Тимковский Николай Иванович - Тьма

- самимъ остаться чистенькими. (Взглянувъ на Ольгу). Ну, такъ и есть, улетѣла на небо.

   Ольга (не слушая ея, задумчиво смотритъ въ окно). Какъ хорошо тамъ, вдали... Ахъ, ушла бы я съ тетей... въ рубищѣ... босая... съ нищенской сумой!..

   Юл³я (подходитъ къ столу Ольги и тайкомъ отъ сестры осматриваетъ бумаги и книги, лежащ³я на немъ, потомъ хочетъ потихоньку отворитъ ящикъ, но Ольга въ это время оборачивается къ ней, и Юл³я отходитъ отъ стола).

   Ольга. Кругомъ поля, рощи... дорога вьется далеко-далеко... Такъ хорошо дышится, когда надъ головой небо! Заря чуть блеститъ, а ты ужъ идешь куда-то все дальше и дальше... Звѣзды еще видны на небѣ, так³я блѣдныя, нѣжныя... и все такъ тихо, тихо кругомъ... и на душѣ тихо, и не чувствуешь себя...

   Юл³я. Отчего же ты не ушла съ теткой на богомолье? И прекрасно было бы.

   Ольга. Отъ себя никуда не уйдешь. (Садится къ столу, открываетъ ящикъ и въ задумчивости смотритъ туда.

   Юл³я. А здѣсь ты бродишь, какъ вѣчный жидъ, и на всѣхъ тоску нагоняешь. Право, и безъ того довольно на свѣтѣ всякой тощищи.

   Ольга. Да, да... Зачѣмъ мы вѣчно мечемся, никогда покою не знаемъ и даже во снѣ видимъ всегда что-нибудь мрачное? Зачѣмъ эта вѣчная тьма? Ахъ, если бы мы были, какъ дѣти! Ихъ такъ любилъ Христосъ... (Беретъ изъ ящика фотографическую карточку и смотритъ). Как³я у нея добрые, ясные глаза! Смотри. (Протягиваетъ карточку сестрѣ).

   Юл³я. Что такое?

   Ольга. Карточка моей Вѣры.

   Юл³я. Твоя Вѣра давно умерла. (Беретъ изъ рукъ Ольги карточку и бросаетъ ее на столъ). Спрячь.

   Ольга. Что она тебѣ сдѣлала?

   Юл³я. Опять разревешься.

   Ольга. Ты вѣдь любила мою Вѣрочку.

   Юл³я. Терпѣть не могу дѣтей.

   Ольга. Нѣтъ, нѣтъ... Въ нихъ столько жизни, столько ласки! Они - безгрѣшныя. (Задумывается надъ открытымъ ящикомъ). Что я хотѣла? Какая я безпамятная стала! Ахъ, да! (Вынимаетъ письмо и пишетъ). Вотъ ужъ скоро и сентябрь...

   Юл³я. Ну, такъ что же?

   Ольга (сама съ собой). Почти годъ съ тѣхъ поръ...

   Юл³я. Съ какихъ?

   Ольга (по-прежнему). Годъ тому назадъ я была совсѣмъ не та, и все было не то.

   Юл³я. Ты бредишь? (Входитъ Каминск³й. Ольга торопливо запираетъ ящикъ стола и отходитъ).

  

  

   Каминск³й. Что же вы, хозяйки, гостей оставили однихъ?

   Ольга. Тамъ съ ними Антонъ Николаевичъ.

   Юл³я. Намъ эти гости давно надоѣли. Что они повадились сюда?

   Каминск³й. Да вѣдь надо же, наконецъ, рѣшить вопросъ о наслѣдствѣ!

   Ольга. Я ужъ много разъ говорила Кириллу Борисовичу, что ничего не возьму. (Константинъ входитъ и тщательно закрываетъ за собою дверь).

   Каминск³й. Это тебѣ Волчаниновъ внушилъ? Знаю я! Что за гнусность, наконецъ! Ты теперь жила бы въ своемъ имѣн³и, потому что Кириллъ Борисовичъ предназначилъ для тебя Горбатовку; а ты вмѣсто этого поселилась въ какихъ-то развалинахъ.

  

  

   Константинъ. Ольга, вѣдь ты своимъ глупымъ упрямствомъ бросаешь подозрѣнье на себя и на всѣхъ насъ. Понимаешь ты это? (Ольга вздрагиваетъ). Насъ подозрѣваютъ въ укрывательствѣ, даже въ соучаст³и...

   Юл³я (презрительно). Не бойся, Костенька,- не трясись...

   Константинъ. Пусть боится тотъ, кто виноватъ, а мнѣ нечего бояться!

   Юл³я. Никто тутъ не виноватъ. Тохтамышевъ самъ убилъ себя.

   Константинъ (многозначительно). Ты увѣрена въ этомъ?

   Юл³я. Конечно... И это былъ лучш³й поступокъ въ его жизни.

   Константинъ (не сводя съ нея глазъ). Да? Ты думаешь?

   Юл³я (смотритъ ему прямо въ глаза). Я думаю, что ты начинаешь бѣситься... вѣроятно, отъ жары. (Входитъ Волчаниновъ).

  

  

   Волчаниновъ. Фу! Скоро ли они уберутся отъ насъ? Это невыносимо!

   Каминск³й. Убѣдите хоть вы Ольгу не отказываться отъ наслѣдства. Вѣдь она разоряетъ насъ!

   Волчаниновъ. Вы опять о томъ же? Вѣдь Кириллъ Борисовичъ оставилъ за вами мѣсто управляющаго домами.

   Каминск³й. Прекрасно-съ... Ну, а напримѣръ, Юл³я?..

   Юл³я. За Юл³ю прошу не хлопотать: она не привыкла къ этому.

   Каминск³й. Константинъ нарочно бросилъ службу, чтобы завѣдывать имѣн³емъ...

   Юл³я. Онъ ее бросилъ оттого, что его не сдѣлали сразу министромъ, а попросили подождать.

   Константинъ. Юл³я, спрячь свое жало! Каминск³е не могутъ сидѣть всю жизнь въ столоначальникахъ. Послѣ смерти Романа Борисовича я долженъ былъ выйти въ отставку.

   Каминск³й (Волчанинову). Этимъ мы обязаны вамъ, вамъ!

   Волчаниновъ (вздрогнувъ и нахмурившись). Что вы хотите сказать?

   Каминск³й. Это вы разорили насъ, вы научили Ольгу...

   Волчаниновъ. У Ольги Лаврентьевны есть свой разумъ.

   Каминск³й (теряя самообладан³е). Гдѣ онъ, гдѣ онъ? Одно безобраз³е, одна распущенность! Вы съ Ольгой скандализируете насъ своимъ поведен³емъ.

   Ольга. Зачѣмъ же вы пр³ѣхали къ намъ?

   Каминск³й. Вотъ какъ? Хорошо, я сегодня же уѣду. Но ты погоди торжествовать: придутъ для тебя черные дни, придутъ, придутъ! (Уходитъ)

   Константинъ. Правду сказалъ отецъ: въ этомъ домѣ трудно дышать.

   Ольга. Константинъ, ты напрашиваешься на ссору?

   Константинъ. Ни мириться, ни ссориться съ тобой я не намѣренъ. Если ты не видишь, что обезумѣла, тѣмъ хуже для тебя. (Уходитъ за отцомъ).

   Ольга (подходитъ къ Волчанинову и кладетъ ему руки на плечи). Забудь о нихъ. Они давно стали для меня чужими.

   Волчаниновъ. (Юл³и, которая смотритъ на нихъ исподлобья). А вы? Зачѣмъ вы на меня такъ смотрите?

   Ольга (подходитъ къ сестрѣ). Юл³я, почему ты такая грустная!

   Юл³я. "Мнѣ грустно, потому что весело тебѣ"?..

   Ольга. Мнѣ вовсе не весело.

   Юл³я. Хм... или оплакиваешь заднимъ числомъ покойнаго супруга? Ха, ха, ха!

   Ольга. Ты злая, злая!.. Нѣтъ, не то. Ты тоскуешь... Отчего, отчего?- скажи мнѣ! (Ласкаетъ сестру).

   Юл³я. Отъ праздности. (Уклоняется отъ ласкъ сестры и хочетъ идти къ гостямъ. Ольга, пораженная внезапной страшной мыслью, застываетъ въ неподвижности). .

   Волчаниновъ (съ горечью). Вы, кажется, не выносите моего присутств³я?

   Юл³я (дѣлаетъ невольное движен³е, которое тотчасъ сдерживаетъ). Я?! Нѣтъ я просто не люблю быть третьей! (Уходитъ).

   Волчаниновъ (задумчиво). Странный человѣкъ твоя сестра! (Ходитъ). Нѣтъ, должно-быть, нигдѣ не спрячешься отъ людей! Ужъ, кажется, въ, какую глушь забились, думали отдохнуть въ тишинѣ послѣ всего пережитаго, - а тутъ то папенька твой, то Константинъ, а то еще Кириллъ съ этимъ Сборщиковымъ! Зачѣмъ эти господа сюда пожаловали? Вторую недѣлю торчатъ въ городѣ, то и дѣло таскаются сюда. Тутъ не въ наслѣдствѣ дѣло... Нѣтъ! (Увидавъ лица Ольги). Послушай: ты меня смущаешь. Ты теперь не та, что была прежде. Пока тянулось слѣдств³е, ты боролась вмѣстѣ со мной, чтобы спасти меня, и я тогда каждый мигъ чувствовалъ любовь твою. А теперь я не чувствую этого. Я вижу, что у тебя есть мысли, которыхъ ты не высказываешь мнѣ.

   Ольга. Это не мысли - нѣтъ... это как³я-то тѣни ходятъ за мной.

   Волчаниновъ. Самая мрачная изъ нихъ - это твоя тетка, но она теперь далеко отъ насъ. (Садится около Ольги и гладитъ ея руку). Ольга, надо гнать отъ себя гнетущ³я мысли, надо создать себѣ такую жизнь, чтобы некогда было со страхомъ оглядываться назадъ. Надо всѣми силами бороться за такую жизнь и поддерживать другъ друга въ борьбѣ. Если у насъ съ тобой будетъ одна душа, то будетъ и сила, будетъ тотъ огонь, который многихъ согрѣетъ около насъ. Вѣдь такъ? Вѣдь этого хочетъ моя Ольга? (Смотритъ на нее). Да что ты?

   Ольга (судорожно обнимаетъ ею). Согрѣй мою душу! Прогони изъ нея этотъ могильный холодъ... дай мнѣ почувствовать, что во мнѣ еще теплится жизнь!..

   Волчаниновъ (лаская ее). Я хорошо сознаю, что мы взвалили на себя тяжелое бремя, но мы не подломимся подъ нимъ... Вѣдь такъ, Ольга, такъ? (Смотритъ на нее съ тревогой). Опять тѣни?

   Ольга. Слушай... Неужели ты не чувствуешь, какъ все здѣсь - люди, деревья, стѣны - все стоитъ передъ нами зловѣщимъ укоромъ, все говоритъ намъ, что мы не имѣемъ права жить, разговаривать съ людьми, работать, отдыхать...

   Волчаниновъ. Ольга?!

   Ольга. Нѣтъ, мы не можемъ вынести этой тяжести. Мы оба задыхаемся подъ ней, потому что оба виновны...

   Волчаниновъ. "Виновны"... Такъ, значитъ, мнѣ все еще нужно оправдываться передъ тобой?

   Ольга. Намъ нѣтъ оправдан³й!

   Волчаниновъ. Какъ?!. Ольга?!. (Отводитъ ее дальше отъ двери, за которой гости). Да развѣ мы не умоляли его, не перепробовали всѣ средства? Онъ самъ, самъ отрѣзалъ всѣ пути для какого-нибудь другого выхода, и самъ роковымъ образомъ погибъ отъ этого. Онъ долженъ былъ погибнуть!

   Ольга. А мы? Не сами ли мы возмущались противъ насил³я - и потомъ сами же пошли на такое злодѣйство! И мы должны погибнуть!

   Волчаниновъ. Не мы его убили и не я, а та темная сила, которая вырвала тебя изъ моихъ рукъ и отдала Тохтамышеву, та сила, которая искалѣчила и твою, и мою жизнь. (Ольга молча протестуетъ). Развѣ я хотѣлъ убивать? Развѣ я для того пришелъ къ нему въ домъ? Я хотѣлъ спасти тебя, вырвать изъ рукъ палача его жертву, которую онъ замучилъ бы. Я боролся за твою жизнь, Ольга!

   Ольга. Что дала намъ борьба? Мы съ каждымъ днемъ становимся несчастнѣе,- и такъ будетъ всю жизнь.

   Волчаниновъ. Да,- потому что ты сама, сама разрушаешь наше счастье!..

   Ольга. Счастье? Его нѣтъ и не будетъ. Каждая нищая баба въ тысячу разъ счастливѣе меня. Все обезображено! Одна тоска, одинъ страхъ!

   Волчаниновъ. Да, да, твой рабск³й страхъ! Онъ, и только онъ, мѣшаетъ намъ жить!

   Ольга. O какой жизни ты говоришь? Гдѣ она? Мы только притворяемся, что можемъ жить, а жизнь у насъ давно погублена: ты самъ чувствуешь это, и ничѣмъ, ничѣмъ ты не можешь заглушить въ себѣ этого чувства!

   Волчаниновъ. Ольга, злѣйш³й врагъ мой не сдѣлаетъ того, что ты дѣлаешь со мной! Ты все отнимаешь у меня!

   Ольга. Выслушай, выслушай...

   Волчаниновъ. Довольно! Мнѣ стыдно моей минутной слабости. Я пойду своей дорогой и никому не позволю становиться поперекъ ея!

   Ольга. Выслушай же меня... умоляю!

   Волчаниновъ (не слушая ея). Такъ зачѣмъ же я купилъ такой дорогой цѣной твою свободу, если ты не умѣешь цѣнить ея, если ты не стоишь ея? Ты и свободу свою, и любовь, и здравый смыслъ - все готова принести въ жертву призраку!

   Ольга. "Призраку"? Ты говоришь: "призраку"? Такъ почему же онъ имѣетъ такую власть надо мной? Почему онъ гонитъ меня на казнь, когда я могла бы наслаждаться теперь своей свободой?

   Волчаниновъ. "Почему"? Потому, что ты - жалкая женщина!

   Ольга. Антонъ!

   Волчаниновъ. Ты съ молокомъ матери всосала въ себя убожество! Сто разъ на дню желать смерти мужа она могла, а вѣдь цыпленка не зарѣзала бы! Кротость, смирен³е, сострадан³е... ха! ха!

   Ольга. Боже мой, какое у тебя злое лицо!

   Волчаниновъ. На то я и злодѣй... ха, ха!

   Ольга. Перестань... Мнѣ невыносимо больно видѣть твое ожесточен³е!

   Волчаниновъ (быстро подходитъ къ ней съ искаженнымъ лицомъ). А мнѣ, ты думаешь, не больно видѣть, какъ ты позоришь все, что даетъ мнѣ силу жить? А мнѣ, ты думаешь, легко одному выносить на себѣ всю эту тяжесть, и эту кровь, и вражду окружающихъ, и слезы твои, и твою измѣну? А ты не знаешь, что это ожесточенье росло во мнѣ капля по каплѣ цѣлые годы съ тѣхъ поръ, какъ ты впервые измѣнила мнѣ и вышла за Тохтамышева? И вотъ теперь ты снова измѣняешь мнѣ - хуже, безчестнѣе прежняго!

   Ольга. Это неправда - говорю тебѣ: неправда! У тебя душа помутилась... Вѣдь грѣхъ убиваетъ душу, покрываетъ ее, какъ проказой!

   Волчаниновъ. Ха! я вижу, что ты прошла тетушкину школу!

   Ольга. Не глумись надъ этимъ: я чувствую, какъ надвигается что-то зловѣщее...

   Волчаниновъ. Ну, довольно, наконецъ!

   Ольга (хватая его руку). Умоляю тебя: освободись отъ своего безум³я!

   Волчаниновъ (вырываетъ руку). Подп прочь отъ меня съ своими причитан³ями!

   Ольга (идетъ и останавливается). Такъ ты хочешь по-прежнему обманывать себя и другихъ? Хочешь жить этой украденной жизнью? (Съ страстнымъ убѣжден³емъ). Такъ знай же: мнѣ это глубоко противно! Лгать и лгать безъ конца? O, нѣтъ! Говорю тебѣ: я отрекаюсь отъ этой жизни, отъ этой свободы, отъ этой любви и отъ всей этой лжи... и отъ твоего безум³я. Отрекаюсь! (Хочетъ уйти).

   Волчаниновъ (при видѣ; больного экстаза Ольги, говоритъ тревожнымъ, озабоченнымъ тономъ), Постой... (Подходитъ къ ней). Я вижу въ твоихъ глазахъ какой-то странный блескъ... Мысли твои разстроены... (Ольга качаетъ головой съ грустнымъ укоромъ). Ты моришь себя голодомъ, не спишь по ночамъ, безпрестанно молишься... или все что-то пишешь.

   Ольга. Ты слѣдишь за мной, подстерегаешь каждое мое движенье. Ты приставилъ ко мнѣ сторожей для присмотра.

   Волчаниновъ. Какихъ сторожей?

   Ольга (съ глубокой грустью). Такъ было при мужѣ, только тогда родная сестра не слѣдила за мной.

   Волчаниновъ. За тобой нельзя не слѣдить. Я вижу, какъ тебѣ разставляютъ ловушку, какъ ты рвешься въ нее и меня тянешь за собой.

   Ольга (задумчиво и грустно). Мнѣ снилось, что я иду по одному берегу рѣки, а ты - по другому, я вижу тебя, я слышу твой голосъ, но насъ раздѣляетъ рѣка. И сколько бы мы ни шли, мы никогда не сойдемся...

   Волчаниновъ (саркастически). Тебѣ-то особенно нечего горевать, потому что ты по своему берегу придешь въ рай, а я куда приду?

   Ольга. Если бы ты понималъ меня, ты не говорилъ бы такъ. Цѣлые годы я стояла на распутьи, а теперь я вижу свѣтъ и иду на него. Но ты нарочно не хочешь понять меня, потому что тебѣ твоя ложь дороже всякой истины.

   Волчаниновъ. Ты узнала истину? Такъ сдѣлай такъ, чтобы я самъ свободно пришелъ къ твоей истинѣ, а не заковывай въ цѣпи мою мысль, совѣсть, чувство, не загоняй меня насильно въ западню. Развѣ я не вижу, какъ всѣ эти фарисеи крадутъ у меня твою душу?.. (Пауза. Волчаниновъ ходитъ). Зачѣмъ ты безъ моего вѣдома сносишься съ людьми, отъ которыхъ я не могу ждать ничего хорошаго? Зачѣмъ ты тайкомъ отъ меня ведешь как³е-то переговоры съ этимъ гнуснымъ Сборщиковымъ? Что означаетъ твоя неожиданная близость съ нимъ?

   Ольга. Оставь въ покоѣ этого несчастнаго человѣка, который страдаетъ за нашу же вину.

   Волчаниновъ. Лжетъ онъ: никто его серьезно не подозрѣваетъ. Эта лакейская душа исподличалась и изолгалась насквозь.

   Ольга. Намъ ли судить его?

   Волчаниновъ (саркастически). O, конечно!.. Мерзавца, который канючитъ передъ тобой и говоритъ тебѣ слезливыя слова, ты жалѣешь, а для меня не находишь пощады?

   Ольга. Я жалѣю тебя... больше всѣхъ жалѣю!

   Волчаниновъ. Но мнѣ что-то жутко приходится отъ этой жалости, и подозрительна она мнѣ. (Ходитъ въ волнен³и по комнатѣ, потомъ останавливается передъ Ольгой). Покажи, что ты написала? Гдѣ у тебя эта тетрадь?

   Ольга. Зачѣмъ ты стоишь передо.мной, какъ мой недругъ, и стережешь каждый мой взглядъ? Зачѣмъ ты вкрадываешься ко мнѣ въ душу?

   Волчаниновъ (подходитъ къ Ольгѣ). Дай ключъ...

   Ольга. Нѣтъ!

   Волчаниновъ. Я силой отниму у тебя!.. Я требую, слышишь? (Внѣ себя). Ольга, не доводи меня до послѣдняго!.. (Съ силой хватаетъ ее за руку; Ольга чуть не падаетъ; Волчаниновъ отпускаетъ ее).

   Ольга (стоитъ нѣсколько моментовъ ошеломленная). Боже мой! Боже мой! (Уходитъ, рыдая).

   (Волчаниновъ въ первый моментъ стоитъ неподвижно и не можетъ придти въ себя; потомъ вынимаетъ изъ кармана связку ключей и пробуетъ отпереть столъ Ольги; ни одинъ ключъ не подходитъ. Входитъ Юл³я; Волчаниновъ не замѣчаетъ ея прихода. Юл³я смотритъ на него, потомъ подходитъ къ нему).

  

  

   Юл³я. Я тоже пробовала отпереть... Ни одинъ ключъ не подходитъ.

   Волчаниновъ (застигнутый врасплохъ, молча смотритъ на Юл³ю; опомнившисъ). Я обезумѣлъ... До какой низости можетъ дойти человѣкъ! O, какъ все это мерзко!

   Юл³я (кивая на столъ). Меня это безпокоитъ.

   Волчаниновъ. Что? (Юл³я молча указываетъ на столъ. Пауза. Глядятъ другъ на друга).

   Волчаниновъ (пораженный внезапной мыслью). Васъ... почему же это безпокоитъ?

   Юл³я. Да потому же, почему и васъ.

   Волчаниновъ (тихо). Вы про что говорите?

   Юл³я (наклоняется къ нему). Не скрытничайте: вѣдь я все знаю...

   Волчаниновъ. Что вы знаете?

   Юл³я. Все... (Волчаниновъ, блѣдный, молча смотритъ на Юл³ю).

   Волчаниновъ. И вы... не осудили меня?

   Юл³я. Какъ видите... Впрочемъ, вы ничего не видите.

   Волчаниновъ. И вы вѣрите, что я отъ природы не такой ужъ злой и безчестный?..

   Юл³я (стараясь скрыть свое волнен³е). Ну, да... конечно.

   Волчаниновъ. Послушайте... Вѣдь я совершилъ преступлен³е... Вдумайтесь, вдумайтесь въ это!

   Юл³я. Не нужно... не будемъ говорить объ этомъ.

   Волчаниновъ. За одно то, что вы не бросили въ меня камнемъ, я, кажется, готовъ горячо полюбить васъ! (Сжимаетъ ея руки, Юл³я вздрагиваетъ). Только теперь я понялъ, что вы для меня дѣлали и дѣлаете... Всѣ противъ меня,- вы однѣ за меня!.. Спасибо, горячее спасибо вамъ, мой вѣрный, мой неизмѣнный другъ!

   Юл³я (освобождая свою руку). Пустите...

   Волчаниновъ. Что съ вами?

   Юл³я. Ничего... У насъ такой необыкновенный разговоръ вышелъ,- вотъ мое глупое сердце и затанцовало...

   Волчаниновъ. Если бы вы знали, какъ меня трогаетъ ваше прощен³е!

   Юл³я (стараясь не смотрѣть на нею). Прощен³е?

   Волчаниновъ. Ваше участ³е... O, неужели я встрѣтилъ въ васъ родную душу?

   Юл³я (судорожно обнимаетъ его). Да вѣдь я люблю тебя, люблю, люблю!..

   Волчаниновъ. Что вы дѣлаете?

   Юл³я. Въ первый и въ послѣдн³й разъ!.. Ты - моя жизнь!.. Дай сказать тебѣ все, все: вѣдь это больше не повторится!.. Дай мнѣ сказать!.. Вѣдь я столько лѣтъ молчала!.. Ты понимаешь: сгорать отъ страсти, вѣчно мечтать о невозможномъ и каждую минуту издѣваться надъ собой: "Хорошо, да не для тебя оно, не для тебя!" Вѣдь обидно? обидно? А вѣдь доставляло наслажден³е... Ха, ха!

   Волчаниновъ. O, ради Бога, не смѣйтесь такъ!

   Юл³я. Одной мечтой, однимъ чувствомъ жила, какъ ман³акъ! Представляла себѣ самое невозможное... Вдругъ войдетъ и скажетъ: "люблю тебя"... А ты вмѣсто этого говорилъ: "какъ я люблю Ольгу!" (Смѣется и плачетъ). Бѣдный звѣрокъ! онъ опять уходилъ, поджавъ хвостъ, въ свою нору и опять принимался мечтать...

   Волчаниновъ (тронутый). Полно, полно!..

   Юл³я. А здѣсь... лѣтомъ? O, это ужасное лѣто! Бывало, лежу по цѣлымъ днямъ у себя въ комнатѣ съ отчаян³емъ въ душѣ или медленно тащусь по лѣсу, пока голова не закружится; тогда лягу и замру... Все думала: авось, меня какой-нибудь тифъ подцѣпитъ? Нѣтъ, и онъ брезгуетъ мною!

   Волчаниновъ (задушевнымъ тономъ). Ну, полно же вамъ!

   Юл³я. Но случалось: вдругъ, сама не знаю почему, что-то оживетъ въ душѣ, вдругъ явится увѣренность, что ты меня полюбишь, что произойдетъ это чудо, и до того тогда захочется бѣжать къ тебѣ и уже навѣрное узнать, любишь ли ты меня, и, если нѣтъ, то непремѣнно кончить съ собой, потому что надо же кончить! Но я знаю, что никогда, никогда этого не будетъ, никогда ты меня не полюбишь! (Не давая Волчанинову говорить). Не утѣшай!.. Все вздоръ... Довольно болтать... Лучше совсѣмъ не разговаривать, а то я могу надѣлать глупостей... Забудьте это... (Отходитъ отъ него. Входитъ Кириллъ Борисовичъ).

  

  

   Кир. Бор. Туча, кажется, прошла? Можно ѣхать. (Подходитъ къ стеклянной двери и оглядываетъ небо). Нѣтъ, еще опасность не миновала. (Слышенъ отдаленный громъ). Не люблю этихъ небесныхъ представлен³й... брр! А все-таки надо ѣхать. (Волчанинову). Я вижу, вамъ не до гостей. Будьте любезны, велите подать мой экипажъ.

   Волчаниновъ. Сейчасъ. (Выходитъ. Слышенъ отдаленный громъ).

   Кир. Бор. Уговорите, пожалуйста, вашу сестру взять часть наслѣдства, слѣдуемую ей по закону. Я не привыкъ пользоваться чужимъ. У меня своего довольно. (Глядитъ на Юл³ю). Что съ вами, властительница думъ моихъ?

   Юл³я (поворачивается къ нему съ неестественнымъ оживлен³емъ). Знаете: я хочу прокатиться на вашихъ лошадяхъ... только шибко, чтобы духъ захватывало.

   Кир. Бор. Да? Я въ восторгѣ! Удивительно счастливыя мысли приходятъ вамъ въ голову.

   Юл³я. Скажите, что это за внезапная дружба у васъ со Сборщиковымъ? Васъ съ нимъ точно чортъ веревочкой связалъ.

   Кир. Бор. Мм... я просто пр³ютилъ его у себя... въ память брата... да, да... (Садится). А я, признаться, нарочно спровадилъ г. Волчанинова, чтобъ сказать вамъ два слова по секрету.

   Юл³я. Что такое?

   Кир. Бор. (оглядываясь и указывая ей мѣсто подлѣ себя). Сядьте сюда, поближе.

   Юл³я. Зачѣмъ такъ таинственно?

   Кир. Бор. Не хотите? Ну, такъ я подсяду къ вамъ. (Пересаживается къ ней).

   Юл³я. Въ чемъ дѣло?

   Кир. Бор. Прежде всего я долженъ сказать вамъ по секрету, что я... влюбленъ въ васъ.

   Юл³я (съ притворнымъ смѣхомъ). Это мы ужъ слышали... Вы, точно дергачъ, вѣчно издаете одни и тѣ же звуки... дальше? (Кириллъ Борисовичъ молча смотритъ на нее). Ваше краснорѣч³е изсякло? (Слышенъ затихающ³й громъ).

   Кир. Бор. Знаете что: поѣдемъ сейчасъ ко мнѣ, а завтра отправимся въ Лужки и будемъ тамъ жить.

   Юл³я. O, непремѣнно!

   Кир. Бор. Нѣтъ, безъ шутокъ. Я говорю серьезно. Вамъ нельзя быть подъ одной кровлей съ г. Волчаниновымъ.

   Юл³я (вспыхнувъ). Это почему?

   Кир. Бор. Да потому, что онъ - кандидатъ на каторгу. (Юл³я вздрагиваетъ). Его не притянули къ суду по недостатку уликъ, а теперь у меня ихъ болѣе чѣмъ достаточно.

   Юл³я (стараясь быть спокойной). Я въ сотый разъ слышу эти сплетни.

   Кир. Бор. Увы, мой очаровательный сфинксъ, это не сплетни. Повѣрьте мнѣ на слово. Я предупредилъ васъ, потому что мнѣ жаль васъ. Вѣдь какой-нибудь неосторожный шагъ съ вашей стороны, какая-нибудь записка могутъ имѣть пренепр³ятныя послѣдств³я для васъ.

   Юл³я. Такъ знайте же, что я ничему этому не вѣрю и никого не боюсь. Уликъ у васъ никакихъ нѣтъ просто потому, что ихъ и быть не можетъ.

   Кир. Бор. Ну, если такъ... (Вынимаетъ изъ кармана письмо). Вотъ документъ, который безусловно обличаетъ...

   Юл³я. Что это такое? (Хочетъ взять письмо),

   Кир. Бор. (отводя свою руку съ письмомъ). Это письмо, полученное мною отъ вашей тетки изъ К³ева. Изъ него видно, что преступлен³е совершено Волчаниновымъ съ вѣдома вашей сестры, и что тетка ваша была свидѣтельницей или почти свидѣтельницей преступлен³я, но скрыла это на слѣдств³и по настоян³ю виновныхъ. Ну-съ, что вы скажете на это?

   Юл³я (блѣдная, скрещиваетъ руки и дѣлаетъ страшныя усил³я казаться спокойной). Это вы сами сочинили... Это неправда.

   Кир. Бор. Да вы почеркъ-то узнаете? (Показываетъ ей письмо).

   Юл³я (протягиваетъ руку къ письму). Покажите.

   Кир. Бор. Въ ручки я вамъ не дамъ, а изъ своихъ рукъ покажу... (Сидитъ, держа письмо на столѣ и придерживая его по краямъ пальцами). Читайте... Вотъ эти строки... Вотъ здѣсь... (Указываетъ Юл³и мѣсто въ письмѣ. Юл³я нагибается къ письму и читаетъ. Кириллъ Борисовичъ обнимаетъ ее за тал³ю).

   Юл³я (невольно отшатываясь). Какъ вы смѣете!..

   Кир. Бор. Простите!.. Ваша близость... Я не могъ сдержать себя... Читайте дальше.

   Юл³я. Прочитайте сами... вслухъ.

   Кир. Бор. Нѣтъ, вы подите сюда.

   Юл³я. Какъ это низко!

   Кир. Бор. Въ такомъ случаѣ... (Прячетъ письмо въ карманъ),

   Юл³я. Давайте! (Подходитъ къ Кириллу Борисовичу).

   Кир. Бор. (указывая, гдѣ читать). Обратите вниман³е вотъ на эти строки: тутъ описано во всѣхъ подробностяхъ... Видите? А вотъ это?.. Смотрите сюда... (Юл³я съ страшнымъ волнен³емъ читаетъ письмо; Кириллъ Борисовичъ обнимаетъ ее за тал³ю; она не обращаетъ на это вниман³я. Прочтя письмо, Юл³я закрываетъ лицо руками и беззвучно рыдаетъ. Кириллъ Борисовичъ отходитъ отъ нея и проводитъ рукой по лбу). Въ первый разъ въ жизни меня такъ трогаютъ женск³я слезы.

   Юл³я. Отдайте мнѣ это письмо!

   Кир. Бор. Ай, ай, какая наивность. Я понимаю, что вамъ жаль сестру, но ее мы выгородимъ.

   Юл³я. Отдайте!

   Кир. Бор. Невозможно, милочка моя, невозможно.

   Юл³я. O, иногда и невозможное сбывается!

   Кир. Бор. Вы думаете? Въ такомъ случаѣ я позволю себѣ надѣяться, что вы когда-нибудь полюбите меня, хотя это и невозможно.

   Юл³я. Сжальтесь надъ нами! (Хватаетъ его руку).

   Кир. Бор. Пр³ѣзжайте ко мнѣ: у себя дома я болѣе сговорчивъ. (Едва слышный громъ. На небѣ вырисовывается радуга).

   Юл³я. Замолчите!

   Кир. Бор. Ну, право же, я теперь лучше, чѣмъ былъ прежде. Прежде мнѣ были нужны всѣ женщины вообще, и ни одна въ частности, а теперь мнѣ нужно только васъ и никого больше. Видите, какъ я облагородился?

   Юл³я. Если вы хоть немножко любите меня, вы отдадите мнѣ это письмо!

   Кир. Бор. Ну, до такого благородства я еще не дошелъ: это ужъ, такъ сказать, высшая школа. Можетъ быть, впослѣдств³и... подъ вашимъ руководствомъ... (Беретъ ея руку и подноситъ къ губамъ, Юл³я нервно отдергиваетъ руку). Вы бы хоть не выражали своего отвращен³я такъ демонстративно... хотя, надо вамъ отдать справедливость,- вы въ этотъ моментъ поистинѣ великолѣпны!.. Ну, что же дѣлать: насильно милъ не будешь. (Прячетъ письмо въ карманъ. Взглянувъ черезъ стеклянную дверь). А, радуга! Туча, значитъ, стороной прошла... (Дѣлаетъ шагъ и останавливается). Хотя я никогда не питалъ нѣжныхъ чувствъ къ покойному брату, но, тѣмъ не менѣе, мнѣ очень хочется увидать эту каналью Волчанинова въ арестантскомъ халатѣ.

   Юл³я. Да и меня тоже...

   Кир. Бор. Что такое?

   Юл³я. Выдавайте ужъ и меня кстати.

   Кир. Бор. Юл³я Лаврентьевна!?

   Юл³я. Его погубите - меня погубите.

   Кир. Бор. Да вы съ ума сошли!

   Юл³я. Вѣдь и я замѣшана тутъ... А вы и не знали? (Истерически смѣется).

   Кир. Бор. Послушайте, - да вы шутите, что ли?

   Юл³я (съ тѣмъ-же смѣхомъ). Шучу, шучу!.. (Серьезно) Прощайте... Вы меня не увидите больше. (Дѣлаетъ движен³е, чтобы уйти).

   Кир. Бор. Постойте... Что вы задумали?

   Юл³я. Я не хочу щеголять въ арестантскомъ халатѣ, а потому... уберу себя заблаговременно со сцены. (Идетъ).

   Кир. Бор. Какое безум³е!.. Да развѣ можно такъ? (За сценой слышны голоса Волчанинова, Ольги и Сборщикова. Входитъ Ольга, страшно взволнованная: за нею Волчаниновъ, сзади Сборщиковъ).

  

  

   Ольга. Оставь меня! Оставь меня!

   Волчаниновъ. Ольга, ты не въ себѣ!.. Ты сама не понимаешь, что говоришь.

   Кир. Бор. (ко всѣмъ). Что такое?

   Юл³я. Ольга!

   Сборщиковъ (Юл³и). Позвольте-съ!

   Волчаниновъ. Она больна,- говорю вамъ: больна!

   Ольга (Волчанинову). Такъ больше жить нельзя,- слышишь ты! нельзя!

   Волчаниновъ. Ольга!

   Сборщиковъ (ему). Позвольте же!

   Волчаниновъ (Сборщикову). Вамъ что угодно?

   Ольга. Обманъ, всю жизнь обманъ!.. Что же это за проклят³е такое?!

   Волчаниновъ. Да вѣдь это бредъ!

   Ольга (въ тоскливой борьбѣ). O, Боже мой! Эта кровь...

   Юл³я (обнимаетъ сестру). Ольга, опомнись!.. Ольга!

   Кир. Бор. Ну, теперь я вижу, что вы дѣйствительно больны.

   Сборщиковъ (въ изумлен³и). Кириллъ Борисовичъ?!!

   Кир. Бор. Въ постель, въ постель, - нечего и разговаривать! (Всѣ, кромѣ Сборщикова, окружаютъ Ольгу).

   Ольга. Я не больна. Нѣтъ, нѣтъ!

   Кир. Бор. Нехорошо, нехорошо... Вамъ надо успокоиться.

   Юл³я. Ольга, пойдемъ: тебѣ дурно... (хочетъ увести ее),

   Ольга (прижимая руками сердце). Сердце...

   Юл³я (увлекаетъ ее къ двери). Тебѣ надо сейчасъ же лечь!

   Кир. Бор. (беретъ Ольгу подъ руку и доводитъ до двери). Вотъ такъ, вотъ такъ... Я сейчасъ заѣду за докторомъ.

   Ольга. Задыхаюсь... Умереть бы... (Уходитъ съ Юл³ей; Кириллъ Борисовичъ возвращается отъ двери назадъ; Волчаниновъ, послѣ нѣкотораго колебан³я, поспѣшно уходитъ за Ольгой).

   Сборщиковъ. Глубокоуважаемый Кириллъ Борисовичъ,- что жъ это?!

   Кир. Бор. Я васъ попрошу оставить это дѣло.

   Сборщиковъ. Какъ-съ?!

   Кир. Бор. Братъ самъ покончилъ съ. собой. Таково мое убѣжден³е.

   Сборщиковъ. Что вы, что вы, многоуважаемый? Возможно ли? Стрѣляются только легкомысленные люди - студенты, провизоры - но чтобы генералы!

   Кир. Бор. Въ день смерти Романъ былъ замѣтно разстроенъ. Я помню это.

   Сборщиковъ. Да нѣтъ,- вы шутите! Сами же вы изволили говорить... Да для чего же мы и торчали цѣлыхъ двѣ недѣли въ скверномъ городишкѣ?

   Кир. Бор. Повторяю: я не хочу поднимать дѣла... Имѣю на то свои причины.

   Сборщиковъ. Мнѣ моя совѣсть не позволяетъ, сердечно уважаемый...

   Кир. Бор. (презрительно). Ваша совѣсть!

   Сборщиковъ. Вспомните: вѣдь тутъ священный прахъ! Да, наконецъ, при чемъ же я-то останусь, мои-то труды? Нѣтъ, сердечно уважаемый, правосуд³е выше всего!

   Кир. Бор. Вы желаете получить съ меня гонораръ?

   Сборщиковъ. Какъ можно, помилуйте-съ! Это - дѣло совѣсти.

   Кир. Бор. Да говорите же толкомъ, чортъ васъ побери!

   Сборщиковъ. Мнѣ бы, Кириллъ Борисовичъ, мѣсто управляющаго домами.

   Кир. Бор. Вы знаете, что оно занято Каминскимъ.

   Сборщиковъ. За что вы его такъ облюбовали? Вѣдь это, Кириллъ Борисовичъ, кащей... безсмертный-съ!..

   Кир. Бор. Русскимъ языкомъ говорю вамъ: я не могу прогнать Каминскаго; я далъ слово и... ну, и довольно объ этомъ!

   Сборщиковъ (съ затаенной злостью). Очень хорошо-съ. Понимаю всѣ тайныя пружины и всѣ фибры вашего человѣколюбиваго сердца... Значитъ, я опять ни при чемъ-съ?

   Кир. Бор. Это; наконецъ, становится гадко... Вы, просто, торгуете этимъ священнымъ прахомъ!

   Сборщиковъ. А вы, глубокоуважаемый?..

   Кир. Бор. Что-о?!

   Сборщиковъ. Увлеклись по слабости человѣческой, увлеклись... Хи-хи!

   Кир. Бор. Что такое?!

   Сборщиковъ. Барышня занятная... изъ-за нея-то, стало быть, вы и просидѣли въ городишкѣ? А я-то думалъ!..

   Кир. Бор. Молчать!

   Сборщиковъ. Можно и помолчать... только я этого такъ не оставлю.

   Кир. Бор. Вы?!

   Сборщиковъ. Я поведу дѣло на свой рискъ-съ... Мнѣ терять нечего-съ, а вотъ вы такъ можете потерять-съ.

   Кир. Бор. Если вы только посмѣете...

   Сборщиковъ. Посмѣю, глубокоуважаемый... Уголовщина-съ!

   Кир. Бор. Я васъ вышвырну на улицу!

   Сборщиковъ. Всѣ нити у меня въ рукахъ. Могу больно укусить-съ... Усталъ я на заднихъ-то лапкахъ передъ всѣми танцовать: видно, на нихъ далеко не уѣдешь. Лучше давайте говорить на чистоту. Можно и назадъ попятиться, только было бы изъ-за чего-съ... Чѣмъ стращать-то, вы лучше скажите мнѣ: чѣмъ вы меня наградите?

   Кир. Бор. Васъ? Пощечиной!..

   Сборщиковъ. Такъ мы и будемъ знать, такъ и запишемъ-съ.

   Кир. Бор. (подходить къ двери). Антонъ Николаевичъ!

   Сборщиковъ. А, значитъ стачка? Очень хорошо-съ!.. Такъ и будемъ знать. (Входитъ Волчаниновъ).