Щепкина-Куперник Татьяна Львовна - Счастливая женщина, Страница 2 - Книги

stify"> Барменьева. Ну, например, что невозможно... в России... не помню что! Что-то такое о рабочих! Доказывал блестяще. Колтовской.И доказал? Барменьева. Naturellement!*

Явление XXIV

Семен. Его превосходительство барон Шверт.

Колтовской (вставая). Однако я откланяюсь! Так я могу передать жене, что вы будете в субботу?

Лидия. Непременно. И мой привет ей!

Колтовской. Miss Бетси, приезжайте пораньше!

Барон Шверт (в дверях встречается с Колтовским, раскланивается, идет к Лидии, целует руку). Лидия Юрьевна, графиня...

Лидия. Чаю?

Шверт. Благодарю! Я прервал интересную беседу?

Барменьева. Нет, это я вербовала в свою партию молодых людей.

Шверт. А! Можно узнать, что за партия?

Бетси. П. п. И был поставлен вопрос: можно ли молодому человеку быть вместе членом этой партии...

Барменьева. И партии балетоманов.

Графиня. Что вы скажете нам на это, великий сердцеведец?

Шверт. Слишком много чести... Но если вы хотите знать мое мнение - скажу, что молодого человека очень хорошо рекомендует, если он балетоман.

Тэдди. Vous voyez!*

Бетси передает Шверту чай.

Шверт. Это показывает, что у него, во-первых, чистая совесть, а во-вторых, большая наклонность к эстетике: две прекрасные вещи для всякого человека. Что же касается до участия очень молодых людей в политических партиях...

Бетси. То?

Шверт. Я вспоминаю, как мне раз сказал американский президент: "У нас политику делаем мы, взрослые и пожилые люди, а молодежь занимается своими личными делами, а у вас делается наоборот, и это очень вредно". Впрочем, это его мнение, я же лично думаю, что в России молодежь должна переживать увлечение политикой - это, как корь, чем раньше, тем безопаснее.

Бетси. Это ваше мнение, барон?

Шверт. Да!

Бетси. И вы бы под ним подписались?

Шверт (удивленно). Я говорю только то, под чем мог вы всегда подписаться.

Бетси. В таком случае, позвольте мне его напечатать?

Шверт. Как напечатать?

Бетси (шутливо приседая). К вашим услугам - я журналистка!

Шверт. Так это было интервью? О, Лидия Юрьевна, какое коварство! Но нечего делать, я пойман!

Графиня. Мне пора, дорогая. (Встает.) Я засиделась у вас, как старосветская помещица... Но у вас так уютно! Teddy, viens, mon enfant*.

Тэдди. Oui, maman!*

Графиня прощается, идет к выходу.

Лидия провожает ее.

Графиня. Значит, увидимся в субботу!

Явление XXV

Шверт (Бетси). Кто бы мог подумать, что под цветами кроются змеи и что в гостиной Лидии Юрьевны меня застигнет интервью, да еще в таком прелестном образе!

Бетси. Вот вам преимущества феминизма! (Возвращается от дверей. Лидии.) А теперь я лечу, дорогая! Отправляюсь писать статью. Вы не можете представить себе, барон, какую вы мне оказали услугу!

Шверт. Я враг рекламы, но я рад, если мог доказать вам мою готовность к услугам!

Бетси (целует Лидию). Мурочка!

Барменьева. Я тоже еду! Я тебя подвезу. У меня автомобиль. До свидания.

Обе уходят.

Явление XXVI

Шверт. А я могу воспользоваться моей обычной привилегией и немного посидеть?

Лидия. Конечно! (Подходит к лилиям и нюхает их.) Теперь я могу поблагодарить вас за цветы!

Шверт. Это не цветы, это мои мысли о вас. Они такие же ароматные и нежные...

Лидия (стараясь переменить разговор). Какая в сущности варварская привычка эти визиты. Вы не находите? И хозяйка, и визитеры обыкновенно только и ждут, чтобы эта corvée* кончилась и можно было остаться в интимном кругу. И все-таки это не выводится из моды!

Шверт. Я всегда, как скупой рыцарь свиданья со своим золотом, жду того момента, когда ваши гости уйдут.

Лидия. Вы исполнили свое обещание?

Шверт. Конечно!.. Разве я могу не исполнить то, что обещал вам?

Лидия. Где же?

Шверт. Вы разрешите позвонить?

Лидия. Faites!*

Шверт подходит к звонку и нажимает кнопку.

А мы сейчас сделаем здесь уютно. (Тушит электричество везде, кроме одной большой лампы под мягким розовым абажуром возле камина. Поправляет камин, подвигает кресла.)

Шверт помогает ей. Входит Семен.

Шверт (Семену). Там у меня в карете портфель. Принесите его.

Семен. Слушаю-с. (Выходит.)

Лидия. Садитесь поуютнее... Здесь у камина. И давайте пить чай по-настоящему. Хотите сандвич? Или рюмку малаги?* (Приносит это все и ставит на маленький низкий столик у камина.)

Шверт. Ничего не хочу. Просто как эпикуреец - люблю смотреть, как вы двигаетесь. В ваших движениях есть музыка. Какое наслаждение вот так сидеть в вашем поэтичном уголке! Совершенно забываешь, что это в Петербурге. Удивительно, как вы умеете создавать вокруг себя атмосферу чего-то... своего собственного, не банального.

Лидия. Но девять из десяти гостиных в Петербурге похожи на эту!

Шверт. Нет. Эти тона, эта разбросанность, складки вашего платья - все это ваше и больше ничье!

Лидия. Смотрите, как красиво сплетаются тени от цветов на потолке. В этом есть что-то фантастическое. Давайте мечтать, что мы не здесь, что за окном не свинцовая Нева.

Шверт. А пурпуровые воды Арно*?

Лидия (смеется). Увы, это только мечты!

Шверт. Я счастливее вас: у меня есть возможность забыть окружающее - какой у вас нет.

Лидия. Что же это, поделитесь!

Шверт. Не могу! Вам это не доступно!

Лидия. Как! Что же это может быть? (Смеется.) Гашиш? Он отрицательно кивает головой. Нет? Морфий! Тоже нет?

Шверт. Ваши глаза!

Лидия. О!..

Шверт. Правда. Если бы вы знали, как скучно, как иногда отвратительно видеть, как вижу я почти во всех глазах не то боязливое, не то просительное выражение. Меня преследуют эти глаза: то какие-то жалкие, собачьи, то полные затаенной враждебности. Каждый считает своим долгом чего-то от меня ждать, чего-то требовать, на что-то рассчитывать. И только ваши глаза... глубокие, гордые, смелые... не умеющие просить, созданные повелевать! Я отдыхаю, смотря на них, как после петербургского неба глядя на небо Италии!..

Лидия. Да, вас боятся. Сегодня еще я прочла в газете: вас называют "железный человек".

Шверт. Но вы знаете, что это железо готово растаять, как воск, от вашего мягкого взгляда.

Лидия. О, о, о! Смотрите - опасно говорить такие вещи - вдруг я задумаю испытать свою власть?

Вся эта сцена ведется тоном светской болтовни, сквозь которую проглядывает нервное, более глубокое чувство затаенного волнения. Семен вносит портфель. Подает его и уходит.

Лидия. Если бы знали, что в портфеле у этого делового человека!

Шверт. К счастью - это тайна - и даже не государственная, а наша. Наша с вами!

Лидия. Ну-с, я слушаю!

Он идет к роялю; она удобнее усаживается и слушает. Он играет прелюдию.

Шверт (мелодекламируя).

Волшебница! В глаза твои смотря,

Я вижу в них игру теней и света.

Меня влечет живая сказка эта

Из золота, сапфира, янтаря.

В них бирюза сливается со сталью,

И блеска, и мерцания полна...

Какая смена радости - печалью,

Какая глубина! Ты счастья ждешь?

В глазах твоих счастливых

Играет солнце в ярких переливах,

И золото все ярче и сильней

Их затопляет ласкою своей.

Но гнев придет... И вновь исчезли блестки,

И золото, и нежная лазурь,

И вдруг глаза, как тучи серых бурь,

Как сталь, и холодны, и жестки.

Нахлынет страсть - и свет уходит прочь,

Цвета темнеют, в мраке утопая,

Так день бледнеет, царство уступая,

Когда слетит властительница ночь.

Огонь и мрак! Две синие загадки!

То солнца свет, то Божия гроза!

И я смотрю, смотрю в твои глаза

И мучаюсь... И эти муки сладки!

За бред любви меня не упрекай!..

Пускай уста, как прежде будут немы,

Но две звезды, две чудные поэмы,

Но глаз твоих отдай мне дивный рай!

В них с упоеньем трепетным смотрю я,

Впивая страсти утонченный яд -

И жжет меня сильнее поцелуя

Любимых глаз ответный, долгий взгляд!

Лидия сидит, закрыв лицо руками.

(Он кончил и, подойдя к ней, повторяет.)

И жжет меня сильнее поцелуя

Любимых глаз ответный, долгий взгляд!

Лидия (встает. Очень нервно). Мне не надо вас слушать!

Шверт. Отчего?

Лидия. Я сама не знаю. В меня прокрадываются тысячи каких-то змеек. Ваши стихи волнуют меня. Я не хочу этого.

Шверт. Как? Вы не хотите? Но разве не самое ценное в жизни эти волнения, этот глубокий трепет невысказанных, неопределенных ощущений? Когда чувство задевает вас своим крылом... мелькнет и спрячется где-то в тайниках вашего существа, в том заповедном саду, который есть у всякого человека!..

Лидия. Нет, нет, не надо таинственных садов... Их полумрак опасен. Жизнь - моя жизнь - должна быть ярко освещенной залой, куда можно войти во всякое время.

Шверт. Не смейтесь! Не шутите! Единственные минуты, для которых стоит жить, это те минуты, когда вы уходите из яркого света в ваш заповедный сад. Ведь он же есть у вас, не может не быть, вы слишком тонкая натура, чтоб довольствоваться видимым и осязаемым.

Лидия. Ну, хорошо, допустим, что есть.

Шверт. Вот видите!

Лидия. И я отдыхаю в нем от видимого и осязаемого. Но... я должна быть там одна. А ваши звуки... ваши стихи... проникают туда... за его ограду...

Шверт. Какое вы слово сказали! Какое вы мне доставили счастье! Значит... я проникнул туда? Это было все, что я хотел! И если это сделали вибрации моих звуков, сочетания моих рифм, значит я не напрасно творил! Чувствуете ли вы, понимаете ли вы, как много значит для меня эта мистическая близость? Скажите, скажите, что да!

Лидия. Да!

Он молча целует ей руки.

Шверт. Как вы хороши сейчас! О если бы это слово не было так опошлено... Если бы каждая служанка не могла услышать это от каждого писаря! Какое проклятие, что людской язык так беден. Если бы это слово не было так истрепано, как мотив шарманки... Я готов бы был произнести его!

Лидия. Какое слово?

Шверт. Неужели его надо говорить?

Лидия (теряя голову). Скажите!

Шверт. К чему? Вы и так читаете его в моих глазах! Вы чувствуете его вот в этом поцелуе - нет, нет, не отнимайте руки... которым я так нежно, так нежно коснулся ваших прекрасных, тонких пальцев... вы не можете не ощущать его всем вашим существом. (Жадно целует ей руки.)

Лидия (обессилевшая). Не надо, не надо...

Минута опасной близости.

Явление XXVII

Сергей (показывается в средних дверях, отступает, смущается, бормочет). Простите, мама... я думал... все... мне надо было...

Лидия (овладевая собой). Войди же!..

Сергей. Нет... я... лучше потом. (Скрывается.)

Явление XXVIII

Шверт. Появление вашего сына вернуло меня к действительности. (Взглянув на часы.) Я не заметил, как летит время, и опоздал. До свидания!

Лидия. Вы не можете остаться обедать?

Шверт. К несчастью, невозможно!.. Но мы увидимся послезавтра у Колтовских? И может быть, вы тогда позволите мне пообедать у вас?

Лидия. Прекрасно!

Шверт. До свидания же! (Целует ей руку уже иначе и уходит).

Явление XXIX

Лидия (одна. Поправляет волосы. Смеется нервным смехом). Д-да... Совсем как в старинных мелодрамах... Мне оставалось только сказать: "Мой сын, я спасена!"

Занавес

Действие второе

Спальня Стожаровой. Всюду блекло-розовые тона, гирлянды Louis XV*, белое лакированное дерево, материи либерти". У окон жардиньерки с цветами. Впечатление ленивой комнаты: низкие диваны, широкие кресла - Bergère", белый мех на полу. Низкая белая кровать, полузакрытая тоже низкой - ниже человеческого роста - ширмой, которую можно поставить так, что кровать будет совсем закрыта. Туалет и пр.

Явление I

Лидия лежит в постели в изящном saut de lit* с книгой в руках и прихлебывает темную жидкость из стаканчика. Луиза, горничная - корректная, суховатая, лет 35-ти - стоит перед ней и держит поднос с бисквитами и чашкой шоколада.

Лидия. Что это, кажется, сегодня что-то вроде солнца?

Луиза. День очень хороший, Ваше превосходительство.

Лидия. Вы сказали Андрею подавать к часу?

Луиза. Сказала.

Лидия (отдает ей стаканчик, морщится). Отчего сегодня такая невкусная кола*?

Луиза. Извините, Ваше превосходительство, вышла вся малага, Семен не сказал мне... и приготовил на мадере*.

Лидия (с упреком). Вот видите, Луиза - о таких пустяках и то вы не можете позаботиться!

Луиза. Виновата, Ваше превосходительство. Я сама буду следить за этим. Прикажете шоколаду?..

Лидия. Дайте, пожалуйста...

Луиза подает ей шоколад. Стук в дверь. Посмотрите, что там такое? Луиза выходит на минуту. Лидия пьет шоколад и читает. Луиза возвращается.

Луиза. Семен докладывает, что звонили по телефону от г-жи Барменьевой, они собираются заехать; потом пришли Елизавета Аркадьевна, и м-м Фанни дожидается. Лидия. Отлично, просите Елизавету Аркадьевну, да и Фанни можно.

Луиза опять выходит. Через минуту входит Бетси.

Явление II

Бетси (подбегая к Лидии). Душка моя, как вам не стыдно! Я уж и в редакции была и пешком по набережной сюда пришла, а вы еще спите! Ах-ай-ай!

Лидия (протягивая ей руки и бросая книжку). И не думала я спать, я уже взяла ванну! Но ведь мне предписано после ванны выпить рюмку колы и с полчаса лежать в постели. Я уже прочла половину нового романа Лоти*. Правда, над ним чуть было опять не заснула: психология гаремных дам, из которых, конечно, одна, открыто, а остальные тайно умирают от любви к Лоти.

Бетси. Лоти верен себе - скромен, как молодая девушка из грамматики Кюнера!*

Лидия. Какая молодая девушка?

Бетси. Ах, это там сказано: "скромность есть украшение молодой девушки". Бедный старый Кюнер совсем отстал от моды - теперь скромность можно найти разве только у старой девы, но уж никак не у молодой.

Лидия. Ну, мой колокольчик, хотите чаю, кофе, шоколаду?

Бетси. Мерси, ничего не хочу, я все земное совершила!

Лидия. Что нового на свете?..

Бетси. Ничего... если не считать сенсационного ареста. Арестовали... Вы ее встречали у Гревеницев, - хорошенькая брюнетка... Надя Нерадова!

Лидия. Да что вы говорите?

Бетси. Да, да... в то время как она была у своей модистки.

Лидия. Удивительно! Où la politique va-t-elle nicher?* Девушка из лучшего общества, богатая, миленькая...

Бетси. Ужасно! Не говорите мне об этой несносной политике! Так трудно писать стало! Все только и интересуются политикой, а ведь политика и я - èa fait deux!* Я бы и рада о ней писать - да что? Этому меня не учили. Я знаю, сколько лет процарствовал Псамметих*, чему равны две стороны треугольника, что написал m-r Fénélon* и много других полезных вещей - но, увы! Одного слова "политическая экономия" довольно, чтобы встали дыбом все волосы на моей голове, не исключая и фризеток* от Делькруа*.

Явление III

Луиза впускает Фанни, сама уходит.

Фанни (массажистка неопределенных лет, в черном платье, в переднике и с ридикюлем. Кланяясь). Здравствуйте, Ваше превосходительство! Здравствуйте, барышня... Извините - я грела руки!

Бетси (разваливаясь в кресле у камина и ставя ножки на его решетку). Только бы не карманы!

Фанни. О!.. Позволите массаж?

Лидия. Нет, сегодня некогда; нате вам мои руки и кончайте с ними поскорее.

Фанни садится на пуф у постели, вынимает принадлежности для полировки ногтей и т. д.

Нет, нет, пожалуйста, мой crème. (К Бетси.) Девочка, передайте вон ту баночку с туалета.

Бетси (подходит к туалету). С серебряной крышкой?

Лидия. Да.

Бетси передает крем.

Фанни. Отчего, ваше превосходительство, не желаете попробовать мой крем, он из Institut de Beauté*. (Отделывает руки Лидии.)

Лидия. Что это еще за Institut?

Фанни. Это замечательное учреждение. Дамы, побывавшие там, выходят оттуда помолодевшими на 20 лет.

Бетси. Ах, как это мило! Непременно отправлюсь туда, чтобы мне сделали 5 лет! Только что тогда со мной будет? Лидия Юрьевна, вы возьмете меня к себе на воспитание? (Хохочет.)

Фанни. Вы смеетесь, а если бы увидели княгиню Джамарову - она выглядит собственной дочерью.

Бетси. Ой, это что-то похоже на бабушку Мирабо!* У той в 90 лет отросли волосы, явились новые зубы, и она стала влюбляться направо и налево, и так и умерла. Вы скажите вашей княгине, что в ее возрасте такие потрясения опасны.

Фанни. Нет... взгляните, вот я захватила каталог... (Вынимает из ридикюля бледно-голубую книжечку.) Как изящно издано.

Бетси. Дайте, дайте! Я почитаю вслух. (Берет книжечку.) О! Это интересно! "Крем для лица, придающий ему ту матовую бледность, которую обыкновенно зовут "роковая красота". "Цена баночке - 20 рублей".

Смеются.

На 20 рублей приобрести "роковую красоту" - стоит риска?

Лидия. Что там еще? Читайте!

Бетси (читает). "Жидкость для ресниц, придающая взгляду одновременно томность и пылкость, цена 10 руб." Нет, это решено! Едем! Пусть мои глаза сделаются и томными, и пылкими!

Лидия. Это прелестно!

Бетси. Нет, вот верх совершенства! (Читает.) "Машинка Venus, любому носу сообщающая правильную греческую форму." Теперь я спасена! (Лидии.) Подумайте, за 45 рублей я приобрету: роковую красоту, греческий нос и томность, и пылкость взгляда!..

Лидия. И неужели этому кто-нибудь верит?

Фанни. Проезду нет от карет. Все дамы туда стремятся.

Бетси. Непременно! Подумайте, я ребенком насаживала себе на нос шпильки, чтобы он стал тоньше, и плакала, когда меня дразнили кузены, а теперь спасенье под рукой и стоит всего 15 рублей!

Фанни. Я еще хотела, Ваше превосходительство, предложить вам... не посмотрите ли - мне поручили продать замечательное брюссельское кружево!

Лидия (строго). Фанни! Опять с ваших француженок?

Фанни. Нет, уверяю вас, ваше превосходительство, это совсем из других источников. Одна немецкая принцесса, в бытность здесь, подарила его приставленной к ней камер-юнгфере*, та и продает... Удивительная работа...

Лидия. Если удивительная работа, можете принести, только помните скандал в Ялте?

Фанни. Что вы, Ваше превосходительство!

Лидия. Да, с вами надо осторожно. Вы кончили?

Фанни. Еще минутку.

Лидия (к Бетси, взявшей ее книгу и читающей). Бетси, а что поделывает папа?

Бетси. Старый автор дней моих? Отлично. Раскладывает пасьянсы и ссорится с тетей. Ах, надо ценить мою добродетель! (Вскакивает.) При такой обстановке я давно должна была бы написать: "очаровательная блондинка 25-ти лет даст весь пыл первой любви тому, кто предложит ей хороший выезд и ежемесячную поддержку не менее 500 рублей!.."

Лидия. Бетси!!

Бетси (со смехом). Сама своими глазами читала у нас в газете на последней странице... Кстати, вы читали сегодняшние газеты?

Лидия. Нет еще!

Бетси. А! То-то вы мне ни слова не говорите о моем интервью!

Лидия (с интересом). А! оно уже напечатано?..

Бетси. Моментально! Вчера его сдала... Вы знаете, дорогая, это интервью сразу очень повысило мои фонды! Ведь все знают, что барон не пускает на порог интервьюеров: им приходится разговаривать с его швейцарами и дворниками, потому что даже его камердинер и тот недоступен! Ну, редактор был в восторге, поздравлял меня - и прибавил!..

Лидия. Это прелестно, как я рада за вас! Дадите мне прочесть?

Бетси. Конечно! Подождите, я оставила газеты в библиотеке - сейчас принесу их вам! (Уходит.).

Явление IV

Няня (входя и кланяясь). С добрым утром, Ваше превосходительство... Там Сереженька спрашивает, можно ли им к вам прийти?..

Фанни окончила свое дело и встает.

Лидия. Конечно!.. (Фанни.) Вы кончили?..

Фанни. Кончила. Лидия. Дайте мне, няня, капот - я встану.

Няня передает лежавший на кресле капот и выходит.

Явление V

Лидия переодевается за ширмой, Фанни укладывает свои пожитки.

Фанни. Так не прикажете вам оставить баночку этого крема, Ваше превосходительство? Правда, с вашим цветом лица никаких косметик не надо, но он удивительно предохраняет кожу.

Лидия. Оставьте, если хотите!

Фанни (у дверей). До свидания, Ваше превосходительство. Так я кружево завтра принесу?

Лидия (выходя из-за ширмы). Да, да, да! Crampon!*

Фанни уходит.

Явление VI

Входит Сергей, Лидия идет к нему навстречу, дает ему поцеловать руку и целует в лоб.

Лидия. Сержик, здравствуйте! Как это мило, что ты пришел к твоей маме!

Сергей. Здравствуйте, мама... Да вас так редко можно застать одну - мне именно хотелось вас одну видеть.

Лидия. Это очень лестно! Ну, вот мы и одни! Садись! Хочешь шоколаду?

Сергей. Благодарю, не хочу... Мне просто хотелось потолковать с вами... (Не садится, а неловко стоит у туалета и перебирает безделушки.) Так много накопилось на душа... (Роняет что-то.)

Лидия. Сережа, не верти, разобьешь!

Сергей. Виноват...

Лидия. Садись же, так неуютно.

Сергей (садясь). Хотелось поговорить с вами - и чувствую, что пора... Кто знает, может быть скоро будет поздно!

Лидия. Сережа! Ты меня пугаешь! Такой серьезный тон. Говори в чем дело... (Приглядывается к нему.) Ну, признавайся, наделал долгов? Боишься папа?..

Сергей. Нет, мама, у меня нет долгов.

Лидия. Что же тогда?.. (Внезапно пугается мысли, пришедшей ей в голову.)

Сережа... Боже мой! Неужели ты болен?

Сергей. Нет, нет, мама, ничего подобного...

Лидия (опускается на подушки, с которой привстала было). Фу! Отлегло от сердца. Как я испугалась! Постой! Уж не задумал ли ты жениться? (Хохочет.)

Сергей. Да нет, мама, что вы! Я сейчас вовсе не собирался сообщать вам... какие-нибудь факты. Мне просто хочется поговорить с вами, ведь мы никогда не говорили с вами, мама.

Лидия. Как не говорили? Ну, говори же, мой мальчик, хоть сейчас. Только, милый Сержик, оставь мой веер, ты непременно сломаешь его. Когда же я тебе отказывала в совете и... все такое? Я не виновата, что мне все некогда...

Явление VII

Луиза (входя). Ваше превосходительство, лошади поданы!

Лидия. Ну, поданы, так и пусть ждут...

Луиза уходит.

Явление VIII

Лидия. Ты суди сам: в три - раут у Колтовских: выдумали глупую моду делать концерты днем. Все желтые как лимон, шляп не снимают, головы болят... Обедают у нас Точиловы, Шверт... и еще какой-то Мишин директор, грек с невероятной фамилией - но его надо хорошо накормить. Вечером - Михайловский театр. Ведь если я не приеду - без меня французы занавес не подымут! Это - сегодня, и каждый день то же. Базары, выставки, спектакли, одна баронесса со своей вечной благотворительностью чего стоит!.. Ну, говори, говори, милый, - что ты хотел мне сказать?

Сергей (видимо волнуясь). Мама... приходило ли вам когда-нибудь в голову... что мы, хоть и живем в одном доме, в сущности, совсем не знаем друг друга?.. Говорим на разных языках?.. Отец... тот мне совершенно чужой... Но вы... К вам меня невольно тянет. И мне кажется, что я, в конце концов, должен сделать так, чтобы вы меня узнали...

Лидия (прерывая его). Боже, как ты иногда похож на моего покойного отца!.. Вот эта складочка на лбу. Ты знаешь, ведь твой дедушка был знаменитый ученый... Его не ценили в России, тут он был только академиком и сенатором - но за границей его имя ставили очень высоко...

Сергей. Вы почти не рассказывали мне о нем.

Лидия. Знаешь, как ни странно, я сама мало знала своего отца. Он все занимался. Мы с maman жили своей жизнью. Почти все время он проводил в разъездах - а мы жили здесь с бабушкой - княгиней Репнинской. Я в Репнинских, а не в Веденеевых. А ты - вылитый Веденеев. Такой же серьезный... (Ласково треплет его волосы.) Ты у меня будешь ученым! Надо тебе дать прочесть книги отца. Я их, признаюсь, не читала - очень уж серьезно.

Сергей. Нет, мама, вряд ли я буду ученым.

Лидия. Да что ты? Чем же ты хочешь быть? (Смеется.) В детстве ты всегда отвечал: "полотером"! Какой ты был хорошенький и забавный маленький; мне даже и не верится, что этот большой строгий молодой человек - мой маленький, кудрявый Сержик! (Задумчиво.) Знаешь, я как-то не заметила, как ты вырос.

Сергей. Не заметили, мама. Вот мне и кажется, что нам нужно с вами познакомиться, если еще не поздно. С вами мне бы не хотелось разойтись, не объяснив вам себя. У меня свое дело, своя жизнь, свои интересы, которые стали мне дороже всего. Но в глубине души у меня таится большое чувство к вам...

Лидия (по привычке кокетливо). Это, кажется, объяснение. Но я вас сама ужасно люблю и, кажется, не дала вам права сомневаться в этом?

Сергей. По правде сказать, мама, я всегда чувствовал себя как-то лишним, ненужным в вашей жизни. Я видел, как вы - блестящая, нарядная - забегали на минутку в детскую... и оставляли за собой запах духов и сожаление о чем-то... Когда я стал старше, вы даже перестали заходить. Я был предоставлен мистеру Кельверу и Антону Антоновичу. Я не жалуюсь на это! Антон Антонович был исключительно светлая личность. Он мне открыл глаза на все. Но вас - я совсем не видал. Наша жизнь шла рядом - и не задевала одна другой.

Лидия. Сережа, я не понимаю, чего ты хочешь? Это всегда так. Если бы ты был девочка...

Сергей. Теперь было бы глупой сентиментальностью жалеть о прошлом... Но у меня не было той ласки, по которой иногда детская душа изнывала.

Лидия. Сережа! Кажется, снисходительнее и добрее меня трудно было бы найти! Я тебя никогда в жизни не наказывала, ни в чем у тебя не было лишения, карманных денег было у тебя столько, что другим мальчикам и не снилось! Это неблагодарно, то, что ты говоришь. Я этого не заслужила...

Сергей. Нет, нет, мама! Не думайте, что я в чем-нибудь упрекаю вас. Это все понятно... ясно. Только начал-то я этот разговор к тому, что мы были совершенно чужими, что вы не знали меня, - и я боюсь, что будет что-нибудь в моей жизни, что слишком поразит вас. Мне хотелось... немного открыть вам свою душу, что ли, выражаясь высоким стилем.

Явление IX

Луиза (входя). Извините, Ваше превосходительство, но повар очень беспокоится - боится опоздать, он прислал меню... (Подает бумажку.)

Лидия (беря бумажку). Постой, Сержик, одну минуту.

Луиза. И - лошади поданы.

Лидия. Да знаю, что поданы. Что за нетерпение? Пускай ждут. (Серьезно читая меню.) Вот что, Луиза - позовите-ка повара сюда: я сама должна ему кое-что сказать... И позвоните Пьеру, чтоб скорее ехал. Что он думает?..

Луиза уходит.

Явление X

Лидия. Ты прости, Сержик, - но видишь? Дела! Что же делать? Ты говорил, что хочешь открыть мне душу. Разве я не готова всегда тебя слушать? Я же люблю тебя, мой мальчик! Ты не можешь требовать, чтобы я тебе отдала все. Ведь ты сам со временем полюбишь женщину - и уйдешь от меня... Это закон судьбы... Но я люблю тебя, как мать должна любить сына, без преувеличений и без позы, которых терпеть не могу и считаю вульгарными. Это все годится для сцены только. А что я мало знаю твою жизнь - видишь, моя жизнь пока еще слишком полна и интересна. Я еще молода... А твоя жизнь? Ведь до поры до времени это только книги и университет. Я и то хочу понемногу начать вытаскивать тебя в общество - а ты сам противишься этому. Ну, ты еще мальчик. Сделаешься старше - и сам увидишь, что и в обществе есть своя прелесть. А я с радостью буду являться под руку с таким красивым большим сыном! Чего же тебе еще?

Сергей. Вы ошибаетесь во мне, мама. Я...

Явление XI

Бетси (входя). Лиди, я в библиотеке заболталась с вашим супругом - он страшно в духе... Сергей Михайлович! Редкое явление!

Сергей (здороваясь с ней). Мама, я пойду... до другого раза...

Лидия. Подожди, куда ты?

Бетси. Это я вас выгоняю? Может быть, у вас секреты?..

Лидия. Какие же могут быть у нас секреты с моим большим мальчиком... (Ласково притягивает его к себе.) Так, маленькая семейная сцена...

Явление XII

Луиза (в дверях). Повару можно войти?

Лидия. Да, да!..

Входит повар. Луиза уходит.

Повар. Здравствуйте, Ваше превосходительство!

Лидия. Здравствуйте, Никифор. (Сергею и Бетси.) Подождите, друзья мои, - дело государственной важности!

Бетси просматривает газеты, которые принесла.

Никифор, я вот что хотела вам сказать: барон любит жареные устрицы... Это будет лучше.

Повар. Слушаю, Ваше превосходительство.

Лидия. Затем, для filét-mignon* возьмите не обыкновенной мадеры, а той... пускай няня вам выдаст. И затем, Никифор! Что вы выдумали, мороженое? Бог знает что.

Сергей тихо уходит, опустив голову.

Явление XIII

Повар. Можно пеш-бурдалю*, Ваше превосходительство?

Лидия. Да, это уж лучше. Да, еще скажите Семену, чтобы не забыл рокфору и бри.

Повар. Слушаю, Ваше превосходительство.

Лидия. Можете идти.

Повар кланяется и уходит.

Явление XIV

Лидия. Ну, Сержик, я и готова... (Оборачиваясь.) Ушел! Скажите, пожалуйста! А потом сам будет жаловаться, что мы с ним не разговариваем. Удивительный мальчик, право. Не могла же я не сказать повару, что надо?

Бетси. Я восхищаюсь вами. Самая изящная женщина в Петербурге и сама заказывает обед... и знает все, что как делается...

Лидия. У истинно изящной женщины должны быть развиты все пять чувств и вкус между ними. А я люблю все устраивать сама.

Бетси. Ах, если бы мне вашу энергию!

Лидия. Да ведь без этого скучно! Мне все время надо что-нибудь делать, планировать, устраивать... во мне пропадают административные способности.

Бетси. Да, вы рождены повелевать...

Лидия. Власть!.. Это великая вещь! У женщины должна быть власть, и чувствовать эту власть - над чем бы то ни было, над кем бы то ни было - это высшее наслаждение!

Бетси. Мне иногда кажется, что вы были бы чудной актрисой!