Красовский Александр Иванович - Жених из Ножевой линии

то не услышишь... просто переродишься, самъ себя не узнаешь въ зеркало. Вотъ ужь онъ почти и кончилъ... (Цырюльнику) А гдѣ у тебя компасы?

   Цирюльникъ. - Компасы грѣются-съ.

   Первтычкинъ. - Хорошо; а пока они грѣются, подстриги ты ему бороду-то... Ну, катай смѣлѣе!..

   Цирюльникъ. - Слушаю-съ (достаетъ изъ кармана ножницы и гребенку).

   Мордоплюевъ (вскакиваетъ). - Послушай-ка, братъ, Саша... (отводить его въ сторону) Ну, къ чему это?..

   Перетычкинъ. - Что ты, сумасшедш³й! чего жь ты боишься?

   Мордоплюевъ. - И самъ не знаю... Ну, вотъ такая страсть напала, что бѣда!.. Зажмурилъ глаза, думаю лучше... анъ покойникъ тятенька и стоитъ передо мной... такой злящ³й... нѣтъ; Саша, какъ ты хочешь, а ни за что не дамся!.. Ты придумай, нельзя ли эвто какъ-нибудь...

   Перетычкинъ. - Да чего тутъ придумывать? Дай подстричь хоть немного; а то на что ты похожъ... Ну, ходитъ, что-ли?

   Мордоплюевъ. - Подстричь? Ну, пожалуй... такъ и быть... только пожалуйста не коротко!..

   Перетычкинъ. - Да будь покоенъ. Вотъ что: не лучше ли намъ уйдти къ тебѣ въ спальню, а то неравно зайдетъ кто-нибудь. Тамъ онъ тебя и завьетъ, и подстрижетъ. Пойдемъ-ка, братъ Ваня... Ну, любезный, бери-ка свои снаряды! (Всѣ уходятъ въ боковую дверь).

  

  

   Прохорычъ (осторожно заглядываетъ въ двери). - Никого нѣту; вышли... (входить). Куда провалились? Надо быть, въ спальную. (Увидя на полу обрѣзки волосъ). Э! да ужь они и обкарнали его, проклятые!.. (ходить по комнатѣ и останавливается передъ портретомъ отца Мордоплюоева). Дороѳей Кузьмичъ! почтеннѣйш³й благодѣтедь! ожидалъ ли ты такой оказ³и?.. Сорокъ лѣтъ торговалъ ты, какъ истинный купецъ, и умеръ ты, какъ христ³анину подобаетъ... Царство тебѣ небесное!.. Думалъ ли ты, родной, что сынокъ твой поступитъ въ такую оказ³ю?.. И что эвто за выжига подвернулась? откеля взялась она?.. Сертучонко около колѣнокъ болтается. Еще, говорятъ, купеческ³й сынъ... оборони Господи! Да отъ русскаго купца такое непутное дѣтище не уродится; только взглянешь - ну, вотъ, такъ бы ему тьфу!

  

  

   Перетычкинъ. - Да ты здѣсь, старина... какъ бишь тебя зовутъ?

   Прохорычъ. - Какъ севодня, такъ и завтра.

   Перетычкинъ. - Э! да ты, братъ, я вижу, оселъ большой руки, даромъ что бородка-то побѣлѣла! Ну, ступай же ты сейчасъ...

   Прохорычъ. - Какъ же! вотъ такъ и пошелъ!... Нешто вы могите мной распоряжаться?

   Перетычкинъ. - Не я, старый шутъ, а хозяинъ твой. Смѣешь ли ты его не послушаться, когда онъ тебѣ деньги платитъ?

   Прохорычъ. - Вѣстимо, онъ платитъ, а не ты. Ваша братья около его же кармана трется, какъ бы выудить что-нибудь...

   Перетычкинъ. - Я съ этакимъ неучемъ толковать долго не стану; а Ваня велѣлъ мнѣ послать именно тебя, такъ ты слушай обоими ушами. пошелъ скорѣй на биржу, спроси тамъ у извощиковъ, гдѣ бы достать хорошую коляску парой до десяти часовъ вечера, да чтобъ сейчасъ же закладывали, а что будетъ стоить - порядись. Ну, пошелъ, безъ разговоровъ, да живѣе!..

   Прохорычъ. - Ладно. (уходя) Самому бы тебѣ настегать козлиныя-то ноги, такъ скорѣй бы сбѣгалъ.

   Перетычкинъ. - Что-о?

   Прохорычъ. - Ничего-съ, проѣхало! (уходитъ).

  

  

   Перетычкинъ (одинъ). - Этакая невѣжа! Вотъ они всѣ на одинъ покрой! Да татаринъ гораздо-вѣжливѣе... покажетъ тебѣ халатъ, или ермолку такъ учтиво... а тутъ прикащикъ какой-нибудь... и туда же! Какъ я счастливъ, что развязался съ этимъ народомъ! Да нѣтъ, Иванъ шибко избаловалъ ихъ, а оттого, что самъ безъ воспитан³я. Я его скоро образую... Вотъ теперь только еще постричься, такъ ужь совсѣмъ другой человѣкъ будетъ, а тамъ познакомлю его съ литературой - просто и не узнаешь!.. Боже мой! какъ подумаешь, какъ пр³ятно просвѣтить человѣка, зажечь ему, такъ-сказать, свѣтильникъ... и вотъ онъ человѣкъ образованный... А посмотрѣть, много ли осталось у меня отъ покупокъ... (Смотритъ въ бумажникъ) Пятьдесятъ... восемьдесятъ... сто... всего сто-тридцать серебромъ. Дуракъ я, не взялъ у него цѣлковыхъ сотъ шесть... Ну, да можно еще выманить, когда понадобится.

  

  

   Перетычкинъ (увидя Мордоплюева, бѣжитъ ему на встрѣчу). - А! ты ужь, Ваня, и готовъ!.. Фу ты, какимъ молодцомъ.. и не узнаешь... чудо! Вотъ теперь тамъ всякая барышня отъ тебя растаетъ!

   Мордоплюевъ. - Растаетъ-то растаетъ, да мнѣ, Саша что-то больно неловко.

   Перетычкинъ. - Отчего же тебѣ неловко?

   Мордоплюевъ. - Въ новомъ сюртукѣ руки-то вотъ точно связаны.

   Перетычкинъ. - Ничего; это пройдетъ.

   Мордоплюевъ. - Когда-то еще пройдетъ, а тепереча больно неловко...

   Перетычкинъ. - Пустяки, братецъ; это съ непривычки; а походишь недѣльку, такъ будешь, какъ въ халатѣ... и раздѣться не захочется.

   Мордоплюевъ. - Ну, ужь шалишь, братъ Саша; такъ узко сшитъ, что, мнѣ кажется, въ одинъ день умаешься...

   Перетычкинъ. - Полно вздоръ-то городить! Вотъ ты вѣдь ничего не понимаешь, а вѣдь ты теперь настоящая картинка... хоть сейчасъ рисуй съ тебя! Только ходишь, какъ-то по-медвѣжьи... а походка много значитъ... Вотъ теперь мы ѣдемъ къ невѣстѣ, въ благородный домъ: надо умѣть, какъ войти, какъ раскланяться; ужь развѣ мнѣ поучить тебя немножко...

   Мордоплюевъ. - Сдѣлай милость, поучи, братъ Саша! Ужь я тебѣ дамъ волю... обработывай меня, какъ знаешь.

   Перетычкинъ. - Ну, хорошо, изволь. Прежде всего нужно держать себя не такимъ тюфякомъ, какъ ты, а вотъ этакъ... прямо... видишь?

   Мордоплюевъ. - Вижу...

   Перетычкинъ. - Ходить не въ раскачку, а ровно... вотъ такъ... Пройдемся вмѣстѣ; смотри на меня (беретъ его за руку и вмѣстѣ прохаживаются вокругъ комнаты). Ну, это еще недурно. Теперь, когда входишь въ комнату, сдѣлай шага три впередъ, и потомъ нога объ ногу, вотъ этакъ... (Мордоплюевь повторяетъ всѣ его движен³я). "Сударыня, честь имѣю кланяться... Балабаевск³й купецъ такой-то"; а тамъ опять назадъ, вотъ такъ. Ну, отойдемъ къ дверямъ. Представь себѣ, что ты входишь въ комнату... Ну, начинай: "сударыня..."

   Мордоплюевъ (подражая неловко). - Сударыня...

   Перетычкинъ. - Эхъ, братецъ! совсѣмъ не такъ!

   Мордоплюевъ. - Да какъ же, Саша? Вѣдь ужь ты такой, право.

   Перетычкинъ. - Ну, зачѣмъ ты переваливаешься съ боку на бокъ, точно сибирск³й медвѣдь? Говорятъ тебѣ, держись прямо. Ну, начни опять: "сударыня..."

   Мордоплюевъ. - Сударыня... сибирск³й... тьфу! балабаевск³й купецъ...

   Перетычкинъ. - Ха, ха, ха!.. Ну, братъ, Ваня, ты просто шутъ гороховый: сейчасъ все и забылъ... Ну, смотри на меня. "Сударыня! честь имѣю кланяться; балабаевск³й купецъ..." тутъ скажешь свое имя и фамил³ю. Ну, сажай!..

   Мордоплюевъ (повторяя опять). - Сударыня! честь имѣю наняться... балабаевск³й купецъ...

   Перетычкинъ. - Ну, что жь остановился?

   Мордоплюевъ. - Купецъ Мордоплюевъ.

   Перетычкинъ. - Ну, вотъ, это порядочно! Только смотри, не оробѣй; а главное побольше форсу... то-есть, этакъ тонируй!

   Мордоплюевъ. - Ну, ужь эвтаго я, братъ, не съумѣю.

   Перетычкинъ. - А очень легко... я тебя сейчасъ выучу. Слушай: пр³ѣдемъ мы къ невѣстѣ; ну, разумѣется, пойдутъ разговоры... а какъ только я отнесусь къ тебѣ, или о чемъ спрошу, ты отвѣчай мнѣ по-французски...

   Мордоплюевъ. - По-французски? Что ты, Саша? нешто я умѣю?

   Перетычкинъ. - Да вѣдь только два слова: "вуй моншеръ!" Вотъ и подумаютъ, что ты хорошо образованъ.

   Мордоплюевъ. - Какъ ты, Саша, сказалъ? Ну-ка, скажи еще.

   Перетычкинъ. - Вуй моншеръ!

   Мордоплюевъ. - Вуй моншеръ! Что же это значитъ по-нашему-то?

   Перетычкинъ. - Это значитъ: да, мой милый.

   Мордоплюевъ. - Вуй моншеръ; да, мой милый... хорошо?

   Перетычкинъ. - Напримѣръ, я скажу: лѣтомъ въ Москвѣ, жить очень скучно; вѣдь ты желалъ бы нанять дачу, не правда-ли? (толкаетъ его) Ну!

   Мордоплюевъ. - Вуй мошнеръ!..

   Перетычкинъ. - Что ты! какой мошнеръ? Вуй моншеръ!

   Мордоплюевъ. - Ахъ, да бишь... вуй моншеръ!

   Перетычкинъ. - Ты, пожалуй, и ужо этакъ же переврешь.

   Мордоплюевъ. - Нѣтъ, Саша, не перевру, запомню... вуй моншеръ! вуй моншеръ!

   Перетычкинъ. - Смотри же, братъ Ваня; а то вѣдь срѣжешь голову. (Смотритъ въ окно). Вотъ и коляска пр³ѣхала! Ну, поѣдемъ же; пора; надѣвай шинель! (подаетъ ему).

   Мордоплюевъ. - Да куда ее! и такъ смерть жарко!..

   Перетычкинъ. - Ну, такъ возьми, въ коляску положишь... Перчатки не забудь... А платокъ въ карманѣ?

   Мордоплюевъ. - Въ карманѣ.

   Перетычкинъ (ударяя себя по лбу). - Ажъ, чортъ возьми! совсѣмъ изъ ума вонъ! Есть у тебя духи?

   Мордоплюевъ. - Нѣтъ, Саша, я эвтой дряни не люблю.

   Перетычкинъ. - А вѣдь непремѣнно нужно... Какъ же ты пойдешь къ невѣстѣ ненадушеный?

   Мордоплюевъ. - Такъ зачѣмъ же дѣло стало? Въ лавкѣ у меня много: можно мальчишку дослать.

   Перетычкинъ. - Да, скоро онъ тебѣ принесетъ; еще, пожалуй, какую-нибудь дрянь. Лучше вотъ что: давай-ка три цѣлковыхъ! Въ коляскѣ я живо слетаю на Кузнецк³й Мостъ и самыхъ лучшихъ французскихъ привезу.

   Мордоплюевъ (даетъ деньги). - На вотъ, пожалуй!

   Перетычкинъ. - Подожди же; я духомъ ворочусь (убѣгаетъ).

  

  

   Мордоплюевъ (одинъ). - Важный парень, нечего сказать; хоть въ ухо вдѣнь! Я, говоритъ, тебя, Ваня, такимъ молодцомъ поставлю, что всѣ рядск³е въ затылкахъ зачешутъ. А и впрямь, что бы я былъ безъ него? Такъ, какой-то Маргафонъ, никакой бы комплекц³и не зналъ. Попалась бы жиреха... хошь какая ни на есть, а все зубы словно ваксой вымазаны, ну и или съ ней! А тутъ барышня, да еще какая! пр³йдетъ въ лавку, да только глазкомъ поведетъ - ну просто аршинъ изъ рукъ валится, и по-французски говоритъ... Хоша я самъ и не умѣю, а все лучше. Ну, да и въ гости съ эвтакой выѣдешь, такѣ ужь всякой скажетъ: "Ахъ, сударыня!" Ой, ой! прахъ побери! подъ-мышками рѣжетъ, мочи нѣтъ! Ну, зато, Саша говоритъ: "ты, братецъ, молодецъ во всей формѣ!" (Ходить по комнатѣ, ловчится и нечаянно видитъ себя въ зеркалѣ). Ай! батюшки, да не-ужъ-то эвто я? Ха, ха, ха! Ха, ха, ха! Вотъ оказ³я-то! Отродясь волосы-то не вились, а теперь, смотри-ка какой сталъ! Какъ-бишь, Сашуха-то училъ меня? Да! "Сударыня, честь имѣю кланяться"... Постой, начну съизнова (расшаркиваясь). "Сударыня, честь имѣю кланяться; балабаевск³й купецъ Мордоплюевъ"... и еще: вуй моншеръ. "Сударыня, честь имѣю кланяться! вуй моншеръ!"

  

  

   Мордоплюевъ (оборотясь и увидя Прохорыча). - А! Прохорычъ! И ты здѣсь? Ну, что смотришь? али не узналъ?

   Прохорычъ. - Узнать-то узналъ, да и глазамъ-то не вѣрится, какъ они обшаршавили васъ, ровно шавку какую. Господи твоя воля! Да изъ чего вы себя губите-то, Иванъ Дороѳеичъ? Не што я не знаю? Вѣдь изъ-за непутной вертячки, что у насъ въ лавкѣ прыгала, ровно сорока, да болтала по-французски - типунъ бы ей за языкъ.

   Мордоплюевъ. - Ну, ужь насчетъ эвтаго говори, братъ, да не заговаривайся; а коли много врать будешь, такъ убирайся отколя пришелъ!

   Прохорычъ. - Да я и уйду, только вотъ письмо извольте получить, сейчасъ почтальйонъ принесъ. (Подаетъ письмо.)

   Мордоплюевъ. - Откуда эвто? А! изъ Балабаева, отъ бабушки Анисьи Меркуловны! Ладно! (распечатываетъ и читаетъ): " Любезному внучку моему, Ивану Дороѳеевичу; посылаю я тебѣ мое нижайшее почтен³е и низк³й поклонъ и заочно мое благословен³е, на вѣки нерушимое. и дай тебѣ Богъ всякаго благополуч³я и всякой корысти моими грѣшными молитвами. А мнѣ больно тошно, Ванюша, что ты ко мнѣ такъ рѣдко пишешь, а я ужь стала припадать шибко; видно, пора и на покой. А еще прошу тебя слезно, внучекъ дорогой, живи ты въ Москвѣ честно и доброизвольно, не отшатнись отъ страха Божьяго. А живи ты, Ванюша, честно, какъ родители твои жили, да и тебѣ заказали. Если же я что-нибудь услышу, то ты меня, старуху, такъ въ гробъ и положишь. Прощай, мой золотой, цалую тебя въ сахарныя уста. Бабушка твоя, Анисья Меркульевна." Ишь ты какъ нацарапала! (Оборотясь и видя, что Прохорычъ плачетъ) Что ты, Прохорычъ, объ чемъ разрюмился?

   Прохорычъ. - Объ чемъ! А нешто вамъ и не жалко ее, голубушку? Старушка такая добрая, почтенная, христолюбивая, а теперича, стало-быть, выходитъ, уже заранѣе подавай за упокой! Какъ-только услышитъ радостную вѣсточку, что вы женитесь на модницѣ, со стыда много не наживетъ.

   Мордоплюевъ. - А отъ кого она услышитъ? Балабаевъ отсюда не рукой подать.

   Прохорычъ. - Не рукой подать! А нешто мало нашихъ-то въ Москвѣ? Зубоскальству-то и конца не будетъ: ну, теперича, стало-быть, выходитъ, сейчасъ же и въ Балабаевъ напишутъ, что вотъ, молъ, Иванъ Дороѳеичъ какое колѣно отмочилъ... Да ужь истинно сказать, колѣно важное!

   Мордоплюевъ (пройдя въ раздумьи по комнатѣ). - А что? вѣдь и впрямь, дѣло-то неладно.

   Прохорычъ. - Да такъ-то не ладно, что оборони Богъ! Не-ужь-то вы, хозяинъ, ужь забыли покойника тятеньку и маменьку, дай Богъ имъ царство небесное! какъ они васъ воспитали да уму-разуму учили. Да не токма-что они, а всѣ дальн³е-то у васъ съ роду жили по-христ³ански... Вѣдь ужь коли я купецъ, такъ теперича, стало-быть, выходитъ, и родства ищу въ купечествѣ. Зачѣмъ же я въ дворянство-то полѣзу? Богъ всякому указалъ свое: купецъ ты - ну и живи по-купецки; дворянинъ - живи по дворянски; стрекулистъ ты - такъ стрекулятничай. Оно, говорить нечего, у насъ въ рядахъ много всякой фанабер³и, да скоро и въ трубу вылетаютъ. Не-ужь-то перенимать у нихъ? Вѣдь, кабы тятенька съ маменькой встали да провѣдали про ваши замыслы - въ умѣ бы рехнулись! Вотъ, ей-Богу! Вѣстимо, изъ земли они сырой вамъ ни словечка не промолвятъ, да вотъ ихъ потреты красуются; взгляните-ка, какъ они оба смотрятъ на васъ, будто живые, на глазахъ ровно слезы выступили... вотъ словно говорятъ вамъ: Ванюша! Ванюша! что ты, родной, съ собой дѣлаешь? Куда ты ѣдешь? Зачѣмъ тревожить кости наши, да губишь и свою головушку?

   Мордоплюевъ (сильно растроганный).- Оно вѣстимо... Э! да, что тутъ! не поѣду, да и конецъ! Вотъ ни за что не поѣду! Хоть онъ тутъ тресни, а ужь шабашъ! что я за дуракъ такой въ самомъ дѣлѣ! (снимаетъ сюртукъ и бросаетъ на полъ). Сыщика-сь мнѣ, Прохорычъ, халатъ... Тьфу ты пропасть! Словно кто обошелъ меня!

   Прохорычъ (подавая халатъ).- Слава тебѣ, Господи! Давно бы такъ, хозяинъ! А то у меня все сердце выболѣло, да и голова-то кругомъ пошла. Ну теперича, стало-быть, выходитъ, и лодырю эвтому, коли пр³ѣдетъ, такъ вотъ тебѣ Богъ, а вотъ тебѣ двери?

   Мордоплюевъ.- Ну его къ лѣшему! на порогъ его - да въ шею!..

  

   Перетычкинъ. - вотъ и я! Отличныхъ, братъ, досталъ! французск³е, высш³й сортъ... Это что такое? зачѣмъ ты раздѣлся?

   Мордоплюевъ (растерявшись).- Да такъ...

   Перетычкинъ.- Какъ такъ? Да чтожь это значитъ?

   Мордоплюевъ. - Да такъ... Ты, братъ, проваливай; я ужь не поѣду.

   Перетычкинъ. - Не поѣдешь? ты съ ума сошелъ, что ли?

   Мордоплюевъ. - Нѣтъ еще, а не поѣду, да и только. Шалишь, братъ, Саша! ты меня атурить хотѣлъ, анъ вотъ нѣтъ!

   Перетычкинъ (поглядѣвъ на Прохорыча). - Э! понимаю! (Мордоплюеву). Ну, пожалуй, не ѣзди! Я одинъ поѣду, посватаюсь вмѣсто тебя, да и женюсь, а ты сиди тутъ, какъ лѣш³й въ болотѣ! И охота же такой хорошенькой барышнѣ интересоваться этакимъ чучелой!.. Вѣдь вотъ сейчасъ встрѣтилась со мной на Лубянкѣ: ѣдетъ съ матерью; карета щегольская... Какъ увидала меня, и замахала платкомъ "Мы, говоритъ, сейчасъ домой; а здоровъ ли милый Иванъ Дороѳеичъ? Ради Бога привезите его поскорѣе, мы васъ ждемъ!" А вотъ тебѣ и Иванъ Дороѳеичъ: словно аршинъ проглотилъ - стоитъ какъ сычъ, только глазами хлопаетъ!

   Мордоплюевъ. - Да неужто она такъ и сказала: "мидый Иванъ Дороѳеичъ?"

   Перетычкинъ. - А я врать тебѣ, что ли, стану?

   Мордоплюевъ (почесывая въ затылкѣ). - Ну, коли такъ, такъ пожалуй и того...

   Перетычкинъ.- Что того?

   Мордоплюевъ.- Ну и съѣздить можно.

   Перетычкинъ.- Да какъ же не ѣхать-то? Начали дѣло - и вдругъ бросить! Она, вѣдь, расплачется, ну и пиши пропало! Потеряешь этакую невѣсту, самъ плакать будешь, да ужь не воротишь.

   Мордоплюевъ. - Такъ чего же зѣвать?.. Что жь въ самомъ дѣлѣ? Поѣдемъ да и шабашъ! (сбрасываетъ халатъ).

   Перетычкинъ (подавая ему сюртукъ). - Ну, надѣвай же проворнѣе! Теперь давай сюда платокъ... Слышишь, каковъ запахъ-то? Постой, я тебя спрысну (прыскаетъ его духами). Фу ты, какая амбра! Ну бери шляпу, шинель, да и маршъ! (уходя, Прохорычу) Что? грибъ съѣлъ, старый сычъ? (оба уходятъ).

   Прохорычъ (качая головой). - Господи владыко! Что жь это такое? И ума не приложу...

  

  

   Зинаида (въ шелковомъ платьѣ; модный уборъ на головѣ). - Боже мой, какъ копается Julie! Битыхъ два часа не можетъ кончить своего туалета. Вотъ я-такъ одѣлась въ минуту (оборачивается передь зеркаломь). Платье немножко-темно... Лучше бы надѣть сиреневое; впрочемъ, этакъ солиднѣе; а одѣнься-ка я по своему вкусу, такъ для Юлиньки сравнен³е будетъ слишкомъ невыгодно. И все еще не готова... а давеча цѣлое утро бренчала на гитарѣ... Что за несносная дѣвчонка!.. Да и благовѣрный-то мой тоже (кричитъ въ боковую дверь). Евграфъ Семенычъ! не-уже-ли вы еще не напялили вашего фрака? Побойтесь Бога; женихъ сейчасъ пр³ѣдетъ!

  

  

   Зинаида. - Насилу-то выползли! Ну, не стыдно ли, и съ вашей ли фигурой... цѣлый часъ возитесь передъ зеркаломъ!

   Евграфъ. - Что ты, дурочка, гдѣ же тутъ часъ? Я только фракъ надѣлъ да виски пригладилъ... Посмотри-ка, каковъ молодецъ - а?

   Зинаида (съ иронической гримасой). - Ужасно хорошо! А руки-то?.. Поглядите-ка, въ чемъ это онѣ у васъ? Что за срамъ! Точно вы трубу чистили!..

   Евграфъ.- А! это я римск³я свѣчки дѣлалъ... Ну, тутъ порохъ, селитра... еще кое-что...

   Зинаида. - Такъ вымойте поскорѣе, или хоть одеколономъ оботрите, а то за васъ со стыда сгоришь.

   Евграфъ. - Нѣтъ, и разведу немножко селитряной кислоты съ водой, такъ вотъ тебѣ и вся хим³я... духомъ выѣстъ.

   Зинаида. - Подите вы съ своей глупой кислотой.... Когда тутъ съ ней возиться?.. Надѣньте хоть перчатки - вотъ и не видно будетъ.

   Евграфъ. - Какъ же перчатки? Вѣдь я не на балѣ...

   Зинаида. - Такъ что жь за бѣда? ныньче ни одинъ порядочный человѣкъ безъ перчатокъ не ходитъ.

  

  

   Юлинька. - Вотъ и я, maman. Посмотрите, каково я одѣта?... Вѣдь хорошо, не правда ли?

   Зинаида. - Ну, Julie, я думала, ты до завтра не кончишь. Можно ли такъ копаться?

   Юлинька. - Вотъ это мило! как³я вы, право, maman! Вѣдь я жду жениха... Не выйдти же мнѣ на смѣхъ, какой-нибудь дурой... А вы лучше взгляните, каково на мнѣ новое платье сидитъ?

   Зинаида (осматривая ее). - Очень мило. Только надо держаться попрямѣе: ты все какъ-то сутулишься.

   Юлинька. - Что вы, maman! это вамъ такъ кажется... а посмотрите-ка, хорошо ли?

   Зинаида. - Нѣтъ ничего, ma chère.

   Юлинька. - Хотѣла я воротничокъ надѣть, да очень жарко.

   Зинаида. - И прекрасно, что не надѣла. У полненькой дѣвушки чѣмъ открытѣе плечи, тѣмъ она авантажнѣе. Къ тому же ты ждешь жениха - для чего кутаться?... Чѣмъ насъ природа надѣлила, скрывать совсѣмъ не для чего.

   Евграфъ. - Однако жь, душечка, не спустить же ей вовсе съ плечъ...

   Зинаида. - Не ваше дѣло-съ! Вы бы вотъ лучше хозяйствомъ-то занялись, посмотрѣли бы, что тамъ въ дѣвичей дѣлается... Эй, Оська! Оська!

  

  

   Зинаида. - Ну, что? Устюшка приготовила тамъ закуску, какъ я ей приказала?

   Оська. - Ужь на тарелки наклала-съ.

   Зинаида. - А самоваръ кипитъ?

   Оськл. - Кипитъ-съ.

   Зинаида. - А ты все еще въ лохмотьяхъ щеголяешь! Этакой мерзавецъ мальчишка! Того и гляди, гости пр³ѣдутъ, а онъ ходитъ оборванный! Пошолъ, негодяй, сейчасъ же надѣнь новый казакинъ; да только смѣй ты у меня при гостяхъ подать что-нибудь безъ перчатокъ... вѣдь тамъ у тебя пара нитяная есть?

   Оська. - Есть-съ.

   Зинаида. - Ну, такъ смотри же; а не то всѣ уши обдеру. Пошолъ одѣнься! (Оська уходитъ).

  

  

   Юлинька. - Ахъ, maman, я что-то робѣю... Сама не знаю отчего, а какъ-то страшно... сердце такъ и бьется.

   Зинаида. - И, полно, ma chère! что за глупость! чего бояться? Вѣдь онъ купецъ... къ-тому же иногородный... Вотъ еслибъ какой-нибудь чиновникъ, или что-нибудь этакое... а купцы не имѣютъ этой тонкой образованности. Будь только развязна, тонируй побольше - и ты сейчасъ же вскружишь ему голову.

   Юлинька. - А говоритъ онъ по-французски, maman?

   Зинаида. - Вотъ объ этомъ забыла спросить.

   Юлинька. - Ныньче вѣдь изъ купцовъ мног³е по-французски говорятъ, а я, признаюсь, немножко забыла... Какъ бы не сконфузиться...

   Зинаида. - И, полно, min ange! онъ вѣрно не вступитъ съ тобой въ серьезный разговоръ, а общ³я фразы ты знаешь очень твердо.

   Евграфъ. - Такъ чего жь еще? Вотъ когда я служилъ въ губерн³и, былъ у насъ при губернаторѣ одинъ чиновникъ; только два слова зналъ по-французски: вуй да нонъ, да такъ умѣетъ ихъ вклеивать... Ну, вотъ и думали, что онъ славно по-французски говоритъ... во всей канцеляр³и такъ французомъ и прозвали.

   Зрнаида. - Ужь вы тутъ наскажете!

   Юлинька (взглянувъ въ окно). - Ахъ, maman! ѣдутъ! ѣдутъ!

   Зинаида. - На дрожкахъ, или въ каретѣ?

   Юлинька. - Въ коляскѣ, maman... Какая щегольская коляска!

   Зинаида. - Это вѣрно его: вѣдь онъ ужасный богачъ. Ну, Евграфъ Семенычъ, ужь вы примите ихъ... Да не будьте такимъ филиномъ, поразговоритесь; потомъ явимся и мы; а то вдругъ какъ-то неловко... Allons, Julie! (уходить).

  

  

   Евграфъ Семеновичъ (одинъ). - Вотъ поди ты съ ними! каковы химики! Со мной такъ бойки... какъ ртуть, такъ и бѣгаютъ, а тутъ и на попятный дворъ. И что за важная штука женихъ!... Мы его примемъ, этакъ... химически.

  

  

   Перетычкинъ.- Мое почтен³е! Извините...

   Евграфъ. - Милости просимъ, господа; пожалуйте; безъ церемон³и.

   Перетычкинъ. - Очень пр³ятно-съ; но позвольте узнать, съ кѣмъ мы имѣемъ удовольств³е говорить?

   Евграфъ. - Со мной, со мной, братецъ... развѣ вы не видите, что со мной говорите?

   Перетычкинъ. - Конечно; но мы не имѣемъ чести бытъ въ знакомствѣ.

   Евграфъ.- Такъ познакомимся... Отставной коллежск³й секретарь Евграфь Семеновъ Сандаравовъ, отецъ невѣсты вашей, на которой вы намѣрены... *

   П³ретычкинъ. - Нѣтъ-съ, это не я, а вотъ пр³ятель мой.

   Евграфъ. - А! Ну, очень радъ, очень радъ.

   Мордоплюевъ (расшаркиваясь по знаку Перетычкина). - Судары...

   Перетычкинъ (дергаетъ его за фалду). Что ты, братецъ?

   Мордоплюевъ (про-себя). - Тьфу, забылся... (вслухъ) Честь имѣю кланяться, балабаевск³й купецъ Иванъ Дороѳемчъ Мордоплюевъ.

   Евграфъ. - Какъ вы сказали?

   Мордоплюевъ. - Иванъ Дороѳеичъ.

   Евграфъ. - Нѣтъ, по фамил³и-то?

   Мордоплюевъ. - Мордоплюевъ.

   Евграфъ. - Мордоплюевъ! Чортъ знаетъ, какихъ фамил³й нѣтъ на свѣтѣ!..

   Мордоплюевъ. - Да-съ, бываютъ очень странныя фамил³и.

   Евграфъ. - Да что же мы стоимъ? Прошу садиться, господа! Жена съ дочерью сейчасъ выйдетъ. (Мордоплюеву). Ну, вы вѣдь торгуете... Много у васъ товару?

   Мордоплюевъ. - Достаточное количество-съ.

   Евграфъ. - А что... вы этакъ, аршиномъ или на вѣскахъ?

   Мордоплюевъ. - Все больше аршиномъ-съ.

   Евграфъ. - А вѣски-то развѣ фальшивые?

   Мордоплюевъ. ~У насъ ужь товаръ такой-съ.

   Евграфъ. - А вѣдь, чай, на каждый аршинъ вы по вершку утянете - а?..

   Мордоплюевъ (сконфузясь).- Помилуйте... мы торгуемъ на чести-съ.

   Евграфъ. - Знаемъ мы вашу честь-то!.. Да вы, пожалуйста, не обидьтесь: вѣдь, можетъ, вы и не такой, какъ друг³е... Мало ли вашей братьи... на свѣтѣ много химиковъ! (понюхавъ табаку, обращается къ Перетычкину) А васъ какъ зовутъ, позвольте узнать...

   Перетычкинъ. - Александръ Харитонычъ-съ...

   Евграфъ. - А по фамил³и?

   Перетычкинъ. - Перетычкинъ.

   Евграфъ. - Перетычкинъ. Гмъ!.. Служите гдѣ-нибудь?

   Перетычкинъ. - Нѣтъ-съ; теперь не служу.

   Евграфъ. - А прежде служили, вѣрно, по статской?

   Перетычкинъ. - Нѣтъ-съ, я служилъ въ военной службѣ. Я изъ дворянъ, служилъ офицеромъ.

   Мордоплюевъ (тихо Перетычкину). - Что ты врешь? какой же ты офицеръ?

   Перетычкинъ. - Отстань, не твое дѣло!

   Евграфъ. - Офицеромъ?.. Это недурно... Я самъ тотъ же офицеръ; а вотъ чернилъ терпѣть не могу, вотъ и отлично ихъ дѣлаю.

   Перетычкинъ. - Такъ вы ужь нигдѣ не изволите служить?

   Евграфъ. - Нѣтъ, съ 836 года въ отставкѣ.

   Перетычкинъ. - Оно, конечно, при хорошемъ состоян³и...

   Евграфъ. - Да какое у меня теперь состоян³е? Было, братъ, оно, да сплыло! А со временемъ будутъ и мильйоны въ карманѣ.

   Перетычкинъ. - Вѣрно, хотите въ какой-нибудь коммерческ³й оборотъ?

   Евграфь. - Э, нѣтъ! Я натуральной маг³ей занимаюсь.

   Перетычкинъ. - Натуральной маг³ей?.. то-есть, какъ это?

   Евграфъ. - Да такъ. Вотъ теперь у тебя носъ какъ быть слѣдуетъ, а хочешь, онъ сейчасъ будетъ на сторону?

   Перетычкинъ. - Ну, нѣтъ, благодарю васъ!

   Евграфъ. - Да ты думаешь кулакомъ? Нѣтъ! Я тебѣ это такъ... химически.,

   Перетычкинъ.- Химически?

   Евграфъ. - Да! А не то, хочешь, рожу тебѣ комкомъ сдѣлаю?.. Ну, хочешь, что-ли?.. Или вотъ всѣ трое безъ головъ будемъ?

   Перетычкинъ (всторону). - Что за чудакъ! (вслухъ). Не-уже-ли совсѣмъ безъ головъ?

   Евграфъ. - Что жь, не вѣришь, что ли? Ну, давай рубль серебромъ: сейчасъ при тебѣ же въ кулакѣ растоплю.

   Перетычкинъ. - А, понимаю-съ! то-есть это фокусы.

   Евграфъ.- Как³е фокусы! Натуральная маг³я. А ужь ракеты, бураки, колеса, звѣзды, римск³я свѣчки - это ужь, братъ, никто лучше меня не сдѣлаетъ. Да это все пустяки; у меня есть еще... а! да вотъ, кажется, и наши ползутъ!..

  

  

   Евграфъ.- Рекомендую... вотъ жена моя, Зинаида Васильевна; а это дочь, Юлинька. Вѣдь славная дѣвочка, не правда ли?

   Юлинька (тихо отцу). - Ахъ, папа, что вы это!

   Перетычкимъ (толкая подъ бокъ Мордоплюева). - Ну, что же ты?

   Мордоплюевъ (подходя и стараясь быть ловкимъ). - Сударыня, честь имѣю кланяться; балабаевск³й купецъ Иванъ Дороѳеичъ (отступая назадъ, расшаркивается и роняетъ со стола лампу). Ахъ, извините-съ; ей-Богу, не нарокомъ! (отбѣгаетъ съ сторону и почти съ ногъ сбиваетъ Евграфа Семеновича).

   Евграфъ. - Ой-ой-ой! Потише, почтеннѣйш³й! у меня мозоли.

   Зинаида. - Ничего, вѣдь они не видали. Садитесь, сдѣлайте одолжен³е!

   Мордоплюевъ (садясь съ кресла, разламываетъ гитару). - Ай! что еще тутъ за оказ³я?

   Зинаида. - А! Это юлинькина гитара. Ну ее! не безпокойтесь; пожалуйте вотъ сюда!.. (Всѣ садятся. Продолжительное молчан³е).

   Перетычкинъ (толкая Мордоплюева).- Ну, что же, Ваня? Говори хоть что-нибудь.

   Мордоплюевъ (усиливается что-то сказать, но никакъ не можетъ).- А, гмъ!

   Зинаида. - Как³е у насъ прекрасные дни! Я не помню такого лѣта.

   Перетычкинъ. - Да, лѣто чудесное-съ. Только ужь очень жарко; такая пыль, что мочи нѣтъ.

   Зинаида. - Вотъ мы такъ живемъ здѣсь совершенно на дачѣ: такая тишина, воздухъ легк³й, настоящая деревня. А вы, Иванъ Дороѳеичъ, любите деревенскую жизнь?

   Мордоплюевъ. - Какъ же-съ! Въ деревнѣ лѣтомъ важно; только иной разъ навозомъ припахиваетъ-съ.

  

   Евграфъ. - Ну, что сталъ? Подавай прежде вотъ сюда, какъ слѣдуетъ... Чайку, господа! сдѣлайте милость... Да ромцу-то подбавляйте побольше... этакъ химически...

   Юлинька (тихо матери). - Посмотрите-ка, maman: вѣдь Оська-то босикомъ...

   Зинаида. - Не-уже-ли? Ахъ, мерзавецъ... Какой конфузъ!.. я готова уйдти со стыда...

   Евграфъ (Оськѣ). - Ну, теперь пошолъ, барынѣ давай.

   Юлинька. - А перчатки-то как³я... Поглядите, что это, maman?

   Зинаида (взявши чашку, тихо Оськѣ). - Вотъ я съ тобой раздѣлаюсь, бест³я! Развѣ можно босикомъ, и въ такихъ перчаткахъ подавать?

   Оська (во все горло). - Да это Устюшка-съ. Она въ нихъ самоваръ чистила: вишь кирпичомъ руки обдерешь!

   Зинаида. - Тсъ!.. молчи!.. Какъ примешь чашки, пошолъ вонъ и не приходи сюда. Пускай дѣвка подаетъ. (Молчан³е).

   Перетычкинъ. - Лѣтомъ здѣсь, въ Москвѣ, очень скучно, сударыня, и даже нездорово. Какая-то атмосфера такъ тебя и давитъ... Зато зимой сколько удовольств³я: маскарады, театры... (Мордоплюеву). Ты, кажется, тоже очень любишь театръ? (дѣлаетъ ему знаки).

   Мордоплюевъ. - Вуй моршенъ.

   Перетычкинъ. - Штъ! молчи! (толкаетъ его; Мордоплюевъ роняетъ стаканъ).

   Евграфъ. - Что? знать горячо? (Оськѣ). Пошолъ! подбери! (Мордоплюеву). Не обожглись ли?

   Мордоплюевъ (обтирая платкомъ колѣнку). Маленько вотъ здѣсь насквозь прохватило. Да ничего-съ.

   Юлинька (тихо матери). Фи, какой онъ смѣшной, maman! Должно-быть набитый дуракъ.

   Зинаида. - Молчи, mon ange. Развѣ можно судить по первому взгляду?

   Евграфъ. - Не прикажете ли еще по чашкѣ, господа?

   Перетычкинъ. - Нѣтъ-съ довольно; откровенно сказать, мы ужь пили дома.

   Зинаида. - Если пошло на откровенность, вѣдь и мы тоже напились.

   Евграфъ. - Да ужь теперь время и къ закускѣ подвигаться... Винца-бы намъ хорошенькаго, да еще какой-нибудь хим³и этакой...

   Зинаида. - Сейчасъ приготовятъ. А вы бы, между-тѣмъ показали свой кабинетъ. (Перетычкину). Вѣдь вы не знаете, онъ у насъ такой химикъ... у него очень-много любопытныхъ вещей. Вотъ Иванъ Дороѳеичъ, какъ человѣкъ коммерческ³й, вѣрно хим³ей не интересуется. (Юлинькѣ). Останься съ нимъ, ma chère; вѣдь надобно же вамъ познакомиться.

   Евграфъ. - А и въ-самомъ-дѣлѣ, пойдемте, господа. Я покажу вамъ чудные препараты: у меня и машина электрическая есть... Пожалуй, я вамъ заряжу... Ну, милости прошу... вотъ сюда пожалуйте!.. (Уходить съ женой и Перетычкинымь въ кабинетъ).

  

  

   Юлинька (про-себя). Что за фантаз³я у maman оставитъ меня съ этимъ фофаномъ! Ну, что я стану съ нимъ говорить?

   Мордоплюевъ (про-себя). - Вотъ оказ³я-то! Какъ взгляну на нее, такъ варомъ и обваритъ, ей-Богу!.. (Молчан³е).

   Юлинька. - Скажите, пожалуйста, какъ ваша Фамил³я?

   Мордоплюевъ. - Мордоплюевъ-съ.

   Юлинька (всторону).- Боже мой! что за фамил³я! (вслухь). Давно ли вы здѣсь въ Москвѣ?

   Мордоплюевъ. - Да вотъ ужь десятый мѣсяцъ торгуемъ-съ.

   Юлиньва. - Мнѣ кажется, я бывала у васъ въ лавкѣ?

   Мордоплюевъ. - какъ же-съ, неоднократно... я самъ и товаръ вамъ отпущалъ-съ. Еще въ послѣдн³й разъ, не изволите ли припомнить, мы сдѣлали вамъ на тридцать-семь копеекъ серебромъ почтен³я-съ?

   Юлинька (едва удерживаясь отъ смѣха). - Благодарю васъ... А далеко отсюда вы живете?

   Мордоплюевъ. - На Моросейкѣ-съ, противъ будки на углу; внизу тутъ питейный домъ, а наверху я снимаю-съ. (Молчан³е. Юлинька смѣется потихоньку; Мордоплюевь старается еще что-то сказать и никакъ не можть).

   Юлинька. - Ну, какъ вамъ нравится Москва?

   Мордоплюевъ. - Важный городъ-съ, только ужь больно закавыристъ... А ужь насчетъ калачей и яблошнаго квасу - у насъ такого не отвѣдаешь-съ.

   Юлинька. -* А прежде вы гдѣ жили?

   Мердоплюввъ. - Въ Балабаевѣ-съ.

   Юлинька. - Что жь это? городъ?

   Мордоплюевъ. - Точно такъ-съ.

   Юлинька. - И большой городъ?

   Мордоплюевъ. -