Беккер Густаво Адольфо - Белая лань - Книги

Г. А. Бекеръ

Бѣлая лань.

(La corza blanca).

Г. А. Бекеръ. Избранные легенды

(G. А. Becquer. Leyenchs escogidas)

Переводъ съ испанскаго Ек. Бекетовой.

С.-Петербургъ. Издан³е А. С. Суворина, 1895

Въ тысячу-трехсотыхъ годахъ, въ небольшомъ селен³и Аррагонской провинц³и, жилъ славный дворянинъ, по имени донъ Д³онисъ. Прослуживши королю долгое время въ войнахъ противъ невѣрныхъ, онъ удалился въ свой наслѣдственный замокъ и тамъ спокойно отдыхалъ отъ военныхъ трудовъ, предаваясь веселому развлечен³ю охоты.

Однажды, когда онъ охотился вмѣстѣ со свое³о дочерью, прозванною Лил³ей за свою красоту и необыкновенную бѣлизну,- они такъ запоздали, преслѣдуя звѣря въ горахъ своихъ владѣн³й, что имъ пришлось расположиться на отдыхъ въ пустынномъ ущельи, по которому стремился горный ручей, надая съ утеса на утесъ съ тихимъ, нѣжнымъ журчаньемъ.

Донъ Д³онисъ пробылъ уже около двухъ часовъ въ этомъ прелестномъ уголкѣ, расположившись на мягкой травѣ подъ тѣнью ольховой рощи и дружелюбно обсуждая со своими охотниками всѣ событ³я дня. Одинъ за другимъ, всѣ присутствовавш³е разсказывали болѣе или менѣе интересныя приключен³я, случавш³яся съ каждымъ во время охотничьей жизни. Вдругъ, съ вершины одного изъ самыхъ возвышенныхъ горныхъ склоновъ, послышался отдаленный звонъ, похож³й на звонки большого стада. Чередуясь съ лепетомъ вѣтра, колыхавшаго листья деревъ, онъ все приближался. И точно - это было стадо. Вслѣдъ за звонками изъ густыхъ кустарниковъ выскочило штукъ сто бѣлоснѣжныхъ ягнятъ, которые начали спускаться на противоположный берегъ ручья; за ними слѣдовалъ пастухъ въ своей низконадвинутой шапкѣ, защищавшей его отъ перпендикулярныхъ лучей солнца.

- Кстати о необыкновенныхъ приключен³яхъ,- воскликнулъ одинъ изъ охотниковъ, обращаясь къ своему господину:- вотъ вамъ пастухъ Эстебанъ, который съ нѣкотораго времени сталъ еще глупѣе, чѣмъ Господь создалъ его, хотя и то было не мало; онъ можетъ васъ потѣшить разсказомъ о причинахъ своихъ постоянныхъ страховъ.

- Что-жъ такое случилось съ этимъ бѣдньмъ малымъ? - спросилъ донъ Д³онисъ съ любопытствомъ.

- Пустяки! - насмѣшливо отвѣчалъ охотникь.- Дѣло въ томъ, что хотя онъ и не въ великую пятницу родился, и перстомъ Бож³имъ не отмѣченъ, и съ чортомъ въ сношен³яхъ не состоитъ, какъ видно по его христ³анскимъ привычкамъ, но, все-же, Богъ его знаетъ какъ и почему, одаренъ самой чудесной способностью, которою когда-либо обладалъ человѣкъ, кромѣ развѣ Соломона, понимавшаго, какъ говорятъ, даже языкъ птицъ.

- Какаяже это чудесная способность?

- Да вотъ какая: онъ клянется и божится всѣмъ на свѣтѣ, что олени, разгуливающ³е у насъ въ горахъ, сговорились не давать ему покоя,- и что всего лучше - что онъ не разъ заставалъ ихъ въ разговорахъ о немъ, слышалъ, какъ они совѣщались о томъ, какъ-бы его провести и одурачить, а когда это имъ удавалось, то слышалъ также, какъ они хохотали надъ нимъ во все горло.

Между тѣмъ Констанц³я - такъ называлась прекрасная дочь дона Д³ониса - подошла къ группѣ охотниковъ, и такъ какъ ей, повидимому, очень хотѣлось узнать необыкновенную истор³ю Эстебана,- одинъ изъ охотниковъ подошелъ къ тому мѣсту, гдѣ пастухъ поилъ стадо, и привелъ его къ своему господину. Смущен³е и замѣшательство бѣднаго малаго были такъ очевидны, что донъ Д³онисъ поспѣшилъ его ободрить и назвалъ на имени съ добродушной улыбкой.

Эстебанъ былъ парень лѣтъ девятнадцати или двадцати, коренастый, съ небольшой головой, ущемленной между плечами, съ маленькими голубыми глазками, съ неопредѣленнымъ и тупымъ взглядомъ, свойственнымъ альбиносамъ. Носъ у него былъ курносый, губы толстыя и ротъ всегда открытый, лобъ низк³й, кожа бѣлая, но загорѣлая отъ солнца; волосы падали ему на глаза и торчали вокругъ лица жесткими прядями, похожими на гриву рыжей лошади.

Таковъ приблизительно былъ Эстебанъ въ физическомъ отношен³и, что касается до нравственнаго, то можно смѣло утверждать, не встрѣтивъ противорѣч³я ни съ чьей стороны, ни даже съ его собственной, что онъ былъ совершенно глупъ, хотя немножко себѣ на умѣ и не безъ плутовства, какъ и подобаетъ настоящему мужику.

Когда пастухъ оправился отъ своего смущен³я, донъ Д³онисъ снова заговорилъ съ нимъ, и самымъ серьезнымъ тономъ, притворяясь, что онъ необыкновенно интересуется подробностями приключен³я, разсказаннаго ему охотникомъ, обратился къ нему со множествомъ вопросовъ, на которые Эстебанъ отвѣчалъ уклончиво, какъ-бы желая избѣжать объяснен³й по поводу этого происшеств³я.

Наконецъ, уступая разспросамъ своего господина и просьбамъ Констанц³и, которая, повидимому, желала больше всѣхъ услышать отъ пастуха разсказъ о его чудесныхъ приключен³яхъ, онъ рѣшился говорить, хотя не безъ нѣкотораго безпокойства.

Прежде всего онъ нѣсколько разъ подозрительно осмотрѣлся кругомъ, точно опасаясь, что его услышитъ кто-нибудь, кромѣ присутствовавшихъ, потомъ почесалъ затылокъ, вѣроятно, желая освѣжить свою память и собраться съ мыслями, и въ концѣ концовъ началъ такимъ образомъ:

- Дѣло въ томъ, сеньоръ, что я ходилъ недавно совѣтоваться съ однимъ тарасонскимъ попомъ, и онъ мнѣ сказалъ, что съ чортомъ шутки плохи и что въ такихъ дѣлахъ ничѣмъ не поможешь. Остается только зашить себѣ ротъ, да молиться хорошенько святому Варѳоломею, который ужъ знаетъ, чѣмъ доѣхать чорта, а затѣмъ махнуть рукой и положиться на волю Бож³ю, потому что Господь милостивъ и позаботится обо всемъ.

Я это все хорошенько запомнилъ и рѣшилъ, что никому и ни за что не скажу больше ни слова про мое приключен³е; но сегодня такъ и быть разскажу, чтобы удовлетворить ваше любонытство. Ну, а если чортъ съ меня что стребуетъ за это и снова начнетъ меня дурачить въ наказан³е за мою болтовню - на то у меня Святое Евангел³е зашито въ рубашкѣ, и съ его святою помощью мнѣ еще въ прокъ пойдетъ испытан³е, какъ бывало и прежде.

- Однако, довольно! - воскликнулъ донъ Д³онисъ, теряя терпѣн³е отъ разглагольствован³й пастуха, грозившихъ никогда не кончиться;- будетъ тебѣ ходить вокругъ да около, приступай прямо къ дѣлу.

- Я къ дѣлу и иду,- спокойно отвѣчалъ Эстебанъ. Онъ громко закричалъ на своихъ ягнятъ, которыхъ все время не терялъ изъ виду, свистнулъ, чтобы собрать ихъ, потому что они было уже разбрелись по горѣ, снова почесался и сталъ разсказывать:- Вы, со своими постоянными разъѣздами, и разные охотники-контрабандисты, со своими саыострѣлами и западнями, не оставили въ живыхъ ни одного звѣря на двадцать миль въ окружности, и, такимъ образомъ, съ нѣкоторыхъ поръ дичь до такой степени перевелась въ этихъ горахъ, что теперь ни единаго оленя ни за что не встрѣтить. Вотъ, сижу я разъ у насъ въ деревнѣ на церковной пааерти, гдѣ обыкновенно собираемся мы послѣ воскресной обѣдни, съ нѣсколькими мужиками, работающими на Вератонской землѣ, и разговариваю объ этомъ. Одинъ изъ нихъ мнѣ и говоритъ:

- Не понимаю, дружище, какъ случилосъ, что ты ихъ не встрѣчаешь. Могу тебя увѣрить, что всяк³й разъ, какъ мы ходимъ за дровами, непремѣнно нападаемъ на ихъ слѣды. Да вотъ,три или четыре дня тому назадъ, не далѣе того, цѣлое стадо - судя по слѣдамъ, штукъ двадцать слишкомъ - вытоптало хлѣбное поле, принадлежащее монастырю ромеральской Богоматери.- А куда направлялись эти слѣды? - спрашиваю я у рабочихъ, желая узнать, могъ-ли я встрѣтиться со стадомъ.- Да въ горное ущелье - отвѣчали они.- Я не пропустил мимо ушей этого свѣдѣн³я и въ туже ночь пошелъ и спрятался въ ольшанникѣ. Цѣлую ночь я слышалъ, какъ ревѣли олени. То тамъ, то сямъ, то вдали, то вблизи звали они другъ друга; время отъ времени вѣтви шевелились за моей спиной, но, какъ я ни старался, не могъ увидать ни одного оленя.

Тѣмъ не менѣе, когда разсвѣло и я повелъ ягнятъ на водопой, я увидѣлъ на берегу рѣчки, въ нѣкоторомъ разстоян³и отъ того мѣста, гдѣ мы теперь находимся, и въ самой чащѣ ольшанника (куда даже въ полдень не проникаетъ ни одинъ солнечный лучъ), множество свѣжихъ оленьихъ слѣдовъ и поломанныхъ вѣтвей. Вода въ ручьѣ была немного мутна, но всего страннѣе то, что между слѣдами звѣрей я замѣтилъ легк³е отпечатки маленькихъ ножекъ - такъ, съ половину моей ладони величиной, безъ преувеличен³я.

Тутъ пастухъ инстинктивно, какъ-бы пр³искивая сравнен³е, взглянулъ на ножку Констанц³и, которая виднѣлась изъ подъ ея платья, обутая въ хорошеньк³й желтый сафьянный башмачокъ; вслѣдъ за Эстебаномъ посмотрѣли въ туже сторону и донъ Д³онисъ, и нѣкоторые изъ окружавшихъ его охотниковъ. Тогда дѣвушка поспѣшила спрятать ножку, воскликнувъ самымъ естественнымъ тономъ:

- О, нѣтъ! къ несчаст³ю, мои ноги не такъ малы. Так³я ножки бываютъ только у волшебницъ, про которыхъ намъ разсказываютъ трубадуры.

- Но этимъ дѣло не кончилосъ,- продолжалъ пастухъ, когда Констанц³я замолчала.- Въ другой разъ, спрятавшись въ новую засаду, гдѣ непремѣнно должны были проходить олени на пути въ ущелье, сталъ я ихъ поджидать. Около полуночи одолѣлъ меня сонъ - однако, не настолько, чтобы я не смотъ открыть глаза въ ту минуту, какъ мнѣ почудилось, что вѣтки зашевелились кругомъ. Ну, вотъ, открылъ я глаза, поднялся какъ можно осторожнѣе, прислушался къ смутнымъ звукамъ, которые раздавались все ближе и ближе, и по вѣтру до меня явственно донеслись как³я-то непонятныя восклицан³я и пѣсни, взрывы смѣха и отдѣльные голоса, разговаривающ³е между собою звонко и шумно, какъ болтаютъ деревенск³я дѣвушки, когда возвращаются толпами отъ источника, съ кувшинами на головахъ, шутя и смѣясь по дорогѣ. Насколько я могъ заключить по близости этихъ голосовъ и треску вѣтвей, что ломались на пути, давая дорогу этимъ шалуньямъ, онѣ должны были спуститься изъ чащи въ низенькую ложбину, образуемую горой какъ разъ около того мѣста, гдѣ я спрятался. Вдругъ, прямо за мной, дожалуй, еще ближе, чѣмъ вы теперь отъ меня, раздался свѣж³й и звонк³й голосокъ и громко закричалъ... увѣряю васъ, сеньоры, это такъ-же справедливо, какъ-то, что я умру... такъ-таки и закричалъ:

Бѣгите прочь, подруги!

Здѣсь дурень Эстебанъ!

Тутъ присутствовавш³е не могли долѣе сдержать давно разбиравшаго ихъ смѣха и, давъ волю своему веселью, разразились отчаяннымъ хохотомъ. Донъ Д³онисъ не могъ не принять участ³я въ общемъ весельи, несмотря на свою напускную серьезность; онъ и его дочь первые начали смѣяться и успокоились чуть-ли не послѣ всѣхъ, особенно Констанц³я: всяк³й разъ, какъ она смотрѣла на смущеннаго и неуклюжаго Эстебана, она приннмалась снова хохотать, какъ сумасшедшая, такъ что слезы навертывались ей на глаза.

Хотя пастухъ и не обратилъ особеннаго винман³я на впечатлѣн³е, произведенное его разсказомъ, но онъ почему-то казался взволнованнымъ и озабоченнымъ, и, пока господа вдоволь потѣшались надъ его глупостью, онъ озирался съ очевиднымъ страхомъ и точно старался разсмотрѣть что-то такое между частыми стволами деревьевъ.

- Что съ тобою, Эстебанъ? - спросилъ одинъ изъ охотниковъ, замѣтивъ возростающее безпокойство бѣднаго юноши, который то устремлялъ испуганный взоръ на прелестную дочь дона Д³ониса, то озирался кругомъ съ глупымъ, растеряннымъ видомъ.

- Что со мной? Да что-то очень странное! - воскликнулъ Эстебанъ.- Когда я услыхалъ тѣ слова, которыя только что повторилъ вамъ, я быстро обернулся, чтобы увидѣть того, кто произнесъ ихъ, и въ тоже мгновен³е изъ тѣхъ самыхъ кустарниковъ, гдѣ я спрятался, выскочила бѣлая, какъ снѣгъ, лань и, перепрыгивая огромными прыжками черезъ остролистники и мастиковые кусты, удалилась; за ней мчалось цѣлое стадо ланей обыкновеннаго цвѣта. Всѣ онѣ, не исключая и бѣлой, которая ими предводительствовала, не кричали, спасаясь бѣгствомъ, какъ простыя лани, а громко хохотали, и я готовъ присягнуть, что ихъ смѣхъ и до сихъ поръ звучитъ у меня въ ушахъ - по крайней мѣрѣ, я сейчасъ его слышалъ.

- Вотъ тебѣ и на! - воскликнулъ донъ Д³онисъ съ шутовскимъ видомъ.- Послушай, Эстебанъ, слѣдуй совѣтамъ тарасонскаго попа: не разсказывай про свои встрѣчи съ оленями, любящими пошутить, не то въ самомъ дѣлѣ чортъ отниметъ у тебя и ту каплю разума, что у тебя есть, а такъ какъ ты уже запасся Евангел³емъ и знаешь молитвы святому Варѳоломею, то ступай къ своимъ ягнятамъ, которые уже разбрелись но ущелью. Если нечистая сила снова начнетъ приставать къ тебѣ, ты вѣдь знаешь, чѣмъ помочь: скорѣе "Отче нашъ" и эпитемью.

Пастухъ спряталъ въ свою сумку бѣлый хлѣбъ и кусокъ кабаньяго мяса, хватилъ добрый глотокъ вина, принесеннаго ему однимъ изъ конюховъ по приказан³ю господина, и распрощался съ дономъ Д³онисомъ и съ его дочерью. Не успѣлъ онъ отойти четырехъ шаговъ, какъ уже началъ дѣйствовать пращой; собирая стадо.

Такъ какъ жарк³е часы уже успѣли пройти, и вечерн³й вѣтерокъ начиналъ шевелить ольховые листья и освѣжать воздухъ, донъ Д³онисъ распорядился снова осѣдлать лошадей, которыя паслись въ сосѣдней рощѣ, и когда все было готово, приказалъ спустить своры и трубить въ рога. Охотники выѣхали густой толпой изъ ольховой рощи и продолжали прерванную охоту.

II.

Въ числѣ охотниковъ дома Д³ониса былъ молодой человѣкъ, по имени Гарсесъ, сынъ стараго, преданнаго слуги, особенно любимый своими господами по случаю своего происхожден³я.

Гарсесъ былъ почти однихъ лѣтъ съ Констанц³ей и съ ранняго дѣтства привыкъ предупреждать ея малѣйш³я желан³я, угадывать и исполнять ея легчайш³е капризы.

Онъ занимался на досугѣ изготовлен³емъ острыхъ стрѣлъ для ея самострѣла изъ слоновой кости; онъ укрощалъ жеребцовъ, предназначенныхъ для молодой госпожи, и воспитывалъ для охоты ея любимыхъ гончихъ; онъ дрессировалъ ея соколовъ, которымъ покупалъ на кастильскихъ ярмаркахъ красныя шапочки, вышитыя золотомъ.

Изысканная услужливость Гарсеса и особенная благосклонность къ нему господъ доставили ему нѣкоторую непопулярность среди остальныхъ охотниковъ, пажей и низшихъ слугъ дона Д³ониса; по словамъ его завистниковъ, во всѣхъ его старан³яхъ предупреждать малѣйш³я прихоти госпожи сказывался его льстивый и подобострастный характеръ. Были, конечно, и так³е, которые отличались большей наблюдательностью или лукавствомъ и усматривали въ безконечныхъ ухаживаньяхъ услужливаго юноши нѣкоторые признаки плохо скрываемой любви.

Если это и было справедливо, тайное пристраст³е Гарсеса оправдывалось съ избыткомъ несравненной красотой Констанц³и. Только каменная грудь и ледяное сердце могли оставаться невозмутимыми близь этой женщины, съ ея поразительной прелестью и рѣдкой привлекательностью.

На двадцать миль въ окружности ее звали монкайской Лил³ей, и она, дѣйствительно, заслуживала этого прозвища, потому что была такъ стройна, такъ бѣла и такъ золотокудра, какъ будто Господь создалъ ее, какъ и лил³ю, изъ снѣга и золота.

Между тѣмъ окрестныя сеньоры поговаривали втихомолку, что прекрасная хозяйка Вератонскаго замка не отличалась чистотой крови, равной своей красотѣ, и что, несмотря на свои золотыя косы и свою алебастровую кожу, она происходила отъ матери цыганки. Никто не могъ съ достовѣрностью утверждать, насколько справедливы были эти слухи, такъ какъ донъ Д³онисъ, дѣйствительно, велъ въ молодости довольно безпокойную жизнь и, прослуживши долгое время подъ предводительствомъ аррагонскаго короля (отъ котораго, въ числѣ прочихъ милостей, получилъ и свои Монкайск³я владѣн³я), отправился въ Палестину, гдѣ странствовалъ нѣсколько лѣтъ, послѣ чего вернулся и поселился въ своемъ Вератонскомъ замкѣ съ маленькой дочкой, родившейся, безъ сомнѣн³я, въ чужестранныхъ земляхъ. Единственный человѣкъ, который могъ разсказать что-нибудь о таинственномъ происхожден³и Констанц³и,- такъ какъ сопровождалъ дона Д³ониса въ его отдаленныхъ походахъ,- былъ отецъ Гарсеса; но онъ умеръ уже довольно давно, не проронивъ ни одного слова на этотъ счетъ даже своему собственному сыну, который нѣсколько разъ спрашивалъ его объ этомъ съ величайшимъ любопытствомъ.

То сосредоточенный и печальный, то безпокойный и веселый нравъ Констанц³и, странная экзальтац³я ея мыслей, ея нелѣпыя причуды, ея таинственныя привычки и образъ жизни, даже та особенность, что глаза и брови у нея были черны, какъ ночь, между тѣмъ какъ она сама была бѣла и бѣлокура, какъ золото,- все это давало пищу сплетнямъ сосѣдей. Даже самъ Гарсесъ, стоявш³й такъ близко къ ней, убѣдился, наконецъ, что въ его госпожѣ было что-то необыкновенное, и что она не походила на другихъ женщинъ.

Присутствуя вмѣстѣ съ другими охотниками при разсказѣ Эстебана, Гарсесъ чуть-ли не одинъ изъ всѣхъ выслушалъ съ истиннымъ люборытствомъ подробности необычайнаго приключен³я. Хотя онъ не могъ удержаться отъ смѣха, когда пастухъ повторилъ слова бѣлой лани, но, все-таки, едва онъ успѣлъ выѣхать изъ рощи, въ которой всѣ отдыхали, какъ уже началъ перебирать въ умѣ самыя нелѣпыя мысли.

- Конечно, вся эта истор³я съ говорящими ланями - чистѣйшая выдумка Эстебана, и самъ онъ сущ³й ид³отъ,- разсуждалъ про себя молодой охотникъ, слѣдуя шагъ за шагомъ за конемъ Констанц³и, верхомъ на великолѣпномъ рыжемъ жеребцѣ. Она также казалась немного разсѣянной и молчаливой, и, отдѣлившись отъ толпы охотниковъ, не принимала почти никакого участ³я въ праздникѣ.- Однако, кто знаетъ, можетъ быть, въ разсказахъ этого глупца есть доля правды? - продолжалъ размышлять юноша. - Бываютъ на свѣтѣ вещи и постраннѣе этого; отчего-же не быть и бѣлой лани, тѣмъ болѣе, что, если вѣрить нашимъ деревенскимъ пѣснямъ, у самого святого Губерта, покровителя охотниковъ, была такая лань. О, если бы я могъ поймать живую бѣлую лань и подарить ее моей госпожѣ!

Гарсесъ провелъ весь вечеръ, разсуждая и размышляя такимъ образомъ, а когда солнце стало скрываться за сосѣдними холмами, и донъ Д³онисъ приказалъ своимъ людямъ собираться, чтобы вернуться въ замокъ, онъ незамѣтно отдѣлился отъ общества и отправился на поиски за пастухомъ, углубляясь въ самую чащу и глушь горныхъ лѣсовъ.

Ночь почти настала, когда донъ Д³онисъ достигъ воротъ своего замка. Наскоро приготовили скромный ужинъ, и онъ сѣлъ за столъ вмѣстѣ съ дочерью.

- А гдѣ-же Гарсесъ? - спросила Констанц³я, замѣтивъ, что ея вѣрный слуга не находился на своемъ мѣстѣ, чтобы служить ей, какъ обыкновенно.

- Мы не знаемъ, гдѣ онъ,- поспѣшили отвѣтить друг³е слуги.- Онъ разстался съ нами около ущелья, и съ тѣхъ поръ мы его не видали.

Въ эту минуту вошелъ Гарсесъ, запыхавш³йся и усталый, но съ такимъ довольнымъ и с³яющимъ лицомъ, какое только можно себѣ представить.

- Простите меня, сеньора!- воскликнулъ онъ, обращаясь къ Констанц³и.- Простите, если я на минуту пренебрегъ своими обязанностями; но тамъ, откуда я пр³ѣхалъ во всю прыть моего коня, я также, какъ и здѣсь, старался только о томъ, чтобы услужить вамъ.

- Услужить мнѣ? - переспросила Констанц³я:- я не понимаю, что ты хочешь сказать...

- Да, сеньора, услужить вамъ,- повторилъ молодой человѣкъ,- потому что я убѣдился, что бѣлая лань, дѣыствительно, существуетъ. Кромѣ Эстебана, это утверждаютъ мног³е друг³е пастухи, которые клянутся, что видали ее не разъ. Съ помощью ихъ и уповая на Бога и на моего покровителя, святого Губерта, я надѣюсь доставить ее въ замокъ раньше трехъ дней живую или мертвую!

- Поди ты со своими глупостями! - воскликнула Констанц³я съ насмѣшкой, между тѣмъ какъ присутствовавш³е вторили ея словамъ болѣе или менѣе сдержаннымъ смѣхомъ. - Выкинь ты изъ головы ночныя похожден³я за бѣлыми ланями: ясно, что чортъ забавляется, смущая дураковъ, а если ты будешь упорствовать и погонишься за нимъ по пятамъ, онъ насмѣется надъ тобой, какъ надъ бѣднымъ Эстебаномъ...

- Сеньора,- сказалъ Гарсесъ прерывающ³³мся голосомъ, дѣлая надъ собой усил³е, чтобы сдержать гнѣвъ, возбужденный въ немъ насмѣшками окружающихъ,- сеньора, я никогда не встрѣчался съ чортомъ и потому не знаю, какъ съ нимъ ладить. Но клянусь вамъ, что со мною насмѣшка удастся ему менѣе всего, потому что право пользоваться этой привилег³ей я признаю только за вами!

Констанц³я отлично знала, какое впечатлѣн³е произвела ея насмѣшка на влюбленнаго юношу; но, желая истощить его терпѣн³е до послѣдней крайности, продолжала въ томъ же тонѣ:

- А что какъ ты прицѣлишься въ бѣлую лань, да она отвѣтитъ тебѣ насмѣшкой, вродѣ той, которой удостоился Эстебанъ, или расхохочется тебѣ въ носъ, и отъ звуковъ ея сверхъестественнаго смѣха самострѣлъ вывалится у тебя изъ рукъ, и, прежде чѣмъ ты успѣешь оправиться отъ своего испуга, она исчезнетъ быстрѣе молн³и?

- О,- воскликнулъ Гарсесъ,- что касается до этого, то ужь будьте увѣрены, что если она мнѣ попадется на разстоян³е выстрѣла, такъ можетъ гримасничать не хуже фигляра и болтать, сколько ей угодно, не только по-романски, но даже и по-латыни, какъ мунильск³й аббатъ, а безъ стрѣлы ужь не уйдетъ.

Тутъ къ разговору присоединился донъ Д³онисъ и съ уб³йственной серьезностью, сквозь которую прорывалась ирон³я его словъ, сталъ награждать выведеннаго изъ терпѣн³я юношу самыми нелѣпыми совѣтами - на тотъ случай, когда ему придется встрѣтиться носомъ къ носу съ чортомъ, превратившимся въ бѣлую лань.

При каждой новой шуткѣ своего отца Констанц³я смотрѣла во всѣ глаза на осмѣяннаго Гарсеса и принималась хохотать, какъ сумасшедшая. Остальные поощряли насмѣшки, перемигиваясь съ нескрываемой радостью.

Эта сцена продолжалась втечен³е всего ужина. Легковѣр³е молодого охотника послужило обязательной темой для всеобщаго зубоскальства, такъ что, когда убрали со стола, и донъ Д³онисъ съ Констанц³ей удалились въ свои покои, и все населен³е замка предалось отдыху, Гарсесъ долго оставался въ нерѣшимости, не зная, что ему дѣлать, стоять ли твердо за исполнен³е своего намѣрен³я, несмотря на насмѣшки господъ, или окончательно отъ него отказаться?

- Кой чортъ! - воскликнулъ онъ, выходя изъ своей нерѣшимости:- хуже того, что со мною было, ужь не можетъ быть, а если, напротивъ, то, что разсказывалъ Эстебанъ, справедливо... о, какъ я тогда буду наслаждаться своимъ торжествомъ!

Съ этими словами онъ снарядилъ свой самострѣлъ, положилъ на него крестное знамен³е, взялъ его на плечо и направился къ воротамъ замка, чтобы выйти на горную тропинку.

Какъ только Гарсесъ достигъ ущелья и настало то время, когда, по словамъ Эстебана, слѣдовало ожидать появлен³я ланей, луна начала медленно подниматься изъ за ближайшей горы.

По обычаю хорошихъ охотниковъ, опытныхъ въ этомъ дѣлѣ, прежде чѣмъ выбрать себѣ подходящую засаду, въ которой онъ могъ удобно поджидать звѣрей, Гарсесъ довольно долго ходилъ взадъ и впередъ, изучая поляны и сосѣдн³я тропинки, расположен³е деревьевъ, неровности почвы, извилины рѣки и глубину водъ. Наконецъ, окончивъ это подробное изслѣдован³е мѣстности, въ которой находился, онъ спрятался на склонѣ горы, подъ высокими и темными ольхами, у поднож³я которыхъ росли густые кустарники такой вышины, что могли свободно скрыть лежащаго на землѣ человѣка.

Рѣка, вытекавшая изъ мшистыхъ утесовъ, стремилась по излучинамъ Монкайской горы и спускалась въ ущелье чуднымъ водопадомъ; послѣ чего она катилась, омывая корни ивовыхъ деревьевъ, обрамлявшихъ ея берега, и протекала съ веселымъ журчан³емъ среди камней, оторванныхъ отъ горы, пока не впадала въ глубок³й бассеинъ около того мѣста, гдѣ пр³ютился охотникъ.

Тополи съ серебристыми листьями, нѣжно трепетавшими отъ легкаго дуновенья, ивы, склонивш³яся надъ прозрачной водой, въ которой онѣ мочили концы своихъ печальныхъ вѣтвей, и узловатые остролистники, по стволамъ которыхъ вились и ползли каприфол³и и голубые вьюнки,- составляли густую лиственную стѣну вокругъ спокойнаго рѣчного бассейна. Вѣтеръ колыхалъ эту непроницаемую зеленую бесѣдку, бросавшую вокругъ свои дрожащ³я тѣни, и по временамъ пропускалъ сквозь листву мимолетный лучъ свѣта, который сверкалъ на поверхности глубокихъ и неподвижныхъ водъ, подобно серебряной молн³и.

Притаившись въ кустахъ, прислушиваясь къ малѣйшему шороху и не спуская глазъ съ того мѣста, откуда должны были появиться лани по его разсчету, Гарсесъ тщетно и долго ждалъ. Глубочайшая тишина царствовала кругомъ.

Оттого-ли, что ночь, перешедшая уже за половину, давала себя чувствовать, или оттого, что отдаленное журчанье воды и проникающ³й ароматъ лѣсныхъ цвѣтовъ, вмѣстѣ съ ласками вѣтра, привели его въ то сладкое оцѣпенѣн³е, въ которое была погружена вся природа,- но только влюбленный юноша, перебиравш³й въ умѣ самыя радужныя мечты, сталъ чувствовать, что его мысли мало-по-малу путаются, а мечты принимаютъ все болѣе и болѣе неуловимыя и неоиредѣленныя формы.

Съ минуту онъ виталъ въ туманномъ пространствѣ, отдѣляющемъ реальный м³ръ отъ области сновидѣн³я, и, наконецъ, глаза его сомкнулись, самострѣлъ выпалъ у него изъ рукъ, и онъ заснулъ глубокимъ сномъ. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Уже около двухъ или трехъ часовъ храпѣлъ молодой охотникъ, наслаждаясь чуть ли не самымъ спокойнымъ сномъ своей жизни, какъ вдругъ онъ вздрогнулъ, открылъ глаза и сѣлъ, еще не совсѣмъ очнувшись, какъ бываетъ съ человѣкомъ, внезапно пробудившимся отъ глубокаго сна.

Ему показалось, что вмѣстѣ съ неуловимыми звуками ночи вѣтеръ доносилъ къ нему странный хоръ нѣжныхъ и таииственныхъ голосовъ, которые смѣялись и пѣли на разные лады, каждый посвоему, сливаясь въ шумный и пестрый гулъ, похож³й на щебетанье птицъ, пробужденныхъ первымъ солнечнымъ лучомъ въ зелени деревьевъ.

Этотъ странный шумъ продолжался одно мгновен³е, и все опять стихло.

- Безъ сомнѣн³я, мнѣ снились тѣ глупости, о которыхъ намъ разсказывалъ пастухъ,- рѣшилъ Гарсесъ, спокойно закрывая глаза, твердо убѣжденный, что то, что ему почудилось, было легкимъ отголоскомъ сновидѣн³я, оставшагося въ его воображен³и послѣ пробужден³я, какъ остается въ ушахъ воспоминан³е о мелод³и, когда уже замерли послѣдн³е звуки пѣсни. И, уступая непреодолимой лѣни, сковавшей его члены, онъ уже собирался снова опуститься на мягкую траву, какъ вдругъ опять прозвучало отдаленное эхо таинственныхъ голосовъ, и онъ услышалъ, какъ они пѣли, подъ шелестъ вѣтра и листьевъ и подъ журчанье воды:

ХОРЪ.

На башнѣ высокой заснулъ часовой;

Къ стѣнѣ онъ усталой приникъ головой.

Охотникъ стремился оленя найти,

Но, сномъ побѣжденный, уснулъ на пути...

Разсвѣта пастухъ при звѣздахъ не дождется:

Онъ спитъ и теперь до зари не проснется...

Все спитъ безпробудно средь горъ и долинъ -

О, слѣдуй за нами, царица ундинъ!

Приди покачаться на гибкихъ вѣтвяхъ,

Съ луной отражаться въ зеркальныхъ водахъ!

Приди ароматомъ ф³алокъ упиться

И ночью волшебной въ тиши насладиться!

Мы всѣ собрались у рѣчныхъ береговъ,

Придиже скорѣе: ночь - царство духовъ!

Пока въ воздухѣ звенѣли нѣжные звуки этой прелестной музыки, Гарсесъ не шевельнулся. Когда они замерли, онъ осторожно раздвинулъ вѣтви и, къ своему величайшему изумлен³ю, увидѣлъ стадо ланей, перепрыгивающихъ черезъ кусты съ невѣроятной легкостью, причемъ нѣкоторыя останавливались, точно прислушиваясь къ чему-то, друг³я играли между собой, то скрываясь въ чащѣ, то снова появляясь на опушкѣ. Всѣ онѣ спускались къ спокойной рѣкѣ.

Впереди своихъ товарокъ бѣжала бѣлая лань, самая быстрая, легкая, подвижная и игривая изъ всѣхъ; она прыгала, рѣзвилась, останавливалась и снова пускалась бѣжать съ такой легкостью,точно ея рѣзныя ноги совсѣмъ не касались земли. Ея странная бѣлизна с³яла фантастическимъ свѣтомъ на фонѣ темныхъ деревьевъ. Хотя молодой человѣкъ и былъ расположенъ видѣть нѣчто чудесное и сверхъестественное во всемъ, что его окружало, но, собственно говоря, отрѣшившись отъ минутной галлюцинац³и, помутившей его чувства и представившей ему музыку, шорохъ и говоръ, ни видъ ланей, ни ихъ движен³я, ни отрывочные крики, которыми онѣ, повидимому, звали другъ друга, не заключали въ себѣ ничего такого, чтобы не было знакомо охотнику, опытному въ такого рода ночныхъ похожден³яхъ. По мѣрѣ того, какъ разсѣевалось его первое впечатлѣн³е, Гарсесъ сталъ сознавать это и, внутренно смѣясь надъ своей довѣрчивостью и своимъ глупымъ страхомъ, занялся исключительно соображен³ями о томъ, гдѣ должны были находиться лани, судя по тому направлен³ю, которое приняли. Сообразивши все, какъ слѣдуетъ, онъ взялъ самострѣлъ въ зубы и, пробравшись ползкомъ среди кустовъ, спрятался шагахъ въ сорока отъ того мѣста, гдѣ былъ прежде. Устроившись поудобнѣе въ своемъ новомъ убѣжищѣ, онъ сталъ ждать, когда лани войдутъ въ рѣку, чтобы стрѣлять навѣрняка. Какъ только дослышался тотъ особенный шумъ, который производитъ разступающаяся и сильно всплескиваемая вода, Гарсесъ началъ понемножку приподниматься, соблюдая величайшую осторожность, опираясь на землю сначала руками, а потомъ колѣномъ. Поднявшись на ноги и убѣдившись ощупью, что его оруж³е было наготовѣ, онъ сдѣлалъ шагъ впередъ, вытянулъ шею изъ-за кустовъ, чтобы обнять взоромъ весь бассейнъ воды и натянулъ тетиву; потомъ оглядѣлся, отыскивая взглядомъ цѣль, которую собирался намѣтить, и съ его устъ сорвался едва слышный, невольный крикъ изумлен³я.

Луна, медленно поднимавшаяся надъ широкимъ горизонтомъ, была теперь неподвижна и точно висѣла посреди неба. Ея нѣжный свѣтъ обливалъ рощу, сверкалъ на спокойной поверхности воды и окутывалъ всѣ предметы точно голубой дыыкой.

Лани исчезли.

Вмѣсто нихъ ошеломленный и даже испуганный Гарсесъ увидѣлъ толпу црелестнѣйшихъ женщинъ, изъ которыхъ однѣ рѣзво входили въ воду, а друг³я еще снимали легчайш³е покровы, скрывавш³е ихъ чудныя формы отъ жаднаго взора.

Никогда, даже въ легкихъ и несвязныхъ утреннихъ сновидѣн³яхъ, столь богатыхъ плѣнительными и сладострастными образами, въ этихъ сновидѣн³яхъ, которыя такъ же неуловимы и блестящи, какъ тотъ свѣтъ, что начинаетъ проникать сквозь бѣлый пологъ кровати,- даже двадцатилѣтнее воображен³е не рисовало фантастическими красками такой сцены, какая представилась въ этотъ мигъ взору изумленнаго Гарсеса.

Освободившись отъ своихъ одеждъ и разноцвѣтныхъ покрывалъ, которыя виднѣлись въ глубинѣ, повѣшенныя на вѣтвяхъ деревьевъ или небрежно брошенныя на траву, красавицы носились по рощѣ, образуя живописныя группы, входили и выходили изъ воды, разсыпая ее с³яющими брызгами на береговые цвѣты - точно дождь мелкой росы.

Вотъ одна, вся бѣлая, какъ бѣлоснѣжная шерсть ягненка, выставляетъ свою бѣлокурую головку среди пловучихъ листьевъ водяного растен³я и сама кажется его полураскрытымъ цвѣткомъ, прикрѣпленнымъ къ гибкому стеблю, дрожащему въ глубинѣ, стеблю, который скорѣе можно угадать, чѣмъ разсмотрѣть среди безконечныхъ сверкающихъ водяныхъ круговъ.

Другая, распустивши волосы по плечамъ, качается на ивовой вѣткѣ, повиснувъ надъ рѣкой, и ея маленьк³я розовыя ножки проводятъ серебряную черту, касаясь гладкой водяной поверхности. Нѣкоторыя еще лежатъ на берегу и закрываютъ свои голубыя очи, съ наслажден³емъ вдыхая ароматъ цвѣтовъ и слегка содрогаясь отъ дуновен³я прохладнаго ночного вѣтра. Остальныя кружатся въ стремительной пляскѣ, капризно сплетясь прекрасными руками, закинувъ назадъ головы съ томной грац³ей и мѣрно ударяя ножками въ землю.

Невозможно было услѣдить за ихъ быстрыми движен³яни и обнять однимъ взглядомъ безчисленныя подробности той картины, которую онѣ составляли. Однѣ бѣгали, рѣзвились и преслѣдовали другъ друга съ веселымъ смѣхомъ въ лѣсномъ лабиринтѣ; друг³я плыли по рѣкѣ, точно лебеди, разсѣкая воду высокой грудью; третьи ныряли въ глубину, исчезали на нѣкоторое время и возвращались на поверхность съ однимъ изъ тѣхъ чудныхъ цвѣтовъ, что распускаются на днѣ глубокихъ водъ.

Взоръ ошеломленнаго охотника блуждалъ тамъ и сямъ, не зная, на чемъ остановиться, какъ вдругъ ему показалось, что въ зеленой бесѣдкѣ, какъ-бы служившей ей балдахиномъ, окруженная толпой особенно красивыхъ дѣвушекъ, помогавшихъ ей освободиться отъ ея легкихъ одеждъ,- сидѣла дочь благороднаго дона Д³ониса, сама несравненная Констанц³я - предметъ его тайныхъ обожан³й.

Переходя отъ изумлен³я къ изумлен³ю, влюбленный юноша пока еще не осмѣливался вѣрить свидѣтельству своихъ чувствъ и продолжалъ думать, что находится подъ властью очаровательнаго и обманчиваго сновидѣн³я. И, все-таки, онъ напрасно старался себя увѣрить, что все, что онъ видѣлъ, было плодомъ его разстроеннаго воображен³я, потому что чѣмъ больше и чѣмъ внимательнѣе онъ разсматривалъ ее. тѣмъ сильнѣе убѣждался въ томъ, что это дѣйствительно была Констанц³я.

Сомнѣваться было невозможно; то были ея темныя очи, опушенныя длинными рѣсницами, едва достаточными для того, чтобы умѣрить блескъ ея глазъ; то были ея бѣлокурые, огромные волосы, вѣнчавш³е прелестный лобъ и ниспадавш³е золотымъ каскадомъ на бѣлоснѣжную грудь и округленныя плечи; наконецъ, то была ея стройная шея, поддерживавшая томную головку, склоненную подобно цвѣтку, изнемогающему подъ тяжестью росы; то были ея чудныя формы, снивш³яся ему, можетъ быть, во снѣ, ея ручки, похож³я на горсть жасминовъ, ея маленьк³я ножки, сравнимыя только со снѣгомъ, который не смогло растопить жадное солнце, такъ что на утро онъ продолжаетъ бѣлѣть среди зелени.

Когда Констанц³я вышла изъ рощицы безъ всякаго покрова, могущаго скрыть отъ глазъ ея возлюбленнаго сокровища ея прелестей, ея подруги снова запѣли чудную мелодическую пѣсню:

ХОРЪ.

Ген³и воздуха, дивные жители

Свѣтлыхъ эѳирныхъ м³ровъ,

Изъ отдаленной, волшебной обители

Мчитесь съ грядой облаковъ!..

Вейтесь съ туманами

И надъ полянами .

Тихо спускайтесь,

Къ намъ собирайтесь!

* * *

Сильфа, оставьте вы лил³и спящ³я,

Чашечки зѣленыхъ цвѣтовъ;