Шекспир Вильям - Король Генрих Iv (Часть первая)

  Принцъ Генрихъ. Нѣтъ, не хочу долѣе быть сообщникомъ подобнаго грѣха! Это кровеобильный трусъ, лежебокъ, ломатель лошадиныхъ спинъ... Это громадная гора мяса...

   Фольстэфъ. Отстань ты, голодный песъ, рыбья шкура, сушеный коров³й языкъ, бычач³й хвостъ, соленая треска! О, зачѣмъ легк³я у меня не на столько крѣпки, чтобы однимъ духомъ перечислить все, на что ты похожъ! Ахъ, ты, портняжье мѣрило, пустыя ножны отъ меча, футляръ отъ лука, самая послѣдняя рапира на ножкахъ!

   Принцъ Генрихъ Ничего, передохни немного, а потомъ продолжай снова! Когда же ты въ конецъ утомишься, подбирая пошлыя сравнен³я, слушай, что я тебѣ скажу.

   Пойнцъ. Да, слушай внимательно, Джэкъ.

   Принцъ Генрихъ. Оба мы видѣли, какъ вы четверо напали на четверыхъ же проѣзжихъ, какъ вы ихъ связали и какъ завладѣли ихъ деньгами. Замѣтьте теперь, какъ простой и правдивый разсказъ о томъ, что было, уличитъ васъ. Когда вы стали дѣлиться, мы вдвоемъ напали на васъ четверыхъ и однимъ своимъ словомъ заставили васъ бросить добычу, которую мы тутъ же и забрали. Я могу показать вамъ ее, даже не выходя отсюда. Ты же, Фольстэфъ, улепетывалъ такъ проворно и такъ отчаянно ревѣлъ, прося пощады, какъ не улепетывалъ и не ревѣлъ съ перепугу ни одинъ теленокъ. Ты самъ иззубрилъ шпагу и теперь увѣряешь, будто иззубрилъ ее въ бою съ непр³ятелями. Холопъ же ты послѣ этого! Какую-же хитрость, какую уловку изобрѣтешь ты теперь, чтобы прикрыть ею свой явный, свой несомнѣнный позоръ?

   Пойнцъ. Да, мы посмотримъ, Джэкъ, какъ-то ты вывернешься изъ этого положен³я.

   Фольстэфъ. Клянусь Создателемъ, что я узналъ васъ тотчасъ же! Даже родной отецъ не узналъ бы васъ скорѣе, чѣмъ я. Ну, господа, выслушайте и меня теперь. Могъ ли я рѣшиться поднять руку на наслѣдника престола? Могъ ли я обороняться противъ дѣйствительнаго принца? Я, вѣдь, храбръ, какъ Геркулесъ, и ты это знаешь; но меня удерживало какое-то чутье: даже для самаго льва личность наслѣдника престола неприкосновенна. Чутье - великое дѣло, благодаря ему-то, я и оказался трусомъ. Какъ о себѣ, такъ и о тебѣ я всю жизнь буду самаго лучшаго мнѣн³я, потому что я мужественный левъ, а ты наслѣдникъ престола. Однако все-таки радъ, что деньги достались вамъ... Хозяйка, запри-ка двери... - Сегодня сторожи, а помолиться успѣешь и завтра. Ну, ребята, храбрые молодцы мои, золотыя сердца! - право, не знаю, какъ ужъ и назвать васъ поласковѣе!... Какую бы забаву придумать намъ на сегодня? Не разыграть ли намъ экспромтомъ комед³ю?

   Принцъ Генрихъ. Пожалуй. Содержан³емъ ей послужитъ твое бѣгство.

   Фольстэфъ. Ну, полно, Галь! Если ты любишь меня, не поминай болѣе про это.

  

  

   Хозяйка. Господи ²исусе!... Свѣтлѣйш³й принцъ!

   Принцъ Генрихъ. Ну, милостивая моя государыня хозяйка, что вамъ отъ меня угодно?

   Хозяйка. У дверей васъ спрашиваетъ какой-то придворный лордъ. Онъ говоритъ, будто прислалъ его вашъ батюшка.

   Принцъ Генрихъ. Если такъ дайте ему крону, и пусть онъ отправляется къ матушкѣ.

   Фольстэфъ. А каковъ онъ изъ себя?

   Хозяйка. Человѣкъ онъ почтенныхъ лѣтъ.

   Фольстэфъ. Зачѣмъ же этотъ почтенный человѣкъ въ полночь здѣсь, а не у себя въ постели? Не переговорить-ли мнѣ съ нимъ?

   Принцъ Генрихъ. Сдѣлай одолжен³и, Джэкъ.

   Фольстэфъ. Я его с³ю минуту спроважу (Уходитъ).

   Принцъ Генрихъ. Итакъ, и ты, Пето, и ты, Бардольфъ, и всѣ вы, господа, дрались отлично. Вы тоже львы и только, благодаря чутью, убѣжали отъ непр³ятеля, потому что личность наслѣднаго принца неприкосновенна. Обнажить мечъ противъ такой высокой особы? - фи!

   Бардольфъ. Чѣмъ угодно готовъ поклясться, что я только тогда убѣжалъ, когда увидалъ, что бѣгутъ друг³е.

   Принцъ Генрихъ. Разскажите мнѣ теперь - чуръ только не лгать! - почему мечъ Фольстэфа весь иззубренъ?

   Пето. Онъ иззубрилъ его своимъ же кинжаломъ. Намъ онъ говорилъ, будто истощить весь запасъ клятвъ, какой только есть въ Англ³и, а все-таки увѣритъ васъ, что мечъ его иззубрился въ бою. Онъ и насъ научалъ сдѣлать то же.

   Бардольфъ. Уговаривалъ онъ насъ еще до крови исцарапать носы колючей травою, испачкать кров³ю платье и потомъ увѣрять, будто это кровь нападавшихъ на насъ людей. Тутъ пришлось мнѣ сдѣлать то, чего я ни разу не дѣлалъ за послѣдн³я семь лѣтъ, то-есть покраснѣть отъ такихъ чудовищныхъ выдумокъ.

   Принцъ Генрихъ. Негодяй! Ты еще восемнадцать лѣтъ тому назадъ пытался было тайкомъ выпить кружку вина, но пойманъ былъ на мѣстѣ, и съ тѣхъ поръ у тебя на лицѣ явилась невольная краснота. При тебѣ было и огнестрѣльное, и холодное оруж³е, а ты все-таки убѣжалъ. Какое чутье руководило тобою при этомъ?

   Бардольфъ (Указывая на свой багровый носъ). Милордъ видите вы эти метеоры, эту огненную лаву?

   Принцъ Генрихъ. Вижу.

   Бардольфъ. Какъ вы думаете, что они изображаютъ?

   Принцъ Генрихъ. Страсть къ горячимъ напиткамъ и пустой кошелекъ.

   Бардольфъ. Нѣтъ, если судить здраво, они изображаютъ болѣзнь печени.

   Принцъ Генрихъ. А предвѣщаютъ висѣлицу, если тоже судить здраво... Вотъ, однако, идетъ нашъ худеньк³й Джэкъ, наши кости безъ мяса... (Фольстэфъ возвращается). Ну, что, милѣйш³й нашъ краснобай? Сколько лѣтъ не видалъ ты собственныхъ колѣнъ?

   Фольстэфъ. Моихъ собственныхъ колѣнъ!... Когда я былъ твоихъ лѣтъ, Галь, мнѣ поясомъ могла бы служить орлиная лапа; я легко могъ бы пролѣзть сквозь перстень съ большаго пальца любого ольдермена... Чортъ бы побралъ всѣ вздохи да огорчен³я! они до того раздуваютъ человѣка, что дѣлаютъ его похожимъ на пузырь... Знаешь, однако, ходятъ самые скверные слухи... Твой отецъ прислалъ сюда сэра Джона Брэси; тебѣ необходимо утромъ явиться ко двору... Дѣло идетъ о пустоголовомъ сѣверянинѣ Пэрси и еще о томъ Уэльсскомъ владѣльцѣ, что Эмеймона палками отдулъ и приставилъ рога Люциферу, да еще заставилъ дьявола поклясться ему въ вѣрноподданничествѣ на крестѣ отъ Уэльсскаго крюка... Какъ-бишь, вы его зовете, чортъ васъ возьми!

   Пойнцъ. Не Глендауръ-ли?

   Фольстэфъ. Да, Оуэнъ Глендауръ... онъ самый и есть. Вотъ онъ-то съ зятемъ своимъ Мортимеромъ, съ старикомъ Норсомберлэндомъ да съ шотландцемъ изъ шотландцевъ Доуглесомъ, что на отвѣсную гору верхомъ въѣзжаетъ...

   Принцъ Генрихъ. Это тотъ самый Доуглесъ, что на полномъ скаку убиваетъ изъ пистолета летающаго воробья?

   Фольстэфъ. Да, ты какъ разъ попалъ въ самую точку.

   Принцъ Генрихъ. Лучше, чѣмъ тотъ попадаетъ въ воробья.

   Фольстэфъ. Ну, этотъ сорванецъ не трусъ: въ бѣгство онъ не обратится.

   Принцъ Генрихъ. Какъ же ты, мерзавецъ, хвалилъ его именно за проворство?

   Фольстэфъ. Ахъ, ты, кукушка! Проворенъ онъ только верхомъ, а пѣшкомъ онъ и двухъ шаговъ не сдѣлаетъ...

   Принцъ Генрихъ. Должно-быть, тоже по особому чутью, Джэкъ?

   Фольстэфъ. Согласенъ: можетъ-быть, и по чутью... Онъ - заодно съ тѣми, а съ нимъ какой-то Мордэкъ да еще тысяча шотландцевъ въ синихъ шапкахъ. Уорстэръ прошлою ночью бѣжалъ... Отъ такого извѣст³я борода у твоего отца сразу посѣдѣла... Земли покупай теперь, сколько хочешь: она будетъ дешевле тухлой макрели.

   Принцъ Генрихъ. Такъ-что, если ²юнь будетъ жарк³й и общественная неурядица продлится, дѣвственницы будутъ продаваться на сотни, какъ гвозди для ковки лошадей?

   Фольстэфъ. Клянусь Богомъ, проказникъ, ты говоришь правду; очень вѣроятно, что съ этой стороны торговля пойдетъ у насъ отлично. Однако, скажи мнѣ, Галь, неужто ты не боишься? Ты наслѣдникъ престола, а едва-ли весь м³ръ могъ напустить на тебя болѣе опасныхъ противниковъ, чѣмъ трое этихъ, то-есть: проворный Доуглесъ, бѣсенокъ Перси и дьяволъ Глендауръ. Тебѣ, должно быть, такъ ужасно страшно, что кровь у тебя стынетъ въ жилахъ.

   Принцъ Генрихъ. Вообрази, что нисколько. У меня, къ несчаст³ю, нѣтъ такого чутья, какъ у тебя.

   Фольстэфъ. Положимъ, такъ; но завтра, когда ты явишься къ отцу, тебя встрѣтятъ ужасной бранью. Ради любви ко мнѣ, приготовься хоть немного къ отвѣту.

   Принцъ Генрихъ. Пожалуй! Изображай изъ себя моего отца и разбирай подробно мое поведен³е.

   Фольстэфъ. Если желаешь, изволь. Вотъ эта скамейка послужитъ мнѣ трономъ, этотъ кинжалъ - скипетромъ, а эта подушка - короной.

   Принцъ Генрихъ. Тебѣ, вмѣсто трона, надо бы поставить извѣстнаго рода кресло; вмѣсто скипетра - оловянный кинжалъ; а вмѣсто драгоцѣнной короны могъ бы служить собственный твой обнаженный черепъ... Впрочемъ, все равно.

   Фольстэфъ. Хорошо. Если огонь благодати не совсѣмъ еще въ тебѣ угасъ, вотъ увидишь, какъ я тебя растрогаю. Дайте мнѣ кружку вина, чтобы глаза мои покраснѣли и чтобы поэтому можно было подумать, будто я плакалъ. Мнѣ надо быть сильно взволнованнымъ, и я ни за как³я блага въ м³рѣ не соглашусь говорить тономъ царя Камбиза.

   Принцъ Генрихъ. Начинаемъ. Вотъ я раскланиваюсь.

   Фольстэфъ. А я вотъ начинаю свою рѣчь. Вы, изображающ³е мое дворянство, становитесь сюда.

   Хозяйка. Господи ²исусе! Какое чудесное представлен³е!

   Фольстэфъ. Не плачь, дорогая супруга; потоки слезъ твоихъ льются напрасно.

   Хозяйка. Каковъ отецъ-то! Какъ онъ гордо поддерживаетъ свое родительское достоинство!

   Фольстэфъ. О, лорды, взываю къ вамъ: уведите печальную королеву, ея глазные шлюзы заграждены обил³емъ чрезмѣрнымъ горькихъ слезъ!

   Хозяйка. О, Господи ²исусе! Онъ точь-въ-точь, какъ тѣ комед³анты, что не разъ представляли при мнѣ на улицѣ...

   Фольстэфъ. Молчи, добрая моя винная бутыль, молчи, одуряющее зелье!... Герри, меня удивляютъ не только тѣ мѣста, гдѣ ты проводишь время, но и то общество, которымъ ты окруженъ. Хотя ромашка и растетъ тѣмъ быстрѣе, чѣмъ болѣе ее топчутъ, но молодость не ромашка, и чѣмъ болѣе ее растрачиваешь, тѣмъ быстрѣе она истощается. То, что ты мнѣ сынъ я вывожу частью изъ словъ твоей матери, частью изъ собственныхъ соображен³й; болѣе же всего убѣждаетъ въ этомъ мошенническое коварство твоего взгляда и твоя глупо отвисшая нижняя губа. Итакъ, если ты мнѣ сынъ, то вотъ тебѣ мои этическ³я наставлен³я. Зачѣмъ ты, будучи моимъ сыномъ, доводишь себя до того, что на тебя пальцемъ показываютъ? Развѣ солнце небесное станетъ прятаться по кустамъ и услаждать свой вкусъ ежевикой? Это так³е вопросы, которыхъ и задавать бы не слѣдовало. Неужто сыну солнца Англ³и прилично грабить проѣзжихъ на большой дорогѣ? Вотъ этотъ вопросъ задать слѣдовало. Есть такое вещество, Герри, о которомъ ты не разъ слыхалъ и которое извѣстно многимъ изъ обитателей нашего королевства подъ назван³емъ "смолы". Смола эта, по увѣрен³ямъ древнихъ писателей, имѣетъ свойство марать. Таково и общество, съ которымъ ты знаешься. Я говорю съ тобою, Герри, испивъ чашу не вина, а горькихъ слезъ, не въ упоен³и радости, а подъ гнетомъ горя; говорю не одними словами, но и слезами... Только одинъ честный человѣкъ и есть... имени его я не знаю, но я часто видалъ его съ тобою.

   Принцъ Гкнрихъ. Не заблагоразсудится ли вашему величеству сказать. какого рода этотъ человѣкъ?

   Фольстэфъ. Наружности онъ внушительной, хотя отчасти тучноватъ; взглядъ у него веселый, глаза пр³ятные, мужество - же его не подлежитъ ни малѣйшему сомнѣн³ю. На видъ ему лѣтъ пятьдесятъ, хотя на самомъ дѣлѣ ему, быть-можетъ, ужъ недалеко и до шестидесяти. Теперь я припоминаю: имя его - Фольстэфъ. Если человѣкъ этотъ ведете жизнь нѣсколько распущенную, то наружность, Герри, очень обманчива, потому что глаза его такъ и с³яютъ добродѣтелью. Если же дерево узнается по плоду, а плодъ по дереву, я рѣшительно заявляю, что Фольстэфъ переполненъ добродѣтелью. Держи его при себѣ, Герри, а другихъ прогони! Теперь, дрянной негодяй, скажи, гдѣ ты пропадалъ весь этотъ мѣсяцъ?

   Принцъ Генрихъ. Ну, развѣ такъ говорятъ короли? Становись на мое мѣсто, а я буду изображать отца.

   Фольстэфъ. А! ты свергаешь меня съ престола!... Хорошо-же! пусть меня повѣсятъ за пятки, какъ кролика или какъ зайца у входа въ лавку съ живностью, если у тебя и въ словахъ, и въ дѣйств³и будетъ хоть половина такого велич³я и такой важности, какъ у меня.

   Принцъ Генрихъ. Хорошо. Вотъ я и сѣлъ.

   Фольстэфъ. А я вотъ стою. Будьте судьями, господа.

   Принцъ Генрихъ. Скажи, Герри, откуда это ты явился?

   Фольстэфъ. Изъ Истчипа, мой благородный лордъ.

   Принцъ Генрихъ. Тѣ жалобы на тебя, которыя до меня доходятъ, очень важны.

   Фольстэфъ. О, государь, убей меня Богъ, если жалобы эти не чистѣйшая ложь! Нѣтъ, вы увидите, что я вполнѣ достоинъ называться молодымъ принцемъ.

   Принцъ Генрихъ. Ты божишься, безбожный мальчишка! Съ этой минуты и глазъ не смѣй поднимать на меня! Ты силою совращенъ съ пути благодати; тобой завладѣлъ дьяволъ въ образѣ толстаго старика: пр³ятель твой не человѣкъ, а бочка. Зачѣмъ ты знаешься съ такимъ скопищемъ слизи, съ такимъ сборищемъ всякаго скотства, съ такой воплощенной водянкой, съ такой бочкой хереса, съ такимъ мѣшкомъ нечищенныхъ кишекъ, съ такимъ невыпотрошеннымъ жаренымъ быкомъ, съ такимъ застарѣлымъ порокомъ, съ этой закоренѣлой неправдой, съ этимъ сѣдымъ сводникомъ, съ этимъ выжившимъ изъ лѣтъ чванствомъ? На что онъ годенъ? - На то, чтобы смаковать хересъ и пить его. На что онъ способенъ? - На то, чтобы разрѣзать каплуна и его съѣсть. Въ чемъ заключается его сила? - Въ ловкости; а ловкость? - въ умѣн³и надувать. Въ чемъ же проявляется его умѣнье надувать? - во всемъ; за что же онъ заслуживаетъ уважен³е? - ни за что.

   Фольстэфъ. Чтобы имѣть возможность слѣдить за мыслями вашего величества, я желалъ бы знать, о комъ вы, ваше величество, изволите говорить?

   Принцъ Генрихъ. О комъ же, какъ не о томъ злодѣѣ, о томъ совратителѣ юношества, о томъ сѣдобородомъ сатанѣ, имя которому Фольстэфъ.

   Фольстэфъ. Государь, этотъ человѣкъ извѣстенъ мнѣ лично.

   Принцъ Генрихъ. Я это знаю.

   Фольстэфъ. Однако, утверждать, что за нимъ я знаю болѣе пороковъ, чѣмъ за самимъ собою, значило бы говорить болѣе, чѣмъ мнѣ извѣстно. Его сѣдины, правда, свидѣтельствуютъ о томъ, что онъ старъ, но развѣ отъ этого онъ менѣе достоинъ сострадан³я? Но то, чтобъ онъ, - съ позволен³я сказать, - былъ вѣчнымъ посѣтителемъ непотребныхъ домовъ, я рѣшительно отрицаю. Если хересъ и сахаръ оруд³я грѣха, то да придетъ самъ Господь на помощь грѣшникамъ! Если грѣшно быть старымъ и, вмѣстѣ, веселымъ, то не многимъ, любящимъ попировать, удастся спасти отъ дьявола свою душу; если тучность явлен³е достойное ненависти, то придется возлюбить однѣхъ тощихъ коровъ Фараоновыхъ. Нѣтъ, добрѣйш³й государь, прогоните Пето, прогоните Бардольфа, прогоните Пойнца; что же касается дорогого Джека Фольстэфа, любезнаго Джека Фольстэфа, честнаго Джека Фольстэфа, мужественнаго Джека Фольстэфа, чья храбрость тѣмъ болѣе достойна уважен³я, что онъ уже не молодъ, не удаляйте его изъ общества вашего Герри!... Да, не удаляйте его изъ общества вашего Герри!... Прогнать пухленькаго Джека то же, что прогнать цѣлый свѣтъ.

   Принцъ Генрихъ. А я его все-таки прогоню! Я этого хочу! (Сильный стукъ въ двери; хозяйка, Фрэнсисъ и Бардольфъ уходятъ, но послѣдн³й тотчасъ же возвращается).

   Бардольфъ (Поспѣшно вбегая). Ваша свѣтлость, ваша свѣтлость!... У дверей стоитъ шерифъ, а съ нимъ самая страшная стража!

   Фольстэфъ. Ступай вонъ, бездѣльникъ! Доведемъ представлен³е до конца. Мнѣ еще многое надо сказать въ защиту Фольстэфа.

   Хозяйка (Возвращаясь поспѣшно). О, Господи ²исусе! Ваша свѣтлость! ваша свѣтлость!

   Фольстэфъ. Что тамъ случилось? Ужь не пр³ѣхалъ ли дьяволъ верхомъ па скрипичномъ смычкѣ?

   Хозяйка. Шерифъ стоитъ у дверей, а съ нимъ многочисленная стража. Они хотятъ обыскивать весь домъ. Что мнѣ дѣлать? Прикажете впустить его?

   Фольстэфъ. Что такое? Послушай, Галь, только хорошенько! Никогда не слѣдуетъ принимать фальшиваго червонца за настоящ³й... Ты хоть и не кажешься сумасшедшимъ, но на дѣлѣ совсѣмъ сумасшедш³й!

   Принцъ Генрихъ. А ты по природѣ трусъ и при томъ безъ всякаго чутья.

   Фольстэфъ. Я совершенно отрицаю вашего шерифа. Когда хочешь отказать ему въ пр³емѣ - отказывай; хочешь принять - пусть войдетъ. Если я, сидя на телѣгѣ, не буду такъ-же приличенъ, какъ и всяк³й другой - то мое воспитан³е ни къ чорту не годится. Надѣюсь, что петля на висѣлицѣ удавитъ меня такъ-же скоро, какъ и всякаго другого.

   Принцъ Генрихъ. Ступай - спрячься за занавѣску; друг³е-же пусть идутъ пока наверхъ. Впрочемъ, тотъ, у кого приличная наружность и чистая совѣсть, можетъ и остаться.

   Фольстэфъ. Ахъ, у меня когда-то было и то, и другое, но время ихъ прошло... слѣдовательно, я иду прятаться (Всѣ уходятъ, кромѣ принца и Пойнца).

   Принцъ Генрихъ. Теперь шерифъ можетъ войти.

  

  

   Принцъ Генрихъ. Что вамъ отъ меня угодно, господинъ шерифъ?

   Шерифъ. Прежде всего простите меня, милордъ. Толпа съ криками выслѣдила какихъ-то подозрительныхъ людей, укрывшихся въ этой тавернѣ,

   Принцъ Генрихъ. Какихъ людей?

   Шерифъ. Свѣтлѣйш³й лордъ, одинъ изъ нихъ хорошо извѣстенъ всѣмъ. Это очень жирный мужчина.

   Извощикъ. Такой-же жирный, какъ масло.

   Принцъ Генрихъ. Увѣряю васъ, что такого человѣка здѣсь нѣтъ. Я только передъ вашимъ приходомъ отправилъ его исполнить одно поручен³е. Даю тебѣ слово, шерифъ я завтра въ обѣденное время самъ пришлю къ тебѣ этого человѣка; пусть онъ лично отвѣчаетъ или тебѣ, или кому нибудь другому на всѣ обвинен³я, если онъ дѣйствительно въ чемъ нибудь виноватъ. А теперь позволь попросить тебя уйти отсюда.

   Шерифъ. С³ю минуту, милордъ... Ко мнѣ два джентельмена обратились съ жалобою, что на нихъ напали на большой дорогѣ и отняли у нихъ триста марокъ.

   Принцъ Генрихъ. Можетъ быть и такъ. Если онъ дѣйствительно ограбилъ этихъ людей, онъ за это отвѣтитъ. И такъ, прощайте.

   Шерифъ. Покойной ночи, мой благородный лордъ.

   Принцъ Генрихъ. Не вѣрнѣе-ли было-бы сказать "добраго утра".

   Шерифъ. Вы совершенно правы, милордъ. Теперь уже трет³й часъ (Шерифъ и извощикъ уходятъ).

   Принцъ Генрихъ. Этотъ жирный мошенникъ такъ-же хорошо всѣмъ извѣстенъ, какъ соборъ св. Павла! Ступай, позови его.

   Пойнцъ (Приподнимая занавѣску, за которою спрятался Фольстэфъ). Фольстэфъ!... Онъ спитъ, какъ убитый, и храпитъ, какъ лошадь.

   Принцъ Генрихъ. Слышишь, какъ онъ тяжело дышетъ. Обыщи его карманы (Обыскиваетъ). Нашелъ что-нибудь?

   Пойнцъ. Однѣ бумаги, милордъ.

   Принцъ Генрихъ. Посмотримъ, что такое? Читай.

   Пойнцъ. Такого-то числа, каплунъ 2 шил. 6 п., сверхъ того, соусъ 4 пен., сверхъ того, хереса два галлона 5 шил. 8 пен., сверхъ того, анчоусы и хересъ послѣ ужина 2 шил. 6 пен., сверхъ того, хлѣбъ пол. пенса.

   Принцъ Генрихъ. Это поразительно! Всего на полпенса хлѣба и такое непозволительное количество хереса! Остальное спрячь; прочтемъ послѣ, на досугѣ, а онъ пусть спитъ здѣсь до солнечнаго восхода. Утромъ мнѣ надо быть во дворцѣ. Мы всѣ отправляемся на войну; ты получишь почетное назначен³е. Этого же толстаго мошенника я велю опредѣлить въ пѣхоту. Я убѣжденъ, что переходъ въ какихъ нибудь двѣсти или триста рутъ будетъ для него просто смертью. Такимъ образомъ, деньги вернутся съ лихвою... Приходи ко мнѣ пораньше, а пока - прощай.

   Пойнцъ. Добраго утра, свѣтлѣйш³й принцъ (Уходятъ).

  

  

   Мортимеръ. Обѣщан³я блистательны; союзники люди вѣркые. Такое начало возбуждаетъ самыя радужныя надежды.

   Горяч³й. Лордъ Мортимеръ и вы, кузенъ Глендауръ, скажите, не сѣсть ли намъ? Вы, дядя Уорстѳръ, тоже... Ахъ, чортъ возьми! - я забылъ карту.

   Глендауръ. Нѣтъ, вотъ, она здѣсь. Сидите, кузенъ Пэрси: - сидите, добрый "Горяч³й" кузенъ. Знаете, всяк³й разъ, какъ Ланкастръ называетъ васъ этимъ именемъ, щеки его блѣднѣютъ, и онъ отъ всей души желаетъ, чтобы вы уже находились на небесахъ.

   Горяч³й. А каждый разъ, какъ онъ слышитъ имя Оуэна Глендаура, онъ желаетъ, чтобы этотъ Глендауръ уже находился въ аду.

   Глендауръ. Не могу его за это осуждать. Во время моего рожден³я на небѣ вдругъ появились огненные образы и пылающ³я свѣтила; при моемъ рожден³и земля, словно трусъ, дрожала на всемъ своемъ протяжен³и и до самаго своего основан³я.

   Горяч³й. Въ ту пору было-бы тоже самое, если бы окотилась кошка вашей матери, а вы и не думали - бы рождаться на свѣтъ.

   Глендауръ. Я вамъ говорю, что въ часъ моего рожден³я земля тряслась.

   Горяч³й. Если, - какъ вы предполагаете, - земля задрожала отъ страха передъ вами, значитъ, между мною и ею есть разница.

   Глендауръ. Все небо было въ огнѣ, а земля тряслась.

   Горяч³й. Должно-быть, земля оттого и задрожала, что небо было въ огнѣ, а совсѣмъ не оттого, что напугалась вашего рожден³я. Если земля чувствуетъ себя нездоровою, у нея бываютъ странныя извержен³я. Чреватая земля нерѣдко страдаетъ рѣзью въ животѣ, происходящею отъ скоплен³я въ ея утробѣ вѣтровъ, отъ которыхъ она старается освободиться. Тогда эта почтенная старушка принимается такъ трястись, что рушатся колокольни и поросш³я мхомъ башни. У нашей праматери-земли, въ минуту вашего рожден³я, вѣроятно были схватки и она тряслась отъ боли.

   Глендауръ. Не отъ многихъ, кузенъ, перенесъ бы я так³я противорѣч³я. Дозвольте мнѣ еще разъ сказать вамъ, что во время моего рожден³я все небо пылало огнями. Козы бѣжали съ горъ, а стада дикимъ ревомъ оглашали перепуганныя равнины. Эти чудныя явлен³я знаменовали, что рождается человѣкъ необыкновенный, да и все дальнѣйшее течен³е моей жизни доказываетъ, что я не изъ породы обыкновенныхъ людей. Гдѣ на всемъ омываемомъ моремъ пространствѣ Англ³и, Шотланд³и и Уэльса найдется человѣкъ, могущ³й похвастаться, что я его ученикъ, что я у него почерпнулъ свои познан³я? А между тѣмъ укажите мнѣ рожденнаго отъ женщины человѣка, способнаго слѣдовать за мною по труднымъ путямъ науки или стать въ уровень со мною въ глубивѣ моихъ опытовъ?

   Горяч³й. Я нахожу, что нѣтъ человѣка, лучше говоряшаго по уэльсски, чѣмъ вы, а затѣмъ отправляюсь обѣдать.

   Мортимеръ. Полно, кузенъ Пэрси. Ты доведешь его до умопомѣшательства.

   Глендауръ. Я могу вызывать духовъ изъ глубины бездны.

   Горяч³й. То-же могу и я, и каждый человѣкъ. Только являются ли они, когда вы ихъ вызываете?

   Глендауръ. Я могу научить васъ, кузенъ, какъ заставлять повиноваться самого дьявола,

   Горяч³й. А я могу научить васъ, какъ посрамлять дьявола: - говоря правду. Говорите правду, и вы посрамите дьявола. Если вы имѣете власть вызывать его, пусть онъ явится сюда, и будь я проклятъ, если у меня не хватитъ умѣн³я со срамомъ выгнать его отсюда. Во всю жизнь говорите только правду, и дьяволъ будетъ посрамленъ.

   Мортимеръ. Полноте, полноте! Прекратите эту ни къ чему не ведущую болтовню.

   Глендауръ. Три раза Генрихъ Болинброкъ пытался тягаться со мною силами, и три раза прогонялъ я его съ береговъ Уэя и съ текущаго по песчаному дну Сэверна, разбитаго, босаго, пока его хлестала непогода.

   Горяч³й. Какъ, даже безъ сапогъ, да еще въ непогоду? Какъ-же онъ, чортъ его возьми, не схватилъ лихорадки.

   Глендауръ. Ну, будетъ!... Вотъ карта. Какъ мы раздѣлимъ наши владѣн³я? Согласно тройственному договору?

   Мортимеръ. Архид³аконъ раздѣлилъ ихъ на три совершенно равныхъ участка: отъ Трента и Сэверна и до сихъ поръ, югъ и востокъ Англ³и составляютъ мой участокъ. Весь западъ по другую сторону Сэверна, включая сюда Уэльсъ и всѣ хлѣбородныя поля, находящ³яся на этомъ пространствѣ, составляютъ долю Глендаура, а твою, дорогой братъ - весь сѣверъ Англ³и отъ берега Трента. Всѣ три услов³я уже пишутся; намъ останется только скрѣпить ихъ своею подписью, а это можно будетъ сдѣлать сегодня-же вечеромъ. Завтра ты, Пэрси, я и добрый лордъ Уорстэръ выступимъ на встрѣчу вашему отцу и шотландскимъ войскамъ. Встрѣча, какъ это было условлено, должна произойти въ Шрюсбэри. Тесть-же мой, Глендауръ, еще не готовъ, да и помощь его не понадобится намъ ранѣе, чѣмъ черезъ двѣ недѣли (Глендауру). Въ этотъ срокъ ты, надѣюсь, успѣешь собрать своихъ наемщиковъ, друзей и сосѣднихъ дворянъ?

   Глендауръ. О, я явлюсь къ вамъ гораздо ранѣе и привезу съ собою вашихъ женъ. Вамъ слѣдуетъ какъ можно скорѣе уѣхать отъ нихъ и притомъ тайно, не простившись съ ними, потому что при прощан³и прольются так³е потоки слезъ, что, пожалуй, затопятъ всю мѣстность.

   Горяч³й. Я нахожу, что вотъ этотъ мой участокъ, на сѣверъ отъ Бортона, много меньше обоихъ вашихъ. Смотрите, извилина рѣки отрѣзываетъ у меня лучш³й кусокъ моего участка, огромный клокъ земли въ видѣ полумѣсяца. Я вотъ въ этомъ мѣстѣ запружу рѣку плотиной и игривый серебристый Трентъ проложитъ себѣ новое русло и потечетъ въ прямомъ направлен³и. Такимъ образомъ я уничтожу изгибъ, лишающ³й меня богатѣйшихъ помѣст³й.

   Глендауръ. Какъ, уничтожите изгибъ? Вы сами видите, Трентъ дѣлаетъ излучину. Какъ онъ течетъ теперь, такъ и долженъ будетъ продолжать свое течен³е.

   Мортимеръ. Братъ, прослѣди внимательнѣе течен³е рѣки и замѣть, какой громадный кусокъ она съ другой стороны отрѣзываетъ у меня въ твою пользу. Трентъ наноситъ тебѣ ущербъ въ одномъ мѣстѣ, за то вознаграждаетъ въ другомъ.

   Уорстэръ. Запрудить рѣку, вотъ здѣсь, не будетъ трудно; тогда этотъ мысъ отойдетъ къ сѣверу, а Трентъ потечетъ прямо и ровно.

   Горяч³й. Я этого-то и хочу; обойдется это не дорого.

   Глендауръ. А я не хочу, чтобы рѣка измѣняла течен³е.

   Горяч³й. Не хотите?

   Глендауръ. Не хочу, и этого измѣнен³я не будетъ.

   Горяч³й. А кто-же мнѣ помѣшаетъ?

   Глендауръ. Кто? - Я.

   Горяч³й. Мнѣ не хотѣлось-бы васъ понимать, поэтому говорите лучше по-уэльсски.

   Глендауръ. Я умѣю говорить по-англ³йски, милордъ, и не хуже васъ. Я воспитывался при англ³йскомъ дворѣ. Въ молодости я для арфы сочинилъ много очень милыхъ пѣсенокъ и обогатилъ языкъ множествомъ красивыхъ оборотовъ; за вами же такихъ способностей никто и никогда не признавалъ.

   Горяч³й. Чему я радъ отъ всей души. Я скорѣе предпочелъ бы быть котомъ и мяукать, чѣмъ принадлежать къ числу этихъ надоѣдливыхъ слагателей балладъ. Для меня сноснѣе слышать визгъ вертящагося мѣднаго подсвѣчника, скрипъ на оси немазаннаго колеса... И то, и другое менѣе способно довести меня до зубной боли, чѣмъ жеманные и слащавые стихи. Они такъ-же противны мнѣ, какъ вынужденная побѣжка разбитой клячи.

   Глендауръ. Извольте; для васъ течен³е Трента будетъ измѣнено.

   Горяч³й. Мнѣ все равно. Для достойнаго друга я готовъ отдать даже втрое большее количество земли. Но замѣтьте, когда дѣло идетъ о раздѣлѣ поровну, я буду торговаться о девятой долѣ волоска. Готовы услов³я? - пора ѣхать.

   Глендауръ. Мѣсяцъ свѣтитъ ярко; вы можете уѣхать и въ ночь. Я пойду потороплю писцовъ, а вамъ совѣтую не говорить женамъ объ отъѣздѣ... Моя дочь до того влюбдена въ своего Мортимера, что я боюсь, какъ-бы она не сошла съ ума, когда узнаетъ о его отъѣздѣ (Уходитъ).

   Мортимеръ. Фи, братъ Пэрси, зачѣмъ ты такъ перечишь моему тестю!

   Горяч³й. Что-же дѣлать, когда я не могу иначе? Иногда онъ просто выводитъ меня изъ себя своими разглагольствован³ями о кротѣ и о муравьѣ, о духовидцѣ Мерлинѣ и о его пророчествахъ, о драконѣ и о безперой рыбѣ, о ягнятникѣ съ обрѣзанными крыльями и о линяющемъ воронѣ, о лежащемъ львѣ и о ползающей кошкѣ... Онъ болтаетъ столько вздора, что меня вся эта чепуха выводить изъ терпѣн³я. Вотъ, что я тебѣ разскажу: вчера до поздней ночи и часовъ девять подѣрядъ онъ надоѣдалъ мнѣ, высчитывая имена различныхъ дьяволовъ, будто-бы находящихся у него въ услужен³и. - "Гм! хорошо... продолжайте", - говорилъ я, но не слыхалъ ни одного слова. Онъ так-же надоѣдливъ, какъ усталая лошадь, какъ сварливая жена или какъ домъ, гдѣ печи дымятъ! Я лучше соглашусь жить гдѣ-нибудь на вѣтряной мельницѣ, питаясь сыромъ и чеснокомъ, но только подальше отъ него, чѣмъ въ самомъ красивомъ замкѣ всего крещенаго м³ра объѣдаться самыми вкусными блюдами и слушать его болтовню.

   Мортимеръ. Однако, человѣкъ онъ все-таки хорош³й, достойный, обладающ³й значительною ученостью. Онъ даже посвященъ въ таинства сокровенной науки. Къ тому-же онъ храбръ, какъ левъ, необыкновенно ласковъ и щедръ, какъ рудники Инд³и. Долженъ я также сказать, что онъ съ величайшимъ уважен³емъ относится къ твоему характеру и даже переламываетъ свой нравъ, когда ты ему перечишь. Да, честное слово, это такъ. Раздражать его опасно: дорого поплатился-бы каждый, если-бы вздумалъ дразнить его такъ-же, какъ дразнишь ты. Прошу тебя, не злоупотребляй его терпѣн³емъ.

   Уорстэръ. Въ самомъ дѣдѣ, племянникъ, твое поведен³е достойно порицан³я. Съ тѣхъ поръ, какъ ты сюда пр³ѣхалъ, ты только и дѣлаешь, что раздражаешь и стараешься вывести его изъ терпѣн³я. Надо непремѣнно избавиться отъ итого недостатка. Хотя въ такомъ недостаткѣ иногда и проявляются велич³е, храбрость и благородство, - а это-то и заставляетъ мириться съ нимъ въ тебѣ, - но чаще онъ служитъ признакомъ грубаго задора, неумѣн³я держать себя и владѣть собою, а также гордости, высокомѣр³я, самомнѣн³я и презрѣн³я къ другимъ. Когда однимъ изъ такихъ пороковъ, даже въ самой малой степени, одержимъ джентельменъ, порокъ этотъ отчуждаетъ отъ него всѣ сердца и пятнаетъ всѣ остальныя доблестныя его стороны, отнимая у нихъ всю ихъ прелесть.

   Горяч³й. Я точно въ школѣ выслушиваю наставлен³я. Да здравствуетъ умѣн³е держать себя въ обществѣ!... А, вотъ вдуть наши жены - Надо съ ними проститься.

  

  

   Мортимеръ. Меня разбираетъ смертельная досада, что жена моя не знаетъ ни одного слова по-англ³йски, а я ни слова не понимаю по-уэльсски.

   Глендауръ. Моя дочь плачетъ и ни за что не соглашается разстаться съ тобою. Она хочетъ тоже быть воиномъ и отправиться на войну.

   Мортимеръ. Дорогой батюшка, окажите ей, что она и тетка моя, лэди Пэрси, скоро присоединятся къ намъ подъ вашею охраной.

  

  

   Глендауръ. Ничего и слышать не хочетъ. Съ этою упрямою и своевольною негодницей убѣжден³емъ ничего не подѣлаешь.

  

  

   Мортимеръ. Я вижу твои взгляды и, благодаря твоимъ небеснымъ глазамъ, такъ хорошо понимаю милый уэльсск³й языкъ, что, кажется, если бы не застѣнчивость, самъ заговорилъ бы съ тобою на немъ.

  

  

   Мортимеръ. Мнѣ понятны твои поцѣлуи, а тебѣ мои; это объяснен³е прочувствованное. Но, радость моя, я только тогда успокоюсь, когда научусь говорить на твоемъ языкѣ. На твоихъ устахъ уэльсское нарѣч³е такъ же сладкозвучно, полно такихъ же чарующихъ переходовъ, какъ подъ перстами красавицы королевы - пѣн³е арфы, несущееся изъ садовой бесѣдки.

   Глендауръ. Если ты самъ разчувствуешься, она совсѣмъ спятитъ съ ума.

  

  

   Мортимеръ. Что она говоритъ? Я не понимаю ни слова.

   Глендауръ. Она проситъ, чтобы ты беззаботно раскинулся на тростниковой цыновкѣ и далъ своей головѣ отдохнутъ на ея колѣняхъ, а она тѣмъ временемъ будетъ пѣть любимыя твои пѣсни, пока богъ благотворнаго сна не смежитъ твоихъ вѣкъ, и ты не впадешь въ сладкую дремоту служащую какъ-бы посредницей между бодрствован³емъ и настоящимъ сномъ, словно заря между днемъ и ночью, за часъ до появлен³я небесной колесницы, влекомой конями въ блестящей упряжи и начинающей съ востока свой дневной бѣгъ по небу.

   Мортимеръ. Отъ всего сердца готовъ исполнить ея желан³е; прилягу и стану слушать ея пѣн³е. Тѣмъ временемъ надѣюсь, успѣютъ написать услов³я.

   Глендауръ. Прекрасно сдѣлаешь. Только знай, что музыканты, которыхъ ты услышишь, витаютъ въ воздухѣ и находятся отсюда гораздо далѣе, чѣмъ за тысячу миль, а между тѣмъ они сейчасъ будутъ здѣсь. Прилягь и внимай.

   Горяч³й. Слушай, Кэтъ! ты въ совершенствѣ умѣешь укладывать... Ну, скорѣе, скорѣе! Дай и мнѣ прильнуть головой къ твоимъ колѣнямъ.

   Леди Пэрси. Ну, пошелъ, вертопрахъ!

  

  

   Горяч³й. Теперь я вижу, что дьяволъ понимаетъ по-уэльсски; послѣ этого нѣтъ ничего удивительнаго, если у него столько причудъ... Клянусь Пречистой Дѣвой, музыкантъ онъ хорош³й.

   Леди Пэрси. Въ такомъ случаѣ, ты, должно быть, велик³й музыкантъ въ душѣ, потому что ты вѣчно подъ властью разныхъ причудъ... Ну, лежи смирно, воришка; лэди Мортимеръ будетъ сейчасъ пѣть по-уэльсски.

   Горяч³й. Мнѣ, право, было бы пр³ятнѣе слушать. какъ воетъ по-ирландски моя собака "Лэди".

   Леди Пэрси. Молчи! Или ты хочешь, чтобы я треснула тебя по головѣ?

   Горяч³й. Совсѣмъ не хочу.

   Леди Пэрси. Въ такомъ случаѣ, лежи смирно.

   Горяч³й. Нѣтъ. Это недостатокъ женск³й.

   Леди Пэрси. Эхъ, убирайся!

   Горяч³й. Куда? на постель къ уэльсской леди?

   Леди Пэрси. Это что еще за штука?

   Горяч³й. Молчи, она собралась пѣть.

  

  

   Горяч³й. Теперь, Кэтъ, спой и ты; я хочу тебя послушать.

   Леди Пэрси. Нѣтъ, ей-богу, ни за как³е пряники пѣть не стану.

   Горяч³й. "Ни за как³е пряники"! "Ей-Богу"!... Ты выражаешься, точно жена лавочника... Потомъ выражен³я, въ родѣ слѣдующихъ: - "Такъ же вѣрно, какъ то, что я живу", "канальей хочу остаться, если не...", "провалиться на мѣстѣ"; и т.д. Ты божишься такъ пошло, словно никогда нигдѣ не бывала, кромѣ Финсбори. Кэтъ, ты леди, такъ и божись, какъ прилично лэди, крѣпко, съ достоинствомъ, а всѣ эти "что за штуки", да "пряники" предоставь говорить разряженнымъ по праздничному лавочницамъ. Ну, спой.

   Леди Пэрси. Не стану я пѣть.

   Горяч³й. И прекрасно сдѣлаешь, а то, - чего добраго, - тебя примутъ или за портного, или за обучателя снигирей. Услов³я скоро будутъ переписаны, и часа черезъ два я уѣду. Приходи ко мнѣ, если хочешь (Уходитъ).

   Глендауръ. Иди и ты, Мортимеръ. Ты настолько-же вяло относишься къ отъѣзду, насколько въ этомъ отношен³и не въ мѣру горячъ Генри Пэрси. Договоръ, вѣроятно, теперь уже переписанъ. Мы его скрѣпимъ подписями, приложимъ, печати, и тогда живо на коней.

   Мортимеръ. Готовъ всею душой (Уходятъ).

  

  

   Король Генрихъ. Оставьте насъ, милорды, мнѣ необходимо частнымъ образомъ переговорить съ принцемъ Генрихомъ. Но не удаляйтесь совсѣмъ; вы скоро будете мнѣ нужны (Лорды уходяVпъ). Не знаю, прогнѣвилъ ли я чѣмъ Господа, но Онъ, по своему неисповѣдимому сужден³ю, послалъ мнѣ бичъ въ лицѣ отпрыска собственной моей крови. Ты своими предосудительными поступками заставляешь меня предполагать будто за всѣ мои прежн³я прегрѣшен³я именно ты избранъ оруд³емъ Бож³ей кары. Чѣмъ-же, какъ не этимъ, могу я объяснить себѣ твои разнузданныя и низк³я желан³я, твои жалк³е, гнусные, позорный и грязные поступки, твои пошлыя развлечен³я и твое постоянное пребыван³е въ обществѣ тѣхъ негодныхъ товарищей, которыми, не смотря на свое высокое происхожден³е, ты постоянно окружаешь себя, съ которыми вѣчно проводишь время, какъ съ равными? Какъ можетъ твой санъ, твое царственное сердце уживаться въ такой низменной средѣ?

   Принцъ Генрихъ. Въ угоду вашему величеству, я желалъ бы имѣть возможность такъ-же оправдаться во всѣхъ моихъ проступкахъ, какъ, - я въ этомъ глубоко убѣжденъ, - съумѣю въ вашихъ глазахъ очистить себя отъ множества незаслуженно взводимыхъ на меня обвинен³й. Позвольте мнѣ молить васъ о снисхожден³и, хотя бы до тѣхъ поръ, когда мнѣ удастся опровергнуть безчисленныя росказни, которыя ухо правителя вынуждено бываетъ слишкомъ часто выслушивать изъ устъ улыбающихся вѣстовщиковъ и переносчиковъ вымышленныхъ новостей, взводимыхъ на меня безъ всякаго повода съ моей стороны. Что же касается тѣхъ дѣйствительныхъ проступковъ, въ которые вовлекла меня моя черезчуръ бурная молодость, то я за нихъ надѣюсь найти прощен³е хотя бы въ силу моего раскаян³я.

   Король Генрихъ. Да проститъ тебя Богъ! Однако, Герри, я все-таки не могу объяснить себѣ низменность твоихъ стремлен³й, такъ мало похожую на высок³й полетъ твоихъ пред