Шекспир Вильям - Король Иоанн

Цѣлую вашу руку.

   Элеонора. Прощай, любезный внукъ.

   Король ²оаннъ. До свидан³я, племянникъ (Пригулокъ уходитъ).

   Элеонора. Подойди ко мнѣ, дитя; послушай, что я тебѣ скажу (Отходитъ съ Артуромъ всторону).

   Король ²оаннъ. A ты, Гьюбертъ, подойди ко мнѣ я тоже дослушай, что скажу тебѣ я. Дорогой Гьюбертъ, мы обязаны тебѣ многимъ. За нашею плотскою стѣною таится душа, сильно разсчитывающая на своего заимодавца, въ надеждѣ скоро расквитаться съ нимъ за всѣ его услуги вполнѣ, даже съ лихвою. Добровольную твою преданность я лелѣю въ груди, какъ сокровище. Дай-же мнѣ руку. Я имѣю сказать тебѣ нѣчто важное, но отложу это до болѣе благопр³ятнаго времени. Честное слово, Гьюбертъ, я почти стыжусь высказывать тебѣ въ лицо, какого я высокаго мнѣн³я о тебѣ.

   Гьюбертъ. Премного обязанъ вамъ, государь.

   Король Iоaннъ. Добрый другъ, благодарить пока еще не за что, но ты скоро получишь на это право. Какъ-бы медленно ни тянулось время, оно все-таки доползетъ до того, что ты подучишь отъ меня должное. Надо мнѣ кое-что тебѣ сказать... Но оставимъ это пока. Солнце еще свѣтитъ на небѣ, и гордый, ярко с³яющ³й день слишкомъ переполненъ всякими радостями, слишкомъ сильно гоняется за всякими пустяками; при его свѣтѣ я не могу говорить о томъ, что мнѣ нужно. Вотъ если-бы полночный колоколъ своимъ чугуннымъ языкомъ и своею мѣдною пастью смутилъ сонное течен³е ночи; если-бы мы стояли не здѣсь, a на кладбищѣ, и твоя душа была переполнена ненавистью и жаждою мести, тогда дѣло другое! Въ обыкновенное время кровь живо бѣгаетъ взадъ и впередъ по жиламъ, заставляя глаза сверкать, a лицо глупо улыбаться отъ какой-то нелѣпой и непонятной радости, но такое настроен³е совсѣмъ не подходитъ къ тому, что мнѣ надо тебѣ сказать. Нѣтъ, если-бы подъ давлен³емъ чувства тоски кровь эта сгустилась, сдѣлалась лѣнивою, неповоротливою или если-бы ты могъ видѣть меня безъ помощи глазъ, могъ слышать безъ помощи ушей, отвѣчать, не прибѣгая къ содѣйств³ю языка, а только при посредствѣ одного пониман³я, да, безъ глазъ, безъ ушей, безъ грубаго звука рѣчи, я, несмотря на сторожащ³й насъ лучезарный день, перелилъ-бы свою мысль тебѣ въ душу, но теперь этого не сдѣлаю. Да, теперь я отъ этого воздержусь, хотя люблю тебя очень сильно и хотя вполнѣ убѣжденъ, что и ты мнѣ преданъ.

   Гьюбертъ. Настолько преданъ, ваше величество, что какое-бы дѣло вы мнѣ ни поручили, я исполню его, если-бы оно даже грозило мнѣ гибелью.

   Король ²оаннъ. Развѣ я этого не знаю?... Гьюбертъ, Гьюбертъ, добрый мой Гьюбертъ, посмотри на этого мальчишку. Другъ мой, я признаюсь тебѣ, что онъ настоящая змѣя на моемъ пути, и куда-бы ни вздумала ступить моя нога, онъ всюду торчитъ предо мною. Понялъ ты меня? Будъьего сторожемъ.

   Гьюбертъ. Сторожить его я стану такъ, что онъ болѣе не будетъ помѣхой для вашего величества.

   Король ²оаннъ. Смерть...

   Гьюбертъ. Государь?

   Король ²оаннъ. Могила!

   Гьюбертъ. Онъ проживетъ недолго.

   Король ²оаннъ. Довольно. Теперь мнѣ легче будетъ дышать. Повѣрь, Гьюбертъ, я очень тебя люблю. Не скажу пока, что я готовлю для тебя... но помни это! Будьте готовы, матушка; я скоро пришлю вамъ обѣщанныя подкрѣплен³я.

   Элеонора. Да благословитъ тебя Богъ.

   Король ²оаннъ. Ты, племянникъ, тоже отправишься въ Англ³ю. Туда тебя проводитъ Гьюбертъ; онъ будетъ заботиться о тебѣ, станетъ служить тебѣ вѣрой и правдой. Итакъ, скорѣе въ Кале (Уходятъ).

  

   Король Филиппъ. Такъ ревущею бурею всѣ корабли непобѣдимой армады оторваны одинъ отъ другого и разметаны по лону бушующаго океана?

   Пандольфъ. Не падайте духомъ и надѣйтесь на будущее; все еще можетъ поправиться.

   Король Филиппъ. Легко-ли поправиться послѣ такого поражен³я? Развѣ мы не разбиты на голову? Развѣ Анжеръ для насъ не погибъ? Развѣ Артуръ не взятъ въ плѣнъ? Развѣ множество друзей не легло на подѣ битвы и развѣ, несмотря на сопротивлен³е Франц³и, обагренные кровью англичане не возвращаются побѣдоносно въ отечество?

   Дофинъ. Они укрѣпили все, что завоевали. Скажите, бывали-ли примѣры такой обдуманности при такой поспѣшности дѣйств³й, такого порядка среди смятен³я кровопролитной битвы? Кто слыхивалъ или читывалъ о чемъ-нибудь подобномъ?

   Король Филиппъ. Мнѣ не больно отдавать справедливость Англ³и; благодаря безпримѣрной доблести ея войскъ, наше поражен³е не такъ позорно (Входитъ Констанца; вoлосы ея въ безпорядкѣ). Смотрите, кто сюда идетъ. Вотъ она, могила души, наперекоръ своему желан³ю, все еще, какъ въ темницѣ, сохраняющая въ удрученной груди своей дыхан³е жизни. Прошу васъ, милая герцогиня, уйдемте со мною отсюда.

   Констанца. Ну, что? Чѣмъ кончилась попытка вашего примирен³я съ Англ³ей?

   Король Филиппъ. Терпѣн³е, добрая герцогиня! Утѣшьтесь, благородная Констанца!

   Констанца. Прочь отъ меня всяк³е совѣты, всякая помощь, кромѣ смерти, нашей истинной помощницы, съ которой никак³е совѣты уже не нужны, милая, желанная смерть, благоухающее зловон³е, нетлѣнное разложен³е, возстань ты, ненавистная большинству людей, наводящая ужасъ на живущихъ въ благополуч³и, да, возстань съ своего окруженнаго вѣчно длящимся мракомъ ложа, и я съ восторгомъ буду лобызать твои отвратительныя кости! Я готова въ твои пустыя глазницы вложить свои глаза, вмѣсто колецъ обвить свои пальцы твоими прислужниками-червями, заткнуть отверст³е для дыхан³я твоимъ смердящимъ прахомъ и превратиться въ такой-же чудовищно отвратительный трупъ, какъ ты сама! Приди, оскаль на меня свои зубы, и я воображу, будто ты улыбаешься, стану тебя цѣловать, какъ нѣжная жена. О, любовница горя, приходи-же ко мнѣ, приходи скорѣе!

   Король Филиппъ. Прекрасная страдалица, успокойся!

   Констанца. Нѣтъ, нѣтъ, не успокоюсь, пока въ груди еще есть дыхан³е для воплей! О, если-бы моему языку повиновались громы, какъ страшно потрясла-бы я весь м³ръ! Я пробудила бы отъ сна этотъ безчувственный остовъ, до котораго не долетаютъ мольбы слабой беззащитной женщины и который пренебрегаетъ ея безутѣшнымъ горемъ.

   Пандольфъ. Это уже не горе, a безум³е.

   Констанца. Грѣхъ тебѣ облыжно называть меня безумной! Я не сумасшедшая! Я сознаю, что эти волосы, которые я на себѣ рву - мои; что мое имя - Констанца; что я была замужемъ за Жофруа; что юный Артуръ - мой сынъ и что онъ для меня погибъ! Видишь, я помню все, значитъ, я не сумасшедшая! О, какъ благодарила-бы я небо, если-бы это была правда! Тогда я забыла-бы и самою себя, и все на свѣтѣ! Слушай, кардиналъ: наговори мнѣ побольше такихъ глубокомысленныхъ проповѣдей, чтобы я, наслушавшись ихъ, могла сойти съ ума, и тогда тебя причислятъ къ лику святыхъ! Видишь, не сохраняя полнаго разсудка, развѣ я была-бы въ силахъ съ такою ясностью помнить свое горе? Вся моя надежда на этотъ сохранивш³йся разумъ; онъ надоумитъ меня, какъ избавиться отъ мукъ, научитъ, зарѣзаться-ли мнѣ, удавиться или какъ-нибудь иначе покончить съ собою! Если-бы я была сумасшедшая, я забыла-бы о сынѣ или свернула себѣ изъ тряпокъ куклу и воображала, будто это онъ. Нѣтъ, я не сумасшедшая: - я слишкомъ, слишкомъ живо чувствую всѣ разнообразныя мучен³я каждой изъ моихъ пытокъ.

   Король Филиппъ. Заплети снова свои косы. Какая бросающаяся въ глаза любовь живетъ въ неисчислимой безднѣ этихъ волосъ. Гдѣ-бы въ нихъ ни появилась серебристая нить, къ ней съ замѣчательнымъ единодуш³емъ тотчасъ-же начинаютъ льнуть десятки тысячъ дружественныхъ волосковъ, какъ-бы желая раздѣлить съ нею общее горе: такъ вѣрные, преданные, искренно, взаимнолюбящ³е друзья еще ближе сходятся при несчаст³и.

   Констанца. Итакъ, въ Англ³ю, если вы согласны?

   Король Филиппъ. Прежде всего подберите и заплетите свои волосы.

   Констанца. Пожалуй, подберу... но зачѣмъ мнѣ это дѣлать? Когда я рвала ихъ на себѣ, a потомъ распустила, я, и сколько хватало силъ, кричала: - "О, если бы эти руки, такъ легко освободивш³я мои волосы, могли такъ-же легко освободить и моего сына!" Но теперь мнѣ становится завидно смотрѣть на ихъ свободу, и я готова подвергнуть ихъ прежней неволѣ, потому что бѣдное дитя мое въ плѣну! Отецъ кардиналъ, я помню, ты какъ-то говорилъ, что на небесахъ мы снова свидимся съ своими друзьями; если это правда, скажи, увижусь-ли я тамъ съ нимъ, съ моимъ ненагляднымъ мальчикомъ? О, со дня рожден³я Каина, перваго явившагося на свѣтъ ребенка мужского пола и до послѣдняго, рожденнаго вчера, м³ръ не видывалъ такого прелестнаго создан³я, какъ мое дитя! Неужто губительница-печаль совсѣмъ загложетъ мою распукольку, сокрушитъ красоту моего ребенка, заставитъ его поблѣднѣть настолько, что его можно будетъ принять за призракъ, изсушитъ его хуже, чѣмъ изнурительная лихорадка? Такъ онъ умреть, a когда оживетъ снова, я, встрѣтившись съ нимъ на небесахъ, быть можетъ, совсѣмъ его не узнаю! Поэтому никогда, никогда мнѣ болѣе не видать милаго, прелестнаго моего Артура!

   Пандольфъ. Вы влагаете въ свою скорбь слишкомъ много невависти.

   Констаеца. Слова эти могъ произнесть только человѣкъ никогда не имѣвш³й сына.

   Король Филиппъ. Кажется, вамъ самое ваше страдан³е не менѣе дорого, чѣмъ вашъ сынъ.

   Констанца. О, страдан³е пополняетъ собою пустое мѣсто, оставленное сыномъ; оно лежитъ на его опустѣлой постели, всюду слѣдуетъ за мною, принявъ его красивыя черты, повторяетъ каждое милое его слово и напоминаетъ каждое прелестное его движен³е, наполняетъ собою его осиротѣвш³я одежды, поэтому я имѣю основан³е любить свое горе. Прощайте! Если бы вы понесли такую же потерю, какая выпала на долю мнѣ, я съумѣла-бы утѣшить васъ лучше, чѣмъ вы меня! (Срываетъ съ себя головной уборъ). Долой съ головы моей этотъ герцогск³й вѣнецъ! Не хочу, чтобы онъ долѣе стѣснялъ мою голову; отъ него только мутятся мысли!.. О Господи! Мой милый мальчикъ, мой Артуръ, мой ненаглядный сынъ, гдѣ ты? Жизнь моя, радость моя, питан³е души моей, ты! бывш³й для меня цѣлымъ м³ромъ, отрадою моего вдовства, цѣлебнымъ средствомъ отъ моихъ печалей, гдѣ-же ты? (Уходитъ).

   Король Филиппъ. Боюсь, какъ бы отчаян³е не довело ее до какого-нибудь крайне сумасброднаго поступка, поэтому иду за нею. (Уходитъ).

   Дофинъ. Все такъ печально, что, кажется, въ цѣломъ м³рѣ не осталось ничего, что могло-бы меня обрадовать. Жизнь такъ-же скучна, какъ дважды выслушанная сказка, убаюкивающая полусоннаго ребенка. Горьк³й вкусъ стыда отравилъ всѣ мои сладк³я радости и не оставилъ по себѣ ничего, кромѣ этой горечи.

   Пандольфъ. Именно передъ тѣмъ, какъ мучительной болѣзни начать уступать усил³ямъ лечен³я, да, именно въ ту минуту, когда намъ возвращаютъ здоровье, недугъ кажется наиболѣе тяжкимъ. Страдан³я при своемъ удален³и даютъ себя чувствовать всего сильнѣе. Скажи, что потерялъ ты лично среди потерь этого дня?

   Дофинъ. Всю прежнюю славу, радости и счаст³е.

   Пандольфъ. Потерялъ бы ты ихъ только въ томъ случаѣ, если бы побѣда осталась за тобою. Всегда такъ: въ ту минуту, когда счаст³е готово улыбаться человѣку, онъ смотритъ него самымъ угрожающимъ окомъ. Было бы страшно преждевременно исчислять, какъ много проигралъ король ²оаннъ благодаря своей побѣдѣ. Огорчаетъ тебя, что Артуръ взятъ въ плѣнъ?

   Дофинъ. Меня это огорчаетъ настолько же, насколько оно радуетъ короля ²оанна.

   Пандольфъ. Твой умъ, я вижу, такъ же юнъ, какъ твоя кровь. Теперь выслушай, что скажу тебѣ я, владѣющ³й даромъ пророчества. Дыхан³е того, о чемъ я намѣренъ говорить, будетъ сметать съ твоего пути каждую песчинку, каждую малѣйшую помѣху и прямо приведетъ тебя къ поднож³ю англ³йскаго престола. Поэтому слушай: - ²оаннъ взялъ въ плѣнъ Артура. Мыслимо-ли, чтобы сидящ³й не на своемъ мѣстѣ ²оаннъ имѣлъ хоть одинъ часъ, хоть одну минуту, нѣтъ, даже одинъ мигъ покоя, пока горячая жизнь еще играетъ въ жилахъ ребенка. Скипетръ, захваченный дерзновенною рукою, слѣдуетъ удерживать за собою съ тою же дерзостью, съ какого онъ былъ захваченъ. Никто изъ стоящихъ на скользкомъ пути не пренебрегаетъ даже самой ничтожною опорою. Для того, чтобы ²оаннъ могъ удержаться на престолѣ, необходимо, чтобы Артуръ исчезъ съ лица земли. Да и будетъ такъ, потому что не можетъ быть иначе.

   Дофинъ. Какая-же мнѣ-то польза изъ того, что погибнетъ юный Артуръ?

   Пандольфъ. Ты отъ имени жены своей, принцессы Бланки, будешь въ правѣ требовать того-же, чего добивалась для сына Констанца.

   Дофинъ. И не только ничего не получить, но даже лишиться жизни, какъ тотъ-же Артуръ?!.

   Пандольфъ. Какъ ты еще молодъ и зеленъ въ этомъ старомъ м³рѣ! Всѣ козни ²оанна какъ будто съ умысломъ направлены въ твою пользу, и самое время тоже готово вступить съ тобою въ заговоръ противъ него. Помни: - тотъ, кто надежду на спасен³е окунаетъ въ праведную кровь, находитъ одно только кровавое и при томъ обманчивое спасен³е. Такое гнусно задуманное злодѣян³е охладитъ къ королю сердца всѣхъ его подданныхъ и до такой степени оледенитъ ихъ усерд³е, что они съ радостью воспользуются первымъ попавшимся предлогомъ, чтобы свергнуть съ себя иго его владычества. Народъ каждому самому естественному явлен³ю на небѣ, каждой случайной игрѣ природы, каждому дню, не соотвѣтствующему времени года, каждой обыкновеннѣйшей бурѣ, каждому обыденнѣйшему событ³ю, не обращая вниман³я на всю ихъ естественность, будетъ придавать таинственное значен³е, называя ихъ метеорами, чудесами, знамен³ями, глаголами небесъ, требующими низвержен³я ²оанна.

   Дофинъ. Можетъ-быть, онъ даже не умертвитъ Артура, a только строжайшимъ заточен³емъ ребенка оградить себя отъ опасности съ этой стороны?

   Пандольфъ. Нѣтъ, принцъ, если даже умерщвлен³е юнаго Артура не совершится ранѣе, чѣмъ получится извѣст³е о вашей высадкѣ въ Англ³ю, извѣст³е это умертвитъ его мгновенно. Тогда сердца всего народа отринутъ отъ себя уб³йцу, и уста этого народа съ восторгомъ прильнутъ къ устамъ еще неизвѣданной перемѣны; самъ ²оаннъ обагренной кровью рукою подастъ своимъ подданнымъ могуч³й поводъ къ ненависти и къ возстан³ю. Мнѣ уже чудится, будто я вижу этотъ крѣпко ставш³й на ноги мятежъ, и какъ много еще болѣе заманчиваго таится для васъ въ будущемъ! Пригулокъ Филиппъ Фолькенбриджъ грабитъ теперь англ³йск³е монастыри, ругается надъ святынею. Если-бы теперь въ Англ³и находилась хоть дюжина вооруженныхъ французовъ, они явились-бы набатнымъ колоколомъ и переманили-бы на свою сторону десятокъ тысячь англичанъ; такъ катящаяся снѣжинка мало-по-малу превращается въ снѣговую лавину. Доблестный Дофинъ, пойдемте со мною къ королю. Просто изумительно, что можно извлечь изъ предстоящаго раздражен³я народа противъ ²оанна! Раздражен³е это быстро дойдетъ до крайнихъ предѣловъ. Пойдемте, я подстрекну вашего отца.

   Дофинъ. Да, смѣлыя мысли иногда влекутъ за собою неожиданныя послѣдств³я. Идемте-же къ королю. Если вы станете говорить "да", онъ не скажетъ "нѣтъ" (Уходятъ).

  

   Гьюбертъ. Раскалите до бѣла этотъ желѣзный прутъ сами-же стойте за коврами и ожидайте минуты, когда я ногою топну о полъ. Тогда поспѣшите сюда и покрѣпче привяжите къ стулу того мальчика, котораго увидите здѣсь со мной. Будьте внимательны. Ступайте и, чуръ, - не дремать.

   1-й прислужникъ. Надѣюсь, всю отвѣтственность за это вы принимаете на себя?

   Гьюбертъ. Глупое недовѣр³е! Бояться вамъ нечего. Смотрите-же, чтобы все было исполнено (Прислужники уходитъ.) Ну, дитя, выходи сюда; мнѣ надо съ тобою поговорить.

  

  

   Артуръ. Добраго утра, Гьюбертъ.

   Гьюбертъ. Добраго утра, маленьк³й принцъ.

   Артуръ. Да, маленьк³й принцъ, имѣющ³й столько правъ сдѣлаться большимъ принцемъ. Ты что-то печаленъ сегодня?

   Гьюбертъ. Правда, я часто бывалъ веселѣе.

   Артуръ. Прости меня, Господи! мнѣ кажется, что никогда не о чемъ печалиться, кромѣ меня... Однако, помню, когда я еще жилъ во Франц³и, тамъ были молодые придворные, желавш³е казаться мрачнѣе ночи; но все это было одно только притворство. Клянусь словомъ христ³анина, если-бы меня освободили отъ заключен³я и заставили хоть-бы пасти овецъ, я былъ-бы веселъ съ утра до ночи. Былъ-бы я веселъ даже и здѣсь, если-бы не подозрѣвалъ, что дядя замышляетъ противъ меня что-то недоброе. Онъ боится меня, a я его. Развѣ виноватъ, что я сынъ его брата Жофруа? Конечно, нѣтъ. О какъ благодаренъ былъ-бы я небу, если-бы моимъ отцомъ оказался ты, Гьюбертъ. Ты любилъ-бы меня.

   Гьюбертъ (Про себя). Если я стану съ нимъ разговаривать, онъ своею невинною болтовнею, пожалуй, пробудитъ во мнѣ уснувшее сострадан³е, поэтому надо торопиться. Затѣмъ и конецъ дѣлу.

   Артуръ. Не боленъ-ли ты, Гьюбертъ? Ты сегодня такъ блѣденъ. Мнѣ кажется, что ты немного нездоровъ. Если такъ, я всю ночь буду ухаживать за тобою. Ручаюсь, что я люблю тебя болѣе, чѣмъ ты меня.

   Гьюбертъ (про себя). Его слова проникаютъ въ самую глубь моей души. Прочти вотъ это Артуръ (Показываетъ ему бумагу, потомъ говоритъ про себя). Это что такое? Глупый насморкъ? Прочь отъ меня чувствительность, иначе жестокая пытка сдѣлается невыносимою. Надо покончить скорѣе, или твердое мое намѣрен³е разрѣшится одними безсильными женскими слезами. Ты, кажется, не можешь прочесть. Развѣ не разборчиво написано?

   Артуръ. Слишкомъ разборчиво, Гьюбертъ, для такого гнуснаго дѣла. Тебѣ приказано раскаленнымъ желѣзомъ выжечь мнѣ глаза.

   Гьюбертъ. Да, дитя, приказано.

   Артуръ. И ты это исполнишь?

   Гьюбертъ. Исполню.

   Артуръ. И y тебя хватитъ на это духа? Вспомни, когда у тебя какъ-то заболѣла только голова, развѣ я не перевязалъ ее своимъ платкомъ, да еще лучшимъ, какой y меня былъ, такъ какъ его вышивала особа королевской крови, и развѣ я когда-либо требовалъ, что-бы ты мнѣ его возвратилъ? A ночью развѣ я не сжималъ тебѣ головы руками, стараясь насколько возможно облегчить твои страдан³я? Развѣ по мѣрѣ того, какъ минута протекала за минутой, я не спрашивалъ, что съ тобою и что y тебя болитъ? Развѣ не спрашивалъ, что мнѣ сдѣлать, чтобы тебѣ стало легче? Мало-ли сколько дѣтей простолюдиновъ спало-бы на моемъ мѣстѣ спокойно и ни однимъ словомъ не выразило-бы тебѣ своей привязанности? Но для того, чтобы ухаживать за тобою, около тебя оказался не простолюдинъ, a несчастный принцъ... Ты можешь считать мою привязанность притворствомъ, одною только хитрою уловкой. Считай ее чѣмъ хочешь, когда тебѣ необходимо зломъ отплатить мнѣ за любовь. Если такъ, если небеса рѣшили, что я долженъ потерпѣть отъ тебя пусть будетъ такъ, какъ угодно имъ. Ты хочешь лишить меня зрѣн³я? - Лишай! Да, лишай меня этихъ глазъ, никогда не бросившихъ на тебя ни одного неласковаго взгляда.

   Гьюбертъ. Я поклялся выжечь тебѣ глаза и обязанъ это исполнить.

   Артуръ. О, кто-бы рѣшился на это, если-бы не жилъ въ наше желѣзное время? Даже самое докрасна раскаленное желѣзо, приближаясь къ моимъ глазамъ, утолило бы свою жгучесть моими слезами, и огненная злоба его смилостивилась бы при взглядѣ на меня, ни въ чемъ не повиннаго. Оно покрылось бы ржавчиной отъ одного стыда, что таивш³йся въ немъ огонь направленъ былъ противъ моихъ глазъ. Ужель ты болѣе непреклоненъ и жестокъ, чѣмъ само кованное желѣзо? Если бы мнѣ явился даже ангелъ и сказалъ, что Гьюбертъ выжжетъ мнѣ глаза, я и ему-бы не повѣрилъ; но словамъ самого Гьюберта не вѣрить я не могу.

   Гьюбертъ (Топая ногой). Эй, сюда! (Прислужники приносятъ веревки, желѣзо и пр. ). Исполняйте то, что я приказалъ.

   Артуръ. О, спаси меня, Гьюбертъ, спаси! Мои глаза готовы ослѣпнуть отъ однихъ звѣрскихъ взглядовъ этихъ кровожадныхъ людей!

   Гьюбертъ. Свяжите его, a желѣзный прутъ подайте мнѣ!

   Артуръ. Зачѣмъ такая безчеловѣчная жестокость? Я не вздрогну; буду стоять неподвижно, словно каменный. Именемъ небесъ заклинаю тебя, Гьюбертъ, не вели меня вязать! Гьюбертъ, услышь меня, прогони отсюда этихъ людей, и я буду сидѣть покорно, какъ ягненокъ. Я не пошевельнусь, не стану отбиваться, не произнесу ни одного слова, даже не буду сердито смотрѣть на раскаленное желѣзо. Прогони этихъ людей, и я прощу тебѣ всѣ мучен³я, как³я-бы ты ни заставилъ меня терпѣть.

   Гьюбертъ. Уйдите и стойте за дверью, оставьте меня одного съ нимъ.

   1-й прислужникъ. Очень радъ, что не обязанъ присутствовать при такомъ звѣрскомъ дѣлѣ (Оба прислужника уходятъ).

   Артуръ. Боже мой, я прогналъ отсюда человѣка, чувствовавшаго ко мнѣ жалость! Взглядъ y него жесток³й, но сердце мягкое. Вороти его, чтобы онъ своимъ сострадан³емъ вызвалъ сострадан³е и въ тебѣ.

   Гьюбертъ. Довольно, дитя! Приготовься.

   Артуръ. Неужто нѣтъ спасен³я?

   Гьюбертъ. Никакого: - тебѣ придется лишиться глазъ.

   Артуръ. Создатель мой! О Гьюбертъ, если-бы тебѣ въ глаза попала хоть пещинка, хоть мошка, хоть соринка, хоть пылинка, хоть волосокъ рѣсницы, что бы то ни было постороннее, ты почувствовалъ-бы, какъ это непр³ятно; насколько-же мучительнѣе та пытка, которой ты рѣшаешься подвергнуть меня?

   Гьюбертъ. Такъ-то ты держишь свое слово? Ты обѣщалъ молчать.

   Артуръ. Ахъ, Гьюбертъ! Даже двухъ языковъ было-бы мало, чтобы молить о спасен³и пары глазъ! Не заставляй меня молчать, о, не заставляй! Нѣтъ, если хочешь, отрѣжь мнѣ лучше языкъ, но пощади глаза. Да, пощади ихъ, если не ради чего-нибудь другого, то хоть для того, чтобы я могъ видѣть тебя!.. Клянусь жизнью, оруд³е пытки уже остыло и болѣе не можетъ мнѣ вредить!

   Гьюбертъ. Дитя, я могу приказатъ раскалить его снова.

   Артуръ. Нѣтъ, ты этого не прикажешь; конечно, нѣтъ! Палящ³й жаръ его погасъ отъ огорчен³я, что созданный на пользу намъ, онъ вынужденъ былъ служить такому жестокому дѣлу. Посмотри самъ, y этого чугуна вредить мнѣ не хватитъ болѣе силъ. Дыхан³е небесъ выдуло изъ него весь его палящ³й огонь, и поверхность его покрылась пепломъ раскаян³я.

   Гьюбертъ. Стоить мнѣ дыхнуть и огонь оживетъ снова.

   Артуръ. Если ты это сдѣлаешь, Гьюбертъ, ты своимъ поступкомъ вынудишь его поблѣднѣть и опять покраснѣть со стыда. Нѣтъ, нѣтъ, въ твоихъ глазахъ загорается только вынужденный гнѣвъ, какъ иной разъ собака бываетъ вынуждена сопротивляться и противъ своего желан³я кусать того, кто ее натравливаетъ на другихъ. Все необходимое для моего истязан³я отказывается тебѣ повиноваться. Только въ одномъ тебѣ нѣтъ сострадан³я, тогда какъ оно есть даже y всесокрушающаго огня и y раскаленнаго желѣза, y этихъ оруд³й безпощадной злобы, неспособныхъ, казалось-бы, поддаваться сострадан³ю.

   Гьюбертъ. Если такъ, живи, сохранивъ зрѣн³е! Ни за как³я сокровища твоего дяди я теперь не рѣшился бы дотронуться до твоихъ глазъ! Однако, дитя, я далъ слово, я поклялся, что этимъ самымъ желѣзомъ выжгу тебѣ глаза.

   Aртyръ. О, теперь ты опять становишься для меня прежнимъ Гьюбертомъ. До сихъ поръ ты сегодня казался мнѣ или переряженнымъ, или кѣмъ-то совсѣмъ не тѣмъ, что ты есть.

   Гьюбертъ. Молчи, ни слова болѣе! Твой дядя не долженъ знать, что ты не умеръ. Я постараюсь хитростью обмануть собачье чутье его шп³оновъ они успокоятъ короля ложными донесен³ями. Милый ребенокъ, спи спокойно и даже не тревожь себя никакими сомнѣн³ями. За всѣ сокровища м³ра Гьюбертъ не рѣшится сдѣлать тебѣ хотя-бы тѣнь зла.

   Артуръ. Боже мой!.. Благодарю тебя, Гьюбертъ!

   Гьюберть. Молчи, ни слова болѣе! Я уведу тебя отсюда тайно. Изъ-за тебя я подвергаюсь жесточайшей опасности (Уходятъ).

  

   Король ²оаннъ. Вотъ мы послѣ вторичнаго коронован³я снова садимся на престолъ и, надѣюсь, подданные мои смотрятъ на это безъ чувства непр³язни.

   Пемброкъ. Если-бы не воля на то вашего величества, вторичное коронован³е было бы совершенно излишнимъ. Вы уже были однажды коронованы на царство, и съ тѣхъ поръ никто не отнималъ y васъ королевскаго вашего сана. Вѣрность вашихъ подданныхъ не запятнала себя ни однимъ возстан³емъ. Желан³е перемѣнъ или улучшен³й ни разу не нарушило спокойств³я вашихъ владѣн³й.

   Сольсбюри. Поэтому окружать себя двойнымъ великолѣп³емъ значитъ то же, что прибавлять новые галуны на безъ того уже роскошно расшитыя одежды; это значитъ класть позолоту на чистѣйшее золото, раскрашивать лил³ю, обливать благоухан³ями ф³алку, полировать ледъ и при помощи восковыхъ свѣчей стараться усилить дневной свѣтъ, разливаемый лучезарнымъ окомъ неба. Все это - ненужный и даже, пожалуй, смѣшной излишекъ великолѣп³я.

   Пемброкъ. Не будь вторичное коронован³е прямымъ желан³емъ вашего величества, оно имѣло-бы сходство съ старою сказкой, разсказанною съизнова и кажущеюся скучной при новомъ повторен³и, когда это повторен³е не является необходимостью вслѣдств³е требован³я времени.

   Сольсбюри. Да, оно, обезобразило наши древн³е, хорошо всѣмъ извѣстные обычаи, нарушивъ ихъ величавую простоту. Какъ прихотливый вѣтеръ, безъ толку вздувающ³й паруса, такое нарушен³е заставляетъ вилять изъ стороны въ сторону направлен³е мыслей, пугать умы и повергаетъ ихъ въ смятен³е. Оно туманитъ здравый смыслъ и подстрекаетъ его относиться съ недовѣр³емъ къ истинѣ, когда она рядится въ так³я черезъ чуръ бросающ³яся въ глаза и непривычныя ей одежды.

   Пемброкъ. Когда ремесленникъ старается сдѣлать еще лучше и такъ уже хорошо исполненную вещь, онъ избыткомъ усерд³я только портитъ свое произведен³е и губитъ даромъ свои способности. Очень часто, стараясь найти извинен³е своей ошибкѣ, мы самымъ этимъ старан³емъ дѣлаемъ эту ошибку еще хуже. Такъ, благодаря заплатѣ, наложенной на небольшую прорѣху, съ намѣрен³емъ скрыть изъянъ, прорѣха эта еще сильнѣе бросается въ глаза.

   Сольсбюри. Вотъ, государь, тѣ основан³я, на которыхъ мы дерзали отговаривать васъ отъ вторичнаго коронован³я, но вамъ не угодно было обратить вниман³е на наши возражен³я, и всѣ мы должны быть теперь довольны, потому что каждое желан³е вашего величества должно быть исполнено безпрекословно.

   Король ²оаннъ. Иныя изъ причинъ, побудившихъ меня прибѣгнуть къ вторичному коронован³ю, я вамъ уже сообщилъ; однако, помимо нихъ есть много и очень много другихъ, правда, менѣе для меня грозныхъ, но ихъ вы узнаете впослѣдств³и. Впрочемъ, я не прочь отвѣчать вамъ и теперь, дабы убѣдить васъ, что я такъ-же охотно отвѣчаю на разумные вопросы, какъ всегда готовъ послѣдовать разумному совѣту.

   Пемброкъ. Если такъ, являясь отголоскомъ всей нац³и и олицетворяя собою ея мнѣн³я и чувства, мы и отъ ея имени, и отъ своего, но главнымъ образомъ отъ имени справедливости и вашей безопасности, служащей первѣйшею заботою какъ всей нац³и, такъ и моей, я требую немедленнаго освобожден³я Артура. Его заточен³е даетъ пищу ропщущимъ устамъ; недовольныхъ оно надоумливаетъ предаваться невыгоднымъ для васъ изслѣдован³ямъ и задаваться вопросомъ, какое основан³е, какое право имѣете вы владѣть тѣмъ, чѣмъ владѣете? Они спрашиваютъ еще, как³я опасен³я, кромѣ тѣхъ, которыя, по ихъ мнѣн³ю, наглядно обличаютъ васъ въ нарушен³и чужихъ правъ, заставляютъ васъ держать въ заключен³и вашего юнаго родственника, отдавать его молодость во власть гнусному невѣжеству и лишать его свободныхъ упражнен³й, могущихъ укрѣпить его юныя силы. Если наше мнѣн³е можетъ имѣть какой-нибудь вѣсъ, даруйте Артуру, государь, свободу.

   Король ²оаннъ. Пусть будетъ такъ; я отдаю его молодость на ваше попечен³е (Входитъ Гьюбертъ). Что скажешь новаго, Гьюбертъ?

   Пемброкъ. Вотъ тотъ самый человѣкъ, которому поручено совершить кровавое преступлен³е. Онъ показывалъ свое полномоч³е одному изъ моихъ пр³ятелей. Въ самомъ его взглядѣ видна безпощадность, видна готовность идти на какое угодно звѣрство. Такая угрюмость, какъ y него, доказываетъ, что его мятежная душа способна на все, и меня сильно тревожитъ опасен³е, не совершилось-ли уже то, что было ему поручено, и чего мы имѣли столько основан³й бояться.

   Сольсбюри. Смотрите, краска то заливаетъ лицо короля, то сбѣгаетъ съ него; служа отражен³емъ совершающейся въ немъ борьбы между желан³емъ и совѣстью, цвѣтъ его лица напоминаетъ гонцовъ, поминутно снующихъ между двумя могущественными и враждебными одно другому войсками. Нарывъ его страсти назрѣлъ окончательно и долженъ непремѣнно лопнуть.

   Пемброкъ. A когда лопнетъ, какъ-бы вмѣстѣ съ отвратительнымъ гноемъ не вытекла жизнь несчастнаго ребенка.

   Король ²оаннъ. Что-же дѣлать? Мы не въ силахъ остановить всесокрушающей руки смерти. Добрѣйш³е лорды, какъ ни были мы готовы исполнить ваше желан³е, оно, увы! неисполнимо: вотъ этотъ вѣстникъ сообщаетъ намъ, что Артуръ прошедшею ночью скончался.

   Сольсбюри. Мы уже давно предполагали, что у юнаго принца болѣзнь неизлечимая.

   Пемброкъ. Дѣйствительно, до насъ извѣст³я о неминуемомъ исходѣ болѣзни принца доходили ранѣе, чѣмъ принцъ успѣлъ почувствовать себя нездоровымъ. Въ этомъ-ли или въ томъ м³рѣ за это придется отвѣчать жестоко.

   Король ²оаннъ. Что смотрите вы на меня такъ торжественно и мрачно? Ужъ не думаете-ли вы, что я управляю ножницами судьбы! Развѣ жизнь и смерть человѣка зависятъ отъ меня?

   Сольсбюри. Это, очевидно, плутовская игра, и какой позоръ, что къ ней такъ явно прибѣгаетъ королевское велич³е, Государь, желаю вамъ дальнѣйшихъ успѣховъ на этомъ пути, a затѣмъ - прощайте.

   Пемброкъ. Подождите, лордъ Сольсбюри, отправимся вмѣстѣ отыскивать наслѣд³е умершаго, его маленькое королевство - его могилу, въ которую его безвременно уложило насил³е. Да тому, кому по праву рожден³я долженъ былъ принадлежать весь этотъ островъ, теперь достаточно и трехъ футовъ земли. Какъ, однако, гнусенъ тотъ м³ръ, среди котораго мы живемъ! Но это не останется безнаказаннымъ. Произойдетъ отчаянный взрывъ нашихъ скорбей и нашего негодован³я, и надо полагать, что день этотъ уже не за горами (Лорды уходятъ).

   Король ²оаннъ. Въ нихъ кипитъ негодован³е, и я раскаяваюсь въ своемъ поступкѣ. Если основан³емъ здан³я послужила кровь, основан³е это ненадежно. Своей жизни не спасешь смертью другого (Входитъ Гонецъ). Отчего твои глаза полны такого ужаса? Гдѣ та кровь, которая, какъ я видалъ не разъ, играла на твоихъ щекахъ? Так³я тучи не разсѣются безъ бури; разражайся-же скорѣе принесенной съ собою грозою. Говори, какъ идутъ дѣла во Франц³и?

   Гонецъ. Франц³я уже вторглась въ Англ³ю. Никогда такое громадное войско, предназначенное для наступательной войны, не выростало изъ нѣдръ ни одной страны въ м³рѣ. Они научились y васъ быстротѣ дѣйств³я и въ то время, когда до васъ должно было бы дойти извѣст³е о томъ, что Франц³я вооружается, вамъ приходится узнать, что войска ея уже высадились на вашихъ берегахъ.

   Король ²оаннъ. Что-же дѣлала наша бдительность? Напилась она, что-ли, и спала? Чего смотрѣла наша мать? Какъ могла она не знать, что противъ насъ во Франц³и поднимается такое громадное войско.

   Гонецъ. Государь, уши королевы Элеоноры заткнуты землей. Перваго апрѣля ваша царственная мать скончалась, a за три дня передъ тѣмъ въ припадкѣ изступлен³я умерла и герцогиня Констанца. Я говорю со словъ молвы и не могу ручаться, справедливъ этотъ слухъ иди ложенъ.

   Король ²оаннъ. О, случайноств, повремените своимъ грознымъ натискомъ хоть до тѣхъ поръ, когда я разсѣю неудовольств³е моихъ перовъ. Моя мать умерла, слѣдовательно, дѣла наши во Франц³и идутъ какъ нельзя хуже. Скажи, кто идетъ во главѣ высадившагося y насъ войска?

   Гонецъ. Дофинъ.

  

  

   Король ²оаннъ. Ты совсѣмъ оглушилъ меня своими гнусными извѣст³ями (Пригулку). Ну, что говоритъ Англ³я о твоихъ распорядкахъ? Только, пожалуйста, не вздумай набивать мнѣ голову дурными вѣстями; она и такъ полна ими не въ мѣру.

   Пригулокъ. Если вы такъ боитесь услыхать худшее, это худшее обрушится на вашу голову неожиданно.

   Король ²оаннъ. Извини меня, племянникъ. Меня захлестнула и чуть не задушила нахлынувшая волна прилива, но теперь я снова всплылъ на поверхность и въ силахъ выслушивать все, чтобы мнѣ ни говорили. Итакъ, что же ты скажешь?

   Пригулокъ. Какъ расправлялся я съ духовенствомъ, лучше всего объяснятъ вамъ значительныя собранныя мною суммы; но, на возвратномъ пути сюда, я былъ пораженъ страннымъ настроен³емъ народа. Его волнуютъ как³я-то бредни, вызванныя какими-то нелѣпыми слухами; онъ чего-то боится, хотя и самъ не знаетъ, чего именно. Вотъ я привелъ съ собою нѣчто въ родѣ пророка, схваченнаго мною на улицахъ Помфрэта. По пятамъ за нимъ слѣдовали мног³я сотни людей изъ простонародья, a онъ имъ въ грубыхъ стихахъ, съ неблагозвучными рифмами, распѣвалъ нѣчто въ родѣ предсказан³я, что въ полдень будущаго Вознесен³я, вы, ваше величество, лишитесь престола и вѣнца.

   Король ²оаннъ. Полупомѣшанный прорицатель, зачѣмъ распространялъ ты подобныя бредни?

   Питэръ. Не бредни; такъ оно именно и будетъ.

   Король ²оаннъ. Уведи его, Гьюбертъ, и засади въ тюрьму. Пусть онъ будетъ повѣшенъ ровно въ полдень того самаго дня, на который онъ предсказываетъ мое низвержен³е. Отведи-же его въ надежное мѣсто, а самъ возвратись сейчасъ-же, потому что ты мнѣ нуженъ (Питэръ и Гьюбертъ уходятъ). Ну, любезный племянникъ, скажи, слышалъ ты, как³я вѣсти доходятъ до насъ изъ чужихъ краевъ?

   Пригулосъ. Вы, государь, говорите о французахъ? y всѣхъ на языкѣ только и рѣчи, что о ихъ высадкѣ. Помимо этого, я встрѣтилъ лорда Бигота, лорда Сольсбюри и многихъ другихъ. У всѣхъ глаза были красны, какъ только-что зажженый огонь; всѣ отправлялись отыскивать могилу Артура, по ихъ словамъ убитаго прошедшею ночью по вашему будто-бы приказан³ю.

   Король ²оаннъ. Любезный родственникъ, ступай и присоединись къ ихъ обществу; y меня есть средство вернуть себѣ ихъ любовь снова. Приведи ихъ съ собою ко мнѣ.

   Пригулокъ. Отправлюсь ихъ отыскивать.

   Король ²оаннъ. Только поскорѣе. Пусть одна нога перегоняетъ другую. Избавь меня отъ опасности имѣть враговъ среди подданныхъ, когда такая бездна враговъ чужестранныхъ пышностью своего могущественнаго вторжен³я наводитъ ужасъ на мои города. Будь Меркур³емъ; окрыли свои пятки; лети къ нимъ съ быстротою мысли и такъ-же быстро вернись ко мнѣ.

   Пригулокъ. Потребность времени научитъ меня быстротѣ (Уходитъ).

   Король Iоаннъ. Это рѣчь истиннаго и храбраго джентльмена. Ступай за нимъ, такъ какъ ему, быть можетъ, понадобится гонецъ, чтобы служить посредникомъ между мною и перами. Этимъ посредникомъ будешь ты.

   Гонецъ. Отъ всей души готовъ служить моему государю (Уходитъ).

   Король ²оаннъ. И такъ, моя мать умерла (Гьюбертъ возвращается).

   Гьюбертъ. Государь, разсказываютъ, будто прошедшею ночью на небѣ разомъ появилось цѣлыхъ пять лунъ. Четыре изъ нихъ оставались неподвижными, a пятая вертѣлась, какъ вихрь, и описывала вокругъ остальныхъ изумительные круги.

   Король ²оаннъ. Ты говоришь: - пять лунъ?

   Гьюбертъ. Старики и старухи ходятъ по улицамъ и на основан³и этого явлен³я распространяютъ въ народѣ самыя тревожныя пророчества. У всѣхъ только и рѣчи, что о смерти юнаго Артура, При этихъ разговорахъ всѣ задумчиво покачиваютъ головами и что-то шепчутъ другъ другу на ухо; при этомъ говорящ³й, сильно сжимая руку слушающему, хмуритъ брови, потрясаетъ головою и дико вращаетъ глазами. Я видѣлъ, какъ одинъ кузнецъ стоялъ, вотъ такъ, поднявъ молотъ, a пока его желѣзо простывало на наковальнѣ, самъ онъ, разиня ротъ, слушалъ новости, передаваемыя ему портнымъ. A портной этотъ, съ ножницами и съ мѣркою въ рукахъ, надѣвъ въ торопяхъ туфлю съ правой ноги на лѣвую и наоборотъ, разсказывалъ про многотысячное французское войско, уже стоящее въ Кентѣ въ боевомъ порядкѣ. Другой - ремесленникъ, жалк³й и неумытый, перебилъ его извѣст³емъ о смерти Артура.

   Король ²оаннъ. Зачѣмъ стараешься ты запугивать меня своими страшными извѣст³ями, зачѣмъ безпрестанно напоминаешь о смерти юнаго Артура? Умертвила его твоя рука. У меня была могучая причина желать его смерти, но y тебя убивать его никакой.

   Гьюбертъ. Какъ, государь, никакой? Не вы-ли мнѣ приказали?

   Король ²оаннъ. Не истинное-ли несчаст³е королей имѣть къ своимъ услугамъ рабовъ, принимающихъ дозволен³е за приказан³е насильственно и кровопролитно ворваться въ жилище, гдѣ обитаетъ жизнь? - намекъ власти за непреложный законъ, и подъ вл³ян³емъ дурного расположен³я духа наморщенный лобъ за твердое и обдуманное намѣрен³е.

   Гьюбертъ. Вотъ приказан³е мнѣ сдѣлать то, что я сдѣлалъ, подписанное вашею рукою и скрѣпленное вашею печатью.

   Король ²оаннъ. О, когда придется сводить послѣдн³й       счетъ между небомъ и землею, только тогда и эта подпись, и печать послужатъ уликами для нашего осужден³я! если-бы не подвернулся мнѣ ты, уже по одному своему облику предназначенный, какъ будто самою природою отмѣченный для позорныхъ дѣян³й, мнѣ и на умъ не пришло бы уб³йство. Но, видя передъ собою твое, наводящее ужасъ лицо, какъ разъ пригодное для совершен³я кровавыхъ злодѣян³й, обличающее въ тебѣ человѣка, способнаго, не долго думая, пустить въ ходъ кинжалъ, я только случайно намекнулъ тебѣ, что убить Артура было-бы для меня выгодно, a твою совѣсть желан³е угодить королю не удержало отъ уб³йства принца.

   Гьюбертъ. Государь!

   Король ²оаннъ. Стоило-бы тебѣ только укоризненно покачать годовою, многозначительно помолчатъ въ то время, когда я темно высказывалъ тебѣ свое намѣрен³е, или если-бы ты недовѣрчиво взглянулъ мнѣ въ лицо и тѣмъ вынудилъ меня высказаться въ болѣе опредѣленныхъ выражен³яхъ, одинъ внутренн³й стыдъ заставилъ бы меня образумиться тогда-же: твой ужасъ сообщился бы и мнѣ. Но ты понялъ мое желан³е по внѣшнимъ его проявлен³ямъ и на основан³и понятаго вошелъ въ общен³е съ грѣхомъ. Да, твое сердце безъ малѣйшихъ колебан³й согласилось на все, и это побудило жестокую твою руку исполнить то гнусное дѣло, которое назвать по имени не рѣшается ни мой, ни твой языкъ. Вонъ отсюда и никогда не смѣй опять показываться мнѣ на глаза! Мои дворяне отъ меня отпадаютъ; y самыхъ воротъ моего королевства мнѣ грозятъ неисчислимыя полчища чужестранцевъ. Даже въ плотской груди этого королевства, въ этомъ источникѣ жизни и дыхан³я, вспыхиваетъ вражда и междоусобица между мною и смертью моего племянника.

   Гьюбертъ. Вооружитесь противъ другихъ вашихъ непр³ятелей, a я примирю васъ съ вашею совѣстью: - юный Артуръ живъ; моя рука еще сохраняетъ свою дѣвственную невинность; она еще не замарана багряными каплями крови. Въ душу мою никогда еще не вкрадывалось ужасающее побужден³е сдѣлаться уб³йцей. Вы въ моемъ лицѣ оклеветали природу. Какъ ни были бы суровы мои черты, за ними все таки таится душа настолько мягкая, что она не отважилась бы стать палачемъ ни въ чемъ невиноватаго ребенка.

   Король ²оаннъ. Артуръ еще живъ? О, спѣши скорѣе къ пэрамъ и охлади этимъ извѣст³емъ ихъ разъяренную злобу укроти ихъ до повиновен³я! Прости меня, что подъ вл³ян³емъ горячности я судилъ о тебѣ только по внѣшнему твоему виду. Меня ослѣпляло бѣшенство и, благодаря крови, чудившейся моимъ глазамъ, ты мнѣ показался много ужаснѣе, чѣмъ ты на само