Шекспир Вильям - Гамлет

дъ.

   Король. Онъ самый.

   Лаэртъ. Я его коротко знаю. Онъ дѣйствительно краса, жемчужина своей страны.

   Король. Какъ ни былъ онъ искусенъ во всѣхъ тѣлесныхъ упражнен³яхъ, онъ во многомъ, а особенно въ умѣньи владѣть рапирой, отдавалъ тебѣ преимущество передъ собою и увѣрялъ, что было бы чудомъ, если-бы кто-нибудь въ этомъ отношен³и дерзнулъ тягаться силами съ тобою. Онъ говорилъ, что на его родинѣ ни одинъ самый знаменитый фехтовальщикъ не отличается ни такою красотою движен³й, ни такими страстными порывами, ни такою вѣрностью взгляда и ловкостью руки, какъ ты. Эти отзывы до такой степени возбуждали въ Гамлетѣ зависть и жажду соревнован³я, что онъ много разъ требовалъ твоего возвращен³я въ Дан³ю, чтобы имѣть случай сразиться съ тобою. Вотъ изъ этого-то мы извлечемъ то, что намъ нужно.

   Лаэртъ. Что-же именно, государь?

   Король. Скажи, дѣйствительно-ли ты горячо любилъ отца, или твое отчаян³е только внѣшн³й обликъ скорби, одно внѣшнее проявлен³е, въ которомъ не участвуетъ сердце?

   Лаэртъ. Зачѣмъ задаете вы мнѣ этотъ вопросъ, государь?

   Король. Не думай, будто я заподозрѣваю тебя въ недостаточной любви къ отцу. Нисколько! - но я знаю, что любовь покорна времени; по опыту, основанному на многочисленныхъ наблюден³яхъ, я знаю также, что съ течен³емъ времени значительно ослабѣваютъ и жаръ ея, и огонь. Въ самомъ пламени любви есть нѣчто въ родѣ свѣтильни или нагара, отъ котораго оно со временемъ гаснетъ. Ничто и никогда не сохраняетъ полнаго своего совершенства, потому что совершенство само умерщвляетъ себя своимъ избыткомъ, какъ человѣка убиваетъ избытокъ крови. То, чего мы желаемъ, должно быть исполнено, пока мы этого желаемъ, потому что воля измѣнчива. У нея столько-же отговорокъ, отстрочекъ и послаблен³й, сколько на свѣтѣ есть языковъ, рукъ и случайностей. Тогда исполнен³е предстоящей обязанности является чѣмъ-то въ родѣ вздоха расточителя, а этотъ вздохъ тѣмъ именно и вреденъ, что онъ облегчаетъ... Однако, вернемся снова къ самому больному мѣсту язвы. Гамлетъ возвращается. Что намѣренъ ты предпринять, чтобы не на словахъ, а на дѣлѣ доказать, что ты истинный сынъ своего отца?

   Лаэртъ. Я готовъ схватить его за горло даже въ церкви!

   Король. Для преступлен³я святыни мѣста не существуетъ, а мщен³е не терпитъ никакихъ преградъ. Теперь, любезный Лаэртъ, вотъ какъ тебѣ слѣдуетъ поступить. Запрись у себя въ комнатѣ и сиди тамъ смирно. Вернувшись сюда, Гамлетъ узнаетъ и о твоемъ возвращен³и. Мы подошлемъ къ нему людей, которые постараются навести двойной глянецъ на ту извѣстность, которую своимъ лестнымъ отзывомъ создалъ тебѣ французъ. Затѣмъ мы поставимъ васъ лицомъ къ лицу и будемъ биться объ закладъ - кто за тебя, кто за него. Тебѣ при нѣкоторой ловкости не трудно будетъ выбрать рапиру съ непритупленнымъ концомъ, и ты однимъ изъ одному тебѣ извѣстныхъ пр³емовъ отмстишь за смерть отца.

   Лаэртъ. Я такъ и сдѣлаю. Для этой цѣли я подвергну рапиру извѣстному помазан³ю. У одного знахаря я купилъ стклянку съ удивительнымъ снадобьемъ. Стоитъ этимъ снадобьемъ намазать клинокъ и, если выступитъ хоть одна капля крови, раненаго не спасутъ никак³я примочки, никак³я лекарства. Каждая, самая даже ничтожная царапина становится смертельной. Вотъ этимъ-то снадобьемъ я намажу свой клинокъ, и если удастся хотя-бы слегка кольнуть Гамлета, ему конецъ.

   Король. И такъ, еще разъ обсудимъ хорошенько дѣло, взвѣсимъ до тонкости все, какъ относительно времени, такъ и относительно средствъ исполнен³я того, что должно повести насъ къ желаемой цѣли. Если эта попытка не удастся, или наши намѣрен³я будутъ обнаружены, лучше ничего не предпринимать. На тотъ случай, если-бы первый планъ не удался, необходимо имѣть на готовѣ другой, еще болѣе дѣйствительный. Итакъ, надо придумать еще что-нибудь. Постой! Дай сообразить... А! вотъ какая мысль блеснула въ головѣ. За каждый изъ вашихъ ударовъ мы объявимъ торжественный закладъ, и когда Гамлетъ, разгоряченный боемъ, попроситъ пить, ему подадутъ кубокъ съ извѣстнымъ образомъ приготовленнымъ питьемъ. Достаточно будетъ одного глотка. Если твоя отравленная шпага не сдѣлаетъ своего дѣла, его исполнитъ мой напитокъ. Но тише! Кто-то идетъ. (Входитъ Королева). Что новаго скажешь ты, Гертруда?

   Королева. Одно несчаст³е съ неимовѣрною быстротою слѣдуетъ по пятамъ за другимъ. Лаэртъ, твоя сестра утонула.

   Лаэртъ. Боже мой! Утонула?Гдѣ?

   Королева. На берегу ручья ростетъ ива, купающая свои блѣдные листья въ зеркалѣ глубокаго потока. Туда-то пришла твоя сестра съ причудливымъ вѣнкомъ, сплетеннымъ изъ куриной слѣпоты, изъ крапивы, ромашки и изъ тѣхъ блѣдно-ф³олетовыхъ цвѣтовъ, которымъ наши пастухи на своемъ грубомъ языкѣ даютъ такое непристойное назван³е, но которые скромныя дѣвушки называютъ "перстами покойника". Потомъ, когда она хотѣла повѣсить вѣнокъ на одну изъ вѣтвей ивы, предательская вѣтвь обломилась, и бѣдняжка съ своими цвѣтами упала въ воду. Вздувшееся платье нѣсколько времени поддерживало ее на поверхности потока, a она, не сознавая опасности своего положен³я, плыла, распѣвая отрывки изъ старинныхъ пѣсенъ, словно сирена или словно существо, самою природою созданное для этой стих³и. Долго продолжаться это не могло. Ея платье, отяжелѣвъ отъ впитанной въ себя влаги, потянуло ее ко дну, и несчастная нашла смерть въ илѣ потока,

   Лаэртъ. Итакъ все кончено! Бѣдняжка утонула...

   Королева. Утонула, утонула!

   Лаэртъ. Съ тебя, несчастная Офел³я, и такъ достаточно влаги, поэтому я воздержусь отъ слезъ. Однако... (Горько рыдаетъ) таково свойство человѣка: - природа сохраняетъ свои права, хотя человѣку и стыдно передъ самимъ собою. Когда я выплачу свое горе, во мнѣ не останется даже тѣни женской чувствительности! Прощайте, государь. Я разразился-бы потокомъ огненныхъ словъ, если-бы ихъ не гасила эта глупая слабость, вызванная безмѣрнымъ горемъ. (Уходить).

   Король. Пойдемъ за нимъ, Гертруда. Мнѣ стоило большаго труда обуздать его изступлен³е, и я боюсь, какъ-бы новый этотъ ударъ не разжегъ въ немъ прежняго бѣшенства. Пойдемъ-же за нимъ (Уходятъ).

  

   1-й могильщикъ. Развѣ ее будутъ хоронить по-христ³ански, когда она но своей волѣ преставилась раньше времени?

   2-й могильщикъ. Говорятъ тебѣ, что такъ. Копай скорѣе могилу. Слѣдователь разбиралъ дѣло, и нашелъ ее достойною христ³анскаго погребен³я.

   1-й могильщикъ. Да какъ-же это возможно? Или она, можетъ быть, не утопилась, а утонула?

   2-й могильщикъ. Должно-быть, порѣшили такъ.

   1-й могильщикъ. А мнѣ сдается, что здѣсь былъ умыселъ. Когда человѣкъ тонетъ, онъ борется съ волнами. Если-же онъ топится по своей охотѣ, то совершаетъ одно дѣян³е, а у такого дѣян³я три вѣтви: - движен³е, дѣйств³е и исполнен³е... argal, она не утонула, а утопилась.

   2-й могильщикъ. Да будетъ тебѣ; знай, рой могилу.

   1-й могильщикъ. Дай досказать! Вотъ здѣсь, положимъ, вода: хорошо. А вотъ здѣсь, положимъ, стоитъ человѣкъ: прекрасно! Если онъ пошелъ къ водѣ и утопился, смерть,- что тамъ ни говори, - произошла оттого, что онъ пошелъ. Замѣть это хорошенько. Но если вода пойдетъ къ человѣку и утопитъ его, значитъ, онъ утонулъ, а не утопился; argal: кто самъ не виноватъ въ своей смерти, тотъ не покушался на свою жизнь.

   2-й могильщикъ. Развѣ въ законѣ это сказано?

   1-й могильщикъ. Сказано: - въ законѣ, какъ надо производить слѣдств³е.

   2-й могильщикъ. А по моему вся штука вотъ въ чемъ. Будь покойница не изъ знатной семьи, ея не удостоили бы христ³анскаго погребен³я.

   1-й могильщикъ. Совершенно вѣрно. Тѣмъ хуже для знатныхъ, когда ихъ болѣе поощряютъ топиться и вѣшаться, чѣмъ весь остальной христ³анск³й людъ. Давай, однако, заступъ! А по моему знатнѣй людей нѣтъ,какъ садовники, землекопы и могильщики. Ихъ ремесло началось еще съ Адама.

   2-й могильщикъ. А что, Адамъ былъ изъ благородныхъ?

   ³-й могильщикъ. Онъ первый пустилъ въ дѣло руки и оруд³я.

   2-й могильщикъ. Да вѣдь ихъ тогда не было.

   1-й могильщикъ. Ахъ, ты безбожникъ этак³й! Такъ-то ты понимаешь писан³е. Въ писан³и сказано: - "Адамъ копалъ землю". Какъ бы могъ онъ копать ее, если бы у него не было ни рукъ, ни оруд³й? Теперь я задамъ тебѣ вопросъ. Если ты не съумѣешь отвѣтить, какъ слѣдуетъ, ступай прямо на исповѣдь.

   2-й могильщикъ. Задавай.

   1-й могильщикъ. Кто строитъ прочнѣе, чѣмъ каменьщикъ, корабельщикъ или плотникъ?

   2-й могильщикъ. Тотъ, кто строить висѣлицы. Сколько на нихъ народу перебываетъ, а онѣ все цѣлы.

   1-й могильщикъ. Отвѣтъ замысловатый, и онъ мнѣ нравится. Висѣлица, дѣйствительно, стоитъ хорошо. Но для кого продолжаетъ она хорошо стоять? Хорошо стоитъ она только для тѣхъ, кто поступаетъ скверно. Вотъ и ты, говоря, будто висѣлица стоитъ крѣпче церкви, тоже поступаешь скверно. Argal: - тебя слѣдовало-бы отправить на висѣлицу. Поройся въ головѣ; можетъ, отыщешь другой отвѣтъ?

   2-й могильщикъ. Кто строитъ прочнѣе, чѣмъ каменьщикъ, корабельщикъ или плотникъ?

   1-й могильщикъ. Ну, да, отвѣть, а затѣмъ можешь убираться.

   2-й могильщикъ. Хорошо. Сейчасъ отвѣчу.

   l-й могильщикъ. Ну...

   2-й могильщикъ. Отвѣчу, что, клянусь Богомъ, ничего не могу отвѣтить.

  

  

   1-й могильщикъ. Перестань ломать надъ этимъ голову; какъ ни стегай лѣниваго осла, прибавить шагу ты его не заставишь. А на слѣдующ³й разъ, когда тебѣ зададутъ тотъ же вопросъ, отвѣчай: - "Могильщикъ", потому что его постройки держатся до самаго дня страшнаго суда. Ступай, принеси мнѣ чего-нибудь промочить горло. (2-й могильщикъ уходитъ).

   1-й могильщикъ (роетъ землю и поетъ).

   Когда я молодъ былъ,

   И я, какъ всѣ, любилъ,

   Умнѣй не находилъ

   Я ничего на свѣтѣ;

   И горя въ эти дни

   Не зналъ я ни-ни-ни!

   Блаженства лишь одни

   Дарили дни мнѣ эти.

   Гамлетъ. Этотъ дуралей, кажется, совсѣмъ не понимаетъ того, что дѣлаетъ. Роетъ могилу, а самъ поетъ.

   Горац³о. Привычка научила его относиться къ дѣлу равнодушно.

   Гамлетъ. Правда. Рука, работающая менѣе, болѣе воспр³имчива къ ощущен³ямъ.

   1-й могильщикъ. Пѣвалъ и я "люли",

   Но годы все текли;

   Теперь изъ нѣдръ земли

   Я кости добываю (Выбрасываетъ черепъ).

   Гамлетъ. У этого черепа былъ когда-то языкъ, и онъ, быть-можетъ, умѣлъ даже пѣть. Съ какимъ ожесточен³емъ выбросилъ его этотъ олухъ, словно онъ челюсть Каина, перваго уб³йцы. А тотъ, къ кому этотъ дуралей относится съ такимъ пренебрежен³емъ, быть-можетъ, когда-то былъ государственнымъ мужемъ, мнившимъ себя чѣмъ то равнымъ самому Богу. Развѣ не могло этого быть?

   Горац³о. Очень могло, принцъ.

   Гамлетъ. Или царедворцемъ, говорившимъ направо и налѣво: - "Здравствуйте, мой милѣйш³й!" или: - "Какъ поживаете, мой почтеннѣйш³й!" Или, наконецъ: "такимъ-то", восхваляющимъ лошадь "такого-то" въ надеждѣ получить ее?

   Горац³о. Можетъ-быть, принцъ.

   Гамлетъ. Разумѣется. Теперь эта голова сдѣлалась добычею червей, обглодавшихъ ее до чиста, а оселъ-могильщикъ разбиваетъ ей киркою челюсти. Такое откровен³е могло-бы служить намъ весьма поучительнымъ урокомъ, если бы мы умѣли имъ пользоваться. Неужто эти кости, когда-то взлелѣянныя съ такою заботой, созданы были только затѣмъ, чтобы служить шаромъ при игрѣ въ кегли? При одной этой мысли я уже чувствую ломоту въ костяхъ.

   1-й могильщикъ (Поетъ). Благодаря судьбѣ,

   Ты съ жизнью палъ въ борьбѣ;

   За гробомъ-же тебѣ

   Покоя я желаю (Выбрасываетъ другой черепъ).

   Гамлетъ. Вотъ и другой. Онъ, быть можетъ, былъ черепомъ законовѣда. Гдѣ теперь его доводы, его ухищрен³я, заключен³я и тонкости? Зачѣмъ позволять этому неучу такъ невѣжливо обращаться съ собою и не привлечь его къ суду за оскорблен³е дѣйств³емъ? Фи! Этотъ молодчикъ, благодаря разнымъ закладнымъ, исполнительнымъ листамъ, пенямъ и другимъ взыскан³ямъ, могъ, въ свое время наживать значительные участки земли. Что-же такое его теперешнее положен³е, его когда-то богатая изобрѣтательностью башка, какъ не пеня за пени, какъ не взыскан³е за взыскан³я? Развѣ его доходы, его обезпечен³я, будь они даже вдвое больше, обезпечатъ ему болѣе мѣста въ землѣ, чѣмъ пространство въ два письменныя услов³я. Вѣдь всѣ его купч³я и иныя цѣнныя бумаги едва вмѣстились-бы въ тотъ деревянный ящикъ, которымъ онъ долженъ довольствоваться послѣ смерти? Улучшатъ-ли они хоть сколько-нибудь его положен³е?Какъ ты думаешь?'

   Горац³о. Ни на одинъ дюймъ, ваше высочество.

   Гамлетъ. Пергаментъ, на которомъ пишутся крѣпостные акты, кажется, выдѣлывается изъ бараньей кожи?

   Горац³о. Да,принцъ, но также и изъ телячей.

   Гамлетъ. Значитъ, всѣ, обезпечивающ³е себя крѣпостными актами, ввѣряютъ свое благосостоян³е баранамъ я телятамъ?... Я заговорю съ этимъ олухомъ. Эй, почтенный, чья это могила?

   Могильщлкъ. Моя (Поетъ).

   Благодаря судьбѣ,

   Ты жизнью палъ въ борьбѣ...

   Гамлетъ. Мнѣ кажется, ты говоришь, будто эта могила твоя, только потому, что ты въ нее забрался.

   Могильщикъ. А вы - нѣтъ, слѣдовательно, она не ваша. Я-же хотя въ ней еще не лежу, а все-таки она моя.

   Гамлетъ. Она,очевидно,предназначается не для живого, а для умершаго, и ты, любезный, заврался.

   Могильщикъ. Нѣтъ, хоть я забрался въ нее, но не заврался.

   Гамлетъ. Для кого-же роешь ты могилу? Для мужчины?

   Могильщикъ. Совсѣмъ не для мужчины.

   Гамлетъ. Такъ для женщины?

   Могильщикъ. И не для женщины.

   Гамлетъ. Кого-же въ ней похоронятъ?

   Могильщикъ. Ту, которая при жизни была женщиной, но теперь, - упокой Господь ея душу, - она покойница.

   Гамлетъ. Какъ этотъ олухъ придирчивъ. Въ разговорахъ съ нимъ слѣдуетъ соблюдать величайшую точность; не то онъ надоѣстъ двусмысленностями. Клянусь небомъ, Горац³о, - съ тѣхъ поръ, какъ я наблюдаю м³ръ, то-есть, за послѣдн³е три года, я пришелъ къ заключен³ю, что все въ м³рѣ до того обострилось, что носокъ простолюдина до того близко касается пятки вельможи, что царапаетъ ее. (Могильщику) Давно ты занимаешься этимъ ремесломъ?

   Могильщикъ. Да съ того памятнѣйшаго изъ всѣхъ памятныхъ дней, когда покойный король Гамлетъ побѣдилъ Фортинбраса.

   Гамлетъ. А сколько лѣтъ прошло съ тѣхъ поръ?

   Могильщикъ. Неужто вы сами-то не знаете, когда про то знаетъ каждый дуракъ? Произошло оно въ тотъ самый день, когда родился молодой принцъ Гамлетъ, тотъ самый, что сошелъ съ ума, к котораго отправили въ Англ³ю.

   Гамлетъ. Затѣмъ-же отправили его въ Англ³ю?

   Могильщикъ. А затѣмъ, что онъ помѣшался... Онъ тамъ опять ума наберется, а не наберется, такъ и то не бѣда.

   Гамлетъ. Почему?

   Могильщикъ. Не замѣтно будетъ. Тамъ, вѣдь, всѣ люди сумасшедш³е.

   Гамлетъ. Какъ-же онъ помѣшался?

   Могильщикъ. Говорятъ, самымъ страннымъ образомъ.

   Гамлетъ. А именно?

   Могильщикъ. Взялъ да и спятилъ съ ума.

   Гамлетъ. На чемъ-же онъ помѣшался?

   Могильщикъ. На своей-же датской землѣ. Я уже цѣлыхъ тридцать лѣтъ состою могильщикомъ. Поступилъ я на эту должность совсѣмъ еще молодымъ; на ней и состарился.

   Гамлетъ. Сколько времени нужно человѣку пролежать въ землѣ, чтобы истлѣть окончательно?

   Могильщикъ. Смотря по человѣку. Иные, - а такихъ у насъ за послѣднее время не мало, - до того успѣютъ сгнить при жизни, что едва могутъ дотянуть до похоронъ. Одни пролежатъ восемь, друг³е девять лѣтъ, а дубильщикъ непремѣнно девять.

   Гамлетъ. Почему-же дубильщикъ долѣе, чѣмъ друг³е?

   Могильщикъ. Понятно. Онъ по своему ремеслу до того продубленъ, что вода съ большимъ трудомъ пробивается сквозь его шкуру, а она, нужно вамъ сказать, самымъ непотребнымъ образомъ уничтожаетъ мертвыя тѣла. Смотрите, вотъ черепъ. Онъ пролежалъ въ землѣ двадцать три года.

   Гамлетъ. Чей-же это черепъ?

   Могильщикъ. Черепъ безпутнаго сына потаскушки, a чей именно, какъ бы вы думали?

   Гамлетъ. Право, не знаю.

   Могильщикъ. Что-бы ему не было ни дна, ни покрышки за его скверныя шутки! Онъ какъ-то вылилъ мнѣ на голову цѣлую бутылку рейнскаго вина. Словомъ, это черепъ придворнаго шута ²орика.

   Гамлетъ (взявъ черепъ). Въ самомъ дѣлѣ?

   Могильщикъ. Да, его самого.

   Гамлетъ. Бѣдный ²орикъ! Я знавалъ его, Горац³о. Beселость у этого человѣка была неистощимая; воображен³е, изобрѣтательность изумительныя. Онъ тысячи разъ нашивалъ меня на плечахъ. Я его очень любилъ, а теперь его черепъ возбуждаетъ во мнѣ одно отвращен³е; меня отъ него даже тошнитъ. Тутъ были губы, въ которыя я цѣловалъ его уже не знаю сколько разъ... Гдѣ теперь твои шутки, ²орикъ, твои пѣсни, твоя рѣзвость, вспышки той веселости, отъ которыхъ бывало помирали со смѣху всѣ сидѣвш³е за королевскимъ столомъ?... Увы! теперь ужо нѣтъ ни одной шутки, чтобы вызвать ею смѣхъ въ тебѣ самомъ.Челюсти твои сомкнуты. Ты уже не пойдешь теперь въ уборную красавицы, не разсмѣшишь ее заявлен³емъ, что, наложи она себѣ на щеки хоть цѣлый слой румянъ, она все-таки останется такою, какъ есть... Прошу тебя, Горац³о, скажи мнѣ одно.

   Горац³о. Что угодно, принцъ?

   Гамлетъ. Неужто Александръ Македонск³й, лежа въ землѣ, имѣлъ такой-же видъ.

   Горац³о. Безъ всякаго сомнѣн³я.

   Гамлетъ. И издавалъ такой-же отвратительный запахъ? Фи!

   Горац³о. Непремѣнно, принцъ.

   Гамлетъ. На как³я низк³я употреблен³я, Горац³о, могутъ пойти наши останки! Кто помѣшаетъ воображен³ю, до конца выслѣживающему останки македонскаго героя, найти его кость, служащую втулкой для бочки?

   Горац³о. Это было-бы уже черезъ-чуръ странною игрой воображен³я.

   Гамлетъ. А по-моему, право, нисколько. Мы безъ особеннаго труда, и нисколько не сбиваясь съ пути, могли-бы въ своихъ предположен³яхъ дойти, напримѣръ, до слѣдующаго: Александръ умеръ, Александръ похороненъ, Александръ обратился въ прахъ, а прахъ, вѣдь, земля; изъ земли мы достаемъ глину; что-же помѣшаетъ изъ той, въ которую превратился Александръ, вылѣпить втулку для боченка съ пивомъ?

   Да, Цезарь тотъ, что м³ръ весь устрашалъ,

   Въ негодный прахъ по смерти превратился,

   И сила та, что управляла м³ромъ,

   Теперь, увы! - замазка лишь для стѣнъ.

   Однако, тише! Отойдемъ въ сторону. Сюда идетъ Король, а съ нимъ Королева и вся свита (Появляется похоронное шеств³е съ священниками и пр. во главѣ. За гробомъ Офел³и идутъ Лаэртъ и плакальщицы; за ними Король, Королева и свита). Кого это хоронятъ? Пышности нѣтъ никакой, а это означаетъ, что провожаютъ какую-нибудь знатную особу, самовольно, въ минуту отчаян³я, лишившую себя жизни своею-же рукой. Да, хоронятъ какое-нибудь знатное лицо. Притаимся гдѣ-нибудь и посмотримъ (Отходитъ въ сторону вмѣстѣ съ Горац³о).

   Лаэртъ. Какой обрядъ предстоитъ совершить?

   Гамлетъ. Это Лаэртъ, - честный и благородный юноша... Смотри.

   Лаэртъ. Какой обрядъ еще?

   1-й священникъ. Похоронный обрядъ совершенъ въ тѣхъ предѣлахъ, как³е намъ дозволены. Естественность ея смерти сомнительна, и если бы не приказан³е свыше, лежать-бы ей въ неосвященной землѣ до самаго гласа трубнаго и, вмѣсто молитвъ, ея останки провожали бы камнями и черепками; теперь же она удостоилась и дѣвичьяго вѣнка, возлагаемаго на гробъ честныхъ дѣвушекъ, и ее въ послѣднее жилище провожаютъ съ колокольнымъ звономъ.

   Лаэртъ. Значить, ничего больше не остается?

   1-й священникъ. Ничего. Мы надругались-бы надъ обрядомъ погребен³я, если бы и по ней пѣли рэкв³емъ и друг³я священныя молитвы, какъ по другимъ душамъ, отошедшимъ съ миромъ.

   Лаэртъ. Опустите-же ее въ могилу, и пусть изъ ея прекраснаго, непорочнаго праха выростуть весенн³я ф³алки. Тебѣ, безсердечный пастырь, я говорю, что сестра моя будетъ причислена къ сонму ангеловъ, а ты станешь скрежетать зубами въ аду.

   Гамлетъ. Какъ! Эхо хоронятъ прелестную Офел³ю?

   Королева (бросая въ гробъ цвѣты). Послѣдн³е цвѣты подкошенному цвѣтку... Прощай! Я надѣялась, что ты выйдешь за моего Гамлета; надѣялась, что мнѣ придется убирать цвѣтами твое брачное ложе, а не осыпать ими твою могилу.

   Лаэртъ. О, пусть тройныя бѣды, десять разъ взятыя трижды, обрушатся на проклятую голову того, кто своими жестокими поступками лишилъ тебя твоего свѣтлаго разума. Подождите бросать землю; дайте мнѣ еще разъ обнять мою ненаглядную! (Спрыгиваетъ въ могилу). Теперь зарывайте могилу и до тѣхъ поръ забрасывайте землею и живого, и покойницу, пока не образуется сперва курганъ, а потомъ цѣлая гора, превосходящая вышиною и старый Пел³онъ, и даже небесную вершину лазурнаго Олимпа.

   Гамлетъ (выступая впередъ). Кто этотъ человѣкъ, такъ неутѣшно изливающ³й свое горе, своими неистовыми криками, взывающ³й къ блуждающимъ звѣздамъ, заклиная ихъ оставаться и, превратившись въ покорныхъ слушателей, внимать его многорѣчивой скорби? Смотри, я датчанинъ Гамлетъ! (Тоже спрыгиваетъ въ могилу).

   Лаэртъ. Да возьметъ-же дьяволъ твою душу! (Схватываетъ Гамлета за горло. Борьба).

   Гамлетъ. Молитва твоя достаточно нечестива. Сдѣлай одолжен³е, перестань душить меня. Хотя я и не раздражителенъ, не свирѣпъ, но я все-таки опасенъ и совѣтую тебѣ остерегаться... Прочь руки!

   Король. Разнимите ихъ.

   Королева. Гамлетъ! Гамлетъ!

   Всѣ. Господа!

   Горац³о. Добрѣйш³й принцъ, успокойтесь! (Присутствующ³е разнимаютъ ихъ и помогаютъ имъ выбраться изъ могилы).

   Гамлетъ. Нѣтъ, по этому поводу я до тѣхъ поръ не перестану бороться, пока мои вѣки не сомкнутся навсегда.

   Королева. По какому-же поводу, милый сынъ?

   Гамлетъ. Я любилъ Офел³ю! Если во всей ея совокупности взять любовь сорока тысячъ братьевъ, то и тогда она же сравняется съ моею! (Лаэрту).Что готовъ ты сдѣлать для нея?

   Король. Видишь, Лаэртъ, - онъ сумашедш³й.

   Королева (Мужу). Ради самаго Бога, воздержитесь!

   Гамлетъ. Ну, посмотримъ, что-же ты готовъ для нея сдѣлать? Станешь-ли оплакивать ее? Драться изъ-за нея? Морить себя голодомъ? Терзать ногтями грудь? Пить оцетъ? Ѣсть крокодилье мясо? - то же самое сдѣлаю и я... Зачѣмъ явился ты сюда? - чтобы ныть? чтобы пристыдить меня тѣмъ, что ты прыгнулъ въ могилу?.. Если ты хочешь, чтобы тебя живого зарыли съ нею, пусть зароютъ и меня!.. А разъ ты что-то болталъ о горахъ, пусть валять на насъ землю съ милл³оновъ акровъ, пока знойный поясъ не опалитъ вершины нашей громады, сравнительно съ которой даже Осса окажется только бородавкой! Если ты будешь ревѣть, я зарычу не хуже твоего.

   Королева. Это опять припадокъ помѣшательства, но они у него проходятъ скоро. Потомъ онъ снова сдѣлается кротокъ, какъ голубка, согрѣвающая крыльями своихъ золотистыхъ птенцовъ, только-что вылупившихся изъ яйца, и впадетъ въ безмолвное унын³е.

   Гамлетъ. Послушай, почтеннѣйш³й, за что относишься ты ко мнѣ такъ враждебно? Я всегда любилъ тебя искренно... А впрочемъ, все равно. Тутъ и самъ Геркулесъ ничего-бы не подѣлалъ! Пусть кошка мяучитъ сколько угодно, собака все-таки дождется своего (Уходитъ).

   Король. Добрый Горац³о, прошу тебя, ступай за нимъ. (Горац³о уходитъ). А ты, Лаэртъ, помни вчерашн³й нашъ разговоръ и теперь уже не надолго вооружись терпѣн³емъ. Мы позаботимся, чтобы развязка наступила скорѣе (Королевѣ). Дорогая Гертруда, распорядись учредить надзоръ за твоимъ сыномъ (Королева уходитъ). Надъ этой могилой надо поставить живой памятникъ. Часъ успокоен³я для насъ уже не далекъ; будемъ же ожидать его терпѣливо. (Уходятъ).

  

   Гамлетъ. Объ этомъ, дорогой мой, пока довольно. Обратимся къ другому. Ты помнишь всѣ обстоятельства дѣла?

   Горац³о. Какъ не помнить, принцъ?

   Гамлетъ. Горац³о, въ душѣ моей происходила какая-то борьба, не дававшая мнѣ заснуть. Я чувствовалъ себя болѣе стѣсненнымъ, чѣмъ мятежникъ въ оковахъ; я напустилъ на себя смѣлость, и великая ей благодарность въ данномъ случаѣ. Надо принять къ свѣдѣн³ю, что иногда неосторожность оказываетъ намъ драгоцѣнныя услуги, тогда-какъ неудача нерѣдко выпадаетъ на долю строжайше обдуманныхъ разсчетовъ. Это научаетъ насъ, что есть какое-то божество, управляющее нашими судьбами, какъ-бы мы ни поступали.

   Горац³о. Совершенно вѣрно.

   Гамлетъ. Обернувъ вокругъ себя дорожное платье, словно шарфъ, я вышелъ изъ каюты; въ потьмахъ, ощупью отправился я ихъ отыскивать, и это мнѣ удалось. Я завладѣлъ запечатаннымъ послан³емъ и снова вернулся къ себѣ. Удача придала мнѣ смѣлости настолько, что я, забывая осторожность, отбросивъ всякую разборчивость въ средствахъ, рѣшился вскрыть пресловутое послан³е, и что-же я нашелъ? - новое доказательство тому, что король Клавд³й злодѣй, то-есть, прочелъ форменный приказъ, опиравш³йся на всевозможныя основан³я, какъ-то: - на желан³е охранить покой не только Дан³и, но и Англ³и, на невозможность оставлять въ живыхъ такое пугало, такое чудовище, какъ я, - немедленно отрубить мнѣ голову, не давая времени ни мнѣ опомниться, ни себѣ отточить топоръ.

   Горац³о. Возможно-ли?

   Гамлетъ. Вотъ само послан³е; можешь прочесть его на досугѣ... Желаешь знать остальное?

   Горац³о. Очень желаю, принцъ.

   Гамлетъ. Я совершенно ясно сознавалъ, какъ они старались завлечь меня въ ловушку, поэтому мнѣ не пришлось напрягать мыслительныхъ способностей. Планъ дѣйств³я сложился самъ съ собою. Я сѣлъ, сочинилъ другое послан³е и написалъ его настолько четко, насколько могъ. Когда то, какъ и наши государственные люди, я считалъ постыднымъ писать разборчиво, и мнѣ пришлось много трудиться, что-бы отдѣлаться отъ этой привычки; но, другъ мой, мнѣ все-таки удалось оказать себѣ громадную услугу. Хочешь узнать сущность того, что я написалъ?

   Горац³о. Разумѣется, дорогой принцъ.

   Гамлетъ. Такъ-какъ Англ³я вѣрная данница Дан³и, я къ ея королю обратился съ слѣдующимъ настоятельнымъ требован³емъ: - "Если вы, государь, нашъ братъ и союзникъ; желаете, чтобы пальма мира продолжала зеленѣть между нами, держа свой сплетенный изъ колосьевъ вѣнецъ, служащ³й намъ соединительною чертою, вы, - по весьма вѣскимъ для насъ обстоятельствамъ, - неотложно подвергнете смертной казни подателей сего послан³я, не предавая ихъ никакимъ формамъ суда, не давъ имъ даже времени исповѣдаться".

   Горац³о. Какъ-же вамъ удалось запечатать новое послан³е?

   Гамлетъ. Тутъ мнѣ опять помогло милостивое ко мнѣ Провидѣн³е. Въ кошелькѣ у меня оказалась печать отца съ государственнымъ гербомъ Дан³и. Я также сложилъ письмо, какъ прежнее, сдѣлалъ надпись, запечаталъ и осторожно положилъ его туда, гдѣ ранѣе лежало другое. Никто не замѣтилъ подмѣны. На другой день произошло наше морское сражен³е, а что изъ него воспослѣдовало, тебѣ давно уже извѣстно.

   Горац³о. Итакъ, Розенкранцъ и Гильденштернъ отправились на вѣрную смерть?

   Гамлетъ. Прямо, другъ, прямо. Они сами добирались возложеннаго на нихъ поручен³я, и ихъ смерть не обременитъ моей совѣсти; она только послѣдств³е ихъ излишняго усерд³я. Бѣда слабымъ, когда они очутятся между ударами, наносимыми другъ другу болѣе могучими противниками.

   Горац³о. О, что за человѣкъ этотъ король!

   Гамлетъ. Теперь ты видишь самъ, что на меня возложена священная обязанность ему отмстить, ему, умертвившему моего отца, сдѣлавшему изъ моей матери непотребную женщину, нагло ставшему между волей датскаго народа и моими надеждами, наконецъ, такъ коварно закинувшему уду мнѣ самому? Не имѣю-ли я по совѣсти права сокрушить его вотъ этою рукою? И развѣ съ моей стороны не будетъ преступлен³емъ, если я допущу, чтобы гнойная язва продолжала и долѣе разъѣдать человѣчество?

   Горац³о. Однако, извѣст³е о казни пословъ не замедлитъ дойти изъ Англ³и до короля.

   Гамлетъ. Разумѣется, незамедлитъ, но я съумѣю воспользоваться этимъ промежуткомъ времени. Иногда человѣкъ не успѣетъ сказать "разъ", какъ жизнь его уже покончена. Однако, Горац³о, я искренно сожалѣю, что забылся относительно Лаэрта. Мы съ нимъ стоимъ почти въ одинаковомъ положен³и. Я горячо желалъ-бы остаться съ нимъ въ дружескихъ отношен³яхъ, но его беззастѣнчивая похвальба своимъ горемъ вывела меня изъ себя.

   Горац³о. Тише; кто-то идетъ.

  

  

   Озрикъ. Поздравляю ваше высочество съ возвращен³емъ въ Дан³ю.

   Гамлетъ. Душевно благодаренъ. Горац³о, знакомъ ты съ этою водяною мухою?

   Горац³о. Нѣтъ, принцъ, незнакомъ.

   Гамлетъ. Это дѣлаетъ тебѣ честь,потому что знакомство съ нимъ можетъ приносить одинъ только позоръ. У него много доходныхъ земель. Если поставить одного скота королемъ надъ другими такими-же скотами, - вотъ этотъ молодчикъ не побрезгаетъ совать рыло въ королевское корыто. Онъ только галка, но, какъ я уже сказалъ, земель и грязи у него достаточно.

   Озрикъ. Дрожайш³й принцъ, если у вашего высочества есть досугъ, выслушайте поручен³е, возложенное на меня его величествомъ.

   Гамлетъ. Если-бы я даже былъ занятъ, я съ величайшею готовностью выслушалъ бы желан³е короля. Однако, пусть твой головной уборъ займетъ подобающее ему мѣсто. Вѣдь онъ предназначенъ для головы.

   Озрикъ. Благодарю, ваше высочество... но здѣсь такъ жарко.

   Гамлетъ. Напротивъ, здѣсь холодно: вѣтеръ дуетъ съ сѣвера.

   Озрикъ. Въ самомъ дѣлѣ, принцъ, какъ будто нѣсколько холодно.

   Гамлетъ. Но все-таки по моему сложен³ю здѣсь жарко и душно.

   Озрикъ. Такъ точно, ваше высочество, здѣсь до того жарко и душно, что нѣтъ словъ выразить... Однако, принцъ король поручилъ мнѣ сообщить вашему высочеству, что его величество изволитъ держать за ваше высочество крупный закладъ... Дѣло въ слѣдующемъ.

   Гамлетъ (указывая на головной уборъ). Надѣньте прежде его.

   Озрикъ. Нѣтъ, честное слово, принцъ, мнѣ такъ удобнѣе... честное слово удобнѣе. Итакъ, принцъ, дѣло въ томъ что недавно ко двору явился Лаэртъ, молодой человѣкъ, - повѣрьте моей совѣсти, - въ высшей степени благообразный, благовоспитанный и надѣленный самыми разнообразными дарами природы и всевозможными совершенствами. Чтобы воздать должную дань хвалы, и характеру, и другимъ его высокимъ качествамъ, честное слово, даже словъ не найдется. Однако, все-таки нельзя не сказать, что онъ образецъ изящества, ловкости и свѣтскости. Словомъ это такой рѣдк³й молодой человѣкъ, что его общество можетъ доставить удовольств³е самымъ высокопоставленнымъ особамъ.

   Гамлетъ. Его достоинства, любезнѣйш³й, въ твоемъ краснорѣчивомъ описан³и не утрачиваютъ ни малѣйшей частицы своего блеска; я знаю, что самая здоровая память запутается въ длинномъ перечнѣ его качествъ, и ей не поможетъ никакая ариѳметика. Ихъ можно брать только въ совокупности, и ихъ окажется такое великое множество, что подобный грузъ придастъ устойчивость любому кораблю. Что-же касается лично меня, я съ искреннѣйшимъ восторгомъ заявляю, что считаю его человѣкомъ, одареннымъ высокопробнѣйшею душою. Въ немъ такое богатѣйшее сочетан³е всякихъ драгоцѣннѣйшихъ диковинъ и рѣдкостей, что, говоря о немъ истиннѣйшую правду, равнаго себѣ онъ можетъ увидать лишь въ зеркалѣ: всѣ-же друг³я, даже самыя выспренныя описан³я его окажутся не изображен³емъ, а только жалкою ого тѣнью.

   Озрикъ. Ваше высочество изволитъ изрекать о немъ самую непогрѣшимую истину.

   Гамлетъ. Однако, любезнѣйш³й, къ чему все это? Зачѣмъ намъ обвѣвать лучезарный образъ этого молодого человѣка губнымъ дыхан³емъ нашихъ напыщенныхъ и высокопарныхъ словъ?

   Озрикъ. Ваше высочество...

   Горац³о. Дрожайш³й принцъ, заговорите съ нимъ другимъ, а не его собственнымъ языкомъ; тогда онъ, можетъ быть, скорѣе пойметъ васъ. Право, попытайтесь.

   Гамлетъ. Къ чему, однако, зашла рѣчь объ этомъ молодомъ человѣкѣ?

   Озрикъ. О Лаэртѣ, принцъ?

   Горац³о. Кошелекъ его опустѣлъ; всѣ раззолоченныя слова уже израсходованы.

   Гамлетъ. Да, милѣйш³й, о немъ.

   Озрикъ. Одни невѣжды, а не вы, принцъ...

   Гамлетъ. Очень благодаренъ, что ты не причисляешь меня къ ихъ числу, но самъ-то я отъ твоего мнѣн³я нисколько не сдѣлаюсь лучше, если оно даже искренно. Что-же далѣе?

   Озрикъ. Одни невѣжды, но не вы, принцъ, могутъ не знать высокихъ совершенствъ Лаэрта въ извѣстномъ направлен³и.

   Гамлетъ. Не смѣю съ этимъ согласиться, боясь, какъ-бы не пришлось сравнивать восхваляемаго Лаэрта съ самимъ собою. Чтобы вѣрно судить о человѣкѣ, нужно прежде хорошенько узнать самого себя.

   Озрикъ. Я признаю его полное совершенство только въ одномъ отношен³и. Судя по отзывамъ молвы, онъ въ этомъ отношен³и одаренъ совершенно исключительными способностями.

   Гамлетъ. Въ чѣмъ-же именно?

   Озрикъ. Въ умѣн³и драться на шпагахъ и на кинжалахъ.

   Гамлетъ. Значитъ не въ одномъ отношен³и, а въ двухъ. Далѣе?

   Озрикъ. Король противъ него ставить за ваше высочество шесть варвар³йскихъ коней, а Лаэртъ, какъ я слышалъ, ставить противъ васъ заклалъ изъ шести шпагъ и изъ такого-же количества вывезенныхъ изъ Франц³и кинжаловъ въ роскошной оправѣ и съ полнымъ приборомъ великолѣпныхъ перевязей, поясовъ и привѣсковъ. Говорятъ, три уноса особенно великолѣпны; и работа, и удобство приспособлен³я - все въ нихъ изумительно.

   Гамлетъ. Что ты называешь уносами?

   Горац³о. Вижу, принцъ, что ему не освободить васъ отъ себя, пока онъ не объяснитъ вамъ всего до тонкости.

   Озрикъ. Уносъ, принцъ, это то, куда продѣваются ножны шпаги.

   Гамлетъ. Ну, такое назван³е, быть можетъ, было-бы умѣстно, если дѣло шло не о шпагахъ, а о пушкахъ. Пусть за портупеей останется пока прежнее ея назван³е. Какъ бы ни были великолѣпны эти шесть штукъ шпагъ и столько-же кинжаловъ со всѣми ихъ принадлежностями, онѣ противъ шести варвар³йскихъ коней, все-таки, остаются чисто французскимъ закладомъ противъ англ³йскаго. А изъ-за чего этотъ закладъ?

   Озрикъ. Король утверждаетъ, что изъ двѣнадцати ударовъ Лаэрту удастся нанести вашему высочеству не болѣе трехъ, а тотъ, въ свою очередь, бьется объ закладъ, что изъ двѣнадцати ударовъ нанесетъ вашему высочеству девять. Споръ этотъ можно было-бы рѣшить тотчасъ, если-бы ваше высочество благосклонно соизволило дать утвердительный отвѣть.

   Гамлетъ. А если я отвѣчу отказомъ?

   Озрикъ. Значитъ, принцъ, ваше высочество не соблаговолитъ противупоставить свою особу шпагѣ Лаэрта?

   Гамлетъ. Совсѣмъ нѣтъ. Теперь какъ разъ часъ моего отдыха; я буду прогуливаться по этой залѣ. Если королю угодно, а Лаэртъ не измѣнитъ намѣрен³я, распорядись, чтобы сюда принесли шпаги. Я употреблю всѣ старан³я, чтобы закладъ выигралъ король; если-же это мнѣ не удастся, уйду съ позоромъ, унося на тѣлѣ нѣсколько ударовъ или даже царапинъ.

   Озрикъ. Такъ и прикажете препроводить вашъ отвѣть въ этомъ смыслѣ?

   Гамлетъ. Именно въ этомъ. Украшен³я-же предоставляю тебѣ прибавить отъ себя по своему вкусу.

   Озрикъ. Съ полною преданностью препоручаю себя благорасположен³ю вашего высочества.

   Гамлетъ. Желаю всякихъ благъ (Озрикъ уходитъ). Хорошо дѣлаетъ, что самъ поручаетъ себя благосклонности другихъ, иначе онъ не съумѣлъ бы добиться ничьей благосклонности. Ни одинъ языкъ не рѣшился бы замолвить за него доброе слово.

   Горац³о. Настоящая онъ пиголица, вылетѣвшая изъ гнѣзда съ остатками яичной скорлупы на головѣ.

   Гамлетъ. Онъ, вѣроятно, такъ-же расшаркивался передъ грудью матери, прежде, чѣмъ приняться сосать ее. Подобно многимъ извѣстнымъ мнѣ птицамъ того-же полета, старается и онъ подражать всѣмъ пр³емамъ, отъ которыхъ сходитъ съума наше суетное время, но онъ перенимаетъ у общества только внѣшнюю сторону. Так³я незамысловатыя уловки - одно желан³е возвыситься въ глазахъ обмахивающихъ себя вѣерами умниковъ и дураковъ, а дунь на нихъ, ради испытан³я, настоящ³й вѣеръ, отъ нихъ и слѣда не останется.