Чехов Антон Павлович - Безотцовщина

lign="justify">  

  

  Пауза. Нет? (Подбегает к окну и стучит.) Михаил Васильич! Михаил Васильич! (Разбивает стекло.)

  С а ш а (в окно). Кто здесь?

  О с и п. Позовите Михаила Васильича! Скорей!

  С а ш а. Что случилось? Его нет в комнате!

  О с и п (кричит). Нет? Пошел к генеральше, значит! Генеральша здесь была и к себе его звала! Всё пропало, Александра Ивановна! К генеральше пошел он, проклятый!

  С а ш а. Лжешь!

  О с и п. Накажи меня господь, к генеральше! Всё слышал и видел! Они тут обнимались, целовались...

  С а ш а. Лжешь!

  О с и п. Чтоб ни отцу моему, ни матери не увидать царства небесного, коли вру! К генеральше! От жены ушел! Догоните его, Александра Ивановна! Нет, нет... Всё пропало! И вы несчастная теперь! (Снимает с плеч ружье.) Она приказала мне в последний раз, а я исполняю в последний раз! (Стреляет в воздух.) Пусть встречает! (Бросает ружье на землю.) Зарежу его, Александра Ивановна! (Перепрыгивает через насыпь и садится на пень.) Не беспокойтесь, Александра Ивановна... не беспокойтесь... Я его зарежу... Не сомневайтесь...

  

  

  

  Показываются огни.

  С а ш а (выходит в ночной кофточке, с распущенными волосами). Ушел... Обманул... (Рыдает.) Пропала я... Убей меня, господи, после этого...

  

  

  

  

  Свисток. Под машину лягу... Не хочу я жить... (Ложится на рельсы.) Обманул... Убей меня, божья матерь!

  

  

  

  

  Пауза. Прости, господи... Прости, господи... (Вскрикивает.) Коля! (Поднимается на колени.) Сын! Спасите! Спасите! Вот она, машина, идет!.. Спасите!

  

  

   Осип подскакивает к Саше. (Падает на рельсы.) Ах...

  Осип (берет ее и несет в школу). Зарежу... Не беспокойтесь!

  

  

  

   Идет поезд.

  

  

  

  Конец второго действия

  

  

  

   ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

  Комната в школе. Направо и налево двери. Шкаф с посудой, комод, старый фортепиан, стулья, диван, обитый клеенкой, гитара и т. п. Полный

  

  

  

   беспорядок.

  

  

  

   ЯВЛЕНИЕ I

  

  С о ф ь я  Е г о р о в н а  и  П л а т о н о в.

   Платонов спит на диване, у окна. Лицо закрыто соломенной

  

  

  

  

  шляпой.

  С о ф ь я  Е г о р о в н а (будит Платонова). Платонов! Михаил Васильич! (Толкает его.) Проснись! Мишель! (Снимает с его лица шляпу.) можно ли класть на лицо такую грязную шляпу? Фи, какой неряха, нечистот! Запонки растерял, спит с открытой грудью, неумытый, в грязной сорочке... Мишель! Тебе говорят! Вставай!

  П л а т о н о в. А?

  С о ф ь я  Е г о р о в н а. Проснитесь!

  П л а т о н о в. После... Хорошо...

  С о ф ь я  Е г о р о в н а. Будет тебе! Изволь подняться!

  П л а т о н о в. Кто это? (Поднимается.) Это ты, Софья?

  С о ф ь я  Е г о р о в н а (подносит к его глазам часы.) Взгляните!

  П л а т о н о в. Хорошо... (Ложится.)

  С о ф ь я  Е г о р о в н а. Платонов!

  П л а т о н о в. Ну, чего тебе? (Поднимается.) Ну?

  С о ф ь я  Е г о р о в н а. Взгляните на часы!

  П л а т о н о в. Что такое? Опять ты, Софья, с причудами!

  С о ф ь я  Е г о р о в н а. Да, я опять с причудами, Михаил Васильич! Извольте взглянуть на часы! Который теперь час?

  П л а т о н о в. Половина восьмого.

  С о ф ь я  Е г о р о в н а. Половина восьмого... А условие забыли?

  П л а т о н о в. Какое условие? Выражайся ясней, Софья! Я не расположен сегодня ни шутить, ни решать ерундистые загадки!

  С о ф ь я  Е г о р о в н а. Какое условие? А ты забыл? Что с тобой? У тебя глаза красные, ты весь измят... Ты болен?

  

  

  

  

  Пауза. Условие: быть сегодня обоим в шесть часов в избе... Забыл? Шесть часов прошло...

  П л а т о н о в. Дальше что?

  С о ф ь я  Е г о р о в н а (садится рядом). И тебе не стыдно? Отчего ты не приходил? Ты дал честное слово...

  П л а т о н о в. Я и сдержал бы это слово, если бы не уснул... Ведь ты видишь, что я спал? Что же пристаешь?

  С о ф ь я  Е г о р о в н а (качает головой). Какой же ты недобросовестный человек! Что злобно смотришь? Недобросовестный по отношению ко мне, по крайней мере... Подумай-ка... Являлся ли ты хоть раз вовремя на наши свидания? Сколько раз не сдерживал ты данного мне честного слова!

  П л а т о н о в. Очень рад это слышать!

  С о ф ь я  Е г о р о в н а. Неумно, Платонов, стыдно! Зачем ты перестаешь быть благородным, умным, самим собой, когда я с тобою? Для чего эти плебейские выходки, не достойные человека, которому я обязана спасением своей духовной жизни? При мне держишь ты себя каким-то уродом... Ни ласкового взгляда, ни нежного слова, ни одного слова любви! Прихожу к тебе - от тебя пахнет вином, одет ты безобразно, не причесан, отвечаешь дерзко и невпопад...

  П л а т о н о в (вскакивает и шагает по сцене). Пришла!

  С о ф ь я  Е г о р о в н а. Ты пьян?

  П л а т о н о в. Вам какое дело?

  С о ф ь я  Е г о р о в н а. Как это мило! (Плачет.)

  П л а т о н о в. Женщины!!

  С о ф ь я  Е г о р о в н а. Не говори мне про женщин! Тысячу раз на день ты говоришь мне о них! Надоело! (Встает.) Что ты делаешь со мной? Ты уморить меня хочешь? Я больна через тебя! У меня день и ночь грудь болит по твоей милости! Ты этого не видишь? Знать ты этого не хочешь? Ты ненавидишь меня! Если бы ты любил меня, то не смел бы так обращаться со мной! Я не какая-нибудь простая девчонка для тебя, неотесанная, грубая душа! Я не позволю какому-нибудь... (Садится.) Ради бога! (Плачет.)

  П л а т о н о в. Довольно!

  С о ф ь я  Е г о р о в н а. За что ты убиваешь меня? Не прошло и трех недель после той ночи, а я уже стала походить на щепку! Где же обещанное тобою счастье? Чем кончатся эти твои выходки? Подумай, умный, благородный, честный человек! Подумай, Платонов, пока еще не поздно! Думай вот сейчас... Сядь вот на это стуло, выкинь всё из головы и подумай только об одном: что ты делаешь со мной?

  П л а т о н о в. Я не умею думать.

  

  

  

  

  Пауза. А вот ты подумай! (Подходит к ней.) Ты подумай! Я лишил тебя семьи, благополучия, будущности... За что? К чему? Я ограбил тебя, как самый злейший враг твой! Что я могу тебе дать? Чем я могу заплатить тебе за твои жертвы? Этот беззаконный узел твое несчастье, твое minimum, твоя гибель! (Садится.)

  С о ф ь я  Е г о р о в н а. Я сошлась с ним, а он смеет называть эту связь беззаконным узлом!

  П л а т о н о в. Э-э... Не время теперь придираться к каждому слову! У тебя свой взгляд на эту связь, у меня свой... Я погубил тебя, вот и всё! Да и не тебя одну... Подожди, что еще запоет твой муж, когда узнает!

  С о ф ь я  Е г о р о в н а. Ты боишься, чтобы он не наделал тебе неприятностей?

  П л а т о н о в. Этого я не боюсь... Я боюсь, чтобы мы его не убили...

  С о ф ь я  Е г о р о в н а. Зачем же ты, малодушный трус, шел тогда ко мне, если ты знал, что мы убьем его?

  П л а т о н о в. Пожалуйста, не так... патетично! Меня не проймешь грудными нотами... А зачем ты... Впрочем... (машет рукой) говорить с тобой значит проливать твои слезы...

  С о ф ь я  Е г о р о в н а. Да, да... Никогда я не плакала, пока не сошлась с тобой! Бойся, дрожи! Он уже знает!

  П л а т о н о в. Что?

  С о ф ь я  Е г о р о в н а. Он уже знает.

  П л а т о н о в (поднимается). Он?!

  С о ф ь я  Е г о р о в н а. Он... Я сегодня утром объяснилась с ним...

  П л а т о н о в. Шутки...

  С о ф ь я  Е г о р о в н а. Побледнел?! Тебя бы ненавидеть нужно, а не любить! Я с ума сошла... Я не знаю, за что... за что я люблю тебя? Он уж знает! (Треплет его за рукав.) Дрожи же, дрожи! Он всё знает! Клянусь тебе честью, что он всё знает! Дрожи!

  П л а т о н о в. Быть не может! Не может быть этого!

  

  

  

  

  Пауза.

  С о ф ь я  Е г о р о в н а. Он всё знает... Нужно же было когда-нибудь сделать это?

  П л а т о н о в. Отчего же ты дрожишь? Как ты объяснилась с ним? Что ты ему сказала?

  С о ф ь я  Е г о р о в н а. Я объявила ему, что я уже... что не могу...

  П л а т о н о в. Он же что?

  С о ф ь я  Е г о р о в н а. Был похож на тебя... Испугался! А как невыносимо твое лицо в настоящую минуту!

  П л а т о н о в. Что он сказал?

  С о ф ь я  Е г о р о в н а. Он сперва думал, что я шучу, но когда убедился в противном, то побледнел, зашатался, заплакал, начал ползать на коленях... У него было такое же противное лицо, как у тебя теперь!

  П л а т о н о в. Что ты наделала, мерзкая?! (Хватает себя за голову.) Ты убила его! И ты можешь, и ты смеешь говорить это так хладнокровно? Ты убила его! Ты... назвала меня?

  С о ф ь я  Е г о р о в н а. Да... Как же иначе?

  П л а т о н о в. Он же что?

  С о ф ь я  Е г о р о в н а (вскакивает). Постыдись же, наконец, Платонов! Ты не знаешь, что ты говоришь! По-твоему, значит, не нужно было говорить?

  П л а т о н о в. Не нужно! (Ложится на диван лицом вниз.)

  С о ф ь я  Е г о р о в н а. Честный человек, что ты говоришь?

  П л а т о н о в. Честнее было бы не говорить, чем убивать! Мы убили его! Он заплакал, ползал на коленях... Ах! (Вскакивает.) Несчастный человек! Если бы не ты, он до самой смерти не узнал бы о нашей связи!

  С о ф ь я  Е г о р о в н а. Я обязана была объясниться с ним! Я честная женщина!

  П л а т о н о в. Знаешь, что ты наделала этим объяснением? Ты рассталась с мужем навсегда!

  С о ф ь я  Е г о р о в н а. Да, навсегда... Как же иначе? Платонов, ты начинаешь говорить как... подлец!

  П л а т о н о в. Навсегда... Что же будет с тобой, когда мы разойдемся? А мы скоро разойдемся! Ты первая перестанешь заблуждаться! Ты первая откроешь глаза и оставишь меня! (Машет рукой.) Впрочем... делай, Софья, что хочешь! Ты честней и умней меня, возьми же всю эту некстати заваренную кашу в свое распоряжение! Делай и говори ты! Воскрешай меня, если можешь, поднимай меня на ноги! Скорее только, ради бога, а то я сойду с ума!

  С о ф ь я  Е г о р о в н а. Мы завтра уезжаем отсюда.

  П л а т о н о в. Да, да, едем... Скорей только!

  С о ф ь я  Е г о р о в н а. Надо увезти тебя отсюда... Я написала о тебе матери. Мы к ней поедем...

  П л а т о н о в. К кому хочешь!.. Делай, что знаешь!

  С о ф ь я  Е г о р о в н а. Мишель! Ведь новая же жизнь... Пойми ты это!.. Слушайся, Мишель, меня! Пусть всё будет по-моему! У меня свежей голова, чем у тебя! Верь мне, мой дорогой! Я подниму тебя на ноги! Я повезу тебя туда, где больше света, где нет этой грязи, этой пыли, лени, этой грязной сорочки... Я сделаю из тебя человека... Счастье я тебе дам! Пойми же...

  

  

  

  

  Пауза. Я сделаю из тебя работника! Мы будем людьми, Мишель! Мы будем есть свой хлеб, мы будем проливать пот, натирать мозоли... (Кладет голову ему на грудь.) Я буду работать...

  П л а т о н о в. Где ты будешь работать? Не такие есть женщины, как ты, посильнее, да и те валятся, как снопы, от безделья! Не умеешь ты работать, да и что ты будешь работать? Наше положение. Соня, таково теперь, что полезнее было бы рассуждать здраво, а не утешать себя иллюзиями... Впрочем, как знаешь!

  С о ф ь я  Е г о р о в н а. Увидишь! Есть женщины не такие, как я, но я сильнее их... Веруй же, Мишель! Я освещу путь твой! Ты воскресил меня, и вся жизнь моя будет благодарностью... Едем завтра? Да? Я сейчас пойду в дорогу собираться... Собирайся и ты... В десять часов приходи в избу и приноси свои вещи... Придешь? Платонов. Приду.

  С о ф ь я  Е г о р о в н а. Дай мне честное слово, что ты придешь!

  П л а т о н о в. А-а-а... Сказал же!

  С о ф ь я  Е г о р о в н а. Дай честное слово!

  П л а т о н о в. Честное слово... Божусь... Уедем!

  С о ф ь я  Е г о р о в н а (смеется). Верю, верю! Даже раньше приходи... Я раньше десяти часов буду готова... А ночью и покатим! Заживем, Мишель! Счастья своего ты не понимаешь, глупый человек! Ведь это наше счастье, наша жизнь!.. Завтра же ты будешь другим человеком, свежим, новым! Задышим новым воздухом, потечет в наших жилах новая кровь... (Хохочет.) Прочь, ветхий человек! На тебе руку! Жми ее! (Подает руку.)

  

  

  

  Платонов целует руку.

  С о ф ь я  Е г о р о в н а. Приходи же, мой тюлень! Я буду ждать... Не хандри... Прощай пока! Я живо соберусь!.. (Целует его.)

  П л а т о н о в. Прощай... В одиннадцать или в десять?

  С о ф ь я  Е г о р о в н а. В десять... Даже раньше приходи! Прощай! Оденься на дорогу поприличней... (Смеется.) Денежки у меня есть... Дорогой и поужинаем... Прощай! Пойду собираться... Будь же весел! В десять часов жду! (Убегает.)

  

  

  

   ЯВЛЕНИЕ II

  

  

   П л а т о н о в (один).

  П л а т о н о в (после паузы.) Не новая песня... Сто раз слышал...

  

  

  

  

  Пауза. Напишу ему и Саше по письму... Пусть поплачут, простят и забудут!.. Прощай, Войницевка! Прощай всё! И Саша, и генеральша... (Открывает шкаф.) Завтра я уже новый человек... Страсть какой новый! Во что белье взять? У меня нет чемодана... (Наливает вино.) Прощай, школа! (Пьет.) Прощайте, мои ребятишки! Исчезает ваш плохой, но добрый Михаил Васильич! Это я пил сейчас? Для чего? Больше не стану пить... Это в последний раз... Сяду писать Саше... (Ложится на диван.) Софья искренно верит... Блаженни верующие!.. Смейся, генеральша! А ведь генеральша смеяться будет! Хохотать будет!.. Да! От нее, кажется, письмо было... Где оно? (Достает с окна письмо.) Сотое письмо, если не двухсотое после дикой ночи... (Читает.) "Вы, Платонов, не отвечающий на мои письма, неделикатный, жестокий, глупый невежда! Если и это письмо оставите без внимания, не явитесь, то, так и быть уж, сама явлюсь к вам, черт с вами! Жду целый день. Глупо, Платонов! Можно подумать, что вам стыдно той ночи. Забудем ее, если уж на то пошло! Сергей и Софья ведут себя прескверно - конец месяцу, вымазанному диким медом. А всё потому, что нет красноречивого болванчика с ними. Вы болванчик. До свиданья!"

  

  

  

  

  Пауза. А почерк-то какой! Аккуратный, смелый... Запятые, точки, ять, е - всё на своем месте... Женщина, правильно пишущая, редкое явление...

  

  

  

  Входит  М а р к о. Надо будет ей письмо написать, а то придет, пожалуй... (Увидев Марко.) Явление...

  

  

  

   ЯВЛЕНИЕ III

  

  

   П л а т о н о в  и  М а р к о.

  П л а т о н о в. Милости просим! Кого надобно? (Поднимается.)

  М а р к о. К вашему благородию... (Вынимает из сумки повестку.) Повесточку к вашей милости...

  П л а т о н о в. А... Очень приятно. Какую повесточку? Ты от кого?

  М а р к о. От Ивана Андреича, мирового судьи-с...

  П л а т о н о в. Гм... От мирового? На что я ему сдался? Дай сюда! (Берет повестку.) Не понимаю... На крестины зовет, что ли? Плодовит как саранча, старый грешник! (Читает.) "В качестве обвиняемого по делу об оскорблении действием дочери статского советника Марьи Ефимовны Грековой". (Хохочет.) Ах, черт возьми! Браво! Черт возьми! Браво, клоповый эфир! Когда будет разбираться это дело? Послезавтра? Приду, приду... Скажи, старче, что приду... Умница, ей-богу, умница! Молодец девка! Вот давно бы так и следовало!

  М а р к о. Извольте расписаться-с!

  П л а т о н о в. Расписаться? Изволь... Ужасно ты, братец, на подстреленную утку похож!

  М а р к о. Никак нет-с...

  П л а т о н о в (садится за стол). На кого же ты похож?

  М а р к о. На образ и подобие божие-с...

  П л а т о н о в. Так... Николаевский?

  М а р к о. Точно так... После Севастопольской кампании-с отставку получил... Сверх службы четыре года в госпитале пролежал... Унтер-офицер... Я по артиллерии-с...

  П л а т о н о в. Так... Хороши были пушки?

  М а р к о. Обнаковенные... Круглого диаметра...

  П л а т о н о в. Карандашом можно?

  М а р к о. Можно-с... Получил сию повестку такой-то. Имя, отчество и фамилия.

  П л а т о н о в (встает). Получи. Пять раз расписался. Ну что твой мировой? Играет?

  М а р к о. Так точно.

  П л а т о н о в. От пяти часов вечера до пяти часов вечера?

  М а р к о. Точно так.

  П л а т о н о в. Цепи своей еще не проиграл?

  М а р к о. Никак нет-с.

  П л а т о н о в. Скажи ему... Впрочем, ничего не говори ему... Карточных долгов, разумеется, не платит... Играет, глупец, должается, а у самого детей целая куча... Ведь этакая она умница, ей-богу! Не ожидал, совсем не ожидал! Свидетелями же кто? Кому еще есть повестки?

  М а р к о (перебирает повестки и читает). "господину доктору Николаю Иванычу Трилецкому-с"...

  П л а т о н о в. Трилецкому? (Хохочет.) Можно будет комедь удрать! А еще кому?

  М а р к о (читает). "Господину Кириллу Порфирьичу Глагольеву-с, господину Альфонсу Иванычу Шрифтеру, его благородию господину отставному гвардии корнету Максиму Егорычу Алеутову-с, сыну действительного статского советника господину гимназисту Ивану Талье, господину кандидату Санкт-Петербургского неверситета"...

  П л а т о н о в. Там так и написано "неверситета"?

  М а р к о. Никак нет-с...

  П л а т о н о в. Зачем же ты так читаешь?

  М а р к о. По невежеству-с... (Читает.) "...уни... уни... неверситета Сергею Павлычу... Павловичу Войницеву, жене кандидата Санкт-Петербургского уни... неверситета Софье Егоровне госпоже Войницевой, господину студенту Харьковского неверситета Исаку Абрамычу Венгеровичу". Все-с!

  П л а т о н о в. Гм... Это послезавтра, а завтра ехать нужно... Жалко. Вот был бы, воображаю, процесс... Гм... Экая досада! Доставил бы ей удовольствие... (Ходит по сцене.) Досада...

  М а р к о. На чаек бы с вашего благородия...

  П л а т о н о в. А?

  М а р к о. На чаек бы... Шесть верст шел-с...

  П л а т о н о в. На чаек? Не нужно... Впрочем, что я говорю? Хорошо, мой милый! На чаек я тебе не дам, а я тебе лучше чайку дам... И мне выгоднее, да и для тебя Трезвее... (Вынимаем из шкафа, чайницу.) Подойди сюда... Чай хороший, крепкий... Хоть не сорокаградусный, но крепкий... Во что же тебе дать?

  М а р к о (подставляет карман). Сыпьте-с...

  П л а т о н о в. Прямо в карман? А не провоняет?

  М а р к о. Сыпьте-с, сыпьте-с... Не сомневайтесь...

  П л а т о н о в (сыплет чай). Довольно?

  М а р к о. Благодарим покорно...

  П л а т о н о в. Какой же ты старый... Люблю я вас, старых солдатиков!.. Душа вы народ!.. Но и между вами встречаются иногда такие ужасные...

  М а р к о. Всякие бывают-с... Один господь без греха... Счастливо оставаться!

  П л а т о н о в. Постой... Сейчас... (Садится и пишет на повестке.) "Тогда целовал, потому что... потому что был раздражен и не знал, чего хотел, теперь же поцеловал бы, как святыню. Гадок был с вами, сознаю. Со всеми я гадок. На суде, к сожалению, не увидимся. Завтра уезжаю навсегда. Будьте счастливы и будьте хоть вы справедливы ко мне! Не прощайте!" (Марку.) Знаешь, где Грекова живет?

  М а р к о. Знаю-с. Двенадцать верст отсюда, если пройти реку бродом-с.

  П л а т о н о в. Ну да... В Жилкове... Отнеси ты ей это письмо, и ты получишь три целковых. Барышне прямо отдашь... Ответа не нужно... Будет давать, не бери... Сегодня же отнесешь... Сейчас... Отнесешь, а потом уж разнесешь повестки. (Ходит по сцене.)

  М а р к о. Понимаю.

  П л а т о н о в. Еще что? Да! Будешь говорить всем, что я у Грековой прощения просил и что она меня не простила.

  М а р к о. Понимаю. Счастливо оставаться!

  П л а т о н о в. Прощай, друг! Будь здоров!

  

  

  

  М а р к о  уходит.

  

  

  

   ЯВЛЕНИЕ IV

  

  

   П л а т о н о в (один).

  П л а т о н о в. С Грековой, значит, квиты... На всю губернию осрамит... Так и следует... Первый раз в жизни меня наказывает женщина... (Ложится на диван.) Им пакостишь, а они тебе на шею вешаются... Софья, например... (Закрывает платком лицо.) Был свободен, как ветер, а теперь лежи вот здесь, мечтай... Любовь... Amo, amas, amat...* Связался... И ее погубил, и себя уважил... (Вздыхает.) Бедные Войницевы! А Саша? Бедная девочка! Как-то она заживет без меня? Зачахнет, умрет... Ушла, и почуяла правду, ушла с ребенком, не сказав ни одного слова... Ушла после той же ночи... Проститься бы с ней...

  _______________

  * Я люблю, ты любишь, он любит... (лат.)

  А н н а  П е т р о в н а (в окно). Можно войти? Эй! Есть здесь кто-нибудь?

  П л а т о н о в. Анна Петровна! (Вскакивает.) Генеральша! Что ей сказать! Ну зачем ей приходить сюда, спрашивается? (Поправляется.)

  А н н а  П е т р о в н а (в окно). Можно войти? Я вхожу! Слышите?

  П л а т о н о в. Пришла! Каким образом не впустить ее? (Причесывается.) Как бы ее спровадить? Выпью, пока еще не вошла... (Быстро отворяет шкаф.) И за каким чертом... Не понимаю! (Быстро выпивает.) Хорошо, если она еще ничего не знает, ну а если знает? Покраснею...

  

  

  

   ЯВЛЕНИЕ V

  

  П л а т о н о в  и  А н н а  П е т р о в н а.

  

  

  А н н а  П е т р о в н а  входит.

  

  

  Платонов медленно запирает шкаф.

  А н н а  П е т р о в н а. Мое почтение! Наше вам!

  П л а т о н о в. Не запирается...

  

  

  

  

  Пауза.

  А н н а  П е т р о в н а. Вы! Здравствуйте!

  П л а т о н о в. Ах... Это вы, Анна Петровна? Pardon, я и не заметил... Не запирается да и только... Странно... (Роняет ключ и поднимает.)

  А н н а  П е т р о в н а. Подходите же ко мне! Оставьте шкаф в покое! Оставьте!

  П л а т о н о в (подходит к ней). Здравствуйте...

  А н н а  П е т р о в н а. Что же это вы на меня не смотрите?

  П л а т о н о в. Стыдно. (Целует руку.)

  А н н а  П е т р о в н а. Чего стыдно?

  П л а т о н о в. Всего...

  А н н а  П е т р о в н а. Гм... Соблазнил кого-нибудь?

  П л а т о н о в. Да, в этом роде...

  А н н а  П е т р о в н а. Ай да Платонов! Кого же?

  П л а т о н о в. Не скажу...

  А н н а  П е т р о в н а. Сядем...

  

  

  

  Садятся на диван. Узнаем, молодой человек, узнаем... Чего же меня-то стыдиться? Ведь я вашу грешную душу давно уже знаю...

  П л а т о н о в. Не спрашивайте, Анна Петровна! Не расположен я сегодня присутствовать на собственном допросе. Говорите, если хотите, но не спрашивайте!

  А н н а  П е т р о в н а. Ладно. Письма получал?

  П л а т о н о в. Да.

  А н н а  П е т р о в н а. Отчего же не являлся?

  П л а т о н о в. Не могу.

  А н н а  П е т р о в н а. Отчего же не можете?

  П л а т о н о в. Не могу.

  А н н а  П е т р о в н а. Дуетесь?

  П л а т о н о в. Нет. За что мне дуться? Не спрашивайте, ради бога!

  А н н а  П е т р о в н а. Извольте мне отвечать, Михаил Васильич! Сядьте хорошенько! Отчего вы не являлись к нам в эти последние три недели?

  П л а т о н о в. Болен был.

  А н н а  П е т р о в н а. Лжете!

  П л а т о н о в. Лгу. Не спрашивайте, Анна Петровна!

  А н н а  П е т р о в н а. Как от вас винищем несет! Платонов, что это всё значит? Что с вами? На что вы стали похожи? Глаза красные, лицо скверное... Вы грязны, в комнатах грязь... Посмотрите вокруг себя, что это за безобразие? Что с вами? Вы пьете?

  П л а т о н о в. Ужасно пью!

  А н н а  П е т р о в н а. Гм... Прошлогодняя история... В прошлом году соблазнил и до самой осени ходил мокрой курицей, так и теперь... Дон-Жуан и жалкий трус в одном теле. Не сметь пить!

  П л а т о н о в. Не буду...

  А н н а  П е т р о в н а. Честное слово? Впрочем, для чего отягощать вас честным словом? (Встает.) Где ваше вино?

  

  

   Платонов указывает на шкаф. Стыдно, Миша, быть таким малодушным! Где ваш характер? (Отпирает шкаф.) А в шкафу-то какой беспорядок! Задаст же вам Александра Ивановна, когда воротится! Хотите, чтобы жена воротилась?

  П л а т о н о в. Хочу только одного: не задавайте вопросов и не смотрите мне прямо в лицо!

  А н н а  П е т р о в н а. В какой бутылке вино?

  П л а т о н о в. Во всех.

  А н н а  П е т р о в н а. Во всех пяти? Ах вы пьяница, пьяница! Да у вас в шкафу целое питейное заведение! Нужно, чтобы Александра Ивановна воротилась... Вы ей объясните как-нибудь... Я соперница не из ужасных... Подельчива... Не в моих планах разводить вас... (Отпивает из бутылки.) А вино вкусное... Идите-ка, выпьем немножко! Хотите? Выпьем да и больше пить не будем!

  

  

  

  Платонов идет к шкафу. Держите стакан! (Льет вино.) Дуйте! Больше не налью.

  

  

  

   Платонов пьет. А теперь и я выпью... (Наливает.) За здоровье плохих! (Пьет.) Плохой вы! Хорошее вино! У вас есть вкус... (Подает ему бутылки.) Держите-ка! Несите сюда! (Идут к окну.) Прощайтесь с вашим вкусным вином! (Смотрит в окно.) Выливать жалко... Еще разве выпить, а? Выпьем?

  П л а т о н о в. Как хотите...

  А н н а  П е т р о в н а (наливает). Пейте... Скорей!

  П л а т о н о в (пьет). За ваше здоровье! Дай бог вам счастья!

  А н н а  П е т р о в н а (наливает и пьет). Скучал за мной? Сядем... Поставьте бутылки пока...

  

  

  

  

  Садятся. Скучал?

  П л а т о н о в. Каждую минуту.

  А н н а  П е т р о в н а. Отчего же не являлся?

  П л а т о н о в. Не спрашивайте! Ничего я вам не скажу не потому, что я не откровенен с вами, а потому, что жалею ваши уши! Я пропадаю, совсем пропадаю, моя дорогая! Угрызения совести, тоска, хандра... мука, одним словом! Вы пришли, и мне стало легче.

  А н н а  П е т р о в н а. Вы похудели, подурнели... Не терплю я этих романических героев! Что вы строите из себя, Платонов? Разыгрываете героя какого романа? Хандра, тоска, борьба страстей, любовь с предисловиями... Фи! Держите себя по-человечески! Живите, глупый человек, как люди живут! Что вы за архангел такой, что вам не живется, не дышится и не сидится так, как обыкновенным смертным?

  П л а т о н о в. Это говорить легко... Что же делать?

  А н н а  П е т р о в н а. Человек живет, мужчина то есть, живет и не знает, что ему делать! Странно! Что ему делать?! Извольте, я отвечу вам на ваш вопрос, как умею, хотя он и не стоит ответа, как вопрос праздный!

  П л а т о н о в. Ничего вы не ответите...

  А н н а  П е т р о в н а. Во-первых, живите по-человечески, то есть, не пейте, не лежите, умывайтесь почаще и ходите ко мне, а во-вторых, будьте довольны тем, что имеете... Глупите, сэр! Мало вам вашего учительства? (Встает.) Пойдемте сейчас ко мне!

  П л а т о н о в. Как? (Встает.) К вам идти? Нет, нет...

  А н н а  П е т р о в н а. Идемте! Людей увидите, поговорите, послушаете, побранитесь...

  П л а т о н о в. Нет, нет... И не приказывайте!

  А н н а  П е т р о в н а. Почему же?

  П л а т о н о в. Не могу, вот и всё!

  А н н а  П е т р о в н а. Можете! Надевайте вашу шляпу! Идемте!

  П л а т о н о в. Не могу, Анна Петровна! Ни за что! Шага из дома не сделаю!

  А н н а  П е т р о в н а. Можете! (Надевает на него шляпу.) Глупишь, брат Платонов, шутишь! (Берет его под руку.) Ну? Раз, два!.. Идите, Платонов! Вперед!

  

  

  

  

  Пауза. Да ну же, Мишель! Идите!

  П л а т о н о в. Не могу!

  А н н а  П е т р о в н а. Упрямится, точно молодой бык! Начинайте шагать! Ну? раз, два... Мишель, голубчик, родненький, хорошенький...

  П л а т о н о в (вырывается). Не пойду я, Анна Петровна!

  А н н а  П е т р о в н а. Пойдем вокруг школы пройдемся!

  П л а т о н о в. Зачем приставать? Ведь сказал же, что не пойду! Хочу сидеть дома, а потому и позвольте мне делать так, как я хочу!

  

  

  

  

  Пауза. Не пойду!

  А н н а  П е т р о в н а. Гм... Вот что, Платонов... Я вам займу немного денег, а вы уезжайте отсюда куда-нибудь на месяц, на два...

  П л а т о н о в. Куда?

  А н н а  П е т р о в н а. В Москву, в Петербург... Идет? Поезжайте, Мишель! Вам более чем необходимо проветриться! Прокатаетесь, людей посмотрите, в театры сходите, освежитесь, проветритесь... Я вам <дам> денег, писем... Хочешь и я с тобой поеду? Хочешь? Покатаемся, нагуляемся... Приедем сюда обратно обновленными, сияющими...

  П л а т о н о в. Прелестная идея, но, к несчастью, неисполнимая... Завтра я еду отсюда, Анна Петровна, но не с вами!

  А н н а  П е т р о в н а. Как хотите... Куда едете?

  П л а т о н о в. Еду...

  

  

  

  

  Пауза. Навсегда уезжаю отсюда...

  А н н а  П е т р о в н а. Пустяки... (Отпивает из бутылки.) Вздор!

  П л а т о н о в. Не пустяки, моя дорогая! Еду! Навсегда!!

  А н н а  П е т р о в н а. Для чего же, странный вы человек?

  П л а т о н о в. Не спрашивайте! Ей-богу, навсегда! Уезжаю и... Прощайте, вот что! Не спрашивайте! Ничего вы не узнаете от меня теперь...

  А н н а  П е т р о в н а. Вздор!

  П л а т о н о в. Сегодня только и видимся... Навсегда скроюсь... (Берет ее за рукав и потом за плечо.) Забудьте дурака, осла, подлеца и мерзавца Платонова! Он провалится сквозь землю, стушуется... Встретимся, быть может, через десятки лет, когда оба будем в состоянии хохотать и старчески плакать над этими днями, а теперь... черт с ним! (Целует руку.)

  А н н а  П е т р о в н а. На-ка выпей! (Наливает ему вина.) Пьяному не грешно молоть чепуху...

  П л а т о н о в (выпивает). Не буду я пьян... Буду помнить, моя мать, моя хорошая фея!.. Никогда не забуду! Смейся, развитая, светлоголовая женщина! Завтра я бегу отсюда, бегу от самого себя, сам не знаю куда, бегу к новой жизни! Знаю я, что такое эта новая жизнь!

  А н н а  П е т р о в н а. Всё это прекрасно, но что с вами поделалось?

  П л а т о н о в. Что? Я... После всё узнаете! Друг мой, когда вы ужаснетесь моему поступку, не проклинайте меня! Помните, что я уже почти что наказан... Расстаться с вами навсегда больше чем наказание... Чего улыбаетесь? Верьте! Честное слово, верьте! Так горько на душе, так скверно и подло, что рад был бы задушить себя!

  А н н а  П е т р о в н а (сквозь слезы). Не думаю, чтобы вы были способны на ужасное что-нибудь... Вы мне напишете по крайней мере?

  П л а т о н о в. Не посмею я написать к вам, да и вы сами не захотите читать моих писем! Безусловно навсегда... прощайте!

  А н н а  П е т р о в н а. Гм... Пропадете вы без меня, П л а т о н о в! (Трет себе лоб.) Я чуточку опьянела... Поедем вместе!

  П л а т о н о в. Нет... Завтра вес узнаете и... (Отворачивается к окну.)

  А н н а  П е т р о в н а. Вам нужны деньги?

  П л а т о н о в. Нет...

  А н н а  П е т р о в н а. А... помочь не могу?

  П л а т о н о в. Не знаю. Пришлите сегодня мне вашу карточку... (Оборачивается.) Уходите, Анна Петровна, или я черт знает чего наделаю! Я разрыдаюсь, отколочу себя и... Уходите! Нельзя мне оставаться! Вам говорят русским языком! Чего же вы ждете? Я должен ехать, поймите вы это! Зачем же так смотреть? Для чего делать такое лицо?

  А н н а  П е т р о в н а. Прощайте... (Подает руку.) Мы еще увидимся...

  П л а т о н о в. Нет... (Целует руку.) Не нужно... Уходите, моя родная... (Целует руку.) Прощайте... Оставьте... (Закрывает себе лицо ее рукой.)

  А н н а  П е т р о в н а. Раскис, сердечный, растаял... Ну? Пустите руку... Прощайте! Выпьем на прощании, что ли? (Наливает.) Пейте!.. Счастливого пути, а после пути счастья!

  

  

  

   Платонов пьет. Остался бы, Платонов! А? (Наливает и пьет.) Важно пожили бы... Что за преступление такое? Возможно ли оно в Войницевке?

  

  

  

  

  Пауза. Налить еще с горя?

  П л а т о н о в. Да.

  А н н а  П е т р о в н а (наливает). Пей, душа моя... Эх, черт возьми!

  П л а т о н о в (пьет). Будьте счастливы! Живите тут себе... И без меня можно...

  А н н а  П е т р о в н а. Пить так пить... (Наливает.) И пить умирать, и не пить умирать, так лучше же пить умирать... (Пьет.) Пьяница я, Платонов... А? Налить еще? Не нужно, впрочем... Язык свяжет, а чем тогда говорить будем? (Садится.) Нет ничего хуже, как быть развитой женщиной... Развитая женщина и без дела... Ну что я значу, для чего живу?

  

  

  

  

  Пауза. Поневоле безнравственная... Я безнравственная женщина, Платонов... (Хохочет.) А? И тебя люблю, может быть, потому, что безнравственная... (Трет себе лоб.) Я и пропаду... Такие всегда пропадают... Меня бы куда-нибудь профессором, директором... Будь я дипломатом, я бы весь свет перебаламутила... Развитая женщина и... без дела. Не нужна, значит... Лошади, коровы и собаки нужны, а ты не нужна, лишняя... А? Что же ты молчишь?

  П л а т о н о в. Обоим нам плохо...

  А н н а  П е т р о в н а. Хоть бы дети были... Ты любишь детей? (Встает.) Останься, голубчик! Останешься? Хорошо пожили бы!.. Весело, дружно... Ты уедешь, а я же как? Ведь мне же отдохнуть хочется... Мишель! Мне отдохнуть надо! Я хочу быть... женой, матерью...

  

  

  

  

  Пауза. Не молчи! Говори! Останешься? Ведь... ведь любишь, чудак? Любишь?

  П л а т о н о в (смотрит в окно). Убью себя, если останусь.

  А н н а  П е т р о в н а. Ведь любишь?

  П л а т о н о в. Кто вас не любит?

  А н н а  П е т р о в н а. Ты меня любишь, я тебя тоже, что же тебе еще нужно? С ума ты сходишь, должно быть... Что тебе еще нужно? Отчего тогда ночью не приходил?

  

  

  

 &nb