Киплинг Джозеф Редьярд - История Гедсбая

  Кап. Г. (фыркает от негодования). И не старайся. Женюсь вторично! Действительно!

  

  Миссис Г. Я должна сказать. Слушай, мой муж. Никогда, никогда-никогда не говори своей жене таких вещей, которые, по твоему мнению, она не должна была бы помнить всю жизнь. Ведь женщина... (да, я женщина)... не может забыть.

  

  Кап. Г. Откуда ты знаешь это?

  

  Миссис Г. (смущенно). Не знаю. Я не знаю. Я только догадываюсь. Я теперь... Я была... глупая маленькая девочка, но чувствую, что знаю больше, о, гораздо больше тебя, мой любимый. Начать с того, что я твоя жена.

  

  Кап. Г. Я имею основание так думать.

  

  Миссис Г. И я желаю слышать все твои тайны, хочу знать решительно все, что ты знаешь. (Растерянно оглядывается вокруг.)

  

  Кап. Г. И будешь знать, дорогая, будешь... Только не смотри такими странными глазками.

  

  Миссис Г. Ради самого себя не останавливай меня, Филь. Я никогда больше не буду говорить с тобой таким образом. Не рассказывай мне ничего, по крайней мере, в настоящую минуту. Позже, когда я буду старая матрона, такие вещи потеряют значение, но, если ты меня любишь, в данное время будь добр со мной. Видишь ли, я никогда не забуду этой части моей жизни. Говорила ли я достаточно понятно?

  

  Кап. Г. Мне кажется, мое дитя, я понял. Сказал ли я уже что-нибудь, что тебе не нравится?

  

  Миссис Г. Ты очень рассердишься. Но мне не понравился... твой страшный голос, не понравилось и все, что ты сказал о своей первой помолвке.

  

  Кап. Г. Но ведь ты хотела, чтобы я сказал тебе об этом, милочка.

  

  Миссис Г. Вот потому-то тебе и не следовало рассказывать мне о твоей первой невесте. Ты должен сам понимать... И, Филь, как ни горячо люблю я тебя, я вечно буду мешать тебе принимать решения, и тебе придется действовать, не обращая на меня внимания.

  

  Кап. Г. (задумчиво). Нам придется до многого доходить вместе, и помоги нам, Боже. (Скажи это, кисонька.) Но с каждым днем мы будем все лучше и лучше понимать друг друга; мне кажется, у меня в голове проясняется. Но как могла ты угадать важность указаний, которые дала мне?

  

  Миссис Г. Я уже говорила тебе, что сама не знаю. Только мне почему-то казалось, что в этой новой жизни я нашла путь и для тебя, и для себя.

  

  Кап. Г. (в сторону). Значит, Мефлин прав. Девушки все знают, а мы - мы слепы. (Весело.) Кажется, моя дорогая, мы заглядываем в жизнь глубже, чем следует, не правда ли? Я буду помнить, а если забуду, накажи меня как следует.

  

  Миссис Г. Наказаний не будет. С этой минуты мы начнем жизнь вместе. Ты и я, только мы двое.

  

  Кап. Г. Только мы двое. (Поцелуи.) Твои ресницы влажны, голубчик. Ну была ли когда-нибудь в мире такая странная маленькая нелепость?

  

  Миссис Г. Говорил ли кто-нибудь такие пустяки?

  

  Кап. Г. (выколачивает пепел из своей трубки). Значение имеют не слова, а невысказанные мысли. И все это - глубочайшая философия. Но никто не поймет ее, даже если это будет написано в книге.

  

  Миссис Г. Какая мысль! Нет, никто не поймет, кроме нас или людей таких же, как мы... если только на свете есть люди, похожие на нас.

  

  Кап. Г. (тоном преподавателя). Все люди, которые на нас не похожи, - слепые идиоты.

  

  Миссис Г. (вытирая глаза). Значит, ты думаешь, что на земле есть еще такие же счастливые люди, как мы?

  

  Кап. Г. Должны быть, если только мы не завладели всем счастьем мира.

  

  Миссис Г. (глядя в сторону Симлы). Если мы взяли себе все счастье земли, бедняжки остальные!

  

  Кап. Г. Мы должны крепко держать наше счастье. Оно слишком прекрасно, нам нельзя рисковать им. Правда, моя маленькая жена?

  

  Миссис Г. О Филь, Филь, трудно решить, больше ли в тебе черт характера женатого человека или ужасного школьника.

  

  Кап. Г. Если ты скажешь мне, чего в тебе больше: восемнадцатилетней девочки или женщины, старой, как сфинкс, и вдвое более таинственной, - тогда я, может быть, отвечу тебе. Дай мне банджо. Моя душа заставляет меня петь.

  

  Миссис Г. Смотри, инструмент не настроен. Ах, как это царапает нервы.

  

  Кап. Г. (поворачивая колки). Удивительно трудно настроить банджо.

  

  Миссис Г. Как и все музыкальные инструменты. Что ты будешь петь?

  

  Кап. Г. "Суету". И пусть горы слушают. (Поет первый и половину второго куплета. Обращается к миссис Г.) Теперь - хор. Пой, киса.

  

  Оба (con brio, к ужасу обезьян, которые начали было устраиваться на ночлег). "Суета, все суета, - сказала Мудрость, и т. д.". Куплет заканчивается словами: "Владей же миром, суета сует".

  

  Миссис Г. (с вызовом серому вечернему небу). Владей же миром, суета сует.

  

  Эхо (с отрога гор Фагу). Суета сует.

  

  

  

  

  

  Место действия - бунгало Гедсбая в долине. Время - 11 часов, утро воскресенья. Капитан Гедсбай, без сюртука, наклоняется над полным снаряжением гусарской лошади, начиная от седла до недоуздка; все это аккуратно разложено на полу его кабинета. Он курит довольно неопрятную черешневую трубку; его лоб наморщился от дум.

  

  

  Кап. Г. (перебирая узду). Джек - осел. Здесь столько меди, что ею можно нагрузить мула, и если американцы знают что-нибудь о чем-нибудь, то всю эту историю можно уменьшить наполовину. Не нужно мне мартингала. Чепуха! Полдюжины систем цепочек и колец для одной лошади! Глупость! (Почесывая себе голову.) Рассмотрим все с самого начала. Ей-богу, я забыл список желаемого веса. Ничего. Будем рассматривать все поодиночке и облегчим каждую бляху, начиная с крупа до нагрудника. Нагрудник совсем не нужен. Просто ремень через грудь, как у русских. Джек не подумал об этом.

  

  Миссис Г. (быстро входит. Ее рука завязана полотняной тряпочкой). О Филь, я обварила себе руку из-за этого ужасного-ужасного варенья.

  

  Кап. Г. (рассеянно). А? Что-о?

  

  Миссис Г. (изумленно и с упреком). Я ужасно обожгла руку. Разве тебе не жаль? А мне так хотелось хорошенько сварить варенье.

  

  Кап. Г. Бедная малютка! Дай я поцелую обожженное место и вылечу его. (Разматывая бинт.) Ах ты, маленькая грешница! Где же ожог? Я его не вижу.

  

  Миссис Г. На конце мизинца. Вот. Это огромный, чудовищно большой ожог!

  

  Кап. Г. (целуя мизинец). Малютка! Пусть за вареньем присмотрит Хайдер. Ты знаешь, я не люблю сладкого.

  

  Миссис Г. Не-у-же-ли? Филь!

  

  Кап. Г. Во всяком случае, не люблю сладкое этого рода. Ну а теперь беги прочь, Минни, и оставь меня с моими неинтересными делами. Я занят.

  

  Миссис Г. (спокойно усаживаясь на кушетке). Я вижу. Что ты тут натворил? Зачем ты принес в дом все эти дурно пахнущие кожаные вещи?

  

  Кап. Г. Хочу с ними повозиться. Разве тебе неприятно?

  

  Миссис Г. Дай я помогу тебе, это будет так весело.

  

  Кап. Г. Боюсь, что нет, киса. А не пригорит ли варенье или не сделается ли с ним что-нибудь, что происходит, когда за ним не смотрит умная маленькая хозяюшка?

  

  Миссис Г. Кажется, ты сказал, что вареньем может заняться Хайдер. Он был на веранде и мешал ягоды... когда я так страшно обожглась.

  

  Кап. Г (снова оглядывая седло и другие вещи). Бе-едная маленькая женщина! Три фунта, четыре и семь составляют три и одиннадцать; это можно уменьшить до двух и восьми. Стоит не-емножечко постараться и облегчишь вес, ничего не ослабив. В неопытных руках металлические части - дрянь. Зачем ящик для башмаков, когда человек идет в разведку? Он не может приклеить башмак, лизнув его языком, как марку. Что за вздор!..

  

  Миссис Г. А это что такое? Ох, чем чистят эту кожу?

  

  Кап. Г. Сливками с шампанским и... Вот что, милочка, тебе действительно нужно поговорить со мной о чем-нибудь серьезном?

  

  Миссис Г. Нет. Я освободилась, и мне захотелось посмотреть, что ты делаешь.

  

  Кап. Г. Хорошо, моя любовь, теперь ты видела и... Ты не рассердишься, если... То есть я хотел сказать... Знаешь, Минни, я действительно занят.

  

  Миссис Г. Ты хочешь, чтобы я ушла?

  

  Кап. Г. Да, милочка, на короткое время. Твое платье пропахнет табаком, и ведь седла тебя не интересуют.

  

  Миссис Г. Меня интересует все, что ты делаешь, Филь.

  

  Кап. Г. Да, я знаю, знаю, дорогая. Со временем я все расскажу тебе об этом, но прежде мне нужно кое-что придумать. Теперь же...

  

  Миссис Г. Меня следует выгнать из комнаты, как надоедливого ребенка?

  

  Кап. Г. Не-ет. Не совсем. Только видишь ли, мне придется расхаживать взад и вперед, перекладывать все эти вещи то в одну, то в другую сторону, и я буду попадаться тебе на дороге. Разве нет?

  

  Миссис Г. А я не могу переносить их? Дай попробую. (Наклоняется к солдатскому седлу.)

  

  Кап. Г. Боже милостивый, не трогай его, дитя. Тебе будет больно. (Поднимает седло.) Никто не ждет, чтобы маленькие девочки распоряжались седлами. Куда ты хотела его положить? (Держит седло над головой.)

  

  Миссис Г. (прерывающимся голосом). Никуда. Какой ты добрый, Филь... и какой сильный. О, что это за безобразная красная полоса у тебя на руке?

  

  Кап. Г. (быстро опуская седло). Ничего, рубец. (В сторону.) Еще, как на грех, явится Джек со своими настойчивыми замечаниями.

  

  Миссис Г. Знаю, что шрам, но до сих пор я никогда не видела его. Он тянется вверх по всей руке. Что это такое?

  

  Кап. Г. Разрез... если ты хочешь знать.

  

  Миссис Г. Хочу ли знать? Конечно, хочу. Я не желаю, чтобы мой муж был таким образом разрезан на кусочки. Как это случилось? Произошло несчастье? Расскажи мне, Филь.

  

  Кап. Г. (мрачно). Нет, это не был несчастный случай. Рану мне нанес один человек... в Афганистане.

  

  Миссис Г. В бою? О Филь, ты никогда не рассказывал мне.

  

  Кап. Г. Я совсем забыл об этом.

  

  Миссис Г. Подними руку. Какой ужасный, безобразный рубец! А он никогда не болит теперь? Каким образом этот человек ранил тебя?

  

  Кап. Г. (с отчаянием, глядя на часы). Ножом. Я упал... то есть упал старый Ван Лоо и придавил мне ногу, я не мог бежать. Выскочил афганец и резанул меня ножом; я беспомощно извивался.

  

  Миссис Г. О довольно, не надо, не надо. Довольно!.. Ну что же случилось потом?

  

  Кап. Г. Я не мог дотянуться до моей кобуры, из-за скал выбежал Мефлин и прекратил всю эту историю.

  

  Миссис Г. Как? Он такой ленивый, я не верю, что он сделал это.

  

  Кап. Г. Нет? А я думаю, у афганца осталось мало сомнений на этот счет. Джек отрубил ему голову.

  

  Миссис Г. Отрубил го-ло-ву! Одним ударом, как говорится в книгах?

  

  Кап. Г. Не знаю, меня так интересовала собственная судьба, что я не обратил особого внимания на это. Во всяком случае, голова была отрублена, и Джек толкал старину Ван Лоо в бок, чтобы он поднялся. Вот, милочка, ты услышала все об этой ране и теперь...

  

  Миссис Г. Ты хочешь, чтобы я ушла? Ты мне не рассказывал, как тебя ранили, хотя я уже так давно-давно замужем; ты не рассказал бы мне ничего, если бы я не увидела шрам. Вообще ты никогда ничего не рассказываешь мне о себе, о том, что ты делаешь, о том, что тебя занимает.

  

  Кап. Г. Моя дорогая, я всегда с тобой, разве не правда?

  

  Миссис Г. Ты хотел сказать, что вечно пришит ко мне? Правда. Но твои мысли далеко от меня.

  

  Кап. Г. (стараясь скрыть улыбку). Разве? Я этого не знал. И мне очень жаль.

  

  Миссис Г. (жалобно). О, не смейся надо мной, Филь, ты знаешь, что я хотела сказать. Когда ты читаешь "Статьи о кавалерии", которые написал этот идиотский принц... Почему он не желает оставаться принцем, вместо того чтобы быть конюхом?

  

  Кап. Г. Принц Крафт - конюх? О матушки! Но оставим принца, моя дорогая. Что же ты хотела сказать?

  

  Миссис Г. Не все ли равно? Ведь тебя не занимает, что я скажу. Только... только ты расхаживаешь по комнате, смотришь куда-то в пространство, потом к обеду является Мефлин, и, когда я ухожу в гостиную, я слышу, как вы с ним разговариваете, все разговариваете и разговариваете о непонятных для меня вещах... О, я так устаю, мне так скучно, и я чувствую себя до того одинокой! Я не хочу жаловаться, не хочу быть для тебя обузой, Филь, но, право, это так, право же.

  

  Кап. Г. Моя бедная, любимая. Я никогда об этом не думал. Почему ты не приглашаешь к обеду каких-нибудь милых людей?

  

  Миссис Г. Милых людей? Откуда их взять? Все ужасные, натянутые особы. Да если бы я и пригласила к себе гостей, мне не было бы весело. Ты отлично знаешь, что мне нужен только ты.

  

  Кап. Г. И конечно, я твой, моя любимая.

  

  Миссис Г. Нет, Филь, почему ты не хочешь ввести меня в свою жизнь?

  

  Кап. Г. Больше, чем я уже сделал это? Трудновато, милочка.

  

  Миссис Г. Да, вероятно, для тебя. Я не твоя помощница, не твой товарищ. И ты желаешь, чтобы наша жизнь всегда шла таким образом?

  

  Кап. Г. Скажи, киска, разве ты не чувствуешь, что ты не совсем благоразумна?

  

  Миссис Г. (топая ногой). Я самая благоразумная женщина в мире... когда со мной обращаются как следует.

  

  Кап. Г. А с каких пор я обращаюсь с тобой не "как следует"?

  

  Миссис Г. С самого начала. И ты сам это знаешь.

  

  Кап. Г. Нет, но, пожалуйста, убеди меня.

  

  Миссис Г. (указывая на седло). Вот.

  

  Кап. Г. Что ты хочешь сказать?

  

  Миссис Г. Что значит все "это"? Почему ты мне не объяснишь? Разве это уж так драгоценно?

  

  Кап. Г. В настоящую минуту я не помню, в какую сумму правительство оценивает эти вещи. Просто я нахожу, что седло слишком тяжело.

  

  Миссис Г. Так зачем же ты возишься с ним?

  

  Кап. Г. Чтобы сделать его легче. Видишь ли, моя любовь, я придерживаюсь одного мнения, Джек - другого, но мы оба находим, что эти вещи можно облегчить на тридцать фунтов. Вопрос только в том, как облегчить их, не ослабляя ни одной части и в то же время давая возможность солдату брать с собой все, что необходимо для его удобства: носки, рубашки и тому подобные вещи.

  

  Миссис Г. Почему бы не укладывать их в маленький чемодан?

  

  Кап. Г. (целуя ее). О, ты милочка! Действительно, уложить их в чемоданчик! Гусары не возят с собой чемоданов, и важнее всего, чтобы все несла лошадь.

  

  Миссис Г. Но почему именно ты заботишься об этом? Ведь ты же не солдат.

  

  Кап. Г. Нет, но я командую несколькими десятками солдат, а снаряжение лошади в настоящее время - чуть ли не самая важная вещь.

  

  Миссис Г. Важнее меня?

  

  Кап. Г. Глупышка! Конечно, нет, но это дело глубоко занимает меня; если я или Джек, или я и Джек, придумаем легкое седло и весь набор, очень вероятно, наше изобретение будет принято.

  

  Миссис Г. Что значит "принято"?

  

  Кап. Г. Его одобрят в Англии; там сделают установленный образец, образец, который будут копировать седельники, и его примут в кавалерии.

  

  Миссис Г. И это тебя интересует?

  

  Кап. Г. Это входит в мою профессию, пойми, а моя профессия имеет для меня большое значение. Все касающееся солдата - важно, и если нам удастся исправить седло и седельный набор, будет лучше и для солдат и для нас.

  

  Миссис Г. Для кого "нас"?

  

  Кап. Г. Для Джека и меня; только понятия Джека слишком радикальны... Почему такой глубокий вздох, Минни?

  

  Миссис Г. Так, ничего, и ты все это держал от меня в секрете. Почему?

  

  Кап. Г. Я не держал в секрете, дорогая. Я ничего не говорил тебе, так как не думал, что подобные вещи могут тебя забавлять.

  

  Миссис Г. А я создана только для того, чтобы меня забавляли?

  

  Кап. Г. Нет, конечно. Я просто хотел сказать, что эти вещи не могли тебя занимать.

  

  Миссис Г. Это твоя работа и... и, если бы ты позволил мне, я могла бы вести подсчеты. Если вещи слишком тяжелы, ты, конечно, знаешь, насколько они слишком тяжелы; и вероятно, у тебя есть список с обозначением желательного для тебя веса и...

  

  Кап. Г. Список того и другого веса у меня в голове, но без настоящей модели очень трудно сказать, какой легкой хочешь сделать, например, узду.

  

  Миссис Г. Но, если ты прочитаешь список, я запишу все и приколю листок над твоим столом. Разве это не пригодилось бы?

  

  Кап. Г. Это было бы страшно мило с твоей стороны, моя дорогая, но ты трудилась бы из-за пустяков. Работать таким образом я не умею. Я действую на ощупь. Мне известен настоящий вес каждой вещи и тот, которого я хочу добиться. Для этого мне придется много раз менять все. Я знаю это. И буду так часто перемещать и изменять различные части конского снаряжения, что даже при письменном перечне потеряю уверенность.

  

  Миссис Г. О, как жалко! Я думала, что я могу помогать тебе. И здесь нет ничего, в чем я могла бы принести пользу?

  

  Кап. Г. (окидывая взглядом комнату). Ничего не могу придумать. Да ведь ты всегда помогаешь мне.

  

  Миссис Г. Да? Каким образом?

  

  Кап. Г. Ты, конечно, ты, и пока ты подле меня... Я не могу хорошо объяснить тебе, но это чувствуется.

  

  Миссис Г. И поэтому ты отсылаешь меня прочь?

  

  Кап. Г. Только в тех случаях, когда я работаю... делаю что-нибудь тяжелое, грубое.

  

  Миссис Г. Значит, Мефлин полезнее меня? Да?

  

  Кап. Г. (необдуманно). Ну, конечно. Мы с Джеком долгое время думали в одном направлении, два или три года размышляли об этой части солдатского снаряжения. Это наш конек, и он когда-нибудь может принести нам настоящую пользу.

  

  Миссис Г. (после паузы). И только эта часть твоей жизни идет отдельно от меня?

  

  Кап. Г. В настоящую минуту она тоже совсем недалеко от тебя. Смотри, чтобы масло с этого ремня не попало на твое платье.

  

  Миссис Г. Мне так, так сильно хочется действительно помочь тебе. Мне кажется, я это сделаю... если уйду. Но я подразумеваю другое.

  

  Кап. Г. (в сторону). Небо, дай мне терпения! Хоть бы она ушла. (Громко.) Уверяю тебя, ты ничем не можешь помочь мне, Минни, и мне действительно необходимо заняться этим делом. Где мой кисет?

  

  Миссис Г. (подходя к письменному столу). Ах ты, медведь. В каком беспорядке ты держишь свой стол!

  

  Кап. Г. Ничего не трогай. В моем беспорядке есть известная система, хотя, может быть, это покажется тебе невероятным.

  

  Миссис Г. (около стола). Я хочу посмотреть... Ты ведешь счета, Филь?

  

  Кап. Г. (наклоняясь к седлу). Некоторые. Ты роешься в войсковых бумагах? Осторожнее.

  

  Миссис Г. Почему? Я ничего не перепутаю. Боже милостивый! Я и не представляла себе, что тебе приходится возиться с таким количеством больных лошадей.

  

  Кап. Г. Я был бы рад, если бы не приходилось, но они настойчиво заболевают. Знаешь, Минни, на твоем месте я не стал бы рассматривать эти бумаги. Ты может натолкнуться на что-нибудь неприятное.

  

  Миссис Г. Почему ты обращаешься со мной, как с маленьким ребенком? Ведь я же не путаю эти противные бумаги.

  

  Кап. Г. (тоном покорности судьбе). Ну хорошо, если что-нибудь случится, не вини меня. Возись со столом и позволь мне продолжать мое дело. (Запуская руку в карман рейтуз.) Дьявольщина!

  

  Миссис Г. (стоя спиной к Г.). Почему это восклицание?

  

  Кап. Г. Так, пустяки. (В сторону.) В нем нет ничего особенного, но все-таки жаль, что я не разорвал его.

  

  Миссис Г. (переворачивая все на столе). Я знаю, ты ужасно рассердишься на меня за это, но мне нужно узнать, в чем состоит твое дело. (Молчание.) Филь, что такое чесоточные волдыри?

  

  Кап. Г. Ах! Ты действительно желаешь знать? Это непривлекательные вещи.

  

  Миссис Г. В ветеринарном журнале говорится, что они имеют "поглощающий интерес". Расскажи.

  

  Кап. Г. (в сторону). Это может отвлечь ее внимание. (Пространно и с умышленно отталкивающими подробностями рассказывает ей о сапе и чесотке.)

  

  Миссис Г. О довольно! Не продолжай!

  

  Кап. Г. Но ведь ты хотела знать. Потом происходит нагноение, скапливается жидкость, волдыри распространяются...

  

  Миссис Г. Филь, мне дурно. Ты ужасный, отвратительный школьник.

  

  Кап. Г. (стоя на коленях между ременными поводьями). Ты же просила, чтобы я рассказал. Не я виноват, что ты заставляешь меня говорить об ужасах.

  

  Миссис Г. Зачем ты не сказал мне "нет"?

  

  Кап. Г. Благие небеса, малютка! Неужели ты пришла сюда только затем, чтобы упрекать и бранить меня?

  

  Миссис Г. Я браню тебя? Возможно ли? Ты такой сильный. (Истерически.) Ты так силен, что можешь поднять меня, отнести за дверь и оставить одну плакать там. Правда?

  

  Кап. Г. Мне кажется, ты неразумное крошечное дитя. Вполне ли ты здорова?

  

  Миссис Г. Разве я похожа на больную? (Возвращаясь к столу.) У кого из твоих приятельниц большие серые конверты с крупной монограммой на внешней стороне?

  

  Кап. Г. (в сторону). Значит, я не запер его. Проклятье. (Громко.) "Господь создал ее, а потому пусть она считается женщиной!" Ты помнишь, какой вид у чесоточных прыщей?

  

  Миссис Г. (показывая конверт). Это не имеет никакого отношения к ним. Я его распечатаю, можно?

  

  Кап. Г. Конечно, если хочешь. Однако лучше бы ты этого не делала. Ведь я же не прошу тебя показывать мне твои письма к этой Диркоурт.

  

  Миссис Г. Вот как, сэр. (Вынимает письмо из конверта.) Теперь могу я просмотреть его? Если ты скажешь нет, я заплачу.

  

  Кап. Г. Ты никогда при мне не плакала, и я не думаю, чтобы ты умела плакать.

  

  Миссис Г. Сегодня я готова разрыдаться, Филь. Не обращайся со мной жестоко. (Читает письмо.) Оно начинается с середины, безо всякого: "Дорогой капитан Гедсбай" или чего-нибудь в этом роде. Как странно!

  

  Кап. Г. (в сторону). Нет, теперь там нет: дорогой капитан Гедсбай или чего-нибудь в этом роде! Как странно!

  

  Миссис Г. Что за удивительное письмо! (Читает.) "Итак, мотылек наконец слишком близко подлетел к пламени и обжегся до того, что попал... как бы выразиться? В разряд почтенных. Я поздравляю его и надеюсь, что он будет так счастлив, как того заслуживает". Что это значит? Она поздравляет тебя с нашей свадьбой.

  

  Кап. Г. Да, по-видимому.

  

  Миссис Г. (продолжая читать письмо). Кажется, она твой особенно близкий друг.

  

  Кап. Г. Да. Это очень милая пожилая женщина... миссис Хериот, жена полковника Хериота. Еще в Англии, до приезда сюда, я знавал ее родных.

  

  Миссис Г. У некоторых полковников молодые жены... не старше меня. Я знала одну, которая была моложе.

  

  Кап. Г. В таком случае, это не миссис Хериот. Она годится тебе в матери, милочка.

  

  Миссис Г. А, вспоминаю. Во время тенниса у Дефиннов миссис Скерджил говорила о ней, это было во вторник, раньше, чем ты за мной заехал. Капитан Мефлин сказал, что миссис Хериот - милая старушка. Знаешь, я нахожу, что Мефлин очень неуклюжий человек.

  

  Кап. Г. (в сторону). Добрый Джек! (Громко.) Почему, дорогая?

  

  Миссис Г. Он поставил свою чайную чашку на землю и буквально наступил на нее. Чай брызнул, несколько капель попало на мое платье, знаешь, на серое. Я еще раньше хотела тебе рассказать об этом.

  

  Кап. Г. (в сторону). У Джека все задатки сделаться стратегом, хотя его методы грубоваты. (Вслух.) В таком случае тебе следует сшить новое платье. (В сторону.) Будем надеяться, что это предложение изменит ход ее мыслей.

  

  Миссис Г. О, на нем не осталось пятен. Я просто подумала, что тебе нужно рассказать. (Снова берет письмо.) Что за странная особа! (Читает.) "Только нужно ли мне напоминать вам, что вы приняли на себя задачу опекуна". Что такое задача опекуна? "И что это, как вам известно, может повести к последствиям".

  

  Кап. Г. (в сторону). Безопаснее всего позволять женщинам рассматривать все, что им попадается под руку, но я нахожу, что в этом правиле существуют исключения. (Громко.) Ведь я говорил, что уборка моего стола не доставит тебе удовольствия.

  

  Миссис Г. (рассеянно). Что хочет сказать эта женщина? Она говорит о каких-то последствиях; о каких-то "почти неизбежных последствиях", и пишет это слово с прописной буквы ее "П" занимает чуть ли не половину страницы. (Вспыхивает багровым румянцем.) О Боже, как ужасно!

  

  Кап. Г. (быстро). Ты находишь? Разве ее слова не показывают материнского участия к нам? (В сторону.) Слава Богу, Херри всегда любила выражаться туманно и хорошо маскировала смысл своих слов. (Громко.) Скажи, дорогая, тебе непременно нужно дочитать это письмо?

  

  Миссис Г. Она пишет дерзости... прямо ужасные вещи. Какое право имеет эта женщина писать тебе? Не смеет!

  

  Кап. Г. Я заметил, что ты пишешь мисс Диркоурт письма на трех или четырех листах. Неужели же ты не хочешь позволить старушке в кои-то веки поболтать на бумаге? У нее хорошие намерения.

  

  Миссис Г. Мне нет дела до ее намерений. Она не должна была писать тебе, а раз уж написала, ты был обязан показать мне ее письмо.

  

  Кап. Г. Неужели ты не понимаешь, почему я не дал тебе ее письма, или мне придется подробно объяснить тебе это... как я объяснял признаки чесотки?

  

  Миссис Г. (с бешенством). Филь, я тебя ненавижу. Все это не лучше идиотских седельных мешков. Все равно - могло мне понравиться письмо или нет, ты должен был дать его мне.

  

  Кап. Г. Да ведь дело сводится к одному и тому же, ты взяла его.

  

  Миссис Г. Да, но, не возьми я его, ты не сказал бы мне о нем. Я нахожу, что эта Хариет или Хериот - фамилия из книги - несносная старуха, которая вмешивается не в свое дело.

  

  Кап. Г. (в сторону). Пока ты вполне уверена, что она старуха, мне довольно безразлично, что ты думаешь. (Громко.) Отлично, милочка. Не хочешь ли написать ей об этом? Она за семь тысяч миль от нас.

  

  Миссис Г. Я не желаю иметь с ней дела, но ты-то был обязан сказать мне про письмо. (Пробегает взглядом последнюю страницу письма.) И она говорит обо мне покровительственным тоном. Между тем я никогда ее не видела. (Читает.) "Я не знаю, как вам живется, и, вероятно, никогда этого не узнаю, но, что бы я ни говорила раньше, теперь я молюсь, чтобы все было хорошо, и делаю это, больше думая о ней, чем о вас. Я знаю, что значит страдание, и не решаюсь желать, чтобы дорогое вам существо узнало это".

  

  Кап. Г. Боже милостивый! Неужели ты не можешь оставить это письмо в покое или, по крайней мере, не читать его вслух! Я уже прочел его. Положи письмо на стол. Ты слышишь, Минни?

  

  Миссис Г. (нерешительно). Н-не положу. (Смотрит мужу в глаза,) О Филь, пожалуйста... я не хотела сердить тебя, Филь, право, не хотела. И мне так жаль, Филь, что я отняла у тебя столько времени...

  

  Кап. Т. (мрачно). Да, отняла. Теперь не будешь ли ты так добра, чтобы уйти... если в моей комнате нет больше ничего, что ты хотела бы изучить.

  

  Миссис Г. (протягивая руки). О Филь, не смотри на меня так. Я никогда не видела, чтобы ты так смотрел на меня, и мне больно. Я знаю, мне совсем не следовало приходить сюда и... и... и... (Всхлипывает.) О будь со мной ласков, будь добр. Во всем мире у меня только ты один. Падает на кушетку лицом в подушки.

  

  Кап. Г. (в сторону). Она не знает, как ужасно пытала меня. (Громко, наклоняясь к ней.) Я не хотел быть резок, моя дорогая, право, не хотел. Оставайся здесь, сколько тебе угодно, делай все, что хочешь. Не плачь же так ужасно. Ты заболеешь. (В сторону.) Что это с ней? (Вслух.) Дорогая моя, что с тобой?

  

  Миссис Г. (ее лицо все еще спрятано). Пусти меня, пусти меня в мою комнату. Только... только скажи, что ты на меня не сердишься.

  

  Кап. Г. Сердиться на тебя, моя любовь? Конечно, нет. Я сердился на себя. Меня раздосадовало это седло. Ну не прячь же личико, киса, мне хочется его поцеловать. (Наклоняется еще ниже. Миссис Г. обнимает правой рукой его шею. Несколько поцелуев и много слез.)

  

  Миссис Г. (шепотом). Когда я пришла к тебе, я не думала о варенье, я хотела сказать тебе...

  

  Кап. Г. Бросим варенье и седло. (Поцелуи.)

  

  Миссис Г. (еще тише). Я совсем не обварила себе палец. Я... я хотела сказать тебе совсем другое и... и не знала, как начать.

  

  Кап. Г. Скажи же. (Заглядывая ей в глаза.) А! Что-о? Минни? Не уходи же. Неужели ты хочешь сказать...

  

  Миссис Г. (истерически, отступая к дверной драпировке и скрывая лицо в ее складках). Почти... почти неизбежные последствия. (Когда Г. пытается обнять ее, проскальзывает между драпировками, убегает и запирается в своей комнате.)

  

  Кап. Г. (в его объятиях драпировка). О! (Тяжело опускается на стул.) Я - грубое животное, свинья, негодяй. Моя бедная, бедная, маленькая милочка... "Создана только для того, чтобы ее забавляли!"

  

  

  

  

  

  Место действия - бунгало Гедсбая в долине, месяц июнь. Кули спят на веранде. Капитан Гедсбай расхаживает по ней взад и вперед. Появляется доктор. Младший полковой капеллан бесцельно и беспокойно бродит по дому. Время 3 часа 40 минут пополудни. Не веранде температура 94 градуса.

  

  

  Доктор (выходит на веранду и дотрагивается до плеча Г.). Подите взгляните на нее.

  

  Кап. Г. (с цветом лица, напоминающим оттенок пепла хорошей сигары). Что-о? Да, да, конечно, Что вы сказали?

  

  Доктор (произнося слова по слогам). Зай-ди-те к ней и взгля-ни-те на нее. Она хочет поговорить с вами. (В сторону с досадой.) Теперь мне придется возиться с ним.