Шекспир Вильям - Много шума из ничего

диктъ. Хотите идти со мной?

   Клавд³о. Куда?

   Бенедиктъ. Къ ближайшей ивѣ, по вашему-же дѣлу, графъ. Какъ вы хотите себя украсить гирляндой? Вокругь шеи, какъ цѣпью ростовщика? Или черезъ плечо, какъ шарфомъ лейтенанта? Все равно какъ нибудь надо-же какъ украсить себя ею, потому что принцъ подцѣпилъ вашу Геро.

   Клавд³о. Желаю ему съ нею веселиться.

   Бенедиктъ. Это рѣчь поистинѣ честнаго прасола. Такъ они выражаются, когда продаютъ быка. Но увѣрены-ли вы, что принцъ дѣйствительно такъ услужилъ вамъ?

   Клавд³о. Прошу васъ, оставьте меня.

   Бенедиктъ. Э! я вижу, вы колотите точно слѣпой: шалунъ стянулъ у васъ блюдо, a вы колотите по столбу.

   Клавд³о. Если вы не желаете отойти отъ меня, то я отойду отъ васъ.

   Бенедиктъ. Увы! бѣдная, раненая птичка! Теперь она спрячется въ камыши... Однако, оказывается, что синьора Беатриса и знаетъ, и не знаетъ меня! Шутъ принца! А что-жь? вѣдь, можетъ быть, я и слыву подъ этимъ назван³емъ за мою веселость!.. Но нѣтъ! я несправедливъ къ самому себѣ: я вовсе не слыву шутомъ. Это только скверная привычка Беатрисы отождествлять весь свѣтъ съ собственной своей персоной. Только она и называетъ меня такъ... Ну, хорошо-же; я ей отомщу, какъ съумѣю.

  

  

   Донъ Педро. А графъ? гдѣ-же онъ? Видали вы его?

   Бенедиктъ. Да, ваше высочество. По правдѣ, я даже разыгралъ передъ нимъ роль синьора Молвы. Я его нашелъ здѣсь такимъ же печальнымъ, какъ шалашъ въ лѣсу. Я сказалъ ему и, кажется, сказалъ ему правду, что ваше высочество пр³обрѣли благорасположен³е этой молодой дѣвицы, и я предложилъ ему отправиться со мной къ ближайшей ивѣ, съ тѣмъ, чтобы сплести ему гирлянду, какъ несчастному отверженному, или же связать пукъ розогъ, чтобы какъ слѣдуетъ высѣчь его.

   Донъ Педро. Высѣчь? Да въ чемъ онъ провинился?

   Бенедиктъ. За пошлую глупость школьника, который, найдя птичье гнѣздо, съ восторгомъ похвастался находкой своему товарищу, а тотъ и укралъ его.

   Донъ Педро. А развѣ довѣрчивость преступлен³е? Виноватъ воръ.

   Бенедиктъ. А все-таки не дурно было-бы приготовить розги и гирлянду, потому что гирлянда понадобилась-бы ему, а розги онъ-бы приберегъ для васъ, который, надо полагать, стянулъ у него гнѣздо.

   Донъ Педро. Я только хотѣлъ выучить птичку пѣть, а затѣмъ возвратить ее ея хозяину.

   Бенедиктъ. Если ея пѣн³е будетъ согласно съ тѣмъ, что вы говорите, то, клянусь честью, вы добродѣтельны.

   Донъ Педро. Синьора Беатриса сердится на васъ; джентльменъ, танцовавш³й съ нею, сказалъ ей, что вы обидно отзываетесь о ней.

   Бенедиктъ. Она сама обошлась со мною такъ, что и бревно потеряло-бы всякое терпѣн³е! Дубъ, у котораго всего на всего остался одинъ зеленый листикъ, и тотъ не смолчалъ-бы; даже моя маска стала обнаруживать признаки жизни браниться съ нею! Она мнѣ сказала, не подозрѣвая, что говоритъ мнѣ,что я - шутъ принца, что я тупѣе полной оттепели... и насмѣшка за насмѣшкой посыпались на меня съ такой невѣроятной быстротой, что я совсѣмъ осовѣлъ и стоялъ какъ мишень, въ которую стрѣляетъ цѣлая арм³я. Въ каждомъ ея словѣ - кинжалъ; каждое ея слово такъ и рѣжетъ. Еслибы ея дыхан³е было такъ ядовито, какъ ея слова,- подлѣ нея нельзя было-бы жить, она-бы все отравила, до самой полярной звѣзды. Я-бы не женился на ней даже и тогда, когда-бы она получила въ приданное все, чѣмъ Адамъ владѣлъ до грѣхопаден³я; она и Геркулеса приставила-бы къ веретену; да, она заставила-бы его расколоть и свою палицу, чтобы поддержать пламя. Нѣтъ, не говорите мнѣ о ней; вы и сами убѣдитесь, что она - адская Атэ, въ красивомъ нарядѣ. Право, было-бы недурно, еслибы какой-нибудь клоунъ произнесъ надъ нею заклинан³е; пока она здѣсь, въ аду можно жить такъ-же покойно, какъ въ самомъ спокойномъ мѣстѣ, и люди станутъ вторично грѣшить, чтобы попадать туда какъ можно скорѣе; и въ самомъ дѣлѣ всяк³е раздоры, всяк³е ужасы и всяк³я смуты слѣдуютъ за ней по пятамъ.

  

  

   Донъ Педро. А вотъ и она!

   Бенедиктъ. Не найдется-ли у васъ, ваше высочество, какого-нибудь поручен³я на конецъ свѣта? Я готовъ отправиться къ антиподамъ за самыми пустяками, за зубочисткой въ отдаленнѣйш³й уголокъ Аз³и, принести вамъ мѣрку съ ноги папы Джона, волосокъ съ бороды, великаго Хама. Я предпочитаю отправиться съ посольствомъ пигмеямъ, чѣмъ обмѣняться тремя словами съ этой гарп³ей. Нѣтъ ли у васъ какого-нибудь поручен³я?

   Донъ Педро. Нѣтъ никакого; я только хочу пользоваться вашимъ обществомъ.

   Бенедиктъ. О, Господи, тутъ есть блюдо, котораго я не люблю. Терпѣть не могу синьору Языкъ (Уходитъ).

   Донъ Педро. Пожалуйте, сударыня, пожалуйте: вы потеряли сердце синьора Бенедикта.

   Беатриса. Дѣйствительно, ваше высочество, онъ давалъ мнѣ его на подержан³е, а я, вмѣсто процентовъ, отдала ему двойное сердце: онъ какъ-то выигралъ его у меня поддѣльными костями, а потому, ваше высочество, вы можете сказать, что я потеряла его.

   Донъ Педро. Вы его опрокинули, синьора, совершенно опрокинули.

   Беатриса. Хорошо еще,что не онъ опрокинулъ меня, а то я-бы рисковала сдѣлаться матерью цѣлаго поколѣн³я дураковъ... Я привела вамъ графа Клавд³о, за которымъ вы меня посылали.

   Донъ Педро. Что съ вами, графъ? Почему у васъ такой печальный видъ?

   Клавд³о. Я не печаленъ, ваше высочество.

   Донъ Педро. Что-же? вы больны?

   Клавд³о. И не боленъ, ваше высочество.

   Беатриса. Графъ не боленъ, не печаленъ, не веселъ и не здоровъ, но вы, графъ, такъ-же нѣжны, какъ апельсинъ, и чуточку имѣете его ревнивый цвѣтъ.

   Донъ Педро. Дѣйствительно, синьора, я думаю, что сдѣланный вами портретъ похожъ, но если это онъ то я готовъ поклясться, что онъ находится въ заблужден³и. Такъ знай-же, Клавд³о, я посватался отъ твоего имени, и прекрасная Геро побѣждена; я объяснился съ ея отцомъ, и онъ изъявилъ свое соглас³е. Назначь день свадьбы, и да благословитъ тебя Богъ!

   Лсонато. Графъ, берите мою дочь, а съ нею и мое богатство; эту свадьбу устроилъ его высочество, а поэтому, аминь!

   Беатриса. Отвѣчайте, графъ; реплика за вами.

   Клавд³о. Молчан³е - лучш³й герольдъ радости. Мое счаст³е было-бы не велико, если бы я могъ сказать, какъ много я счастливъ (къ Геро). Вы - моя, а я вашъ. Отдаю себя за васъ и безъ ума отъ этой мѣны.

   Беатриса. Говори-же, кузина; а если не можешь говорить, то зажми ему ротъ поцѣлуемъ, пусть и онъ молчитъ.

   Донъ Педро. Право, у васъ, синьора, превеселое сердце.

   Беатриса. Да, ваше высочество, спасибо ему, бѣдняжкѣ, оно всегда держится вѣтренной стороны заботъ. Кузина шепчетъ ему на ухо, что онъ - въ ея сердцѣ.

   Клавд³о. Да, вы угодили, кузина.

   Беатриса. Господи! опять свадьба!.. Всѣ выходятъ замужъ, кромѣ меня. Одна лишь я, чернушка, сижу въ уголку и взываю: "Мужа, мнѣ, мужа!"

   Донъ Педро. Синьора Беатриса, я вамъ пр³ищу мужа.

   Беатриса. Я бы предпочитала, чтобы мнѣ пр³искалъ его вашъ отецъ. Нѣтъ-ли у вашего высочества брата, который былъ бы похожъ на васъ? Вашъ батюшка создавалъ прекраснѣйшихъ мужей, если бы только они были доступны дѣвушкѣ.

   Донъ Педро. Хотите меня, синьора?

   Беатриса. Нѣтъ, ваше высочество, развѣ найдется еще другой, будничный мужъ. Ваше высочество слишкомъ дороги, чтобы носить васъ каждый день... Но, простите меня великодушно, ваше высочество: я создана для веселой болтовни, не для дѣла.

   Донъ Педро. Напротивъ, мнѣ бы не нравилось ваше молчан³е: веселость такъ къ лицу вамъ. Нѣтъ никакого сомнѣн³я, вы родились въ веселую минуту.

   Беатриса. О, нѣтъ, ваше высочество, моя матушка кричала, но зато на небѣ звѣзда плясала, и вотъ подъ этой звѣздой я и родилась. Дай вамъ Богъ счастья!

   Леонато. Племянница, не угодно-ли будетъ тебѣ позаботиться, о чемъ я тебя просилъ?

   Беатриса. Простите, дядя... Съ вашего позволен³я, ваше высочество (Уходитъ).

   Донъ Педро. Презабавная, право, дѣвушка.

   Леонато. Да, меланхол³и въ ней мало; она, ваше высочество, только тогда серьезна, когда спитъ, да и тогда, она не всегда серьезна: я слышалъ отъ моей дочери, что ей снится что-нибудь непр³ятное, а она просыпается съ хохотомъ.

   Донъ Педро. Она терпѣть не можетъ, когда ей говорятъ о мужѣ.

   Леонато. Ни подъ какимъ видомъ! Она всѣхъ отгоняетъ своими насмѣшками.

   Донъ Педро. Она была бы прекрасной женой для Беяедикта.

   Леонато. О, Господи! Въ одну недѣлю они заболтали бы другъ друга до сумашеств³я!

   Донъ Педро. Прости, Клавд³о, когда ты думаешь вѣнчаться?

   Клавд³о. Завтра, ваше высочество. Время плетется на костыляхъ, пока любовь не выполнитъ всѣхъ своихъ обрядовъ.

   Леонато. Нѣтъ, не раньше понедѣльника, милый сынъ; это будетъ какъ разъ седьмой день; и безъ того слишкомъ мало времени, чтобы всѣ приготовлен³я отвѣчали моимъ желан³ямъ.

   Донъ Педро. Полно, не качай головой на такую длинную отсрочку; ручаюсь тебѣ, Клавд³о, что мы не скучно проведемъ это время. Въ этотъ промежутокъ, я предприму одинъ изъ Геркулесовыхъ подвиговъ, состоящ³й въ томъ, чтобы привести синьора Бенедикта и синьору Беатрису къ скалѣ любви взаимной. Мнѣ бы очень хотѣлось устроить эту свадьбу и я не сомнѣваюсь въ успѣхѣ, если вы поможете мнѣ.

   Леонато. Ваше высочество, я къ вашимъ услугамъ, хотя-бъ мнѣ и пришлось не спать цѣлыхъ десять ночей.

   Клавд³о. И я также, ваше высочество.

   Донъ Педро. И вы, милая Геро?

   Геро. Я готова взять на себя всякое приличное поручен³е, лишь-бы только доставить моей кузинѣ хорошаго мужа.

   Донъ Педро. Насколько мнѣ кажется, оно не изъ худшихъ жениховъ; въ этомъ я могу отдать ему полную справедливость: онъ благороднаго происхожден³я, испытанной храбрости и несомнѣнной честности. Я поучу васъ, какъ приняться за вашу кузину, чтобы она влюбилась въ Бенедикта, а я, при вашей помощи такъ обработаю Бенедикта, что несмотря на живой умъ и измѣнчивый вкусъ, онъ влюбится въ Беатрису. Если мы этого достигнемъ, то Купидонъ будетъ разжалованъ изъ стрѣлковъ: вся его слава перейдетъ къ намъ, и мы останемся единственными богами любви. Пойдемте со мной, я сообщу вамъ мой планъ (Уходятъ).

  

   Донъ Жуанъ. И такъ рѣшено: графъ Клавд³о женится на дочери Лнонато.

   Борак³о. Да, синьоръ; но я могу помѣшать этому.

   Донъ Жуанъ. Всякая задержка, всякая помѣха, всякое препятств³е будетъ для меня цѣлебнымъ облегчен³емъ. Я боленъ отвращен³емъ къ нему; все, что идетъ противъ его желан³й, согласно моимъ. Но какъ можемъ мы помѣшать этому браку?

   Борак³о. Не совсѣмъ, конечно, честнымъ образомъ, синьоръ, но такъ скрытно, что плутовства никто не замѣтитъ!

   Донъ Жуанъ. Скажи какъ можно короче, что именно ты думаешь сдѣлать.

   Борак³о. Кажется, я уже говорилъ вамъ, синьоръ, съ годъ тому назадъ, что я пользуюсь милостями Маргариты, прислужницы Геро.

   Донъ Жуанъ. Да, я помню.

   Борак³о. Я могу упросить ее во всяк³й часъ ночи показаться въ окнѣ Геро.

   Донъ Жуанъ. Но какое отношен³е это имѣетъ къ смерти этой свадьбы?

   Борак³о. Выжать изъ этого ядъ - это ужь ваше дѣло. Отправляйтесь къ принцу; не стѣсняйтесь заявить ему, что онъ пятнаетъ свою честь, устраивая бракъ знаменитаго Клавд³о, котораго вы такъ уважаете, съ такой грязной потаскушкой, какъ Геро.

   Донъ Жуанъ. А какого рода доказательства я могу представить?

   Борак³о. Доказательства совершенно достаточныя, чтобы обойти принца, измучить Клавд³о, погубить Геро и убить Леонато. Развѣ этого мало?

   Донъ Жуанъ. Я готовъ на все, лишь бы только имъ напакостить.

   Борак³о. Ну, такъ отправляйтесь, найдите случай поговорить съ Донъ Педро и съ графомъ Клавд³о наединѣ. Скажите имъ, что вамъ навѣрное извѣстно, что Геро меня любитъ. Выкажите особенное расположен³е къ принцу и къ Клавд³о и старайтесь увѣрить ихъ, что, только дорожа честью брата, устроивающаго этотъ бракъ, и добрымъ именемъ его друга, котораго надѣются обмануть маской дѣвичества, побуждаетъ васъ открыть имъ это. Конечно, онѣ едва-ли повѣрятъ этому безъ доказательствъ. Тогда скажите имъ, что ради доказательства вы доставите имъ случай увидѣть меня подъ окномъ ея спальни, услышать, какъ я буду звать Маргариту - Геро и какъ Маргарита будетъ называть меня своимъ Борак³о. Приведите ихъ быть свидѣтелями этого въ ночь наканунѣ свадьбы, такъ какъ на это время я уже устрою, чтобы Геро была въ отсутств³и, и доказательство ея коварства покажется имъ такъ очевидно, что ревность превратится въ полное убѣжден³е и всѣ ихъ приготовлен³я къ свадьбѣ сами собой рухнутъ.

   Донъ Жуанъ. Какой-бы напасти ни вышло изъ всего этого, я все-таки осуществлю этотъ планъ. Если эту комед³ю ты ловко разыграешь, то получишь тысячу дукатовъ.

   Борак³о. Будьте только порѣшительнѣе въ вашемъ обвинен³и, и моя ловкость не посрамитъ меня.

   Донъ Жуанъ. Сейчасъ-же отправлюсь узнать о днѣ ихъ свадьбы (Уходятъ).

  

  

   Бенедиктъ. Эй, мальчикъ!

  

  

   Мальчикъ. Синьоръ?

   Бенедиктъ. На окнѣ моей комнаты лежитъ книга; принеси ее мнѣ сюда, въ садъ.

   Мальчикъ. Я сейчасъ буду здѣсь, синьоръ.

   Бенедиктъ. Знаю, но мнѣ бы хотѣлось, чтобы ты ушелъ отсюда и сейчасъ-же возвратился (Мальчикъ уходитъ). Удивляюсь, какимъ образомъ человѣкъ, который не разъ видѣлъ, до какой степени бываетъ смѣшонъ тотъ, кто посвящаетъ себя служен³ю любви, какъ такой человѣкъ, насмѣявшись вдоволь надъ подобными сумасшедшими глупостями въ другихъ, можетъ сдѣлаться предметомъ собственныхъ своихъ насмѣшекъ, влюбившись. А вѣдь таковъ именно теперь Клавд³о. Было время, когда для него не было другой музыки, кромѣ барабана и трубы, а теперь онъ предпочитаетъ слушать флейту и тамбуринъ. Было время, когда онъ охотно прошелъ бы пѣшкомъ десять миль, чтобъ посмотрѣть на хорош³й панцырь, а теперь онъ готовъ не спать десять ночей подрядъ, обдумывая покрой новаго коллета. Онъ имѣлъ привычку говорить прямо, безъ обиняковъ, какъ честный человѣкъ и солдатъ, а теперь онъ корчитъ изъ себя вит³ю: его рѣчь - фантастическая трапеза, состоящая изъ самыхъ необыкновенныхъ блюдъ. Неужели-же и со мной можетъ случиться такое превращен³е? Неужели и я буду смотрѣть на это такими глазами? Не знаю, но не думаю; я, конечно, не побожусь, что любовь не превратятъ меня въ устрицу, но могу поклясться, что пока любовь не прекратитъ меня въ настоящую устрицу, я такимъ дуракомъ не сдѣлаюсь. Одна женщина, скажемъ, хороша собой,- ну и прекрасно. Другая - умна,- прекрасно; третья добродѣтельна,- прекрасно, но до тѣхъ поръ, пока всѣ прелести не соединятся въ одной, ни одна не въ состоян³и прельстить меня. Она должна быть богата,- въ этомъ не можетъ быть сомнѣн³я; умна,- въ противномъ случаѣ она мнѣ не нужна, добродѣтельна,- или я не стану добиваться ея; красива,- или я никогда не стану смотрѣть на нее; кроткая,- или не подходи ко мнѣ; благородна,- или мнѣ ея не надо, еслибы она даже стоила ангела: кромѣ того, она должна быть разговорчива, и хорошая музыкантша, а волоса должна имѣть такого цвѣта, какими угодно было подарить ее Господу. А! Вотъ принцъ съ мосье Любовь! Спрячусь въ чащѣ (Прячется).

  

  

   Донъ Педро. Ну, что-же? услышимъ-ли мы музыку?

   Клавд³о. Да, принцъ; какъ тихъ вечеръ; точно все замолкло, чтобы дать просторъ гармон³и.

   Донъ Педро. Видалъ ты, куда спрятался Бенедиктъ?

   Клавд³о. Отлично видѣлъ; когда музыка окончится, мы легко справимся съ этой юной лисицей.

   Донъ Педро. Ну, Балтазаръ, повтори намъ эту пѣсню.

   Балтазаръ. О, добрѣйш³й принцъ! Не заставляйте такимъ сквернымъ голосомъ безчестить музыку больше одного раза.

   Донъ Педро. Тотъ, кто скрываетъ свой собственный талантъ, тѣмъ самымъ свидѣтельствуетъ о его совершенствѣ. Прошу тебя, пой, не заставляй себя просить больше.

   Балтазаръ. Извольте, я спою. Развѣ мало найдется вздыхателей, которые умоляютъ даже такихъ, которые не стоютъ этого, по ихъ мнѣн³ю, и однако умоляютъ, даже клянутся въ любви!

   Донъ Педро. Ну, начинай, а если хочешь и дальше разсуждать, то разсуждай по нотамъ.

   Балтазаръ. Прежде, чѣмъ услышите мои ноты, обратите вниман³е на то, что ни одна изъ нихъ не стоитъ какой-либо нотац³и.

   Донъ Педро. Его слово - точно нотные крючки: все ноты, ноты, нотац³я... (Музыка).

   Бенедиктъ (про себя). Ну, такъ и есть: божественная музыка! Душа его сейчасъ придетъ въ восторженное состоян³е! Не странно-ли, что бараньи кишки имѣютъ даръ вытягивать душу изъ человѣческаго тѣла? Ну, хорошо, когда все кончится, подойдите и ко мнѣ съ рогомъ за платой.

   Балтазаръ (поетъ):

   Не вздыхайте, красавицы, не вздыхайте!

   Мужчины всегда были лживы.

   Одна нога на берегу, другая въ морѣ,-

   Никогда не бываютъ они вѣрны одному предмету.

         А потому, не вздыхайте,

          Пусть уходятъ!

   Будьте веселы и нарядны,

   Превращая всѣ ваши звуки печали

   Въ: эй, Нонни! Нонни!

  

   Не пойте больше пѣсенъ, не пойте

   Пѣсенъ печальныхъ и мрачныхъ:

   Вѣроломство мужчинъ всегда было такимъ,

   Съ тѣхъ поръ, какъ лѣто впервые одѣлось листвой.

         А потому не вздыхайте и пр.

  

   Донъ Педро. Честное слово, прекрасная пѣсня!

   Балтазаръ. И скверный пѣвецъ, ваше высочество!

   Донъ Педро. О, нѣтъ, нѣтъ! Для собственнаго обихода ты поешь не дурно.

   Бенедиктъ (про себя). Еслибы такъ завыла собака, то ее немедленно-бы повѣсили. Молю Господа, чтобы этотъ скверный вой не напророчилъ какого-нибудь несчаст³я. Съ такимъ-же удовольств³емъ я бы выслушалъ и ночного ворона, какое бы затѣмъ ни послѣдовало бѣдств³е.

   Донъ Педро (Клавд³о). А и въ самомъ дѣлѣ отлично! Послушай, Балтазаръ, прошу тебя, достань намъ нѣсколько хорошихъ музыкантовъ, чтобъ завтра ночью они находились подъ окномъ спальни Геро.

   Балтазаръ. Сдѣлаю, ваше высочество, что будетъ возможно.

   Донъ Педро. Ну, и прекрасно; прощай (Балтазаръ и музыканты уходятъ). Подойдите, Леонато; о чемъ это вы мнѣ говорили сегодня? Не о томъ-ли, что ваша племянница Беатриса влюблена въ синьора Бенедикта?

   Клавд³о (всторону). Вниман³е! вниман³е! птичка усѣлась! (Громко). Я бы никогда не подумалъ, чтобы эта дѣвушка могла полюбить мужчину.

   Леонато. Да и я тоже. Но удивительнѣе всего то, что она влюбилась именно въ синьора Бенедикта, котораго, если судить по своему обращен³ю съ нимъ, терпѣть не могла.

   Бенедиктъ (про себя). Неужели это правда? Неужели вѣтеръ подулъ съ этой стороны?

   Леонато. По правдѣ сказать, я, ваше высочество, не знаю ужь, что и думать: ея бѣшеная страсть превосходитъ даже безконечность мысли.

   Донъ Педро. Но, можетъ быть, она только притворяется.

   Клавд³о. Это вѣроятно.

   Леонато. О, Господи! притворяется! Въ такомъ случаѣ, притворная страсть никогда еще не походила такъ на дѣйствительную страсть.

   Донъ Педро. Но чѣмъ-же она обнаруживаетъ эту страсть?

   Клавд³о (всторону). Закидывай проворнѣй удочку: рыбка сейчасъ клюнетъ.

   Леонато. Чѣмъ обнаруживаетъ? Она сидитъ... (Къ Клавд³о). А впрочемъ дочь моя говорила вамъ, какъ...

   Клавд³о. Дѣйствительно...

   Донъ Педро. То есть, какъ-же, какъ-же? скажите мнѣ, прошу васъ. Вы удивляете меня; я всегда думалъ, что ея сердце совершенно недоступно порывамъ любви.

   Леонато. Я бы и самъ готовъ былъ въ этомъ поклясться, ваше высочество, въ особенности къ Бенедикту.

   Бенедиктъ (въ сторону). Все это я бы счелъ задурачество, если бы это говорилось не этой бѣлой бородой: надувательство не можетъ скрываться подъ этой величественной наружност³ю.

   Клавд³о (въ сторону). Ядъ попалъ; пользуйтесь этимъ.

   Донъ Педро. А обнаружила она свою любовь къ Бенедикту чѣмъ нибудь?

   Леонато. Нѣтъ; она поклялась,что никогда этого не сдѣлаетъ; въ этомъ-то и заключается ея мучен³е.

   Клавд³о Это совершенно справедливо; ваша дочь говорила: "я обращалась съ нимъ, говоритъ она, такъ часто самымъ презрительнымъ образомъ - и вдругъ стану ему писать, что люблю его?"...

   Леонато.Это она говоритъ всяк³й разъ, когда собирается писать ему. Она по двадцати разъ встаетъ ночью, сидитъ въ одной рубашкѣ, пока не напишетъ цѣлой страницы... Все это говорила намъ моя дочь.

   Клавд³о. Вы упоминаете объ исписанной страницѣ; это напоминаетъ мнѣ забавную истор³ю, которую она намъ разсказала...

   Леонато. Ахъ, да! Написавъ письмо, она захотѣла перечитать его и замѣтила, складывая его что имена Бенедикта и Беатрисы ложатся одно на другое.

   Клавд³о. Именно.

   Леонато. Тогда она разорвала письмо на тысячи кусочковъ и стала бранить себя за нескромную мысль писать къ мужчинѣ, который, какъ она знала, посмѣется надъ нею: "Я,- сказала она,- сужу по себѣ: я-бы непремѣнно вышутила его, если бы онъ вздумалъ мнѣ написать; да, хотя я и люблю его, а все-таки вышутила бы его".

   Клавд³о. Затѣмъ, она падаетъ на колѣни, плачетъ, рыдаетъ, бьетъ себя въ грудъ,рветъ себѣ волосы, клянется, молится: "О, мой милый Бенедиктъ! Дай мнѣ силы, о Боже!"

   Леонато. Да, такъ говоритъ моя дочь. Страсть до такой степени обладѣла ею, что дочь побаивается, какъ бы она не наложила на себя руки съ отчаян³я. Все это сущая правда.

   Донъ Педро. Было-бы хорошо, еслибы Бенедиктъ узналъ объ этомъ какъ-нибудь стороной, если ужь она сама не хочетъ признаться ему въ любви,

   Клавд³о. Да зачѣмъ? Онъ сдѣлаетъ изъ этого забаву и еще больше будетъ мучить несчастную дѣвушку.

   Донъ Педро. Если бы онъ сдѣлалъ это, то его стоило бы повѣсить; она такая прекрасная дѣвушка, и никакое сомнѣн³е не можетъ коснуться ея добродѣтели.

   Клавд³о. И къ тому же очень умна.

   Донъ Педро. Да, во всемъ, но не въ любви къ Бенедикту.

   Леонато. О, ваше высочество, тогда, когда разумъ и гневь спорятъ между собой въ такомъ нѣжномъ тѣлѣ, то можно держать десять противъ одного, что кровь побѣдитъ. У меня вѣдь есть достаточная причина пожалѣть о ней: я вѣдь и дядя ей, и опекунъ.

   Донъ Педро. О, если бы она мнѣ подарила свою любовь! Я-бы пренебрегъ всѣми отношен³ями и сдѣлалъ бы ее половиной самого себя. Прошу васъ, поговорите съ Бенедиктомъ. узнаемъ, что онъ на это скажетъ.

   Леонато. А хорошо-ли это будетъ? какъ вы думаете?

   Клавд³о. Геро увѣрена, что она непремѣнно умретъ, потому что она и сама говоритъ, что умретъ, если онъ не полюбитъ ее, и умретъ прежде, чѣмъ скажетъ, что любитъ его, даже если онъ и посватается за нее, то она предпочтетъ умереть, чѣмъ отречься отъ своихъ обычныхъ насмѣшекъ надъ нимъ.

   Донъ Педро. Она права; если она признается ему, то очень можетъ быть, что онъ вышутитъ ее; потому-что у него, какъ вы всѣ знаете, насмѣшливыя наклонности.

   Клавд³о. Но онъ человѣкъ прекрасный.

   Донъ Педро. Да, наружность у него счастливая.

   Клавд³о. Да; по моему, онъ и уменъ.

   Донъ Педро. Конечно; по временамъ въ немъ проглядываютъ какъ-бы блестки остроум³я.

   Леонато. Къ тому-же, я думаю, что онъ храбръ.

   Донъ Педро. Какъ Гекторъ, я васъ могу увѣрить, а когда возникаетъ ссора, тамъ онъ даже мудрецомъ становится, потому что онъ или съ ловкостью уклоняется отъ нея или принимаетъ въ ней участ³е съ истинно-христ³анскимъ страхомъ.

   Леонато. Если онъ боится Бога, то, конечно, долженъ по необходимости хранить миръ, а уже если миръ нарушенъ, то долженъ идти на ссору со страхомъ и трепетомъ.

   Донъ Педро. Такъ онъ и дѣйствуетъ, ибо онъ дѣйствительно боится Бога, хотя въ этомъ можно было-бы сомнѣваться, по кое-какимъ уже слишкомъ вольнымъ его шуткамъ. Во всякомъ случаѣ, мнѣ очень жаль вашу племянницу. Не поищемъ-ли Бенедикта и не скажемъ-ли ему о ея любви?

   Клавд³о. Нѣтъ, не будемъ ему говорить объ этомъ, ваше высочество; пусть лучше онъ убьетъ ее, благодаря доброму совѣту.

   Леонато. Но это невозможно: она скорѣе убьетъ свое собственное сердце.

   Донъ Педро. Ну, хорошо, послушаемъ, что скажетъ ваша дочь; въ ожидан³и, страсть, можетъ быть, и поостынетъ. Я очень люблю Бенедикта и желалъ бы, чтобы онъ скромно подумалъ о себѣ и увидалъ, что недостоинъ такой прекрасной женщины.

   Леонато. Не угодно-ли будетъ вашему высочеству войти? Обѣдъ готовъ.

   Клавд³о (въ сторону). Если послѣ этого онъ не станетъ бредить ею, то я ни на что больше не буду разсчитывать.

   Донъ Педро (въ сторону). Нужно устроить такую-же точно ловушку и для нея; это - дѣло вашей дочери и ея прислужницы. Очень будетъ забавно, когда каждый будетъ убѣжденъ, что любимъ другимъ, а въ самомъ дѣлѣ ничего этого нѣтъ! Эту сцену я-бы хотѣлъ видѣть; она, вѣроятно, будетъ нѣмая. Пошлемъ позвать ее къ обѣду. (Уходятъ: Донъ Педро, Леонато и Клавд³о).

   Бенедиктъ. Не шутка-же это; разговоръ былъ серьезенъ. Все это они знаютъ отъ Геро. Кажется, что они жалѣютъ Беатрису: видно, что страсть ея дошла до послѣдней крайности. Она любитъ меня! Ну, что-жъ, надо отблагодарить ее за это! Я только что услышалъ, какъ они меня осуждаютъ; они говорятъ, что я загоржусь, когда узнаю о ея любви; они говорятъ также, что она предпочтетъ умереть, чѣмъ обнаружить малѣйшими знаками свою любовь... Я никогда не думалъ жениться... Я не долженъ казаться гордымъ. Счастливы тѣ, кто, слыша порицан³е себѣ, могутъ воспользоваться имъ и исправить себя. Они говорятъ, что она хороша собой. Объ этомъ я и самъ могу засвидѣтельствовать; и добродѣтельна,- да, правда, и этого не могу отрицать; умна,- только не въ любви ко мнѣ!.. Говоря правду, это не прибавка къ ея уму, даже не доказательство ея глупости... потому-что, пожалуй, и я могу влюбиться въ нее страстно... Можетъ случиться, что меня забросаютъ какими-нибудь крохами оотроум³я за то, что я такъ долго возставалъ противъ брака. Но развѣ вкусы не мѣняются? Въ юности человѣкъ любилъ такое кушанье, которое онъ терпѣть не можетъ въ старости. Могутъ-ли всѣ эти колкости, фразы, бумажные шарики, бросаемые м³ромъ, своротить человѣка съ того, что ему по вкусу? Нѣтъ! М³ръ долженъ-же населяться. Когда я говорилъ, что умру холостякомъ, то не думалъ, что доживу до свадьбы.- А вотъ и Беатриса. Клянусь свѣтиломъ, она хороша собой. Я уже замѣчаю въ ней кое-как³е признаки любви.

  

  

   Беатриса. Меня противъ воли отправили просить васъ къ обѣду.

   Бенедиктъ. Благодарю васъ за трудъ, прекрасная Беатриса.

   Беатриса. Я столько же потрудилась ради этой благодарности, сколько и вы потрудились, чтобы меня поблагодарить: еслибы мнѣ было это такъ трудно, то я бы и не пришла сюда.

   Бенедиктъ. Значить, вы съ удовольств³емъ приняли это поручен³е?

   Беатриса. Да, именно на столько, на сколько вы можете взять на кончикъ ножа и не отравить галки... Вы не голодны, синьоръ? Прощайте. (Уходитъ).

   Бенедиктъ. Ага! "Меня противъ воли послали пригласить васъ къ обѣду". Тутъ скрывается двойной смыслъ. "Я столько же потрудилась ради этой благодарности, сколько и вы потрудились, чтобы меня поблагодарить!" То-есть, другими словами. потрудиться для васъ мнѣ такъ же легко, какъ и благодарить... Я буду негодяемъ, если не сжалюсь надъ нею. Я буду жидомъ, если не полюблю ее. Пойду, достану ея портретъ (Уходитъ).

  

  

   Геро. Милая Маргарита, сбѣгай, пожалуйста, въ залу, тамъ ты увидишь мою кузину Беатрису, разговаривающую съ принцемъ и съ Клавд³о; шепни ей на ухо, что я и Урсула, мы гуляемъ въ саду и все разговариваемъ о ней, скажи ей, что ты подслушала насъ и посовѣтуй ей пройти тайкомъ въ тѣнистую бесѣдку, которую ограждаетъ отъ лучей солнца жимолость, выросшая на нихъ, подобная тѣмъ любимцамъ, возвеличеннымъ властелиномъ, противопоставляющимъ свое велич³е взлѣлеявшей ихъ власти! Скажи ей, чтобы она спряталась тамъ. Вотъ твое поручен³е, исполни его въ точности и оставь насъ однѣхъ.

   Маргарита. Я сейчасъ же приведу ее сюда, ручаюсь вамъ.

   Геро. И такъ, Урсула, когда Беатриса придетъ, мы должны, прогуливаясь по этой аллеѣ, говорить только о Бенедиктѣ. Когда я скажу его имя, твое дѣло будетъ расхвалить его такъ, какъ не былъ расхваленъ еще ни одинъ мужчина. Что касается меня, то я должна говорить тебѣ только о томъ, что Бенедиктъ страдаетъ любовью къ Беатрисѣ: стрѣла маленькаго Купидона имѣетъ свойство ранить слухомъ. Ну, начинай-же...

   Вотъ посмотри: Беатриса, какъ пигалица, скользитъ по землѣ, чтобы подслушать нашъ разговоръ.

   Урсула. Самое большое удовольств³е рыбной ловли заключается въ томъ, чтобы видѣть, какъ рыбка, разсѣкая своими золотистыми веслами серебристую влагу, жадно впивается въ предательск³й крючекъ. Тамъ и мы увидимъ Беатрису, которая скрылась уже подъ тѣнью каприфол³й. За меня не бойтесь, свое дѣло въ разговорѣ я хорошо исполню.

   Геро. Ну, такъ подойдемъ къ ней поближе, чтобы ея ухо ничего не потеряло изъ сладостно-обманчивой приманки, которую мы предназначаемъ ей... Нѣтъ, право, Урсула, она слишкомъ высокомѣрна; я вѣдь знаю, она даже и сурова, какъ соколъ на скалѣ.

   Урсула. Но увѣрены-ли вы, что Бенедиктъ такъ страстно любитъ Беатрису?

   Геро. Такъ говорятъ принцъ и мой женихъ.

   Урсула. И онъ поручилъ вамъ сказать ей объ этомъ?

   Геро. Они поручили мнѣ объяснить ей это, но я посовѣтовала имъ, если они любятъ Бенедикта, уговорить его преодолѣть эту страсть и никогда не сознаваться въ ней Беатрисѣ.

   Урсула. Но почему вы это сдѣлали?Развѣ этотъ синьоръ не заслуживаетъ такого прекраснаго ложа, какъ ложе Беатрисы?

   Геро. О, богъ любви! Я вѣдь знаю, что Бенедиктъ достоинъ всего того, что можетъ быть даровано мужчинѣ. Но природа никогда еще не создавала женскаго сердца болѣе гордаго, чѣмъ сердце Беатрисы. Призрѣн³е и насмѣшки искрящ³яся въ ея глазахъ, презирающихъ все, на что они глядятъ, ея умъ такого высокаго о себѣ мнѣн³я, что все остальное кажется ничтожнымъ. Она не можетъ любятъ, она не можетъ ни понимать, ни чувствовать страсти,- такъ обольщена она собой.

   Урсула. Конечно, и я такъ думаю, а поэтому, и въ самомъ дѣлѣ было бы не хорошо, чтобъ она узнала о любви Бенедикта: она бы насмѣялась только надъ нимъ.

   Геро. Да, ты говоришь истинную правду. Я еще никогда не встрѣчала человѣка, какъ бы онъ ни былъ уменъ, благороденъ, молодъ, красивъ, надъ которымъ бы она не посмѣялась. Если онъ бѣлокуръ,- она готова поклясться, что такой синьоръ годится ей въ сестры. Если онъ смуглъ,- она говоритъ что природа, создававшая Антика, смазала его грязью. Если онъ высокъ - то похожъ на тупое копье. Если малъ - то значитъ онъ скверно обдѣланный агатъ. Если хорошо говоритъ - то похожъ на флюгеръ, поворачиваемый всѣми вѣтрами. Если молчаливъ,- значитъ пень, ничѣмъ недвижимый. Такъ она извращаетъ каждаго, и никогда ни правдѣ, ни добродѣтели не отдастъ того, чего требуютъ заслуга и простота.

   Урсула. Да, правда, правда, такая язвительность далеко не похвальна.

   Геро. Конечно, быть такой злой, пренебрегающей всякими приличьями не похвально. Но кто осмѣлится ей это сказать? Еслибы я попробовала ей это сказать, она бы подняла меня на смѣхъ, засмѣяла-бы меня и уничтожила своими насмѣшками. Такъ пусть-же и Бенедиктъ, подобно скрытому огню, истощается въ вздохахъ и угасаетъ молча. Такой конецъ все же лучше, чѣмъ смерть отъ насмѣшекъ, которая также ужасна, какъ смерть отъ щекотан³я.

   Урсула. Однако, поговорите съ нею; послушайте, что она скажетъ.

   Геро. Нѣтъ, нѣтъ, я лучше пойду къ Бенедикту и посовѣтую ему побороть въ себѣ эту страсть; я готова даже придумать какую-нибудь приличную ложь, которая бы очернила мою кузину: вѣдь не знаешь, какъ много какой-нибудь злой намекъ можетъ отравить любовь.

   Урсула. О, не обижайте такъ вашу кузину. Не можетъ-же она, съ ея живымъ и острымъ умомъ, какой признается за нею всѣми, отказать такому достойному человѣку, какъ синьоръ Бенедиктъ.

   Геро. Онъ - единственный истинно достойный человѣкъ во всей Итал³и, за исключен³емъ, конечно, моего дорогого Клавд³о.

   Урсула. Прошу васъ, не сердитесь на меня, синьора, за то, что я выскажу мою мысль: синьоръ Бенедиктъ, по красотѣ, манерамъ, уму и храбрости слыветъ первымъ во всей Итал³и.

   Геро. Дѣйствительно, онъ пользуется прекрасной репутац³ей.

   Урсула. Прежде, чѣмъ онъ пр³обрѣлъ ее, онъ ее заслужилъ своею доблест³ю. Когда-же ваша свадьба, синьора?

   Геро. По прежнему, завтра. Ну, пойдемъ домой. Я покажу тебѣ мои новые наряды и попрошу тебя посовѣтовать мнѣ, который лучше одѣнетъ меня завтра.

   Урсула (тихо). Она попалась, ручаюсь вамъ, мы поддѣли ее, синьора.

   Геро. Если это дѣйствительно такъ, то значитъ любовь зависитъ отъ случайности. Однихъ Купидонъ ранитъ стрѣлами, а другихъ ловитъ сѣтями (Геро и Урсула уходятъ).

   Беатриса (выходя). Что за огонь въ моихъ ушахъ? Неужели это правда? Неужели-же я уже такъ осуждена за мою гордость и насмѣшливость? Ну, такъ прощай, насмѣшливость, прощай, дѣвственная гордость! Доброе имя не остается позади такой гордости! Люби, Бенедиктъ: я вознагражу тебя, приручивъ мое дикое сердце къ твоей ласкающей рукѣ. Если ты меня любишь, моя нѣжность позволитъ тебѣ скрѣпитъ нашу любовь священнымъ союзомъ, ибо говорятъ, что ты заслуживаешь этого. А я... я знаю это, лучше чѣмъ по слухамъ. (Уходитъ),

  

  

   Донъ Педро. Я останусь здѣсь только на вашу свадьбу, а потомъ отправлюсь въ Аррагон³ю.

   Клавд³о. Позвольте мнѣ, ваше высочество, проводить васъ туда.

   Донъ Педро. Нѣтъ, это значило бы помрачить блескъ твоей свадьбы, это было бы то же самое, что показать ребенку его новое платье и затѣмъ запретить ему носить его. Я только осмѣлюсь просить Бенедикта сопутствовать мнѣ, потому что съ самой верхушки своей головы до пятокъ онъ сама веселость. Онъ раза два или три уже перерѣзалъ тетиву Купидона, и маленьк³й палачъ не смѣетъ уже стрѣлять въ него. Его сердце также звучно, какъ колоколъ, а его языкъ играетъ роль языка колокола, потому что то, что его сердце думаетъ, его языкъ высказываетъ.

   Бенедиктъ. Эхъ, господа, я далеко ужь не тотъ, чѣмъ былъ прежде.

   Леонато. И я то же говорю: вы, кажется, стали степеннѣе.

   Клавд³о. Надѣюсь, что онъ влюбился.

   Донъ Педро. Онъ предпочтетъ быть повѣшеннымъ, этотъ пустозвонъ; во всемъ его тѣлѣ нѣтъ ни капли чистой крови, которая могла бы вспыхнуть отъ любви; если онъ мраченъ, то, значитъ, у него нѣтъ денегъ.

   Бенедиктъ. У меня болятъ зубы.

   Донъ Педро. Ну, такъ выдерните больной зубъ.

   Бенедиктъ. Ужь лучше повѣсить его.

   Клавд³о. Васъ сначала повѣсятъ, а потомъ ужь выдернутъ зубъ.

   Донъ Педро. Какъ! Ты и въ самомъ дѣлѣ вздыхаешь отъ зубной боли?

   Клавд³о. Это просто флюсъ, или какой-нибудь чирей.

   Бенедиктъ. Хорошо говорить вамъ: всяк³й можетъ преодолѣть боль, но не тотъ, кто ее испытываетъ.

   Клавд³о. А я все-таки утверждаю, что онъ влю