Островский Александр Николаевич - Горячее сердце, Страница 8 - Книги

ве? Изволь, скажу! (Берет Васю за

руку.) Вот кто мне люб.

Гаврило (утирает слезы). Ну, вот и слава богу!

Вася. Да, уж ты теперь прямо говори.

Параша. Я прямо и буду говорить. (Отцу.) Вот как мне люб этот человек:

когда ты хотел его в солдаты отдать, я и тогда хотела за него замуж итти, не

боялась солдаткой быть.

Гаврило. Вот и хорошо, все благополучно.

Параша. А теперь, когда он на воле, когда у меня и деньги, и приданое

будет, и мешать-то нам некому...

Гаврило. Ну, и дай бог!

Параша. Теперь бы я пошла за него, да боюсь, что он от жены в плясуны

уйдет. И не пойду я за него, хоть осыпь ты меня с ног до головы золотом. Не

умел он меня брать бедную, не возьмет и богатую. А пойду я вот за кого.

(Берет Гаврилу.)

Гаврило. Нет, нет-с. Вы ошиблись. Не то совсем-с.

Параша (отцу). Не отдашь ты меня за него, так мы убежим да обвенчаемся.

У него ни гроша, у меня столько же. Это нам не страшно. У нас от дела руки

не отвалятся, будем хоть по базарам гнилыми яблоками торговать, а уж в

кабалу ни к кому не попадем! А дороже-то для меня всего: я верно знаю, что

он меня любить будет. Один день я его видела, а на всю жизнь душу ему

поверю.

Гаврило. Да невозможно, помилуйте, что вы!

Параша. Отчего же?

Гаврило. Какой я вам жених! Нешто я настоящий человек, такой же, как и

все.

Параша. Как же не настоящий?

Гаврило. Так-с, я не полный человек. Меня уж очень много по затылку как

спервоначалу, так и по сей день; так уж у меня очень много чувств отшибено,

какие человеку следует. Я ни ходить прямо, ни в глаза это людям смотреть, -

ничего не могу.

Градобоев. Ничего. Понемножку оправишься.

Курослепов. Ну, что ж, выходи за Гаврилку. Все ж таки у нас в доме

будет честней, чем до сих пор было.

Параша. Вот, батюшка, спасибо тебе, что ты меня, сироту, вспомнил.

Много лет прошло, а в первый раз я тебе кланяюсь с таким чувством, как надо

дочери. Долго я тебе чужая была, а не я виновата. Я тебе с своей любовью не

навязываюсь, а коль хочешь ты моей любви, так умей беречь ее. Крестный, мы

тебя возьмем в приказчики на место Наркиса. Переезжай к нам завтра.

Силан приносит вино.

Курослепов, Ты уж меня и не спрашиваешь.

Параша. Чего не знаю, так спрошу, а что сама знаю, так зачем

спрашивать.

Курослепов. Да ну, хозяйничай, хозяйничай!

Параша (подавая вино.) Пожалуйте!

Градобоев. Поздравляй жениха-то с невестой!

Курослепов. Что ж, детки, дай вам бог счастливей нашего.

Гаврило. Покорнейше благодарим-с. (Параше.) Да неужто вправду-с?

Градобоев. Уж теперь запили, значит, дело кончено.

Курослепов, Сколько в нынешнем месяце дней, 37 или 38?

Градобоев. Вона! Что-то уж длинен больно.

Курослепов. Да и то длинен.

Градобоев. Да что считать-то! Сколько дней ни выйдет, все надо жить

вплоть до следующего.

Курослепов. Да, само собой, надо; а несчастлив он для меня. Каков-то

новый будет? Чего-то со мной в этом месяце не было! Пропажа, долгов не

платят; вчера мне показалось - светопреставление начинается, сегодня - небо

все падает, да во сне-то раза два во аде был.

Градобоев. Сподобился?

Параша. Ну, гости дорогие, отцу, я вижу, спать пора, уж он

заговариваться начал.

Градобоев. Ну, прощай! Когда сговор?

Параша. А вот позвольте нам убраться немного, мы приглашения разошлем.

Прощай, крестный! Прощай, Вася! Ты не сердись, навещай нас.

Все уходят.

(Отцу.) Ну, прощай, батюшка! Спи, господь с тобой! А я теперь дождалась

красных дней, я теперь всю ночку на воле просижу с милым дружком под

деревцем, потолкую я с ним по душе, как только мне, девушке, хочется. Будем

с ним щебетать, как ласточки, до самой ясной зореньки. Птички проснутся,

защебечут по-своему, - ну, тогда уж их пора, а мы по домам разойдемся.

(Обнимает Гаврилу, садятся на скамью под дерево.)

Комментарии

"ГОРЯЧЕЕ СЕРДЦЕ"

Печатается по тексту журнала "Отечественные записки", 1869, ? 1,

исправленному по рукописи, хранящейся в Театральной библиотеке имени А. В.

Луначарского (в Ленинграде).

"Я теперь, - писал Островский Бурдину в октябре 1868 года, - занят

большой пьесой "Горячее сердце", которую кончу в ноябре".

Закончив пьесу, Островский послал ее в "Отечественные записки", где она

и была впервые опубликована в No 1 журнала за 1869 год.

Острая сатирическая направленность комедии сильно затрудняла ее

прохождение через цензуру, и Бурдин, чтобы добиться разрешения на

постановку, вписал в афишу, что "действие происходит лет 30 назад".

"Дела твои, - извещал Бурдин драматурга 1 января 1869 года, - пока все

справлены, вчера был доклад в цензуре твоей пьесы - и она прошла целиком,

хотя я побаивался за городничего, которого вполне цензора боялись

пропустить, основываясь на том, что нигде и не из чего не видно, что

действие происходит 30 лет тому назад, поэтому я и вписал о сем в пьесу, да

сверх того просил Лазаревского поддержать в Совете и сейчас получил

известие, что все кончилось благополучно" (А. Н. Островский и Ф. А. Бурдин,

Неизданные письма, 1923, стр. 86).

Реакционные критики, встретив новую пьесу Островского ожесточенными

нападками, усматривали в ней якобы карикатурное изображение

действительности, пытались снизить значение этой самобытной пьесы путем

установления различных литературных влияний, будто бы испытанных Островским.

4 января 1869 года комедия была допущена к представлению.

Первая постановка пьесы состоялась 15 января 1869 г. в Московском Малом

театре, в бенефис П. М. Садовского.

Роли исполняли: П. М. Садовский - Курослепова, Акимова - Матрену

Харитоновну, Федотова - Парашу, А. Ф. Федотов - Силана, В. Живокини -

Градобоева, Дмитревский - Хлынова, Шуйский - Аристарха, Д. Живокини -

Наркиса, Музиль - Гаврилу, Третьяков - Васю Шустрого, Константинов - Барина,

Никифоров - Сидоренко.

В газетных рецензиях реакционной и либеральной прессы утверждалось, что

исполнение было слабым и спектакль не имел успеха (см., напр., "Современную

летопись", 1869, No 4). Островский через несколько лет, вспоминая об этом

спектакле, указывал: "Газетные корреспонденты писали... будто "Горячее

сердце"... в Москве не имело успеха, но это ложь явная: пьеса имела успех, и

имела его crescendo, чем дальше, тем больше. Я за болезнью мог видеть только

12-е или 13-е представление (уже не помню), и вот как его принимала публика:

отдельно вызывали после каждого акта и даже после некоторых сцен по

нескольку раз: Садовского, Федотову, Музиля, Живокини, Дмитревского,

Шуйского, Акимову, - кроме того, по окончании актов и всей пьесы по

нескольку раз вызывали всех. Это ли называется неуспехом?" (А. Н.

Островский, Записка об авторских правах драматических писателей, Сб. "О

театре", 1947, стр. 50.)

Л. Н. Толстой, присутствовавший на этом спектакле, 17 января писал, что

пьеса "играна прекрасно" ("Письма Л. Н. Толстого к жене", 1915, стр. 73).

29 января 1869 года представление комедии "Горячее сердце" состоялось в

Петербурге, в Александрийском театре, в бенефис Ю. Н. Линской.

Роли исполняли: Васильев 2-й - Курослепова, Линская - Матрену

Харитоновну, Струйская - Парашу, Зубров - Силана, Самойлов - Градобоева,

Бурдин - Хлынова, Зубов - Аристарха, Горбунов - Наркиса, Калугин - Гаврилу,

Сазонов - Васю Шустрого, Степанов - Барина.

Этот спектакль оказался неудачным, в особенности же неудачной была его

премьера. Воспользовавшись этим обстоятельством, реакционная пресса не

преминула выступить с грубейшими выпадами против самого драматурга.

Неуспех петербургской постановки "Горячего сердца" Островский переживал

очень тяжело. "Кто не испытывал падения, - писал он впоследствии, - для того

переживать его - горе, трудно переносимое. Такое горе со мной случилось было

в первый раз в жизни в 1869 году в Петербурге при первом представлении

комедии "Горячее сердце".

После неудачи постановки "Горячего сердца" на сцене Александрийского

театра драматург с горечью писал: "...Теперь иные пьесы для их доброй славы

лучше совсем не отдавать на петербургскую сцену. Я уже не от одного человека

слышал, что "Горячее сердце" много бы выиграло, если бы не шло на

петербургском театре. Кроме того, что талантов для народных пьес мало и о

приобретении их не заботятся, самая постановка (если автору не случится

ставить самому) отличается такой небрежностью и неумелостью, что видевшие

пьесу на одной столичной сцене, на другой с трудом узнают ее. А наша публика

еще такова, что она недостатки исполнения всегда сваливает на автора. Мне

горько, а надо признаться, что иногда столичное исполнение бывает ниже

бедного провинциального исполнения. Чего же ждать мне? Понятно, что пьеса,

изуродованная артистами и постановкой, много доходу принести не может, да

еще впереди будет удовольствие: после 20 лет постоянных успехов дождаться

позорного падения пьесы, глубоко задуманной и с любовью отделанной" (А. Н.

Островский, Записка об авторских правах драматических писателей, Сб. "О

театре", 1947, стр. 49).

Наиболее яркими исполнителями пьесы "Горячее сердце" до революции были:

К. А. Варламов и К. Н. Рыбаков в роли Курослепова; О. О. Садовская - Матрена

Харитоновыа; В. Н. Давыдов, М. П. Садовский и А. П. Нелидов в роли Хлынова;

П. М. Медведев, Кондрат Яковлев, О. А. Правдин и Ф. А. Парамонов в роли

Градобоева; В. Н. Давыдов и А. А. Федотов в роли Силана.

По данным Общества драматических писателей, "Горячее сердце" с 1874 по

1886 год в Москве и Петербурге не ставилось, а в провинции прошло 30 раз. С

1887 по 1917 год эта пьеса ставилась 196 раз.

В 1893 году Александрийский театр с большим успехом возобновил

постановку "Горячего сердца".

"Я ушел из театра, - писал Ю. М. Юрьев, - положительно потрясенный. Что

ни роль - то раскрытая книга человеческой жизни, и на этот раз

исключительный, образцовый ансамбль. Санина, Варламов, Давыдов, Медведев,

Шаповаленко - все вместе создавали большое полотно, внушительную картину

"темного царства", от которой положительно становилось страшно, жутко, так

ярко они вкупе рисовали грубую силу самодурства, произвола и самоуправства.

Нравы, обычаи и весь уклад жизни, как черная мрачная грозовая туча,

надвигались на горячее сердце и душили всякую попытку пробиться через нее

светлому лучу каждого живого существа, рвущегося из пут жестокой

действительности. Спектакль имел выдающийся успех. И поныне театральные

старожилы вспоминают о нем, как об образцовом, как об одном из лучших

спектаклей Александрийского театра.

На премьере присутствовали и Чайковские.

В антракте, когда я стоял в проходе партера, Петр Ильич, проходя мимо

меня, сказал мне: "Не правда ли, восхитительно? Как играют! А у Островского,

что ни слово, то на вес золота!" (Ю. Юрьев, Записки, 1948, стр. 278).

Комедия "Горячее сердце", как и многие другие пьесы Островского,

зазвучала со всей силой лишь на сцене советского театра, где ее идейное

содержание и обличительная направленность впервые были убедительно и ярко

раскрыты.

После Великой Октябрьской социалистической революции эту пьесу ставили

многие столичные и периферийные театры. Но самой яркой и значительной

явилась постановка Московского Художественного театра, осуществленная в 1926

году и с неослабевающим успехом идущая и сейчас.

Глубоко задуманная и любовно отделанная Островским пьеса нашла в

Художественном театре великолепных исполнителей. В первоначальном составе

роли исполняли: И. М. Москвин - Хлынова, Л, М. Тарханов - Градобоева, В. Ф.

Грибунин - Курослепова, Б. Г. Добронравов - Наркиса, Н. П. Хмелев - Силана,

Ф. В. Шевченко - Матрену, К. Н. Еланская - Парашу, Е. Я. Станицын - Васю

Шустрого, Н. А. Подгорный - Аристарха, Е. А. Орлов - Гаврилу.