Главная » Книги

Шекспир Вильям - Юлий Цезарь, Страница 3

Шекспир Вильям - Юлий Цезарь


1 2 3 4 5 6

div>
  

Лигарий

  
   Я не болен, если Брут имеет какое-либо предприятие, достойное названия чести.
  

Брут

  
   Такое предприятие я имею, если б ухо твое было столь здраво, чтобы оное выслушать.
  

Лигарий

  
   Клянусь всеми богами, которым римляне поклоняются; клянусь, что здесь слагаю болезнь свою - Душа Рима! благородный потомок славного предка! ты, подобно могущественному заклинателю духов, паки призвал в жизнь умерший дух мой. Повели только, и я невозможное исполнить потщуся и исполню. Что делать должно?
  

Брут

  
   Приняться за такую работу, которая больных людей может сделать здравыми.
  

Лигарий

  
   Но нет ли и таких здравых, которых нам больными сделать надлежит?
  

Брут

  
   И то правда. Что это такое и кого постигнуть должно, расскажу я тебе дорогою.
  

Лигарий

  
   Поди только, а я с пламенным сердцем тебе последую, дабы сделать то, чего не знаю; но довольно и того, что Брут есть вождь мой.
  

Брут

  
   Так пойдем же.

(Уходят.)

  

Явление II

Дом Цезарев. Гром и молния.

Цезарь

  
   Ни небо, ни земля не имели в сию ночь покоя. Три раза Кальпурния во сне кричала: помогите! помогите! умерщвляют Цезаря! - Есть ли кто-нибудь там?

(Приходит служитель.)

  

Служитель

  
   Что угодно Цезарю?
  

Цезарь

  
   Поди, скажи жрецам, чтоб они тотчас учинили жертвоприношение и после сообщили бы мне свои о том мнения.
  

Служитель

  
   Повеление Цезаря будет исполнено.

(Уходит. - Кальпурния приходит.)

  

Кальпурния

  
   Что ты предпринимаешь, Цезарь? Неужели хочешь ты идти? - Ни одного шага не сделаешь ты ныне у меня из дому.
  

Цезарь

  
   Цезарь пойдет. Угрозы только сзади взирали на меня: увидя лицо мое, они исчезнут.
  

Кальпурния

  
   Я никогда не думала о чудных явлениях; но ныне ужасают меня оные. Один человек, выключая еще того, что мы сами видели и слышали, рассказывал об ужасных явлениях, которые страже представлялись: львица пометала детей на улице; могилы разверзались и изрыгали из себя мертвых; ярящиеся огненные воины, построясь в совершенный боевой порядок, на облаках сражались, и кровь их на Капитолию падала. Шум сражения наполнял воздух; кони ржали, умирающие стенали, а привидения повсюду на улицах выли и кричали. - О Цезарь! такие вещи совсем новы, и я страшусь их.
  

Цезарь

  
   Можно ли уже того избегнуть, что всемогущие боги заключили в совете своем? - Не взирая ни на что, Цезарь пойдет; ибо предвещания сии столь же касаются до меня, сколь вообще и до всего мира.
  

Кальпурния

  
   Когда умирают нищие, не являются никакие кометы; но пламенные небеса предвозвещают смерть государей.
  

Цезарь

  
   Трусы умирают задолго до своей смерти; храбрый вкушает смерть токмо единожды. Из всех чудес, мною токмо слышанных, чудеснейшим мне кажется то, что люди страшатся, ведая, что смерть, сей неизбежный конец, придет тогда, когда захочет.

(Служитель возвращается.)

   - Что говорят Авгуры?
  

Служитель

  
   Они желают, чтобы ты ныне дома остался. Вынув внутренность из одной жертвы, не нашли в ней сердца.

(Уходит.)

  

Цезарь

  
   Боги творят сие для постыждения робости; Цезарь был бы зверем без сердца, если б страх принудил его ныне остаться дома. Нет! Цезарь не таков! опасность ведает, что Цезарь еще опаснее ее. Мы с нею есть два льва, рожденные в один день; но я старее и страшнее ее: следственно, Цезарь пойдет.
  

Кальпурния

  
   Ах! благоразумие твое теряется токмо в одном уверении. Не ходи ныне! скажи, что страх мой, а не твой, удержал тебя ныне дома. Марка Антония пошлем мы в Сенат, который скажет, что ты нездоров. Стоя на коленах, испрашиваю я у тебя сей милости.
  

Цезарь

  
   Антоний скажет, что я нездоров, и, в угождение тебе, остаюсь дома.

(Приходит Деций.)

   Вот Деций Брут; пусть он им скажет сие.
  

Деций

  
   Да здравствует Цезарь! доброго утра желаю тебе, достойный Цезарь! я пришел звать тебя в Сенат.
  

Цезарь

  
   Ты пришел в самое то время, чтоб засвидетельствовать Сенату мое почтение, и сказать, что я ныне не хочу идти - Не могу, было бы ложно; а не смею, еще и того более. - Я не хочу идти; скажи им сие, Деций.
  

Кальпурния

  
   Скажи, что он болен.
  

Цезарь

  
   Разве Цезарь им лгать будет? Разве славный Победитель может устрашиться сказать сим седым старцам истину? - Деций! поди и скажи им, что Цезарь идти в Сенат не хочет.
  

Деций

  
   Позволь мне однако, могущественный Цезарь! знать причину, дабы меня не осмеяли, когда я им скажу сие.
  

Цезарь

  
   Причина находится в моем хотении: я идти не хочу; сего довольно, дабы Сенат успокоить. Но для собственного твоего успокоения, и для дружбы к тебе, скажу я тебе причину. Кальпурния, жена моя, меня удерживает. Ей снилось в сию ночь, что статуя моя, подобно водомету, изо ста отверстий пускала чистую кровь, а шайка молодых римлян улыбалась и, подошед, мыла в крови руки свои. Сие кажется ей предсказанием грозящего несчастия, и, стоя на коленах, просила она меня, чтоб я ныне остался дома.
  

Деций

  
   Сон сей предсказывает совсем противное; сие было видение счастливое. Статуя твоя, пускавшая из многих отверстий кровь, в которой многие римляне с усмешкою мыли руки свои, значит, что великий Рим будет сосать из тебя свежую кровь, и что великие мужи будут тесниться, дабы восприять от нее новые цветы, знаки и священную редкость. Вот и все, что значит Кальпурниин сон.
  

Цезарь

  
   Изъяснение твое хорошо.
  

Деций

  
   Тогда только оно будет таково, когда ты меня совсем выслушаешь. Внимай теперь же. Сенат заключил поднесть ныне корону могущественному Цезарю. Если велишь им сказать, что идти в Сенат не хочешь, то мысли их могут перемениться. Сверх того, некоторые получат случай к насмешке и скажут: итак, пусть собрание Сената будет отложено до того времени, когда Цезарева жена увидит лучшие сны. Если Цезарь не будет ныне в Сенате, то станут говорить: видите ли? Цезарь боится! - Прости мне, Цезарь; единственно моя ревностная любовь ко благу твоему побуждает меня говорить так. Любовь сия принудила теперь замолчать рассудок мой.
  

Цезарь

  
   Сколь же ничтожен весь страх твой, Кальпурния! Я стыжусь, что тебя послушал. - Дайте мне одеться; я иду.
  

БРУТ, ЛИГАРИЙ, МЕТЕЛЛ, КАСКА, ТРЕБОНИЙ, ЦИННА и ПУБЛИЙ.

  

Цезарь

  
   Вот и Публий идет за мною.
  

Публий

  
   Доброе утро, Цезарь!
  

Цезарь

  
   Здравствуй, Публий! - Как, Брут! и ты уже встал? - Доброе утро, Каска! - Никогда, Лигарий, не был тебе Цезарь таким злодеем, как лихорадка, которая тебя совершенно измождила. - Который час?
  

Брут

  
   Восемь било.
  

Цезарь

  
   Благодарю вас за ваш труд и учтивость вашу. -

(Приходит Антоний.)

   Вот уже и Антоний встал, который привык целые ночи прогуливать. - Доброе утро, Антоний!
  

Антоний

  
   Доброе утро, высокославный Цезарь!
  

Цезарь

  
   Скажи им, чтобы они были там готовы. - Мне совестно, что я так долго заставляю себя ждать. - Здравствуй, Цинна, Метелл и ты, Требоний; мне с вами нужно поговорить. Не забудьте мне о том напомнить. Будьте подле меня, чтобы я не позабыл вас.
  

Требоний

  
   Слышу, Цезарь. -

(В сторону.)

   Я так близко подле тебя буду, что лучшие твои друзья должны будут желать моего отдаления.
  

Цезарь

  
   Пойдем, достойные друзья мои! и выпьем прежде понемногу вина, а после, яко друзья, пойдем прямо в Капитолию.
  

Брут

(В сторону.)

  
   Не совсем так, о Цезарь! - Сердце мое обливается кровью, когда я о том помышляю.

(Уходят.)

  

Явление III

  

Улица недалеко от Капитолии.

АРТЕМИДОР, читающий бумагу.

  

Артемидор

  
   "Цезарь, берегись Брута, остерегайся Кассия, не приближайся к Каске, не выпускай из глаз Цинны, не верь Требонию, примечай за Метеллом Цимбером; Деций Брут к тебе неблагосклонен, Кай Лигарий тобою обижен. Во всех сих людях живет только одна душа, которая направлена против Цезаря. Если ты не бессмертен, то остерегись; бесстрашие благоприятствует заговору. Сильные боги да защитят тебя!

Друг твой Артемидор".

  
   Я буду здесь дожидаться Цезаря и отдам ему эту бумагу под видом просительного письма. Душа моя скорбит оттого, что добродетель не может быть безопасна от угрызений зависти. Если ты сие прочтешь, Цезарь, то жизнь твоя может продолжиться; а если нет, то судьба преклонена к стороне изменников.

(Уходит. Порция и Луций приходят.)

  

Порция

  
   Беги в Сенат; не надобен мне твой ответ; беги скорее. - Ты еще не ушел?
  

Луций

  
   Что же скажу я, Порция?
  

Порция

  
   Я бы хотела, чтобы ты был там и опять здесь, прежде нежели я сказать могу, что тебе там делать. - О твердость! не оставляй меня; поставь высокую гору между сердцем и языком моим! - Сердце у меня мужеское, но только силы женские. - Коль тяжело хранить женщинам у себя тайну! - Ты все еще здесь?
  

Луций

  
   Что мне делать, Порция? Бежать в Капитолию, и более ничего? Потом опять придти, и более ничего?
  

Порция

  
   Скажи мне, какими глазами смотрит Господин твой? Он со двора пошел не весьма здоров - и примечай, что делает Цезарь, и много ли просителей к нему теснится. - Слушай! что это за шум?
  

Луций

  
   Я ничего не слышу, Порция.
  

Порция

  
   Послушай хорошенько. - Я слышала шум, подобный звуку мечей, и ветер несет его от Капитолии.
  

Луций

  
   Я, право, ничего не слышу.

(Приходит Артемидор.)

  

Порция

  
   Поди сюда, друг мой. - Откуда ты идешь?
  

Артемидор

  
   Из дому, государыня.
  

Порция

  
   Который час?
  

Артемидор

  
   Почти девять.
  

Порция

  
   Цезарь пошел в Капитолию?
  

Артемидор

  
   Нет еще. Я сам ищу места, где бы мне его увидеть было можно, когда он пойдет.
  

Порция

  
   Конечно, хочешь ты о чем-нибудь просить Цезаря?
  

Артемидор

  
   Да; если Цезарь будет к Цезарю благосклонен и меня выслушает, то буду я его просить, чтобы он был сам себе другом.
  

Порция

  
   Как! разве известен тебе какой-нибудь против него заговор?
  

Артемидор

  
   Я никакого не знаю, но страшусь многих. Прости, государыня. Улица здесь узка; толпа сенаторов, преторов и просителей из народа, которая окружает Цезаря, слабого человека почти до смерти задавить может. Я буду искать просторнейшего места, чтобы поговорить с Цезарем, когда он пройдет мимо.

(Уходит.)

  

Порция

  
   Я должна идти домой! - Горе мне! коль слабо женское сердце! - О Брут! Брут! Небо да подкрепит тебя в твоем предприятии! - Верно, этот человек слышал, что я говорила. - Брут хочет просить Цезаря о том, что Цезарю не весьма будет приятно. - Я совсем сил лишаюсь. - Беги, Луций! кланяйся от меня супругу моему - скажи ему, что я весела. - Приди опять назад и уведоми меня, что он тебе скажет.

(Уходят в разные стороны.)

  
  

ДЕЙСТВИЕ III

Явление I

Улица; Капитолия отворена, в которой сидит Сенат.

Трубы.

ЦЕЗАРЬ, БРУТ, КАССИЙ, КАСКА, ДЕЦИЙ, МЕТЕЛЛ, ТРЕБОНИЙ, ЦИННА, АНТОНИЙ, ЛЕПИД,

АРТЕМИДОР, ПОПИЛИЙ, ПУБЛИЙ и ПРЕДСКАЗАТЕЛЬ

Цезарь

  
   Пятоенадесять марта уже настало.
  
   Предсказатель
  
   Да, Цезарь; но еще не прошло.
  

Артемидор

  
   Здравствуй, Цезарь! - Прочти письмо сие.
  

Деций

  
   Требоний просит прочесть сие его смиренное прошение.
  

Артемидор

  
   О Цезарь! прочти мое прежде! мое более до тебя касается; прочти его, великий Цезарь!
  

Цезарь

  
   Что до меня касается, то может быть прочтено после.
  

Артемидор

  
   Не откладывай, Цезарь; прочти скорее.
  

Цезарь

  
   Что! разве ты сумасшедший?
  

Публий

  
   Поди прочь!
  

Цезарь

  
   Для чего приступаете вы с прошениями вашими ко мне на улице? Подите в Капитолию.

(Цезарь входит в Капитолию; прочие идут за ним.)

  

Попилий

(К Кассию)

  
   Я желаю, чтобы нынешнее ваше предприятие счастливо совершилось.
  

Кассий

  
   Какое предприятие, Попилий?
  

Попилий

  
   Прости.
  

Брут

  
   Что сказал тебе Попилий Лена?
  

Кассий

  
   Он желал, чтобы нынешнее предприятие наше счастливо кончилось. Я страшусь, не открыт ли заговор наш?
  

Брут

  
   Смотри, как он к Цезарю протирается. Примечай за ним.
  

Кассий

  
   Каска! поспеши; ибо мы страшимся, чтобы нас не предупредили. - Брут! что нам делать? Если намерение наше откроется, то либо Кассий, или Цезарь не выйдет из Капитолии: я сам себя умерщвлю.
  

Брут

  
   Ободрись, Кассий! Попилий Лена говорит не о нашем предприятии; смотри, он смеется, и Цезарь не переменяется.
  

Кассий

  
   Требоний знает, когда будет время. - Видишь ли, Брут, как он отводит Антония к стороне?
  

Деций

  
   Где Метелл Цимбер? Ему теперь пора, подать Цезарю свое прошение.
  

Брут

  
   Он уже готов. Подвиньтеся поближе, и помогайте ему.
  

Цинна

  
   Каска! ты первый должен поднять руку.
  

Цезарь

  
   Все ли мы готовы? - Какие ж неудовольствия должен уничтожить Цезарь и Сенат его?
  

Метелл

(Став на колена.)

  
   Высочайший, могущественный Цезарь! Метелл Цимбер повергает смиренное сердце к ногам твоим.
  

Цезарь

  
   Я должен удержать тебя, Цимбер. - Сей смиренный и покорный поступок мог бы возмутить кровь обыкновенных людей и с размышлением учиненные решения превратить в детское малодушие. Не будь так безумен, не воображай себе, чтобы Цезареву кровь толь легко возмутить было можно, чтобы естественный ее хлад превратился в жар от того, что глупцов растопляет, то есть от гладких слов, низких поклонов и презрительного песьего ласкательства. Твой брат изгнан решением Сената; ты бросаешься на колена, льстишь и за него просишь: но я отвергаю тебя, яко презренную тварь. Знай, что Цезарь никогда несправедливо не поступает и никогда не довольствуется неосновательными причинами.
  

Метелл

  
   Разве нет уже ни единого языка, уважительнее моего, дабы испросить возвращения изгнанному моему брату, таким гласом, звук которого может быть приятен уху великого Цезаря?
  

Брут

  
   Я лобызаю твою руку; но не из лести, о Цезарь! и прошу тебя дозволить Публию Цимберу свободное возвращение в его отечество.
  

Цезарь

  
   Что! Брут! -
  

Кассий

  
   Милость, Цезарь! - Цезарь, милость! - Кассий падает к ногам твоим и просит тебя простить Публия Цимбера.
  

Цезарь

  
   Меня легко бы упросить было можно, если бы я был подобен вам; если бы мог я сам упрашивать, то и просители меня бы упросить могли. Но я так тверд, как полярная звезда, которая в верности, крепости и непременности не имеет себе подобной на тверди. Небо украшено бесчисленными искрами: все они суть огнь, и каждая из них светит; но между всеми находится только одна, которая никогда не переменяет места своего. Таким образом и мир наполнен человеками; а человеки суть плоть и кровь и страстям подвержены. Из всех людей знаю я только одного, который, непотрясаем будучи наружным движением, всегда в едином состоянии пребывает. А что сей человек и есть я, пусть в сем случае увидят. Твердость моя изгнала Цимбера; твердость сия еще меня не оставила, следственно, и Цимбер должен пребывать в изгнании.
  

Цинна

  
   О Цезарь! -
  

Цезарь

  
   Прочь! - разве хочешь ты Олимп сдвинуть с места?
  

Деций

  
   Великий Цезарь -
  

Цезарь.

  
   Не тщетно ли и сам Брут стоит на коленях?
  

Каска

  
   И так пусть руки говорят за меня!

(Умерщвляют Цезаря.)

  

Цезарь

  
   И ты, Брут? - И так пади, Цезарь! -

(Умирает.)

  

Цинна

  
   Вольность! вольность! тиранство умерщвлено! - Бегите, взывайте, возгласите сие на улицах!
  

Кассий

  
   Спешите на кафедры и взывайте: вольность, свобода и избавление!
  

Брут

  
   Народ и Сенат! не страшитесь, не бегите, остановитесь: долг властолюбию заплачен.
  

Каска

  
   Поди на кафедру, Брут.
  

Деций

  
   И ты, Кассий, также.
  

Брут

  
   Где Публий?
  

Цинна

  
   Здесь; действием нашим приведен он в совершенное изумление.
  

Метелл

  
   Сомкнёмся потеснее, чтобы друзья Цезаревы -
  

Брут

  
   Оставь такое предложение. Публий! будь спокоен: никакого зла не хотят причинить тебе, ниже другому какому-нибудь римлянину. Скажи сие всем, Публий.
  

Кассий

  
   И оставь нас, дабы стремящийся к нам народ не сделал старости твоей какого-либо насилия.
  

Брут

  
   Удались и предоставь ответствовать за сие действие токмо тем, которые учинили оное.

(Приходит Требоний.)

  

Кассий

  
   Где Антоний?
  

Требоний

  
   В величайшем страхе ушел домой. Мужи, жены и дети с ужасом друг на друга взирают, кричат и стараются укрыться, как будто бы пришел конец мира.
  

Брут

  
   Мы готовы ко всему, о богини судеб! что вы нам ни предопределили. - Что нам умереть должно, мы знаем; только время неизвестно: и все то, что человек желать может, состоит в продолжении ниши жизни его.
  

Кассий

  
   Кто двадцать лет у себя жизни похищает, тот столько же лет похищает у себя и страха смерти.
  

Брут

  
   Если так, то смерть есть благодеяние; и так мы друзья Цезаревы, понеже прекратили ему время страха, смертию рождаемого. - Наклонитесь, римляне, наклонитесь! омочим руки наши до самых локтей в крови Цезаревой и украсим ею мечи наши. Потом пойдем прямо на площадь, окровавленными орудиями будем махать над главами нашими и воскликнем все: мир, спасение и вольность!
  

Кассий

  
   Наклонитесь и омойте себя кровью Цезаревой. -

(Погружают мечи в кровь Цезаря.)

   По прошествии множества веков будет представляема сия наша героическая Трагедия в неродившихся еще государствах, на неизвестных еще языках!
  

Брут

  
   Коль часто для провождения времени будет Цезарь кровью обагряться! Цезарь, лежащий теперь у ног статуи Помпеевой, так же ничтожен, как и малейшая пылинка!
  

Кассий

  
   В таком случае всегда будут именовать нас мужами, возвратившими вольность отечеству своему.
  

Деций

  
   Пора идти.
  

Кассий

  
   Пойдем все вместе. Брут будет нами предводительствовать, а мы со смелейшими и храбрейшими римлянами ему последуем.

(Приходит служитель.)

  

Брут

  
   Тише! кто пришел? Друг Антония.
  

Служитель

(Становясь на колена.)

  
   Так, Брут, поведал мне стать пред тобою господин мой; так Марк Антоний приказал мне повергнуться, и так наставлял от меня, упав во прахе, сказать тебе: Брут честен, мудр, храбр и добродетелен; Цезарь был силен, смел, величествен и любезен: я люблю Брута и почитаю его; я страшился Цезаря, почитал и любил его. Если Брут хочет обещать Антонию безопасность, дабы он к нему придти и услышать мог, чем Цезарь смерть заслужил: то Марк Антоний не будет так горячо любить мертвого Цезаря, как живого Брута, и счастию и стороне благодушного Брута последует чрез все опасности теперешних смутных обстоятельств с чистосердечною ревностью. - Так говорит Антоний, господин мой.
  

Брут

  
   Господин твой умный и храбрый римлянин; никогда не думал я о нем иначе. Скажи, что если угодно ему придти сюда, то он будет удовольствован и, уверяю моею честию, безвредно отсюда выйдет.
  

Служитель

  
   Я сей час позову его сюда.

(Уходит.)

  

Брут

  
   Я знаю, что он будет нашим другом.
  

Кассий

  
   Я желаю сего; но сердце мое весьма его страшится, и предчувствие мое в сем случае не совсем не у места.

(Антоний приходит.)

  

Брут

  
   Вот Антоний идет. - Здравствуй, Марк Антоний!
  

Антоний

  
   О могущественный Цезарь! ты ли так лежишь здесь? Разве все твои славные победы, завоевания, триумфы и трофеи сжаты в сем тесном месте? - Прости, дражайший Цезарь! - Я не знаю, римляне, что вы еще предпринять хотите: кто должен еще плавать в крови своей, кто вам еще опасен кажется. Если и сам я назначен в жертву ярости вашей, то никакой час не может быть к сему удобнее часа смерти Цезаревой и никакое орудие сего достойнее мечей ваших, сделавшихся драгоценными благороднейшей кровью целого мира. - Если я противен вам, то прошу вас, да теперь же, доколе еще пурпуровые руки ваши дымятся и пар испускают, свершите волю вашу. Никакое для сего место не может быть мне приятнее того, где Цезарь пал; и никакие орудия смерти не будут мною так благословляемы, как вы, избраннейшие и могущественнейшие души времен настоящих.
  

Брут

  
   О Антоний! не требуй от нас смерти. Хотя и должны мы теперь казаться тебе кровожаждущими и свирепыми; хотя видишь ты руки наши и свершенное нами убийство, однако видишь ты одни руки наши и одно кровопролитное действие, коего суть они причина. Ты не зришь сердец наших: они исполнены соболезнования, и только соболезнование с общей нуждой Рима сразило Цезаря. - Едино соболезнование прогоняет другое, подобно огню, прогоняющему другой огонь. - Но острие мечей наших, устремленное против тебя, Марк Антоний, в свинец превращается. Рамена наши, укрепленные сим убийством, и сердца наши, ради того братским узлом связанные, принимают тебя с совершенною любовью, дружбой и почтением.
  

Кассий

  
   Голос твой при разделении новых достоинств так же будет важен, как и всякого другого.
  

Брут

  
   Потерпи только до того времени, как мы успокоим народ, вне себя находящийся. После скажем тебе причину почто я, любивший Цезаря, поразил его.
  

Антоний

  
   Я не сомневаюсь в мудрости твоей. Пусть каждый из вас даст мне окровавленную руку. Сперва, Марк Брут, возьму я твою - потом, Кассий, твою - теперь твою, Деций Брут - теперь твою, Метелл - твою, Цинна - и, храбрый Каска, твою - а наконец, хотя не с меньшею дружбою, твою, дражайший Требо-ний. Вы все друзья... Ах! что сказать мне? Честь моя зыблется, и вы должны почесть меня либо слабою женою, или льстецом. - Что я любил тебя, Цезарь, сие истинно; и так если теперь дух твой от горных мест взирает на нас, то не болезненнее ли ему и самой смерти твоей, что Антоний с врагами твоими примиряется, что он пожимает кровавые руки их, о изящнейший! и в самом присутствии трупа твоего? Если было у меня столько глаз, сколько у тебя язв: то глазам бы моим приличнее было столько слез проливать, сколько язвы твои крови проливают; приличнее было бы мне сие обильное слез количество, нежели союз дружбы с врагами твоими. Прости меня, Юлий! - Здесь напали на тебя, о Елень благородный! здесь пал ты; а здесь стоят ловцы твои, обогащенные твоею добычею, украшенные твоей кровью! - О мир! ты был паствою Еленя сего, а он был сердцем твоим. - Колико подобен ты теперь, лежа таковым образом, дикому зверю, сраженному рукою многих государей!
  

Кассий

  
   Марк Антоний -
  

Антоний

  
   Прости меня, Кассий; враги Цезаревы скажут так: следственно, есть сие малейшая часть того, что друг сказать может.
  

Кассий

  &

Другие авторы
  • Тарасов Евгений Михайлович
  • Фрэзер Джеймс Джордж
  • Андреевский Николай Аркадьевич
  • Макаров И.
  • Петров Александр Андреевич
  • Аммосов Александр Николаевич
  • Эсхил
  • Фельдеке Генрих Фон
  • Анастасевич Василий Григорьевич
  • Богданов Александр Александрович
  • Другие произведения
  • Ротчев Александр Гаврилович - Песнь грека
  • Плетнев Петр Александрович - В редакцию "Вестника Европы"
  • Тихонов Владимир Алексеевич - Рассказы
  • Семенов Сергей Терентьевич - Антошка и журавли
  • Кюхельбекер Вильгельм Карлович - Евгения, или письма к другу сочинение Ивана Георгиевского
  • Вересаев Викентий Викентьевич - Вересаев В. В.: биобиблиографическая справка
  • Добролюбов Николай Александрович - (О русском историческом романе)
  • Федоров Николай Федорович - Творение и воссоздавание
  • Репин Илья Ефимович - Репин Илья Ефимович
  • Северин Дмитрий Петрович - Письмо Д. Блудову
  • Категория: Книги | Добавил: Armush (25.11.2012)
    Просмотров: 373 | Рейтинг: 0.0/0
    Всего комментариев: 0
    Имя *:
    Email *:
    Код *:
    Форма входа