Киплинг Джозеф Редьярд - История Гедсбая

те. И хуже всего то, что до окончания дождей с ней ничего нельзя сделать.

  

  Кертис. Что вам-то? Вы не должны выводить восемь-десять глупых Томми под потоки ливня.

  

  Дун. Нет. Но я готов разразиться самыми ужасными проклятиями. Физически я - настоящий Иов. Бедность крови, и я не вижу возможности сделаться богаче ни в этом, ни в другом отношении.

  

  Блайн. А вы не можете взять отпуск?

  

  Дун. Вы, армия, держите нас. Вас охотно отпускают на десять дней, а я до того необходим, что начальство не может найти мне заместителя. Да-а-с; я хотел бы быть на месте Гедди, какая бы ни была у него жена.

  

  Кертис. Вы миновали тот пункт, о котором говорил Мекези.

  

  Дун. Да, я не имел дерзости попросить женщину разделить со мной жизнь здесь.

  

  Блайн. Клянусь душой, вы, кажется, правы. Я думаю о миссис Коклей. Она на себя не похожа.

  

  Дун. Правда, и все потому, что она живет здесь, внизу. Единственное средство вернуть ей бодрость - отослать ее в горы на восемь месяцев; то же касается всех остальных женщин. Представляю себя, что я женюсь при таких условиях!

  

  Мекези. Да еще при том условии, что рупия упадет до одного шиллинга и шести пенсов.

  

  Дун. Да, очаровательная будущность! Кстати, рупия еще не падает. Придет время, когда мы будем счастливы, если нам придется терять только половину жалованья.

  

  Кертис. И трети достаточно. Интересно знать, кто выигрывает от этого?

  

  Блайн. Финансовый вопрос? Если вы приметесь обсуждать его, я уйду спать. Слава Богу, вот Антони... похожий на привидение.

  

  

  

  Антони. Здравствуйте, Блайн. Льет как из ведра. Кхитмагар - виски! Дороги - что-то ужасное!..

  

  Кертис. Как здоровье Мингля?

  

  Антони. Очень плохо, и он страшно боится. Я передал его Фьютону. Мингль мог сразу позвать его вместо того, чтобы беспокоить меня.

  

  Блайн. Он нервный малый. Что с ним на этот раз?

  

  Антони. Трудно сказать. Пока только плохой желудок и безумный страх. Он спросил меня, холера ли это, а я сказал ему, чтобы он не глупил. Это успокоило его.

  

  Кертис. Бедняга! Страх - половина дела для людей, вроде него.

  

  Антони (закуривая сигару). Я твердо уверен, что, если он останется здесь, страх его убьет. Вы знаете, как пришлось Фьютону возиться с ним эти последние три недели. Мингль делал все, чтобы запугать себя до смерти.

  

  Общий хор. Бедняга! Почему же он не уедет?

  

  Антони. Не может. Ему дали отпуск, но он в долгах, и не в состоянии воспользоваться им. Полагаю, что его имя на подписном листе не соберет и четырех анна. Однако это между нами.

  

  Мекези. Все знают это.

  

  Антони. "Кажется, мне придется здесь умереть", - сказал он и заметался на постели. Он совершенно готов перейти в загробное царство. А я отлично знаю, что у него желудок болит только от сырой погоды и что он поправился бы, если бы держал себя в руках.

  

  Блайн. Это дурно. Это очень дурно. Бедный маленький Мигги! И хороший малый. Вот что я скажу...

  

  Антони. Что вы скажете?

  

  Блайн. Вот что: если дело обстоит так, как вы говорите... Я даю пятьдесят.

  

  Кертис. Я - пятьдесят.

  

  Мекези. Я - двадцать.

  

  Дун. Ах вы, Крез от юстиции! Я говорю, пятьдесят. Джервойз, что вы скажете? Эй, просыпайтесь!

  

  Джервойз. А? Что такое? Что такое?

  

  Кертис. Нам от вас нужно сто рупий. Вы холостяк с исполинским доходом, а тут человек в тисках.

  

  Джервойз. Какой человек? Кто-нибудь умер?

  

  Блайн. Нет, но умрет, если вы не дадите ста рупий. Вот бумага. Вы можете видеть, сколько мы подписали, и завтра Антони пришлет собирать деньги. Таким образом, не будет никаких хлопот.

  

  Джервойз (пишет). Сто. - Э. М. Д. Готово. (Слабым голосом.) Но это не одна из ваших шуток?

  

  Блайн. Нет, деньги действительно нужны. Антони, на прошлой неделе вы больше всех выиграли в покер и слишком долго ничего не давали собирателю пошлин. Пишите.

  

  Антони. Посмотрим. Три раза - пятьдесят; раз - семьдесят; дважды - двадцать; три раза - двадцать; итак, четыреста двадцать. Это обеспечит ему месяц в горах. Большое вам спасибо, господа. Завтра пошлю человека ко всем вам.

  

  Кертис. Вы должны подстроить так, чтобы он взял деньги, и, конечно, не говорите, кто...

  

  Антони. Ну конечно. Это не годится. Вечером, сидя за чаем, он будет плакать от благодарности.

  

  Блайн. Именно, черт его побери! Ах, Антони, вы ведь всегда делаете вид, будто все знаете. Вы слышали о Гедди?

  

  Антони. Нет. Наконец дело дошло до развода?

  

  Блайн. Хуже. Он жених.

  

  Антони. Неужели? Не может быть!

  

  Блайн. Он жених и женится через несколько недель. Меркин сказал мне об этом за обедом у судьи. Это факт.

  

  Антони. Да что вы? Святой Моисей! Ну и будет же свистопляска!

  

  Кертис. Вы думаете, он бросит полк?

  

  Антони. Ничего я не знаю о полке.

  

  Мекези. Двоеженец он, что ли?

  

  Антони. Может быть. Неужели вы хотите сказать, что все забыли? Или в мире больше милосердия, чем я думал?

  

  Дун. Вы совсем некрасивы, когда стараетесь скрывать тайны. Вы кричите козлом. Объяснитесь.

  

  Антони. Миссис Хериот.

  

  Блайн (после долгого молчания, обращаясь ко всем в комнате). Мне кажется, мы компания идиотов.

  

  Мекези. Пустяки. Это ухаживание было закончено в начале последнего сезона. Молодой Малард...

  

  Антони. Малард был для отвода глаз. Подумайте немного. Вспомните прошедший сезон и тогдашние разговоры. Бывал ли Гедди подле какой-нибудь другой женщины?

  

  Кертис. В этом есть доля правды. Действительно, теперь, когда вы говорите об этом, помнится, мы замечали кое-что. Но она в Наини Тале, а он в Симле.

  

  Антони. Ему пришлось отправиться в Симлу, чтобы встретиться с кем-то из своих родственников, кругосветных путешественников... с лицом титулованным... с дядей или теткой.

  

  Блайн. И в Симле он сделался женихом. Законы не запрещают разлюбить женщину.

  

  Антони. Только мужчина не должен отдаляться от нее, пока он не надоест ей. А Гедди совсем не надоел миссис Хериот.

  

  Кертис. Теперь, может быть, надоел. Два месяца жизни в Наини Тале творят чудеса.

  

  Дун. Удивительная вещь, у некоторых женщин судьба. В центральных областях была одна миссис Доджи, и все влюбленные в нее через некоторое время забывали о ней и женились. В мои дни это вошло в пословицу. Я помню троих, отчаянно преданных ей людей; все они женились.

  

  Кертис. Странно. Ну, я думаю, что мысль об этой миссис Доджи могла заставить их сторониться чужих жен и вселять в них страх перед судом Провидения.

  

  Антони. Конечно, миссис Хериот страшит Гедди больше, чем суд Провидения.

  

  Блайн. Если так, глуп окажется он, если встретится с ней лицом к лицу. Конечно, он будет сидеть в Симле.

  

  Антони. Я не удивлюсь, если Гедди отправится в Наини для объяснений; от него всего можно ждать... от нее и подавно...

  

  Дун. Почему вы с такой уверенностью говорите о ней?

  

  Антони. Primum tempum. Гедди был ее первой страстью, а женщина не позволяет первому предмету своей страсти уйти от нее, не осыпав его укорами. Она оправдывает себя в собственных глазах клятвами, что их любовь - любовь навеки. Итак...

  

  Блайн. Итак, мы сидим здесь, хотя уже второй час ночи, и сплетничаем, точно компания старух. Это ваша вина, Антони. До вашего появления мы были вполне почтенны. Идите спать. Я ушел. Спокойной ночи!

  

  Кертис. Второй час? Третий, а вот и кхит (слуга), который идет за штрафом. Благое небо! Две, три, четыре, пять рупий за удовольствие поговорить о том, что бедная дурочка-женщина не лучше, чем следовало ожидать. Мне стыдно. Идите, ложитесь, вы, клеветники. И если завтра меня отправят в Беору, приготовьтесь услышать, что я умер, не успев уплатить моих карточных долгов.

  

  

  

  [В подлиннике этот рассказ называется "The tents of Kedar" - "Кедарская ставка".]

  

  

  

  Миссис Хериот (когда разговоры стали достаточно громки). Ах, я не видела вас в этой толкотне гостиной! (Понизив голос.) Где же были вы все это время, Филь?

  

  Капитан Гедсбай (отворачивается от своей другой соседки и сажает на нос пенсне). Здравствуйте. (Понижая голос.) Пожалуйста, в следующий раз не так громко. Вы даже не подозреваете, как далеко разносится ваш голос. (В сторону.) Вот мне за то, что я пожелал избежать письменного объяснения. Теперь будет словесное. Приятная перспектива! Ну как сказать ей, что я стал почтенным членом общества, что я жених и что между нами все кончено?

  

  Миссис Х. Я очень сердита на вас. Где вы были в понедельник? Во вторник? Где были вы, когда у Лемонтсов играли в теннис? Я повсюду искала вас.

  

  Кап. Г. Меня? О, не помню... я был где-то. (В сторону.) Надо все вытерпеть ради Минни, но какая неприятная история.

  

  Миссис X. Чем я обидела вас? Если обидела, то неумышленно. Я не могла не поехать верхом с этим Венором. Я обещала ему за неделю до вашего приезда.

  

  Кап. Г. Я и не знал...

  

  Миссис X. Право...

  

  Кап. Г. Я ничего не знал о прогулке верхом, хотел я сказать.

  

  Миссис X. Что вас расстроило сегодня? И все эти дни? Целые четыре дня вы не были со мной... почти сто часов. Хорошо ли это, Филь? А я так ждала вас.

  

  Кап. Г. Ждали?

  

  Миссис Х. Вы знаете, что ждала. Я поступала глупо, как школьница. Я сделала маленький календарик, спрятала его в записную книжечку и каждый раз, когда стреляла двенадцатичасовая пушка, вычеркивала один квадратик и говорила: это приближает меня к Филю, к моему Филю.

  

  Кап. Г. (с принужденным смехом). Что скажет маклер, если вы будете так пренебрегать им!

  

  Миссис X. Но вы не стали ближе. Мне кажется, что вы от меня дальше, чем когда бы то ни было. Вы дуетесь за что-нибудь? Я знаю ваш характер.

  

  Кап. Г. Нет.

  

  Миссис X. Значит, за последние месяцы я состарилась? (Наклоняется вперед, чтобы отодвинуть цветы от карточки меню.)

  

  Ее сосед слева. Позвольте мне... (Передает ей меню. Миссис X. три секунды держит руку вытянутой.)

  

  Миссис X. (соседу с левой стороны). О, благодарю вас. Я не видела. (Снова поворачивается к кап. Г.) Разве что-нибудь во мне изменилось?

  

  Кап. Г. Ради Бога, займитесь обедом; вы должны что-нибудь съесть. (В сторону.) Я когда-то находил, что у нее красивые плечи! Каким ослом может быть человек.

  

  Миссис X. (кладет на свою тарелку бумажную фалборку, [Фалборка - кружевная оборка.] семь горошин, несколько фигурных пластинок моркови и наливает ложку мясной подливки). Это не ответ. Скажите мне, сделала я что-нибудь или нет?

  

  Кап. Г. (в сторону). Если это не окончится здесь, где-нибудь в другом месте произойдет страшная сцена. Почему я не написал ей и не вынес ее обстрела на далеком расстоянии? (Кхитматгару.) Сюда! (Громко.) Я позже скажу вам.

  

  Миссис X. Скажите сейчас. Вероятно, вышло какое-нибудь глупое недоразумение, а вы знаете, что между нами не должно быть ничего подобного. Мы меньше, чем кто-либо другой, можем позволять себе это. Может быть, вы сердитесь за Венора и не хотите сознаться? Клянусь честью...

  

  Кап. Г. Я и не думал о Веноре.

  

  Миссис X. Но почему вы знаете, что я-то не думала о нем?

  

  Кап. Г. (в сторону). Вот удобный случай, и пусть дьявол поможет мне! (Громко, размеренным тоном.) Поверьте, мне совершенно все равно, сколько раз и с какой нежностью вы думаете о Веноре.

  

  Миссис Х. Вы самый грубый человек в мире.

  

  Кап. Г. (в сторону). Что-то вы сделаете по окончании этой истории. (Зовет кхитмагара.)

  

  Миссис X. Ну не будете ли вы милостивы, не согласитесь ли извиниться, злой человек?

  

  Кап. Г. (в сторону). Не следует допускать поворота к старому... теперь. Положительно, когда женщина не желает видеть, она слепа, как летучая мышь.

  

  Миссис Х. Я жду, или вам угодно извиниться под мою диктовку?

  

  Кап. Г. (с отчаянием). Конечно, диктуйте.

  

  Миссис X. (шутливо). Отлично. Скажите все ваши имена и продолжайте: "Выражаю искреннее раскаяние..."

  

  Кап. Г. Искреннее раскаяние...

  

  Миссис X. "В том, что я поступал..."

  

  Кап. Г. (в сторону). Наконец! Как бы мне хотелось, чтобы она смотрела в другую сторону. "... В том, что я поступал..." как поступал; объявляю также, что мне до глубины души надоела вся эта история, и пользуюсь случаем высказать мое желание окончить ее теперь на веки вечные. (В сторону.) Если бы кто-нибудь сказал мне, что я сделаюсь таким негодяем...

  

  Миссис X. (просыпая полную ложку резаного картофеля на свою тарелку). Нехорошая шутка!..

  

  Кап. Г. Нет, я говорю серьезно. (В сторону.) Хотел бы я знать, всегда ли подобные разрывы бывают так грубы?

  

  Миссис X. Право, Филь, вы с каждым днем делаетесь все более и более нелепым.

  

  Кап. Г. Кажется, вы не вполне меня понимаете. Повторить?

  

  Миссис X. Нет, ради Бога, не повторяйте. Это слишком ужасно, даже в шутку.

  

  Кап. Г. (в сторону). Дам ей обдумать. Но меня следовало бы избить хлыстом.

  

  Миссис Х. Я хочу знать, что вы желали сказать?

  

  Кап. Г. Именно то, что сказал. Ни на йоту меньше.

  

  Миссис Х. Но что я сделала? Чем я заслужила это? Что я сделала?

  

  Кап. Г. (в сторону). Если бы только она на меня не смотрела! (Вслух, очень медленно и глядя на свою тарелку.) Помните ли вы тот июльский вечер перед началом дождей, в который вы сказали, что рано или поздно наступит конец... и вы раздумывали, кто из нас первый захочет порвать.

  

  Миссис X. Да. Я только шутила. А вы клялись, что конца не будет, пока вы дышите. И я верила вам.

  

  Кап. Г. (играя карточкой меню). Ну, конец настал. Вот и все.

  

  

  

  Миссис X. (вскидывая голову, искренне смеется). Нас, женщин, хорошо тренируют; правда, Филь?

  

  Кап. Г. (резко и вертя запонку на своей рубашке). Да, все говорят это. (В сторону.) Не в ее характере спокойно подчиняться. Еще будет взрыв.

  

  Миссис X. (с дрожью). Благодарю. Н-но даже краснокожие индейцы, кажется, позволяют людям корчиться во время пыток. (Вынимает из-за пояса веер и медленно обмахивается им; край веера на уровне ее подбородка.)

  

  Ее сосед с левой стороны. Не правда ли, душный вечер? Вам дурно?

  

  Миссис X. О нет, нисколько. Но, право, следовало бы иметь пунки [Большие полотняные опахала, приводимые в движение веревками.] даже в вашем прохладном Наини Тале, правда? (Поворачивается к Г., опускает веер и поднимает брови.)

  

  Кап. Г. Все в порядке. (В сторону.) Приближается буря.

  

  Миссис X. (глядя на скатерть; веер наготове в ее правой руке). Ловко подстроено, Филь, и я поздравляю вас. Вы клялись, - ведь вы никогда не довольствовались простыми словами, - вы клялись, что, насколько это будет в ваших силах, вы скрасите для меня мою жалкую жизнь. И я не могу даже упасть в обморок. У меня нет этого утешения. Мне следовало бы перестать владеть собой, право... Женщина вряд ли придумала бы такую утонченную жестокость, мой добрый, заботливый друг. (Ручка веера в прежнем положении.) Вы объяснили все так нежно и так правдиво. Вы не сказали и не написали ни слова, чтобы предупредить, позволили мне верить в вас до последней минуты и до сих пор еще не снизошли до объяснения причины разрыва. Нет, женщина не могла бы поступить и наполовину так хорошо. Скажите, на свете много людей вроде вас?

  

  Кап. Г. Право, не знаю. (Зовет кхитмагара.)

  

  Миссис X. Вы, кажется, называете себя светским человеком? Разве светские люди поступают, как дьяволы, когда женщина надоедает им?

  

  Кап. Г. Право, не знаю. Не говорите так громко.

  

  Миссис X. О Господи, главное, что бы ни случилось, помоги нам сохранить внешнее приличие! Не бойтесь, я не скомпрометирую вас. Вы прекрасно выбрали место для разговора, а я хорошо воспитана. (Опуская веер.) Неужели, Филь, у вас есть жалость только к самому себе?

  

  Кап. Г. Разве не было бы дерзостью с моей стороны сказать, что мне жаль вас?

  

  Миссис X. Помнится, раза два в жизни вы говорили это прежде. Вы начинаете сильно заботиться о моих чувствах. Боже мой, Филь, я была хорошей женщиной... Вы говорили это. Вы сделали из меня то, чем я стала. Что вы сделаете теперь со мной? Что? Неужели вы не скажете, что вам меня жаль? (Кладет в свою тарелку замороженную спаржу.)

  

  Кап. Г. Если вам угодно слышать о сострадании такого грубого человека, как я, скажу, что мне вас жаль. Мне ужасно жаль вас.

  

  Миссис X. Слабовато для светского человека. И вы думаете, что это сознание вас оправдывает?

  

  Кап. Г. Что же я могу сделать? Только сказать вам мое мнение о себе? Вы не считаете меня хуже, чем я считаю себя.

  

  Миссис Х. О, считаю! Теперь скажите мне причину всего этого. Раскаяние? Не почувствовал ли Байяр внезапные угрызения совести?

  

  Кап. Г. (сердито и по-прежнему опустив глаза). Нет, с моей стороны пришел конец. Вот и все. Мафиш.

  

  Миссис X. Вот и все. Мафиш? Прежде вы умели говорить ласковее. Помните, как вы сказали...

  

  Кап. Г. Ради неба, не вспоминайте о прошлом. Называйте меня, как угодно, я на все согласен.

  

  Миссис X. Но вы не хотите, чтобы вам напоминали о вашей лжи? Если бы я могла причинить вам десятую долю той боли, которую вы заставляете меня переносить, я... Нет, я не могла бы мучить вас, хотя вы и лгун.

  

  Кап. Г. Я говорил искренне.

  

  Миссис X. Мой дорогой сэр, вы себе льстите. Вы безумно лгали. Помните, Филь, что я вас знаю лучше, чем вы сами знаете себя. Вы были для меня всё, хотя вы... (Выставляется рукоятка веера.) О, как все это мелко, жалко. Итак, значит, я вам просто надоела?

  

  Кап. Г. Раз вы настаиваете, да.

  

  Миссис X. Первая ложь. Жаль, что я не знаю более грубого слова. Но ложь кажется такой бессильной в вашем случае. Просто огонь потух и другого нет? Подумайте минуту, Филь, хочется ли вам, чтобы я презирала вас больше, чем уже презираю теперь. Просто конец? Да?

  

  Кап. Г. Да. (В сторону.) Я заслуживаю этого.

  

  Миссис X. Ложь номер второй. Раньше, чем стакан вина задушит вас, скажите мне: кто она?

  

  Кап. Г. (в сторону). Ты заплатишь мне за то, что желаешь впутать Минни в наши с тобой дела. (Громко.) Могу ли я сказать это?

  

  Миссис X. Если ее имя льстит вашему тщеславию, конечно, скажите. Вы были готовы кричать мое имя с крыш домов.

  

  Кап. Г. Жаль, что я этого не сделал. Тогда наступил бы конец.

  

  Миссис Х. О нет! Итак, вы собираетесь сделаться добродетельным? Вы хотели прийти ко мне и сказать: "Я покончил с вами". Инцидент исчерпан. Действительно, я должна гордиться, что такой человек, как вы, столько времени любил меня.

  

  Кап. Г. (в сторону). Мне остается лишь желать окончания обеда. (Громко.) Вы знаете, что я думаю о себе.

  

  Миссис X. Вы ни о ком больше не думаете, и я хорошо изучила вас, следовательно, знаю и то, что вы мысленно говорите. Вам хочется, чтобы все поскорее окончилось... О, я не могу удержать вас. И вы, подумайте об этом, Филь, вы бросаете меня для другой женщины. А между тем вы клялись, что все остальные... Филь, мой Филь, она не может любить вас больше, чем я люблю. Поверьте. Я знакома с ней?

  

  Кап. Г. Слава Богу, нет. (В сторону.) Я ждал циклона, но не землетрясения.

  

  Миссис X. Она не может любить вас так, как я любила. Разве есть что-нибудь в мире, чего я не сделаю для вас... вернее, чего не сделала бы? Только подумать, я всей душой любила вас, хотя и знала, "что" вы такое. Вы презираете меня за это?

  

  Кап. Г. (вытирая рот, чтобы скрыть улыбку). Опять?

  

  Миссис X. Ах-хх! Но я не имею права сердиться... Она красивее меня? Кто это говорит?..

  

  Кап. Г. Молчите, не говорите о ней.

  

  Миссис X. Хорошо, я милосерднее вас. Но разве вы не знаете, что все женщины одинаковы?

  

  Кап. Г. (в сторону). Значит, Минни именно то самое исключение, которое подтверждает правило.

  

  Миссис Х. Да, все женщины одинаковы, и я скажу все, что вам будет угодно узнать о них. Честное слово. Женщины желают только восхищения... все равно, кто бы ни восхищался ими... Но всегда существует один человек, которого женщина любит больше всего в мире и для которого она готова пожертвовать всеми остальными. О, слушайте. Я держала Венора при себе, заставляла его бегать за мной, как пуделя, и он воображает, будто никто другой меня не занимает. Хотите знать, что он мне сказал?

  

  Кап. Г. Пощадите его. (В сторону.) Интересно, что рассказал бы он о ней?

  

  Миссис Х. В течение целого обеда он ждал, чтобы я взглянула на него. Посмотреть в его сторону? Да? Вы увидите, какое идиотское выражение примет его лицо.

  

  Кап. Г. Разве важно выражение лица этого джентльмена?

  

  Миссис X. Наблюдайте. (Посылает взгляд молодому человеку, а тот тщетно пытается одновременно проглотить кусок замороженного пудинга, придать лицу выражение самодовольства и сохранить торжественный вид благовоспитанного британца, сидящего за обедом.)

  

  Кап. Г. (критически). Он не привлекателен. Почему вы не дождались, чтобы он вынул ложку изо рта?

  

  Миссис Х. Я хотела позабавить вас. Она будет делать из вас зрелище, как я сейчас сделала из него, и над вами будут смеяться. О Филь, разве вы не можете понять этого? Ведь это же ясно, как полуденное солнце. Вас будут попирать ногами, лгать вам, дурачить вас, как дурачат других. Я никогда не дурачила вас, правда?

  

  Кап. Г. (в сторону). Какая умная бабенка.

  

  Миссис X. Что же вы скажете?

  

  Кап. Г. Мне стало легче.

  

  Миссис X. Вероятно, так как я спустилась до вашего уровня. Я не могла бы сделать этого, если бы не так сильно любила вас. И я говорила правду.

  

  Кап. Г. Это не изменяет положения вещей.

  

  Миссис X. (страстно). Значит, она сказала вам, что любит вас. Не верьте ей, Филь. Она лгала... лгала так же, как вы мне.

  

  Кап. Г. Тиш-ш-е! Я вижу, что наш общий друг смотрит на вас.

  

  Миссис X. Пусть. Я ненавижу этого человека... Он представил вас мне.

  

  Кап. Г. (в сторону). И некоторые люди желают, чтобы женщины участвовали в законодательстве! Человек, благодаря которому завязалось знакомство, обвинен. (Громко.) Ну, если вы способны помнить такие отдельные события, вы также вспомните, что в силу обыкновенной вежливости я не мог отказаться быть представленным.

  

  Миссис Х. В силу обыкновенной вежливости? Нет, тогда о вежливости не было и речи...

  

  Кап. Г. (в сторону). Воспоминания о прошлом порождают новые осложнения. (Громко.) Клянусь честью...

  

  Миссис X. Чем? Ха-ха!

  

  Кап. Г. Ну так бесчестностью. Она не то, чем вы ее считаете. Я хотел...

  

  Миссис Х. Не рассказывайте мне о ней. Эта женщина разлюбит вас, когда наиграется вами. Тогда вы вернетесь ко мне, но я буду занята...

  

  Кап. Г. (дерзко). Пока я жив, не смеете. (В сторону.) Если это не пробудит в ней спасительной гордости, ей не поможет ничто.

  

  Миссис X. (выпрямляясь). Не смею? Я? (Смягчаясь.) Вы правы. Кажется, я не могла бы... хотя вы - прирожденный трус и лгун.

  

  Кап. Г. Ваши слова не причиняют мне особенно сильной боли после вашей маленькой лекции... с демонстрациями.

  

  Миссис Х. Вы - комок тщеславия. Неужели ничто не покарает вас в этой жизни? Но должна существовать загробная жизнь, хотя бы для таких, как... Но вы сами будете виноваты.

  

  Кап. Г. (глядя исподлобья). Вы так уверены?

  

  Миссис Х. Я уже наказана в этой жизни, и поделом.

  

  Кап. Г. А как же то восхищение, о котором вы твердили всего мгновение назад? (В сторону.) О, как я груб.

  

  Миссис Х. (с ожесточением). Неужели меня может утешить, что вы пойдете к ней с теми же словами, с теми же доводами, с теми же ласковыми именами, какие слышала я? И вы будете смеяться надо мной. Разве это недостаточно тяжелое наказание даже для меня... даже для меня? И все бесполезно. Это второе наказание.

  

  Кап. Г. (слабо). О, полноте. Я не так низок, как вы думаете.

  

  Миссис X. Теперь, может быть, нет, но со временем опуститесь до рассказов обо мне. О Филь, если женщина польстит вашему тщеславию, вы скажете ей решительно все, и в мире нет такой низости, которой вы не сделаете. Разве зная вас так хорошо, я могла не понять этого?

  

  Кап. Г. Если вы не в состоянии верить мне ни в чем ином, и я не вижу, почему вы могли бы мне верить, можете рассчитывать на мое молчание.

  

  Миссис X. Если бы вы отреклись от всего сказанного мне сегодня вечером и объявили, что это была шутка... (продолжительная пауза) я поверила бы вам. А больше ничему не верю... прошу вас только, не говорите ей моей фамилии. Пожалуйста. Мужчина мог бы забыть, женщина - нет. (Оглядывает стол и видит, что хозяйка дома и другие начинают смотреть на нее.) Итак, все кончено не по моей вине... Разве я не прекрасно держалась? Я спокойно приняла отставку; вы действовали жестоко, но я заставила вас уважать женщин. (Приводит в порядок перчатки и веер.) Я желаю только, чтобы она узнала вас так же хорошо, как я вас знаю теперь. Не хотелось бы мне тогда быть на вашем месте, так как, полагаю, что даже ваше самомнение получит удар. Надеюсь, она отплатит вам за мое унижение... Надеюсь... Нет, неправда! Я не могу отдать вас. Я должна на что-нибудь надеяться в будущем; без этого я сойду с ума. Когда ваше новое увлечение окончится, вернитесь ко мне, вернитесь, и вы увидите, что вы все еще мой Филь!

  

  Кап. Г. (очень отчетливо). Фальшивый ход, и вы поплатитесь за него. Это молодая девушка.

  

  Миссис X. (поднимаясь с места). Значит, правда?.. Мне говорили... но я не хочу оскорблять вас вопросами. Молодая девушка! Я тоже, и еще не так давно, была молодой девушкой. Будьте добры к ней, Филь. Она, конечно, верит в вас.

  

  

  

  Кап. Г. Ну, если есть Высшее Могущество, которое управляет миром, будет ли мне свыше объяснено, что я сделал? (Протягивает руку к вину и шепотом.) Что я сделал?

  

  

  

  

  

  Место действия - спальня холостого человека. На туалетном столе противоестественный порядок. Капитан Гедсбай спит, сильно храпя. Время 10 часов 30 минут. Сияющий осенний день в Симле. В комнату осторожно входит капитан Мефлин, однополчанин Гедсбая. Смотрит на спящего и, покачивая головой, шепчет: "Бедный Гедди!" Исполняет бурную фантазию, колотя щеткой для волос по спинке стула.

  

  

  Кап. М. Просыпайтесь, мой спящий красавец! (Поет песню):

   Гедди, птички давно клюют зерна, щебечут, и сюда пришел я!

  

  Кап. Г. (садясь и зевая). Здравствуйте. Вот это очень мило, старый дружище! Очень мило! Не знаю, что делал бы я без вас. Клянусь душой, не знаю. Всю ночь я ни на секунду не сомкнул глаз.

  

  Кап. М. Я не входил до половины одиннадцатого, потом заглянул к вам, и мне показалось, что вы спите крепко, как преступник, приговоренный к смерти.

  

  Кап. Г. Если вы хотите, Джек, повторять эти отвратительные старые шутки, лучше уйдите. (С великой торжественностью.) Сегодня самый счастливый день моей жизни.

  

  Кап. М. (мрачно посмеивается). Не вполне верно, сынок. Вам придется перенести несколько самых утонченных пыток. Но будьте спокойны. Я с вами. Вставайте. Одевайтесь.

  

  Кап. Г. А что-о?

  

  Кап. М. Неужели вы думаете, что в течение следующих двенадцати часов вы будете распоряжаться собой? Конечно, если вы... (Направляется к двери.)

  

  Кап. Г. Нет! Ради Бога, старина, не уходите! Вы поддержите меня, не правда ли? Я твердил весь этот трудный урок, но не помню ни строчки.

  

  Кап. М. (поднимая мундир Г.). Вставайте - и в ванну. Не сердите меня. Я даю вам десять минут на одевание.

  

  

  

  Кап. Г. (появляясь из уборной). Который час?

  

  Кап. М. Скоро одиннадцать.

  

  Кап. Г. Еще пять часов. О Господи!

  

  Кап. М. (в сторону). Вот первый признак страха. Посмотрим, разрастется ли он. (Громко.) Пойдемте завтракать.

  

  Кап. Г. Я не могу есть. Я не хочу завтракать.

  

  Кап. М. (в сторону). Уже! (Вслух.) Капитан Гедсбай, я приказываю вам позавтракать, приказываю также, чтобы это был отличный завтрак. Пожалуйст