е жениха, и сами ищете, хлопочете... А
как только жених найдется, так вечно что-нибудь помешает... Вам стыдно,
Павел Васильевич, смеяться над сестрой. Вы забыли, что я старше вас. Если бы
ты был порядочный брат, ты сначала бы должен подумать о сестре, ее
устроить, а потом уже и сам жениться. Нет, я ведь уж измучилась в этой
жизни!... (Бросается на шею к Александре Ивановне.) Сашенька, душенька, скажи ей,
этой девчонке, чтоб она не шла за брата, скажи ей, что мы, ведь, совсем не
богаты, что мы это так только хвастаем, а у нас всего полтораста душ, у всех...
А если ты не скажешь, я сама скажу... А уж этой свадьбе не бывать!... Не
смеяться тебе надо мной... Это бессовестно, это низко!... (Рыдает.)
Авдотья Алексеевна.
Да ты с ума сошла!... Дайте ей воды... Поедем хоть домой поскорее... Паша,
подай ей салоп поскорее... Ведь это срам, срам!... Что это, что это!...
Варвара Васильевна.
Нет, мамаша, нет... я всем, всем буду говорить, что вы не любите меня, не
желаете мне счастья, что только об одном брате и думаете... Я, ведь, не
ребенок... Мне, ведь, тридцать лет с лишком, тридцать лет!... (Истерически рыдает.)
Авдотья Алексеевна (совсем растерявшись).
Господи, Господи... Что это, что это?... Павел, да веди ее... хоть в карету-то бы
посадить... Прощай, Саша, прощай, мой дружочек! Пожалуйста, не скажи
кому... по родству... Ты ведь родная наша... Паша, веди ее, веди... Бесстыдница,
хоть людей-то постыдись, хоть перед людьми-то не срами и меня, и себя!
Перестань плакать-то... Боже мой, Боже мой!... Что это!
(Уводит под руки Варвару Васильевну; за ними Павел Васильевич. Александра Семеновна
бросается на диван и хохочет.)