Княжнин Яков Борисович - Ольга

здражен.

  

   Мирвед

  

   Предбудущих ты бед себе не вображаешь -

   Или ты гордости сыновния не знаешь.

  

   Ольга

  

   А ты, свидетель всех моих ужасных бед,

   Оставшися по мне, служи ты мне, Мирвед:

   Напомииаючи мою презлу судьбину,

   Напоминай всегда несчастнейшему сыну,

   Что для опасения терпела я его,-

   Чтоб матери своей он не лишил того,

   Что бедствием она, что жизнью искупила;

   Я род князей своей утратой сохранила, -

   Чтоб он за то себя хранил в награду мне,

   Род Игорев вознесть он должен в сей стране;

   Но чтоб исполнить то князей российских сыну,

   Вмешаться должен он теперь в свою судьбину,-

   Чтоб крови Рурика последки сохранить,

   Он, гордость отложа, покорен должен быть;

   Он род князей, но он сего остаток рода:

   Мой долг есть смерть, его долг - жити для народа.

  

   Мирвед

  

   Но если Святослав, любезную зря мать,

   Не хочет оныя советам днесь внимать,

   Когда слезами он твоими и рыданьем,

   Стенаньем матери и всем ее страданьем

   Не тронут, гордости внимая лишь одной,

   Тирана видя он на троне пред собой,

   Приводит в страх его в оковах, безоружен,

   Когда уж при тебе живот ему не нужен, -

   Кто может без тебя ту гордость утолять,

   Без Ольги кто его принудит в свете жить?

   Тирана на главу без пользы гром бросая,

   Падет под варварством, злодея раздражая.

   В отчаяньи своем ты всех не видишь бедств

   И смерти твоея не вображаешь следств:

   Ты ею россиян неволю утверждаешь

   И вечные на нас ты узы налагаешь;

   Блаженству подданных не хочешь жертвой быть

   И сына своего ты хочешь погубить.

   Зри всех к ногам твоим со мною преклоненных,

   Твоим отчаяньем и смертью устрашенных,

   Молящих о своем спасении тебя:

   Сбери рассудок свой, войди сама в себя,

   Затменно будет ввек всё смертию твоею,

   Погибнет всё, всё в снедь останется злодею -

   Геройски подвиги российских всех князей,

   Отечество твое и всё в руке твоей.

   Крепись и не слабей, бедами устрашенна,

   И верь, что смертию ты будешь помраченна:

   Тот счастлив, кто в бедах окончит тяжкий век,

   Но тот велик и всех превыше человек,

   Кто, бед под тяжестью своих не уклоняясь,

   Для блага общества вовеки сохраняясь,

   Таков в несчастии, каков и в счастье был, -

   И твой ли, Ольга, дух рок бедством устрашил?

   Великия души напасть не пременяет, -

   Нередко робким гроб прибежищем бывает:

   Кто недостоин жить - тот кроется во мрак.

  

   Ольга

  

   О, должность! о, мой сын! о, мщение! о, брак!

   Что должно делать мне и что мне избирати?

   Мне должно ль умереть, мне должно ль и брак вступати?

  

   Явление 2

  

   Ольга, Святослав, Мирвед, Всевеста.

  

   Святослав

  

   Тиран, оковы сняв, свободу отдал мне.

   О, рок! о, злобный рок! и в самой той стране,

   Где на престоле быть, где быть рожден в короне,

   Злодея своего лютейша зря на троне,

   Отрадой должен чтить, что не во узах я,-

   Почто себя узнал, на что мне жизнь моя!

   Довольно ль им меня, довольно ль гнали, боги,

   Остались ли теперь какие казни строги,

   Чтобы еще меня, несчастного, карать;

   Смерть, бедность, стыд - я всё был должен испытать,

   Гоним, презрен, забыт, из леса в лес скитаясь,

   Покоя не видал я, с нуждою питаясь;

   Но небо знает то: терпения лишась,

   Роптал ли я когда, страдая и крушась;

   Я, честолюбие врожденно умеряя,

   Нес участи свои, терпенья не теряя.

   Волода чтя отцом до смертного конца,

   Иного б не желал вовеки я отца, -

   Другого мне дает родителя судьбина

   И, ах! даёт, чтобы его унизить сына:

   К убийце тщетный жар отмщения брегу

   И я, сын Игорев, - а мстити не могу.

   Я матерь нахожу - тиран ее отъемлет,

   Отечество то зрит - и, зря то, в узах дремлет...

   Но ты, мать, зришь меня свободна, без оков;

   Хоть нет меча в руках - мой меч в руках богов:

   Они помогут мне.

  

   Ольга

  

             Меня ты ужасаешь.

   Надежду на богов ты тщетно возлагаешь:

   Ты ими был гоним, увы! во весь твой век.

  

   Святослав

  

   Который завсегда был счастлив человек, -

   Поверь мне в том, о мать!- тот счастья недостоин;

   Несчастных слыша стон, в блаженстве он спокоен,

   Не зная бед, жесток, - и чтоб полезным быть,

   Нам нужно иногда несчастие вкусить;

   Коль я страдал, когда меня теснили боги,-

   Чтоб научить меня, они мне были строги,

   И мною, может быть, преобратясь во прах...

  

   Ольга

  

   Что ты ни говоришь, мне всё наводит страх.

  

   Святослав

  

   О, сколько б ты должна была тогда страшиться,

   Когда б вся мысль моя могла тебе открыться,

   Когда бы вникнула ты сердца в глубину!

  

   Ольга

  

   Ах! что умыслил ты?

  

   Святослав

   (указывая на гробницу Игореву)

  

             Взгляни в сию страну:

   Чей прах во гробе сем - и с кем союз здесь брачный?

  

   Ольга

  

   Какой ужасный вид, какие взоры мрачны!

   Что хощешь предприять?

  

   Святослав

  

                   Умреть - иль отомстить.

  

   Ольга

  

   Что слышу - умереть! Сего не может быть...

   И я умру с тобой... О сын, о сын любезный!

   Чтобы отметить, твой труд в том будет бесполезный.

   Дражайший Святослав, чтоб нам отметить уметь,

   Поверь ты мне, уметь нам надобно терпеть,-

   И в ком, ах! в ком, скажи, найти ты помощь чаешь:

   На сильного врага ты наступить дерзаешь,

   На помощь всё ему к напасти твоея:

   И небо и земля, - с тобой кто станет?

  

   Святослав

  

                       Я,

   Единый только я - и для меня довольно.

   Иль славно умереть несчастному не вольно?

   Кто ужасается лишь низости стыда,

   Тому и самый ад не страшен никогда;

   Кто смерти своея страшиться не умеет,

   Над жизнию своих злодеев тот владеет.

   Чего ж страшиться мне, отмщая за отца

   И достигаючи наследного венца,

   От ига тяжкого отечество спасая?

   Я с славою паду, тирану уступая.

  

   Ольга

  

   Меня превыше ты самой меня вознес,

   Я, слыша голос твой, мню: слышу глас небес.

   О сын! кровь Игоря, достойный сын героя,

   Умри или отмсти, стыд смертию ты кроя,

   Яви днесь Игоря, его приявши часть,

   Иль гибелью врага ты отврати напасть.

   Ступай. Я, твердостью твоею премененна,

   Узнала мать твою, тобою восхищенна.

  

   Святослав

  

   И я тебя узнал, о мать, любезна мать!

   Прости и верь ты мне, - недолго нам страдать:

   Погибну злобою иль отомщу я злобе,

   На троне будешь зреть иль зреть меня во гробе

  

   Ольга

  

   Постой, я слышу шум - тиран сюда идет,

   Он жертвою меня ко браку поведет.

  

   Святослав

  

   Скажи: иль всеми ты оставлена своими

   И есть ли подданны, что бедствами твоими

   Смертельно тронуты, храня усердья жар?

  

   Ольга

  

   Судьбины моея претягостный удар

   Всего меня лишил, оставлена я всеми,

   И в бедствии своем презренна я и теми,

   Которых я тогда, как счастлива была,

   На верх величия и счастья возвела.

   Се оные льстецы предшествуют тирану, -

   Изменники сии мою сугубят рану.

  

   Святослав

  

   Оставим мы толпу сих низких человек,

   Которые, зыбям морей подобясь ввек,

   Туда текут, куда ветр счастия подует, -

   И сын твой на себя за то днесь негодует,

   Что он унизился себя надеждой льстить

   Сих пресмыкающих своей подпорой чтить:

   Оставим тварей сих злодея обожати

   И станем на богов, на правду уповати.

  

   Явление 3

   Мал, Ольга, Святослав, Мирвед, Зловред, Всевеста, вельможи, воины, древлянские и российские жрецы.

  

   Мал

   (подошед к алтарю)

  

   Вельможи, воины, жрецы и весь народ,

   Собранье и древлян, и россов славных рад!

   Се то теперь, чего уж я давно желаю,

   Перед лицом богов и вашим совершаю:

   Князей российских кровь к себе взвожу на трон

   И прекращаю тем попранных мною стон;

   Всё будет общее: и россы, и древляне

   Пребудут навсегда единые граждане.

   Сим брачным узлом, я что с Ольгой соплету,

   Разрушу навсегда раздоров я мечту.

   Между тем подходит Святослав и за ним Ольга.

   Супругу Игоря, которую вы зрите,

   Отныне навсегда моей супругой чтите;

   Вот сын ее, вот он - я верю в оном ей -

   Наследник будет мне по смерти он моей;

   Клянусь богами я: доколе буду править,

   Стараться князя в нем достойного оставить

   И, сыном чтя своим, ко славе путь казать, -

   Клянись во всем и ты, о Ольга, помогать.

  

   Ольга

  

   Клянусь, подъемля взор к небесному округу,

   Достойну мать явить, достойную супругу.

  

   Мал

   (к Святославу)

  

   И ты клянись.

  

   Святослав

   (подошед к алтарю)

  

             Клянусь бессмертных алтарем,

   Клянусь я сим на нем лежащим острием,

   (взяв жертвенную секиру и поражая тирана)

   Чтоб грудь тебе пронзить!..

  

   Тиран падает, а Зловред, вынимая меч, бросается на Святослава

  

   Зловред

  

                   Народ, отмсти злодею!

  

   Мирвед вырывает меч у Зловреда, между тем стражи хотят убить Святослава.

  

   Ольга

   (бросаясь между воинов и Святослава)

  

   Постойте, варвары!

  

   Святослав

  

             Я смерти не робею!

   Коль князю вашему убийца предпочтен,

   Коль сына Игоря, кем рок превознесен,

   Вы отвергаете от отческого трона,

   Когда не внемлете его вдовицы стона, -

   Разите, злобствуя, разите вы меня.

   Вам смерть моя нужна - погибну, не стеня;

   Но лучше бы за вас, разя на ратном поле,

   Окончил я живот, героев в славной доле.

   Друзья, и днесь для вас я жизни не щадил:

   Забыв себя, за вас тирана поразил,

   Убийцу моего родителя любезна, -

   Се Ольга, мать моя, его супруга слезна.

  

   Зловред

  

   Не верьте, воины, не Игорей он сын.

   Стыдитесь, странник ваш пребудет властелин!

  

   Ольга

  

   Клянуся, воины, бессмертными богами,

   Клянуся гробом сим, моими где руками

   Остаток Игоря священный сокровен, -

   Вот сын мой, сын его, Володом сохранен.

   И кто б, когда не сын великого героя,

   В толь нежной юности дела толь чудны строя,

   Толь сильного врага возмог преодолеть?

   Героями герой достоин лишь владеть,

   Не варвар, коего вы зрите пораженна, -

   Его рука в крови супруга обагренна;

   Народ, им строены все бедствия твои,

   Им чада терзаны невинные мои.

   Остался только он от княжеского племя;

   Пятнадцать лет неся в пустынях тяжко бремя,

   Сын князя, кровь моя, терпел он бедность, глад,

   Пил чашу горестей-и лишь вступил во град,

   Героев отрасль он тотчас в себе являет,

   Народ возлюбленный от ига избавляет,

   Геройску кровь в себе свидетельствует сам, -

   Ах! что в свидетельство еще представить вам!

   Волод с народом входит.

   Се старец, древностью и бедством отягченный, -

   Во время ярости злодея сын спасенный

   Ему трепещущей моей рукой вручен.

  

   Явление 4

   Прежние и Волод с народом.

  

   <Волод>

  

   Уже в сей истине весь град мной утвержден.

   Познайте вы меня, познайте вы Волода.

   Друзья! Се - Святослав, князей остаток рода.

   (Становится пред Святославом на колени и все с ним становятся.)

   О россы! Вот ваш князь, князей российских кровь,

   Воспомните свою к его отцу любовь;

   Вот сын его, вот он, - в нем Игорь воскресает,

   Отец ваш смертные оковы разрывает,

   Тирана свергнув он престола с высоты,

   И с ваших сринул плеч позорны тяготы:

   Се Игорь воружен злодея попирает,

   Поправ, щедротою ко подданным блистает;

   Узрите кроткий дух являюще лице, -

   Он тако вас судил, он так сиял в венце,

   Когда, кротчайшие свои дая законы,

   Несчастных утешал и укрощал их стоны;

   Увидьте мужества неколебима вид, -

   Какия славы в нем надежда нам горит!

  

   Святослав

  

   Коль будет счастлив росс, коль будет он спокоен,

   Коль подданных любви пребуду я достоин,

   Когда меня народ своим отцом почтет, -

   Вот слава вся моя - иной мне славы нет!

   Народная любовь есть твердый столп державы,

   Сердцами обладать - нет лучшей в свете славы!

  

   Начало 1770-х годов (?)

  

   Ольга. Печ. впервые по списку, хранящемуся и ГБЛ, с исправлением явных описок. В монологе Волода (действие III, явление 5) предлагается конъектура: "Достойны чувствия я в сердце влил его" (в рукописи - "...я в сердце жил его"). "Ольга" является переделкой, местами вольным переводом трагедии Вольтера "Меропа" (1736). Греческий миф о Меропе впервые обработан Еврипидом. Затем к нему обращались многие драматурги XVI в. (Ж.-Б. Ливиера, Помпонио Торелли и др.). Особенно шумный успех имела трагедия Маффеи "Меропа" (1713), переделкой которой является трагедия Вольтера. О времени написания "Ольги" нет никаких сведений. Впервые говорится о ней в сообщении М. Габель "Литературное наследство Я. Б. Княжнина" ("Литературное наследство", N 9-10, М., 1933, стр. 359-368). Сюжетное сходство "Ольги" с трагедией Княжнина "Владисан" (1784), тот факт, что "Ольга" - трагедия "без великой страсти любви", какой хотел сделать Княжнин своего "Росслава" (1784), привели к ошибочной датировке трагедии (см. сб. "Русские драматурги". т. 1, стр. 324, где "Ольга" датируется серединой 1780-х годов). А. П. Могилянский в статье ""Ольга", трагедия Я. Б. Княжнина" ("XVIII век", сб. 3. М.-Л., 1958, стр. 498-504) обратил внимание на сходство "Ольги" и перевода "Меропы", сделанного В. И. Майковым (1728-1778). Наблюдение это интересно, ибо говорит о злободневности и остроте темы и заставляет склониться к более ранней датировке трагедии (в пользу ее говорит и архаичность языка трагедии). По всей вероятности, "Ольга" написана в период между "Дидоной" и "Владимиром и Ярополком" (1772), то есть в самом начале 1770-х годов, когда была переведена Майковым и "Меропа". Однако с датировкой А. П. Могилянского и его выводами согласиться нельзя. Приведя ряд строк, дословно совпадающих в "Ольге" и майковском переводе "Меропы", исследователь утверждает, что Княжнин перелагал "Меропу" не по оригиналу, а по стихотворному переводу Майкова, напечатанному в 1775 г, перенося в свое произведение целые строки майковского текста, и приходит к выводу, что трагедия Княжнина написана в 1776-1778 гг. Но перевод "Меропы" сделан Майковым до 1772 г., что засвидетельствовано Новиковым в "Опыте исторического словаря о российских писателях". Дело, однако, не только в этом, а в естественно возникающем вопросе, зачем Княжнину, профессиональному переводчику и талантливому драматургу, понадобилось заимствовать несколько строк у Майкова, который к тому же совершенно не знал французского языка и перелагал в стихи сделанный для него кем-то прозаический перевод "Меропы". Не логичнее ли предположить ли, что сходство отдельных строк в двух переводах объясняется общностью оригинала? Не исключено также, что прозаический перевод "Меропы", переложенный Майковым в стихи, был сделан именно Княжниным, который великолепно знал французский язык. В том, что поэты были знакомы, сомневаться не приходится. Майков был другом и почитателем Сумарокова, тестя Княжнина. Имена главных действующих лиц Княжнин взял из летописи. В ней рассказывается, что древляне убили киевского князя Игоря, облагавшею их непосильной данью, и решили завладеть Киевом, женив на вдове Игоря Ольге древлянского князя Мала. Святослав, сын Игоря и Ольги, был в это время еще ребенком.

   Действие I. Явление 2. Злодействие тогда тирана обновится - то есть обновится в памяти народа.

   Явление 3. Константинов род. Константин - имя нескольких византийских императоров. Во времена Игоря и Ольги правил Константин VIII (по другому счету-VII) Багрянородный (905-959).