Крюковской Аркадий Федорович - Сверх комплекта, Страница 2 - Книги

23;.

Ольга. (Кокетливо). О! они, конечно, всѣ будутъ очень довольны.

Вирилинъ. Въ этомъ-то и бѣда. Сядетъ вотъ такая, какъ вы, рядомъ съ пылкимъ юношей, какая-же ему работа пойдетъ въ голову?.. гдѣ ужъ тутъ думать, что шестью шесть тридцать шесть и шестью восемь сорокъ пять.

Ольга. (Поправляя.) Сорокъ восемь.

Вирилинъ. Вотъ видите, и я даже спутался въ таблицѣ умножен³я! А мои молодые конторщики совсѣмъ головы растеряютъ, если будутъ постоянно видѣть передъ собой ваши глазки. Тутъ, пожалуй, все состоян³е сквозь пальцы улетучится.

Ольга. Никто моихъ глазъ и не увидитъ. Мои глаза всегда будутъ опущены надъ книгами.

Вирилинъ. Какая вы упорная... ну, хорошо... я подумаю... нельзя-же сразу...

Ольга. Подумайте.

Вирилинъ. Судя по первому впечатлѣн³ю... вы... пожалуй что будете и потолковѣе мужчины.

Протягиваетъ ей руку.

Ольга. (Пожимая ее.) Значитъ, нѣтъ болѣе причины для отказа. Благодарю васъ. Повѣрьте, Петръ Петровичъ, я съумѣю оправдать ваше довѣр³е.

Вирилинъ. Батюшки, да она ужъ благодаритъ меня; точно я уже согласился.

Ольга. Бѣгу обрадовать мамашу и сестеръ.

Вирилинъ. Да вѣдь я... я... я...

Ольга. Вы человѣкъ добрый души и рады помочь нуждающемуся... и я чувствую, что служить у васъ будетъ мнѣ чистое блаженство.

Вирилинъ. Это облава. Давеча Павелъ говорилъ про мою добрую душу, теперь вы... вѣдь этакъ, пожалуй, онъ правъ и я тоже могу...

Ольга. Что?

Вирилинъ. Нѣтъ, ничего... нѣтъ... я такъ...

Ольга. Стало быть до свиданья... до завтра. Вы увидите, Петръ Петровичъ, что останетесь мною довольны.

Уходитъ.

Вирилинъ. Еще-бы! Когда ужъ о ею пору... да этакъ, пожалуй, я и въ самомъ дѣлѣ въ комплектъ попаду.

ВТОРОЕ ДѢЙСТВ²Е.

Контора ВИРИЛИНА и ШТЫЛЕВА.

Посреди сцены, перпендикулярно къ рампѣ, стоятъ два большихъ, составленныхъ вмѣстѣ, письменныхъ стола; тамъ что сидящ³е за ними приходятся другъ къ другу лицомъ къ лицу. Въ томъ мѣстѣ, гдѣ столы соединены, стоитъ на нихъ небольшая полочка, а на ней печать для наложен³я штемпеля. Съ лѣвой стороны комнаты два кресла и столикъ,- на второмъ планѣ входная дверь. Съ правой стороны на аван-сценѣ дверь въ квартиру Вирилина, на второмъ планѣ денежный несгораемый шкафъ, онъ открытъ. Въ средней стѣнѣ большая обитая кожею, двустворчатая дверь, чрезъ которую, когда она отворена, видна обширная рабочая комната, посреди которой высокая конторка; за ней работаетъ Ольга; рядомъ рабоч³й столъ Павла.

ВИРИЛИНЪ, МОТЫЛЕВЪ, потомъ ПЕТРОВЪ.

Вирилинъ. (У стола справа.) Да-съ, Афанас³й Ивановичъ, сегодняшн³й день отмѣтимъ мы красными чернилами въ календарѣ!

Мотылевъ. (У стола слѣва.) Надо вамъ отдать справедливость, на этотъ разъ вы прямо таки попали въ точку.

Вирилинъ. Ага! Наконецъ-то и вы начинаете понимать дѣло.

Мотылевъ. Признаюсь, оно съ перваго взгляда мнѣ показалось какъ-то странно: бухгалтеръ - и вдругъ женщина. Къ этому надо привыкнуть.

Вирилинъ. Потому-то я и далъ вамъ шестинедѣльный срокъ на испытан³е.

Мотылевъ. Гм! Дали. Да я бы на меньш³й срокъ никогда и не согласился.

Вирилинъ. (Привставая и упираясь обоими руками о конторку.) Ну-съ, Афанас³й Ивановичъ, ваше соглас³е или несоглас³е, тутъ ровно ни причемъ. Довольно того, что это было мое желан³е.

Мотылевъ. Какъ бы тамъ ни было, а я все таки воспользовался этимъ временемъ и зорко наблюдалъ за работой нашей барышни.

Вирилинъ. Въ пику мнѣ? потому что она была нанята мною, а не вами... Что-же вы такое высмотрѣли зоркими глазами?

Мотылевъ. Она барышня толковая... книги ведутся превосходно.

Вирилинъ. (Съ письмомъ въ рукахъ.) А почеркъ-то каковъ у ней? какой розмахъ - и вмѣстѣ съ тѣмъ сколько грац³и. Каждая буква точно отчеканена. (Беря въ руки бумагу.) Взгляните вотъ напримѣръ: "Ивану Ивановичу Пузырькову, въ Твери. Милостивый Государь,- такъ какъ судомъ рѣшено взыскать съ васъ въ нашу пользу семьсотъ рублей". Вѣдь это истинное наслажден³е получить такое письмо.

Мотылевъ. Я очень опасался, чтобы присутств³е молодой дѣвицы, не смутило нашихъ юныхъ служащихъ.

Вирилинъ. Напротивъ: пока она въ конторѣ, ни одинъ изъ нихъ съ мѣста не трогается.

Мотылевъ. Стало быть мы сегодня можемъ объявить госпожѣ Кудрышевой, что окончательно принимаемъ ее на службу. Хотите, я сейчасъ ей это сообщу.

Вирлинъ. Нѣтъ, ужъ если позволите, лучше я ей скажу.

Мотылевъ. Какъ угодно. Можемъ и оба сказать.

Вирилинъ. Вотъ-бы вамъ, Афанас³й Ивановичъ, всегда такъ слѣдовало соглашаться со мной.

Мотылевъ. На разумномъ дѣлѣ мы всегда сойдемся.

Вирилинъ. Да, со вы не всегда понимаете. что разумно, что нѣтъ.

Мотылевъ. (Смѣясь.) Богъ дастъ, окончательно споемся, когда моя дочь и вашъ племянникъ... А кстати, вѣдь вы вчера еще хотѣли съ нимъ переговорить. Ну, что? высказался онъ наконецъ?

Вирилинъ. Не совсѣмъ еще.

Мотылевъ. Пора. Распоряжен³е о признан³я его компаньономъ нашей фирмы, уже состоялось. Вотъ и бумага. (Кладетъ бумагу на полочку). На счетъ дѣлежа барышей, мы уже условились; такъ что я, право, не вижу почему-бы.

Вирилинъ. Предоставьте это мнѣ, Афанас³й Ивановичъ; если вы только не будете вмѣшиваться, я все улажу.

Мотылевъ. Дай Богъ!

Вирилинъ. Пересмотрите пожалуйста эти письма...

Передаетъ письма, беретъ фабричный штемпель, отмѣчаетъ имъ нѣсколько бумагъ, потомъ снова ставитъ его на палочку.

Мотылевъ. (Пересматривая.) Ха, ха!.. пригласительный билетъ на свадьбу. Представьте, отъ кого... отъ Степана Федоровича Кукина... невѣроятно!.. пятидесятилѣтн³й холостякъ женится на двадцатитрехлѣтней дѣвушкѣ.

Вирилинъ. Отчего-же это невѣроятно?

Мотылевъ. Оттого что при такихъ бракахъ всегда является ариѳметическая задача.

Вирилинъ. Именно?

Мотылевъ. Если мужу 54 года, а женѣ 23,- спрашивается: сколькихъ лѣтъ долженъ быть, такъ называемый, другъ дома. Какъ видите, самое простое уравнен³е съ одной неизвѣстной.

Вирилинъ. Ужъ вы безъ этакихъ вѣтреныхъ идей жить не можете. Я очень хорошо понимаю Степана Федоровича. Надоѣло ему вѣчно киснуть одному, вотъ онъ и хочетъ украсить свои послѣдн³е лучш³е годы участ³емъ прелестнаго, молодаго существа.

Мотылевъ. Ай, ай, Петръ Петровичъ, этакъ, пожалуй, и вы вздумаете вступить въ подобный союзъ.

Вирилинъ. (Снова привставая и опираясь руками на конторку.) Афанас³й Ивановичъ! только въ одинъ союзъ я и вступилъ въ своей жизни, и это былъ союзъ съ вами. Вы легко поймете, что съ меня и этого довольно.

Мотылевъ. И съ меня тоже. (Говоритъ въ среднюю дверь.) Господинъ Петровъ, потрудитесь принять къ исполнен³ю.

Передаетъ Петрову нѣсколько бумагъ.

Петровъ. (Показавш³йся въ средней двери.) Слушаю-съ.

Вирилянъ. (Зоветъ.) Ольга Михайловна, пожалуйте сюда на пару словъ.

Мотылевъ. Напрасно трудитесь. Я бы и самъ могъ позвать ее.

Входитъ Ольга.

МОТЫЛЕВЪ, ВИРИЛИНЪ, ОЛЬГА,- потомъ ПАВЕЛЪ.

Ольга. Что прикажете?

Вирилинъ. (Передавая ей бумага.) Тутъ есть нѣсколько бумагъ по вашей части.

Мотылевъ. (Который снова сѣдъ у стола на свое мѣсто.) Между прочимъ отвѣть братьевъ Чернобуровыхъ изъ Москвы...

Вирилинъ. (Перебивая.) Но всего важнѣе заказъ изъ Новгорода.

Ольга. А! очень кстати.

Мотылевъ. Да-съ... и это я устроилъ, по моему предложен³ю.

Вирилинъ. Пожалуйста же хвастайтесь... подумаешь, какую Америку открылъ! Новгородъ!

Павелъ. (Показавш³йся въ средней двери.) Афанас³й Ивановичъ! можно васъ просить на минуточку.

Мотылевъ. Сейчасъ.

Она исчезаетъ въ среднюю дверь.

Вирилинъ. А теперь, Ольга Михайловна, я долженъ сообщить вамъ нѣчто важное и пр³ятное, подойдите поближе.

Ольга. Что такое?

Вирилинъ. Вы, конечно, помните какой сегодня день?

Ольга. Еще-бы! сегодня кончаются мои пробныя шесть недѣль.

Вирилинъ. Значить вы достаточно могли изучить моего компаньона и вполнѣ убѣдиться, какой онъ непр³ятный и мелочный человѣкъ.

Ольга. (Улыбаясь.) Ахъ, Петръ Петровичъ, развѣ я смѣю судить... о хозяинѣ...

Вирилинъ. Все, чтобы онъ ни сказалъ, даже самое пр³ятное извѣст³е выходитъ у него какъ-то кисло и грубо... Вотъ почему первое сообщен³е вы услышите отъ меня. (Съ радостнымъ выражен³емъ.) Ольга Михайловна!..

Мотылевъ. (Возвращаясь, быстро подходитъ къ Ольгѣ.) Мѣсто остается за вами.

Вирилинъ. (Недовольный.) Тьфу!!. Именно это-то я и хотѣлъ сказать.

Ольга. (Радостно) Въ самомъ дѣлѣ!... Ахъ, Афанас³й Ивановичъ, благодарю васъ отъ всего сердца.

Мотылевъ. Очень радъ - темъ болѣе, что мнѣ было довольно трудно убѣдить моего компаньона.

Идетъ снова въ заднюю комнату.

Вирилинъ. Просто возмутительный человѣкъ!

Ольга. (Улыбаясь; Вирилину.) Я, конечно, нисколько не вѣрю, чтобы вы были противъ меня. Я съ первой минуты знала, что вы меня не прогоните.

Вирилинъ. Какъ? вы ужъ тогда замѣтили, что я...

Ольга. Хоть вы и выказали нѣкоторое недовѣр³е.

Вирилинъ. Чѣмъ?

Ольга. Вы велѣли поставить конторку для моихъ занят³й около самой двери, чтобы я постоянно была у васъ на глазахъ и чтобъ вы могли слѣдить за каждымъ движен³емъ моихъ пальцевъ.

Вирилинъ. Ахъ, это не изъ недовѣр³я, Я, конечно, хотѣлъ чаще и больше васъ видѣть и тоже любоваться вашими пальчиками... но единственно потому, что... что чувствовалъ при этомъ большое удовольств³е... и... и...

Ольга. Петръ Петровичъ, вы любезничаете съ вашимъ бухгалтеромъ?.. Вы всегда такой галантный.

Вирилинъ. Съ бухгалтерами? рѣдко. Да и вообще, признаться, я мало имѣлъ сношен³й съ женщинами и никогда не понималъ тѣхъ, кто за нихъ распинался. Но въ послѣднее время, мнѣ какъ-то все чаще приходитъ въ голову, что, пожалуй, и женщины имѣютъ нѣкоторыя права. Вѣдь вотъ, когда я смотрю на васъ, какъ вы тутъ работаете у конторки, мнѣ весь домъ кажется какъ-то свѣтлѣе и уютнѣе... какъ будто въ сосѣдней комнатѣ поставленъ свѣж³й и пахуч³й букетъ цвѣтовъ,

Ольга. (Улыбаясь.) Отъ васъ зависитъ устроить цѣлый цвѣтникъ: стоитъ только принять на службу побольше женщинъ,

Вирилинъ. Нѣтъ, ужъ если очень много пахучихъ цвѣтовъ, то это тоже вредно для здоровья.

Входить Павелъ.

ВИРИЛИНЪ, ОЛЬГА, ПАВЕЛЪ.

Павелъ. (Взволнованный.) Дядя, вообрази, тамъ пр³ѣхала Варвара Афанасьевна.

Вирилинъ. А! очень пр³ятно.

Павелъ. Что ей здѣсь надо? она никогда на фабрикѣ не появлялась

Вирилинъ. Ну, а теперь явилась, стало быть идетъ къ намъ на встрѣчу въ нашихъ желан³яхъ. Тебѣ надо сегодня-же съ ней объясниться,

Ольга. Мнѣ прикажете уйти?

Вирилинъ. Я вамъ ничего приказывать не желаю... но правда, тамъ у васъ кажется есть работа... спѣшная... такъ...

Павелъ. Нѣтъ, нѣтъ, пожалуйста, не уходите.

Ольга. Что это, какъ вы взволновались, Павелъ Васильевичъ? я до сихъ поръ не замѣчала, чтобы вы были робки съ барышнями. Вчера вы мнѣ весь день мѣшали работать, не смотря на всѣ мои протесты.

Вирилинъ. Какъ? ты мѣшаешь работать? ты?

Ольга. Или можетъ быть вы храбры только съ тѣми дѣвицами, которыя сверхъ комплекта?

Уходитъ.

Павелъ. Я... я... я...

Вирилинъ. Какъ-же такъ, любезный другъ, ты мѣшаешь моимъ конторщикамъ работать?

Павелъ. Ахъ, дядя... сейчасъ сюда нагрянетъ Варвара Афанасьевна, а ты затѣваешь объяснен³я по дѣламъ фабрики.

Вирилинъ. Хорошо... я васъ оставлю вдвоемъ и ты сегодня-же долженъ покончить это дѣло. Въ шесть недѣль вы, надѣюсь, познакомились,- пора оборвать эту канитель.

Павелъ. Но, дядя... третьяго дня я почти намекнулъ... она только того и ждетъ, чтобы я сдѣлалъ предложен³е,

Вирилинъ. И прекрасно, Стало быть остается только сказать послѣднее слово.

Павелъ. Но послѣдняго-то слова я больше всего боюсь... я...

Входить Варвара Афанасьевна.

ВИРИЛИНЪ, ПАВЕЛЪ, ВАРВАРА АФАНАСЬЕВНА.

Вирилинъ. (Очень любезно.) Ахъ, Варвара Афанасьевна! какой пр³ятный сюрпризъ.

Павелъ. (Кланяясь.) Мое почтен³е.

Варя. Здравствуйте... мнѣ папа приказалъ заѣхать за нимъ... Нельзя, ли ему сказать.

Вирилинъ. С³ю минуту, подождите пожалуйста...

(Идетъ къ средней двери, гдѣ встрѣчается съ Мотылевымъ. Тихо ему.) Т-съ!... Не входите,

Тащитъ его назадъ и затворяетъ за собой дверь.

Варя. (Улыбается, слѣдя за этой продѣлкой.) А! Вотъ оно что! (Дѣлаетъ нѣсколько шаговъ къ Павлу.) Наконецъ мы одни.

Павелъ. (Смущенный.) Варвара Афанасьевна... я... я такъ... взволнованъ...

Варя. И я тоже... не смотря на то, что это совершенно идетъ въ разрѣзъ съ моими привычками.

Павелъ. Если-бы только я зналъ съ чего начать...

Варя. (Улыбаясь.) Хотите я вамъ помогу?

Павелъ. Будьте такъ великодушны.

Варя. Во-первыхъ, вступительную бесѣду о погодѣ, мы, конечно, отложимъ въ сторону.

Павелъ. Съ величайшимъ удовольств³емъ.

Варя. Мы будемъ говорить прямо.

Павелъ. Чѣмъ прямѣе, тѣмъ лучше.

Варя. Павелъ Васильевичъ, я васъ знаю за человѣка открытаго и честнаго,- зачѣмъ же вамъ играть роль какого-то невиннаго младенца?

Павелъ. Да, вы совершенно правы. Но, признаться, я никогда еще такъ не трусилъ, какъ въ настоящую минуту.... не смотря на то, что вашъ батюшка самымъ сердечнымъ образомъ высказалъ мнѣ свои желан³я и цѣли... я не находилъ подходящаго случая...

Варя. Ну, вотъ теперь очень подходящ³й.

Павелъ. Здѣсь? въ конторѣ?

Варя. Именно здѣсь, въ конторѣ. Вѣдь поэз³и въ нашемъ разговорѣ будетъ очень не много.

Павелъ. Да, больше конторскаго разсчета... Вы опять таки правы: здѣсь мѣсто подходящее.

Варя. (Указывая на мѣсто Вирилина.) Такъ вотъ что: вы сядьте тамъ.

Павелъ. (Садясь.) Представителемъ фирмы: Петра Вирилина.

Варя. А я здѣсь.

Павелъ. Какъ представительница другаго компаньона.

Варя. Между нами двойной столъ съ дѣловыми бумагами.

Павелъ. А передъ глазами общ³й денежный шкафъ, съ широко раскрытыми дверцами, словно призывающ³й насъ въ свои объят³я. Да, лучшаго мѣста для объяснен³й мы-бы не могли Найти. (Приподымаясь и говоря Варѣ чрезъ столъ.) Чувствую, Варвара Афанасьевна, что это неизбѣжно. Честь имѣю просить вашей руки,

Варя. (Смѣясь.) Ха, ха, ха!.. Могла-ли я пять лѣтъ тому назадъ думать, что мнѣ вотъ такъ будутъ дѣлать предложен³е?!. правда, я тогда зачитывалась романами и людей совсѣмъ еще не знала.

Павелъ. Теперь вы ихъ знаете?

Варя. И поняла, что любовь совсѣмъ ее играетъ той роли въ жизни, какую ей приписываютъ господа литераторы и поэты. Я очень хорошо видѣла, почему мои подруги выходили замужъ. Одной хотѣлось уплатить долги своего отца, другая рвалась зажить собственнымъ домомъ... и такъ далѣе, и такъ далѣе...

Павелъ. У каждой современной барышни свой маленьк³й разсчетъ.

Варя. Не судите насъ слишкомъ строго. Что ни говори, а вѣдь скучно вѣчно прогуливаться съ невидимымъ ярлыкомъ невѣсты, ищущей жениха. Обидно быть выставкой на жизненномъ базарѣ и очень понятно, что каждая изъ насъ ликуетъ, когда, наконецъ, вычеркивается изъ списка предлагаемыхъ товаровъ. Это наша главная цѣль Вотъ почему большинство дѣвицы меньше заботятся о мужѣ, чѣмъ о супружествѣ.

Павелъ. Вы говорите, какъ профессоръ,

Варя. Преимущество такихъ браковъ по разуму въ томъ именно и заключается, что въ нихъ есть надежда на дальнѣйш³й подъемъ чувствъ. Браки по любви начинаются съ высшихъ градусовъ тепла по термометру, потомъ страсть охлаждается, переходитъ въ тихую привязанность, въ дружбу, а иногда даже замерзаетъ до простаго товарищества. Бракъ по разсчету наоборотъ, начинается хладнокров³емъ и со временемъ дѣлается все теплѣе и теплѣе.

Павелъ. Такимъ образомъ мужъ и жена влюбляются другъ въ друга окончательно ко дню ихъ серебряной свадьбы. Вѣруете-ли вы, что и мы съ вами можемъ надѣяться на такую милую перспективу?

Варя. Отчего-же нѣтъ?..

Павелъ. Въ такомъ случаѣ подчинимся закону необходимости. (Замѣчая бумагу, лежащую передъ нимъ на полочкѣ.) Вотъ здѣсь бумага, по которой я вступаю компаньономъ въ товарищество "Вирилинъ и Мотылевъ". Нашъ союзъ также своего рода коммерческое товарищество. (Указывая сперва на Варю, потомъ на себя.) Мотылевъ и Вирилинъ. Въ сущности, стоитъ только измѣнить имена и контрактъ товарищества могъ-бы служить намъ домашнимъ договоромъ при бракосочетан³и.

Варя. Превосходно.

Павелъ. Позвольте-же обратить ваше вниман³е, что тутъ есть особаго рода параграфъ? именно. (Беретъ бумагу, положенную Мотылевымъ и читаетъ.) "Если кто изъ компаньоновъ пожелаетъ выдти изъ товарищества, то обязанъ извѣстить объ этомъ, по крайней мѣрѣ за шесть мѣсяцевъ впередъ.

Кладетъ бумагу снова на полочку и ставитъ на нее фабричный штемпель.

Варя. Это очень умный параграфъ.

Павелъ. Стало быть...

Варя. Сердце мое вполнѣ свободно, Павелъ Васильевичъ и если въ немъ случится какая перемѣна, вы первый объ этомъ узнаете.

Павелъ. Благодарю васъ.

Варя. Но и отъ васъ я ожидаю того же. Я хорошо понимаю, что пока я не могу требовать отъ васъ горячей страсти, но, по крайней мѣрѣ, сердце ваше такъ же должно быть свободно, какъ и мое.

Павелъ. Мнѣ кажется, что я могу признать...

Варя. Итакъ союзъ? (Протягиваетъ ему руку, черезъ столъ.)

Павелъ. (Пожимая ей руку.) Союзъ.

При пожат³и руки, оба нечаянно ударяютъ по фабричному штемпелю, который приходить въ дѣйств³е, издавая слышный публикѣ звукъ, припечатывая лежащую подъ нимъ бумагу.

Павелъ. (Смѣясь.) Ага! даже фабричный штемпель приложенъ.

Варя. (Тоже смѣясь.) Теперь значить все въ порядкѣ.

Отходитъ. Вбѣгаетъ Окуркинъ.

ТѢ-ЖЕ и ОКУРКИНЪ.

Окуркинъ. (Не замѣчая Вари.) Павлуша! Голубчикъ! прохожу мимо здѣшняго крыльца и вдругъ вижу... (Увидя Варю.) Ахъ, pardon!... я думалъ ты одинъ... извините...

Павелъ. (Рекомендуя.) Мой пр³ятель, Владим³ръ Николаевичъ Окуркинъ. Варвара Афанасьевна Мотылева.

Окуркинъ. Душевно счастливъ... и не знаю какъ благодарить судьбу...

Варя. Вы очень любезны... но я уже собиралась уходить.

Окуркинъ. Я не помѣшалъ, надѣюсь?

Варя. Нисколько. (Павлу, прощаясь.) Итакъ, то; о чемъ мы говорили, рѣшено?

Павелъ. И припечатано.

Окуркинъ. Варвара Афанасьевна... позвольте вамъ напомнить о себѣ: я уже имѣлъ счастье познакомиться...

Варя. Со мной? Не помню... извините... (Павлу.) Какъ мнѣ пройти къ папашѣ?

Павелъ. Сюда пожалуйте!

Варя, поклонившись, уходитъ направо; Окуркинъ отворяетъ ей дверь и отвѣшиваетъ почтительный поклонъ.

Окуркинъ. (Про себя.) не помнить!

Павелъ. Что это ты такъ расшаркался?

Окуркинъ. Павелъ, другъ мой! вотъ выпало-то счастье!

Павелъ. Какое счастье?

Окуркинъ. Да я-же тебѣ разсказывалъ, какъ охотился за прелестной барышней. Вѣдь это она: Варвара Афанасьевна. Стало былъ, теперь мое знакомство съ ней обезпечено.

Павелъ. Какъ нельзя больше.

Окуркинъ. И какая у меня была ген³альная мысль заѣхать сюда сегодня.

Павелъ. Мысль, достойная великаго мыслителя.

Окуркинъ. Нѣтъ! Вдохновеннаго поэта... Зачѣмъ бишь я къ тебѣ заѣхалъ?.. сказать что-то, вздоръ какой нибудь! - это просто моя счастливая звѣзда тянула меня сюда, другъ мой, я счастливъ!

Обниметъ его.

Павелъ. Оставь пожалуйста! - ты меня задушишь.

Окуркинъ. Ты введешь меня въ ихъ домъ?

Павелъ. Разумѣется, отъ тебя вѣдь не отвяжешься.

Окуркинъ. Вѣришь-ли, Павелъ: ради этой дѣвицы, я распрощусь со всякими безпутными похожден³ями и кутежами.

Павелъ. Какъ это трогательно!

Окуркинъ. И потому прошу тебя: ты уже заранѣ отрекомендуй меня какъ образецъ добродѣтели... Да что это я тутъ съ тобой болтаю, когда представляется такой прекрасный случай посадить ее въ карету. Извини, голубчикъ, не могую

Павелъ. Отъ всей души извиняю.

Окуркинъ. Зачѣмъ я сюда пр³ѣхалъ, это я когда нибудь вспомню и тогда тебѣ скажу. Бѣгу на крыльцо и буду ждать пока она не появится...

Убѣгаетъ.

Павелъ. (Ему вслѣдъ.) Сколько твоей душѣ угодно,

ПАВЕЛЪ, ВИРИЛИНЪ, потомъ МОТЫЛЕВЪ.

Вирилинъ. (Просовывая голову въ дверь.) Ну, что? Какъ?

Павелъ. Свершилось, дядюшка.

Вирилинъ. (Войдя.) Слава Богу. Поздравляю.

Павелъ. Я какъ вагонъ на желѣзной дороги: качусь по рельсамъ и не свернуть мнѣ съ нихъ въ сторону никакой силой.

Вирилинъ. Радъ, очень радъ... тѣмъ болѣе, что сегодня мнѣ немножко не понравилось, когда Ольга Михайловна сказала, что ты ей вчера все мѣшалъ; мнѣ показалось, что ты относительно Ольги Михайловны...

Павелъ. Ахъ да, Ольга Михайловна прелестная дѣвица, ею можно увлечься и надѣлать много глупостей, но я, къ несчаст³ю, остепенился. Ольга Михайловна цвѣтокъ, который стоитъ въ сторонѣ, а мои рельсы идутъ мимо, прямо въ невылазное болото мѣщанскаго счастья у богатаго домашняго очага. Вчера это была маленькая вспышка прежняго таланта, сегодня я добродѣтеленъ, и вспышка не повторится.

Вирилинъ. Спасибо... Какую-же я тебѣ квартиру отдѣлаю!

Павелъ. Такую, что въ ней можно будетъ задохнуться отъ скуки.

Входить слуга.

Слуга. Къ вамъ господинъ Кудрышевъ, Михаилъ Семеновичъ.

Вирилинъ. Какой это Кудрышевъ?

Павелъ. Вѣрно отецъ Ольги Михайловны.

Вирилинъ. Ахъ, да, да... проси скорѣй.

Павелъ. А я какъ истинно солидный гражданинъ, свершивъ рѣшительный подвигъ на всю мою жизнь, засяду опять за обойные рисунки, какъ будто ни въ чемъ не бывало.

Уходитъ въ среднюю дверь.

Вирилинъ. Прелестная дѣвушка... можно увлечься... еще бы... и даже надѣлать глупостей... ну, да... конечно... отчего-же и не надѣлать глупостей, если это такъ естественно.

Входятъ Кудрышевъ.

ВИРИЛИНЪ и КУДРЫШЕВЪ.

Кудрышевъ. (Очень почтительно.) Извините... можетъ я помѣшалъ. Я имѣю удовольств³е говорить съ Петромъ Петровичемъ Вирилинымъ?

Вирилинъ. Точно такъ, Вы господинъ Кудрышевъ?

Кудрышевъ. Да-съ,

Вирилинъ. Пожалуйте, пожалуйте, милѣйш³й, Михаилъ Семеновичъ... такъ, кажется?

Кудрышевъ. Совершенно вѣрно.

Вирилинъ. Очень счастливъ съ вами познакомиться. Не прикажете-ли? (показываетъ на кресло.) Чѣмъ могу служить?

Кудрышевъ. (Медленно опускаясь на диванъ.) Петръ Петровичъ... сегодня срокъ - и такъ сказать заключен³е пробному времени касательно службы моей дочери.

Вирилинъ. А! Вотъ вы о чемъ. Не извольте безпокоиться: все улажено, и Ольгу Михайловну мы оставляемъ при ея должности.

Кудрышевъ. Очень вамъ благодаренъ, но къ величайшему сожалѣн³ю... вы пожалуйста не извольте на меня сердиться... Я пришелъ вамъ доложить, что моя Ольга больше оставаться у васъ не можетъ.

Вирилинъ. Какъ не можетъ? почему?

Кудрышевъ. Она черезъ недѣлю должна уѣхать въ Ташкентъ.

Вирилинъ. Въ Ташкентъ?

Кудрышевъ. У меня-съ въ Ташкентѣ есть старый пр³ятель. Онъ управляетъ тамъ большой фабрикой, и вотъ онъ пишетъ, что у него открывается мѣсто.

Вирилинъ. Да развѣ тамъ мѣсто выгоднѣе нашего?

Кудрышевъ. Не только это-съ... но если ужъ позволите сказать откровенно: у моего пр³ятеля есть сынъ, аттестац³и самой безупречной... Ну-съ, а изволите знать, въ Ташкентѣ общества никакого, со скуки взбѣситься можно, такъ ужъ тутъ одно спасенье: обзавестись семействомъ. Теперь сами посудите: если этотъ сынъ познакомится съ Оличкой... вѣроят³е очень большое, что они понравятся другъ другу и все такое... Я отецъ, Петръ Петровичъ.

Вирилинъ. Дурной отецъ. Изъ-за такихъ разсчетовъ вы готовы чортъ знаетъ куда отослать вашу дочь.

Кудрышевъ. Вамъ, Петръ Петровичъ, трудно войти въ наше положен³е, но мы давно объ этомъ мечтаемъ. Поневолѣ хватаешься за первый подходящ³й случай.

Вирилинъ. Зачѣмъ-же для этого... непремѣнно ѣхать въ Ташкентъ?

Кудрышевъ. Да изволите видѣть, по, статистическимъ даннымъ... я все люблю основывать на цифрахъ... извѣстно, что на девять дѣвушекъ приходится не болѣе какъ шесть и три четверти мужчинъ; такъ что двѣ съ четвертью дѣвушки всегда остаются сверхъ комплекта.

Вирилинъ. И онъ высчитываетъ комплектъ по статистикѣ! - это у нихъ семейная болѣзнь.

Кудрышевъ. Ахъ, Петръ Петровичъ, одинъ Господь знаетъ, сколько тратится труда и здоровья и всякаго измышлен³я, чтобы поставить на ноги бѣдныхъ дѣвушекъ... Необходимаго себя лишаешь, чтобы пр³одѣть ихъ да пойти погулять въ биржевой скверъ... "Подбодритесь, барышни, подбодритесь, купчики съ биржи идутъ, можетъ кому и приглянетесь"... да туда, да сюда, на вечеръ, въ клубъ,- чего это стоитъ? а вѣдь нельзя безъ этого. Къ намъ на четвертый этажъ никто вѣдь не заглянетъ.

Вирилинъ. Зачѣмъ-же вы живете на четвертомъ этажѣ?

Кудрышевъ. Потому что въ пятомъ всѣ квартиры заняты. Впрочемъ, намъ обѣщано, что съ осени мы можемъ перебраться въ пятый этажъ.

Вирилинъ. Чортъ знаетъ что такое!

Кудрышевъ. Именно, Петръ Петровичъ, чортъ знаетъ... Когда подумаешь, что мои дочери и хорошо воспитаны, и работницы, и красивы,- не можетъ быть, чтобы онѣ остались сверхъ комплекта.

Вирилинъ. Да причемъ-же тутъ Ташкентъ?

Кудрышевъ. Я уже вамъ сказалъ какой подвертывается случай...

Вирилинъ. Вздоръ, пустяки. Развѣ нельзя и здѣсь найти разумнаго человѣка, который-бы понялъ, что молодость и красота также своего рода приданое.

Кудрышевъ. Гдѣ-же вы его найдете? Не могу-же я стать посреди улицы и спрашивать у каждаго прохожаго: (Становится передъ Вирилинымъ.) Милостивый государь, не угодно-ли вамъ жениться на моей дочери?

Вирилинъ. (Не понявъ.) Мнѣ?.. вы это въ какомъ-же смыслѣ?

Кудрышевъ. Такъ, въ фигуральномъ.

Вирилинъ. Да... вообще... Ну, разумѣется, такъ обращаться къ людямъ нельзя. Во всякомъ случаѣ я вамъ долженъ сказать, что я рѣшительно не могу обойтись безъ вашей дочери: ея ласковая улыбка, ея живая бесѣда... и кромѣ этого... (Громко и перемѣняя тонъ.) кромѣ этого, она великолѣпно пишетъ... ну, да... мало ли еще что... Нѣтъ, я ее не отпущу.

Кудрышевъ. Однако, Петръ Петровичъ...

Вирилинъ. (Живо.) Да поймите-же, наконецъ, чортъ побери...

Входитъ Павелъ.

ТѢ-ЖЕ и ПАВЕЛЪ.

Павелъ. Дядя, что ты такъ взволновался?

Вирилинъ. (Сердито.) Да вотъ, невѣроятная истор³я тутъ съ господиномъ Кудрышевымъ.

Павелъ. (Кланяясь Кудрышеву.) А! Очень пр³ятно.

Кудрышевъ. Такъ вы-то и есть племянникъ... знаю, знаю, мнѣ про васъ Ольга много говорила.

Павелъ. Въ самомъ дѣлѣ? - а что именно?

Вирилинъ. (Павлу.) Погоди. Михаилъ Васильевичъ, прежде, чѣмъ на что нибудь рѣшиться, мнѣ необходимо переговорить вотъ съ племянникомъ и съ самой Ольгой Михайловной, такъ позвольте васъ попросить переждать немного.

Кудрышевъ. Съ удовольств³емъ; это мнѣ дѣло привычное... я подожду въ пр³емной.

Вирилинъ. Будьте такъ любезны.

Кудрышевъ. Помилуйте.

Уходитъ налѣво.

Павелъ. Что у васъ тутъ?

Вирилинъ. Ахъ, Павлуша, если-бы ты только могъ вообразить!.. (Смущается.) Не хочешь-ли сигару?

Павелъ. Спасибо,- нѣтъ.

Вирилинъ. Это такой тяжелый и неожиданный ударъ. (Съ жаромъ.) Зачѣмъ ты это сдѣлалъ?

Павелъ. Я? что я сдѣлалъ?

Вирилинъ. Помнишь, какимъ ты меня засталъ, когда пр³ѣхалъ въ этотъ скушный домъ. Я какъ медвѣдь сидѣлъ съ моей берлогѣ. Жилъ, какъ будто съ затворенными ставнями. Но ты пришелъ, открылъ окно и вдругъ повѣяло новой молодой жизнью въ этомъ домѣ. Зачѣмъ ты это сдѣлалъ? - теперь все это снова должно исчезнуть навсегда.

Павелъ. Почему-же такъ?

Вирилинъ. Вотъ этотъ Кудрышевъ требуетъ, чтобы я отпустилъ его дочь.

Павелъ. Такъ что-жъ? найми себѣ другого бухгалтера.

Вирилинъ. Ты просто дуракъ, послѣ этого. Да развѣ ты не видишь, какой огонь горитъ во мнѣ.

Павелъ. Вотъ что!..

Вирилинъ. Да, Павлуша, да... и съ той самой минуты, когда Ольга Михайловна поступила къ намъ, я самъ не свой... я долго не засыпаю ночью, я перепуталъ сегодня красныя обои съ зелеными... Павлуша, ты такой еще молодой, ты долженъ знать, что такое любовь.

Павелъ. Знавалъ когда-то.

Вирилинъ. Скажи мнѣ: у меня это... настоящая или такъ только.

Павелъ. Ужъ если обои перепуталъ, такъ должно быть, что настоящая.

Вирилинъ. И ты не будешь поднимать меня на смѣхъ? (Съ большимъ воодушевлен³емъ.) Такъ по твоему еще можно... (Отворачиваясь, какъ-бы стыдясь.) Мнѣ надѣяться?.. можно думать о женитьбѣ?

Павелъ. Отчего-же нѣтъ? Ты еще не такой старикъ.

Вирилинъ. (Досадливо.) Кто говоритъ о старости; до старости еще далеко; но такъ вообще: достаточно-ли я кажусь бодрымъ и сильнымъ?

Павелъ. Ты молодецъ.

Вирилинъ. А?.. ты думаешь?.. неужели я молодецъ?.. Ахъ, другъ мой, чего-бы я не отдалъ, чтобы только вернуться къ твоимъ годамъ... и какъ-бы я боготворилъ свою жену! и какъ-бы она была счастлива со мной. Но при теперешнемъ моемъ... все-таки болѣе - уважаемомъ возрастѣ, смѣю-ли я думать, что... (Снова смущается.) Ольга Михайловна... согласится.

Павелъ. А ты-бы ее спросилъ.

Вирилинъ. Страшно, Павлуша, страшно. Вотъ если-бы ты съ ней поговорилъ.

Павелъ. Я?

Вирилинъ. Сдѣлай это, Павлуша, сдѣлай изъ любви ко мнѣ.

Павелъ. Съ удовольств³емъ.

Вирилинъ. Только этакъ, покраснорѣчивѣе... увѣрь ее, что это будетъ ея счастьемъ... Павлуша