Потехин Алексей Антипович - В мутной воде - Книги

iv align="justify"> Потехин А. А.

В мутной воде.

Комедия в пяти действиях.

==================================================

Источник: А. А. Потехин Сочинения, т. 9,10,11.

СПб.: Просвещение, 1905

Оригинал здесь: http://cfrl.ru/prose/potexin/potexin.shtm

==================================================

Действующие лица:

Граф Телятнев, старик.

Графиня Амалия Егоровна, жена его, 35 лет.

Настя, дочь графа от первого брака.

Кукук, домашний секретарь графа, 25 лет.

Семен Иваныч Козявкин, управляющий имением Телятневых.

Петр Семеныч, сын его.

Губернатор.

Исправник.

Марфа Петровна, экономка в усадьбе Телятневых.

Иван Павлыч, камердинер графа.

Луиза, камермедхен графини Амалии Егоровны.

Повар Телятневых.

Глаша, горничная в доме управляющего.

Евтиxий, конюх, отец ее.

Гальпин, богатый купец из евреев.

Васька, дворовый мальчик.

Крестьяне.

Старик дворовый.

Дворовые и рассыльные.

Действие происходит в имении Телятневых.

Действие первое.

Двор перед господским домом в богатой усадьбе. Налево жилой флигель. Направо сад.

Явление первое.

Семен Иваныч и крестьяне.

Семен Иваныч.

Нет, это, други-братики, не так... не так... это вы не так, неправильно

рассуждаете...

1-й крестьянин.

Как же не так-то, Семен Иваныч?.. Как не так?.. Точно бы верно выходит...

Семен Иваныч.

Нет, неверно... совсем неверно... Ведь господскую-то повинность надо же

справлять?.. Ведь казне ты платишь?.. Ведь не отрекаешься платить за душу

свою?.. Ну, и помещику нужно отработать за землю, которую он дал...

2-й крестьянин.

Стой-ко, Семен Иваныч, стой... Ты слушай, что я тебе буду говорить...

Семен Иваныч.

Ну, слушаю: говори...

2-й крестьянин.

Вот что: ведь земля-то нам дадена?..

Семен Иваныч.

Ну...

2-й крестьянин.

Да ты говори: дадена али нет...

Семен Иваныч.

Ну, дадена...

2-й крестьянин.

От царя, значит, указано: дать мужикам земли по эстольку... Указано, ведь?.. Ты

говори...

Семен Иваныч.

Ну, указано... Ну, что же?...

2-й крестьянин.

А ты постой... Ну, коли указано: земли мужикам дать... и дали земли... Стало,

земля наша... За что же нам за нее работать али деньги платить, коли она

наша?..

Прочие крестьяне.

Вот верно рассказал... Вот, дядя Аксен, верно. Вот ты теперь, Семен Иваныч, и

скажи против него...

Семен Иваныч.

Да и скажу, сейчас скажу...

Крестьяне.

А ну-ка, ну...

Семен Иваныч.

Ты отвечай-ка мне: душа-то у тебя своя али нет?... Ну, отвечай?...

2-й крестьянин (подумав).

Ну, своя...

Семен Иваныч.

Ну, вот видишь: хоть душа у тебя своя, а ты за нее платишь же в казну, значит,

подушное...

3-й крестьянин.

Ишь ты, Семен Иваныч, что смостил... Вишь, куда метнул... Не туда... Так это

надо так говорить, что душа-то у нас не своя, а Божья... Вот что... Да и сменил

ту казну с барином... Казна-то, чай, царская, да и мы-то теперь стали

царские... Вот что...

Семен Иваныч.

Ну, а если вы царские, так надо и все царские приказы исполнять с кротостью и

послушанием, а в царском указе сказано: от помещиков земли взять и дать

крестьянам, а мужикам за эту землю на помещика работать, или оброк

платить по положению...

1-й крестьянин.

Да точно ли это в указе-то царском прописано?..

Семен Иваныч.

Уж стало быть прописано, коли я вам говорю... Я врать не стану: вы меня

знаете. (Слышен колокольчик... все оглядываются, смотрят вдаль. ) Постойте-ка, братцы,

кто это едет... Вот ямщик идет. (Машет рукой.).. Ступай сюда!.. Сюда...

Ямщик

входит.

Семен Иваныч.

Что, эстафета, что ли?..

Ямщик (подходя).

Штафет... (Вынимает из сумки и подает.)

Семен Иваныч.

Телеграмма... Ну, ступай, брат...

Ямщик.

На чаек, Семен Иваныч.

Семен Иваныч.

Ступай подожди в конторе...

(Ямщик уходит.)

Семен Иваныч

(читая телеграмму).

Вот тебе на... Сегодня приедут... Господа сегодня приедут... Экой порядок: три

дня телеграмма шла... От этакого лица и три дня?.. Никого-то они не боятся,

эти телеграфщики... Что я теперь буду делать?.. Ничего не приготовлено...

(Кричит во флигель.) Васька! (Выскакивает мальчик.) Поди, беги в дом, скажи Марфе

Петровне, что господа сейчас приедут, прибирали бы там все... (Мальчик бежит.)

Погоди, стой... Подай мне другой сертук... а я сам схожу... (Мальчик

возвращается.) Да нет, ступай... Глаша! Глаша!..

Глаша (выходя из дома).

Что угодно, Семен Иваныч?

Семен Иваныч.

Глаша... Дай, душенька, мне сертук хороший... Да нет, погоди, я лучше сам

схожу, переоденусь. (К Ваське.) А ты беги скорее, скажи... Пойдем, Глаша,

помоги мне. (Уходит в дом вместе с Глашей.)

Васька (бежит припрыгивая и кричит).

Господа едут, господа едут... Марфа Петровна, баре едут...

1-й крестьянин.

Ишь ты... что значит...

2-й крестьянин.

Ты говори, голова... Тоже служит... на них... Жалованье получает... Тоже робеет.

Прочие крестьяне.

Как не робеть, паря...

3-й крестьянин.

До кого хошь доведись. Дело такое: начало... Пожалуй сменит, а у него семья...

1-й крестьянин.

По нам пускай бы жил; ничего...

2-й крестьянин.

Он ничего... Он человек стоющий... В нем хитрости нет...

3-й крестьянин.

А за барское стоит...

1-й крестьянин.

К тому приставлен... Таково его дело, обвязанность его такая... Что нам идти,

что ли?..

3-й крестьянин.

Постой, поглядим: какие такие... Что нам... мы ничего. Вот тут в стороне

встанем поглядим...

1-й крестьянин.

Ровно как так, ничего, за своею нуждой...

Явление второе.

Те же и Марфа Петровна.

Марфа Петровна (выбегая из дома в сопровождении Васьки).

Семен Иваныч, Семен Иваныч, да где вы?.. Семен Иваныч!..

Семен Иваныч (выходя из флигеля).

Что, Марфа Петровна, слышали?

Марфа Петровна.

Да, что же вы со мной сделали?.. Как же вы это раньше-то не сказали?..

Семен Иваныч.

Да сейчас, матушка, узнал, сейчас только телеграмму получил... три дня шла...

Марфа Петровна.

Что ж я теперь буду делать?.. Ни комнаты хорошенько не прибраны, ни постели

не приготовлены... Хлеб-соль бы надо... Теперь всю посуду бы надо

выставить... Чай, ужин приготовить... Ах, Боже мой! Ах, Создатель мой! что я

буду делать?..

Семен Иваныч.

Так вы подите, хлопочите...

Марфа Петровна.

Да, вам легко сказать: теперь народишко-то весь в разброде, никого не

соберешь...

Семен Иваныч.

Ваську сейчас послать можно чтобы звал...

Марфа Петровна.

Ах, что вы говорите!.. Поднимем теперь в доме возню, пыль... а они вдруг

приедут... Ах, Создатель мой, даже мысли свои сообразить не могу, мысли

все из головы растеряла, взяться не знаю за что...

Семен Иваныч.

Ну, как вы тут хотите, а я по своим делам побегу. (Уходит.)

Марфа Петровна.

Сорок лет при ключах, этакой оказии не бывало... Господа тринадцать лет в

усадьбе не бывали, вдруг приедут... Хвать, ничего нет, ничего не

приготовлено... К чаю булок нет... Может, и сливок топленых нет... Хороша,

скажут, ключница, хороша экономка... Скажут, дура старая: не за что хлебом

кормить... Не перенесу, не перенесу... Мысли мои, где мысли мои?.. Ничего

собрать не могу... Бежать, хоть что-нибудь. (Бежит в одну сторону, потом

оборачивается и бежит в другую, останавливается.) Нет, что я думала, что я делать-то

хотела, приказать ведь что-то хотела... Ах, дай Бог память... Ах, да, сливки...

Сливки... На скотную послать... Васька, Васька! (Оглядывается.) И того нет... Ну

вот, никого нет. (Увидя крестьян.)... Братцы, голубчики, помогите вы старухе,

добегите кто-нибудь до людской: сбейте вы там народишку побольше, чтобы

шли сюда, бежали скорее. (К одному из крестьян)... Паренек, сбегай, ты на ногу-то

полегче...

Прочие крестьяне.

Павлушка, беги скоренько!

(Павлушка бежит.)

Марфа Петровна (вслед ему).

Родименький, голубчик, да забеги на скотную, скажи скотнице... Нет, ничего не

говори: позови только ко мне...

Павлушка.

К тебе позвать, чтобы к тебе шла?..

Марфа Петровна.

Да, да, чтобы скорей бежала... ко мне, в дом... Я в дом пойду, в кладовую.

(Вытаскивает из кармана связку ключей.) Куда мне идти-то, батюшки мои?.. Дай Бог

память... Эка эта Маринка, ведь, сидит там, не выбежит!.. и горя мало... Точно

не ее дело... Ах, да, посуду вынуть... Вот я о булках-то и позабыла... Маринка,

Маринка!.. Ну, хорошо же, погоди. Сидит там. (Идет к дому и встречается с Петром

Козявкиным.)

Явление третье.

Те же и Петр Семеныч.

Петр Семеныч.

Марфа Петровна, что это вы в каких попыхах?.. Я в первый раз вижу, как вы

бегаете...

Марфа Петровна.

Как, мой родной, да вы разве не слыхали, что у нас наделалось: господа сесчас

приедут.

Петр Семеныч.

Вот что...

Марфа Петровна.

А мы ничего не знали... у нас ничего не приготовлено... Вот и хлопочу теперь...

Все мысли растеряла... Вот и опять забыла, зачем шла... Ах, Создатель ты

мой!..

Петр Семеныч.

Вот и батюшка бежит, и тот в таких же хлопотах...

Семен Иваныч (входя к сыну).

Слышал, брат?...

Петр Семеныч.

Слышал, слышал, батюшка! Только зачем же вы так бегаете на старости лет?

Семен Иваныч.

Нельзя, братец: врасплох захватили...

Марфа Петровна.

Что вы, Семен Иваныч, народишку-то нашли какого-нибудь?

Семен Иваныч.

Нашел, нашел, и распорядился: велел поприодеться, почиститься, да собраться

сюда, все-таки встретить... Верхового в город за провизией послал; в пруду

велел рыбы наловить...

Марфа Петровна.

А ко мне-то в дом никого не отрядили?..

Семен Иваныч.

Да ведь вы не велели.

Марфа Петровна.

Ах, что же вы теперь сделали?.. Что же я буду без народу делать? У меня в доме

одна Маринка, да вот и та сидит там, точно и дела нет...

Семен Иваныч.

Так сейчас можно послать... (Оглядывается.) Да вот бегут... Это к вам..

Марфа Петровна.

Ну, слава Богу... (Слышен колокольчик.)

Семен Иваныч.

Едут.

Марфа Петровна (вскрикивает).

Ах! (Поспешно бежит к дому и, запыхавшись, садится на ступеньках крыльца. На двор прибегает

несколько дворовых, впереди их Васька, все кричат: Едут, едут... За ними появляются другие.)

Марфа Петровна (с крыльца кричит к дворовым).

Сюда! сюда!.. Подите хоть двери отворите настежь... Да высадить господ

поможете.

Семен Иваныч (к дворовым, которые всей было толпой двинулись к дому).

Погодите, погодите... Это один тарантас... может быть, еще только прислуга

прислана... Так и есть: вот стали, вылезают... Это петербургский дворецкий,

камердинер графа... Иван Павлыч, я его узнал... Вот сюда идет... Погодите...

Явление четвертое.

Те же, Иван Павлыч, повар и Луиза.

Иван Павлыч (входя).

А где тут управляющий?..

Семен Иваныч (подходя к нему).

Здравствуйте!.. Не узнали меня... я вас узнал...

Иван Павлыч.

А-а, помню... раз в Петербурге у генерала были, деньги привозили...

Семен Иваныч.

Два раза...

Иван Павлыч.

Вспомнил, вспомнил... Теперь узнал... Ну-с, мое почтенье. (Протягивает руку.)

Семен Иваныч (раскланивается, не подавая руки).

Скоро будут господа?..

Иван Павлыч (отдергивая назад свою руку, с досадой, грубо).

Вслед за мной... Все ли у вас готово?..

Семен Иваныч.

Что граф изволили приказать?..

Иван Павлыч.

Известно, что: чтобы все было готово... Кажется, сами должны знать... на то

управляющий!.. Указать нам комнаты: мне, вот и повару, и каммермедхен...

Семен Иваныч.

Повар в кухне, а вам Марфа Петровна укажет комнаты... Марфа Петровна,

укажите им, матушка...

Марфа Петровна (подходя).

Пожалуйте, батюшка, пожалуйте... Пожалуйте, мадам...

Повар.

Провизия готова ли для ужина?..

Семен Иваныч.

Сейчас будет...

Повар.

Велите затопить плиту, да судомойку мне и поваренка...

Семен Иваныч (обращаясь к толпе дворовых).

Анисимов! Поди, проводи его на кухню и распорядись там... что им нужно...

Горничная.

Мне кто будет помогать... разбираить гардороб, мыль, глядиль... Я сам одеваить

только... унд куафюр... Мне двух девок и прашка...

Семен Иваныч.

Это вот все уж к Марфе Петровне относится, к ней обращайтесь...

Иван Павлыч (входя на крыльцо).

Эй, вы, управляющий! Чай будут кушать на воздухе... приказали приготовить...

Марфа Петровна.

Где же на воздухе: на балконе или в беседке, в саду?..

Иван Павлыч.

Ну, уж этого не знаю, это ваше дело... Да чтобы постороннего народу не было

никого, чтобы не беспокоить с дороги... Зачем эта сволочь здесь, мужичье?..

Терпеть не могу... сиволапые. (Показывает Луизе на толпу). Вот у нас какие

французы-то, madame, видала? (Луиза смеется). Ну, старуха, веди, да нам

самовар поскорее с дороги... (К повару.) Мосье повар, распорядитесь там по

кухне, да приходите к нам, сюда, чай пить и захватите там, знаете, насчет

того всего... и съестного, и питейного. (Повар кивает головой и уходит. К Марфе

Петровне.) Ну, госпожа, как вас тут величают!.. Аля марш...

Марфа Петровна (отворяя дверь).

Милости просим, дорогие гости!... (Уходят в дом).

Явление пятое.

Козявкин, Петр, крестьяне и дворовые.

Козявкин (обращаясь к крестьянам и дворовым).

Ну, дружки, братчики, поотойдите... Я хотел было по старым порядкам всей

семьей господ встретить с хлебом, с солью, да не угодно... Что делать-то, -

вам же покойнее...

Один из дворовых.

Видно, Семен Иваныч, нас и из усадьбы вон всех погонят...

Козявкин.

Уж не знаю, дружки, не знаю... Потом все видно будет... Подождите... Может

быть, ведь этот халуй так только от себя... Ведь это халуй, братцы, такой же,

как вы, только, что он в Петербурге важности набрался, а то в десять раз

хуже, чем вы... Может быть, он это от себя все выдумывает... так вы на

случай выйдите со двора-то, да там в проспекте, хоть у моста, и постойте,

встретите господ, поклонитесь им, а я уж расскажу после, что это вы хотели

встретить своих старых господ...

Дворовый.

Да уж насчет земли-то похлопочите, Семен Иваныч, а то куда мы вдруг так, с

ребятишками-то денемся.

Козявкин.

Да уж насчет этого вы будьте покойны: я просить буду... Сделают ли, не знаю, а

просить буду... за семейных... Ну, а холостые да молодые уж сами хлеб

промыслите. Теперь свобода вам дана: кто в силах, так сам о себе должен

думать... делать-то нечего... да оно и резонно... А может быть, которых из вас

и сами наймут в услужение...

Старый лакей.

Кажется бы, и нашу службу не надо забывать... Я вот шестьдесят пять лет во

дворе... Бывало, таким-то пенсии клали да на паек сажали, будь только сыт,

покоен... а не то, что так...

Козявкин.

Ну, ну, погодите.... это все видно будет... Теперь не время... Я, ведь, сам по себе

ничего сделать не могу: не мое добро, вы знаете... А просить - уж сказал

буду, так буду... Подите же с Богом... Ступайте. (Дворовые лениво расходятся.)

Козявкин (садясь около сына).

Ух, устал маленько...

Петр Семеныч.

Скверно, батюшка, ваше положение.

Козявкин.

А что? Почему ты так находишь?.. Хлопотливо, да это ничего: я привык, мне

без дела хуже, как раз захвораю...

Петр Семеныч.

Нет, я говорю про ваше нравственное положение... Разве легко переносить

выходку вот этакого мерзавца, как этот разжиревший, избалованный лакей,

который еще осмеливается вам руку протягивать...

Козявкин.

Э, друг мой милый, поживешь, обломаешься! Жизнь, особливо к кому она не

очень ласкова, так тебя усмирит: куда и гордость денется! Так ты приучишь

ее молчать, что она и голоса не подаст, и иной раз точно ее и нет в тебе и не

было...

Петр Семеныч.

Или опять это: желать сделать добро бедняку, вот хоть бы этим дворовым, и не

иметь к тому возможности, сознавать обязанность человека богатого быть и

снисходительным, и великодушным, а между тем действовать против своего

убеждения и служить эгоистичным интересам одного лица и богатого, и

пресыщенного.

Козявкин.

Ах, Петруша, Петруша, что же делать-то, друг, что делать-то?.. Надо же

как-нибудь кормиться... На другую службу я не годен, да и не способен... А

есть надо... Люблю деревню, лес, поле... Да признаться тебе сказать,

думается, что и пользу кой-какую делаю; я вот мужика-то русского хорошо

знаю, да и он-то меня понимает; случается, иной раз удается и добро

сделать... правда, что не из своего кармана, иной раз даже и перед

доверителями для этого душой покривишь... Э-эх, судьба, судьба! Как бы

дала она мне обеспеченное состояние, знал бы я теперь, как жить, чтобы и

себе, и людям было хорошо и не в обиду... Ну, а нет, так и за эту долю Бога

благодарю... А гордость-то и самолюбие, и все подобное и попридавишь в

себе: делать-то нечего...

Петр Семеныч.

Батюшка, да вы не подумайте! Я не хотел своими словами ни огорчить, ни

упрекнуть вас... Мне только горько и обидно, что вы, на старости лет, должны

сносить такое зависимое положение... Ради Бога... не сказал ли я чего

неприятного, обидного? Я не хотел этого...

Козявкин.

Что ты, что ты, дружище! Разве я тебя не знаю? Нет, я не к тому. Просто,

захотелось высказаться, - бывают, ведь, такие минуты... мне тоже хочется,

чтобы в тебе осталась добрая обо мне память... Неужто ты думаешь, что я

иной раз не страдаю, не тягощусь своей долей... Правда, я не учился столько,

как ты, а тоже кое-что читал, думал; в молодости тоже и самоуверенность, и

самолюбие были, верил в свои силы, ожидал от себя и Бог знает чего... Ну,

это все прошло... и теперь иной раз нападает на душу и досада, и злоба

какая-то: чувствуешь, что служишь людям, которые не больно честно и

хорошо делают, да знаешь, что силенки нет на борьбу... Ну, и молчишь...

лишь бы только самого оставили в покое...

Петр Семеныч.

Я только одному удивляюсь, батюшка, как вы не озлобились, не возненавидели

этих людей...

Козявкин.

А вот что примиряет (указывает вокруг себя.) Вот эти деревья столетние... эта степь

благоухающая... небо это ясное... Как, бывало, нехорошо на душе, и уйдешь в

поле или в лес, куда-нибудь, один, подальше... да подышишь этим сладким

воздухом, побудешь в этой тиши благодатной, - все и на сердце уляжется, и

кровь потечет ровнее! В городе, может быть, и я бы озлобился... Здесь вот,

слава Богу, с лишком десять лет один прожил, теперь вот только приходится

(с грустной улыбкой) СВОИХ ГОСПОД встречать... Я этим местом очень

доволен...

Петр Семеныч.

А что это за люди, батюшка? Мне не приводилось спрашивать вас о них...

Козявкин.

Да признаться сказать, я и сам их не знаю хорошенько; видел и говорил с

генералом только три-четыре раза, как определялся, да деньги как-то возил в

Петербург. Знаю, что он весьма значительный человек в Петербурге, видное

место занимал, большим дельцом считался, а теперь вот, из газет видно, в

отставку вышел: по своей ли воле, или приказали - не знаю. Стариком уж

женился на второй жене, на какой-то баронессе, детей от нее нет, а от первой

жены дочь, уж невеста... Этих двух еще и совсем не видал... Они в Петербурге

нам, низким людям не показываются, к ним нашему брату, слава Богу,

доступу нет... А имение-то от первой жены, оно собственно барышне

принадлежит; генерал только, разумеется, всем распоряжается, как отец и

попечитель...

Петр Семеныч.

Так дочка-то богатая невеста?

Козявкин.

Еще бы. Имение-то ты знаешь: золотое дно. Говорят, им только живут; у

самого-то графа, кажется, маленькое именьице, у второй жены тоже ничего

нет; говорят, он чрез покойницу, первую жену, и в люди вышел... Богатая

невеста!

Явление шестое.

Те же и Марфа Петровна.

Марфа Петровна (подходя и оглядываясь назад).

Ну, слава Богу, усадила за самовар... пьют... Что, Семен Иваныч, каковы? С

каким форсом... питербургская-то прислуга...

Козявкин.

Да, Марфа Петровна, народ строгий... с амбицией...

Петр Семеныч.

А вы угождайте больше, Марфа Петровна, ухаживайте за ними хорошенько, так

они гневаться не будут и простят, если какой беспорядок...

Марфа Петровна.

Ну, а ты, коли фаворит мой, так не зубоскаль... Я этого не люблю... Я стара

угождать этакой сволочи: я сама тридцать лет здесь в доме живу... Это не

господа! Не браниться же мне с ними с первого раза... Ну, а ведь будут

больно ломаться, так тоже я повадки не дам большой, не бойся!

Петр Семеныч.

Ну, не сердитесь, Марфа Петровна. Я ведь так только пошутил.

Марфа Петровна.

Не сержусь я, а вот что: я, ведь, за делом за каким-то шла к вам, Семен

Иваныч... Ах, дай Бог память!.. Вот этот балясник-то сбил меня! Да....ну,

булки-то у меня вряд ли поспеют, а хлеб бисквитный велела сделать... Уж как

они там хотят, а с хлебом-солью нужно встретить. Да, вот, ведь, зачем я шла к

вам, вспомнила: где чай-то приготовлять, как вы мне посоветуете? Велели,

чтобы на воздухе... А? Как вы думаете, Семен Иваныч, я никак не могу

придумать... и там, думаю, хорошо, и тут хорошо, - а ну, как не понравится?

Петр Семеныч.

Так вы вот как сделайте, Марфа Петровна: я вам посоветую... Вы велите здесь

вот стол чайный приготовить, вот здесь на виду, под деревом; они приедут и

увидят, что все приготовлено... Коли понравится, так здесь будут чай пить, а

не понравится, так сейчас и перенести можно, куда велят. Вы им так и

объясните.

Марфа Петровна.

А что, ведь он дело говорит, Семен Иваныч?..

Петр Семеныч (с улыбкой).

Да уж я вам верно говорю, что лучше не надо, и не придумаешь.

Марфа Петровна (размышляя).

А, право, дело... Ай да фаворит! Ну, спасибо, надоумил, умен!.. недаром учился

столько лет...

Петр Семеныч.

То-то, Марфа Петровна, а вы во мне сомневаетесь: говорите, что пути из меня

не будет...

Марфа Петровна.

Ну-ка, полно, ведь мне некогда с тобой балякать-то... Надо бежать хлопотать,

пока не наехали...

Семен Иваныч (поднимаясь).

Пойти и мне побывать в контору. (Уходит. В это время на балконе главного дома

появляются: Иван Павлыч, повар и горничная.)

Марфа Петровна (увидя их, останавливается в недоумении).

Ах, батюшки мои! Что это?.. Господа! Что это вы делаете?..

Иван Павлыч (небрежно).

Это насчет чего такого?..

Марфа Петровна.

Да как же вы так, без меня, чрез все парадные комнаты, да и на балкон... Разве

это можно?..

Иван Павлыч (смотрит на повара и Луизу и хохочет. Те также смеются. К Марфе Петровне).

А почему же это нельзя?

Марфа Петровна.

Да как же можно?.. Вы такие образованные, петербургские... из себя

представляете... и не имеете вы уважения к господскому дому? Неужто,

госп