ится честь честью.
А у тебя, я знаю, во дворе-то
Всё краденые девки да молодки;
И я в таких же буду. Нет, зачем же?
А надоем, к отцу прогонишь! Лучше
Я дома посижу, изъяну меньше!
Один изъян, что новый тын попорчен,
Так батюшке скажу, поправят завтра.
А ты женись, как следует, порядком,
Тогда вези куда душе угодно.
Да я бы рад, да вишь, Нечай Шалыгин
Берет сестру твою Прасковью замуж,
Он враг заклятый и отцу и мне;
Не то что сватать, мне нельзя и носу
Ну, станем дожидаться;
Мне лет немного; я не перестарок.
Толкуй с тобой! а замуж отдадут?
Своей охотой не пойду; а силой
Неволить станут - ну тогда, не знаю,
Быть может, парень, выйдет на твое;
Тогда ломайте тын, готовьте лодку,
Бери в охапку и тащи домой.
Ты волю-то не очень
Давай рукам, повремени до срока!
Придет пора, ни слова не скажу,
Жизнь моя, лебедка!
Пройди весь свет от края и до края,
По всем землям, по всем ордам немирным,
Ищи другого парня, не найдешь,
Чтоб так любил, как я. Да вот что, Маша.
По-нашему любить, так вот как: видишь
Булатный нож?
(Вынимает нож из-за пояса.)
Нет, погоди! Промолви только слово -
И глазом не моргну, по рукоятку
Убей меня Господь на этом месте!
Да лжешь ли, нет ли: сам ответишь Богу,
Да что уж говорить! Тебя полюбишь,
Так не разлюбишь скоро. Поведешься
С тобой, так на других потом не взглянешь.
Ишь ты какой пригожий уродился!
Изволь, голубчик.
Греха тут нет. Целуемся со всеми;
Чужих целую, а тебя подавно.
В тереме девушка умывалася,
В высоком красная белилася...
Домой пошли. Пора. Прощай!
Навстречу ей выходит шут.
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Шут, потом воевода, Влас с Настасьей и девки.
Авось-то он смирнее у невесты.
А все боюсь, душа уходит в пятки.
Бродил кой-где, с неделю укрывался,
А надобно ж когда-нибудь явиться.
Велит сыскать, так не проси пощады.
Ух! Идол! Змей Горыныч! Чудо-юдо!
Входит воевода, за ним Влас и Настасья; девки несут жбаны, чары и ковриги.
Есть виноватому прощенье?
Помилуй, дяденька! Вперед не буду.
Вставай, собака. С одного вола
Две шкуры не дерут. Да только помни,
Шутить с оглядкой, как бы не заплакать!
Всем закажу, и недругу, и другу,
Шутить с тобой! А то накладно, дядя -
Я языком шучу, а ты дубинкой!
Покрой ковром беседку-то, Настасья!
Пожалуй, осударь Нечай Григорьич,
Изволь, присесть, не нудь боярских ног.
Мы здесь свои, и вы садитесь рядом.
Вы нареченные мне тесть и теща.
Не подобает нам, с женишкой Настькой,
Перед тобой, высоким воеводой,
Перед твоими светлыми очами
Сидеть да барствовать. Нам, темным людям,
Холопями твоими быть за счастье;
Родня родней, честь честью, осударь.
Ты погости у нас, а мы послужим.
Да ну-ка ты! Служи один, я сяду.
Я экой чести сроду не видала,
Во сне не грезилось; что я за дура -
Привел Господь сесть рядом с воеводой,
А я не сяду! На-ка, дожидайся!
Сажает сам! Хоть малость посижу-то,
А сколько чести у меня прибудет!
Не осуди! Прискорбна головой,
Сызмальства скудоумна, Бог обидел.
Робячий смысл, нелепое творит.
Я, дядя, тоже сяду.
Понаберись-ка разума, ума
От нас с Настасьей. Хитрое ли дело
Судить, рядить да речи разводить
С боярами да с думными дьяками!
Поговори-ка с нами, дураками!
Откушай, не побрезгай! Чем богаты,
Покажи дорогу!
Допреж хозяина и поп не пьет;
Клади начин и подноси по ряду!
Желаю здравствовать на многи лета!
Храни тебя Господь да царь люби!
Не осуди, что речи не умильны,
Что мы, по простоте своей, не знаем,
Как чествовать и величать тебя.
Спасибо, Влас! Проси теперь хозяйку.
Уж пить ли мне-то, право?
Да не дури! я кланяться не стану -
Короток разум
У бабы-то; сказала б, да не знаю,
Грехом обмолвишься, неладно выдет.
В гостях - в неволе. Отказать не смею.
Я выпью! (Пьет.) Знатный мед, стоялый, крепкий,
Хороший мед! Ты, Влас, живешь исправно.
Да есть-таки запас про всякий случай:
Для праздников, вот дочери невесты.
Так для родни да для попов пасем
Попотчевать послаще. Все ж не ровня
Твоим медам боярским; нам далеко
С тобой тягаться, мы живем черно,
Да и сварить-то путно не умеем.
Ты наше малое поставь в большое.
Не диво пиво, дорога любовь.
Что смотрите! примайте, девки дуры!
Недаром говорят: не будь запаслив,
Я не обсевок в поле,
Такой же гость, а ты меня обносишь!
Пирог с крупой и мы с рукой, да, видно,
Кого блинками, а меня пинками.
Не по губам тебе, язык проглотишь.
Сулеечку подайте, девки дуры.
Покланяйся, а я ломаться стану.
Ты сам себя попотчуй, сколько влезет,
Бери совсем. Своя рука владыка.
Ты, волчья сыть, медвежья дрань, дорвался!
Пей помаленьку, только выпей все.
Закону нет глядеть невест до свадьбы,
А мне охота; хоть глазком взглянуть бы.
Не сыто наше око:
Посмотришь раз, манит тебя в другой.
Вот женишься, так наглядишься вдоволь:
Неказанному золоту цены нет;
Показано, так всякой цену знает.
Да с чего ей!
Об чем скучать? растет, толстеет, всходит,
Ты, боярин,
Не обижай! В любви держи да в холе,
Да что ты! Что молчать! Я не чужая,
Я мать родная. Ты меня послушай,
Родимый зятюшка, Нечай Григорьич!
Уж чтоб и мне, старухе, был почет,
Чтоб все-таки, от мала до велика,
Мне кланялись, а я чтоб величалась.
Вот я иду, примером, хоть к обедне,
Народ без шапок, с кем заговорила -
Ты очнись;
Коль захмелела ты, поди проспись,
Ты голову с меня снимаешь!
На-ка!
Я теща воеводская! Кому же
И величаться, как не мне? Вестимо,
Я в городе большая, больше всех.
С тобой начни, до завтра протолкуешь.
А мне пора. Бессудный, собирайся!
Чужа изба засидчива. Прощайте!
На след попал, по красному по зверю.
Ты обожди, я погоню на вас.
Переложил хмельного, брешет спьяну.
Вот зверь, так зверь; не соболь, не куница,
А красная девица. Эй! Ловите!
Перенимайте на дороге!
Выбегает Марья Власьевна.
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Воевода, Влас, Настасья, шут и Марья Власьевна.
Марья!
С сестрой гуляли, с няней
Мы даве здесь; они домой пошли,
А я замешкалась; бегу за ними,
Вдруг он навстречу, я в кусты с испугу
И схоронилась, там и просидела.
Вот я тебя! Беги домой, срамница!
Бесстыдница!
(берет за руку Марью Власьевну)
Постой! Какие очи!
Нельзя налюбоваться, наглядеться!
Я много видел на своем веку,
Таких очей не приводилось видеть.
Красавица, ты из какой земли?
Кто породил тебя, кто возлелеял?
Вы обманом,
Холопы, смерды, обошли меня:
Похуже сбыть товар - так воеводе,
Получше - дома приберечь. Я знаю
Купецкую замашку. Ты мне ворог,
Ты плутовством живешь, обманным делом!
Помилуй, осударь, мы без обману,
По старшинству Прасковью выдавали;
Я Прасковью
И видеть не желаю, врозь все дело!
И Марью я не выпущу из рук!
Отдайте мне ее! Ее отдайте!
Ее хочу, ее беру, отдайте!
Твоя есть воля.
Бери хоть эту, коль пришлась по нраву.
Да что ты! Что ты! Где ж такой порядок?
Да как унять, что делать с ней, боярин?
Бью походя, околотил все руки.
Настасья, слушай! Мил тебе аль нет
Свет белый, вольный? Молви только слово
Противное, убью тебя до смерти!
Молчи да в ноги кланяйся за милость.
Приказывай; велишь - сейчас ударим.
Пойдем в хоромы, там и порешим.
Веди невесту, при огне посмотрим,
Здесь тёмно стало. Девица-краса,
Ты не слези свои сокольи очи,
Ты не труди свою лебяжью грудь!
Не нА горе ко мне пойдешь, на радость.
Все уходят, кроме шута, который остается на крыльце. Выходят Бастрюков и Резвый.
Ах, старый пес! Ты слышал, Резвый?
Беда ума прикупит.
Ты не кручинься, как-нибудь поправим.
Поправить нечем, надобно украсть.
И я про то же. Лишь бы показалась -
Уж только здесь и видели ее.
Да сердце не утерпит.
Урвется как-нибудь на малой час
Хоть на прощанье вскользь словечко бросить.
Ай, молодцы! Веселые робята!
Ну, как теперь: явить ли воеводе,
Да и накрыть удалых молодцов?
Иль зло сорвать - продать его, собаку,
Да послужить робятам удалым?
Нет, лучше к дяде. Он за эту службу
Не пожалеет горсти серебра.
Зевать не надо! Ты гляди, да в оба!
Всю ночь прождать, да только б не с пустыми
Руками нам домой вернуться. Лучше
Не жить на свете, вовсе не родиться!
А уступить нельзя: не мой обычай.
Свисти!
Резвый свищет. Марья Власьевна на крыльце.
Ты ль это, Маша?
ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
Бастрюков, Резвый и Марья Власьевна.
Я, мой родной! Иду и ног не чую!
Спаси меня, спаси! Мне все постыло,
Мне лучше в омут, чем назад в хоромы:
Отец родной и матушка родима
И продали, и пропили меня.
Здесь! Боюсь идти в потемках.
Чего со мной бояться?
Душа моя, голубка, полегоньку
Мы на руках тебя снесем до лодки,
Да и прощай, и поминай как звали.
Входят: воевода, Влас, Настасья, шут и слуги с фонарями.
ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ
Бастрюков Степан, Марья Власьевна, Резвый, воевода, шут, Влас, Настасья, слуги.
Авось пробьемся. Мне свою голубку
Бросишь поневоле.
И рад бы взять, да руки не достанут.
Поди-ка сунься кто!
Все отступают. Бастрюков и Резвый отходят к тыну.
Прощай, касатка, не моя - чужая!
Ну да, чужая. Пусть владеет силой,
Ни ласки он, ни слова не дождется.
Мне что сказать, мне чем тебя утешить?
Ему не я, а красота нужна.
Так пусть же силой нас и обвенчают,
Пусть что хотят, то делают; я буду
Так вот, Степан Семеныч,
Ошибся,
Ты не узнал, я не Степан Семеныч.
Бастрюков и слуги входят в лодку.
Эй, люди! В лодки, да в погоню живо!
Что было лодок, все поотвязали
И по воде пустили. Не в чем ехать.
Поедем тихо, и пешком догонишь.
Смотри, куда поедут - вверх по Волге
Ни вверх, ни вниз, даются в реку;
Не видно стало, обняли потемки.
Вот видели, как девок-то воруют!
Вот погляди! А как за ней усмотришь!
Украсть хитро, как сторожей поставлю!
Да просто так, возьмут да и украдут.
Не надивлюсь, когда они спознались.
А вот пойдем притянем всех к допросу,
Всех нянек, мамок, спросим и ее.
Эй, заберите тын, да подоприте
Его путем! Всю ночь ходить дозором!
Ну, мы ее побережем покрепче.
Ко мне, в мой дом ее перевезите,
Что на посаде: он пустой стоит;
Там не украдут; пусть живет до свадьбы.
Как хочешь сам, а мне не уберечь.
Оно и лучше - от беды подальше.
Иди домой! Ах, батюшки, нейдет!
Толкает, та понемногу подвигается.
Упрямится. Дай время - обойдется.
СЦЕНА II
ЛИЦА:
Степан Бастрюков.
Роман Дубровин.
Резвый.
Кубас.
Шишига.
Бурый.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Бурый и Зоря (настраивает гусли).
Давно у нас старый боярин в Москву уехал?
За неделю русальной, да поста неделя, вот и считай.
А кто его знает. Челобитную повез в Москву на воеводу, так, вестимо, скоро не выпустят; да он масла на всякий случай с собой повез.
Экой ты какой! В Москве даром дела не делают. Подьячих маслить. С порожними руками с судьей не сговоришь; судиться - не Богу молиться, поклоном не отделаешься. Подьячим, брат, житье лучше нашего скоморошьего. С правым делом боярин-то поехал, а подьячим-то приданого на трех возах повезли; а воевода от себя на четырех поминки шлет, чтоб не забыли. Сам, дескать, кормлюсь, да и вас покармливаю.
И много же на воеводу челобитчиков!
Баба ворожила да надвое положила. Чья мошна туже, та и перетянет.
Что Степан Семеныч долго не едет; а я уж гусли наладил. Садись да играй.
Резвый с ним, да еще Кубас с Шишигой.
Ну, так приедут, да не скоро. Они теперь рыщут, черна бобра ищут. Привезут ли, нет ли, соболя в сафьянных чёботах, кунку в шубке.
А мы и повеселим, чтоб на новом месте не скучно было. (Поет.)
Уж и что же вы, робята, приуныли!
Аль у вас, робята, денег нету?
Входят: Бастрюков, Резвый, Кубас и Шишига.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же, Бастрюков, Резвый, Кубас и Шишига.
Душа горит, на части сердце рвется
Ретивое. Куда ты подевалась,
Моя удача, мой талан да счастье?
Аль приугасла, али закатилась
Боярин,
Степан Семеныч! Выпей хоть маленько,
Облей ты, окати свое сердечко,
На роду ли
Мне так написано, аль доля вышла
Спознаться с горем. Ветру не развеять
Тоски-кручины. Ройте мне могилу,
Дубовую колоду приготовьте.
Нас живыми
Зарыть в могилу надо, что доводим
Слуги
И челядинцы верные мои!
Я вас кормил, и жаловал, и тешил,
С плеча дарил свое цветное платье -
Хоть в жизни раз и вы меня потешьте!
Я в ноги нам ударю, доставайте
Робята, надоть
Хоть умирать, а доставать. Потешим
Боярина. Вели, Степан Семеныч,
Головы
Повинной не секут, не рубят. Прежде
Ты выслушай, потом казни, как знаешь.
Хоронится у нас от воеводы
Ведомого вора
Во двор пустили. Воровской притон
Здесь завели. А ну как вдруг нагрянут
Да вора вымут на моем дворе!
В ответе я. По грамоте царевой,
И головой, и животом отвечу,
Поместья отберут на государя
Степан Семеныч,
Не вор Дубровин. Тем и провинился,
Что жил богато да жена красива;
Да так красива, что другой на свете
И не найдется. В те поры напрасно
Его томил в остроге воевода -
Все денег вымогал. Сбежал Дубровин,
Так он в тюрьму его хозяйку вкинул;
И ночи там она не ночевала,
К себе в опочивальню перевел.
В бегах был с год Дубровин, вот вернулся,
Сгрустнулось, повидаться захотелось
Да боится
К чужим пристать. Да что ж, Степан Семеныч,
Пускай живет; у нас его не сыщут;
А взыщутся, так мы тогда спровадим,
И след простыл; а нас хоть жги огнями:
И знать не знаем, слыхом не слыхали.
А уж куда на выдумки гораздой!
Вели позвать. Ум хорошо, два лучше.
Потолковать бы с ним о нашем деле,
Кубас, беги! Да ты найдешь?
Пошарю,
Авось найду. Еще бы не найти!
Горе-то убило
Теперь его, а уж куда затейник -
Что слово скажет, то рублем дарит.
Послушаем. Крестами поменяюсь,
Коли беду мою бобами разведет,
Печаль-тоску на радость поворотит.
Здорово, осударь Степан Семеныч!
Живешь давно, а глаз своих не кажешь
Хозяину. У нас таких порядков
Не водится меж добрыми людьми.
Да пСшто я тебе? Живу я смирно,
Тебя не трогаю. И ты не трогай!
Пришел не в гости, ни с добром, ни с худом,
Пришел потиху и уйду потиху,
А за постой скажу тебе спасибо!
Зачем п