Островский Александр Николаевич - Бедная невеста

  

  

   А. Н. Островский

  

  

  

   Бедная невеста

  

  

   Комедия в пяти действиях. --------------------------------------

  А. Н. Островский. Полное собрание сочинений. Том I

  Пьесы 1847-1854

  М., ГИХЛ, 1949

  OCR Бычков М.Н. mailto:bmn@lib.ru --------------------------------------

  

  

  

  

  ЛИЦА:

  Анна Петровна Незабудкина, вдова небогатого чиновника.

  Марья Андреевна, ее дочь.

  Владимир Васильевич Мерич |

  

  

  

   } молодые люди, знакомые Незабудкиной.

  Иван Иванович Милашин

  |

  Платон Маркович Добротворский, старый стряпчий.

  Максим Дорофеевич Беневоленский, чиновник.

  Арина Егоровна Хорькова, вдова, мещанка.

  Михайло Иванович Хорьков, сын ее, бывший студент.

  Карповна, сваха (по купечеству) в платочке.

  Панкратьевна, сваха (по дворянству) в чепчике.

  Дарья, горничная Незабудкиных.

  Мальчик Добротворского.

  Дуня |

   } молодые девушки.

  Паша |

  Официант и разные лица, являющиеся в пятом действии смотреть свадьбу.

  

  

  

   ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ Театр представляет комнату; на задней стене две двери: одна в комнаты, другая на улицу; с левой стороны окно, у окна пяльцы, далее фортепьяно; с

  

   правой стороны диван и большой круглый стол.

  

  

  

   ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

  Марья Андреевна (сидит за пяльцами) и Анна Петровна (на диване).

  Анна Петровна. Вот тут и живи, как хочешь. Как бы папенька-то твой не мотал без памяти, так бы другое дело было, а то оставил нас почти ни с чем. Дела все запутаны, тут тяжба еще!.. Вот дом-то отнимут, что тогда делать-то? Ты только подумай, как мы тогда жить-то будем!.. А что я? Мое дело женское, да я и не знаю ничего: я сама привыкла за людьми жить. (Молчание.) Х5ть бы ты замуж, что ль, Маша, шла поскорей. Я бы уж, кажется, не знала, как и бога-то благодарить! А то, как это без мужчины в доме!.. Это никак нельзя.

  Марья Андреевна. У вас ведь, маменька, уж один разговор.

  Анна Петровна. Что ж такое не говорить-то! От слова-то тебя убудет, что ли? На-ка поди, уж и говорить-то нельзя. Что такое, в самом деле!

  Марья Андреевна. Разве я виновата, маменька, что мне никто не нравится?

  Анна Петровна. Как это не нравится, я не знаю; это так, каприз просто, Маша.

  Марья Андреевна. Какой же каприз, маменька? Кто за меня сватался, вспомните хорошенько, что это за люди?

  Анна Петровна. Что ж делать-то, Машенька? Что ж делать-то, друг мой? Где ж нам тебе красавцев-то взять? Нынче хорошие-то женихи всё денег ищут, не хотят видеть, что ты у меня красавица. Куды это я табатерку засунула, уж и не знаю! Посмотри-ка там на столике... Постой, здесь, в кармане. Нет уж, как бы, кажется, тебя не полюбить! Все ветер в голове-то у молодых людей. Да, признаться сказать, ведь и ты-то очень разборчива. А ты подумай, ведь у нас не горы золотые - умничать-то не из чего!

  Марья Андреевна. Хорошо, хорошо.

  Анна Петровна. Да что хорошо-то?

  Марья Андреевна. Я подумаю.

  Анна Петровна. Да о чем думать-то, скажи ты мне, сделай милость. Додумаешься до того, что просидишь с девках.

  Марья Андреевна. А что ж за беда такая?

  Анна Петровна. Глупа еще ты, вот что. (Сидит надувшись. Молчание.) Что это, ей-богу, хоть бы Платон Маркыч пришел. Уж я и не знаю, что мне делать-то. Вот был чулок, вот где теперь чулок?

  Марья Андреевна. Вот, маменька, чулок. (Подает.)

  Анна Петровна (вяжет чулок). Нейдет Платон Маркыч, да и только; что хочешь, тут и делай.

  Марья Андреевна. Да зачем вам, маменька, Платон Маркыч понадобился?

  Анна Петровна. Как зачем? Что мы знаем тут, сидя-то; а он все-таки мужчина. Буточник бумагу какую-то приносил, кто ее там разберет? Вот поди ж ты, женское-то дело какое! Так и ходишь, как дура. Вот целое утро денег не сочту. Как это без мужчины, это я уж и не знаю, тут и без беды беда. Возьми-ка, Маша, бумажку, да посчитай мне деньги-то, сделай милость.

  Марья Андреевна. Говорите, я и так сочту.

  Анна Петровна. Постой, Маша. Заторопишь ты меня - я опять собьюсь. Где это бумажка-то у меня? Дай бог памяти... Вот она! Постой - нашла. Вот сочти возьми. Давеча считала, считала на счетах - либо целкового нехватает, либо два лишних, а уж Дарью лучше не заставляй. Да уж и в голове-то все не то. Дело-то меня беспокоит очень, об доме-то нужно с Платоном Маркычем поговорить. Все-таки мужчина.

  

  

  

   Дарья входит.

  

  

  

   ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

  

  

  

   Те же и Дарья.

  Дарья. Барыня, а барыня! От Платона Маркыча мальчик пришел.

  Анна Петровна. Позови его сюда.

  

  

   Дарья уходит. Входит мальчик.

  Мальчик. Платон Маркыч кланяться приказали; прислали газеты вчерашние и записочку-с да приказали о здоровье спросить.

  Анна Петровна. Господи! Куды это я очки дела? Поищи, Маша, сделай милость.

  

  

   Марья Андреевна ищет очки.

  Марья Андреевна. Да позвольте, маменька, прочитаю. Я думаю, у вас с Платоном Маркычем секретов нет.

  Анна Петровна. Прочитай, Маша! Какие секреты! Я его об деле просила. Вот женское-то дело: ведь и жаль беспокоить Платона-то Маркыча - старый человек, а делать нечего.

  Марья Андреевна (читает). "Ваше высокоблагородие, милостивая государыня Анна Петровна! Честь имею вас уведомить, что все поручения ваши я исполнил в точности и с удовольствием, и впредь прошу вас таковые возлагать на меня. При сем посылаю вам ведомости вчерашнего числа. Насчет того пункта, о котором вы меня просили, я в названном вами присутственном месте был: холостых чиновников для Марьи Андреевны достойных нет; есть один, но я сомневаюсь, чтобы оный вам понравился, ибо очень велик ростом, весьма много больше обыкновенного, и рябой..." (Смотрит с умоляющим видом.) Маменька!

  Анна Петровна. Читай, читай.

  Марья Андреевна (продолжает). "Но, по справкам моим от секретаря и прочих его сослуживцев, оказался нравственности хорошей и непьющий, что, как мне известно, вам весьма желательно. Не прикажете ли посмотреть в других присутственных местах, что и будет мною исполнено с величайшим удовольствием. Дело ваше, по случаю упущений с вашей стороны, приняло дурной оборот; но вы, сударыня, не извольте беспокоиться: ибо я нашел весьма знающего человека, который может оным делом руководствовать. О прочем буду иметь честь объяснить вам при личном свидании. Остаюсь, всегда готовый к услугам, Платон Добротворский". Что это вы, маменька, делаете? Посылаете Платона Маркыча по присутственным местам женихов искать! Это уж бог знает что такое!.. И ни слова об этом не скажете; это уж обидно даже. Ах, маменька, что вы со мной делаете! (Садится к пяльцам.)

  Анна Петровна. Никакой тут обиды нет! Ты, Маша, этого не знаешь, это уж мое дело. Я ведь тебя не принуждаю; за кого хочешь, за того и пойдешь. А это уж мой долг тебе жениха найти. (Мальчику.) Кланяйся, милый, Платону Маркычу; скажи, что приказали благодарить; слава богу, мол, здоровы.

  Мальчик. Слушаю-с.

  Анна Петровна. Поди сюда, я тебе дам записочку Платону Маркычу.

  

  

  

  

  Уходят.

  

  

  

   ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

  Марья Андреевна (одна). Вот всякий день этакий разговор! Как это не надоест маменьке, право. Такая тоска, такая тоска, что не знаешь, куда деться! (Шьет в пяльцах.)

  

  

  

   Дарья входит.

  

  

  

   ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

  

  

  

  Марья Андреевна и Дарья.

  Дарья. О, чтоб вас!

  Марья Андреевна. Что ты все сердишься?

  Дарья. Да как же, барышня, не сердиться-то! Этакой народ, не поверите! Бегу из лавочки, а тут какой-то дурак остановился на дороге да прямо в глаза и смотрит. Что, говорю, бельмы-то выпучил, чего не видал, на мне ничего не написано. Да как, говорит, на тебя, на красавицу этакую, не посмотреть. Плюнула да и пошла. (Ищет что-то.) Вот вечно растеряет, а тут ищи. О чтоб!..

  Марья Андреевна. Что ты там ищешь?

  Дарья. Да табатерку барыня потеряла... Нашла.

  Марья Андреевна. Что, Даша, хороша я?

  Дарья. Вы-то? Красавица-раскрасавица.

  Марья Андреевна. Давай поменяемся, вот и не будут смеяться над тобой.

  Дарья. И, матушка, на что мне красота.

  Марья Андреевна. А мне на что?

  Дарья. Что это вы, барышня, говорите! Посмотрите-ка, какой молодец в вас влюбится, любо-дорого глядеть; полковник какой-нибудь возьмет.

  Марья Андреевна. Где уж, Даша, влюбиться! Маменька говорит, что замуж пора.

  Дарья. Что ж! Отчего ж и замуж нейти?

  Марья Андреевна. Так зачем же быть красавицей-то?

  Дарья. Как это можно, лучше муж будет любить. Вот соседки две дочери: старшая-то худая такая, как спичка; а младшая-то румяная да гладкая; еще шестнадцати лет нет, а как словно она троих ребят выкормила. Вот мать-то и говорит: боюсь, говорит, старшую-то замуж отдавать, муж любить не станет; вот эту, говорит, любить будет. Затолковалась я с вами, барышня; старуха-то, пожалуй, рассердится. (Уходит.)

  

  

  

   ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

  

  

  Марья Андреевна одна и потом Дарья.

  Марья Андреевна. Маменьке легко говорить: выходи замуж! Да за кого я пойду? Я без ужаса себе представить не могу, как выйти за человека, к которому, кроме отвращения, ничего не чувствуешь. (Задумывается.) Всякий урод думает, что он вправе посвататься, и даже считает это каким-то одолжением, потому что она, говорят, бедная невеста. Иной просто торгует меня, как вещь какую-нибудь: я, говорит, имею состояние, у вас ничего нет, я вашу дочь за красоту возьму. (Смотрит в окно задумавшись.) Мерич! Вот прекрасно. Идет такой печальный, задумавшись. Желала бы я знать, о чем он думает, уж верно не обо мне. (Подходит к зеркалу.) Ах, какая я глупая! Ну с чего я так покраснела вся, и голос дрожит. Надобно немного успокоиться - он, пожалуй, заметит. А что ж такое, мне бы даже хотелось, чтоб он заметил; что бы он стал делать? Ах, какие глупости! Что я вру! Дарья! Дарья!

  

  

  

   Входит Дарья. Поди попроси Владимира Васильевича в сад пройти!

  Дарья. Хорошо, барышня. (Уходит.)

  Марья Андреевна (поправляется перед зеркалом). Тут поминутно разные свахи являются, очень приятно смотреть на них! Я-то уж пригляделась, а ему, я думаю, очень дико покажется. Ах, как я рада ему; он так редко у нас бывает...

  Дарья (входит). Пожалуйте, барышня, он в саду. (Марья Андреевна уходит. Дарья, стирая пыль с мебели.) Чтой-то у меня за барышня, право... Дай ей бог жениха хорошего! (Останавливается посредине комнаты с тряпкой в руке.) Если это рассудить теперь, как это все на свете делается: богат ты, ну и всякий тебя уважает, а беден, так и рыло воротят. Уж это значит, не человек нужен, а богатство. (Растопыривает руки.) Мудрено это все делается! (Взглянув в окно.) О, чтоб вас! Кого-то принесло. (Идет к двери.)

  

  

  

   Карповна входит.

  

  

  

   ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

  

  

  

   Дарья и Карповна.

  Карповна. Даша, здравствуй!

  Дарья. Здравствуй, Карповна. Чтой-то ты пропала?

  Карповна. Что, душа, - все хлопоты; нет ли чего новенького у вас?

  Дарья. Какое новенькое! Откуда ему быть-то.

  Карповна (садясь). Уж и как, девушка, жарко.

  Дарья. Ишь ты, как расползлась, бог с тобой.

  Карповна. А что, девка, ведь и то никак я потолстела. Ты что ж не поправляешься?

  Дарья. Ты говоришь: не поправляешься! Да с чего мне поправляться-то? Другое дело, кабы жила я покойно, а то... ах... (Подходит к ней и говорит вполголоса.) То есть ты, Карповна, не поверишь, целый-то она день-деньской, как часы заведенные, - и то не так, и другое не по ней - и пошла ворчать, и пошла... Женщина я горячая, ничего на себе не могу перенести, ну и выговоришь; и пошел дым коромыслом... брань да история. То есть, кажется, кабы только моя не привычка к этому дому, как уж седьмой год живу, так я бы ни одного дня не осталась.

  Карповна. Ишь ты, девка! а!.. (Качает головой.)

  Дарья. Женщина же я горячая; закипит это, закипит, и как вдруг туман в глазах, рада, кажется, горло перервать. Только у меня сердце отходчивое, сейчас как ничего и не бывало, а она все ворчит... То есть, кажется, кабы моя не привычка, как я седьмой год живу... Уж так думаю: ну... (Махнув рукой.)

  Карповна. В людях жить, душа, кому сладко.

  Дарья (подходит к ней ближе и говорит почти шопотом). Намедни говорит: такая ты и этакая! Что, говорит, долго в лавочку ходила! Ты с лавочниками якшаешься! Как, говорю, сударыня! Кто меня застал? Нет, говорю, не извольте... Я, говорю, девушка, как есть... ни в чем... Ах, кажется... уж лучше не говорить... (Помолчавши.) Барышню поедом съела! Выходи, говорит, замуж... "За кого я, говорит, маменька, пойду?" Да ведь и вправду: ну за кого она пойдет, за какого шута горохового? Уж хоть бы ты, Карповна, ей хорошего жениха нашла.

  Карповна. Найтить-то я нашла, да не знаю, как понравится.

  Дарья. Я так думаю: офицера бы ей найти. Смотри-ка, мимо нас какие хорошие ездят. Никак кто-то идет. (Идет к двери.)

  

  

  

  Входит Панкратьевна.

  

  

  

   ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

  

  

  

  Те же и Панкратьевна.

  Панкратьевна. Что, милушка, дома барыня?

  Дарья. Дома.

  Панкратьевна. Скажи, что Степанида Панкратьевна пришла.

  

  

  

   Дарья уходит. (Взглянув на Карповну.) Ба, ба, ба... Залетела ворона в высокие хоромы! Ты как сюда попала?

  Карповна. А вот как попала, так и попала. Это что еще за спрос такой проявляется!

  Панкратьевна. Ишь тебя везде носит! Знала бы свое купечество.

  Карповна. А ты, небось, с дворянством все знакома; то-то ты хвосты-то и отрепала, по передним-то шлямшись.

  Панкратьевна. Невежа! Я с тобой и говорить-то не хочу.

  Карповна. Ха, ха, ха, ха... Ты, что ль, больно вежлива! Ты вот с дворянами водишься, а ходишь ощипанная да обдерганная, страм смотреть-то; а я с купечеством, да своим домом живу, не хуже кого другого, и в ламбарте есть. Напялила чепчик-то, так и н_а_ поди, думаешь, что тебя и рукой не достанешь!.. Да я коли захочу, так в пол-аршина взбодрю. (Смеется.) Еще важней тебя буду!

  Панкратьевна. Что с невежей и говорить. Обращения ты никакого не знаешь, как есть дура, невоспитанная!

  Карповна. Вот дура, да почище тебя, никто на ногу не наступит. (Молчание.)

  Панкратьевна. А вот как узнает Мартын Мартьяныч, зачем ты к ним ходишь, так он тебе форс-то собьет.

  Карповна. А зачем я хожу-то? Ну, скажи, зачем?

  Панкратьевна. Ну, известно зачем.

  Карповна. Как тебе не знать! Врешь, врешь ты! Тринадцатый год вдовею, ни в чем не замешана. Ты, видно, с больной головы на здоровую.

  

  

  

  Анна Петровна входит.

  

  

  

   ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ

  

  Те же и Анна Петровна. Свахи встают и кланяются.

  Анна Петровна. Здравствуйте! Ну что? Что? Говорите скорей.

  

  

  

   Обе молчат. Что вы молчите?

  Карповна. Пусть она сначала говорит, у нее благородные.

  Анна Петровна. Ну, говори ты, Панкратьевна!

  Панкратьевна. Есть у меня два жениха, Анна Петровна, такие кавалеры, что чудо!

  Анна Петровна. Какие ж они такие?

  Панкратьевна. Служащие, матушка, благородные.

  Анна Петровна. Что ж они, с состоянием?

  Панкратьевна. Служат, матушка, жалованье получают.

  Анна Петровна. Да живут-то они каково?

  Панкратьевна. Живут хорошо. Один стихи пишет, другой все поет целый день. А уж какие учтивые, да какие влюбчивые! Как, говорит, увижу хорошенькую барышню, так бы и женился, ни на что не посмотрел.

  Анна Петровна. А чины у них какие?

  Панкратьевна. Чины небольшие, из себя-то уж больно красавцы.

  Карповна. Голь все это, как я посмотрю.

  Анна Петровна. Ну, а у тебя что, Карповна?

  Карповна. Есть-то у меня, есть, такой туз - не ее женихам чета, да лишнее бревнышко у нас в горнице.

  Анна Петровна. Ну, хорошо. Поди, Панкратьевна! Наведайся как-нибудь на-днях.

  Панкратьевна. Прощайте, Анна Петровна. (Уходит, свирепо взглянув на Карповну.)

  Анна Петровна. Ах, Карповна, уж кабы ты нам нашла жениха, я бы тебе такое спасибо сказала... Сама ты знаешь, мое дело женское, ничего я не знаю... Как это можно без мужчины!..

  Карповна. Так вот, матушка, не было ни гроша, да вдруг алтын. Такой туз, что рукой не достанешь.

  Анна Петровна. Кто ж такой? Говори, не мучай.

  Карповна. Савва Саввич Белугин.

  Анна Петровна. Что ты! Ведь миллионщик!

  Карповна. Миллионщик, миллионщик.

  Анна Петровна. Как же это он вздумал?

  Карповна. Да что, матушка, дети одолели. Ведь у него дети-то поди-ка какие. Сам-от он в большом доме не живет, знаешь, что с балконом-то. Сыновья-то там запрутся, да и пьют, кранболь у них там всякий идет. Да что ж выдумали: выскочит это который-нибудь на балкон, глаза вытаращит, руки подымет, закричит страшным голосом да назад; потом, погодя немного, другой, так и прокуратят. Что хорошего!

  Анна Петровна (качая головой). А-я-яй, а-я-яй!

  Карповна. Ну, сама посуди, отец-то смотрит, смотрит...

  Анна Петровна (заглянув в окно и увидав идущую Харькову). Ну, хорошо, Карповна, спасибо тебе. Сама ты знаешь, мое дело женское... зайди на-днях, потолкуем... теперь некогда, - вон Хорькова идет.

  Карповна. Зайду, зайду. (Кланяется и уходит.)

  

  

  

   Входит Xорькова.

  

  

  

   ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ

  

  

   Анна Петровна и Хорькова.

  Анна Петровна. Арина Егоровна! Милости просим! Присядьте!

  Хорькова. Я ведь, Анна Петровна, на минуточку, совершенно на минуточку. Вообразите, была в городе - дай, думаю, зайду к Анне Петровне; они хоть и спесивы, никогда нас не навестят, ну да уж, думаю, зайду.

  Анна Петровна. Извините, матушка, все дела, ей-богу, некогда, сами посудите, дело мое женское: везде сама должна. Вот у нас теперь тяжба об доме, так ведь ночи не сплю. Ну, как отнимут, куда я денусь?.. А у меня дочь невеста.

  Хорькова. Вот я, Анна Петровна, благодарю бога. Вы знаете моего Мишу, такой скромный, такой почтительный. Мне, говорит, маменька, нужды нет, что вы женщина простая и необразованная, а я, говорит, образованный человек - я вас люблю и обожаю. Вы представьте, ведь он у меня теперь на линии дворянина. Старостиха наша говорит мне намедни: "У вас такой сын, Арина Егоровна, такой сын, что мы, говорит, все завидуем: скромный, почтительный, и никаких, говорит, шалостей за ним не слыхать. Что, говорит, вы его, Арина Егоровна, не жените?" А я думаю себе: понимаю, куда ты метишь. У нее, представьте, три дочери, и она помногу денег дает за ними; только девушки, я вам скажу, без всякого образования; хоть я и сама женщина необразованная, но очень хорошо могу понимать это. Прихожу домой, говорю: - Миша! Не хочешь ли, друг мой, жениться; мне, говорю, от богатых невест отбою нет, все, говорю, друг мой, в тебя за твою кротость и образование влюбляются. Я, говорю, с тебя, друг мой, воли не снимаю - ты сам умнее меня и образованнее; а когда ты задумаешь, открой, говорю, мне свои мысли, я тебе найду невесту. - "Хоть я, говорит, маменька, и образованный человек, но я завсегда предпочитаю с вами об деле разговаривать". - Всякая, говорю, девушка за тебя пойдет с радостью, есть, говорю, у меня для тебя невеста и с богатством, и с красотой. - Миша меня, представьте себе, обнял и говорит мне: "Милая маменька, не в богатстве счастие, все, говорит, это тлен. Сходите, говорит, к Анне Петровне: я их уважаю; какое они обо мне мнение имеют; душевное, говорит, мое есть желание понравиться Марье Андревне".

  Анна Петровна. Покорно вас благодарю, Арина Егоровна! Мне самой ваш сын очень нравится. Я все к вам думала побывать, да памяти нет: совсем и забуду, как забуду. Вы знаете мое душевное желание видеть Машеньку замужем поскорее; все средства употребляю, чтобы ей хорошего человека найти. Я, признаться вам сказать, смолоду была женщина избалованная: при муже, при покойнике, как за каменной стеной жила, ни во что не входила, а теперь, сами видите, маюсь, маюсь - разломит всю. Как это без мужчины в доме, посудите? Женщина я слабая, сырая, позабывчивая. Кабы мне ее с рук сбыть, я бы была гораздо покойнее.

  Хорькова. Чего ж думать, Анна Петровна. Мишу моего вы знаете с хорошей стороны; в обществе он, по своему званию, превозвышен. Я, конечно, женщина простого звания, но совсем не тех понятий: я довольно далека от этого круга и довольно облагорожена в своих чувствах.

  Анна Петровна. Я принуждать Машеньку не могу - это ее воля. Вы скажите Михаилу Иванычу, чтобы он постарался понравиться Машеньке - я буду очень рада.

  Хорькова. Он у меня такой застенчивый, всего боится. Странно, я говорю ему, Миша, ты человек образованный, а такой застенчивый; чего тебе, друг мой, с твоим умом и образованием бояться? - всякая девушка с радостью тебя полюбит. Так уж вы мне позвольте его обнадежить, Анна Петровна.

  Анна Петровна. Скажите ему, что я с своей стороны согласна и переговорю об этом с Машенькой.

  Хорькова. Покорно вас благодарим, мы будем надеяться. (Молчание.) Какой миленький чепчик на вас; почем вы брали ленточки?

  Анна Петровна. Уж и не спрашивайте - память ведь у меня плоха; кажется, по восьми, не то по семи гривен.

  Xорькова. Миленький, очень миленький... Вы мне одолжите выкроечку вашей визитки, хочется черный муаре сделать. Вот, представьте себе, так и сплю и вижу - непременно черный муаре.

  Анна Петровна. Куда это я ее засунула? Спросить у Дарьи надобно. Вот кабы Машенька замуж вышла, уж я к свадьбе-то бы себе какую-нибудь на Кузнецком мосту заказала, понарядней.

  Хорькова. Не советую, Анна Петровна, не советую. У меня есть знакомая портниха, она вам сделает просто и благородно. Я женщина простого звания, а люблю одеваться со вкусом и чтобы все было благородно. Мне Миша всегда говорит: "Вам, говорит, маменька, удивляться надобно, какой вы имеете вкус и рассудок. Я, говорит, вас люблю и уважаю; мне, говорит, нужды нет, что вы не получили никакого образования". Прощайте, Анна Петровна, поищите мне выкроечку.

  Анна Петровна (встает). Пойдемте, она, должно быть, у меня в комнате; поищемте вместе.

  

  

   Идут к двери. Милашин входит.

  

  

  

   ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ

  

  

  

   Те же и Милашин.

  Милашин. Здравствуйте, Анна Петровна!

  Анна Петровна. Здравствуйте, Иван Иваныч! Машенька, должно быть, в саду гуляет.

  

  

  

  Милашин подходит к окну.

  Хорькова (осматривает Милашина). Кто это, Анна Петровна?

  Анна Петровна. Милашин, Иван Иваныч.

  Хорькова. Ну, это вашей дочке не жених.

  Анна Петровна. Какой жених! (Уходят.)

  

  

  

  ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ

  Милашин (один у окна.) Что это! Мерич опять здесь! Ну, так и есть. Я этого и ожидал. Чорт возьми, это досадно! Нет, я этого не позволю. (Ходит по комнате.) Сколько времени я все силы употребляю, чтоб ей понравиться, бьюсь, бьюсь - и все ничего; а тут какой-нибудь... Я решительно не могу видеть, как она с ним любезничает. Как бы мне его выжить отсюда! Жениться на ней? Так она за меня не пойдет, потому что мне жить нечем, да и, кажется, она не любит меня. Да из чего ж я бьюсь? Просто уйти, бросить и не обращать внимания. Но, однакоже, надобно ей дать почувствовать. Надобно ей сказать: "У вас теперь, Марья Андреевна, есть новые знакомые, с которыми вам веселей, чем со старыми; но вы теряете друга, который был вам предан". Она, конечно, будет меня уговаривать, а я ей: "Нет, скажу, коли у вас лучше, так уж что же мне здесь делать; может быть, я вам уж надоел; прощайте, скажу.... навсегда". - "Но зачем же навсегда, Иван Иваныч?? - "Нет, скажу, если прощаться, так навсегда, у меня такой характер". Взять шляпу и уйти... Ну, что ж потом! А, чорт возьми! Она еще, пожалуй, будет рада, что я ушел, а Мерич и подавно! Так нет же, останусь, назло им; буду ходить каждый день; буду в глаза смеяться над Меричем: уж как-нибудь да я его выживу отсюда!.. Я на всякое средство решусь!.. (Ходит по комнате.)

  

  

   Входят Марья Андреевна и Мерич.

  

  

  

  ЯВЛЕНИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ

  

  

  Милашин, Мерич и Марья Андреевна.

  Марья Андреевна. Здравствуйте, Иван Иваныч! Что, ушли свахи?

  Милашин. Кажется, ушли; мне навстречу две попались.

  Марья Андреевна. Как это скучно! (Стоит задумавшись.) Заходите к нам, Владимир Васильич, почаще. Обещайте.

  Мерич. Смею ли я ослушаться, когда вы приказываете. Только я вам повторяю, Марья Андревна, я вас боюсь.

  Марья Андреевна. Полноте шутить-то!

  

   Милашин делает гримасы довольно заметно.

  Марья Андреевна (Милашину). Что с вами: вы нынче как будто не в духе?

  Милашин. Так-с, у меня что-то голова болит.

  Мерич. Голова болит! Это нехорошо. Вы лечитесь. Прощайте, Марья Андревна, засвидетельствуйте мое почтение маменьке.

  Марья Андреевна. Когда же вы к нам?

  Мерич. Завтра, если можно.

  Марья Андреевна. Очень можно! Так завтра. Я буду ждать.

  Мерич. Непременно. (Уходит.)

  Марья Андреевна подходит к двери.

  Марья Андреевна. Смотрите же, не обманите. Мерич (за сценой). Честное слово!

  

  

  

  ЯВЛЕНИЕ ТРИНАДЦАТОЕ

  

  

   Марья Андреевна и Милашин.

  Милашин. Что это он с вами говорил в саду, Марья Андревна?

  Марья Андреевна. А вам какое дело? Вы очень любопытны.

  Милашин. Извините, Марья Андревна, я думал, что у вас с Меричем нет особенных секретов. Я не знал... Может быть, это что-нибудь такое, чего и сказать нельзя.

  Марья Андреевна. Может быть.

  Милашин (после непродолжительного молчания). Скажите, Марья Андревна, за что вы меня не любите?

  Марья Андреевна. Полноте, что вы! За что мне вас не любить?

  Милашин. Конечно, я не так хорош, как Мерич; не бываю в обществе; не говорю по-французски. Нынче эти качества очень ценят. Будь глуп, как пробка, только умей любезничать, болтать... Вот что нынче нравится. Это смерть досадно!

  Марья Андреевна. Вы очень любезны.

  Милашин. Вы меня извините, Марья Андревна, а я говорю правду; я не виноват, если это вам не нравится... Чем я хуже какого-нибудь Мерича? Если б я захотел, я бы мог во сто раз быть лучше его. Мальчишка! Нигде не учился; выучился только болтать по-французски в каком-то пансионе. Я по крайней мере в гимназии курс кончил. Как он смеет смеяться надо мной? Ничего не делает, только числится на службе, чтобы первый чин получить. Что у него отец-то богат, так невелика важность!

  Марья Андреевна. Что он вам мешает?

  Милашин. Да помилуйте, самый пустой человек! (Молчание.)

  Марья Андреевна. Послушайте, Иван Иваныч, вы влюблены в меня? (Милашин в смущении.) Бедный, мне вас жаль! Извините вы меня...

  Милашин. Пожалуйста, не жалейте! Что ж делать, насильно мил не будешь. Осчастливьте того, кто достойнее меня!

  Дарья (входит с самоваром). Матушка барышня, Платон Маркыч пришел.

  Милашин. Очень кстати!

  Марья Андреевна. Отчего ж не кстати?

  Милашин. Да так, я его не люблю что-то.

  Марья Андреевна. Вы, кажется, никого не любите.

  

  

  Входят Анна Петровна с Добротворским.

  

  

  

  ЯВЛЕНИЕ ЧЕТЫРНАДЦАТОЕ

  

  

  Те же, Анна Петровна и Добротворский.

  Добротворский. Так вот, сударыня, дело-то какого роду.

  Анна Петровна. Понимаю, понимаю, Платон Mapкыч. (Садится к столу и наливает чай.)

  Добротворский. Здравствуйте, матушка барышня, что это вы не веселы?

  Марья Андреевна. Да чему же мне радоваться-то, Платон Маркыч?

  Добротворский. Да и то правда. Неурожай нынче, барышня, на женихов-то, неурожай.

  Анна Петровна. Чаю не угодно ли?

  Добротворский. Выпью-с. Не с чего невестам веселым-то быть. Ну, да уж для вас, матушка барышня, постараюсь отыскать хорошего - будете благодарить. Я еще папеньку вашего знал покойного: благодетель для меня был. Так уж не извольте беспокоиться, постараюсь. Пожалуйте ручку.

  Марья Андреевна. Нет, зачем, Платон Маркыч!

  Добротворский. Ничего-с, пожалуйте. (Целует руку.)

  Анна Петровна. Подвигайтесь, Платон Маркыч, сюда поближе.

  Анна Петровна и Добротворский садятся с одной стороны стола, а Марья

  

  

   Андреевна и Милашин с другой.

  Добротворский. Слушаю, сударыня! Народ то нынче, я говорю, сударыня, поизветреничался, женихов-то трудно искать. В наше-то время, когда мы-то были молоды, бывало, чуть мальчик пооперится, поступит на службу, глядишь - женится. Тогда, сударыня, Анна Петровна, холостых-то что-то мало было и видно, а у нас в суде, так, поверите ли, ни одного холостого чиновника не было. А нынче как живут молодые люди, так только дивиться надо. А уж это непорядок.

  Анна Петровна. Какой уж это порядок! Что хорошего! Ох, да никак я вам сахару-то забыла. Что, Маша, положила я сахару Платону Маркычу?

  Марья Андреевна. Положили, маменька.

  Добротворский. Что вы, сударыня, изволите говорить?

  Анна Петровна. Говорю, что хорошего, - нехорошо.

  Добротворский. Нет, как можно, что хорошего! В наше-то время совсем не так было. Вот оно и невестам-то веселей было: долго-то не засиживались; разве уж которая с каким-нибудь недостатком телесным, горбатая там какая, да и теми не брезгали. Вот у моей у невестки, сударыня, шесть пальцев было на правой руке, мать-то все ахала, что, говорит, не возьмут...

  Анна Петровна. Скажите!

  Добротворский. Хороший человек взял - и ничего. Так я и говорю, сударыня, что невестам-то веселей было, задумываться-то было не о чем.

  Марья Андреевна. Да я совсем об этом и не думаю.

  Добротворский. Как, чай, не думать, барышня! Не скажете только, а то как не думать! Конечно, дело девичье: этого не говорят, как будто от совести; а то как не думать, все думают. Так ли я, сударыня, говорю?

  Анна Петровна. Так, Платон Маркыч, так, уж что толковать! Не хотите ли еще чашечку?

  Добротворский. Пожалуйте. Вот, матушка барышня, и ваша маменька то же говорит. (Говорит потихоньку с Анной Петровной.)

  Милашин. Дурак!

  Марья Андреевна. За что вы его браните?

  Милашин. Он вас совсем не понимает! Он думает, что вы так же о женихах хлопочете, как невестка его, у которой было шесть пальцев.

  Марья Андреевна. А пусть его думает, что хочет; он очень добрый человек.

  Милашин. Однако что они там шепчут?

  Марья Андреевна. Что-нибудь о своих делах.

  Добротворский (вполголоса). Прекрасный, сударыня, человек, и молодой еще, очень молодой. Он секретарь.

  Анна Петровна. Что?

  Добротворский (громче). Секретарь, говорю. Чин небольшой - да место хорошее. Всего у него в доме много, лошади свои.

  Анна Петровна. Что? Не слышу.

  Добротворский. Лошади свои.

  Марья Андреевна, Что такое он говорит?

  Милашин. Это что-то интересно.

  Анна Петровна. Послушай-ка, Машенька, Платон Маркыч какое нам одолжение делает: нашел человека, который хочет взяться за наше дело. Говорит, что очень хороший молодой человек.

  Добротворский. Прекрасный, барышня, человек а уж делец какой - беда!

  Анна Петровна. Никак я про вас-то и забыла, Иван Иваныч. (Наливает ему чай.) А не пьет он, Платон Маркыч?

  Добротворский. Как, чай, не пить, да должно быть, немного: кабы много пил, так бы слышно было.

  Анна Петровна. Вот, Машенька, хорошо, кабы ты ему понравилась.

  Марья Андреевна. Да вы, маменька, опять за свой разговор.

  Анна Петровна. Ах, боже мой! Что ж такое за важность! Ты ведь его еще не видала; посмотришь, может быть и самой понравится.

  Добротворский. Мы, сударыня, с ним к вам приедем.

  Анна Петровна. Ах, Платон Маркыч, как я вам благодарна! Уж я, право, не знаю, как вам это и выразить! Сами видите, наше дело женское, что мы знаем. Так только маешься.

  Добротворский. И, сударыня, что это вы говорите! Я вашему супругу покойному много обязан был... По гроб не забуду. Благодетель мне был, дай ему, господи, царство небесное, место покойное. Чем же мне ему заплатить-то? Ну, стар стал, не на все ума хватает.

  Марья Андреевна (встает). Вы слышали, Иван Иваныч?

  Милашин (встает). Слышал. Это ужасно!

  Марья Андреевна. Вот это у нас вечно такой раз говор.

  Милашин. Я не знаю. Я не могу притти в себя. Одна мысль, что вы когда-нибудь будете принадлежать другому, убивает меня. Я, кажется, этого не перенесу.

  Марья Андреевна. Вы все о себе. Вы обо мне-то подумайте хоть немножко.

  Милашин. Что же об вас-то! Вы посмотрите, может быть, он вам понравится. Вы будете счастливы. Что ж! Я готов пожертвовать даже жизнью, чтобы вы были счастливы.

  Марья Андреевна. Это что такое! Полноте, перестаньте. Пойдемте в сад.

  

  

  

  

  Уходят.

  Добротворский. Так мы завтра приедем, сударыня. Об деле потолкуем, да он Марью Андревну посмотрит. Может, она ему и понравится. Вот два дела разом и сделаем.

  Анна Петровна. Хорошо бы, Платон Маркыч, очень хорошо. Тяжба-то эта у меня из головы нейдет, - ночи ведь не сплю. Ну, как дом-то отнимут, куда я денусь? Да и Машеньку-то уж пора выдавать, право, пора.

  Добротворский. Чего, матушка, ждать! Самое время. Покорно благодарствуйте, сударыня! (Перевертывает чашку.) Прощенья просим.

  Анна Петровна. Прощайте, Платон Маркыч; так мы ж