Красовский Александр Иванович - Жених из Ножевой линии, Страница 4 - Книги

- Не больно малъ-съ; Волга у насъ и Москвѣ-рѣкѣ чета... Лѣтомъ и расшива и мокшанъ проходитъ-съ.

Юлинька. - Какая же это расшива?

Мордоплюевъ. - Судно-съ; нагрузятъ въ него тамъ, на Низу, да и погонятъ до Рыбны, а тамъ и дальше-съ.

Юлинька. - А есть у васъ театръ? Бываютъ маскарады?

Мордоплюевъ. - Т³ятръ какъ-то играли-съ, да меня покойникъ тятенька не пущалъ: вишь тамъ баловства много-съ.

Юлинька. - Стало-быть, у васъ тамъ довольно-весело?

Мордоплюевъ. - Какъ же-съ! Судачина свѣжая у насъ бываетъ копейки по четыре серебромъ за фунтъ, а ужь мелкая рыба нипочемъ-съ. Хотитё {Мѣстное провинц³альное нарѣч³е: е произносится какъ ³о и ударен³е на послѣднемъ слогѣ.} стерлядокъ, и тѣ недороги; а не хотите - налимчики есть. Только ужь одно у насъ больно-неладно...

Юлинька. - А что такое?

Мордоплюевъ,- Да примѣромъ сказать: вотъ хоть почешите вы себѣ за ужиномъ, завтра же по всему городу и зазвонятъ-съ.

Юлинька (всторону). - Нѣтъ, ужь съ нимъ не достаетъ терпѣн³я. (Вслухъ). Ахъ, Боже мой! какъ вдругъ закружилась голова... въ главахъ темно...

Мордовлюбвъ (Вскакивая въ испугѣ). - Что съ вами, сударыня?

Юлинька. - Сама не знаю, а такъ дурно... ради Бога, позовите маменьку!

Мордоплюевъ (про-себя). - Вотъ тебѣ здравствуй! (кричитъ въ двери кабинета). Сударыня! Пожалуйте-ка сюда-съ! Съ барышней что-то неладно...

ЯВЛЕН²Е ОДИННАДЦАТОЕ.

Тѣ же, Зинаида Васильевна, Перетычкинъ и Сандараковъ.

Зинаида (бросается къ Юлинькѣ, которая притворилась безчувственною). - Что такое? что съ тобой, mon ange? Ахъ, Боже мой! Она въ обморокѣ... Евграфъ Семенычъ, подай поскорѣй одеколону! Тамъ есть у васъ, въ кабинетѣ; надо ей виски потерѣть.

Перетычкинъ (тихо Мордоплюеву). - Ужь ты не сказалъ ли ей чего?

Мордоплюевъ. - Что ты? Нешто я дуракъ какой! Мы все такъ вальяжно разговаривали.

Евграфъ (прибѣгаетъ съ стклянкой). - Вотъ, душечка, изволь...

Зинаида (отталкиваетъ ее). - Что это? Извергъ вы этакой! Уморить, что ли, вы ее хотите?

Евграфъ (нюхаетъ). - А! это скипидаръ! Постой, вотъ я сейчасъ! (бѣжитъ въ кабинетъ и приносить другую стклянку) Вотъ, помочи ей хорошенько. Это настоящая фарина!

Зинаида (натирая Юлинькѣ виски). - Ахъ, какъ это непр³ятно!.. Впрочемъ, я очень понимаю; новыя чувства... Притомъ же, она у меня такая слабонервная...

Перетычкинъ. - Я полагаю, имъ теперь всего лучше успокоиться; а намъ ужь позвольте до слѣдующаго визита...

Евграфъ. - Куда же вы, господа? Это что за хим³я? Сейчасъ закуску подадутъ.

Перетычкинъ. - Извините. Мы ужь въ другой разъ, когда-нибудь... а теперь Юл³я Евграфовна въ такомъ положен³и...

Евграфъ. - Жаль, очень жаль! А мы бы того...

Перетычкинъ (тихо Зинаидѣ Васильевнѣ). - По-крайней-мѣрѣ, можетъ ли онъ надѣяться?

Зинаида. - А вотъ я съ ней переговорю; да вы будьте покойны: она не выйдетъ изъ моей воли. (Громко). А когда же вы опять навѣстите насъ?

Перетычкинъ. - Да хоть послѣзавтра, если позволите. Надѣюсь, Юл³я Евграфовна будетъ по-прежнему здорова и весела. И такъ au revoir, madame!

Зинаида. - Au revoir, monsieur. Не забудьте же, Иванъ Дороееичъ; мы васъ ждемъ.

Мордоплюевъ. - Ужь будьте покойны-съ (уходитъ).

ЯВЛЕН²Е ДВѢНАДЦАТОЕ.

Евграфъ Семеновичъ, Зинаида Васильевна и Юлинька.

Юлинька (выскакивая съ креселъ). - Нѣтъ, maman, какъ вы хотите, а я не пойду за этого урода!

Зинаида. - А! такъ ты это нарочно, ma chère?

Юлинька. - Да что жь мнѣ было дѣлать, maman? Это такой дуракъ! О чемъ ни заговорю, онъ отвѣчаетъ так³я пошлости, что со стыда сгорѣть можно.

Зинаида. - Вѣрно, не бывалъ въ хорошихъ обществахъ, оттого и теряется; а стоитъ только ввести его въ кругъ, такъ черезъ годъ ты сама его не узнаешь.

Юлинька.- Ввести въ общество этакого урода... фи, maman!

Зинаида. - А съ чего жь ты ваяла, что онъ уродъ? что такое ты въ немъ замѣтила?

Юлинька. - Да стоитъ только взглянуть на него - и все кончено. Ну, какъ онъ ходитъ? какъ говорить? Все бьетъ, колотитъ, не умѣетъ ни встать, ни сѣсть... Да и что за фамил³я? Вдругъ напишутъ тебѣ на адрессѣ: à madame madame de Mordopluieff... фи! какая гадость!.. Нѣтъ, воля ваша, maman, я не пойду, ни за что не пойду!..

Зинаида. - Да ты вѣрно забыла, что онъ страшный богачъ? Вѣдь у тебя будетъ бархатный салопъ, брильянтовыя кольца, экипажи...

Юлинька. - Что мнѣ въ богатствѣ, когда онъ мнѣ противенъ, maman! Я не могу его видѣть.

Зинаида. - Послушай, Julie, это черезчуръ ужь глупо. Ты, кажется, не ребенокъ: понимаешь свое положен³е да и наши обстоятельства. Отказаться отъ такой прекрасной парт³и - это просто безумно! Впрочемъ, все въ твоей волѣ... По всему видно, что ты не жалѣешь отца и не любишь мать свою, тогда-какъ въ тебѣ одной всѣ наши надежды.

Юлинька. - Такъ изъ-за вашихъ обстоятельствъ я должна вѣкъ страдать, всю жизнь обливаться слезами?.. О, какъ я несчастна! (плачетъ).

Евграфъ. - Что жь, въ-самомъ-дѣлѣ, душечка, если онъ ей не по вкусу? Это вѣдь все-равно, что хватить купоросу, или вымазать себѣ...

Зинаида. - Убирайтесь вы... Ступайте, сидите съ вашей хим³ей... Вы можете тамъ себѣ, что хотите, а не суйтесь, гдѣ васъ не спрашиваютъ. Ступайте же, говорю я вамъ! (топаетъ ногою).

Евграфъ.- Ну, ну, ну! Ишь ты какъ расходилась! Фу ты, важная птица! (уходить).

ЯВЛЕН²Е ТРИНАДЦАТОЕ.

Зинаида Васильевна и Юлинька.

Зинаида (лаская Юлиньку). - ну, полно же ребячиться, mon ange, будь разсудительна... поцалуй меня... Ты знаешь, что я люблю тебя больше всего на свѣтѣ: ну захочу ли я видѣть тебя несчастною? Ты еще такъ неопытна. Наружность у мужчины - пустая вывѣска. Человѣкъ, который съ перваго взгляда намъ противенъ, послѣ заставитъ полюбить себя всей душой. Можетъ-быть, и онъ будетъ прекраснымъ мужемъ... Особенно съ такимъ состоян³емъ, ему это будетъ очень легко.

Юлинька. - Да помилуйте, maman, какъ же я съ нимъ покажусь въ обществѣ? Вѣдь онъ ходитъ какъ медвѣдь и ужь вѣрно не танцуетъ... тогда-какъ друг³е... Ну, просто прелесть!..

Зинаида. - Фу, какъ ты еще глупа, Julie! У тебя все вѣтеръ въ головѣ.

ЯВЛЕН²Е ЧЕТЫРНАДЦАТОЕ.

Тѣ же и Перетычкинъ. (При входѣ его Юлинька опять бросается въ кресла).

Перетычкинъ. - Вотъ я и опять у васъ... Bon soir, madame. Вы вѣрно удивляетесь.

Зинаида.- Напротивъ, намъ очень-пр³ятно.

Перетычкинъ. - Юл³я Евграфовна, кажется, почиваютъ... Имъ бы всего лучше лечь въ постель.

Зинаида. - Нѣтъ, теперь у нея только слабость... Да это пройдетъ.

Перетычкинъ. - А я пр³ѣхалъ сударыня, потому-что вотъ изволите видѣть... Ваня мой престранный человѣкъ. Только мы сѣли въ коляску, что жь, говоритъ, вѣдь я теперь женихъ, а ничего не подарилъ невѣстѣ... Вы извините его, онъ ужь вполнѣ увѣренъ, что...

Зинаида.- О, помилуйте!..

Перетычкинъ. - Я и говорю: что жь, братецъ, если ты хочешь, то можно въ слѣдующ³й разъ, когда мы все это рѣшимъ какъ должно. Нѣтъ, говоритъ, я хочу теперь же... Ну, мы заѣхали къ Фульду, и вотъ Ваня проситъ Юл³ю Евграфовну принять двѣ бездѣлочки (подаетъ два футлярчика). Конечно, это стоитъ четыреста цѣлковыхъ... да для насъ это не почемъ.

Зинаида (принимая вещи). - Ахъ, Боже мой! для чего жь это? Поблагодарите Ивана Дороѳеича; скажите, что мы очень тронуты ихъ вниман³емъ... да, пожалуйста, не забудьте послѣзавтра.

Перетычкинъ. - О, будьте увѣрены!.. Au revoir (уходитъ).

ЯВЛЕН²Е ПЯТНАДЦАТОЕ.

Тѣ же, кромѣ Перетычкина.

Зинаида (открывъ одинъ футляръ). - Посмотримъ, что такое... Ахъ Julie! какой прекрасный браслетъ, и съ брильянтами!

Юлинька (вскакивая съ креселъ).- Не-уже-ли съ брильянтами? Покажите-ка, maman!

Зинаида (открывая другой футляръ).- И брильянтовыя серьги... Какая игра! чудо!.. Посмотри, ma chère...

Юлинька.- Ахъ, maman! Вѣдь это прелесть что такое!..

Зинаида. - И послѣ этого не прекрасный онъ человѣкъ? не благородная душа?.. Не слыхавши отъ насъ ничего рѣшительнаго, вдругъ посылаетъ так³я вещи!

Юлинька (надѣвая на руку браслетъ).- Поглядите, maman, какая работа... какой блескъ!.. (повертывая рукою). Чудо! чудо!..

Зинаида. - Ну, и ты все еще будешь упрямиться?

Юлинька. - Да вѣдь онъ такой смѣшной, неловк³й... А если я скажу ему, купитъ онъ мнѣ и колье, и часики этак³е... съ эмалью... вѣдь купитъ, maman?

Зинаида. - Все, все, что твоей душѣ угодно; десяти тысячъ не пожалѣетъ... Я теперь вижу, какъ онъ въ тебя влюбленъ; а что неловокъ, что жь за бѣда? На богатыхъ людей свѣтъ смотритъ совсѣмъ-иначе. Мы его введемъ въ кругъ, пр³учимъ къ обществу, выучимъ танцоватъ, и какихъ-нибудь въ полгода онъ совсѣмъ переродится,

Юлинька. - А я ужь до-тѣхъ-поръ не буду выѣзжать съ нимъ на вечера, покуда онъ не сдѣлается поразвязнѣе.

Зинаида. - Разумѣется; да изъ любви къ тебѣ онъ скоро перемѣнитъ свои манеры.

Юлинька. - Воображаю, какая будетъ свадьба! Подвѣнечное плптье я себѣ сдѣлаю: бѣлый муаръ съ блондами... вотъ здѣсь букетъ изъ флёр-д'оранжа...

Зинаида. - Объ этомъ еще надобно будетъ посовѣтоваться съ Аделаидой Францовной: вѣдь у нея будемъ шить все приданое.

Юлинька. - Скажу ему непремѣнно, чтобъ музыкантовъ былъ полный оркестръ, и ужь вотъ натанцуюсь-то! Буду танцовать и польку-мазурку, и трамбланъ... Охъ, какъ будетъ весело... чудо!.. (прыгаетъ по комнатѣ).

Зинаида. - Только послушай, ma chère, ты не сердись... а въ трамбланъ у тебя очень-неловко выходитъ вотъ это па (танцуетъ).

Юлинька. - Что вы, maman!.. Я всегда дѣлаю вотъ этакъ... (танцуютъ обѣ).

ЯВЛЕН²Е ШЕСТНАДЦАТОЕ.

Тѣ же и Евграфъ Семеновичъ.

Евграфъ (остановясь съ дверяхъ). - Что это? что это?.. что за хим³я?.. Славно!.. Валяй ребята!.. Каковы?.. То плачутъ, то пляшутъ!.. Вотъ она бабья-то порода... разбери ты ее!..

ДѢЙСТВ²Е ПЯТОЕ.

(Комната ю домѣ Сандараковыхъ. Направо отъ зрителей столъ, на немъ графинъ, бутылки и закуска; налѣво ширмы изъ тростника, обвитыя плющомъ, и небольшая кушетка. Въ срединѣ, сквозь отворенныя двери, видна освѣщенная зала, мелькаютъ гости и слышны звуки оркестра.)

ЯВЛЕН²Е ПЕРВОЕ.

Оська (выходитъ изъ залы и ставитъ на столъ огромный подносъ на которомъ насыпаны конфекты, миндальные орѣхи и разный сухой десертъ). - Всѣхъ обнесъ. Ну, ужь и подносище! всѣ руки обтянулъ! Да что ужь больно мало ѣдятъ. Иная возьметъ одну конфетку, а другая фисташку, да и сидитъ-себѣ, и чванится. Вотъ, кабы нашему брату подали, такъ полонъ бы ротъ набилъ, да и въ карманы-то... А что?.. чего зѣвать-то?... Благо никого нѣту, цапнуть да и къ сторонѣ! Мало будетъ, такъ еще подсыплютъ: подумаютъ, гости съѣли... Ну, валяй, Оська, не робѣй! (Хватаетъ съ подноса горстями и прячетъ въ карманы.)

ЯВЛЕН²Е ВТОРОЕ.

Оська и Ѳедосья Антоновна.

Ѳедосья. - Что ты это дѣлаешь, чертенокъ? а? Прошу покорно, за как³я штуки принялся! Вѣдь ты этакъ весь десертъ растаскаешь.

Оська. - Да я, тетушка, только два орѣшка.

Ѳедосья. - Как³е тутъ два орѣшка? полные карманы набилъ; вишь, какъ оттопырились. Вотъ я пойду да скажу барынѣ, такъ она тебя!

Оська. - Ступай, пожалуй, а я скажу, что ты полштофа французской водки изъ шкафа унесла да въ чуланъ спрятала... Небось, къ себѣ домой утащить хочешь?

Ѳедосья. - Полно ты, пащенокъ! какой же полштофъ, и всего-то было на донышкѣ... вотъ разрази меня!.. Ну да убирайся, пошелъ въ залу! Неровно тамъ спросятъ.

Оська. - Ага! струсила небось! (Уходить.)

ЯВЛЕН²Е ТРЕТ²Е.

Ѳедосья (одна). - Этакое зелье! хамовъ выродокъ! Еще вздумалъ стращать, да мнѣ и сама Зинаида Васильевна выпить-то не запрещаетъ. А ужь нечего сказать, сговоръ богатѣйш³й! Ну, Юл³я Евграфовна, вымолила себѣ женишка! Хоть онъ и окомелкомъ глядитъ, да карманъ-то хорошъ. Шутка сказать, еще двѣ недѣли всего, какъ дѣло началось, а ужь онъ накупилъ ей тысячи на двѣ серебромъ. А вечера-то как³е задаетъ, ужь и рукой махни! Вотъ хоть бы ныньче, какой ужинъ будетъ: однихъ поваровъ на кухнѣ шесть человѣкъ готовятъ... вотъ разрази меня! А винъ-то всякихъ, а десерту-то всякаго... Да чего же я смотрю? взять и мнѣ маленько, хоть ребятишкамъ полакомиться. (Оглядѣвшись во всѣ стороны, кладетъ съ подноса себѣ въ карманы.)

ЯВЛЕН²Е ЧЕТВЕРТОЕ.

Ѳедосья Антоновна и Оська.

Оська.- Вишь ты! давеча меня... а сама-то что?

Ѳедосья - Ну, что же такое? Возьми и ты еще, возьми, дурачокъ. Не бойся! Накладутъ свѣжаго: тамъ много...

Оська. - Вѣстимо много (берутъ съ подноса оба). А вы ступайте-ка въ дѣвичью. Устюшка тамъ что-то надрянила.

Ѳедосья. - Что еще такое?

Оська. - Сахаръ, что-ли, тамъ подмочила, да и наколоть-то некому.

Ѳедосья. - Сейчасъ иду. Все, вездѣ Ѳедосья Антоновна! Хорошо, что я пришла на этотъ случай, а то были бы безъ меня, какъ безъ рукъ... вотъ разрази меня! (Уходятъ съ Оськой.)

ЯВЛЕН²Е ПЯТОЕ.

Зинаида Васильевна (въ бальномь платьѣ) и Перетычкинъ (щегольски-одѣтый) выходятъ изъ залы.

Перетычкинъ. - Зинаида Васильевна, я надѣюсь и на слѣдующую кадриль...

Зинаида. - Ну, нѣтъ, извините, не могу.

Перетычкинъ. - Отчего же, не-уже-ли устали?

Зинаида. - Вотъ прекрасно! Я готова танцовать до утра, да нужно кой-чѣмъ распорядиться, знаете, по хозяйству; а потомъ я ваша, хоть на цѣлый вечеръ.

Перетычкинъ.- Только на одинъ вечеръ, и то въ танцахъ! Ахъ, Зинаида Васильевна! Еслибъ я могъ услышать это слово: "я ваша" въ другомъ смыслѣ!

Зинаида.- Ну полноте, шалунъ! Оставимъ это.

Перетычкинъ. - А вѣдь ныньче у васъ очень-весело, да( Каковъ мой Ваня-то! какъ развернулся: протанцовалъ три кадрили, и очень-порядочно.

Зинаида. - Ну, конечно, онъ ошибался, да что жь за бѣда! Ему это извинительно.

ЯВЛЕН²Е ШЕСТОЕ.

Тѣ же, и Евграфъ Семеновичъ (въ бальномъ фракѣ).

Евграфъ. - А! вы здѣсь! А я васъ, искалъ, искалъ, просто съ ногъ сбился.

Зинаида. - Зачѣмъ это, батюшка? Ужь не вэдумалъ ли вы насъ преслѣдовать?

Перетычкинъ. - Да развѣ Евграфъ Семеновичъ какой-нибудь Отелло?

Зинаида. - Нѣтъ, онъ просто сумасшедш³й. (Мужу.) Ну, что жь вамъ надобно, позвольте узнать?

Евграфъ. - А гдѣ, душечка, ключъ отъ кабинета? Вѣдь я тебѣ далъ убрать.

Зинаида.- Ну, да; онъ спрятанъ у меня въ комодѣ... На что вамъ его?

Евграфъ.- А мнѣ нужно бы немножко заняться... этакъ по секрету. Ну, да тебѣ-то я скажу: вотъ видишь, ужинъ-то вѣдь у насъ будетъ въ саду, такъ я готовлю маленькую штучку...

Зинаида. - Какую это? Ужь не фейерверкъ ли? Смотрите, чтобъ опять не надѣлать бѣды!

Евграфъ. - О, нѣтъ, душечка! Вѣдь это будетъ такъ, ручные, маленьк³е скакунчики, прыгунчики, вотъ и все.

Зинаида.- То-то! Не. вздумайте пускать ракеты: еще полиц³ю накличете.

Евграфъ.- Что ты? развѣ я не знаю? Вѣдь здѣсь Москва... Ну, какъ же бы мнѣ ключикъ-то...

Зинаида. - Не повѣрите, какъ вы мнѣ надоѣли! Ну, пойдемте. Только отвяжитесь, ради Бога!

Перетычкинъ. - А я пойду искать себѣ vis-à-vis. (уходитъ).

ЯВЛЕН²Е СЕДЬМОЕ.

Мордоплюевъ (въ новомъ сюртукѣ, бѣломъ жилетѣ и галстухѣ), Юлинька (изъисканно-одѣтая и вся въ брильянтахъ).

Мордоплюевъ. - А что, Юл³я Евграфовна, вы устали-съ?

Юлинька. - О, нѣтъ! Иногда на вечерахъ мнѣ случается танцовать до пяти часовъ, и то я не устаю... Танцы - это блаженство!

Мордоплюевъ. - А я такъ признательно взопрѣлъ-съ. Теперича, я думаю, бѣлье хоть выжми.

Юлинька. - Иванъ Дороѳеичъ.

Мордоплюевъ. - Чего изволите-съ?

Юлинька. - Нельзя ли безъ этихъ фразъ?

Мордоплюевъ. - Очень можно-съ... а ужи какъ хотитё-съ....

Юлинька. - Иванъ Дороѳеичъ!

Мордоплюевъ. - Виноватъ-съ... а ужь какъ хотите, вдругъ отъ всего не отстанешь.

Юлинька. - Ну, скажите мнѣ, довольны ли вы своей новой квартирой?

Мордоплюевъ. - Очень доволенъ-съ. Важная фатера!

Юлинька. - Кварира!

Мордбплюевъ. - Да-съ, квартера; только отъ Рядовъ больно далеко; да теперича у меня свои лошади.

Юлинька. - А я очень рада, что мы будемъ жить такъ близко къ вашимъ: и каждый день буду видѣться съ maman... Вѣдь ей отъ Кудрина сюда рукой подать. По вечерамъ будемъ вмѣстѣ гулять на Прудахъ... Вѣдь и вы тоже будете гулять съ нами?

Мордоплюевъ. - Для чего не прогуляться. Только, чай, въ прудахъ-то много лягушекъ-съ?

Юлинька. - А вамъ-то что же?

Мордоплюевъ. - Да я больно не люблю, когда онѣ квакаютъ-съ.

ЯВЛЕН²Е ВОСЬМОЕ.

Тѣ же и Ѳедосья Антоновна.

Ѳедосья. - Пожалуйте, барышня; васъ маменька за чѣмъ-то спрашиваетъ.

Юлинька. - Сейчасъ. (Мордоплюеву) Извините; не знаю, на что это я ей понадобилась (уходитъ).

ЯВЛЕН²Е ДЕВЯТОЕ.

Мордоплюевъ (одинъ, глядя ей вслѣдъ). - Важная штучка! Настоящая конфетка... карамелька эвдакая... да ужь больно свысока бьетъ: таперича депозитки только успѣвай отсчитывать... тысячи три серебромъ ужь вылетѣло!... Ну, за-то ужь какъ взглянетъ - просто оближи пальчики!

ЯВЛЕН²Е ДЕСЯТОЕ.

Мордоплюевъ и Оська (выноситъ чай).

Мордоплюеву. - Что такое притащилъ? А! чайку!... важно! Давай сюда (треплетъ его за носъ)! Да рыло-то утри, пострелёнокъ!

Оська. - Что жь, сударь, гривенничекъ-то обѣщали?

Мордоплюевъ. - Экой плутъ! Ну, ладно; еще время-то не ушло... Заразъ два дамъ (Оська уходитъ).

ЯВЛЕН²Е ОДИННАДЦАТОЕ.

Мордоплюевъ (одинь). - А чайку выпить знатно... Позаправлюсь маленько, да и пойду еще французскую отмахаю. - А правду сказать, что въ ней толку-то? Ходишь себѣ туда да сюда, а чуть оплошалъ маленько, того и гляди какой-нибудь мамзели ножку отдавишь. То ли бы дѣло, трепака... вотъ какъ отхватилъ бы! Али по-нашему, какъ у насъ, въ Балабаевѣ, въ хороводы бы поиграть... А тутъ что? ходи какъ шальной, да и головой не тряхни... А нѣтъ ли тутъ чего подбавить для куражу? (читаетъ на бутылкахъ ярлыки) Мадера... лафитъ... ромъ ямайск³й лучш³й. Вотъ это статья подходящая... (наливаетъ въ стаканъ). Ай! вотъ-такъ ухнулъ!.. Ну, да ничего, поваднѣе будетъ... (оборачивается и смотритъ въ дверь). Вотъ-те разъ! Невѣста идетъ, да еще и съ маткой... Спрячусь; а то скажутъ: пьянствуетъ. (Прячется за ширмы).

ЯВЛЕН²Е ДВЕНАДЦАТОЕ.

Мордоплюевъ (за ширмами), Зинаида Васильевна и Юлинька.

Зинаида. - Какъ у насъ ныньче весело! Не правда ли, ma chère?.. Курдяева и Брысина такъ и рвутся съ досады: имъ и во снѣ не приснится сдѣлать такой вечеръ...

Юлинька.- Ну, гдѣ же имъ! развѣ онѣ могутъ такъ жить?..

Зинаида. - А главное, всѣмъ завидно, что Богъ наградилъ тебя такой судьбою; а ихъ милыя дочки еще посиди у моря, да подожди погоды.

Юлинька. - Конечно, всѣ думаютъ, что я очень-счастлива. А знаете ли, maman, что я вамъ скажу... Хотите, чтобъ я высказала вамъ откровенно?

Зинаида. - Говори, mon ange. Сядемъ вотъ здѣсь, отдохнемъ немножко. (Садятся возлѣ ширмъ на кушеткѣ).

Юлинька. - Теперь у насъ вечера, танцы... такъ весело, шумно... и я въ какомъ-то упоен³и, а когда все это утихнетъ, и я буду его женой... Ахъ, maman! Вы не повѣрите, у меня сердце замираетъ при одной мысли...

Зинаида. - Но чего жь ты боишься, мой другъ? что тебя такъ безпокоитъ?

Юлинька. - Ахъ, Боже мой! да развѣ вы не видите, maman, какъ онъ глупъ, какъ смѣшонъ? Только войдетъ въ комнату, я за него краснѣю... ну, вотъ точно онъ за прилавкомъ стоитъ... Неужели вы думаете, chère maman, что я могу его любить?

Зинаида. - А почему жь и нѣтъ, мой другъ? При такомъ состоян³и, ты будешь жить въ роскоши; онъ будетъ тебя покоить, лелѣять...

Юлинька. - Фи! противный!.. Я не могу вспомнить про его медвѣжьи ласки; и если бы не эти прекрасныя вещи, которыя онъ мнѣ надарилъ, я не позволила бы ему и подойти къ себѣ.

Зинаида. - А въ-самомъ-дѣлѣ, онъ, должно-быть, очень-глупъ... Александръ Харитонычъ водитъ его за носъ и дурачитъ на каждомъ шагу, разумѣется, изъ-за денегъ; это очень-замѣтно, да и самъ онъ мнѣ признался... Впрочемъ, кто жь тебя заставляетъ быть слишкомъ-нѣжной? Будь съ нимъ только ласкова - вотъ и все. (Мордоплюевъ выскакиваетъ изъ-за ширмъ и убѣгаетъ въ залу).

Зинаида. - Я сама, mon ange, шла замужъ не по любви, а жила очень-весело!

ЯВЛЕН²Е ТРИНАДЦАТОЕ.

Зинаида Васильевна, Юлинька и Перетычкинъ.

Перетычкинъ. - А! вы здѣсь, mesdames! А я сейчасъ былъ въ саду... Садикъ у васъ очень-маленьк³й, зато освѣщенъ прекрасно: вездѣ разноцвѣтные стаканчики... честь и слава Евграфу Семенычу! Онъ тамъ еще какой-то фейерверкъ затѣваетъ.

Зинаида. - Да; это его страсть; ужь онъ не можетъ жить безъ этихъ глупостей.

Перетычкинъ. - А нынѣшн³й вечеръ у насъ кончится важно! Ужинъ и танцы на чистомъ воздухѣ... На наше же счастье ночь-то какая!.. Да гдѣ у насъ Ваня? Его что-то не видать.

Зинаида. - Онъ былъ недавно въ залѣ.

Перетычкинъ. - Я его тамъ не замѣтилъ. Ну, а скажите, Юл³я Евграфовна, каково я образовалъ молодца-то?.. Въ двѣ недѣли так³е успѣхи!..

Юлинька.- Да, чудесные успѣхи! въ кадрили путаетъ всѣ фигуры и безпрестанно всѣмъ давитъ ноги.

Перетычкинъ. - Ну, что жь! это современемъ пройдеть.

ЯВЛЕН²Е ЧЕТЫРНАДЦАТОЕ.

Тѣ же и Оська.

Оська. - Барыня! офиц³анты прислали спросить, не пора ли накрывать ужинъ-съ?

Зинаида. - Разумѣется, ужь пора. А какъ уберутъ столъ, тутъ же будутъ танцы... Да вели музыкантамъ водки дать!

Оська. - Слушаю-съ. (Уходитъ).

Зинаида. - Во время стола у насъ будетъ музыка и потомъ танцы вплоть до утра.

Юлинька. - Ужь разумѣется, mamn.

ЯВЛЕН²Е ПЯТНАДЦАТОЕ.

Тѣ же и Ѳедосья Антоновна (вбѣгаетъ въ испугѣ).

Ѳедосья. - Матушка, Зинаида Васильевна! Вѣдь вы ничего не знаете; а у насъ въ домѣ-то бѣда... вотъ разрази меня!..

Зинаида. - Что такое? что случилось?..

Ѳедосья. - А вотъ что моя драгоцѣнная: у Евграфа Семеныча въ кабинетѣ вдругъ что-то вспыхнуло, и такой трескотокъ пошелъ, что страсти!.. А потомъ повалилъ густой дымъ... а онъ, сердешный, такъ и кричитъ благимъ матомъ!..

Зинаида. - Ну, я это предвидѣла... И все его проклятые фейерверки!.. Ужь не горитъ ли тамъ у него?..

Перетычкинъ (поднявши носъ). - Да... въ-самомъ-дѣдѣ, ужасно запахло сѣрой... (За сценой слышенъ крикъ Евграфа Семеновича).

Ѳедосья. - Да вотъ, кажись, и онъ, бѣдняжка, сюда изволитъ жаловать.

ЯВЛЕН²Е ШЕСТНАДЦАТОЕ.

Тѣ же и Евграфъ Семеновичъ (волосы у него обожжены и бѣлый жилетъ перепачканъ).

Евграфъ. - Ой-ой-ой! ой-ой-ой!.. Чтобъ бѣсъ тебя побралъ!.. Проклятое ты!.. Ой-ой-ой!.. мочи нѣтъ... Чуть всю роду не спалило!

Зинаида. - Ништо! по дѣломъ вамъ!.. Я очень рада... теперь, авось, бросите ваши дурацк³я затѣи... Да не горитъ ли у васъ тамъ, въ кабинетѣ-то?

Евграфъ. - Нѣтъ, теперь все потухло... Ой-ой-ой!.. Чтобъ тебѣ... Глаза совсѣмъ не глядятъ...

Юлинька. - Да что такое у васъ случилось, папа?

Евграфъ. - Что случилось?.. А вотъ видишь, Жуля... Понесъ. я въ садъ ручное колесо да хотѣлъ посмотрѣть, хорошъ ли фитиль... ну... поднесъ къ свѣчкѣ... Да очень близко... а оно и пошло... и пошло катать... всю-было рожу спалило...

Зинаида. - Ну, посмотрите, на что вы теперь похожи? Подите, бесстыдникъ, умойтесь поскорѣе да перемѣните жилетъ. Ну, что если васъ увидитъ женихъ: вѣдь вы голову срѣжете!..

Перетычкинъ. - Да гдѣ же въ-самомъ-дѣлѣ Ваня-то до-сихъ-поръ? Онъ у насъ совсѣмъ пропалъ!

ЯВЛЕН²Е СЕМНАДЦАТОЕ.

Тѣ же и Мордоплюевъ (довольно-пьяный; вслѣдъ за нимъ входить Прохорычь и останавливается у дверей).

Мордоплюевъ. - Анъ врешь! не пропалъ!.. Мы здѣсь ваше вамъ почтенье-съ!..

Перетычкинъ. - Ваня! да ты-ли это? Что это такое?

Мордоплюевъ. - Какой я тебѣ Ваня?... Ну что глядишь шаромыга - а?.. что глядишь?.. Али еще хошь въ карманъ залѣзть?.. Нѣтъ, шалишь, братъ!.. А мы вотъ съ Прокорычемъ на свадьбу пришли... Вѣдь здѣсь свадьба?.. Сговорки что ли тамъ.~ А гдѣ женихъ-то?.. Покажите-ка мнѣ его!.. ась?.. хе, хе, хе!

Перетычкинъ. - Да что ты, Ваня? что съ тобой? Откуда ты, братецъ, и въ такомъ видѣ?

Мордоплюевъ. - Пошолъ прочь, выжига! Какой я тебѣ братецъ?.. Мотыга ты!.. Что?.. Али еще семьсотъ выудить хошь?.. Подавай-ка и эти... Вишь ты какая птица!.. Я, говоритъ, служилъ... вретъ онъ!.. Гдѣ онъ служилъ?.. Онъ вохрой торговалъ и больше ничего!..

Перетычкинъ. - Прошу покорно! Да онъ едва на ногахъ стоитъ... и гдѣ это такъ хватилъ?

Мордоплюевъ. - Да, хватилъ!.. я важно хватилъ... знай нашихъ!.. А вы что?.. вы отурить хотѣли - а?.. Въ глаза-то вы и то, и сё, а тамъ и дуракъ, и такой-сякой... что?.. Нешто я не слыхалъ?.. Я все слышалъ... я вотъ тутъ сидѣлъ... Да! я дуракъ, да душа-то у меня... (колотить себя по груди) душа-то!.. десять вашихъ за одну не возьму - вотъ что!.. И ужь я-ли не любилъ?.. да еще какъ любилъ-то!.. Эхъ-ма!.. (плачетъ) А вы только карманъ любите, а не человѣка... Съѣли три тысячи серебромъ... Ну, и будетъ съ васъ, подавитесь!..

Евграфъ. - Но послушайте, любезнѣйш³й! это что на хим³я?.. Вы смотрите у меня...

Мордоплюевъ. - Отваливай ты, арабская рожа! Ишь, харю-то ваксой вымазалъ! На сапоги бъ поберегъ!.. Ты что?.. ты не больно напирай!.. Я самъ купецъ - да!.. Что? небось ободрать хотѣлось?.. Анъ нѣтъ... шалишь!.. Теперича въ Балабаевъ уѣду.... здѣсь намъ не рука... здѣсь какъ-разъ объягорятъ... Да и ништо: не суйся въ Москву! знай сверчокъ свой шестокъ! А тамъ я важно заторгую... землячку себѣ возьму... купеческую... Пущай сама въ лавкѣ сидитъ... да зато меня любить будетъ... да еще какъ любить-то!.. А вы что?.. Ну, что смотришь?.. ась?..

Зинаида. - Боже мой! что это такое?.. Я умру со стыда...

Мордоплюевъ. - Чего-съ?.. Мы пришли на свадьбу... вѣдь здѣсь, кажись, свадьба живетъ?.. Хотите, спляшемъ вамъ, али пѣсню споемъ... (Поетъ).

Хорошо ль тому на свѣтѣ жить,

У кого нѣту стыда въ глазахъ,

Ни стыда нѣту, ни совѣсти...

Эхъ-ма! Завѣй горе въ веревочку!.. (Утираетъ слезы). Э!.. да что тутъ!.. Хошь-бы на свадьбѣ-то выпить... Прохорычъ! Ну, что тамъ стоишь? На-ка-сь, пей!.. И я выпью: вѣдь водка-то наша... (наливаетъ двѣ рюмки) Здрав³я желаемъ-съ!.. (пьютъ) Ну, вотъ теперича и по домамъ. Важно погостили... Прощен³я просимъ, честная компан³я!.. Поищите-ка-сь себѣ другаго тумака... да! поищите, да и того... и отурите его... а мы - наше вамъ почтен³е-съ!.. (Уходитъ шатаясь, поддерживаемый Прохорычемъ).

Евграфъ (послѣ минутнаго молчан³я, обратясь къ женѣ).- Что, матушка? хорошъ ли баб³й язычокъ? каково поработалъ?.. за это вотъ тебѣ и богатый женихъ! вотъ тебѣ и экипажъ откидной! Что? какова эта хим³я-то - а?..

А. Красовск³й.

"Отечественныя записки", No 3, 1854