Шекспир Вильям - Ромео и Джульетта, Страница 3 - Книги

Ей богу право!.. Бегает, бывало,

Да семенит ножонками-то... За день

До этого, не дальше, лоб себе

Она расквасила. А муж покойник -

Царство ему небесное! - куда

Забавник был!.. Ее с земли-то поднял

И говорит: "лицом; мол, вот теперь

Ты на-земь падаешь, а поумнеешь,

Так будешь все затылком, падать... А?

Не так ли, Джуля?" и - вот умереть мне

Сейчас на этом месте - перестала

Кричать девчонка и сказала: "Да!"

А глядь-поглядь, - ведь, шутка-то, пожалуй,

Теперь и сбыться скоро может... так-то!

Ну, кажется, хоть тысячу годов

Я проживи, а это помнить буду...

"Не так ли, Джуля?" говорит, а крошка

Притихла тотчас и сказала: "да!".

Синьора Капулет.

Ну будет уж об этом! Перестань

Пожалуйста...

Кормилица.

Извольте, перестану,

Синьора, только не могу от смеха

Я удержаться, как лишь это вспомню...

Сейчас притихла и сказала: "да!"

А, ведь, у ней на лбу - хоть побожиться

Не грех - с яйцо куриное тогда

Вскочила шишка; треснулась она

Порядком и кричала на-крик: "Эва!",

Муж говорит, "лицом теперь вот на-земь

"Ты падаешь подрастешь, так падать

"Затылком будешь... А? Не, так ли, Джуля?.."

Она притихла и сказала: "да!"

Джульетта.

Притихни же, кормилица, и ты-то.

Кормилица.

Ну, ну, молчу! Господь тебя храни.

Ты лучше всех детенышей была,

Которых я вскормила. И коль только

До свадьбы доживу твоей, умру -

Совсем покойно я!

Синьора Капулет.

Ну, вот о свадьбе-то теперь и дело,

О том и разговор наш будет... Дочка,

Джульетта! Ну, скажи, каких ты мыслей

Насчет замужества?

Джульетта.

Мне об этой чести

И в мысль еще совсем не приходило.

Кормилица.

О чести! ишь ты! Если не сама я

Тебя вскормила, я бы ведь сказала.

Что ум ты разум с молоком всосала!

Синьора Капулет.

А не мешало бы подумать! Много

Синьор - да и прекрасных - есть в Вероне,

Которые тебя еще моложе,

А матери семейств; да и сама я

Уж матерью твоей была в те годы,

Как ты еще в девицах. Словом, вот что:

Твоей руки Парис-красавец ищет.

Кормилица.

Ах! Что за человек-то, синьорина!

Уж что за человек! Как быть мужчина.

Уж точно, можно чести приписать!

Синьора Капулет.

Цвет избранный веронского букета!

Кормилица.

Уж точно цвет! Как есть-то алый цвет.

Синьора Капулет.

Что скажешь ты? Тебе синьор по нраву ль?

Сегодня ночью к нам на пир он будет...

Читай же лик Париса молодого

И изучи прелестные черты,

Набросанные кистью красоты,

Заметь в гармонии изящных очертаний,

Как соответствует другому в них одно.

Что в этой книге для тебя темно,

То в зеркале очей доскажется прекрасных...

А книжка драгоценная! Должна

Быть только в переплет обделана она.

В воде привольно рыбе, и наружной

Красе прилично быть с красой душевной дружной.

Написанную золотым пером,

Приятно в переплете дорогом

Нам видеть книгу. Ежели он будет

Твоим, тогда - владетельница ты

Его богатства, чести, красоты;

Тебя ж самой нисколько не убудет.

Кормилица.

Чего убудет? С прибылью как раз!

Синьора Капулет.

Ну, как же? Ты полюбишь ли Париса?

Джульетта.

Я погляжу: родится ли любовь

От взгляда; но ему я дам свободу

Не более, как только вам в угоду.

Входит слуга.

Слуга. Синьора! Съехались гости; стол уж накрыт? молодую синьорину везде ищут; кормилицу в кухне клянут на чем только свет стоит: все и все в ожидании. Я бегу к столу! Пожалуйте поскорее.

Синьора Капулет.

Мы за тобой... Граф ждет уж нас, Джульетта!

Кормилица.

Ну, козочка, иди, да добывай скорей

К денькам счастливым - счастливых ночей!

(Уходит).

СЦЕНА IV.

Улица. Входят Ромео, Меркуцио, Бенволио в сопровождении пяти или шести масок и

факельщиков.

Ромео.

Ну, как же? С извинительною речью

Иль так без оправданий мы войдем?

Бенволио.

На околичности прошла уж мода,

И ни амура нет у нас с глазами,

Повязанными шарфом, да с картонным

Татарским размалеванным луком,

Воронья пугала для юных дев...

Ни пролога нет книжного, который

Прочли бы вяло мы при нашем входе

О подсказками суфлера. Как угодно

Суди-ряди о нас: мы станем в ряд,

Станцуем танец, да и марш назад.

Ромео.

Дай факел мне. Я прыгать не намерен,

Душою мрачный, понесу я свет.

Меркуцио.

Ну, нет, прелестный Ромео! Ты пляши!

Ромео.

Уволь! Вы в легких башмаках

И на ногу легки к тому же;

А у меня в душе свинец

И тянет книзу: где порхать мне?

Меркуцио.

Да ты ведь числишься влюбленным?

Так крылья выпроси взаймы

У Купидона - и высоко

Над нами грешными вспорхни.

Ромео.

Его стрелой я слишком тяжко ранен,

Чтоб на крылах его порхать. Окован

Цепями, я над тяжкою печалью

Не поднимусь, паду под бременем любви.

Меркуцио.

Так вывернись из-под нее наверх:

Ты груз порядочный для штуки этой нежной!

Ромео

Любовь, - то штука нежная? Она

Груба, свирепа, зла, колюча как репейник.

Меркуцио.

Грубит любовь - так сам груби ты ей;

А колется - коли! Возьмешь ты верх над ней.

Подайте-ка футляр вы на лицо мне! (Надевает маску,

На харю - харя! Смело выдаю

Я безобразие свое теперь

Всем любопытным взорам; на съеденье.

Пусть за меня краснеет эта рожа!

Ромео.

Мне - факел! Пусть повесы с легким сердцем

Бьют пятками бесчувственный тростник;

Я поговорки дедовской держуся:

Кто светит, тот и видеть лучше будет...

На светлом пиршестве я темный гость.

Меркуцио.

Э, полно, друг! Все кошки ночью серы.

Будь тьма твоя хоть мутное болото,

Из этой, с позволения сказать,

Любовной тины потащим тебя мы,

Хоть по уши завяз ты... Ну, пойдем же!

Мы попусту лишь тратим свет дневной.

Ромео.

Какая дичь!

Меркуцио.

Хочу, мессер, сказать я этим,

Что без толку теперь, как лампы днем, мы светим:

Лови ты не слова, значенье слов моих,

Цени как и во всем - намерение в них!

Ромео.

Вот, например, на этот бал собраться

Намеренье прекрасно, может статься,

Итти же - глупо!

Меркуцио.

Чем? Позволь спросить.

Ромео.

Сон снился мне...

Меркуцио.

Мне тоже.

Ромео.

Что ж снилося?

Меркуцио.

Что нету складных снов.

Ромео.

Или что мы нескладно их толкуем?

Меркуцио.

Ого! Царица Маб была с тобой!

То бабка-повитушка чар волшебных;

Является она к нам невеличка

И вся-то в камень перстня поместится;

Везут ее атомчики в запряжке

Вдоль по носам мертвецки-спящих смертных.

В колесах спицы - пауковы ноги,

Верх колесницы - стрекозины крылья,

Из самой тонкой паутины - вожжи;

Из влажных месяца лучей - уздечки,

Из косточки сверчковой - кнутовище,

А кнут из жил едва заметной мошки...

Комар у ней в ливрее сери! - кучер,

Немного меньше кругленького зверя,

Казнимого на ногте ничью девкой;

Колясочка у ней - пустой орешек,

Изделье хитрой белки-столяра

Да червяка-точильщика, старинных,

Извечных мастеров всех дел каретных

У фей... В таком-то виде, еженочно.

Она скакать изволит по мозгам

Любовников, - и сны любви им снятся.

Да по ногам придворных - и поклоны

Им видятся, иль по судейским пальцам -

И снятся судьям взятки, иль по губкам

Синьор - и им мерещится лобзанье;

А губки те лихая Маб нередко

Прыщами покрывает в наказанье

За разные духи да притиранье.

Иной раз скачет по носу пролаза,

И чует нос во сне местечка запах

Доходного; свиным хвостом, порою,

У спящего дьячка щекочет ноздри, -

И грезятся во сне ему поминки;

Иль по солдатской шее пронесется, -

И видятся солдату вражьи раны,

Засады, да осады, да клинки

Испанские, да чарка водки в четверть

Хорошую... и барабанный грохот

В ушах его... И вот он встрепенулся,

Проснулся... ничего! Молитву шепчет

И вновь заснул. Она же, эта Маб,

У коней ночью гривы заплетает,

В них с наговором колтуны свивает;

А колтуны волшебные развить

Боится всяк, чтобы худа не нажить.

Она же все...

Ромео.

Ну, будет, друг Меркуцио,

Несешь ты бред

Меркуцио.

Ну да! О бреде снов

Больного мозга праздных порождений,

Воображения беспутного детей,

Как воздух невещественных, как ветер

Изменчивых, который то ласкает

Грудь ледяную севера, то вмиг,

В порыве яром прилетит оттуда

И быстро оборачивает к югу,

Еще росой увлаженному, лик.

Бенвояио.

Должно быть, что и нас занес твой ветер

Бог весть куда. Придем на ужин поздно.

Ромео.

А я боюсь, не рано ли? Душа

Предчувствует, что нечто роковое,

Звездой определенное моей,

Начнет свершаться надо мною, с этой

Веселья ночи, - и презренной жизни,

В груди моей замкнутой, нить порвет

Безвременно одним ударом быстрым...

Но - правящий ладьи моей рулем

Да руководит парус мой! Идем!

Вперед, мои веселые синьоры!

Бенволио.

Трам-трам! Бей в барабан!

(Уходят).

СЦЕНА V.

Зала в доме Капулета.

Входят музыканты и слуги.

1-й слуга. Куда ж это девался брюхан? Что не помогает убирать? Тарелки лизать - это вот его дело!

2-й слуга. Плохо уж, когда все у двух человек в руках, да и в руках-то еще немытых.

1-й слуга. Отставляй кресла, отодвинь шкаф, да за серебром-то смотри в оба глаза. Ну, а ты, любезный отложи-ка вот к сторонке этот кусок марципану для меня! Да, пожалуйста, скажи придвернику, чтоб он пропустил сюда Сасанну, Мельницу да Лену... Эй! Антонио! Брюхан!

3-й слуга. В наличности, братец ты мой! Вот я!

1-й слуга. В большой зале тебя зовут - не дозовутся, кричат - не докричатся!

3-й слуга. Да, ведь, не разорваться же нам на все места. Ну, ребята! Ходи прямо, держись браво! Кто последний останется, тому все достанется!

(Расходятся). Входят: старик Капулет, потом в числе гостей: Тибальт, Джульетта и кормилица; наконец, Ромео с друзьями, все замаскированные. Гости, маски и

слуги.

Капулет.

Синьоры, милости прошу! Работа

Вам будет, если ноги дам не страждут

Мозолями... Что, синьорины? А?

Задел я вас? Которая теперь

Откажется? Ну, откажитесь только, -

Сейчас скажу: мозоли! Что? поймал?

Прошу пожаловать, синьоры! Было

И наше время! Маску надевал я,

Как вы же, и нашептывать умел