Майков Аполлон Николаевич - Два мира, Страница 2 - Книги

iv>

На высоту - и только дух,

А тело на земле лежало,

Что риза снятая, - его

Я видел: бледно и мертво,

И без движенья... Подивился

Я сам в себе и взор возвел

На небо, и как бы раскрылся

Там облак... Вижу я: престол,

И некто был на нем седящий,

И свет великий вкруг него,

Как бы от солнца, исходящий

В пространство от лица его;

И, словно в радужном тумане,

С блистанием мечей и лат,

Полки несметные, ко брани

Готовые, кругом стоят;

И, с распростертыми крылами,

Внизу, на воздухе, пред ним

Всё были ангелы с мечами

В руках... И говорил он им:

"Которые не поклонились

Кумирам идольским, ни мук,

Ни смерти злой не устрашились, -

Блюдите души их..." И вдруг,

Всшумев крылами, обернулся

К земле сонм ангельский, и вниз

Они в пространство понеслись...

Я поглядеть на них нагнулся,

Но облак быстро запахнулся,

И скрылось всё... Темно кругом -

И так мне тяжко, страшно стало!

И я глаза открыл с трудом -

И всё как прежде: портик, дом,

И цепь - всё тут... Чуть-чуть светало...

Один старик

(благоговейно)

Господь уж это... по делам

Твоим... восхитил к небесам

Твой дух... быть может, упреждает

Через тебя, что сам идет

Судить, и знаменье дает...

Иов

Когда господь придет, не знает

Никто!.. И мир его узрит

Внезапно, во мгновенье ока,

Как молния: блеснет с востока

И разом небо озарит

До края запада...

Лида

...Теперь, отец, прости,

Иду к другим.

Иов

Всем повести!

Дак

(ей вслед)

Уж завтра встретимся, быть может,

При гласах трубных... день суда!

Лида

(делает несколько шагов и останавливается)

Сердца их радуются... Да!

Но душу мне еще тревожит

Обет, не совершенный мной...

(Оглядываясь на дворец Деция.)

О Деций, Деций... Боже мой!

Ужель и в миг, когда над бездной

Теперь стоит он, ты ему

Не бросишь луч свой с тверди звездной

Во всю им пройденную тьму!

(Уходит.)

СЦЕНА ВТОРАЯ

Комната в термах. Деций, богатый римский патриций, отдыхает после бани, окруженный клиентами. Вдали, у выходной арки, толпа рабов. Ювенал, молодой человек, заглянув в

комнату, поспешно входит.

Ювенал

Ах, Деций! на одно мгновенье!

По знаку Деция клиенты и рабы удаляются.

Ужели правда?

Деций

Жаль одно!

Задумал я уже давно,

Да отлагал всё исполненье

И кесарю доставил честь

Напомнить! Вот что мне обидно!

Я знаю, стоит произнесть

Мне только слово, - с тем бесстыдный

И назвался ко мне евнух

Миртилл на ужин: обнимает

И ластится, как нежный друг,

На все лады мне намекает,

Скажи, мол, слово, и тотчас

Всё позабыто! Но уж нас

Врасплох, надеюсь, не застанет!

Ювенал

Ужель вся буря оттого,

Что декламацией его

Ты не был тронут?

Деций

Как кто взглянет!

Ему на чтеньи три лица

Своим присутствием уж в зале -

Помпоний, Руф и я - мешали,

И крикнул он: "Три мертвеца!" -

И вышел, в нас швырнувши свиток...

Что ж? Слово кесаря - закон!

В нем - Рим!.. Я тут же на прощанье

На пир всё пригласил собранье...

Но тотчас спохватился он:

От казней, от убийств и пыток

Рим отдохнуть успел едва;

Везде читаются слова

Предсмертные Сенеки; шепот

Еще идет, как умирал

Пизон и Люций, даже ропот

В преторианцах пробежал, -

И к нам клеврета за клевретом

Он шлет с намеком иль советом.

Руф и Помпоний, перед ним

Те извинились: мы молчим...

Весь анекдот, пожалуй, в этом.

Ювенал

В какое время мы живем!..

И жизнь, и смерть - всему значенье,

Цена утрачена всему!

Деций

(равнодушно, полушутливо)

Что значит жизнь? Из тьмы и в тьму

Промчался мотылек, мгновенье

Блеснув на солнце!.. Человек

Сам по себе что значит в мире?

Кому он нужен? Кончен век,

И за прибор его на пире

Другой садится...

(Вдруг одушевляясь.)

Но для нас,

Для старых римлян, для фамилий.

Которых с Римом жизнь слилась,

Которых предки Риму были

Отцами и которых дух

Из рода в род передавался

И держит Рим, - уж то нейдет

Сравненье!.. В Рим теперь собрался

Со всей вселенной всякий сброд;

В курульных креслах восседают

Чуть не вчерашние рабы

И грязным пальцем наклоняют,

Куда хотят, весы судьбы...

От этой сволочи презренной

Мы устранились и смиренно

Живем в провинциях, в полях;

На Рим, пока он в их руках,

Глядим извне, как чужестранцы

Или как трезвые спартанцы

На перепившихся рабов...

Мы ждем, и наша вся забота

Лишь в том, чтоб старый дух отцов

Являлся требовать отчета

В палаты кесарей порой;

Чтоб у поруганного трона

Он появлялся судией,

Грозящим призраком Катона, -

А этот призрак всякий раз

Встает, во все дома стучится,

Лишь только новое свершится

Самоубийство между нас!

Ювенал

Самоубийство, меч, отрава!

И в этом - лучших из мужей

Теперь величие и слава!

Что ж с бедной музою своей

Поэт тут сделает?.. Не знаешь,

На чем стоишь! Почти теряешь

Уж и понятие о том,

Что называть добром и злом!

Деций

Да, жаль мне вас!.. На вашу лиру

Из мира нечему пахнуть,

Чтобы аккордом звучным миру

Ей отозваться как-нибудь!..

У диких скифов и тевтонов

Видал ночные я пиры:

Среди глухих, лесных притонов

Зажгут они свои костры,

В кругу усядутся в долине

И пьют меды, а посредине

Поет певец. Напев их дик,

Для нас, пожалуй, неприятен, -

Но как могуч простой язык!

Как жест торжествен и понятен!

И кто там больше был поэт -

Певец иль слушатели сами?

Но эта ночь, в лесу, с кострами,

И между листьев лунный свет,

И в лихорадочной тревоге

Кругом косматый этот люд -

Всё - даже самые их боги,

Что в вихрях мчатся, тоже тут,

С высот внимают, - всё дышало

В тех песнях пламенных... Но в них

Певец вливал в свой звучный стих

То, что толпа ему давала...

А вы? Куда вас повлекут

И что вам слушатели скажут?

Какие цели вам укажут

И в ваши песни что вольют?

Ювенал

И Рим такой же был когда-то!

Такая ж песнь и в нем жила!

Он пел Виргинию, дела

Кориолана, Цинцинната!..

О Деций, нет! с собой самим,

С тобой к чему мне лицемерить?

Но я почти не верю в Рим!

Деций

Кто верит в разум, тот не верить

Не может в Рим!.. Афины - в них

Искусства нам явилось солнце;

Их гений в юном Македонце

Протек между племен земных,

С мечом неся резец и лиру.

Рим всё собой объединил.

Как в человеке разум; миру

Законы дал и мир скрепил.

Находят временные тучи,

Но разум бодрствует, могучий

Не никнет дух... И сядь на трон

Философ - с трона свет польется,

И будет кесарев закон

Законом разума. Вернется

Златой, быть может, век. Твой дар

Сатира. Помни ж, что сатира -

Дочь разума. Ее удар

Разит перед глазами мира.

Чтоб мир признал твои права,

Ты должен сам стоять высоко:

Стрела тогда лишь бьет далёко.

Когда здорова тетива!

Вот что тебе я на прощанье

Сказать могу!.. По знаку Деция рабы и клиенты к нему подходят и надевают на него верхнюю

тогу.

Ювенал

(в раздумьи)

...Ужасное сознанье!

В чем, где же эта высота?

В душе кипит негодованье,

Под ним же, боги, пустота!

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

В КАТАКОМБАХ Большая зала в катакомбах. Направо, налево внутренние подземные входы. При них лампады. По стенам несколько ниш для гробниц, и над ними надписи. В глубине сцены вырубленная в скале лестница. На повороте этой лестницы, в

половину ее высоты, сидит Дидима, девочка, слепая; тут же светильник и свечки. В глубине сцены, около стены, где лестница, значительная группа

разных лиц, странников и преимущественно рабов, слушающих Иова.

Дидима

(заслыша шаги приближающихся двоих, нараспев)

Свечечкой, свечечкой,

Зрячий, от слепенькой

В путь запасись!

Один из проходящих

Мы к старцу Иову... Господь

С тобой, Дидима!

Дидима

С вами тоже!