оркск³й поддается натиску горя! Безъ этого онъ никогда не позволилъ-бы себѣ такого сравнен³я.

   Король Ричардъ. Въ чемъ-же дѣло, дядя?

   Герцогъ ²оркск³й. Если угодно, прости меня; если не угодно, не прощай; я всему готовъ покориться. Неужто ты въ самомъ дѣлѣ думаешь захватить въ свои руки, присвоить себѣ всѣ царственныя права, все имущество изгнаннаго Гирфорда? Если Гаунтъ умеръ, Гирфордъ еще живъ! Развѣ Гаунтъ не былъ правъ, а сынъ его не былъ вѣренъ королю? Развѣ старый принцъ не былъ достоинъ того, чтобы имѣть законнаго наслѣдника, и развѣ онъ не оставилъ послѣ себя сына, достойнаго быть признаннымъ вполнѣ законнымъ? Передъ самымъ небомъ я заявляю, - и дай Богъ, чтобы я утверждалъ неправду!- если ты въ самомъ дѣлѣ захочешь лишить двоюроднаго брата его законныхъ правъ, ты не лишишь время его права заносить на свои скрижали дѣян³я королей. Вѣдь ты не можешь сдѣлать такъ, чтобы за нынѣшнимъ днемъ не слѣдовалъ завтрашн³й. Если ты хочешь лишить Гирфорда его законнаго наслѣдства, перестань самъ быть тѣмъ, что ты есть, такъ какъ и королемъ-то сдѣлало тебя одно только наслѣдственное право. Повторяю тебѣ, какъ передъ Богомъ, - да пошлетъ Онъ, чтобы слова мои не оправдались!- если ты беззаконно завладѣешь достоян³емъ изгнанника, если уничтожишь дарованныя грамоты, на основан³и которыхъ его повѣренные могли-бы приступить къ укрѣплен³ю за нимъ купленныхъ владѣн³й, принадлежащихъ теперь ему, да, если ты откажешь ему въ этомъ, ты навлечешь на свою голову тысячи бѣдъ, утратишь, считая ихъ тысячами, сердца подданныхъ, и даже мое снисходительное терпѣн³е вынудишь предполагать то, чего предполагать не слѣдовало-бы ни по чувству чести, ни по долгу вѣрноподданнаго.

   Король Ричардъ. Можешь думать что угодно, а мы все-таки приберемъ къ рукамъ его серебро, его драгоцѣнности, его деньги и его земли.

   Герцогъ ²оркск³й. Я не желаю быть этому свидѣтелемъ. Прощай, мой государь! Кто въ состоян³и предсказать, что повлечетъ за собою такой поступокъ? Однако, не трудно предрѣшить, что дурныя дѣян³я повлекутъ за собою и дурныя послѣдств³я (Уходитъ).

   Король Ричардъ. Боши, отправься немедленно къ графу Уильтширскому. Скажи ему, чтобы онъ тотчасъ-же явился къ намъ въ Эли-Хаузъ для составлен³я описи. Завтра мы отправляемся въ Ирланд³ю; кажется, давно пора! На время вашего отсутств³я, мы предоставляемъ управлен³е Англ³ей дядѣ нашему, герцогу ²оркскому, потому что онъ человѣкъ честный и всегда любивш³й насъ искренно.Идемте, наша государыня!- Побытъ намъ вмѣстѣ остается недолго, поэтому поспѣшимъ насладиться этимъ временемъ; завтра намъ придется разстаться (Король и Королева уходятъ при звукахъ трубъ; за ними Боши, Омерль, Бэготъ и Гринъ).

   Норсомберлендъ. Итакъ, милорды, герцогъ Ланкастрск³й умеръ.

   Россъ. Нѣтъ, онъ живъ, такъ-какъ герцогск³й титулъ унаслѣдуетъ его сынъ.

   Уиллофби.Онъ будетъ герцогомъ-только по титулу, но не по владѣн³ю доходами.

   Норсомберлендъ. Онъ владѣлъ-бы и титуломъ, и доходами, еслибы правосуд³е вступилось за его права.

   Россъ. Сердце мое жестоко удручено, но оно скорѣе разорвется отъ молчан³я, чѣмъ облегчитъ себя свободною рѣчью.

   Норсомерлендъ. Полно! высказывай свои мысли, не стѣсняясь, и пусть навѣки отсохнетъ языкъ у того, кто повторитъ твои слова, желая тебѣ повредить.

   Уиллофби.То, что тебѣ хотѣлось-бы высказать касается-ли герцога Гирфорда или нѣтъ? если да, говори, другъ мой, смѣло! Мое ухо чутко воспринимаетъ все, что касается его блага.

   Россъ. Какое благо могу принесть ему я, если не считать благомъ сожалѣн³е, что онъ ограбленъ, что король завладѣлъ всѣмъ его имуществомъ?

   Норсомберлендъ. Какъ передъ самимъ небомъ, я считаю позоромъ, что так³я несправедливыя обиды наносятся кровному принцу и многимъ другимъ сынамъ этого колеблющагося королевства! Король сталъ непохожъ на себя; онъ допускаетъ, чтобы имъ руководили гнусные льстецы. Не нынче - завтра при первомъ навѣтѣ, который подскажетъ ему кто-нибудь изъ его любимцевъ, король ополчится противъ насъ жестокою злобою, не щадя ни насъ самихъ, ни нашихъ дѣтей - наслѣдниковъ.

   Россъ. Онъ обременилъ народъ ужасающими налогами и тѣмъ навѣки утратилъ любовь простонародья. Изъ-за мелочныхъ распрей, онъ налагалъ и налагаетъ громадные штрафы на дворянство, а оно за это тоже лишило его своей привязанности.

   Уиллофби. Помимо этого, каждый день изобрѣтаются новые налоги въ видѣ займовъ, пожертвован³й, и кто знаетъ еще чего! Какой-же будетъ этому конецъ?

   Норсомберлендъ. Всю эту кучу денегъ поглощаютъ не войны, такъ-какъ до сихъ поръ онъ ни одной войны еще не велъ. Напротивъ, онъ до сихъ поръ заключалъ постыдныя сдѣлки и трусливо поступался тѣмъ, что было ранѣе завоевано мечемъ его предковъ. Онъ въ мирное время тратитъ болѣе денегъ, чѣмъ его предшественники, ведя войну.

   Россъ. Графъ Уильтширъ держитъ все королевство на откупѣ.

   Уиллофби. Король на пути сдѣлаться такимъ-же несостоятельнымъ должникомъ, какъ любой лавочникъ.

   Норсомбердендъ. Надъ нимъ висятъ позоръ и разоренье.

   Россъ. Несмотря на всю тяжесть налоговъ, у него нѣтъ денегъ, поэтому, чтобы имѣть, возможность вести затѣянную войну съ Ирланд³ей, ему приходится накладывать грабительскую руку на имущество изгнаннаго герцога.

   Норсомберлендъ. И къ тому же выродокъ-король не щадитъ даже своего благороднаго родственника. Однако лорды, вой надвигающейся бури мы слышимъ, а не думаемъ о надежномъ убѣжищѣ, гдѣ-бы укрыться отъ грозящей непогоды. Мы видимъ, какъ вѣтеръ вздуваетъ паруса, но даже и не думаемъ убрать ихъ, а это поведетъ насъ къ вѣрной гибели.

   Россъ. Мы предвидимъ неизбѣжно ожидающее насъ крушен³е, но благодаря нашему безпечному нерадѣн³ю, неумѣн³ю устранить причины опасности, она становится неотвратимой.

   Норсомберлендъ. Не совсѣмъ такъ! Даже въ провалившихся глазахъ смерти я вижу проблески жизни, но я не смѣю сказать, насколько близокъ часъ нашего избавлен³я.

   Уиллофби. Подѣлись съ нами твоими мыслями, какъ мы дѣлимся съ тобою нашими.

   Россъ. Опасаться насъ вамъ нечего, Норсомберлендъ. Мы трое - все равно, что одинъ человѣкъ. Если вы выскажетесь откровенно, ваши слова будутъ только собственными вашими мыслями. Смѣлѣе! Говорите!

   Норсомберлендъ. Если такъ, слушайте:- изъ Поръ-ле-Бланъ, приморскаго города въ Брэтани, я получилъ извѣст³е, что Герри Гирфордъ, а съ нимъ Рэньольдъ, лордъ Кобхемъ, сынъ Ричарда, графа Аренделя, недавно бѣжавш³й отъ герцога Экзэтэрскаго, его братъ, бывш³й епископъ Кентэрбр³йск³й, сэръ Томасъ Эрпингемъ, сэръ Джонъ Реместонъ, сэръ Джонъ Норбери, сэръ Робертъ Уотэртонь и Фрэнссъ Квойнтъ, всѣ превосходно вооруженные герцогомъ Брэтанскимъ, предоставившимъ въ ихъ распоряжен³е восемь большихъ кораблей и три тысячи человѣкъ войска, спѣшно направляются въ Англ³ю, намѣреваясь въ самомъ скоромъ времени причалить къ нашему сѣверному берегу. Быть-можетъ, они и теперь уже высадились-бы, если-бы не выжидали отъѣзда короля въ Ирланд³ю. Если все это вѣрно, мы скоро стряхнемъ съ себя иго рабства, залечимъ перешибленное крыло государства, выкупимъ у ростовщика нашу заложенную ему потускнѣвшую корону, сотремъ пыль, скрывающую позолоту нашего скипетра, и заставимъ верховную власть принять подобающ³й ей образъ. Ѣдемте скорѣе со мною въ Рэвенспортъ! Впрочемъ, если вы не рѣшитесь поступить такъ изъ чувства страха, оставайтесь здѣсь, но только никому ни слова! а я отправлюсь одинъ.

   Россъ. На коней! Скорѣе на коней! Подозрѣвайте въ нерѣшимости трусовъ, а не насъ!

   Уиллофби. Лишь-бы попался хорош³й конь, я буду тамъ ранѣе васъ (Уходятъ).

  

  

   Боши. Что вы такъ печальны, государыня? Прощаясь съ королемъ, вы обѣщали отгонять отъ себя портящую жизнь тоску и постоянно сохранять веселое настроен³е духа.

   Королева. Это я обѣщала въ угоду королю, но въ угоду самой себѣ я не могу этого исполнить, хотя и не вижу основан³я заранѣе привѣтствовать такого нежеланнаго гостя, какъ горе, если не считать достаточнымъ основан³емъ отсутств³е такого дорогого гостя, какъ милый мой Ричардъ. Тѣмъ не менѣе, мнѣ все-таки кажется, будто еще не народившееся горе, созрѣвающее въ чревѣ Фортуны, приближается ко мнѣ; поэтому душа моя содрогается отъ всякой бездѣлицы, и что-то смущаетъ ее болѣе, чѣмъ самая разлука съ моимъ королемъ и супругомъ

   Боши. Каждая составная часть горя отбрасываетъ отъ себя до двадцати тѣней, кажущихся настоящимъ горемъ, когда какъ это горе - не горе, а только его тѣнь, потому что огорченные, ослѣпленные слезами глаза дробятъ одинъ предаетъ на множество частей, словно граненое стекло, которое, если глядѣть на него прямо, отражаетъ нѣчто неопредѣленное, но въ которомъ, если взглянуть на него съ боку, являются настоящ³е образы. Итакъ, дражайшая королева, вы, глядя на все сквозь призму отъѣзда вашего супруга, находите въ этомъ отъѣздѣ жалк³й поводъ стонать и плакать, тогда какъ въ сущности этотъ поводъ только призрачное, воображаемое отражен³е. Потому, трижды дорогая государыня, оплакивайте только отъѣздъ вашего супруга, - это единственная очевидная причина; вашей скорби. Если вамъ кажутся друг³я непр³ятности, то это только обманъ вашихъ глазъ, омраченныхъ слезами и видящихъ воображаемыя бѣды.

   Королева. Очень можетъ быть, но внутренное чувство подсказываетъ мнѣ, что это не такъ. Какъ-бы то ни было, я не могу не грустить, не грустить глубоко. Хотя мой умъ не останавливается ни на одной опредѣленной мысли, - меня все-же что-то раздражаетъ и давитъ.

   Боши. Это горе, - одно воображен³е, всемилостивѣйшая государыня.

   Королева. Нисколько: если бы это было воображен³е, оно было бы вызвано предшествовавшимъ горемъ; но это не такъ, потому что мое горе не вызвано ничѣмъ; я страдаю отъ несуществующаго, отъ чего-то безпричиннаго. Это заставляетъ меня томиться смутнымъ ожидан³емъ бѣды; что это за бѣда?- мнѣ еще самой невѣдомо; я не могу дать назван³я этому гнетущему меня чувству.

  

  

   Гринъ. Ваше величество, да хранятъ васъ небеса! Очень радъ, господа, что застаю васъ здѣсь. Надѣюсь, что король еще не отплылъ въ Ирланд³ю.

   Королева. Зачѣмъ надѣяться на это? Лучше было-бы надѣяться, что онъ уже въ Ирланд³и. Вся надежда на успѣхъ предпр³ят³я основана на быстротѣ его исполнен³я; поэтому было-бы лучше надѣяться, что король уже отплылъ.

   Гринъ. Затѣмъ, государыня, чтобы онъ, наша надежда, вернулся съ своимъ войскомъ вспять и уничтожилъ надежды непр³ятеля, уже вторгнувшагося въ его владѣн³я. Изгнанный Болинброкъ самовольно вернулся въ Англ³ю и съ поднятымъ мечемъ благополучно высадился на берегъ въ Рэвевсторгѣ.

   Королева. Избави насъ отъ этого, пребывающ³й на небѣ Богъ!

   Гринъ. Къ несчаст³ю, государыня, слухъ слишкомъ справедливъ! А еще хуже то, что лордъ Норсомберлендъ, молодой сынъ его, Герри Пэрси, а также лорды Россъ, Бомондъ и Уиллофби со всѣми своими могучими приверженцами передались на сторону непр³ятеля.

   Боши. Зачѣмъ не провозгласили вы Норсомберленда измѣнникомъ?

   Гринъ. Мы такъ и сдѣлали, но это повело только къ тому, что графъ Уорстэръ переломилъ свой жезлъ, отрекся отъ должности, занимаемой имъ при дворѣ, а затѣмъ и онъ самъ, и всѣ его домочадцы бѣжали съ нимъ къ Болинброку.

   Королева. Ты, Гринъ, являешься повивальной бабкой моего горя, а Болинброкъ его безжалостнымъ виновникомъ. Моя душа разродилась, наконецъ, своимъ чудовищемъ, а на меня, только что освободившуюся отъ бремени мать, такъ и сыплется горе за горемъ, бѣда за бѣдою!

   Боши. Государыня, не предавайтесь отчаян³ю!

   Королева. А что-же можетъ удержать меня отъ отчаян³я? Нѣтъ, я, напротивъ, хочу впадать въ отчаян³е, хочу враждовать противъ обманчивой надежды! Она - льстецъ, прихлебатель! Она преграждаетъ дорогу самой смерти! Смерть, быть можетъ, и желала-бы незамѣтно развязать узелъ жизни, а лживая надежда только затягиваетъ его въ послѣдн³я минуты!

  

  

   Гринъ. Вотъ идетъ и Герцогъ ²оркск³й.

   Королева. Старческая его грудь какъ будто дышетъ войною! Какъ онъ задумчивъ, какъ озабоченъ! Дядя, именемъ Всевышняго умоляю тебя, скажи что-нибудь утѣшительное!

   Герцогъ ²оркск³й. Каждое утѣшительное слово со стороны моей мысли было-бы ложью. Утѣшен³я слѣдуетъ ждать отъ небесъ, а не на землѣ, гдѣ нѣтъ ничего, кромѣ тяжкаго креста, скорби и заботъ. Твой мужъ отправился защищать далек³я свои владѣн³я, а между тѣмъ друг³е спѣшатъ заставить его лишиться того, что у него дома, подъ руками. Онъ оставилъ меня здѣсь, чтобы поддерживать его власть когда я самъ за преклонностью лѣтъ едва въ силахъ поддерживать самого себя. Теперь насталъ роковой часъ, когда приходится расплачиваться за собственныя излишества; теперь онъ узнаетъ настоящую цѣну льстившимъ ему царедворцамъ.

  

  

   Слуга. Милордъ, когда я прибылъ на мѣсто, вашъ сынъ уже уѣхалъ.

   Герцогъ ²оркск³й. Уѣхалъ? Что-же дѣлать?.. Пусть все идетъ, какъ угодно! Пэры обращаются въ бѣгство; представители общинъ относятся къ верховной власти холодно и, какъ мнѣ кажется, готовы передаться на сторону Гирфорда. Слушай, любезный, отправься сейчасъ-же въ Плеши къ моей невѣсткѣ, герцогинѣ Глостэръ, и скажи, чтобы она тотчасъ же прислала мнѣ тысячу фунтовъ. Вотъ тебѣ мой перстень.

   Слуга. Милордъ, я еще не успѣлъ сказать вамъ, что, проѣзжая мимо, я уже былъ тамъ сегодня, но мнѣ слишкомъ тяжело передавать вамъ остальное.

   Герцогъ ²оркск³й. Въ чемъ-же дѣло?

   Слуга. За часъ до моего прибыт³я герцогиня скончалась.

   Герцогъ ²оркск³й. О, небо, смилостивись! Какой наплывъ бѣдств³й обрушивается на эту несчастную страну!.. Не знаю, что мнѣ предпринять! Для меня было-бы величайшимъ счаст³емъ, если-бы король безъ малѣйшей вины съ моей стороны велѣлъ такъ-же отрубить голову и мнѣ, какъ моему брату... Отправлены ли гонцы въ Ирланд³ю? Гдѣ раздобыться деньгами для войны? Ты, сестра моя, - племянница, хотѣлъ я сказать, - молю тебя, прости меня и идемъ отсюда (Слугѣ). А ты, любезный, сейчасъ-же отправься домой, добудь подводъ и привези сюда все оруж³е, какое тамъ находится (Слуга уходитъ). Господа, соберите свои войска! Пусть никогда и ни, въ чемъ не вѣрятъ ни одному моему слову, если неправда, что я рѣшительно ума не приложу, какъ привести въ порядокъ разстроенныя дѣла, взваленныя мнѣ на руки. И Ричардъ, и Болинброкъ оба одинаково близк³е мнѣ родственники. Одинъ изъ нихъ мой государь, и стоять за него меня заставляютъ присяга и долгъ вѣрноподданнаго, другой тоже мнѣ племянникъ, сильно обиженный королемъ; вступиться за него меня побуждаютъ и совѣсть, и родственное чувство. Однако, необходимо-же на что-нибудь рѣшиться. Идемъ, племянница, я хочу тебя отвезти въ безопасное мѣсто. Соберите же, господа, своихъ людей и поспѣшите присоединиться ко мнѣ въ замкѣ Беркли. Надо-бы мнѣ еще съѣздить въ Плеши, но на это не хватаетъ времени. Во всемъ такое смятен³е! Все рѣшительно поставлено вверхъ дномъ! (Уходитъ вмѣстѣ съ королевою).

   Боши. Для извѣст³й, отправляемыхъ въ Ирланд³ю, вѣтеръ попутный, но нельзя того-же сказать о тѣхъ, что отправляются оттуда къ намъ. Такого многочисленнаго войска, какъ у непр³ятеля, намъ никогда не набрать.

   Гринъ. Къ тому-же наша близость къ королю, его любовь къ намъ, возбуждаютъ къ намъ ненависть въ тѣхъ, кто его не любитъ.

   Бэготъ. То-есть, въ непостоянномъ простонародьѣ, потому что его любовь зависитъ отъ кошелька. Тотъ, кто опустошаетъ кошельки, наполняетъ сердца народа непримиримою ненавистью.

   Боши. Поэтому короля осуждаютъ всѣ.

   Бэготъ. Если судъ надъ нами принадлежитъ народу, осуждены и мы за нашу постоянную преданность королю.

   Гринъ. Поэтому я сейчасъ-же отправлюсь въ Бристольск³й замокъ. Графъ Уильтширъ уже тамъ.

   Боши. Поѣду туда и я съ вами, не то ненавистная чернь того и гляди съиграетъ съ нами прескверную штуку:- она, пожалуй, словно стая псовъ, разорветъ насъ на части. Вы, Бэготъ, тоже поѣдете съ нами?

   Бэготъ. Нѣтъ, я отправлюсь въ Ирланд³ю къ королю. Прощайте! Если меня не обманываетъ предчувств³е, мы всѣ трое разстаемся, чтобы уже никогда болѣе не свидѣться.

   Боши. Это зависитъ отъ того, удастся ли герцогу ²оркскому разбить Болинброка.

   Гринъ. Увы! бѣдный герцогъ! Возложенную на него обязанность исполнить такъ-же трудно, какъ сосчитать песчинки въ пустынѣ и до послѣдней капли выпить всю воду въ океанѣ. Если одинъ человѣкъ согласенъ слѣдовать за нимъ, отъ него друг³е бѣгутъ тысячами.

   Боши. Простимся же разомъ и, быть можетъ, навсегда!

   Гринъ. Какъ знать? Можетъ статься, и встрѣтимся.

   Бэготъ. Сдается мнѣ, что не бывать этому никогда.

   (Уходятъ).

  

  

   Болинброкъ. Скажите, графъ, далеко-ли еще до Беркли?

   Норсомберлендъ. Не могу, благородный лордъ, сказать вамъ навѣрное:- Глостэрширъ мнѣ совершенно незнакомъ. Высок³е и дик³е холмы, крутые и неровные спуски дѣлаютъ дорогу крайне трудною. Тѣмъ не менѣе, благодаря чудному меду вашей рѣчи, эта тяжелая дорога не только не показалась мнѣ утомительной, но даже пр³ятною. Однако, я все-таки думаю, какимъ тяжкимъ, долгимъ и скучнымъ долженъ былъ показаться путь изъ Рэвенспорга въ Котсуордъ лордамъ Россу и Уиллофби, лишеннымъ вашего чарующаго общества, такъ сильно усладившаго мнѣ тяжесть и скуку путешеств³я. Впрочемъ, и имъ всѣ неудобства настоящаго должна усладить надежда на такое же блаженство, какое вкушаю теперь я. Эта надежда должна для нихъ почти равняться уже достигнутому счаст³ю; она для усталыхъ лордовъ сократить тяжесть дороги, какъ сократила ее для меня чарующая прелесть вашего общества.

   Болинброкъ. Эта, - по вашимъ словамъ, - чарующая прелесть моего общества далеко не стоитъ той цѣны, которую вы ей придаете.

  

  

   Норсомберлендъ. Вотъ мой сынъ - молодой Герри Пэрси. Онъ, должно-быть, отъ брата моего Уорстэра. Ну, что, Герри, какъ поживаетъ твой дядя?

   Пэрси. Я думалъ узнать отъ васъ, какъ его здоровье?

   Норсомберлендъ. Развѣ онъ болѣе не при королевѣ?

   Пэрси. Нѣтъ, добрѣйш³й мой родитель. Онъ переломилъ свой жезлъ, распустилъ слугъ короля и покинулъ дворъ.

   Норсомберлендъ. Что-же это значитъ? Когда мы видѣлись въ послѣдн³й разъ, онъ, казалось, былъ такъ далекъ отъ подобнаго рѣшен³я.

   Пэрси. Все произошло оттого, что васъ провозгласили измѣнникомъ. Онъ отправился въ Рэвенспоргъ, чтобы предложить свои услуги герцогу Гирфорду. Меня-же онъ послалъ въ Беркли, чтобы развѣдать, какъ велико войско, набранное герцогомъ ²оркскимъ, а затѣмъ приказалъ явиться въ Равенспоргъ.

   Норсомберлендъ. Сынъ, неужто ты забылъ черты герцога Гирфорда?

   Пэрси. Нѣтъ, добрѣйш³й лордъ, не забылъ. Какъ могъ я забыть то, чего никогда не зналъ. Насколько мнѣ извѣстно, я ни разу не видалъ герцога.

   Норсомберлендъ. Такъ узнай его; вотъ его свѣтлость.

   Пэрси. Благородный лордъ, я предлагаю вамъ услуги, конечно, еще незначительнаго, неопытнаго юноши, еще не могущаго принесть вамъ большой пользы, пока лѣта не разовьютъ его силъ. Тогда и услуги его окажутся болѣе дѣйствительными.

   Болинброкъ. Благодарю тебя, любезный Пэрси. Вѣръ мнѣ, юный мой другъ: - болѣе всего на свѣтѣ меня радуетъ сознан³е, что душа у меня благородная, никогда не забывающая добрыхъ своихъ друзей. Если моему счаст³ю, при содѣйств³и твоей привязанности, суждено достигнуть полной зрѣлости, я никогда не перестану награждать тебя за твою вѣрность. Мое сердце заключаетъ этотъ договоръ, а моя рука его скрѣпляетъ.

   Норсомберлэндъ. Скажи, далеко-ли отсюда до Беркли, и что подѣлываетъ тамъ съ своимъ войскомъ старикъ Герцогъ ²оркск³й?

   Пэрси. Замокъ находится вотъ за тою кущею деревьевъ. Какъ я слышалъ, собрано триста человѣкъ гарнизона, а при герцогѣ состоять лорды Беркли и Сэймуръ и, кромѣ нихъ, ни одного извѣстнаго имени.

  

  

   Норсомбердендъ. Вотъ лорды Россъ и Уиллофби, оба - и отъ усерднаго пришпориван³я коней, и отъ поспѣшности - красны, какъ огонь.

   Болинброкъ. Добро пожаловать, любезные лорды. Я вижу, что вы ищите изгнаннаго измѣнника, чтобы предложить ему свою преданность. До сихъ поръ казна моя такъ еще небогата, что я вынужденъ ограничиваться только благодарностью на словахъ; когда-же она наполнится поболѣе, вы за любовь ко мнѣ, за готовность помочь мнѣ получите болѣе существенное вознагражден³е.

   Россъ. Благороднѣйш³й лордъ, одно уже ваше присутств³е служитъ для насъ достаточною наградою.

   Уиллофби. Оно съ избыткомъ вознаграждаетъ насъ за тѣ труды, которые мы вынесли, стараясь присоединиться къ вамъ.

   Болинброкъ. Нѣтъ, примите все-таки мою благодарность, - единственное, чѣмъ богато казнохранилище бѣдняка. Пусть она до тѣхъ поръ служитъ порукой моей щедрости, пока юное мое счаст³е не достигнетъ полнаго совершеннолѣт³я (Входитъ лордъ Беркли). Это кто?

   Норсомберлендъ. Лордъ Беркли, если я не ошибаюсь.

   Беркли. Лордъ Гирфордъ, я посланъ къ вамъ.

   Норсомберлендъ. Благородный лордъ, я отзываюсь только на имя Ланкастра. Я только затѣмъ и явился въ Англ³ю, чтобы завоевать себѣ этотъ титулъ. Пусть ваши уста удостоятъ его меня ранѣе, чѣмъ я стану отвѣчать на сказанное вами.

   Беркли. Нѣтъ, милордъ, не перетолковывайте моихъ словъ въ превратномъ смыслѣ. Мнѣ и въ голову не приходило вычеркивать какое-нибудь изъ вашихъ правъ со страницъ книги чести. Къ вамъ, милордъ, - называйте себя какъ хотите, - я являюсь отъ имени доблестнаго герцога ²оркскаго, временнаго правителя этой страны, дабы узнать отъ васъ, что, кромѣ отсутств³я нашего августѣйшаго повелителя, побудило васъ междоусобицей нарушить блаженный миръ нашего государства?

  

  

   Болинброкъ. Нѣтъ никакой надобности, чтобы мой отвѣтъ передавали вы: герцогъ самъ идетъ сюда собственною особою. Привѣтъ вамъ, благороднѣйш³й мой дядя! (Преклоняетъ колѣно).

   Герцогъ ²оркск³й. Докажи мнѣ покорность своего сердца, а не своего колѣна, умѣющаго сгибаться подобострастно и лживо.

   Болинброкъ. Добрѣйш³й мой дядя!

   Герцогъ ²оркск³й. Довольно! Полно передо мною распинаться и называть меня добрымъ дядей! Я не могу быть дядей измѣнника, и слово "добрѣйш³й" на нечестивыхъ устахъ становится недобрымъ. Какъ дерзнули твои изгнанныя стоны, которымъ воспрещено попирать прахъ Англ³и, коснуться ея почвы? Но далѣе - еще вопросы: - какъ дерзнули твои ноги пройти столько миль по мирному ея лону, пугая блѣднѣющихъ жителей ея деревенъ обликомъ войны и ненавистнымъ изобил³емъ оруж³я? Не потому-ли ты дерзнулъ сюда явиться, что помазанникъ Бож³й въ отсутств³и? Ошибся, глупый мальчишка!- Король здѣсь, и его власть вмѣщается въ моемъ вѣрномъ сердцѣ! Если-бы во мнѣ сохранилось столько-же юнаго пыла, какъ въ тѣ времена, когда я съ твоимъ отцомъ, храбрымъ Гаунтомъ, ринулся освобождать твоего отца, "чернаго принца", этого истиннаго Марса въ образѣ человѣка, отъ окружавшихъ его безчисленныхъ французскихъ полчищъ, какъ быстро наказала-бы тебя эта безсильная теперь рука, какъ грозно покарала-бы она тебя за преступлен³е!

   Болинброкъ. Милостивый мой дядя, объясни, въ чемъ я виноватъ, въ чемъ состоитъ мое преступлен³е и насколько оно велико?

   Герцогъ ²оркск³й. Твое преступлен³е крайне велико, и состоитъ оно въ дерзкой крамолѣ, въ гнусной измѣнѣ. Ты изгнанникъ, а между тѣмъ явился на родину ранѣе истечен³я положеннаго срока, и при томъ грозя оруж³емъ твоему государю.

   Болинброкъ. Я былъ изгнанъ, какъ Гирфордъ, но теперь возвращаюсь, какъ Ланкастръ. Благородный мой дядя, умоляю вашу свѣтлость взглянуть на мой поступокъ безпристрастными глазами. Вы для меня тоже, что отецъ, потому что, когда я гляжу на васъ, мнѣ чудится, будто передъ мною оживаетъ старикъ Джонъ Гаунтъ. Итакъ, отецъ мой, неужто вы можете допустить мысль, чтобы я навсегда былъ осужденъ вести бродячую жизнь изгнанника? Неужто вы находите; справедливымъ, что у меня изъ рукъ силою отняли и священныя мои права, и состоян³е, чтобы бросить его на разграблен³е разнымъ выскочкамъ и расточителямъ? Развѣ я для этого родился на свѣтъ? Если двоюродный мой братъ состоитъ королемъ Англ³и, то слѣдуетъ признать, что и я тоже Ланкастръ. У васъ есть сынъ - мой благородный родственникъ Омерль. Если-бы вы умерли ранѣе, и вашего сына постигла такая-же участь, какъ меня, онъ, конечно, нашелъ-бы въ своемъ дядѣ, Дж