| Главная » Книги |
Софокл - Электра, Страница 11
Софокл - Электра="justify">
Истм.
Истмийские оды
Нем.
Немейские оды
Ол.
Олимпийские оды
Пиф.
Пифийские оды
Туск.
"Тускуланские беседы" (Цицерона)
Эсх.
Эсхил
Аг.
"Агамемнон"
Евм.
"Евмениды"
Мол.
"Молящие"
Пс.
"Персы"
Пр.
"Прометей"
Сем.
"Семеро против Фив"
Хо.
"Хоэфоры"
Бернабе
Poetarum Epicorum Graecorum testimonia et fragmenta.
P. I / Ed. A. Bernabe. Lpz., 1987
Джебб
Sophocles. The Plays and Fragments / By Sir R. Jebb.
Cambridge, 1883-1896. P. I - VII. (Repr. 1962-1966).
Доу
Sophocles. Tragoediae / Ed. R. W. Dawe. Lpz., 1984-1985.
T. I-II.
Дэн
Sophocle. T. I-III. Texte etabli par A. Dain. P. 1956-
1960.
Пирсон
Sophocles. Fabulae / Rec. A. C. Pearson. Oxf., 1928.
P Oxy
The Oxyrhynchus Papyri. Egypt. Exploration Society.
Oxf., 1898-1987. V. I-LIV.
TrGF
Tragicorum Graecorum Fragmenta. Gottingen, 1977-1986.
T. 1-4. (По этому изданию даются ссылки на фрагмен-
ты Эсхила и других греческих трагиков, кроме Еври-
пида, для которого источником служит изд.: Tragicorum
Graecorum fragmenta. Rec. A. Nauck. Lpz., 1889.)
ZPE
Zeitschrift fur Papyrologie nnd Epigraphik. Bonn, 1967-
1989. Bd. 1-76.
ЖМНП
"Журнал министерства народного просвещения"
ФО
"Филологическое обозрение"
{* Фрагменты Гесиода указываются по изд.: Fragmenta Hesiodea / Ed. R.
Merkelbach et M. West. Oxi., 1967; Архилох - по изд.: Iambi et elegi
Graeci... / Ed. M. L. West. Oxf., 1978. V. I; Анакреонт и Симонид по изд.:
Poetae melici Graeci / Ed. D. Page. Oxf., 1962. Фрагменты Аристофана,
Кратина, Фриниха по изд.: The Fragments of Attic comedy... / By J. M.
Edmons. Leiden, 1957. V. I. Фрагменты римских трагиков по изд.: Remains of
Old Latin / Ed. and transi, by E. H. Warmington. London; Cambr.,
Massachusetts, 1967-1979. V. I-II. Номер при имени Гигина обозначает
соответствующий рассказ в его "Историях" (Fabulae).
Ссылки на номера стихов даются везде по оригиналу; найти
соответствующий стих в пределах десятков, отмеченных при русском тексте
Софокла, не должно составить особого труда. Обозначение "стих" или "ст."
большей частью опускается. Сокращение "сх." обозначает схолии к древним
авторам; "Ркп." - "рукопись", "рукописи", "рукописный". Отсылка Dawe R.
Studies обозначает его: Studies on the text of Sophocles. Leiden, 1973-1978.
V. 1-3.
Перевод стихотворных цитат, кроме особо оговоренных, принадлежит
составителю примечаний.}
От античных времен не сохранилось документальных свидетельств о
распространении текста трагедий Софокла при его жизни. Однако нет оснований
предполагать для них иную судьбу, чем для произведений других
древнегреческих трагиков: с авторского экземпляра снимались копии, которые
могли приобретаться достаточно состоятельными любителями отечественной
словесности, а в IV в., с возникновением в Афинах философских школ в
Академии и Ликее, - также храниться в библиотеках, обслуживавших научные
занятия Платона и Аристотеля. Без этого невозможно объяснить наличие в их
сочинениях множества цитат из трагиков, и притом не только из трех, наиболее
знаменитых (Эсхила, Софокла и Еврипида), но и из менее выдающихся.
Поскольку при посмертных постановках трагедий (а исполнение на
театральных празднествах одной "старой" драмы перед началом состязания
трагических поэтов стало нормой с 387 г.) режиссер и актеры могли позволять
себе известные вольности, в середине IV в. афинским политическим деятелем
Ликургом был проведен закон, согласно которому создавалось государственное
собрание всех пьес трех трагических авторов, и в дальнейшем их исполнении
надлежало придерживаться зафиксированного в этом своде текста (АС 56).
Насколько высоко ценили афиняне свою коллекцию, видно из рассказа о том, как
примерно столетие спустя они согласились предоставить ее для временного
пользования египетскому царю Птолемею Евергету под залог в 15 талантов (ок.
22 тыс. рублей серебром). Впрочем, афиняне недооценили материальные
возможности восточного монарха: Птолемей велел сделать со всего собрания
копию и именно ее вернул в Афины, потеряв таким образом отданные в виде
залога деньги, но зато оставив у себя оригинал (АС 64). Возможно, что именно
этим собранием - наряду с другими источниками - пользовались впоследствии
ученые филологи, занимавшиеся во второй половине III в. классификацией
рукописей в знаменитой Александрийской библиотеке (АС 105).
Полное собрание сочинений Софокла подготовил, по-видимому, в первой
половине следующего века знаменитый филолог Аристофан Византийский, ставший
главным библиотекарем после 195 г. Под именем Аристофана дошло до нас
античное "предисловие" к "Антигоне" (А С 105). Упоминается Аристофан и в
"Жизнеописании" Софокла (18), в некоторых схолиях к сохранившимся трагедиям
и в папирусных отрывках из сатировской драмы "Следопыты". Текст издания
Аристофана Византийского послужил основой для большинства, если не всех
последующих папирусных копий. В настоящее время известны отрывки из 17
папирусных экземпляров, содержащих текст дошедших до нас трагедий Софокла.
По времени они охватывают не менее 600 лет самый ранний образец относится к
концу I в. до н. э. или к началу I в. н. э.; самый поздний - к рубежу VI-VII
в. н. э. Чаще других встречаются здесь "Царь Эдип" в "Аякс" - по 4
экземпляра; тремя экземплярами представлены "Трахинянки", двумя - "Электра"
и "Антигона", одним - "Эдип в Колоне" и "Филоктет".
К этому следует прибавить отрывки из папирусного кодекса V-VI вв. н.
э., который опознан теперь как собрание семи трагедий Софокла {См.: Luppe W.
P. Vindob. G 29779 - ein Sophokles-Kodex // Wiener Studie 1985. В. 19. S.
89-104.}. Здесь тексту трагедии предшествовало собрание "предисловий" к ним
(см. АС 95-113), среди которых содержались неизвестные нам из других
источников предисловия к "Аяксу" и "Филоктету" и еще одно стихотворное (ср.
А С 95) к "Царю Эдипу". Издание Аристофана, судя по всему было предназначено
не для ученых, а для широкой публики, - в нем, в частности кроме уже
упоминавшихся "предисловий", не было никакого другого вспомогательной
аппарата. Со временем, однако, по мере того, как эпоха Софокла все дальше
уходила в прошлое, читателям стали требоваться разъяснения и по части языка,
и в отношении реалий, и разного рода историко-литературные справки к тексту,
- все то, что в античные времена называлось схолиями.
Составление таких схолиев - в том числе и к Софоклу - взял на себя
необыкновенно начитанный и усердный грамматик августовского времени Дидим
(современники называли его человеком "с медными внутренностями"). К труду
Дидима восходит наиболее древний пласт в корпусе схолиев, известных нам уже
по средневековым рукописям Софокла.
На пути к ним, однако, творческое наследие Софокла испытало ту же
судьбу, которая постигла и других древнегреческих драматургов: во времена
римского император Адриана (117-138 гг. н. э.) из примерно трех сотен пьес
Эсхила, Софокла и Еврипида был сделан отбор наиболее читаемых; не последнюю
роль играли здесь и нужды школы. В результате в обиходе широкой публики
осталось только семь трагедий Софокла, известных нам сейчас полностью. В IV
в. н. э. участие в редактировании новы изданий принял римский грамматик
Салустий (может быть, один из друзей византийского императора Юлиана), - его
имя сохранилось в более поздних "предисловиях (АС 104, 106).
Остальные трагедии Софокла, оставшиеся за пределами "семерки", исчезли
отнюдь не сразу и не бесследно: находимые в Египте папирусы с отрывками из
не дошедши до нас его пьес датируются вплоть до III в. н. э. Стало быть, на
эллинизированном Востоке достаточно полные собрания сочинений Софокла могли
еще находиться и в библиотеках, и у книгопродавцев, и в частном пользовании.
На европейской же почве с драм, не вошедших в состав "семерки", уцелели
только отдельные отрывки в различны антологиях, лексикографических и
грамматических сочинениях. Зато отобранные семь продолжали переписывать из
рукописи в рукопись с обширными предисловиям и схолиями. Один из таких
кодексов, написанный унциальным письмом (т. е. заглавными буквами) примерно
в V в. н. э., и стал, как полагают историки текста Софокл, прообразом
византийских рукописей с его трагедиями.
Самой ранней из этих рукописей является кодекс из библиотеки Лоренцо
Медич (Laurentianus XXXII, 9), широко известный среди филологов, так как
кроме трагедв Софокла в нем содержатся также трагедии Эсхила и "Аргонавтика"
Аполлония Родосского. Написан кодекс в середине X в. н. э. К тому же
прототипу, что кодекс Медичи восходит и так называемый Лейденский
палимпсест, т. е. пергаменная книга, на котрую в конце X в. занесли текст
Софокла, а еще через четыре столетия его соскоблили, чтобы написать на
освободившихся полутора сотнях страниц сочинения религиозного характера.
Открытый в 1926 г. Лейденский палимпсест с восстановленным текстом Софокла
является, наряду с кодексом Медичи, древнейшим источником для современных
изданий.
Эти две рукописи, наряду с еще другими десятью, более поздними
(XIII-XVI вв.), представляют особую ценность потому, что содержат все семь
трагедий Софокла. Огромное большинство других рукописей (около 170 из общего
числа, достигающего примерно 200 экземпляров), ограничивается так называемой
византийской триадой ("Аякс", "Электра", "Царь Эдип"), образовавшейся в
результате нового отбора, произведенного в Константинополе ок. 500 г. н. э.
Составителем этой триады считают обычно византийского грамматика Евгения (АС
94).
К изданию трагедий Софокла (преимущественно вошедших в триаду) в
XIII-XIV вв. были причастны известные византийские филологи Максим Плануд,
Фома Магистр, Мосхопулос, Деметрий Триклиний. К этому же времени относятся и
поздние схолии, составленные в помощь любителям классической филологии и
учащимся.
Первое печатное издание Софокла вышло в 1502 г. из типографии
венецианца Альда Мануция. После этого трагедии Софокла издавались вместе и
порознь несчетное число раз.
В настоящее время издатели Софокла оперируют тремя группами
византийских рукописей, причем все больше утверждается убеждение, что группы
эти не носили "закрытого" характера, т. е. переписчики при своей работе
могли пользоваться не одним экземпляром, восходящим к определенному
прототипу, а двумя или больше, сопоставляя их между собой и выбирая из
каждого то чтение, которое представлялось им наиболее предпочтительным.
Поэтому может случиться, что какая-нибудь из рукописей, во всем остальном
мало примечательная, сохранила где-нибудь наиболее древнее чтение. Сличение
рукописей, внесение поправок (конъектур), выбор и обоснование принятого
чтения и составляет до сих пор главную задачу каждого нового издателя
древнегреческого текста {К истории текста Софокла см. подробнее: The
fragments of Sophocles / Edited... by A. C. Pearson. Cambridge. 1917 (Repr.
Amsterdam, 1963). P. XXXII-XLVI; TurynA. Studies in the manuscript tradition
of the tragedies of Sophocles. Urbana, 1952; Dain A. Sophocle. V. I. P.
XX-XLVIII; Dawe R. Studies on the text of Sophocles. Leiden, 1973. V. I. P.
3-112; Treue K. Kleine Klassikerfragmente. N 3//Festschrift zum 150 jahr.
Bestehen des Berliner Agyptischen Museums. Berlin, 1974. S 434 f; Renner T.
Four Michigan papyri of classical Greek authors. ZPE. 1978. 29. P. 13-15. 27
f.}.
В наше время в научном обиходе приняты три издания трагедий Софокла:
Sophocles. Fabulae / Rec. A. С. Pearson. Oxford, 1924 (исправленное издание
- 1928; многократные перепечатки вплоть до начала 60-х годов). (В дальнейшем
- Пирсон).
Sophocle. / Texte etabli par A. Dain.... Paris, 1956-1960. T. I-III. (в
дальнейшем - Дэн).
Sophocles. Tragoediae / Ed. R. W. Dawe. Leipzig, 1975-1979. T. I-II.
(второе издание - 1984-1985). (в дальнейшем - Доу).
Не утратили своего значения и старые комментированные издания, в
которых каждой трагедии посвящен специальный том:
Sophocles. The Plays and Fragments / By Sir R. Jebb. Cambridge,
1883-1896. T. I-VII (Перепечатано в 1962-1966) (в дальнейшем - Джебб).
Sophocles / Erklart von F. W. Schneidewin, Berlin, 1909-1914. (Издание,
переработанное Э. Вруном и Л. Радермахером).
В последние десятилетия к ним прибавились две новые серии комментариев:
Каmerbeek J. С. The Plays of Sophocles. Commentaries. Leiden, 1959-1984.
(Комментарий без греческого текста, но с указанием отступлений от издания
Пирсона, принимаемых Камербиком.) Cambridge Greek and Latin Classics:
Oedipus Rex / Ed. by R. D. Dawe. 1982; Philoctetes/Ed. by T. B. L. Webster.
1970; Electra / Ed. by J. H. Kelles. 1973; Trachiniae / Ed. by P. E.
Easterling. 1982.
Все названные выше издания были в той или иной степени использованы при
подготовке настоящего однотомника.
При этом следует иметь в виду, что при издании русского перевода далеко
не все разночтения оригинала нуждаются в констатации или обосновании. Очень
часто они касаются таких вопросов, которые не могут получить отражения в
русском тексте. Так, например, в поэтическом языке V в. до н. э. наряду с
более употребительными формами имперфекта с приращением могли встретиться и
формы без приращения (например, АН. 1164: ηὔϑυνε в одних ркп., εὔϑυνε - в
других), - для русского перевода это различие не имеет значения. Иногда
разночтения возникают в порядке слов в достаточно прихотливых по своему
построению партиях хора, - в русском переводе это опять-таки не может быть
учтено. Но даже и в тех случаях, когда разночтение касается отдельных слов,
оно не всегда может быть отражено в русском переводе. Вот несколько
примеров.
ЦЭ, 722 - в одних ркп. ϑανεῖν ("умереть"), в других - πανεῖν ("вынести"
гибель от руки сына); в переводе в любом случае будет: "пасть", "погибнуть".
ЭК. 15 - все ркп. дают чтение στέγουσιν - башни "покрывают", "защищают"
город; конъектура, введенная Доу в его издание, - στέϕουσιν "увенчивают". В
переводе это слово и создаваемый им образ совсем выпали. А. 295 - почти все
ркп. дают чтение λέγειν и только две - ϕράζειν. В широком смысле эти глаголы
- синонимы; они различаются между собой примерно как русское "говорить" и
"молвить", "изрекать". Вполне возможно, однако, что в русском переводе и тот
и другой греческие глаголы окажутся переведенными как "молвить" или
"сказать". Поэтому в дальнейшем в примечаниях к отдельным трагедиям
отмечаются только такие разночтения и конъектуры, которые способствуют
пониманию текста и хода мысли автора, насколько оно может быть отражено в
русском переводе.
Остается сказать о принятом в этом однотомнике порядке размещения
трагедий. Наиболее естественной была бы хронологическая их
последовательность, чему, однако, мешает отсутствие документальных данных о
времени постановки пяти трагедий из семи. С другой стороны, и русскому
читателю несомненно удобнее пользоваться текстом трагедий, относящихся к
одному мифологическому циклу, в порядке развития событий в пределах каждого
цикла, и в примечаниях в этом случае можно избежать лишних отсылок к еще не
прочитанной трагедии. Поэтому было признано целесообразным поместить сначала
три трагедии, восходящие к фиванскому циклу мифов ("Царь Эдип", "Эдип в
Колоне", "Антигона") и по содержанию служащие одна продолжением другой, хотя
на самом деле Софокл такой связной трилогии не писал и поставленная раньше
двух остальных "Антигона" (ок. 442 г.) оказывается при размещении по
сюжетному принципу после "Эдипа в Колоне", созданного в самом конце жизни
поэта. Затем следуют три трагедии на сюжеты Троянского цикла ("Аякс",
"Филоктет", "Электра") - опять в той последовательности, в какой находятся
изображаемые в них события. Последней из сохранившихся трагедий помещены
"Трахинянки"; к ним присоединяется обнаруженная в довольно крупных
папирусных фрагментах драма сатиров "Следопыты", за которой идут отрывки из
других не сохранившихся драм.
Датировка софокловской "Электры" является одним из трудных вопросов в
изучении этого автора. Помимо того, что не сохранилось ни документальных, ни
косвенных свидетельств о постановке трагедии, дополнительные трудности
вносит нерешенность вопроса о хронологическом соотношении "Электры" Софокла
с одноименной драмой Еврипида, дату которой тоже нельзя считать единогласно
принятой всеми исследователями, чьи мнения колеблются между 421 и 413 гг.
Соответственно возникает вопрос, чья же трагедия - Софокла или Еврипида -
была показана раньше и кто из двух вступает в очевидную полемику со своим
предшественником. Вопрос этот обсуждается в течение столетия, так что один
современный исследователь не без оснований дал своей статье, посвященной
спорной проблеме, название: "Вечные Электры". Поскольку сравнение двух
трагедий увело бы нас далеко за пределы настоящей преамбулы к примечаниям,
ограничимся здесь констатацией бесспорного факта, что "Электра" Софокла
принадлежит к числу его поздних трагедий и была поставлена вероятно, ок. 415
г. В пользу этого говорят композиционные и стилистические признаки,
сближающие ее с "Филоктетом" и "Эдипом в Колоне".
Фигура Электры в древнегреческой драме Vs. самым тесным образом связана
с мифом о трагических событиях в доме микенского царя Агамемнона: ради
успеха троянского похода он вынужден принести в жертву свою дочь Ифигению,
чем вызывает затаенную ненависть к себе со стороны своей супруги
Клитеместры. К тому же ее, пользуясь десятилетним отсутствием супруга,
соблазняет его двоюродный брат Эгисф и вместе они убивают вернувшегося с
войны царя. Через семь лет наступает час расплаты: возмужавший на чужбине
Орест получает приказ Аполлона отмстить матери за убитого ею отца и
осуществляет этот приказ, который, в свою очередь, навлекает на него гнев
Эриний - древних богинь, мстящих за пролитие родственной крови. Электра в
той или иной степени принимает участие в расправе с убийцами Агамемнона,
хотя роль ее у каждого из трех трагиков различна.
Следует, впрочем, заметить, что такое место в мифе Электра заняла не
сразу. "Илиада" знает трех дочерей Агамемнона - Хрисофемиду, Лаодику и
Ифианассу (IX, 144 сл.); Электры среди них нет. В "Одиссее" находим
упоминание об убийстве Агамемнона, совершенном Эгисфом не без согласия
Клитеместры (XI, 404-434), и о погребальном пире, который устроил Эгисфу и
матери Орест (III, 306-310). Почему вместе с убитым Эгисфом пришлось
хоронить и Клитеместру, из "Одиссеи" не ясно, хотя о самом акте мести,
исполненном Орестом, автор поэмы отзывается однозначно положительно (I,
298-302) {Об отдельных событиях, составлявших историю Агамемнона,
повествовалось и в не дошедших до нас кпклических поэмах (насколько можно
судить по позднейшему пересказу); в "Киприях" - о жертвоприношении Ифигении;
в "Возвращениях" - об убийстве Агамемнона Эгисфом и Клитеместрой (Бернабе.
С. 58, 95).}. В любом случае в "Одиссее" даже не упоминается никто из сестер
Ореста.
Впервые имя Электры появилось, по-видимому, у лирического поэта Ксанфа
(VII в.), который отождествлял ее с гомеровской Лаодикой, - так-де звали
девушку от рождения, но поскольку она долго не выходила замуж, то ее
прозвали Электрой. В духе древнегреческих этимологии Ксанф образовывал это
имя (в его дорийской форме Алектра) от отрицательного префикса α- и слова
λέκτρον "супружеское ложе". Получалось, что Электра обозначает "безбрачная"
(Элиан. Пестрые рассказы IV, 26).
Оставив на совести Ксанфа его лингвистические изыскания, напомним, что
Ксанфа считал своим предшественником знаменитый сицилийский поэт Стесихор,
который в 1-й половине VI в. создал лирическую поэму в двух частях
"Орестея". Хоть от нее дошли скудные отрывки, известно, что в творчестве
Стесихора произошла существенная перестановка акцентов: на первое место в
качестве усийцы Агамемнона выдвинулась Клитеместра, и Стесихор ввел мотив
приснившегося ей грозного сна, который побудил царицу отправить на могилу
убитого умилостивительные дары. Для этого ей надо было прибегнуть к помощи
одной из дочерей, и едва ли мы ошибемся, признав в этой дочери Электру.
Вероятно, не обходилось и без ее встречи с Орестом, и какое-то участие
Электра должна была принять в последней встрече Ореста с матерью.
К такому выводу приводят памятники изобразительного искусства первой
половины V в., свидетельствующие о широком распространении мифа - вероятно,
под влиянием Стесихора. Так, на одной из краснофигурных аттических ваз, где
около персонажей, участвующих в изображенной там сцене, подписаны их имена,
мы видим убитого и свалившегося с трона Эгисфа, слева от него - Электру, а
справа - Ореста с мечом и позади него - Клитеместру с занесенной над сыном
секирой. Электра, протянув руку к брату, призывает его оглянуться, дабы
уклониться от угрожающего ему удара. Так мы оказываемся в непосредственной
близости к эсхиловским "Хоэфорам". где Клитеместра, узнав о смерти Эгисфа,
требует, чтобы ей подали секиру, но ее готовность к вооруженному
сопротивлению пресекает Орест, появившись с обнаженным мечом из ворот дворца
(887-895).
"Хоэфоры" Эсхила, средняя часть его трилогии "Орестея" (458 г.), -
прямая предшественница обеих "Электр", написанных примерно четыре
десятилетия спустя. Но если Еврипид во многом переиначил миф, то Софокл, в
общем, придерживался линий, начертанных Эсхилом. Сравнивая обе трагедии, мы
вместе с тем увидим и то новое, что внес в трактовку образов Софокл.
"Хоэфоры" начинаются с появления вернувшегося из изгнания Ореста у
могилы отца: он просит умершего о помощи в совершении мести его убийцам. При
виде процессии женщин, приближающихся к гробнице, Орест отходит в сторону,
оставив на могиле свой скромный дар - прядь волос. Электра, которая
возглавляет траурное шествие, объясняет участницам хора свое затруднение:
мать послала ее с возлияниями покойному, но как исполнить ее приказ, если
умерший пал от ее собственных рук? Хор советует Электре, совершая возлияние,
молить отца о скорейшем возвращении мстителя - Ореста. Найденная на могиле
прядь волос и оставшиеся на земле следы повергают Электру в сильнейшее
волнение: и волосы совпадают по цвету с ее собственными, и в отпечаток ноги
укладывается ее ступня, - сомнения нет: Орест близок, н он в самом деле
выходит из укрытия. Быстрое узнавание, рассказ Ореста о приказе Аполлона
отплатить равной мерой убийцам отца, и развертывается обширнейший коммос с
участием хора, Ореста и Электры. От плача и воспоминаний об отце хор и
Электра переходят к тяжелому настоящему: отцовский трон в руках убийц, с
Электрой они обращаются, как с последней рабыней. Наконец, задача коммоса
выполнена - в Оресте созрела решимость поднять меч на родную мать. Он узнает
содержание ее сна и излагает свой план: под видом чужеземцев из Фокиды он и
Пилад принесут весть о смерти Ореста, усыпят этим бдительность царствующей
четы и проникнут во дворец. Юноши удаляются, Электра уходит во дворец - на
случай, если им там понадобится ее помощь. Больше она не появится. После
стасима Орест и Пилад возвращаются, излагают перед Клитеместрой вымышленную
историю о встрече со Строфнем, шурином Агамемнона, к которому она еще до
возвращения царя отправила малолетнего сына. Строфий-де сообщил им о смерти
Ореста и просил передать родным урну с его прахом. Клитеместра приглашает
молодых людей в дом и посылает за Эгисфом, который является по ее вызову.
Сама она, по-видимому, оставляет мужчин наедине и удаляется в свою половину,
потому что после очередного стасима из дворца выбегает перепуганный слуга и
стучит в двери женского покоя. Услышав от него загадочную фразу: "Мертвые
убивают живых", Клитеместра сразу оценивает ситуацию, требует, чтобы ей
вынесли секиру, но тут ее застает уже сразивший Эгисфа Орест. Короткая, но
сжатая, как пружина, стихомифия между матерью и сыном - и он уводит
Клитеместру во дворец, чтобы она заснула последним сном рядом со своим
любовником. Хор торжествует победу, но Орест, уверенный в своей правоте,
испытывает неожиданную тревогу: он видит, как его окружают зловещие Эринии,
и убегает за спасением от них в Дельфы к Аполлону, отдавшему приказ об
убийстве матери.
Вернемся теперь к Софоклу. Как и у Эсхила, Орест с безмолвным Пиладом
появляются уже в прологе, но вместе с ними - старый воспитатель, который
некогда отнес мальчика к Строфию, получив его из рук Электры (см. 11 сл.).
Ему излагает Орест свой план: пусть старик повторно придет к дворцу и
расскажет о гибели Ореста в состязании на колесницах, между тем как сам он
пойдет почтить могилу отца, а потом вернется с урной, якобы содержащей его
собственный прах. Сменяющие их диалог жалобы Электры и ее дуэт с хором
показывают всю глубину ее отчаяния и ненависти к матери. Поэтому вполне
понятно, что с возлияниями на гроб отца Клитеместра посылает не ее, а
Хрисофемиду - Софокл извлек ее из гомеровской версии и придал пустому имени
облик живого человека. От сестры же Электра узнает и о намерении Эгисфа
заточить ее вдали от царского дворца, и о сне Клитеместры. Первое известие
оставляет ее равнодушной (все равно ее жизнь - сплошная мука), второе
наполняет радостью и придает силы для ожесточенного спора с матерью,
пытающейся оправдай свое преступление. Ничего подобного этому диалогу нет у
Эсхила; у него мать и дочь вообще не встречаются. Рассказ Воспитателя о
скачках, где якобы сложил голову Орест, наполняет Клитеместру радостью,
Электру - безысходным отчаянием, из которого, впрочем, скоро рождается мысль
взять на себя долг мести. Разговор с возвратившейся Хрисофемидой еще больше
укрепляет Электру в ее намерениях, - здесь появляется Орест с урной и, не
будучи в силах выносить скорбь и слезы сестры, открывается ей. Радостный
дуэт брата и сестры прерывает оберегавший их Воспитатель. Орест и Пилад
входят во дворец в сопровождении Электры. Скоро оттуда доносятся
предсмертные вопли Клитеместры, и сначала Электра, а затем Орест выходят с
сообщением, что дело сделано. Остается встреча с Эгисфом - Орест уводит его
во дворец с намерением убить там, где был убит Агамемнон. Хор торжествует
победу.
Сравнивая "Электру" с "Хоэфорами", мы видим, во-первых, что Софокл
существенно развил момент интриги: планы Ореста остаются неведомы Электре, и
известие о его мнимой смерти, равно как и вид погребальной урны, повергает
ее в неподдельное отчаяние. Во-вторых, Софокл сводит Электру лицом к лицу с
матерью, и дочь высказывает ей (в несравненно более развернутой форме) все,
что мог бы сказать ей Орест: двадцать с небольшим стихов из эсхиловских
"Хоэфор" превращаются у Софокла в большую бурную сцену объяснения Электры с
Клитеместрой (516-659). В-третьих, не Электра, а Хрисофемида отправляется 
| |
| Просмотров: 366 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры