Шекспир Вильям - Ромео и Джульетта

   Ромео. Да, гусемъ; никогда ничѣмъ инымъ и не считалъ.

   Меркуц³о. Если ты осмѣлишься это повторить, я ущипну тебя за ухо.

   Ромео. Добрый гусь не щиплется.

   Меркуц³о. Твои кисло-сладк³я остроты слишкомъ острая приправа; отъ нихъ щипетъ языкъ.

   Ромео. А развѣ кисло-сладк³я яблоки плохая начинка для хорошаго гуся?

   Меркуц³о. Твое натянутое остроум³е растяжимо, какъ лайка; каждый дюймъ ея можно вытянуть въ цѣлый локоть.

   Ромео. Я до тѣхъ поръ буду тянуть ее и поперекъ, и вдоль, пока ты не окажешься гусемъ вдоль и поперекъ.

   Меркуц³о. Ну, не лучше-ли шутить такъ, чѣмъ стонать отъ любви? Теперь ты опять общителенъ, опять сталъ самимъ собою, прежнимъ Ромео, такимъ, какимъ тебя создали природа и воспитан³е. Повѣрь мнѣ, - ноющая любовь ничто иное, какъ взрослый остолопъ, высунувъ языкъ, мечущ³йся изъ стороны въ сторону, не зная, куда ему сунуть свою дурацкую игрушку.

   Бенвол³о. Будетъ, будетъ!

   Меркуц³о. Зачѣмъ прерываешь ты мою присказку?

   Бенвол³о. Изъ боязни, что она зайдетъ слишкомъ далеко.

   Меркуц³о. Ошибаешься! призказки у меня коротк³я и зайти слишкомъ далеко онѣ не могутъ. Содержан³е послѣдней исчерпано, и я умолкаю.

   Ромео. И прекрасно. (Входятъ Кормилица и Пьетро).

   Меркуц³о. Парусъ, парусъ, парусъ!

   Бенвол³о. Ихъ цѣлыхъ два: штаны и юбка.

   Кормилица. Пьетро.

   Пьетро. Что прикажете?

   Кормилица. Дай мнѣ опахало.

   Меркуц³о. Давай скорѣе, добрѣйш³й Пьетро; оно во всякомъ случаѣ окажется красивѣе ея лица.

   Кормилица. Съ добрымъ утромъ, синьоры.

   Меркуц³о. Съ добрымъ вечеромъ, прелестная синьора.

   Кормилица. Развѣ теперь уже вечеръ.

   Меркуц³о. Конечно, не утро, когда тѣнь отъ наглаго перста солнечныхъ часовъ стоитъ уже на двѣнадцати.

   Кормилица. Какъ вамъ не стыдно!.. что вы за человѣкъ послѣ этого?

   Ромео. Милѣйшая женщина, это мужчина, сотворенный богомъ самому-же себѣ на вредъ.

   Кормилица. Вотъ это, честное слово, отвѣть такъ отвѣтъ. Самому-же себѣ на вредъ, сказалъ онъ... Однако, синьоры, не скажетъ-ли мнѣ кто-нибудь изъ васъ, гдѣ я могу найти юнаго Ромео?

   Ромео. Я могу; но долженъ вамъ замѣтить, что юный Ромео съ той минуты, какъ вы о немъ спросили, станетъ на одну минуту старше, когда вы его найдете. За неимѣн³емъ худшаго, я самый юный изъ всѣхъ носящихъ это имя.

   Кормилица. Тѣмъ лучше.

   Меркуц³о. Тѣмъ лучше, что нѣтъ худшаго. Замѣчан³е вѣрное, полное глубокаго смысла.

   Кормилица. Если вы, синьоръ, дѣйствительно, Ромео, мнѣ нужно сказать вамъ пару словъ наединѣ.

   Бенвол³о. Она, должно-быть, пришла его звать опять куда-нибудь на ужинъ.

   Меркуц³о. Нѣтъ, она сводня, сводня, чѣмъ угодно поручусь, что сводня. Ату, ату!

   Ромео. Какого звѣря ты поднялъ?

   Меркуц³о. Во всякомъ случаѣ не зайца... или, пожалуй, если хочешь и зайца, только стараго, успѣвшаго въ видѣ начинки зачерствѣть и засохнуть, прежде чѣмъ его доѣли до конца (Поетъ).

                   Если заяцъ свѣжъ, хоть сѣдъ,

                   Онъ въ пирогъ годится;

                   Если-жь старъ, засохъ, то имъ

                   Можно подавиться.

   Придешь ты домой, Ромео? Мы отправляемся обѣдать къ твоему отцу.

   Ромео. Я вернусь за вами слѣдомъ.

   Меркуц³о. Прощайте, античная синьора (Поетъ).

                     Синьора, синьора, прощайте.

                                         (Меркуц³о и Бенвол³о уходятъ)

   Кормилица. Счастливаго пути. Скажите, синьоръ, что это за безпутный человѣкъ? у него что ни слово, то либо двусмыслица, либо прямо скверность

   Ромео. Этотъ человѣкъ, кормилица, любитъ говорить, a также слушать себя одного; онъ въ одну минуту наговоритъ болѣе, чѣмъ переслушаетъ въ цѣлый мѣсяцъ.

   Кормилица. Если онъ вздумаетъ отзываться обо мнѣ дурно дли говорить что-нибудь такое на мой счетъ, я дамъ ему себя знать... расправлюсь съ нимъ лично... Съ такимъ-то не справиться? Да я справлюсь даже съ двадцатью такими нахалами; а не справлюсь, такъ найду людей, которые проучатъ его, негоднаго сорванца. Я не какая-нибудь потаскушка ему досталась и не головорѣзъ какой-нибудь, какъ онъ. (Обращается къ Пьетро). А и ты тоже хорошъ молодецъ! стоишь тутъ-же и дозволяешь этому сорванцу издѣваться надо мною, какъ ему угодно, пользоваться моею беззащитностью.

   Пьетро. Я-же не видалъ, чтобы онъ пользовался вашею беззащитностью, иначе ручаюсь, я тотчасъ-же обнажилъ бы мечъ... Я обнажу его еще скорѣе, чѣмъ всяк³й другой, если дѣло дойдетъ до хорошей схватки и если право на моей сторонѣ.

   Кормилица. Я, какъ передъ Господомъ, такъ взбѣшена, что всѣ мои члены дрожатъ, словно въ лихорадкѣ. Молокососъ! Неучъ!.. Синьоръ, мнѣ надо сказать вамъ пару словъ. Какъ я уже докладывала, моя синьорина послала меня разыскать васъ; что она поручила сказать, это я пока оставлю при себѣ, а прежде скажу вамъ отъ себя: - если вы намѣрены ее одурачить или, какъ говорится, завести ее въ рай дураковъ, это съ вашей стороны, какъ говорится, будетъ очень скверный поступокъ, потому что синьорина такъ еще молода! Поэтому, если вы относительно ея окажетесь двуличнымъ человѣкомъ, это съ вашей стороны будетъ весьма скверно относительно благородной дѣвицы и даже очень непохвально.

   Ромео. Кланяйся отъ меня твоей прелестной синьоринѣ и и скажи ей отъ меня...

   Кормилица. Скажу, какъ передъ Богомъ, скажу! Ахъ, доброй души человѣкъ, какъ вы ее этимъ обрадуете!

   Ромео. Что-же ты ей скажешь? Вѣдь, ты ничего еще отъ меня не слыхала.

   Кормилица. Какъ, ничего не слыхала? Вы велѣли поклониться ей отъ васъ... Кланяетесь, значитъ просите, а чего-же можетъ просить у дѣвушки истинно благородный человѣкъ, какъ не руки ея?

   Ромео. Скажи ей, чтобы она сегодня послѣ обѣда нашла средство отпроситься на исповѣдь и пришла въ келью Фра-Лоренцо. Старикъ исповѣдуетъ ее и повѣнчаетъ со мною. Вотъ тебѣ за труды.

   Кормилица. Ни-ни-ни, синьоръ! Ни за что не возьму... Даже самой бездѣлицы.

   Ромео. Полно, я хочу, чтобы ты взяла (Даетъ ей денегъ).

   Кормилица. Такъ вскорѣ послѣ обѣда, синьоръ? Ручаюсь, что она тамъ будетъ.

   Ромео. А ты, добрая кормилица, подожди немного за оградой аббатства. Мой слуга принесетъ тебѣ веревочную лѣстницу; она въ таинственномъ мракѣ ночи поможетъ мнѣ достигнуть вершины блаженства. До свидан³я. Будь намъ вѣрна, и я награжу тебя за труды. Прощай-же; кланяйся отъ меня синьоринѣ.

   Кормилица. Счастливо оставаться и да хранить васъ Господь... Однако, вотъ что, синьоръ.

   Ромео. Что такое, добрая кормилица?

   Кормилица. Какъ-бы не проболтался вашъ слуга? Вы, конечно, знаете поговорку, что изъ двухъ лицъ сохранить тайну съ умѣетъ лишь одно.

   Ромео. Будь покойна. Слуга мой - человѣкъ испытанный, онъ надеженъ, какъ сталь.

   Кормилица. Очень хорошо, синьоръ. Другого такого милаго существа на свѣтѣ нѣтъ... Ахъ, Господи Боже мой! Когда она только-что начинала лепетать... Ну, да нѣтъ!.. Въ городѣ есть знатный синьоръ, нѣкто Парисъ; вотъ ему очень-бы хотѣлось отвѣдать этого лакомаго кусочка; но она-то, - добрая душа, - готова скорѣе смотрѣть на жабу, на самую скверную жабу, чѣмъ на него. Иногда, чтобы подразнить ее, я начинаю говорить, будто Парисъ самый подходящ³й для нея мужъ... Посмотрѣли-бы вы, что съ нею тогда дѣлается! - поблѣднѣетъ она, словно самое бѣлое полотно... Скажите, розмаринъ и Ромео начинаются съ одной и той-же буквы? Такъ вѣдь.

   Ромео. Такъ. Оба слова начинаются съ буквы Р. Къ чему, однако, такой вопросъ.

   Кормилица. Какой вы проказникъ! Да, вѣдь, это было-бы собачьей кличкой. Эръ собачья буква; она напоминаетъ рычан³е. Навѣрно ваше имя начинается съ какой-нибудь другой. Услыхали-бы вы, как³я хорош³я слова она говоритъ про розмаринъ и про васъ, какъ-бы возрадовалось тогда ваше сердце.

   Ромео. Кланяйся-же синьоринѣ (Уходитъ).

   Кормилица. Тысячу разъ передамъ поклонъ. Пьетро!

   Пьетро. Что еще?

   Кормилица. Впередъ и живо! (Уходятъ).

  

   Джульетта. Когда я послала кормилицу, часы били девять, а она обѣщала вернуться черезъ полчаса. Что, если ей не удалось отыскать его? Нѣтъ, нѣтъ не можетъ этого быть. Ноги у нея уже слабы. Исполнителямъ любовныхъ поручен³й слѣдуетъ быть настолько-же подвижными, какъ мысль, и въ десятеро проворнѣе солнечныхъ лучей, разсѣивающихъ мракъ на вершинахъ окутанныхъ туманомъ горъ. Потому-то колесницу любви влекутъ быстрокрылые голуби, а Купидонъ на своихъ крылышкахъ летаетъ быстрѣе вѣтра... Солнце теперь уже достигло высшей точки своего дневного пути, а съ девяти до двѣнадцати прошло цѣлыхъ безконечно длинныхъ три часа, а ея все еще нѣтъ. Если-бы у нея въ сердцѣ была любовь, а въ жилахъ текла молодая кровь, она летала-бы съ быстротою пушечнаго ядра, уже давно передала-бы поручен³е моему возлюбленному и принесла его отвѣтъ. Но старыхъ людей можно принять за полумертвыхъ, до того они медленны, вялы, неповоротливы и, словно свинецъ, тяжелы въ своихъ движен³яхъ. (Входятъ кормилица и Пьетро). Ну, слава Богу, вотъ, наконецъ, и она!.. Милая, добрая кормилица, говори, как³я вѣсти?.. Отошли слугу.

   Кормилица. Пьетро, подожди у воротъ (Пьетро уходитъ).

   Джульетта. Добрая кормилица, что ты смотришь такъ угрюмо. Ради Бога, если ты принесла дурныя вѣсти, выскажи ихъ прямо; если онѣ хорош³я, не омрачай ихъ сладкой музыки такимъ кислымъ выражен³емъ лица.

   Кормилица. Устала я. Дай хоть перевести духъ. Фу, какъ ноютъ мои старыя кости!.. И набѣгалась-же я.

   Джульетта. Желала-бы я, чтобы твои старыя кости были теперь у меня, мои молодыя у тебя. Но прошу тебя, милая, милая кормилица, говори!

   Кормилица. Господи, что за спѣхъ! Развѣ уже нельзя потерпѣть минуты? не видишь, развѣ, что я отъ одышки не въ силахъ вымолвить ни слова?

   Джульетта. Однако, одышка не помѣшала тебѣ заявить, что ты отъ нея не въ силахъ вымолвитъ ни слова. Твое заявлен³е, вѣроятно, длиннѣе самого отвѣта. Скажи только одно: - хорош³я ты принесла вѣсти или дурныя? Тогда, согласно обстоятельствамъ, я буду знать, радоваться-ли мнѣ или горевать?

   Кормилица. Ну, слушай. Глупѣе выбрать, чѣмъ ты, - невозможно. Ты совсѣмъ не знаешь толку въ мужчинахъ!.. Ну, куда годится твой Ромео? Положимъ, онъ красивѣе другихъ, но нога у него... не могу ничего сказать про нее дурного... A что до руки его, до ступни, до стана, то, - хотя о нихъ и не стоитъ говорить, - они все-таки стоятъ внѣ сравнен³я. Положимъ, цвѣтомъ любезности назвать его нельзя, но я готова поручиться, что онъ кротокъ, какъ агнецъ... Ты-же, непутевая, иди своею дорогою и служи Господу, какъ умѣешь... Что у насъ было сегодня за обѣдомъ?

   Джульетта. Ахъ, не о томъ я спрашиваю! Все это знала я и ранѣе. Что говоритъ онъ о нашей свадьбѣ? - вотъ что я хочу знать.

   Кормилица. Господи, какъ разболѣлась у меня голова! Я не знаю даже, моя-ли голова у меня на плечахъ? Въ ней все такъ трещитъ, словно она хочетъ треснуть на двадцать кусковъ... А спина-то, спина!.. И у тебя хватило жестокосердеч³я помыкать мною такимъ образомъ! Ты заставила меня до полусмерти мыкаться и туда, и сюда,

   Джульетта. Мнѣ очень, очень жаль, добрая, добрая кормилица, что ты нездорова, но что-же говорилъ тотъ, кого я люблю?

   Кормилица. Твой возлюбленный отвѣчаетъ, какъ пристойно воспитанному человѣку, но и не только, какъ воспитанному, но и порядочному, любезному, въ высшей степени честному. Гдѣ твоя мать?

   Джульетта. Гдѣ моя мать? Зачѣмъ она тебѣ нужна? Ты говоришь, что онъ честный человѣкъ, а между тѣмъ спрашиваешь, гдѣ мать? Какая-же связь между твоими словами.

   Кормилица. Ахъ, Господи! дорогая синьорина, какая ты горячая. Развѣ ты горячностью думаешь успокоить ломъ въ моихъ костяхъ? Отнынѣ свои поручен³я исполняй сама,

   Джульетта. Не сердись! Скажи, что отвѣтилъ Ромео?

   Кормилица. Приказано тебѣ сегодня-же и поскорѣе идти къ монаху.

   Джульетта. Сейчасъ-же?

   Кормилица. Отпросись и бѣги въ келью къ францисканцу Фра-Лоренцо. Тамъ ждетъ тебя мужъ, чтобы сдѣлать тебя своею женою. А, вотъ, предательница, - похотливая кровь бросилась тебѣ въ лицо! Скоро это самое лицо отъ другихъ неожиданностей сдѣлается совсѣмъ багровымъ. Отправляйся-же въ церковь, а мнѣ предстоитъ другое дѣло: - добыть веревочную лѣстницу, по которой твой возлюбленный могъ-бы взобраться въ гнѣздо своей пташки, когда начнетъ темнѣть... Я пойду пообѣдаю, а ты отправляйся въ келью.

   Джульетта. Какое счаст³е! Честная моя кормилица, до свиданья. (Обѣ уходятъ).

  

   Лоренцо. Да примутъ съ ласковой улыбкой твое рѣшенье небеса и не воздадутъ тебѣ за него горемъ.

   Ромео. Аминь, аминь! Но пусть явятся всѣ огорчен³я въ м³рѣ, они не послужатъ препятств³емъ къ достижен³ю того счаст³я, которое меня ожидаетъ. Скрѣпи только наши обѣты своими священными благословен³ями, и пусть тогда всесокрушающая смерть дѣлаетъ что хочетъ. Съ меня достаточно и одной возможности назвать Джульетту своею.

   Лоренцо. Так³е не въ мѣру пылк³е восторги кончаются такъ-же не въ мѣру порывисто и умираютъ въ самомъ разгарѣ, вспыхнувъ, словно порохъ, какъ только прикоснется къ нему огонь. Сладчайш³й медъ и тотъ становится приторнымъ именно потому, что онъ слишкомъ сладокъ: его вкусъ уничтожаетъ желан³е его поѣсть. Люби умѣренно, тогда любить ты будешь долго. Слишкомъ большая торопливость не лучше чрезмѣрной медленности; та и другая постоянно приходятъ къ цѣли слишкомъ поздно (Появляется Джульетта). Вотъ идетъ синьорина. Она своею легкою поступью никогда не притопчетъ вѣковѣчныхъ плитъ. Влюбленные могутъ сѣсть верхомъ на бѣлыя паутины, носящ³яся въ чудномъ лѣтнемъ воздухѣ, и не упасть, до того легковѣсно все суетное.

   Джульетта. Съ добрымъ вечеромъ, духовный мой отецъ.

   Лоренцо. Дочь моя, Ромео отблагодаритъ тебя за насъ обоихъ.

   Джульетта. Я шлю ему такой-же привѣтъ, иначе ему не за что было бы меня благодарить.

   Ромео. О, несравненная Джульетта, если твоя радость достигаетъ такихъ крайнихъ предѣловъ, какъ и моя, ты съумѣешь выразить ее краснорѣчивѣе, чѣмъ я. И такъ услади воздухъ своимъ дыхан³емъ, и пусть небесная музыка твоихъ рѣчей передастъ все блаженство, весь восторгъ этой встрѣчи.

   Джульетта. Чувство богаче одарено содержан³емъ, чѣмъ словами; оно гордится своею сущностью, а не украшен³ями. Тѣ, кто имѣетъ возможность перечистить свое имущество, на самомъ дѣлѣ бѣдняки; но моя искренняя любовь достигла такихъ необъятныхъ размѣровъ, что я не въ состоян³и сосчитать и половины своихъ сокровищь.

   Лоренцо. Идите за мною; все будетъ окончено очень скоро. Хотя вамъ это, быть можетъ, и несовсѣмъ пр³ятно, но я не оставлю васъ наединѣ, пока святая церковь не сольетъ васъ во едино. (Уходятъ).

  

  

   Бенвол³о. Прошу тебя, дорогой Меркуц³о, уйдемъ отсюда. День жарк³й; Капулетти снуютъ по улицамъ, а если они встрѣтятъ насъ, намъ не миновать вооруженной стычки. Въ так³е знойные дни, и безъ того кипучая кровь становится какою-то бѣшенною.

   Меркуц³о. Ты похожъ на одного изъ тѣхъ гулякъ, которые, войдя въ таверну, тотчасъ-же кладутъ на столъ шпагу и говорятъ: - "Дай Богъ, чтобы ты мнѣ сегодня не понадобилась". А допьютъ они вторую бутылку, - сами лѣзутъ въ драку съ хозяиномъ безъ всякой необходимости.

   Бенвол³о. Кто? Я похожъ на такого гуляку?

   Меркуц³о. Знаю, знаю! Голова у тебя такая-же горячая, какъ у всякаго другаго итальянца; ты не только легко воспламеняешься, когда тебя раздражатъ, но и самъ раздражаешь себя, чтобы воспламениться.

   Бенвол³о. Какъ-же такъ?

   Меркуц³о. А вотъ какъ. Сойдись двое такихъ, какъ ты, скоро не осталось-бы ни одного: одинъ закололъ-бы другаго. Ты готовъ затѣять ссору съ любымъ человѣкомъ изъ-за того, что у него въ бородѣ однимъ волоскомъ болѣе или менѣе, чѣмъ у тебя. Ты готовъ затѣять ссору изъ-за того, что другой грызетъ орѣхи на томъ единственномъ основан³и, что у тебя глаза цвѣта орѣха. Какой-же глазъ, кромѣ именно такого глаза, выищетъ въ этомъ поводъ къ ссорѣ. Въ твоей головѣ постоянно сидитъ зародышъ ссоры, какъ будущ³й ципленокъ въ яйцѣ, хотя голову эту такъ сильно колотили при каждой стычкѣ, что обратили ее въ пустую яичную скурлупу. Не ты-ли затѣялъ ссору съ прохожимъ изъ-за того, что онъ кашлянулъ на улицѣ и тѣмъ разбудилъ твою собаку, спавшую вытянувшись на солнцѣ. Развѣ ты не сцѣпился съ портнымъ изъ-за того, что онъ ранѣе Пасхи обновилъ новую куртку? а съ другимъ изъ-за того, что у его новыхъ башмаковъ оказались старыя завязки? И ты-то читаешь мнѣ наставлен³я, желая воздержать меня отъ ссоръ.

   Бенвол³о. Если-бы я былъ настолько-же склоненъ къ ссорамъ, какъ ты, я просто продалъ-бы въ вѣчное владѣн³е свою жизнь каждому, кто поручился-бы, что я просуществую еще часъ съ четвертью.

   Меркуц³о. Это просто было-бы черезъ чуръ просто.

   Бенвол³о. Клянусь головой, сюда идутъ Капулетти.

   Меркуц³о. Клянусь пяткой, мнѣ до этого никакого нѣтъ дѣла.

  

  

   Тибальдо. Не отставайте отъ меня; я съ ними заговорю. Добраго вечера, синьоры; мнѣ нужно сказать словечко одному изъ васъ.

   Меркуц³о. Только одно словечко на двоихъ? Прибавьте къ нему что-нибудь еще, чтобы вышли и слово, и ударъ.

   Тибальдо. Я не уклонюсь отъ ссоры, если вы подадите мнѣ поводъ.

   Меркуц³о. А вамъ самимъ нельзя его найти безъ того, чтобы я вамъ его подалъ?

   Тибальдо. Меркуц³о, ты въ полныхъ ладахъ съ Ромео?

   Меркуц³о. Въ ладахъ? Развѣ мы музыканты? но если ты считаешь насъ за музыкантовъ, не ожидай услышать отъ насъ ничего, кромѣ разлада. (Хватается за эфесъ шпаги). Вотъ мой смычокъ! Ты отъ него запляшешь и при томъ, чортъ побери, на новый ладъ!

   Бенвол³о. Мы разговариваемъ здѣсь въ публичномъ мѣстѣ, на глазахъ у всѣхъ. Иди отыщемъ болѣе уединенное мѣсто, или будемъ хладнокровно обсуждать поводы къ неудовольств³ю, или, наконецъ, разойдемтесь совсѣмъ. На насъ смотрятъ.

   Меркуц³о. На то имъ и даны глаза, чтобы смотрѣть; пусть себѣ глазѣютъ на насъ. Я ни для чьего удовольств³я не тронусь съ мѣста.

   Тибальдо. И оставайтесь. (Вдали появляется Ромео). Вотъ онъ, мой человѣкъ-то.

   Меркуц³о. Пусть меня повѣсятъ, если онъ когда-нибудь носилъ вашу ливрею, синьоръ! Вызовите его на поединокъ, и онъ окажется къ вашимъ услугамъ. Только въ этомъ смыслѣ онъ можетъ быть вашимъ "человѣкомъ".

   Тибальдо. Ромео, любовь, которую, я къ тебѣ питаю, не находитъ иныхъ выражен³й, кромѣ словъ: - ты подлецъ!

   Ромео. Тибальдо, я имѣю причины любить тебя, и онѣ настолько важны, что я ради нихъ извиняю ту ненависть, которая выразилась въ твоемъ привѣтств³и. Я не подлецъ; а затѣмъ прощай. Я вижу, ты совсѣмъ меня не знаешь.

   Тибальдо. Мальчишка, твои слова не загладятъ обиды, нанесенной мнѣ тобою. Становись-же противъ меня и обнажай шпагу!

   Ромео. Я утверждаю, что никакой обиды тебѣ не наносилъ, а такъ-же и то, что готовъ любить тебя искренно. Тебѣ это непонятно, но ты когда-нибудь поймешь, почему я это говорю. И такъ, удовлетворись этимъ, любезный Капулетти теперь мнѣ это имя такъ-же дорого, какъ мое собственное.

   Меркуц³о. О, холодная, гнусная, постыдная покорность! Но добрая стычка смоетъ все! (Обнажая шпагу). Тибальдо, сокрушитель крысъ, не угодно-ли помѣриться со мною оруж³емъ?

   Тибальдо. Чего ты отъ меня хочешь?

   Меркуц³о. Добрѣйш³й царь кошекъ, ничего кромѣ одной изъ девяти твоихъ жизней, которую я и возьму! Да, это удовольств³е я себѣ доставлю! а затѣмъ, смотря по твоему дальнѣйшему обращен³ю со мною, справлюсь и съ остальными восемью. Вытаскивай-же за уши мечъ изъ ноженъ, иначе, если ты не успѣешь сдѣлать этого во время, я отрублю тебѣ голову вотъ этимъ лезв³емъ.

   Тибальдо. Къ твоимъ услугамъ (Обнажаетъ шпагу).

   Ромео. Добрый мой Меркуц³о, перестань. Вложи снова мечъ въ ножны.

   Меркуц³о. Ну, синьоръ, выпадайте! (Сражаются).

   Ромео. Бенвол³о, обнажи шпагу и выбей оруж³е у нихъ изъ рукъ. Стыдитесь, синьоры! Прекратите это безобраз³е... Слушайте, Тибальдо, Меркуц³о, герцогъ подъ страхомъ смертной казни запретилъ вооруженныя стычки на улицахъ Вероны... Перестаньте, Тибальдо, перестань, Меркуц³о. (Тибальдо вмѣстѣ съ своими сторонниками убѣгаетъ).

   Меркуц³о. Я раненъ... Проклят³е обѣимъ враждующимъ семьямъ! Для меня, кажется, все кончено... Тотъ убѣжалъ... Неужто ему ничего не досталось (Шатается).

   Ромео. (Поддерживая Меркуц³о). Ты раненъ?

   Меркуц³о. Да, да... получилъ царапину... да, чортъ возьми, царапину, но этого достаточно... Гдѣ мой пажъ? - Эй, мальчуганъ, бѣги за врачемъ. (Пажъ уходитъ).

   Ромео. Мужайся, Меркуц³о, рана едва-ли опасна.

   Меркуц³о. Она, конечно, не такъ глубока, какъ колодезь, и не такъ широка, какъ церковныя ворота, но съ меня и ея достаточно. Дѣло свое она сдѣлаетъ. Загляни ко мнѣ завтра, и ты увидишь, что я буду лежать неподвижно, какъ колода. Ручаюсь, что я болѣе не жилецъ на свѣтѣ. Проклят³е обѣимъ семьямъ!.. Какая-то собака, крыса, мышь, кошка оцарапала человѣка, и онъ долженъ умереть!.. а онъ, самохвалъ, мошенникъ, подлецъ, дерется словно по ариѳметикѣ... За коимъ дьяволомъ сунулся ты между нами? Онъ ранилъ меня изъ-подъ твоей руки.

   Ромео. Мнѣ казалось, что такъ слѣдовало поступить.

   Меркуц³о. Бенвол³о, проводи меня въ какое-нибудь жилище, или я здѣсь-же лишусь создан³я. Будьте прокляты, обѣ семьи! Вы приготовили изъ меня кушанье для червей. Для меня теперь все кончено, а изъ-за чего? изъ-за васъ, изъ-за вашей вражды! (Бенвол³о уводитъ его).

   Ромео. Этотъ благородный человѣкъ, близк³й родственникъ герцогу и мой ближайш³й другъ, изъ-за меня получилъ смертельную рану, а я опозоренъ словами Тибальдо, съ которымъ мы породнились часъ тому назадъ. О, несравненная моя Джульетта! твоя красота заставила меня оженоподобиться и размягчила мое стальное мужество.

  

  

   Бенвол³о. О, Ромео, Ромео, благородный Меркуц³о скончался. Его доблестной душѣ пришлось безвременно разстаться съ земною юдолью, и она уже паритъ надъ облаками.

   Ромео. Я предчувствую, что черное горе этого дня роковою тяжестью ляжетъ и на грядущ³е. Съ него только начались бѣдств³я; окончан³е-же ихъ еще впереди. (Тибальдо возвращается).

   Бенвол³о. Смотри, бѣшенный Тибальдо опять идетъ сюда.

   Ромео. Онъ живъ и торжествуетъ, а Меркуц³о убить! Прочь отъ меня, мягкосердечная осторожность; огнеокая ярость, будь теперь ты моею руководительницею!.. Эй, Тибальдо, возьми назадъ слово "подлецъ", которымъ ты обозвалъ меня недавно! Душа Меркуц³о еще не высоко вознеслась надъ нами; она ждетъ твоей души, чтобы вмѣстѣ отправиться въ дальнѣйш³й путь.

   Тибальдо. Нѣтъ, негодный мальчишка, друживш³й съ нимъ здѣсь, отправляйся вмѣстѣ съ нимъ и на тотъ свѣтъ.

   Ромео. Вопросъ этотъ рѣшитъ моя шпата. (Сражаются; Тибальдо падаетъ).

   Бенвол³о. Ромео, бѣги, бѣги скорѣе. Весь городъ всполошился... Сюда идетъ народъ; онъ увидитъ убитаго Тибальдо... Не то тебя схватятъ, и герцогъ произнесетъ тебѣ смертный приговоръ... Бѣги-же, бѣги скорѣе!

   Ромео. Я жалкая игрушка въ рукахъ судьбы!

   Бенвол³о. Что-же ты медлишь? (Ромео удаляется).

  

  

   1-й Горожанинъ. Куда бѣжалъ уб³йца Меркуц³о? Куда бѣжалъ изступленный уб³йца Тибальдо?

   Бенвол³о. Вотъ онъ лежитъ передъ тобою.

   1-й Горожанинъ. А вы, синьоръ, идите за мною. Повинуйтесь! - я приказываю вамъ это именемъ герцога.

  

   Герцогъ. Гдѣ гнусные зачинщики этой стычки?

   Бенвол³о. Высокочтимый герцогъ, я могу передать вамъ всѣ несчастныя подробности этой прискорбной ссоры. Вотъ лежитъ трупъ человѣка, котораго оскорбленный имъ Ромео убилъ за то, что тотъ въ свою очередь убилъ вашего родственника и его друга - храбраго и великодушнаго Меркуц³о.

   С-а Капулетти. Какъ, мой племянникъ, сынъ моего роднаго брата, Тибальдо убитъ? Свѣтлѣйш³й герцогъ, племянникъ убитъ! Мужъ, что это такое? Пролита кровь моего дорогого племянника! Свѣтлѣйш³й герцогъ, если вы человѣкъ справедливый, заставьте за родную намъ кровь и Монтекки поплатиться своею кровью! О дорогой, дорогой Тибальдо!

   Герцогъ. Скажи, Бенвол³о, кто затѣялъ кровавую ссору?

   Бенвол³о. Лежащ³й здѣсь Тибальдо, убитый рукою Ромео. Ромео говорилъ съ нимъ миролюбиво, убѣждалъ его одуматься, доказывая, какъ ничтоженъ поводъ къ ссорѣ, упоминалъ даже о неудовольств³и, которое вызоветъ въ вашей свѣтлости новое кровопролит³е. Все это онъ говорилъ вѣжливо, не горячась, съ хладнокровнымъ взглядомъ, даже съ любезяыми поклонами, но все-таки не могъ обуздать бѣшенный нравъ Тибальдо, постоянно остававшагося глухимъ къ совѣтамъ мира и, не смотря на увѣщан³я, вонзившаго острый клинокъ въ грудь храбраго и честнаго Меркуц³о. Меркуц³о былъ тоже пылокъ. Во время отчаяннаго поединка, горя воинственною отвагою, онъ одною рукою отталкивалъ отъ себя смерть, а другою наталкивалъ ее на противника. Тибальдо съ замѣчательною ловкостью платилъ ему тѣмъ-же. Тщетно кричалъ Ромео: - "Друзья, остановитесь! разойдитесь, друзья!" - Въ ту самую минуту, когда онъ бросился было разнимать сражающихся, безпощадный Тибальдо нанесъ предательск³й и смертельный ударъ неустрашимому Меркуц³о. Тогда Тибальдо обратился было въ бѣгство, но потомъ вернулся опять и попался на глаза Ромео, пылавшему жаждой мести. Клинки сверкнули, какъ молн³и, и ранѣе, чѣмъ я успѣлъ добѣжать до противниковъ, бой былъ оконченъ: Тибальдо убитъ. Увидавъ, что противникъ падаетъ, Ромео убѣжалъ. Пусть смерть поразитъ Бенвол³о на мѣстѣ, если онъ сказалъ хоть одно слово неправды.

   С-а Капулетти. Онъ родственникъ Монтекки; привязанность къ роднымъ заставляетъ его давать ложныя показан³я. Онъ лжетъ! Ихъ сговорилось человѣкъ двадцать, и они всѣ накинулись на одного, чтобы его убить. Я требую правосуд³я, и ты, государь, долженъ мнѣ его оказать. Ромео убилъ Тибальдо, поэтому и онъ долженъ умереть.

   Герцогъ. Ромео убилъ его, но имъ убитъ былъ Меркуц³о, Кто-же заплатитъ теперь за драгоцѣнную кровь послѣдняго.

   Монтекки. Конечно, герцогъ, не Ромео. Меркуц³о былъ ему другомъ. Онъ только убилъ уб³йцу, но то-же самое сдѣлало-бы и правосуд³е.

   Герцогъ. Тѣмъ не менѣе, мы немедленно изгоняемъ его изъ нашихъ владѣн³й. Гнусныя дѣян³я вашей вражды не пощадили и меня; пролита была близкая мнѣ кровь, но за это на васъ обрушится такая жестокая кара, что вы горько пожалѣете о причиненномъ мнѣ страдан³и. Отнынѣ я буду глухъ ко всѣмъ просьбамъ и оправдан³ямъ. Никак³я слезы, никак³я мольбы не смягчатъ меня, поэтому нечего къ нимъ и прибѣгать. Пусть Ромео скорѣе удалится изъ нашихъ владѣн³й, иначе тотъ часъ, когда онъ будетъ схваченъ, окажется его послѣднимъ часомъ. Унесите отсюда трупъ и ждите дальнѣйшихъ моихъ приказан³й. Снисхожден³е къ уб³йствамъ только наталкиваетъ уб³йцъ на новыя преступлен³я. (Всѣ уходятъ).

  

   Джульетта. О вы, огненог³е кони, мчитесь скорѣе къ чертогу Феба. Такой возница, какъ Фаэтонъ, сталъ-бы стегать васъ такъ, что вы быстро домчались бы до заката, и ночь наступила-бы сейчасъ-же. Ты, ночь, покровительница любви, задерни скорѣе свои темныя завѣсы. Пусть глаза соглядатаевъ сомкнутся и тѣмъ дадутъ моему Ромео возможность незамѣтно пробраться въ мои объят³я, ни въ комъ не возбуждая подозрѣн³й. Любовники видятъ другъ друга и при с³ян³и собственной своей красоты; если любовь слѣпа, - ночь идетъ къ ней болѣе всего. Приходи-же скорѣе, скромная ночь, облеченная въ черныя и степенныя одежды почтенной женщины, и научи меня, какъ выиграть ставку въ игрѣ, гдѣ борятся между собою два дѣвственныя сердца. При помощи своего чернаго покрывала, скрой отъ всѣхъ глазъ мои стыдливо краснѣющ³я щеки, пока робкая любовь, сдѣлавшись смѣлѣе, не останется побѣдительницею надъ дѣвичьимъ цѣломудр³емъ. Приди, красавица ночь, съ своимъ темнымъ челомъ, и приведи ко мнѣ моего Ромео; когда-же онъ умретъ, искроши его трупъ на тысячи лучезарныхъ звѣздъ; отъ его останковъ небо станетъ такимъ лучезарнымъ, что въ него влюбится весь м³ръ и перестанетъ обращать вниман³е на пышное свѣтило дня... Я пр³обрѣла право на любовь, но еще не воспользовалась имъ; я продала себя, но еще не получила условной платы. День этотъ такъ длиненъ и скученъ, какъ ночь передъ празднествомъ, нетерпѣливо ожидаемымъ рѣзвою дѣвочкою, для которой приготовлены новые наряды и которой страстно хочется щегольнуть ими. Вотъ идетъ кормилица. Она является съ свѣжими новостями, и каждый, кто произнесетъ при мнѣ имя Ромео, будетъ обладать въ моихъ глазахъ небеснымъ краснорѣч³емъ (Входитъ кормилица съ веревочною лѣстницею). Говори, кормилица, что новаго... Что это у тебя? - веревки... Ихъ прислалъ сюда Ромео?

   Кормилица. Разумѣется, веревки (Бросаетъ ихъ на полъ).

   Джульетта. Что съ тобою? Что новаго? Зачѣмъ ломаешь руки?

   Кормилица. О, Господи милосердный! Онъ умеръ! умеръ! умеръ! Погибли мы, синьорина, всѣ погибли! Что за ужасный день! Конецъ ему, да, онъ убитъ, умеръ!

   Джульетта. Могло-ли небо поступитъ такъ жестоко?

   Кормилица. Не оно могло, а Ромео! О, Ромео, Ромео, кто могъ-бы это подумать? Ахъ, Ромео!

   Джульетта. Что-же ты за дьяволъ такой, когда тебѣ доставляетъ наслажден³е мучить меня? Отъ подобной пытки заревѣли-бы сами грѣшники въ аду. Неужто Ромео уб³йца самого себя? Скажи только "да", и въ этихъ двухъ буквахъ окажется болѣе яда, чѣмъ въ жалящемъ на смерть взглядѣ Василиска. Меня не станетъ въ одинъ мигъ, какъ только услышу я ужасное это слово! Оно докажетъ, что тѣ глаза, о которыхъ я спрашиваю, дѣйствительно закрыты навсегда. Если Ромео убитъ, отвѣть "да"; если-же нѣтъ, отвѣть "нѣтъ". Одно изъ этихъ двухъ короткихъ словъ рѣшитъ, жить мнѣ или не жить!

   Кормилица. Я видѣла убитаго, видѣла своими глазами. У него, божусь Богомъ, въ мужественной груди страшная рана. Онъ теперь трупъ, одинъ только жалк³й трупъ, весь залитый теперь уже запекшеюся кровью! Со мною сдѣлалось даже дурно, когда я это увидала!

   Джульетта. О, разорвись, бѣдное мое обездоленное сердце, лишенное единственнаго своего сокровища, разорвись разомъ! Въ темницу, глаза! Никогда болѣе не глядите на свободу! Несчастная Джульетта, ты жалк³й прахъ! Обратись въ прахъ и пусть тебя похоронятъ въ одной могилѣ съ Ромео!

   Кормилица. О Тибальдо, Тибальдо, лучш³й изъ моихъ друзей! О Тибальдо, вѣжливый, ласковый, истинный, высоко честный синьоръ, могла-ли я когда-нибудь подумать, что мнѣ придется увидать тебя мертвымъ?

   Джульетта. Что-же это за буря, разомъ несущаяся въ двухъ противуположныхъ сторонъ? Убитъ-ли Ромео? Умеръ-ли Тибальдо? Кто-же умеръ, дорогой-ли мой братъ или несравненно болѣе дорогой мужъ? Греми-же, грозная труба страшнаго суда! Зачѣмъ болѣе существовать м³ру, когда не стало ни Ромео, ни Тибальдо?

   Кормилица.Убитъ одинъ Тибальдо, а Ромео изгнанъ изъ Вероны въ наказан³е за то, что убилъ Тибальдо.

   Джульетта. Создатель мой! Рука Ромео пролила кровь Тибальдо!

   Кормилица. Увы, да! Пролила, пролила, пролила.

   Джульетта. Змѣиное сердце таилось подъ цвѣтущею наружностью! Скрывался-ли когда драконъ въ такой прелестной пещерѣ? Красавецъ тиранъ! ангело-подобный демонъ! Воронъ въ перьяхъ голубки! агнецъ, свирѣпый, какъ волкъ! гнусное существо, прикрытое божественною внѣшностью! Ты какъ противуположенъ тому, чѣмъ кажешься: - окаянный праведникъ и доблестный злодѣй! О природа! зачѣмъ-же существуетъ адъ, когда душу демона вселили въ земной рай несравненной красоты. Удостоивалась-ли когда-либо книга, полная гнуснѣйшаго содержан³я, такого великолѣпнаго переплета? Какъ можетъ въ такомъ пышномъ дворцѣ проживать обманъ?

   Кормилица. Въ мужчинахъ нѣтъ ни правды, ни вѣрности, ни честности. Всѣ они притворщики, клятвопреступники, измѣнники, лицемѣры! Эй, слуга, подай мнѣ глотокъ водки. Всѣ эти печали, огорчен³я, несчаст³я состарятъ меня! Пусть на голову Ромео падетъ позоръ!

   Джульетта. Нѣтъ, пусть твой языкъ покроется нарывами за такое пожелан³е! Голова Ромео создана не для позора. Позоръ сгорѣлъ-бы отъ стыда, если-бы очутился на такой головѣ. Она престолъ, на которомъ должна-бы возсѣдать вѣнчанная честь, единственная владычица всей вселенной. О, какимъ ты оказалась извергомъ, когда позволяла себѣ поносить его!

   Кормилица. Ужъ не станешь-ли ты восхвалять уб³йцу двоюроднаго брата?

   Джульетта. Не хулить-же мнѣ того, кто мнѣ мужъ. О, бѣдный властелинъ мой, гдѣ-же тотъ языкъ, который захочетъ воздавать должную хвалу твоему имени, когда, черезъ три часа послѣ свадьбы, жена твоя позорила его? Но зачѣмъ ты, злой, нехорош³й, убилъ двоюроднаго моего брата? а затѣемъ, что иначе злой этотъ брать убилъ-бы моего мужа. Прочь, глупыя слезы! Вернитесь къ своему природному источнику. Ваши капли - дань скорби, а вы по ошибкѣ встрѣчаете ими радость. Мой мужъ, котораго убилъ-бы Тибальдо живъ; умеръ Тибальдо, порывавш³йся убить моего Ромео! Вѣдь это радость; о чемъ-же я плачу? Но сказаны были слова, которыя нанесли мнѣ болѣе тяжелый ударъ, чѣмъ смерть Тибальдо: хотѣлось-бы мнѣ забыть ихъ, но они такъ-же сильно тяготятъ мою память, какъ непрощаемый грѣхъ душу грѣшника. "Убитъ одинъ Тибальдо, а Ромео изгнанъ!.." Вотъ одно это слово "изгнанъ", да, одно это слово убило для меня десять тысячъ Тибальдо. Смерть Тибальдо была-бы достаточнымъ горемъ и въ томъ случаѣ, если-бы несчаст³е ограничилось только этимъ. Или, если горе одно не приходить, любитъ ходить попарно, въ сопровожден³и другихъ бѣдъ, зачѣмъ, узнавъ о смерти Тибальдо, я не услыхала, что умеръ или отецъ, или умерла мать, или даже оба разомъ? - все это вызвало-бы только обычную скорбь. Но прибавить къ извест³ю о смерти Тибальда: - "Ромео изгнанъ" - это тоже, что сказать: - "и отецъ, и мать, и Тибальдо, и Ромео, и Джульетта всѣ убиты, всѣ умерли". "Ромео изгнанъ!" - нѣтъ ни конца, ни границъ, ни мѣры, ни предѣла горю, вызванному этимъ уб³йственнымъ словомъ; не найдется словъ, чтобы выразить это страшное горе! Кормилица, гдѣ отецъ съ матерью?

   Кормилица. Рыдаютъ и плачутъ надъ трупомъ Тибальдо. Хочешь пойти къ нимъ? Я провожу тебя.

   Джульетта. Омываютъ его рану своими слезами? Пусть-же льются ихъ слезы, а я приберегу свои, чтобы оплакивать изгнан³е Ромео. Прибери эти веревки. Бѣдныя веревки обманулись въ надеждахъ, такъ-же какъ и я: - Ромео изгнанъ. Вы должны были служить ему большою дорогой къ моему ложу, но я, - дѣвушка, - такъ и умру дѣвушкой-вдовою. Прощайте ненужныя веревки. Пойдемъ, кормилица, проводи меня до брачной моей постели, дѣвственность моя достанется не Ромео, а смерти.

   Кормилица. Ступай къ себѣ въ спальню, а я, чтобы утѣшить тебя, разыщу Ромео. Я подозрѣваю, гдѣ онъ. Слышишь? - твой Ромео будетъ здѣсь сегодня. Бѣгу къ нему; онъ навѣрное въ кельѣ Фра-Лоренцо.

   Джульетта, О, разыщи его, и отдай вотъ это кольцо моему вѣрному рыцарю. Скажи, чтобы онъ пришелъ со мною проститься (Уходятъ).

  

  

   Лоренцо. Иди сюда, Ромео... Выходи, выходи, нечего трусить; огорчен³е влюбилось въ тебя, и ты повѣнчанъ съ несчаст³емъ.

   Ромео. Как³я вѣсти, отецъ? Къ чему приговорилъ меня герцогъ? Какое еще новое, невѣдомое горе требуетъ доступа ко мнѣ?