| Главная » Книги |
Зиновьева-Аннибал Лидия Дмитриевна - Певучий осел, Страница 6
Зиновьева-Аннибал Лидия Дмитриевна - Певучий оселustify">
Забелела заря -
Разбудите царя.
Третий хор. Золотится заря.
Протрубите, рога,
Подымайте царя!
Четвертый хор. Заалела заря!
Дребезжите, рога!
Торопите царя!
Лигей падает, брыкаясь, в солому. Долго возится, закапываясь глубже в
нее, чтобы схорониться. Потом не движется.
Пок (мчится к ложу).
Царица, царь! Пора вам в путь на запад!
Ткет Солнце золотых лучей тенета*
Вас уловить в объятьях неги томной.
И все, как встарь, сойдут с Олимпа боги,
Толпой смеющейся чету обстанут,
Венеру* с Марсом* новых застыдят.
Оберон приподымается. Деревья выпрямляются над ложем.
Оберон. Титания! Титания! Проснись!
Титания. Мой Оберон! Летим в края ночные!
Любить при месяце повадней нам.
Осла буди от сна!
Идут, обнявшись, к стойлу.
Оберон. Царица ночи!
Своей рукою нежной до хвоста
Священного Лигея прикоснись -
Он вскочит вмиг.
Титания (входит в стойло, где улегся Лигей).
Лигей, Лигей, проснись!
(Притрагивается к хвосту Лигея.)
Лигей (вскакивает).
Ио! Ио! Ио!
Титания кладет ему руку вокруг шеи. Он сбрасывает ее и лягается.
Титания. Что с ним?
Пок. Ослы ревнивы. Рано царь
Отчаялся, и рано ты, царица,
Объятиям супруга предалась.
Титания. Как мельница безмозглая, зерно
Гнилое мелет Пок праздноязычный!
Оберон трубит в золотой рог. Эльфы, опахалами сметнув солому с Лигея,
взнуздали его. Расправили крылья. Вскинули вверх ноги. Тучей крылышек
подхватили в воздух его и золотое стойло. Оберон и Титания схватывают
с двух сторон узду. Все поднимаются высоко в воздух и улетают при
тихих серебристых рогах.
Лигей (прерывая рога, вопит уныло).
Откуда я? Куда мой путь?
И кем заворожен?
В душе моей забвенья муть.
За что я постыжен?
Пок (улетая последним).
Лети, осел! Упрямство не дает
Упрямцу различить полынь и мед.
Кроличья Голова (показывается над пробоиной стены и боязливо
оглядывается). Нет никого. И слава Богу. А я и не думала падать. От собаки
под нависшим камнем втиснулась. У нее четыре лапы - не уместятся. (После
долгого молчания.) Бедные, неразумные юноши, не говорила ли я, что жадность
губит. Вот вы теперь оба спите вечным сном на дне моря. (После долгого
молчания.) Плохо мне было, когда вы меня оба, ревнуя, любили; но хуже теперь,
когда уже некому любить. (После долгого молчания.) Я буду горько плакать по
вас, милые, безрассудные юноши; но вот увидела я на траве кожухи плодовые.
Утолив свой голод, помяну вас жалобами и рыданьями. (Перебирается через
стену на башню.)
Первые лучи солнца освещают ее.
Действие третье
Болотистая кочковатая прогалина в чахлом лесу. Круглое черное озерцо-омут*.
Свод пещеры. В ее чернеющей глубине едва мерцает синий огонек на очаге и
золотое стойло поблескивает. Небо застлано ровною паутинною пеленой
облаков. Сеет непрерывный дождь. Слышны журчания струек, серебряная, острая
трель жаб и время от времени грудное кваканье лягушек. На ложе из осоки, в
ивовых венках, сидят, грустно и томно обнявшись, Оберон и Титания. Вокруг
них разнообразными группами эльфы и феи плачут, утирая глаза зелеными
полотенцами.
Оберон. Смертельная тоска легла на грудь.
Титания. В моей груди нет слез и нет рыданий.
Печалью мертвой сжала сердце боль.
Оберон. Я сам освободил его, дабы
Свободным принял он свое решенье
И возвестил, вернувшись: да иль нет.
Но долго длится ночь: он иль бежал,
Иль злую встретил смерть - и не придет.
И Пок его по дебрям не найдет.
Титания. Не смеет Пок вернуться без осла.
Оберон. Титания, мой слух не оскорбляй
Названием, Лигея недостойным!
Титания. Осел! Осел! Осел! Осел! Осел!
Пок. Осел! Осел! Цари, где ваш Лигей?
Всемилостивейший мой Государь,
Искал в тонучей тине и в чащобах
Валежных, под колодами гнилыми,
В овсах протлевших (ведь унынье ваше
Дождем страну залило, злак сгноив),
Добрался и до сел, где залетал
Я в каждый двор обшарить клеть и хлев,
И, рыща, песьим нюхом отмечал
Ослиц блудливых стойла особливо.
Оберон. Ты дерзкий раб! На шею жернов, жернов,
И крылья, ноги, руки оборвав,
Сквозь празелень гнилую в омут сразу
Я тело тощее, и с головой
Ленивой - в омут, в омут, что без дна!
(Трясет Пока.)
Проносится вихрь и обнажает на мгновение остро светящий месяц.
Титания. Не бей его и не грозись, о милый,
В болоте черном Пока затопить.
Извелся бы тогда весь смех вселенной,
И стала бы печальною любовь.
Оберон. Печальной стала светлая любовь,
Застлалось небо тучами седыми,
Луга, леса плачевный залил дождь,
Лишь вихри злые месяц обнажают.
(Обращается к Поку.)
Ленивый раб, презрение - не гнев
Отныне над тобою тяготеет:
Для гнева Оберона низок ты.
Приземный гад! Не в низменных трясинах
И не в ослиных стойлах тот сокрыт,
Кто мощных крыльев дивный обладатель,
Вспарить кто к солнцу может, как орел.
Взлети туч выше и, когда застелет
Зеленый свет Дианы тень седая,
Узнай, невежда, тень та - тень...
Пок. Осла!
(Радостно перекувыркивается.)
Оберон. С глаз прочь! Ты не вернешься без того,
Кто трона сопричастник моего!
Пок (подлетывая, бросается к ложу).
Царь прав, как и всегда. Сыщу его!
Глядел я все на землю; невдомек,
Что у трусливой твари крылья. Пок,
Вздерни башку: ан свистнет на суку
Ушастый соловей свою тоску.
(Прячется за первым деревом. Грозится кулачками Оберону.)
А все ты не отвык ругаться, драться!
Охоты мало мне за службу браться.
(Садится лениво на землю.)
Еще не подобрел ты, хоть урок
Жестокий дал за своенравье Пок.
Я за летучим не взлечу ослом,
Милей мне здесь на мху забыться сном.
(Ложится.)
Титания. Ах, мудро ль было дать ему свободу?
Оберон. Не пожелал я силой подымать,
Что вольно может мне навстречу встать.
Приятно лишь над женщиной насилье.
Титания. Кому, великодушный, дал ты крылья?
Оберон (сжимая Титанию в объятиях).
Оставь, Титания, язвить мне память.
Подруга добрая, отдайся хмелю.
Как вихрь сухой и злобный, страсть моя.
(Целует ее страстно.)
Проносится сухой порыв вихря, ломая ветви, крутя метели листьев,
волнуя и разбрызгивая черную воду омута. Месяц обнажается и остро
светит. Рои эльфов и фей мечутся с жалобными, мелодическими стонами,
и нестройно и жалобно звучат их музыкальные орудия.
Оберон. Жестокой страстью я к тебе палим,
Душа обидой злой отемнена.
Нет в ней былого нежного напева,
И носит страсть моя личину гнева.
Ивы низко наклоняются над ними, скрывая ложе. Страстная музыка
эльфов звучит с упоением и жестокостью. Кружащиеся сладострастные
пляски эльфов и фей при ярком свете месяца, перед которым проносятся
черные тучи. Потом небо чернеет, ровно застилаясь. Почти темно. Музыка
замирает. Эльфы и феи прячутся.
Голос Оберона. Титания, уснул бы я в истоме,
Но все тревожит память образ милый.
О род людей, к тебе я смерть ревную:
Бессмертным нет забвенья.
Голос Титании. Бодрый дух
Приличествует эльфу - не унынье.
Пусть станет сердце твердым и холодным.
О, светлый Оберон, тебе ль померкнуть?
Титании божественной ты муж.
Голос Оберона (как во сне).
Подруга верная, царица ночи!
Моей больной тоски не осуди,
Но муки знойные в прохладном снеге
Заклятий благостных мне остуди.
Затихну ль в белом сне твоей печали?
Хочу не чувствовать, оледенеть.
Довольно кровь в бреду все страсти мчали,
Довольно била плоть желаний плеть.
Из большой черной тучи сыплется густо перистый снег. Вода в омуте
замерзает, и все покрывается белой пеленой. Снежный свет ровно
освещает пещеру.
Пок (пробравшись к пещере, плачет и кулачками утирает глаза).
Как жалобно бедняжки причитают!
Кому приятно слышать, как цари
О воле неисполненной рыдают?
Лечу! Осла сыщу им до зари!
(Улетает решительно в лес.)
На снежную прогалину выбегает Прекрасный Поэт*, как бы спасаясь от
преследования. Потом Женщина с крыльями и с головой летучей мыши.
Она тычется слепо и беспорядочно из стороны в сторону
по обычаю летучих мышей.
Прекрасный Поэт (воображая себя преследуемым и перебежав стремительно
через прогалину).
Она преследует. О смерть!
Увы, поэт!
Метелью заткана вся твердь,
Спасенья нет.
В метели гибель мне сладка,
Но не люблю.
Пришла за мной издалека
Шепнуть: "Сгублю".
(Мечется мимо Головы Летучей Мыши. Потом, останавливается решительно
посреди прогалины, покорно скрестив руки на груди.)
Мне все равно. Губи. В гибели мое сладострастие.
Голова Летучей Мыши (нечаянно натыкается на Прекрасного Поэта).
Я любила. Кого - забыла.
Прекрасный Поэт. Меня манила.
Голова Летучей Мыши. Летим. Летим.
Прекрасный Поэт. В снегу могила.
Голова Летучей Мыши. Сгорим. Сгорим.
Прекрасный Поэт. Звенят метели.
Голова Летучей Мыши. Белы - костры.
Прекрасный Поэт. Мы смерти хотели.
Голова Летучей Мыши. Сгори. Сгори.
Хватают друг друга за руки и убегают в лес. Снег медленно стаивает. На
прогалину по кочкам прискакивает человек в растерзанных одеждах с
растрепанными волосами*.
Растрепанный Человек. Я влюблен. Я влюблен. О, дивная влюбленность! Я
не знаю в кого. Это новая любовь. Так никто не любил. Нас трое. Нас трое. У
моей любви два луча, два рога. Нас трое. Нас трое. Где она? (Запрокидывает
голову к небу, ищет и бежит, спотыкаясь о кочки.) Вижу, не вижу. Ты здесь.
Ты там. Третья, где ты?
(Натыкается на девушку с оленьей головой и двумя ветвистыми рогами.)
Ты ли? Ты ли?
Оленья Голова. Я. Я.
Растрепанный Человек. Тебя ли видел на небе?
Оленья Голова. Меня. Меня.
Растрепанный Человек. Твои два луча, два рога?
Оленья Голова. Мои. Мои.
Падают в объятия один другому.
Растрепанный Человек (отскакивает.) Стой! Один рог - не твой! Один луч
- другой. Ну, я знаю, чей луч, чей рог. Та - моя любовь.
Оленья Голова. Люби меня. Люби меня.
Растрепанный Человек. Люблю тебя. Люблю тебя.
Оленья Голова. Я твоя. Я твоя.
Растрепанный Человек. Нет. Вы обе - не мои. Ты моя - влюбленность,
влюбленность. Так не любил никто*.
Оленья Голова гордо поворачивается и убегает в лес.
Ты скрылась в тайге. И снова сердце млеет и горит. К кому не знает.
Один я буду шаманить под злой луной.
(Убегает в лес с противоположной стороны.)
Из лесу появляются много зверей и звериных масок. Ходят по двое, по трое.
В длинных белых одеждах - женщины с распущенными волосами, мужчины - с
головами водяных птиц ведут хоровод вокруг омута. К пещере
подходит старая колдунья. За нею попарно: две бесхвостые ящерицы, две
птицы с волочащимися крыльями, две кашляющие белки, две больные осы,
два простуженных бобра, две пчелки со слипшимися крылышками, две
вислоухие лисички, два гнилых боровика, два побитых подсолнечника, две
подгнившие сенные копны, две корявые березки, два слабеющих оленя, две
отощалые клячи и безнадежный поселянин с безнадежной поселянкой в
бычьих масках.
Колдунья (опускается на колени).
Царица славная и царь великий,
Колени дряхлые клоню перед вами.
Оберон. Какую весть несешь ты мне, колдунья?
Колдунья. Дождь затопил и села, и луга,
Затихли хороводы, игры, пляски,
В болота топкие слились луга,
Осокой жесткой поросли дороги,
Посевы сгнили, валит скот чума,
Работников, детей смерть язвой косит,
Нет зверя, ни цветка или былинки,
Не потерпевших от потопа злого,
А жабы, гады и болот личинки
Все множатся; не нужно им иного.
Оберон. Колдунья, встань! И этих подыми.
Виновны мы в беде, но в чем вина?
Ужели не свободен тосковать
Царь эльфов Оберон? Не жаль мне вас.
Вам темный дан удел, но краток срок.
Судья нам - вечность, и бессмертье - рок.
Титания (встает и поворачивается в глубину пещеры).
Огонь, взгорись, взъярись в пещере мрачной,
И чудо совершись святыни брачной!
Вспыхивает яркое пламя на очаге, и взгорается ясно золотое стойло.
(Обращается к колдунье.)
Войди, колдунья бедная, обсохни,
И тех калечных к очагу веди.
Вернется им краса и сила вновь.
Вы, эльфы, феи добрые, сберите
Целящих трав, кристаллов чародейных,
| |
| Просмотров: 283 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры