Главная » Книги

Горбунов Иван Федорович - Сцены из городской жизни, Страница 2

Горбунов Иван Федорович - Сцены из городской жизни


1 2 3 4

но глупость наша...
  
   Адвокат.
   Скандал сделали?
  
   Купец.
   Шум легонькой промежду нас был.
  
   Адвокат.
   В публичном месте?
  
   Купец.
   Как следует... при всей публике.
  
   Адвокат.
   Нехорошо!
  
   Купец.
   Действительно, хорошего мало.
  
   Адвокат.
   Где же это было?
  
   Купец.
   На Владимирской... такое заведение там прилажено.
  
   Адвокат.
   В Орфеуме?
  
   Купец.
   В этом самом. (Молчание). Ежели я теперича, милостивый государь, человека ударю, что мне за это полагается?
  
   Адвокат.
   В тюрьме сидеть.
  
   Купец.
   Так-с!.. Долго?
  
   Адвокат.
   Смотря как... недели три... месяц...
  
   Купец.
   А ежели я купец, например, гильдию плачу.
  
   Адвокат.
   Тогда дольше: месяца два, а то и три.
  
   Купец.
   Конфуз!.. (Молчание). А ежели он, с своей стороны, тоже действовал, и оченно далее... можно сказать, сокрушить хотел?
  
   Адвокат.
   Да расскажите мне все, что было. Садитесь. Расскажите по порядку.
  
   Купец.
   Порядок известный - напились и пошли чертить. Вот изволите видеть: собралось нас, примерно, целое обчество, кампания. Ну, а в нашем звании, известно, разговору без напитку не бывает, да и разговор наш нескладный. Вот собрались в Коммерческую, ошарашили два графина, на шампанское пошли. А шампанское теперича какое? Одно только ему звание шампанское, а такой состав пьем - смерть! Глаз выворачивает!.. Который непривычный человек, этим ежели делом не занимается, с одной бутылки на стену лезет.
  
   Адвокат.
   А не пить нельзя?
  
   Купец.
   Для восторгу пьем. Больше делать нечего. Ну, заправились как должно - поехали. Путались-путались по С.-Петербургу-то, метались-метались - в Эльдорадо приехали. Опять та же статья, сызнова. Поехали по домам-то, один из нашего обчества и говорит: давайте, говорит, прощальный карамболь сделаем, разгонную бутылку выпьем, чтобы все чувствовали, что мы за люди есть. Сейчас на Владимирскую. Мыслей-то уж в голове нет, стыда этого тоже, только стараешься как бы все чудней, чтобы публика над тобой тешилась. Набрали этого самого женского сословия - там его видимо-невидимо - угощать стали. Угощали, угощали - безобразничать. Подошел какой-то - не то господин, не то писарь: нешто, говорит, так с дамами возможно? Это, говорит, ваше одно необразование. Кто-то с краю из нашей кампании сидел, как свиснет его: вот, говорит, наше какое образование. Так тот и покатился. Ну, и пошло!.. Вся эта нация завизжала! Кто кричит - полицию, кто кричит - бей!
  
   Адвокат.
   А вы били кого-нибудь?
  
   Купец.
   Раза два смазал кого-то... подвернулся.
  
   Адвокат.
   Прежде вы за буйство не судились?
  
   Купец.
   При всей публике?
  
   Адвокат.
   Да, - у мирового судьи?
  
   Купец.
   У квартального раза два судился прежде. Тогда проще было: дашь, бывало, письмоводителю - и кончено. А теперича и дороже стало, и страму больше.
  
   Адвокат.
   Сраму больше.
  
   Купец.
   В газетах не обозначат?
  
   Адвокат.
   Напечатают.
  
   Купец.
   А ежели, например, пожертвовать на богадельню, или
   куда?..
  
   Адвокат.
   Ничего не поможет.
  
   Купец.
   Беспременно уж, значит, сидеть?
  
   Адвокат.
   Я думаю.
  
   Купец.
   Все одно, как простой человек с арестантами?
  
   Адвокат.
   Да.
  
   Купец.
   Из-за пустого дела!.. Хлопочи вот теперь, траться. Сейчас был тоже у одного адвоката, три синеньких отдал.
  
   Адвокат.
   За что?
  
   Купец.
   За разговор. Я, говорит, твое дело выслушаю, только мне, говорит, за это пятнадцать рублей и деньги сейчас. Ну, отдал, рассказал все как следует...
  
   Адвокат.
   Что же он?
  
   Купец.
   Взял он эти деньги: "уповай, говорит, на Бога".
  
   Адвокат.
   И больше ничего?
  
   Купец.
   Ничего! Уповай, говорит, на Бога, и шабаш!
  
  
  
  

7. У МИРОВОГО СУДЬИ.

  

КАМЕРА МИРОВОГО СУДЬИ. ПЕРЕД СТОЛОМ СТОЯТ ДВА ПРИКАЗЧИКА ИЗ АПРАКСИНА ДВОРА.

  
  
   Мировой судья.
   Вы обвиняетесь в том, что в гостинице "Ягодка" вымазали горчицей лицо трактирному служителю.
  
   Первый.
   Бушевали мы - это точно.
  
   Мировой судья.
   Разбили зеркало...
  
   Первый.
   За все за это заплачено и мальчишке дадено что следует.
  
   Мировой судья.
   Так вы признаете себя виновным?
  
   Первый.
   Какая же в этом есть моя вина?.. Ежели я за свои деньги...
  
   Мировой судья.
   Вы вместе были?
  
   Второй.
   Так точно!..
  
   Мировой судья.
   Признаете себя виновным?
  
   Второй.
   Никак нет-с!
  
   Мировой судья.
   В протоколе написано, что вы...
  
   Второй.
   Что ж, я за два двугривенных какой угодно протокол напишу.
  
   Мировой судья.
   Вы так не выражайтесь.
  
   Второй.
   Тут выраженьев никаких нет.
  
   Мировой судья.
   Расскажите, как дело было.
  
   Свидетель.
   Про которые они про деньги говорят, я их не получал. А что как они пришли и между прочим выпимши и сейчас приказали, чтобы селянку и большой графин, а опосля того бутылку хересу. Как сейчас выпили, так и закуражились...
  
   Первый.
   Ежели я тебе лицо мазал.
  
   Мировой судья.
   Молчите.
  
   Первый.
   Как угодно, только он все врет...
  
   Защитник.
   Позвольте предложить свидетелю вопрос.
  
   Мировой судья.
   Вы кто такой?
  
   Защитник.
   В качестве защитника.
  
   Мировой судья.
   После.
  
   Свидетель.
   Сейчас закуражились и сейчас стали меня терзать.
  
   Мировой судья.
   Как терзать?
  
   Свидетель.
   За волосы.
  
   Мировой судья.
   Кто из них?
  
   Свидетель.
   Вот они.
  
   Первый.
   Собственно, все это пустяки.
  
   Защитник.
   Позвольте предложить вопрос свидетелю.
  
   Мировой судья.
   Я вам сказал, что после.
  
   Свидетель.
   Ну, опосля того мазать меня горчицей стали. Гость один и говорит: что вы, господа купцы, безобразничаете, а они говорят: мы за свои деньги.
  
   Мировой судья.
   Так это было?
  
   Первый.
   Может, - я был очень выпимши, - не помню. А что ежели и смазали маленько - беды тут большой нет; если бы мы его скипидаром смазали... опять и деньги мы за это заплатили. Коли угодно, виноватым я буду.
  
   Мировой судья.
   А вы?
  
   Второй.
   Мы остаемся при своем показании.
  
   Защитник.
   Теперь можно защитнику?
  
   Мировой судья.
   Можно.
  
   Защитник.
   Г. мировой судья! Чистосердечное раскаяние, принесенное в суде, на основании нового законоположения, ослабляет... Закон разрешает вам по внутреннему убеждению, а потому я прошу вас судить моего доверителя по внутреннему убеждению. Я отвергаю здесь всякое преступление. Я долго служил в Управе Благо...
  
   Мировой судья.
   Позвольте, г. защитник. Вы в каком виде?
  
   Защитник.
   Чего-с?
  
   Мировой судья.
   Вы в каком виде пришли сюда?
  
   Защитник.
   В каком-с?
  
   Мировой судья.
   Я вас штрафую тремя рублями. Извольте выйти вон.
  
   Защитник.
   Скоро, справедливо и милостиво!
  
  
  
  

8. ДОМАШНИЕ СЦЕНЫ.

  
  
   ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
  
   Елизавета Яковлевна, барыня средней руки.
  
   Сергей Иванович, ее племянник, лет 17-ти, воспитывается в пансионе Штрик, огромного роста, лицо все в угрях.
  
   Астровзоров, знакомый Елизаветы Яковлевны, толстый мужчина, с бородой, говорит протяжно на о; в разговоре разглаживает бороду и возводит глаза в потолок.
  
   Макарка - 15 лет, | слуги Елизаветы Яковлевны.
   Григорий - 40 лет,|
  
   Глеб Тимофеев, кучер.
  
   Сторож из пансиона.
  
  
  

В передней.

  
  
   Григорий.
   Что, Макарка, в пинсиён ездили, аль нет?
  
   Макарка.
   Как же. Барышню отпустили, а Сергея Иваныча не отпущают... проштрафился.
  
   Григорий.
   Значит, на хлеб - на воду... ха, ха, ха!
  
   Макарка.
   Надо думать, так... Да уж ему не впервой.
  
   Григорий.
   Самой-то докладывали?
  
   Макарка.
   Где докладывать!.. нянюшку-то разве не знаешь.
  
   Григорий.
   А спросить?
  
   Макарка.
   Ну, спросит, тогда доложат.
  
   Глеб (в дверях).
   А... помещики!.. Наше вам... Сама дома, что ли?
  
   Макарка.
   А что?
  
   Глеб.
   Доложите, Григорий Петрович, что барышню сдал мадаме, а Сергей Иваныча не отпущают.
  
   Григорий (смеясь).
   Плохо, значит, просил.
  
   Глеб.
   Да коли ежели не отпущают - проси не проси, все одно. Говорили уж мы с ундером-то: - невозможно, говорит, этого, не можем мы, потому, говорит, ноне строго стало, не те порядки.
  
   Григорий.
   А самого-то видел?
  
   Глеб.
   Как же. Высыпало это их на лестницу видимо-невидимо - и махонькие, и всякие, а наш-то ото всех отличает, - всех, почитай, больше... Тетенька, говорю, кланяться приказала, домой вас дожидает. Хотел он, должно, что-то говорит, а тут немец к им вышел и разогнал всех. Ундер говорит, вишь, говорит, как ноне у нас!.. Так я и уехал. Прощайте. (Уходит).
  
   Григорий.
   Теперь, Макарка, держись!
  
   Макарка.
   А что?
  
   Григорий.
   Будет тебе!
  
   Макарка.
   Я этому не причинен.
  
   Григорий.
   Задаст она тебе!.. Покажет, как с барином синиц ловить!.. Он должен в рехметику вникать, доходить до всего, а вы с синицами... Постой!.. (Слышен звонок; Макарка стремглав бежит к двери; входит Сергей Иванович).
  
   Сережа.
   Тетенька уехала?
  
   Григорий.
   Никак нет-с, дома.
  
   Сережа.
   Который час?
  
   Макарка.
   Восемь било.
  
   Сережа.
   Никого у нас нет?
  
   Григорий.
   Степан Полуехтыч сидит.
  
   Сережа (выходит и быстро возвращается).
   Не спрашивали меня?
  
   Григорий.
   Сейчас хотели идти докладывать.
  
   Сережа (в волнении).
   Об чем?
  
   Макарка.
   Глеб Тимофеич сказал, что вас не отпущают... (ухмыляется).
  
   Сережа.
   Врет он! Вот что, Макарка... (говорит ему что-то на ухо).
  
   Макарка.
   Никак нет-с.
  
   Сережа.
   Поди, достань (тихо). Няня дома?
  
   Григорий.
   У всюношной.
  
   Сережа (Макарке).
   У Петровны спроси.
  
   Макарка.
   Слушаю-с. (Подмигивает лукаво Григорию и уходит).
  
   Сережа.
   Нынче, Григорий, что за обедом было?
  
   Григорий.
   Три блюда, с пирожным - четыре.
  
   Сережа (охорашивается перед зеркалом).
   Что, я бледен?
  
   Григорий (смотрит пристально).
   Как обнаковенно. (Молчание).
  
   Сережа.
   Где сидят?
  
   Григорий.
   В зеленой гостиной.
  
   Макарка (Входит).
   У Петровны нет-с.
  
   Сережа.
   Как же быть-то?
  
   Макарка (тихо).
   У Григорья Петровича попросите: он даст, слова не скажет.
  
   Сережа.
   Нет, уж я лучше... (уходит в залу).
  
   Макарка (хохочет).
  
   Григорий.
   Что смеешься-то, черт!..
  
   Макарка.
   Теперь опять карамболь извозчик подымет.
  
   Григорий (мрачно).
   Опять приехал?
  
   Макарка.
   Опять!
  
   Григорий.
   Что нужно-то?
  
   Макарка.
   Полтора целковых, да намедни тоже у Петровны взял два.... что страму-то было! Нянюшка, до самой-то не довела.
  
   Григорий.
   Безобразие!
  
  

В гостиной.

  

(Елизавета Яковлевна и Астровзоров сидят за чайным столом).

  
  
   Елизавета Яковлевна.
   Что, дети приехали?
  
   Горничная.
   Барышня приехала, а Сергей Иваныча не пустили.
  
   Елизавета Яковлевна.
   Опять!.. Вообразите, Степан Полуехтович, как притесняют ребенка; решительно нет никакой жалости к детям. Ребенку непременно нужен отдых... (Горничная уходит).
  
   Астровзоров.
   Может, ленится.
  
   Елизавета Яковлевна.
   Какое - ленится, помилуйте! Известно, ребенок... что он понимает?
  
   Сережа (входит).
   Елизавета Яковлевна (с удивлением).
   Тебя оставили?
  
   Сережа (целует руку).
   Нет-с, это, тетенька, по ошибке.
  
   Елизавета Яковлевна.
   Как, по ошибке?
  
   Сережа (смело).
   Ей-Богу, тетенька, по ошибке. Это Петрова 3-го инспектор не велел отпускать - он стекло разбил, а надзиратель перемешал, да меня оставил.
  
   Елизавета Яковлевна.
   Скажи, какие низости!
  
   Сережа.
   Ему выговор за это.
  
   Елизавета Яковлевна.
   А хорошо ли ты учился?
  
   Сережа.
   Хорошо-с: во всю неделю ни одной двойки, а из Закону вчера пять.
  
   Астровзоров.
   Это прекрасно!
  
   Елизавета Яковлевна.
   Покажи Степану Полуехтовичу билет. Ведь, этого, батюшка, утаить нельзя: там им дают каждый раз такой листок, в котором все написано - как ребенок вел себя, как учился...
  
   Сережа.
   Инспектор хочет нам каски выхлопотать.
  
   Елизавета Яковлевна (нетерпеливо).
   Билет-то покажи.
  
   Сережа (шарит в карманах).
   Тетенька, я забыл-с.
  
   Елизавета Яковлевна.
   Фу, какой ты рассеянный! Как же это можно?..
  
   Сережа.
   Заторопился давеча, да в спальне и оставил.
  
   Астровзоров.
   Учитесь, Сергей Иваныч, учитесь!.. Наука - ключ к жизни. Будете хорошо учиться - начальство вас будет любить и тетенька, в преклонных летах своих, коли Господь приведет им дожить, будет иметь подпору. А какие нынче классы были?
  
   Сережа.
   Нынче легкие.
  
   Астровзоров (с усмешкой).
   А разве трудные есть?
  
   Сережа.
   Как же-с. Вот, например немецкий класс. Немец очень строг - всем единицы ставит, так, занапрасно.
  
   Астровзоров.
   Строги они, это точно, а умный народ. Теперь, хоть бы посмотреть, эти воздушные шары: страх берет, как может человек в беспредельную высь подняться? А кто все? - Все немцы.
  
   Елизавета Яковлевна.
   Уж это они, Степан Полуехтович, такие отчаянные...
  
   Астровзоров.
   Конечно, и это может быть... (Слышен звонок; в дверях показывается Григорий; Сережа быстро бежит в переднюю и через минуту возвращается).
  
   Елизавета Яковлевна.
   Что там такое?
  
   Сережа.
   Ничего-с.
  
   Астровзоров.
   Ну-с, так какие же еще-то трудные классы?
  
   Елизавета Яковлевна.
   Да вы его хорошенько, Степан Полуехтович, спросите - вы ученый человек.
  
   Сережа.
   Сегодня из истории всему классу учитель хотел по единице поставить.
  
   Астровзоров.
   За что, любопытствую?
  
   Сережа.
   О Крестовых походах спрашивал, да такой вопрос задал...
  
   Астровзоров.
   Какой же это вопрос, любопытно знать?
  
   Сережа.
   Почему, говорит, Крестовые походы не начались столетием раньше или столетием позже?
  
   Астровзоров (вкрадчиво).
   А почему?
  
   Сережа.
   Никто не знает.
  
   Астровзоров (важно).
   Да, это вопрос трудный. Вот, когда вы возмужаете, тогда это само собой придет, а теперь нельзя. (Слышен звонок; Сережа опрометью бросается к двери).
  
   Елизавета Яковлевна.
   Да что ты все бегаешь, как угорелый?
  
   (Григорий показывается в дверях).
  
   Сережа.
   Я сейчас.
  
   Григорий (тихо).
   Воля ваша, сударь, он все звонить будет.
  
   Елизавета Яковлевна (оборачиваясь).
   Что там такое? Кто там все звонит?
  
   Сережа (Григорию).
   Тсс!..
  
   Григорий.
   Извощик дожидает.
  
   Елизавета Яковлевна (встает).
   Кого? Что такое?
  
   Григорий.
   Сергей Иваныч приехали.
  
   Елизавета Яковлевна (в недоумении).
   Что это значит? Забыл выслать деньги? (Сережа тупо смотрит и молчит). Нет у тебя, что ли?
  
   Сережа (шепотом).
   Нет-с.
  
   Елизавета Яковлевна.
   Отчего ж ты не спросишь?
  
   Сережа (после долгого молчания).
   Мне совестно было.
  
   Елизавета Яковлевна.
   Сколько ему нужно?
  
   Григорий.
   Полтора целковых, говорит.
  
   Елизавета Яковлевна.
   На что же это полтора целковых?.. Стало быть, ты целый день ездил; с утра из пансиона ушел?.. Говори, где ты был?
  
   Сережа.
   Ей Богу, тетенька...
  
   Елизавета Яковлевна.
   Как же ты мог проездить полтора целковых, когда ты сейчас из пансиона?
  
   Сережа (молчит).
  
   Григорий (мрачно).
   Целковый у него деньгами брали.
  
   Елизавета Яковлевна.
   А, так вот что!.. На что тебе деньги? (Молчание). Да ведь я от тебя не

Другие авторы
  • Неведомский Николай Васильевич
  • Миллер Федор Богданович
  • Эркман-Шатриан
  • Толмачев Александр Александрович
  • Аскольдов С.
  • Ламсдорф Владимир Николаевич
  • Силлов Владимир Александрович
  • Крузенштерн Иван Федорович
  • Попов Иван Васильевич
  • Северин Дмитрий Петрович
  • Другие произведения
  • Виноградов Анатолий Корнелиевич - Повесть о братьях Тургеневых
  • Ростопчин Федор Васильевич - Письмо Устина Веникова к издателям "Русского вестника"...
  • Страхов Николай Николаевич - Литературные воспоминания И. Панаева
  • Вяземский Петр Андреевич - Разговор между Издателем и Классиком с Выборгской стороны или с Васильевского острова
  • Тетмайер Казимеж - Ha горных уступах
  • Кржижановский Сигизмунд Доминикович - Е. Воробьева. Неизвестный Кржижановский
  • Страхов Николай Николаевич - Пушкин
  • Гиппиус Зинаида Николаевна - Японочка
  • Шевырев Степан Петрович - Замечание на замечание к. Вяземского о начале русской поэзии
  • Мопассан Ги Де - Торт
  • Категория: Книги | Добавил: Armush (25.11.2012)
    Просмотров: 216 | Рейтинг: 0.0/0
    Всего комментариев: 0
    Имя *:
    Email *:
    Код *:
    Форма входа