НАДЕЖДИН, Николай Иванович, псевдонимы - экс-студент Никодим Недоумко, Н. Н., Н., П. Щ. и др., всего около двадцати [5(17)Х.1804, с. Нижний Белоомут Рязанский губ.- 11(23).I.1856, Петербург] - литературный и театральный, критик, журналист, эстетик, историк, этнограф, философ. Происходил из семьи священника,: учился в Рязанской духовной семинарии (1815-1820), Московской духовной академии (1820- 1824), преподавал в своей семинарии (1824-1826). С 1826 г. жил в Москве, выполняя обязанности воспитателя будущего славянофила Ю. Ф. Самарина. В 1828 г. начал свою литературную деятельность (первые статьи в "Вестнике Европы"). Защитив в 1830 г. диссертацию "О происхождении, природе и судьбах поэзии, называемой романтической" (написана и впервые напечатана на латинском), состояла 1831-1836 гг. профессором Московского университета по кафедре теории изящных искусств и археологии (под которой понималась история искусства). В 1831-1836 гг. издавал журнал "Телескоп" (с приложением "Молва"), который был запрещен за опубликование в октябрьской книжке (No 15) 1836 г, "Философического письма" П. Я. Чаадаева. Был сослан в Усть-Сысольск и Вологду. В 1838-1842 гг. жил и работал в Одессе, затем в Петербурге, занимаясь проблемами истории (в особенности религии и церкви), лингвистики, этнографии. Редактировал "Журнал министерства народного просвещения" (1843-1856). Н. вошел в историю передовой русской мысли благодаря своей деятельности и работам до 1836 г. (хотя в эти годы в политическом отношении для него были характерны колебания между демократизмом и монархизмом, официальной идеологией), после чего окончательно перешел на позиции официальной идеологии. Его научная деятельность и после 1836 г. была плодотворна, но т. к. она выходит за пределы эстетики и литературной критики, то в этой статье не рассматривается.
Идеи Н. в философии, эстетике и художественной критике до 1836 г. тесно связаны и образуют систему. Ее основой явилась своеобразная разработка философии Ф. В. И. Шеллинга с двух противостоящих друг другу позиций - религиозности (свою систему взглядов сам он называл "теософизмом" или "религиозно-философским взглядом") и культурологической концепции, что привело (особенно в области, эстетики) к существенной независимости от шеллингианства.
Согласно культурологической концепции Н., исходящей из идеи двойственности - материальности и духовности - человека, "культура" (термин, который сам Н. употреблял - см., напр.: Телескоп.- 1836.- No 9.- С. 114) движется от первобытной нерасчленности к односторонней материальности античности и далее - к односторонней духовности средневековья. В античности дух человеческий устремляется во вне, движется центробежно, в средневековье - во внутрь, центростремительно. Это движение происходит по диалектическим законам. Начиная с XVI в. осуществляется постепенный синтез этих двух начал, XIX в. есть век этого синтеза.
В области философии Н. выступил как представитель одной из школ русского Просвещения - русского диалектического идеализма (Д. М. Велланский, М. Г. Павлов, А. И. Галич, московские "любомудры" - В. Ф. Одоевский, Д. В. Веневитинов и др., молодые Н. В. Станкевич, В. Г. Белинский и др.), главным теоретическим источником которого была философия раннего Шеллинга. Н. работал в нескольких областях философии. В натурфилософии он пропагандировал идеи диалектического развития, единства всего сущего. На основе концепции "динамизма" (проводимой в физике проф. Московского университета М. Г. Павловым, натурфилософию-которого Н. всячески поддерживал и пропагандировал) он пытался преодолеть метафизическую ограниченность тогдашнего атомизма и объяснить происхождение и специфику живого вещества. Здесь намечался его отход от шеллингианского идеализма, когда он утверждал, что "дух наш есть не "что иное, как самосознание природы; его мысль должна быть полным, всеобъемлющим зеркалом бытия" (Телескоп.- 1833,- No 9.- С. 107). В методологии Н. отстаивал единство опыта и умозрения (Там же.- 1836.- No 12,- С. 557-559), критикуя вульгарное умозрительство многих русских шеллингианцев 20-30 гг. и эмпиризм, в котором он упрекал проф. Московского университета, историка литературы и эстетика С. П. Шевырева (см.: Литературная критика...- С. 452, 456) и др. (см.: Телескоп.- 1836.- No 9.- С. 119-121, 124-125, 134). Н. обосновывал новый для России тех времен методологический принцип единства исторического и логического (Там же.- No 8.- С. 615-618, 628-629), принцип единства анализа и синтеза (Там же.- No 11.- С. 429). Здесь также намечалась линия критики шеллингианства и отхода от него. Весьма значительна была роль Н. в развитии на русской почве науки логики. Ему принадлежит несомненный приоритет в ассимиляции на русской почве идей диалектической логики Г. В. Ф. Гегеля. Н. преодолел понимание логики как чисто формальной науки, находящейся за пределами философии (как думали вслед за Шеллингом предшественники Н. по школе). Он осознавал ее как важнейшую часть философии, обеспечивающую постижение противоречивости мира и сознания (что, по Шеллингу, невозможно для логики и осуществляется лишь посредством мистического "интеллектуального созерцания"). Н. вслед за Гегелем включал в предмет логики категории, и, применяя к логике идею тождества бытия и мышления, истолковывал эти категории и логические законы как воспроизведение в сознании законов и связей бытия. Проблематика философии истории непосредственно включена в культурологическую концепцию Н. Он трактовал философию истории как науку об общих законах развития человечества, о специфических для истории формах всеобщих законов бытия. Такими специфическими законами являются единство человеческого рода, его развиваемость и совершенствование, законосообразность исторического развития, единство необходимости и свободы. Хотя в основе этих закономерностей и лежит некое идеальное начало - бог (что порождало во взглядах Н. провиденциалистскую тенденцию), в конкретное объяснение истории человечества, в осознание ее этапов он вводил социальные, географические, политические и прочие реальные факторы исторического развития. В этом контексте Н. рассматривал и проблему нации, национальной специфики исторического, в частности культурного развития, применяя эти идеи и к России, высказывая еще до публикации "Философического письма" - как об этом писал еще Чернышевский - чаадаевские мысли.
Значительное место принадлежит Н. в развитии русской эстетической мысли. Рассматривая эстетику как часть философии, он синтезировал эстетику просветительского классицизма и шеллингианского романтизма. В результате он построил систему реалистической эстетики, явившуюся одним из отечественных теоретических источников эстетики русского критического реализма. Свою эстетику Н. считал наукой, основанной на философии, и разрабатывал ее не только как концепцию закономерностей возникновения и развития искусства, но и как теорию искусства будущего. Он делал это в русле своей культурологической концепции, по которой главными чертами культуры XIX в. являются синтетичность, сближение с действительностью, жизнью и практическая устремленность. Под "синтетичностью" (или "всеобщностью") понимается снятие односторонности классической и романтической форм искусства, т. е. односторонних стремлений выразить в искусстве соответственно лишь материальное или духовное начало, и создание искусства, которое будет представлять человека в единстве и полноте. Для достижения такого идеала в "художественной деятельности" необходимо удовлетворить "потребность естественности и потребность народности" (цит. по кн.: Русские эстетические трактаты первой трети XIX века.- М., 1974.- Т. 2.- С. 453, 454). Под естественностью Н. понимал правдивость обобщенного изображения жизни в искусстве, истинность художественного изображения. Искусство должно быть "полным, светлым отражением народов, среди коих процветает" (Там же.- С. 459; ср.: Литературная критика.- М., 1972.- С. 441-443), должно развиваться в национальной форме, "в связи с его (народа.- З. К) политическою, ученою и религиозною историей", в зависимости от форм общества (Отчет императорского Московского университета...- М., 1835.- С. 16). При этом, поскольку искусство подчинено законам "единства" и "бесконечного развития", оно лишено какой-либо национальной ограниченности и является единством национального ("народного") и общечеловеческого ("чужеядства"): "в своем беспрестанном расширении творческий гений народа встречается с другими, более или менее соприкосновенными народами, и по закону естественного сочувствия, по законам взаимного притяжения, коими держится целость и единство вселенной, берет больше или меньше участия в их жизни, обогащается их успехами, питается их приобретениями" (Литературная критика...- С. 402). Сближаясь с жизнью, искусство проникает "в сокровеннейшие изгибы бытия, в мельчайшие подробности жизни" (Русские эстетические трактаты...- С. 454). "Творчески деятельность... не что иное, как воспроизводительница бытия, соревновательница духа жизни, струящегося в недрах природы" (Там же.- С. 453). Наконец, практическая устремленное! означает, что жизнь художников "не ограничивается ныне уединенным отшельничеством в мир идеалов; они исходят и на позорище вещественного. Поэзия (здесь этот термин синонимичй понятию искусства вообще.- З. К.) не мешав им действовать на чреде общественного служения и жить для блага и чести народов" (Телескоп.- 1831.- No 1.- С. 39). I
В системе эстетических идей Н. существенное значение имела также идея историзма: искусств развивается и притом по диалектическим закона" следовательно, поступательно; существует прогресс искусства, поскольку принципы идеального искусства лишь постепенно проникают в сознание художника и осуществляются в продуктах и творчества (см.: Там же.- С. 35-38; Русские эстетические трактаты...- С. 454) - мысль, котрая и до сих пор является в эстетике дискуссионной.
Как театральный и литературный критик Н. выступил с резкой критикой современной ему русской литературы, распространив ее и на А. С. Пушкина (впоследствии Н. отказался от былой критики Пушкина и отзывался о нем в целом очень высоко; со своей стороны Пушкин отказался от контркритики Н. и участвовал в его "Телескопе"). Сам Н. объяснял свою позицию желанием вывести русскую литературу из той ничтожного состояния, в каком она, по его мнению, находилась. Исследователи полагают, что наряду с этим сыграло свою роль и то обстоятельство, что Н. был слишком прямолинеен в применении к явлениям искусства принципа своей философско-эстетической системы, согласно которым искусство должно выражать дух народа иметь глубокое содержание, стремиться к достижению высоких нравственных и гражданских целей. И здесь Н. отчасти предвосхищал позиции которую по отношению к литературе, и в частности к Пушкину, заняли Д. И. Писарев и др. "реалисты". Резкость критики Н. русской литературы объясняется также и тем, что, ратуя за синтез классицизма и романтизма он в значительной мере удерживал и применял к оценке художественных явлений, особенно романтических, критерии классицистической эстетики - требования правдоподобия, естественности следования художественной необходимости и т. п. Согласно эстетической системе Н. адекватной формой новой литературы является роман. К середине 30 гг. критика Н. становится углубленней, в ее центр выдвигается проблема народности, решение которой он противопоставлял вульгарному ее пониманию как, простонародности Н. высоко ценит творчество Н. В. Гоголя, котором он видит осуществление критериев современного искусства. При всех противоречиях критической деятельности Н. нельзя не согласиться с Н. Г. Чернышевским, который (в некоторой мере игнорируя отечественных предшественников Н. по критике и эстетике) писал, что он "первый объяснил нашей критике, что такое поэзия, что такое художественное произведение. От него узнали у нас, что поэзия есть воплощение идеи, что идея есть зерно, из которого вырастает художественное произведение...; что красота формы состоит в соответствии ее с идеею. Он первый начал строго рассматривать, понята ли и прочувствованна ли идея, выраженная в произведении, есть ли в нем художественное единство, выдержаны ли и верны ли человеческой природе, условиям времени и народности характеры действующих лиц, истекают ли подробности произведения из его цели, естественно ли, по закону ли поэтической необходимости развивается весь ход событий, воплощающих идею автора из данных характеров и положений". В силу этого Чернышевский утверждал, что Н. "первый дал русской критике все эстетические основания, на которых должна она развиваться, и показал примеры, как прилагать эти принципы к суждению о поэтическом произведении", когда сказал, что его критикой было положено основание критике гоголевского периода русской литературы (Полн. собр. соч.- Т. 3.- С. 163, 177). Пропагандируя эти идеи и принципы, Н. явился учителем и предшественником Белинского.
Соч.: Надеждин Н. И. Литературная критика. Эстетика / Вступ. ст. и коммент. Ю. Манна.- М., 1972; О современном направлении изящных искусств; Лекции по археологии; Лекции по теории изящных искусств // Русские эстетические трактаты первой трети XIX века / Вступ. ст. З. Каменского; Коммент. З. А. Каменского и Ю. В. Манна.- М., 1974.- Т. II.
Лит.: Козмин Н. К. Н. И. Надеждин. Жизнь и научно-литературная деятельность. 1804-1836.- Спб., 1912; Нечаева В. С. В. Г. Белинский. Учение в университете и работа в "Телескопе" и "Молве". 1829-1836.- М., 1954; Жегалкина Е. П. Надеждин - критик Пушкина // Уч. зап. МПИ им. Н. К. Крупской.- М., 1958.- Т. 166.- Вып. 4; Березина В. Г. Русская журналистика второй четверти XIX века.- Л., 1965; Андроников И. О диссертации С. М. Осовцева "Надеждин - театральный критик" // Театр.- 1967.- No 5; Каменский З. А. Н. И. Надеждин.- М., 1984.
Источник: "Русские писатели". Биобиблиографический словарь.
Том 2. М-Я. Под редакцией П. А. Николаева.
М., "Просвещение", 1990
OCR Бычков М. Н.