| Главная » Книги |
Писемский Алексей Феофилактович - ПодкопыА. Ф. Писемский Подкопы. Комедiя въ пяти дѣйствiяхъ. "Гражданин", No 7, 1873 Оригинал здесь - http://www.philolog.ru/filolog/grajdanin.htm Лошадь волки съѣли да санями подавились. Пословица. ____ ДѢЙСТВУЮЩIЯ ЛИЦА: Графъ Зыровъ.
Андашевскiй, Алексѣй Николаичъ.
Вуландъ, Владимиръ Иванычъ.
Мямлинъ, Дмитрiй Дмитричъ.
Князь Янтарный, Георгiй Ираклевичъ.
Варнуха, полковникъ
Шуберскiй.
Басаева, Ольга Петровна, дочь графа Зырова - вдова.
Вуландъ, Вильгельмина Ѳедоровна, жена Владимiра Иваныча Вуланда.
Сонина, Марья Сергѣевна, вдова.
Горничныя, слуги.
___ ДѢЙСТВIЕ ПЕРВОЕ. ЯВЛЕНIЕ I. Утро. Большой кабинетъ. Передъ письменнымъ столомъ сидитъ Владимiръ Ивановичъ Вуландъ, плотный, черноволосый, съ щетинистыми бакенбардами мужчина. Онъ, съ мрачнымъ выраженiемъ въ глазахъ, какъ бы просматриваетъ разложенныя передъ нимъ бумаги. Напротивъ его, на диванѣ, сидитъ Вильгельмина Ѳедоровна (жена его), высокая, худая, белокурая нѣмка. Она, тоже съ недовольнымъ лицомъ, вяжетъ какое-то вязанье.
ВИЛЬГЕЛЬМИНА ѲЕДОРОВНА. Я сегодня въ газетахъ прочла, что на мѣсто Янсона назначенъ Андашевскiй.
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ (не поднимая глазъ отъ бумагъ и мрачнымъ голосомъ). Да!.. Съ недѣлю ужъ какъ рѣшено это назначенiе.
ВИЛЬГЕЛЬМИНА ѲЕДОРОВНА. Отчего жъ ты мнѣ не сказалъ объ этомъ?
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ. Забывалъ все какъ-то.
ВИЛЬГЕЛЬМИНА ѲЕДОРОВНА. А на какомъ основанiи тебя тутъ обошли?
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ (какъ бы удивленный этимъ вопросомъ). Что же я тутъ такое?
ВИЛЬГЕЛЬМИНА ѲЕДОРОВНА А то, что ты гораздо старше Андашевскаго по службѣ.
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ Это нынче ничего не значитъ.
ВИЛЬГЕЛЬМИНА ѲЕДОРОВНА. Наконецъ, ты, я думаю, лучше его знаешь дѣло.... Опытнѣй его и полагаю даже, что умнѣе!
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ. Ты такъ полагаешь; а другiе, видно, полагаютъ иначе!
ВИЛЬГЕЛЬМИНА ѲЕДОРОВНА. Что-жъ, ты и останешься на своемъ мѣстѣ?
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ. Куда-жъ мнѣ дѣватъся!
ВИЛЬГЕЛЬМИНА ѲЕДОРОВНА. Очень просто: проси у графа какой нибудь высшей себѣ должности!... Скажи ему, что ты униженъ и оскорбленъ назначенiемъ Андашевскаго тебѣ въ начальники, - это самолюбiе благородное, а не глупое!.. Графъ долженъ это понять.
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ. Какъ же, пойметъ!.. очень нужно ему до моего самолюбiя.
ВИЛЬГЕЛЬМИНА ѲЕДОРОВНА. И ты, поэтому, съ докладомъ будешь ходить къ Андашевскому?
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ (покраснѣвъ въ лицѣ отъ досады). Конечно!
ВИЛЬГЕЛЬМИНА ѲЕДОРОВНА (тоже вспыхнувъ отъ досады).
Ну, я женщина, а потому должна была бы имѣть меньше самолюбiя, чѣмъ мужчина, - но я лучше бы сквозь землю провалилась, чѣмъ вынесла подобное униженiе.
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ. Проваливайся, пожалуй!.. Какъ кого удивишь!.. Скажутъ только, что одной дурой на свѣтѣ меньше стало.
ВИЛЬГЕЛЬМИНА ѲЕДОРОВНА (разсердясь). Дурой... Ты самъ послѣ этого дуракъ!.. За что ты бранишься?
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ. Какъ же не браниться! Говоришь какой-то вздоръ, фантазiи какiя-то!..
ВИЛЬГЕЛЬМИНА ѲЕДОРОВНА. Нѣтъ, это вовсе не фантазiи, а мнѣ дѣйствительно очень досадна несправедливость графа. Неужели же Андашевскiй былъ полезнѣе тебя на службѣ и больше твоего участвовалъ хоть бы въ тѣхъ же реформахъ?
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ (съ грустной усмѣшкой). Не думаю!.. По реформѣ большую часть работъ производилъ я!
ВИЛЬГЕЛЬМИНА ѲЕДОРОВНА (стремительно). Вотъ поэтому-то мнѣ ужасно и хочется узнать, за что собственно назначенъ Андашевскiй?
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ. За то, что льстилъ и подличалъ передъ графомъ до такой степени, что гадко было видѣть это!.. Только что ноги не цаловалъ у него!..
ВИЛЬГЕЛЬМИНА ѲЕДОРОВНА. Ну, это пустяки: за одно подличанье онъ не назначилъ бы его. Тутъ непремѣнно должно быть чье нибудь постороннее влiянiе, какая нибудь особая причина; а то графу не было бы никакого основанiя отдавать Андашевскому предпочтенiе передъ тобой.
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ. Не было основанiя, однако онъ все таки предпочелъ его.
ВИЛЬГЕЛЬМИНА ѲЕДОРОВНА. Предпочелъ, потому что на то была какая нибудь особая причина; а потому ты тѣмъ больше имѣешь права обидѣться этимъ и требовать у графа, чтобы онъ выхлопоталъ тебѣ въ пенсiю твое теперешнее содержанiе и выходи въ отставку.
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ. Ну, да, такъ вѣдь сейчасъ это и сдѣлаютъ!.. На дняхъ еще циркулярно по всѣмъ вѣдомствамъ объявлено: чтобы никакихъ представленiй о пенсiонныхъ назначенiяхъ выше штатныхъ не дѣлать.
ВИЛЬГЕЛЬМИНА ѲЕДОРОВНА. А если такъ, то плюнь на все!.. Пусть тебѣ дадутъ что слѣдуетъ по закону, и уѣдемъ за границу! Я лучше по мiру, съ сумой готова идти, чѣмъ видѣть, что мужъ мой подъ начальствомъ у мальчишки, который прежде за счастье считалъ, когда я позволю ему поцаловать мою руку или налью чашку чаю.
(Владимiръ Иванычъ что-то такое хочетъ возразить жене; но входитъ курьеръ). КУРЬЕРЪ. Господинъ Мямлинъ и полковникъ Варнуха.
ВИЛЬГЕЛЬМИНА ѲЕДОРОВНА. А я еще и не одѣта! Уйти скорѣе!..
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ (съ досадой). Уходи!.. Что тебѣ тутъ сидѣть!..
(Вильгельмина Ѳедоровна уходитъ). ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ (курьеру). Проси этихъ господъ!
(Курьеръ уходитъ). ЯВЛЕНIЕ II. ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ (одинъ.) Эти женщины хуже змѣи!.. У меня и безъ того адъ на душѣ, а она еще пилитъ своимъ милымъ язычкомъ! Справедливо сказалъ какой-то философъ, что человѣкъ не столько отъ того страдаетъ, когда ему самому скверно, какъ отъ того, когда онъ видитъ, что другому хорошо! Вчера при мнѣ г. Андашевскiй прiѣхалъ въ театръ и проходитъ въ первый рядъ креселъ, смотрю всѣ лезутъ къ нему, кланяются, ручки ему пожимаютъ!.. А онъ оглоданой-то харей своей только всѣмъ улыбается, и ко мнѣ вдругъ чуть не съ распростертыми объятьями. "Какъ, говоритъ, я счастливъ, что вижу васъ"! Пытку-бы легче вынесъ, чѣмъ эту милую сцену, а между тѣмъ сиди, самъ тоже улыбайся и дѣлай видъ, что кромѣ удовольствiя ничего не чувствуешь!.. Будь кто хочешь, кажется, назначенъ со стороны, хоть столоначальнишко какой-нибудь изъ аристократовъ, я перенесъ бы это равнодушно; но тутъ предпочтенъ человѣкъ совершенно-равный мнѣ, стоявшiй рѣшительно въ однихъ условiяхъ со мной, - это ужъ прямо насмѣшка!.. Плевокъ въ лицо!..
ЯВЛЕНIЕ III. Входитъ Мямлинъ, плѣшивый господинъ, съ женской почти физiономiей и съ необыкновенно-толстымъ задомъ, и полковникъ Варнуха, худенькiй, мозглый малороссiянинъ, съ длиннѣйшими усами, съ неглупымъ, но совершенно необразованнымъ выраженiемъ въ лицѣ.
МЯМЛИНЪ. Имѣю честь представиться! (на этихъ словахъ онъ вдругъ останавливается и начинаетъ дѣлать изъ лица гримасы).
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ (протягивая ему руку). А у васъ это подергиванье въ лицѣ еще не прекратилось!
МЯМЛИНЪ. Лучше нынче, лучше!.. (продолжаетъ гримасничать).
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ (съ нѣкоторымъ участiемъ). Но, скажите, что такое собственно это за болѣзнь?
МЯМЛИНЪ. Нервная!.. Тоже самое, что и пляска святаго Витта, какъ объясняли мнѣ врачи...
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ. И что же, вы боль при этомъ сильную чувствуете?
МЯМЛИНЪ. Нисколько!.. Ни малѣйшей!.. Непроизвольное только сокращенiе личныхъ мускуловъ.
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ. Но есть же противъ этого средства какiя нибудь?
МЯМЛИНЪ. Электричество больше всего тутъ помогаетъ, и мнѣ теперь гораздо лучше!.. Конечно, когда взволнуешься чѣмъ, такъ усиливаются припадки, а сегодня вотъ я являлся къ графу, потомъ къ вашему новому начальнику, Алексѣю Николаичу Андашевскому, и наконецъ къ вашему превосходительству... Все это очень прiятно, но не могло не подѣйствоватъ.
(Владимiръ Иванычъ перенесъ свой взглядъ на полковника Варнуху, который все время стоялъ не пошевеливши ни однимъ мускуломъ; но как только взоръ Владимiра Иваныча коснулся до него, такъ онъ мгновенно и очень низко поклонился ему и затѣмъ опять сейчасъ же вытянулся въ струнку.) ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ (относясь къ нему). Вы недавно причислены къ намъ?
ПОЛКОВНИКЪ BAРНУХА (бойко и отчетливо). Точно такъ.
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ. Но по чьему собственно представленiю?
ПОЛКОВНИКЪ BAPHУXA. Алексѣя Николаича-съ.
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ. Стало быть, вы лично ему извѣстны?
МЯМЛИНЪ (у котораго лицо окончательно уже успокоилось). Дядя мой, князь Михайло Семенычъ просилъ за него Алексѣя Николаича... Господинъ Варнуха завѣдывалъ нѣкоторое время имѣньемъ дяди.
ПОЛКОВНИКЪ ВАРНУХА. Тогда, оставимши военную службу, я занимался частными дѣлами и почесть что всѣ имѣнья князя Михайла Семеныча пущалъ на выкупъ, и такъ какъ онъ остался оченно доволенъ мной, то и сдѣлалъ меня потомъ смотрителемъ Огюньскаго завода.
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ (какъ бы повторяя слова Bapнухи). Смотрителемъ Огюньскаго завода вы были?.. Но заводъ этотъ, какъ мнѣ помнится, производится этими несчастными ссыльными?
ПОЛКОВНИКЪ ВАРНУХА. Точно такъ-съ. Оченно трудно было управляться!.. На собственной рукѣ даже нѣсколько шрамовъ!.. (заворачиваетъ рукавъ мундира и показываетъ нѣсколько шрамовъ).
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ. Это отчего?
ПОЛКОВНИКЪ ВАРНУХА. Билъ ихъ-съ изъ собственныхъ рукъ!.. Сѣчь не велѣно... но суду когда еще что будетъ, а между тѣмъ они буянствуютъ каждый день, только этимъ самымъ и усмирялъ ихъ!
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ. Вы тамъ и получили чинъ полковника?
ПОЛКОВНИКЪ ВАРНУХА. Точно такъ-съ. Три года уже состою полковникомъ и тепериче-бы желалъ получить болѣе высшую должность.
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ. Да... Но у насъ, вѣдь, предварительно всякаго назначенiя, даютъ обыкновенно порученiя...
ПОЛКОВНИКЪ ВАРНУХА. Слушаю-съ, ваше превосходительство!
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ. И смотря потому, кто какъ исполнитъ ихъ..
ПОЛКОВНИКЪ ВАРНУХА. Слушаю-съ.
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ. Прошу садиться! (Движенiемъ руки своей приглашаетъ гостей своихъ садиться. Мямлинъ довольно свободно располагается на своемъ креслѣ; но полковникъ Варнуха только притыкается на кончикъ стула). МЯМЛИНЪ (заискивающимъ голосомъ). А я только вчерашняго числа возвратился изъ моей скучной и длинной командировки.
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ (насильно улыбаясь). Знаю это я!
МЯМЛИНЪ. Въ три тома дѣло произвелъ!.. Вотъ какихъ три тома!.. (показываетъ рукою на аршинъ отъ земли). Двѣсти пятьдесятъ деревень объѣхалъ: съ желѣзными дорогами семь тысячъ восемьсотъ верстъ сдѣлалъ, - надобно было на это употребить времени и труда!
(На всѣ эти слова Владимiръ Иванычъ хоть бы малѣйшее выразилъ одобрѣнiе). МЯМЛИНЪ (продолжаетъ). И какъ вотъ сей часъ я Алексѣю Николаичу докладывалъ: въ самую нынѣшнюю страстную недѣлю, когда всѣ истинно-русскiе желаютъ и ждутъ разговѣться, я, одинъ-одинехонекъ, живу въ идолопоклоннической, мордовской деревнюшкѣ; только одинъ разъ въ недѣлю и оживаешь душой, когда услышишь благовѣстъ изъ сосѣдняго русскаго села или съѣздишь туда къ обѣднѣ; вдругъ я читаю въ газетахъ, что на мѣсто Якова Васильича Янсона назначенъ нашъ Алексѣй Николаичъ. Я всплакалъ даже отъ радости; потому что этотъ выборъ прямо показываетъ, что въ настоящее время въ Россiи можно служить и что достоинства и заслуги не пропадаютъ даромъ!
(Владимiръ Иванычъ, лицо котораго становилось все болѣе и болѣе сердитымъ и недовольнымъ, и на эти слова ничего не проговорилъ). МЯМЛИНЪ (обращаясь уже къ полковнику Варнухѣ). Согласны вы съ этимъ?
ПОЛКОВНИКЪ ВАРНУХА (потупляя глаза и какимъ-то нерѣшительнымъ голосомъ). Конечно-съ!..
МЯМЛИНЪ (совѣршенно не соображая къ кому и что говоритъ). Про Алексѣя Николаича всѣ, я думаю, даже враги его скажутъ, что онъ уменъ!.. Просвѣщенъ!.. Дѣятеленъ!.. Знающъ!
(Каждое слово Мямлина какъ бы булавкой кололо полковника Варнуху, такъ что онъ слегка даже вздрагивалъ). МЯМЛИНЪ (въ окончательномъ пафѳосѣ своего увлеченiя и снова обращаясь къ нему). И наконецъ души ангельской! Чего жъ можно больше требовать отъ человѣка!
(Полковникъ Варнуха при этомъ только уже выворотилъ бѣлки свои на Мямлина, какъ бы желая тѣмъ выразить ему свое удивленiе). МЯМЛИНЪ (ничего этого незамѣчавшiй). Это назначенiе такъ меня ободрило, что когда я радость мою по этому предмету передавалъ князю Михаилу Семенычу, такъ онъ, сочувствуя, конечно, вполнѣ выбору Алексѣя Николаича, посмѣялся даже мнѣ: "Ахъ ты, говоритъ, добрая, русская душа; каждому малѣйшему успѣху Poссiи ты радуешься!.. "Я что жъ? Признаюсь: патрiотъ!.. Люблю мое отечество! И теперь вотъ прямо самому графу и вамъ осмѣлюсь сказать и просить разсмотрѣть мои труды; можетъ быть, и въ нихъ найдется что нибудь полезное! Никакой поблажки или снисхожденiя не желаю себѣ; а прошу только разсмотрѣть ихъ и оцѣнить по достоинству.
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ (мрачнымъ голосомъ). Наша обязанность разсматривать всѣ поступающiя къ намъ дѣла.
МЯМЛИНЪ. А я только и желаю того! (начинаетъ снова выдѣлывать изъ лица гримасы).
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ (съ нескрываемымъ отвращенiемъ). Какая, однако, у васъ болѣзнь эта несносная.
МЯМЛИНЪ. Очень несносная! (встаетъ и начинаетъ раскланиваться). Поручаю себя вашему вниманiю.
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ (тоже вставая и протягивая Мямлину руку). Весьма радъ, что видѣлъ васъ!
МЯМЛИНЪ (склоняя передъ нимъ голову). Супругѣ вашей прошу засвидѣтельствовать отъ меня глубочайшее уваженiе.
ВЛАДИМИРЪ ИВАНЫЧЪ. Благодарю васъ! (обращаясь къ полковнику Варнухѣ, но не протягивая ему руки). Радъ, что съ вами познакомился!
(Полковникъ Варнуха проворно и низко ему кланяется). МЯМЛИНЪ (показывая на него рукою). Мы съ полковникомъ только и просимъ васъ объ одномъ: воздать каждому изъ насъ по дѣломъ нашимъ!
(Оба за тѣмъ еще разъ раскланиваются съ Владимiромъ Иванычемъ и уходятъ). ЯВЛЕНIЕ IV. ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ (оставшись одинъ и какимъ-то тигромъ разсвирѣпѣлымъ садясь на свое мѣсто). Погодите, - я воздамъ вамъ по дѣломъ вашимъ!.. Этотъ дуралей-то прокаженный воображаетъ, что я его три дурацкiе тома стану читать; да я, безъ всякаго чтенiя, прямо доложу графу, что это чепуха великая, и напередъ увѣренъ, что не ошибусь!.. Въ Андашевскомъ какого-то ужъ ангела открылъ и говоритъ мнѣ это прямо въ глаза, - одно это показываетъ, что онъ дуракъ набитый! Другой-то тоже хорошъ, спичка эта военная, воришка съ какого-то заводишка, высшей должности себѣ ожидаетъ! Что до меня касается, такъ я васъ обоихъ угощу: въ службѣ только еще и осталось одно это наслажденiе, что подобнымъ скотамъ можешь ногу подставить!
ЯВЛЕНIЕ V. (Входитъ лакей). ЛАКЕЙ. Чиновникъ Шуберскiй!
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ. О, чортъ его дери! (сердито къ лакею). Что ему надобно отъ меня?
ЛАКЕЙ. Онъ съ бумагами какими-то пришелъ-съ.
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ. Зови!
(Лакей уходитъ). ЯВЛЕНIЕ VI. ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ. Я увѣренъ, что этотъ прощалыга пришелъ высмотрѣть, что у меня написано на лицѣ.
ЯВЛЕНIЕ VII. (Входить Шуберскiй, молодой еще человѣкъ въ вицъ-мундирномъ фракѣ и съ дѣлами подъ мышкой). ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ (довольно сурово ему). Что у васъ за дѣла такiя спѣшныя?
(Шуберскiй на это молча подаетъ ему бумаги). ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ (подписывая эти бумаги). Это все пустяки какiе-то, подтвержденiя!.. Развѣ они не могли полежать, пока я прiѣду! (почти швыряетъ къ Шуберскому подписанныя бумаги).
ШУБЕРСКIЙ (скромно подбирая эти бумаги). Я еще и собственное дѣло имѣю къ вамъ, Владимiръ Иванычъ!
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ. Что такое-съ?
ШУБЕРСКIЙ. Я пришелъ попросить у васъ позволенiя подать мнѣ въ отставку.
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ (видимо удивленный этими словами). Это съ чего вамъ вздумалось?
ШУБЕРСКIЙ (грустно пожимая плечами). Мнѣ при Алексѣѣ Николаичѣ невозможно оставаться служить. Онъ въ первый же разъ какъ будетъ управлять за графа, начнетъ непремѣнно преслѣдовать меня.
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ (съ нѣкоторымъ вниманiемъ). Но что такое собственно у васъ съ нимъ вышло?.. Я до сихъ поръ не знаю хорошенько!
ШУБЕРСКIЙ (скромно потупляя глаза). Я въ одномъ фельетонѣ моемъ написалъ про Алексѣя Николаича!.. Тогда, можетъ быть, вы изволите помнить дѣло это по Калишинскому акцiонерному обществу.
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ (съ большимъ уже вниманiемъ). Ну-съ!
ШУБЕРСКIЙ (съ тѣмъ же скромнымъ видомъ). А у меня въ этомъ обществѣ зять, мужъ сестры моей, служилъ...
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ (съ еще большимъ вниманiемъ). Ну!
ШУБЕРСКIЙ. Онъ какъ-то приходитъ къ намъ и разсказываетъ: "вашъ, говорить, Андашевскiй взялъ съ нашей компанiи триста тысячъ акцiями".
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ (покраснѣвъ даже въ лицѣ отъ удовольствiя). Стало быть, это не утка газетная была?
ШУБЕРСКIЙ. Какая же газетная утка? Зять мой съ управляющимъ компанiей и возилъ къ нему эти акцiи и не на домъ, а на квартиру къ его любовницѣ.
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ Это къ Марьѣ Сергѣевнѣ Сониной?
ШУБЕРСКIЙ. Къ ней именно!... Алексѣй Николаичъ у ней въ гостиной и принялъ эти акцiи; сначала сосчиталъ ихъ очень акуратно, а потомъ просилъ Марью Сергѣевну положить ихъ на время въ свою шифоньерку.
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ. И вы все это описали?
ШУБЕРСКIЙ. Почти; но главнымъ образомъ я провелъ въ статьѣ ту мысль, что какъ выгодно бываетъ иногда акцiонернымъ обществамъ открывать безплатную подписку нѣкоторымъ лицамъ, и въ примѣръ тому указалъ на Калишинское акцiонерное общество и будто-бы нѣкоего г. Подстегина...
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ. И что же, по поводу этого фельетона, Андашевскiй имѣлъ съ вами объясненiе?
ШУБЕРСКIЙ. Очень большое! Именемъ графа призывалъ меня къ себѣ и спрашивалъ: кто это писалъ? я сказалъ, что я. Онъ спросилъ: про кого это писано и кто именно г. Подстегинъ? Я отвѣчалъ, что лицо это совершенно вымышленное. Онъ, однако, не повѣрилъ тому и началъ меня тѣснить, такъ что если бы вы не взяли меня къ себѣ, то я службу долженъ былъ-бы оставить.
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ. Я теперь припоминаю: онъ мнѣ тогда выговаривалъ, зачѣмъ я васъ взялъ къ себѣ!... Да вы садитесь, пожалуста!... Что-жъ вы все стоите?
(Шуберскiй садится и принимаетъ не столь уже подобострастный видъ). ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ (продолжаетъ съ важностью). И разсказывалъ такъ, что когда вы сдѣлались фельетонистомъ газетъ, то безпрестанно стали являться къ нему и просить себѣ наградъ и повышенiй; но онъ, не находя васъ заслуживающимъ того, отказывалъ вамъ, - тогда вы написали на него этотъ пасквиль...
ШУБЕРСКIЙ (съ нѣсколько вспыхнувшимъ лицомъ). Нѣтъ-съ, я не пасквиль на него писалъ, а передалъ дѣйствительно случившiйся фактъ!
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ. А зять вашъ, скажите, можетъ подтвердить этотъ фактъ?... Имѣетъ какое нибудь юридическое доказательство на него?
ШУБЕРСКIЙ. Зять мой не станетъ подтверждать этого факта, потому что онъ до сихъ поръ служитъ въ томъ же обществѣ, и отъ этой службы зависитъ весь его кусокъ хлѣба; но всего лучше фактъ этотъ можетъ подтвердить Марья Сергѣевна Сонина.
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ. Вона! Подниметъ Марья Сергѣевна руку на своего возлюбленнаго!...
ШУБЕРСКIЙ. Подниметъ-съ теперь!... Онъ, говорятъ, покинулъ ее.
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ (восклицая въ удивленiи). Какъ покинулъ?
ШУБЕРСКIЙ. Совершенно покинулъ-съ и женится, говорятъ, на какой-то княжнѣ или графинѣ...
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ (какъ-бы въ порывѣ благороднаго негодованiя). Ахъ, негодяй какой!... (сильно звонитъ).
(Вбѣгаетъ прежнiй лакей). ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ (ему). Позови сюда скорѣй Вильгельмину Ѳедоровну.
(Лакей уходитъ). ШУБЕРСКIЙ. Даже многiе изъ нашихъ чиновниковъ удивляются этому поступку Алексѣя Николаича, зная, сколько лѣтъ онъ любилъ Марью Сергѣевну.
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ. Никогда онъ ее не любилъ и никого въ мiрѣ онъ не можетъ любить! Этотъ человѣкъ до мозга костей своихъ эгоистъ и лицемѣръ. Я началъ знать г. Андашевскаго съ самаго его поступленiя къ намъ. Онъ шагу въ жизни не сдѣлалъ безъ пользы для себя. Пока Марья Сергѣевна была молода, недурна собой, - женщина она съ обезпеченнымъ состоянiемъ, и поэтому денегъ отъ него не требовала, - онъ и водится съ ней, а теперь вѣроятно прiискалъ себѣ въ невѣсты какую нибудь другую дуру съ большимъ состоянiемъ и съ хорошими связями.
ШУБЕРСКIЙ. Я на-дняхъ узнаю кто эта невѣста его.
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ. Узнайте пожалуйста и мнѣ передайте.
ШУБЕРСКIЙ. Очень хорошо-съ. (Помолчавъ немного). Непонятно тутъ тó, что какимъ образомъ графъ, личность столь умная и честная, могъ приблизить къ себѣ подобнаго человѣка.
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ (стремительно). Очень просто это сдѣлалось: сначала г. Андашевскiй постоянно старался представить изъ себя чиновника честнѣйшихъ правилъ и самыхъ возвышенныхъ взглядовъ и для этого накупалъ разныхъ книгъ и журналовъ иностранныхъ и всѣмъ обыкновенно разсказывалъ, что онъ тó, сё, третiе тамъ читалъ, - это, разумѣется, доходило и до графа. Онъ сталъ обращать на него вниманiе. Господинъ Андашевскiй, конечно, сейчасъ-же этимъ воспользовался, а потомъ сталъ льстить графу, увѣрятъ его въ безконечной преданности къ нему и тутъ же будто къ слову напѣвалъ ему, какъ онъ самъ работаетъ дни и ночи и этимъ способомъ обыкновенно каждый годъ выханжитъ у него то награды, то повышенiе въ должности, и я убѣжденъ даже, что господинъ Андашевскiй Янсона подшибъ, чтобы сѣсть на его мѣсто...
ШУБЕРСКIЙ. Слухи есть объ этомъ?
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ. Непремѣнно-съ это было!... Потому что графъ очень любилъ Янсона и вдругъ возненавидѣлъ: явно, что тутъ чей нибудь насказъ былъ...
ЯВЛЕНIЕ VIII. (Входитъ Вильгельмина Ѳедоровна). ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ (обращаясь къ ней). Слышала: нашъ Алексѣй Николаичъ бросилъ свою Марью Сергѣевну?
ВИЛЬГЕЛЬМИНА ѲЕДОРОВНА (отступая даже шагъ назадъ). Не можетъ быть!
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ. Бросилъ и женится на какой-то княжнѣ.
ВИЛЬГЕЛЬМИНА ѲЕДОРОВНА. Господи, чего ужъ не выдумаютъ?
ШУБЕРСКIЙ. Нѣтъ-съ, это не выдумка! Собственный лакей Алексѣя Николаича на-дняхъ въ трактирѣ хвасталъ и разсказывалъ, что господинъ его женится на какой-то графинѣ или княжнѣ, богатой, красавицѣ изъ себя...
ВИЛЬГЕЛЬМИНА ѲЕДОРОВНА (видимо заинтересованная этой новостью и садясь на диванъ). Но можетъ быть это перемѣшали только, а онъ именно на Марьѣ Сергѣевнѣ и женится.
ШУБЕРСКIЙ. Врядъ-ли-съ, потому что лакей къ этому прибавлялъ, что прежнюю свою привязанность Алексѣй Николаичъ бросилъ: ни самъ къ ней не ѣздитъ, ни ее къ себѣ не принимаетъ.
ВИЛЬГЕЛЬМИНА ѲЕДОРОВНА. Бѣдная Марья Сергѣевна; я воображаю, что теперь съ ней происходитъ: она, я думаю, не перенесетъ этого и съ ума сойдетъ.
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ. Если только есть ей съ чего сходить! (обращаясь къ Шуберскому). А вы не извольте оставлять службы - это вздоръ!.. При женѣ ничего, - можно говоритъ все: г. Андашевскiй безъ меня не можетъ сдѣлать вамъ никакого существеннаго зла; но если онъ отнесется ко мнѣ, то я прямо его спрошу, за что онъ васъ преслѣдуетъ? Онъ мнѣ, разумѣется, скажетъ, что въ каждомъ присутственномъ мѣстѣ неудобно имѣть чиновникомъ газетнаго репортера, такъ какъ онъ можетъ разгласить какiя нибудь даже государственныя тайны. "Но гдѣ же, спрошу, статья закона, прямо воспрещающая газетнымъ репортерамъ быть чиновниками; потому что въ отношенiи нашихъ подчиненныхъ мы можемъ дѣйствовать только на основанiи существующихъ узаконенiй; если-же, скажу, вы желаете употребить какую нибудь произвольную мѣру, то я не знаю, во первыхъ, въ чемъ она можетъ состоять, а во вторыхъ, пусть ужъ она будетъ безъ меня!" Тогда я и посмотрю, что онъ вамъ сдѣлаетъ.
ШУБЕРСКIЙ. Сдѣлаетъ то, что велитъ подать мнѣ въ отставку.
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ (восклицая во весь голосъ). Никогда!.. никогда!.. Какъ это вы - умный молодой человѣкъ, и не понимаете того!.. Если-бы онъ дѣйствительно имѣлъ глупость вытѣснитъ васъ, такъ вы объ этомъ можете напечататъ во всѣхъ газетахъ, потому что это явное пристрастiе и проведенiе въ службѣ личныхъ антипатiй; и повѣрьте вы мнѣ-съ: г. Андашевскiй не только не станетъ васъ преслѣдовать теперь, а напротивъ: онъ будетъ возвышать васъ...
ШУБЕРСКIЙ. Ну, ужъ этого, я думаю, никогда не можетъ быть...
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ. Очень возможно-съ! г. Андашевскiй, сколько я его знаю, смѣлъ и деспотиченъ только противъ слабенькихъ и смирненькихъ, а вы, кажется, не изъ такихъ и кромѣ того онъ очень хорошо понимаетъ, что въ рукахъ вашихъ печать, т. е. возможность за и противъ него направить общественное мнѣнiе.
ШУБЕРСКIЙ (съ удовольствiемъ). Конечно, я могу это сдѣлать (вставая на ноги), и если вы, Владимiръ Иванычъ, такъ на это изволите смотрѣть, то позвольте мнѣ, за все что вы сдѣлали и дѣлаете для меня, этой печатью служить вамъ, въ чемъ только вы прикажете...
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ. Благодарю васъ! Но, можетъ быть, вамъ не совсѣмъ будетъ удобно писать, напримѣръ, про наше вѣдомство, такъ какъ вы служите у насъ: опять, пожалуй, выйдетъ какая нибудь глупая исторiя!
ШУБЕРСКIЙ. Я самъ ничего и не буду писать; но у меня есть очень много прiятелей фельетонистовъ, которые напишутъ все что я ихъ попрошу.
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ. Отлично это, безподобно!.. и я, признаюсь, весьма былъ-бы доволенъ, если бы, по поводу назначенiя г. Андашевскаго, которое все таки считаю величайшей ошибкой со стороны графа, въ газетахъ прошла такого рода инсинуацiя, что отчего-де такъ мало обращаютъ вниманiя на общественное мнѣнiе при назначенiи на разныя должности и выбираютъ людей, у которыхъ на совѣсти дѣла въ родѣ дѣлъ по Калишинскому акцiонерному обществу и которые женщину двадцать лѣтъ безкорыстно ихъ любившую бросаютъ при первомъ своемъ возвышенiи. Понимаете, чтобы, въ одно и тоже время, затушевано все было и прозрачно!
ШУБЕРСКIЙ. Понимаю, и не прикажете-ли еще прибавить, что общественное мнѣнiе тѣмъ болѣе бываетъ удивлено, что въ подобныхъ случаяхъ иногда обходятъ людей, истинно признанныхъ на извѣстный постъ.
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ. Нѣтъ, это зачѣмъ же ужъ!.. Довольно и того!
ШУБЕРСКIЙ. Слушаю-съ! (кланяется сначала Владимiру Иванычу, а потомъ Вильгельминѣ Ѳедоровнѣ и идетъ).
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ (вслѣдъ ему). Пожалуста, когда будете имѣть какую нибудь просьбу ко мнѣ, адресуйтесь безъ всякой церемонiи.
ШУБЕРСКIЙ (еще разъ кланяясь въ дверяхъ). Не премину воспользоваться вашимъ добрымъ позволенiемъ! (уходитъ).
ЯВЛЕНIЕ IX. Владимiръ Иванычъ и Вильгельмина Ѳедоровна. ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ. Съ этой стороны мы, значитъ, дадимъ г. Андашевскому щелчокъ порядочный!.. (обращаясь къ женѣ), потомъ ты съѣздишь къ Марьѣ Сергѣевнѣ.
ВИЛЬГЕЛЬМИНА ѲЕДОРОВНА (невиннымъ голосомъ). Хорошо!.. Мнѣ самой очень хочется навѣстить ее!
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ. Вопервыхъ, навѣстить тебѣ ее надобно; а потомъ... помнишь ты это Калишинское дѣло, по которому г. Андашевскiй цапнулъ триста тысячъ?
ВИЛЬГЕЛЬМИНА ѲЕДОРОВНА (въ удивленiи). Триста тысячъ однако!
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ. Триста тысячъ - ни больше, ни меньше, и прiемъ этихъ денегъ, какъ сказывалъ мнѣ сейчасъ Шуберскiй, происходилъ на квартирѣ Марьи Сергѣевны и даже въ присутствiи ея: а потому она, Богъ знаетъ, можетъ быть, какiя доказательства имѣетъ къ уличенiю г. Андашевскаго.
ВИЛЬГЕЛЬМИНА ѲЕДОРОВНА. Но если и есть у ней такiя доказательства, развѣ она скажетъ объ нихъ.
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ. Скажетъ, потому что она зла теперь на Андашевскаго за его измену; а, наконецъ, она дура набитая: у ней всегда все можно выспросить и даже выманить; главное, нѣтъ-ли у ней какого нибудъ документика обличающаго: письмеца его или записочки?
ВИЛЬГЕЛЬМИНА ѲЕДОРОВНА. Положимъ, у ней найдется такой документъ и она отдастъ его; но что-жъ потомъ будетъ?
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ. Потомъ превосходно будетъ: я двадцать такихъ писачекъ, какъ Шуберскiй, найму и заставлю ихъ называть въ газетахъ прямо уже по имени г. Андашевскаго; мало того: я документъ этотъ лично принесу къ графу и скажу, что получилъ его по городской почтѣ для доставленiя ему.
ВИЛЬГЕЛЬМИНА ѲЕДОРОВНА (недовѣрчиво пожимая плечами). И графъ, разумѣется, разсердится на тебя за это; потому что Андашевскiй все-таки его созданiе, а потомъ они уже вмѣстѣ, вдвоемъ, начнутъ тебѣ мстить и преслѣдовать тебя!
ВЛАДИМIРЪ ИВАНЫЧЪ. Да хоть-бы они голову сняли съ меня за то, такъ и сдѣлаю это!.. Мнѣ легче умереть, чѣмъ видѣть, какъ этотъ плутъ и подлипало возвышается!..
(Занавѣсъ падаетъ). Конецъ перваго дѣйствiя. "Гражданин", No 8, 1873 Оригинал здесь - http://smalt.karelia.ru/~filolog/grazh/1873/19febN8.htm ДѢЙСТВIЕ ВТОРОЕ. Гостиная въ квартирѣ Марьи Сергѣевны Сониной. ЯВЛЕНIЕ I. Марья Сергѣевна не старая еще женщина, но полная и не по лѣтамъ уже обрюзглая, съ землянымъ цвѣтомъ лица и съ немного распухнувшимъ отъ постояннаго насморка носомъ: когда говоритъ, то тянетъ слова. Она полулежитъ на диванѣ, кругомъ обложенная подушками. Какъ бы въ противуположность ей, не вдалекѣ отъ дивана, бодро и прямо сидитъ на креслѣ Вильгельмина Ѳедоровна въ модной шляпкѣ и дорогой шали.
ВИЛЬГЕЛЬМИНА ѲЕДОРОВНА. Я бы непремѣнно давно у васъ была: но полагала, что вы на дачѣ и только вчера спросила Владимiра Иваныча: "Гдѣ, говорю, нынче на дачѣ живетъ Марья Сергѣевна?..." "Какое, говоритъ, на дачѣ; она въ городѣ и больна!!" "Ахъ, говорю, какъ же тебѣ не грѣхъ не сказать мнѣ!" Сегодня ужъ нарочно отложила всѣ дѣла въ сторону и пoѣxала.
МАРЬЯ СЕРГѢЕВНА. Я давно больна, третiй мѣсяцъ больна и даже посѣтовала въ душѣ, что вы не побываете у меня!
ВИЛЬГЕЛЬМИНА ѲЕДОРОВНА. Да вы бы написали мнѣ, я сейчасъ же бы и прiѣхала къ вамъ.
МАРЬЯ СЕРГѢЕВНА. А этого я и не сообразила, а потомъ тоже полагала, что вы также на дачу переѣхали.
ВИЛЬГЕЛЬМИНА ѲЕДОРОВНА. Нѣтъ, мы другой годъ не живемъ на дачѣ, - Владимiру Иванычу рp 
| |
| Просмотров: 399 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |