Андреев Леонид Николаевич - Тот, кто получает пощечины

sp;    К о н с у э л л а (садясь). Так ты играешь?

   Т о т . Погоди... я сейчас! Консуэлла!

   К о н с у э л л а . Ты обманул меня. Зачем ты так играл, что я поверила?

   Т о т. Я тот, который получает пощечины.

   К о н с у э л л а . Ты не сердишься, что я тебя ударила? Ведь я не нарочно. Но ты так был противен! А теперь ты опять смешной Тот... Какой ты талантливый! Или ты пьян?

   Т о т . Ударь меня еще.

   К о н с у э л л а . Нет.

   Т о т . Это нужно для моей игры. Ударь!

   Консуэлла , смеясь, кончиками пальцев трогает его щеку: "вот, на!"

   Разве ты не поняла, что ты - царица, а я придворный шут, который влюблен в царицу? Консуэлла! - или ты не знаешь, что у каждой царицы есть шут, и он влюблен всегда, и его все бьют за это? Тот, кто получает пощечины.

   К о н с у э л л а . Нет, я не знала.

   Т о т. У всякой! Он есть и у красоты, он есть и у мудрости - ах, сколько у нее шутов! Ее двор полон влюбленными шутами, и звук пощечин не затихает даже ночью. Но такой вкусной пощечины, как от тебя, я еще не получал, моя маленькая царица!

  

   Со стороны двери кто-то показался, шаги. Тот замечает - и продолжает игру, усиленно кривляясь.

  

   У клоуна Тота не может быть соперников! Кто выстоит под таким градом оплеух, под таким проливным дождем, не промокнув? Я обожаю тебя, несравненная! (Притворно громко плачет.) Пожалей меня, я бедный шут!

  

   Вошли двое: а р т и с т в костюме берейтора и какой-то г о с п о д и н из публики. Очень приличен, сух, в черном. Шляпа в руке.

  

   К о н с у э л л а (смеясь, смущенно) . Там пришли, Тот. Довольно!

   Т о т (вставая). Кто? Кто смел ворваться в чертоги моей царицы?.. (Внезапно умолкает.)

   Консуэлла , смеясь, вскакивает и убегает, бросив быстрый взгляд на господина.

   К о н с у э л л а . Ты меня развеселил, Тот. Прощай! (От двери.) Завтра ты получишь записочку.

   Б е р е й т о р (смеется). Веселый малый, сударь. Вам угодно было видеть его? Вот. Тот, это к тебе.

   Т о т (глухо). Чем могу служить?

   Берейтор, поклонившись и улыбаясь, выходит. Эти двое делают шаг друг к другу.

   Г о с п о д и н. Это... вы?

   Т о т. Да, это я. А это... вы?

  

   Молчание.

  

   Г о с п о д и н. Мне можно верить моим глазам? И это вы...

   Т о т (яростно). Здесь меня зовут Тот! У меня нет, другого имени, вы слышите?! Тот, который получает пощечины. И если тебе угодно здесь оставаться, то изволь это заметить!

   Г о с п о д и н. Ты? Но насколько я помню...

   Т о т . Здесь всем говорят ты, а ты... (презрительно) ты везде недостоин лучшего!

   Г о с п о д и н (скромно). Вы не простили меня... Тот?

  

   Молчание.

  

   Т о т . Ты здесь с моей женой? Она в цирке?

   Г о с п о д и н (поспешно). О, нет. Я один. Она осталась там.

   Т о т . Ты ее не бросил?

   Г о с п о д и н (скромно). Нет. У нас... сын. Когда вы так внезапно и таинственно исчезли, оставив это странное и... оскорбительное письмо...

   Т о т (смеется). Оскорбительное? Ты еще можешь оскорбляться? Зачем ты здесь? Ты меня искал или случайно?

   Г о с п о д и н. Я полгода ищу вас во всех странах. И вдруг сегодня действительно случайно... У меня нет знакомых, и я пошел в цирк... Нам надо объясниться... Тот! Я умоляю вас!

  

   Молчание.

  

   Т о т . Вот тень, которую я не могу потерять! Объясниться - ты полагаешь, что нам еще надо объясняться? Хорошо. Оставь свой адрес у портье, я сообщу, когда можно меня видеть. А сейчас - ступай вон. (Надменно.) Я занят!

  

   Господин, поклонившись, выходит. Тот, не отвечая на поклон, стоит с протянутой рукой - в позе вельможи, провожающего надоедливого посетителя.

  

  

  

  

  

   Утром, перед началом репетиции. Тот, задумавшись, крупными шагами ходит по комнате. Одет в широкий красочный клетчатый пиджак, на шее пестрый галстук; котелок на затылке. Бугроватое лицо гладко выбрито, как у актера. Брови нахмурены, губы энергично сжаты -вид суровый и мрачный. С приходом Господина выражение меняется, лицо становится клоунски подвижно, как живая маска.

   В дверях показывается Г о с п о д и н. Одет в черное, весьма приличен, худое лицо отливает болезненной желтизной; в минуты волнения часто моргает тусклыми, бесцветными глазами. Тот не замечает его.

  

   Г о с п о д и н. Доброе утро, сударь.

   Т о т (обернувшись и рассеянно вглядываясь). А - это вы!

   Г о с п о д и н. Не поздно?.. Но у вас такой вид, как будто вы не ждали меня. Я не помешал? Однако вы сами назначили этот час, и вот я осмелился...

   Т о т . Без реверансов! Что тебе нужно от меня? Говори скорее, у меня нет лишнего времени.

   Г о с п о д и н (брезгливо озираясь). Я полагал, что вы пригласите меня куда-нибудь в другое место... в ваш дом...

   Т о т. У меня нет другого дома. Мой дом здесь.

   Г о с п о д и н. Но нам могут здесь помешать...

   Т о т. Тем будет хуже для тебя: говори короче.

  

   Молчание.

  

   Г о с п о д и н. Вы разрешите мне сесть?

   Т о т. Садись. Осторожнее, этот стул сломан!

  

   Господин с испугом отстраняет стул и беспомощно озирается: здесь все ему кажется опасным и странным. Выбирает прочный, на вид золоченый диванчик и садится, ставит цилиндр, медленно стягивает прилипшие перчатки. Тот равнодушно наблюдает.

  

   Г о с п о д и н. В этом костюме и с этим лицом вы производите на меня еще более странное впечатление. Если вчера все это показалось только сном, то сегодня вы...

   Т о т . Ты забыл, как меня зовут? Меня зовут Тот.

   Г о с п о д и н. Вы решительно желаете говорить мне ты?

   Т о т . Решительно. Но ты швыряешь время, как богач. Поторопись!

   Г о с п о д и н. Я, право, не знаю... Здесь все так поражает меня... эти афиши, эти лошади и звери, мимо которых я проходил, отыскивая вас... наконец, вы! Клоун в каком-то цирке! (Слегка прилично улыбается.) Мог ли я ожидать? Правда, когда там все решили, что вы умерли, я один высказывался против; я чувствовал, что вы еще живы... но найти вас в такой обстановке - это выше моего понимания!

   Т о т . Ты сказал, что у вас родился сын. Он не похож на меня?

   Г о с п о д и н. Я не понимаю!..

   Т о т. А разве ты не знаешь, что у вдов или разведенных жен их дети от нового мужа часто похожи на старого? С тобой не случилось этого несчастья? (Смеется.) И книга твоя также имеет успех, я слыхал?

   Г о с п о д и н. Вы снова хотите оскорблять меня...

   Т о т (смеется). Какой обидчивый и какой беспокойный мошенник! Сиди, сиди спокойно - здесь принято так говорить. Зачем ты искал меня?

   Г о с п о д и н. Моя совесть...

   Т о т . У тебя нет совести. Или ты обеспокоился, что не вовсе обобрал меня, и пришел за остальным? Но что же ты можешь еще взять у меня? Мой дурацкий колпак с погремушками? Его ты не возьмешь: он слишком велик для твоей плешивой головы! Ползи назад, книжный червь.

   Г о с п о д и н. Вы не можете простить, что ваша жена...

   Т о т. К черту мою жену!

  

   Господин поражен и поднимает брови. Тот смеется.

  

   Г о с п о д и н. Я, право, не знаю... Но какой язык! Я решительно затрудняюсь выразить мои мысли... в этой атмосфере. Но если вы так... равнодушны к вашей жене, которая - позволю подчеркнуть это - любила вас и считала святым человеком...

  

   Тот смеется.

  

   ...то что же привело вас к такому... поступку? Или вы не можете простить мне моего успеха... правда, не вполне заслуженного, и своим унижением как бы мстите мне и остальным, не понявшим вас? Но вы всегда были так равнодушны к славе! Или ваше равнодушие было только притворством, и когда более счастливый соперник...

   Т о т (хохочет). Соперник! Ты - соперник?

   Г о с п о д и н (бледнея). Но моя книга!..

   Т о т . Ты можешь говорить о твоей книге? Мне?

   Господин бледнеет. Тот с любопытством и насмешкой смотрит на него.

   Г о с п о д и н (поднимая глаза). Я очень - несчастный - человек.

   Т о т . Почему?

   Г о с п о д и н. Я очень несчастный человек. Вам надо простить меня. Я глубоко - я непоправимо и бесконечно несчастен.

   Т о т . Но почему, наконец? Объясни мне. (Ходит.) Ты сам сказал: твоя книга имеет ошеломительный успех, ты славен, ты знаменит; нет бульварной газеты, где не приводилось бы твое имя и... твои мысли. Кто знал меня? Кому нужна была моя тяжелая тарабарщина, в которой не доищешься смысла? Ты - ты, великий осквернитель! - сделал мои мысли доступными даже для лошадей. С искусством великого профанатора, костюмера идей, ты нарядил моего Аполлона парикмахером, моей Венере ты дал желтый билет, моему светлому герою приставил ослиные уши - и вот твоя карьера сделана, как говорит Джексон. И куда я ни пойду, вся улица кривляется на меня тысячами рож, в которых - о, насмешка! - я узнаю черты моих родных детей. О, как безобразен должен быть твой сын, похожий на меня! Так отчего же ты несчастен - несчастный?

  

   Господин опускает голову, теребит перчатки.

  

   Ведь тебя же еще не поймала полиция? Что я болтаю - разве тебя можно поймать? Ты всегда в пределах закона. Ты и теперь мучаешься тем, что не венчан с моей женой: при твоих кражах всегда присутствует нотариус. Зачем же мучаться, мой друг: женись! Я умер. Но тебе недостаточно моей жены? Владей и славою моею - она твоя! Владей идеями моими... вступай в права, законнейший наследник! Я умер! И, умирая (делает тупо-благочестивое лицо), простил тебя. (Хохочет.)

  

   Господин поднимает голову и, наклонившись, устремляет свой тусклый взгляд в глаза Тота.

  

   Г о с п о д и н. А гордость?

   Т о т. Ты - горд?

  

   Господин выпрямляется и молча кивает головой.

  

   Однако!.. Но отодвинься, пожалуйста, мне неприятно. И подумать только, что я когда-то любил тебя немножко и даже находил талантливым! Тебя - мою плоскую тень!

   Г о с п о д и н (кивая головой). Я - ваша тень.

  

   Тот ходит по комнате и через плечо, улыбаясь, смотрит на Господина.

  

   Т о т . Нет - ты очарователен. Но какая комедия! Какая трогательная комедия! Послушай, скажи прямо и откровенно, если можешь: ты сильно ненавидишь меня?

   Г о с п о д и н. Да. Всею ненавистью, какая есть на земле. Сядьте здесь.

   Т о т . Ты приказываешь?

   Г о с п о д и н. Сядьте здесь. Благодарю вас. (Наклонившись.) Я уважаем, и у меня слава - да? У меня жена и сын - да? (Тихо смеется.) Но моя жена любит вас: наш любимый разговор - это о вашей гениальности... она полагает, что вы гениальны; мы с нею любим вас даже на постели. Тсс! кривиться должен я. Мой сын - да, он будет похож на вас. И когда, для отдыха от чужого, я иду к моему столу, к моей чернильнице, к моим книгам, - я и там натыкаюсь на вас. Всегда вы, всюду вы - и никогда я один, никогда я сам и один. И когда ночью - поймите же, сударь! - я ухожу к моим одиноким мыслям, ночным бессонным размышлениям, - я и там, в моей голове, в моем несчастном мозгу нахожу ваш образ... ваш проклятый, ваш ненавистный образ!

  

   Молчание. Господин откидывается и моргает.

  

   Т о т (бормочет). Какая комедия, как все чудесно перевернуто в этом мире: ограбленный -оказывается грабителем, грабитель - жалуется на кражу и проклинает!.. (Смеется.) Послушай: ты не тень моя, я ошибся. Ты - толпа. Живя мною, ты меня ненавидишь. Дыша мною, ты задыхаешься от злости. И, задыхаясь от злости, ненавидя, презирая меня, - ты плетешься в хвосте моих идей... но задом наперед! задом наперед, товарищ! О, какая чудесная комедия дня! (Ходит улыбаясь.)

  

   Молчание.

  

   Послушай: а тебе не станет легче, если я... действительно умру?

   Г о с п о д и н. Да. Я думаю. Смерть делает расстояние и приглушает память. Смерть... примиряет. Но вы не похожи на человека, который...

   Т о т . Да, да... Смерть! Конечно!

   Г о с п о д и н. Сядьте здесь.

   Т о т . Слушаю. Ну?

   Г о с п о д и н. Конечно, я не смею просить вас... (кривит рот) просить вас умереть, но скажите: вы никогда больше не вернетесь туда? Нет, не смейтесь... Хотите, я поцелую вам руку? Нет, не надо кривиться. Ведь я поцеловал бы вам руку, если бы она стала... мертвая?

   Т о т (тихо). Прочь - гадина!

  

   Играя (как в первой картине), входят мелкими шажками Т и л и и П о л и, долго не видят собеседников.

  

   Жак!

   Т и л и. А, здравствуй, Тот. Мы разучиваем. Знаешь, очень трудно, у Жака столько же музыки в голове, сколько у моей свиньи.

   Т о т (небрежно). Это мой друг... К бенефису?

  

   Клоуны, здороваясь, делают идиотское лицо.

  

   П о л и. Да. А ты что готовишь? Ты хитрый, Тот. Консуэлла сказала, что ты готовишь к ее бенефису. Она скоро уходит, ты знаешь?

   Т о т . Разве?

   Т и л и. Зинида сказала. А то они дали бы бенефис. Но она славная девушка.

   П о л и (беря дудочку). Ну? И не иди так, как будто ты слон. Ты - муравей. Ну?

  

   Играя, уходят.

  

   Г о с п о д и н (улыбаясь). Это ваши новые товарищи? Какие они странные!..

   Т о т. Здесь все странно.

   Г о с п о д и н. Этот ваш костюм... к вам так шло черное. От него рябит в глазах.

   Т о т (оглядывая себя). Нет, красиво. - Началась репетиция, тебе надо уходить. Ты мешаешь.

   Г о с п о д и н. Но вы не ответили на мой вопрос!

  

   На арене тихие звуки танго, маленький оркестр.

  

   Т о т (слушая музыку, рассеянно). На какой?

   Г о с п о д и н (не слыша музыки). Я умоляю вас сказать мне: вы вернетесь когда-нибудь туда или нет?

   Т о т (слушая музыку). Никогда... никогда, никогда.

   Г о с п о д и н (вставая). Благодарю вас. Я ухожу.

   Т о т . Никогда, никогда, никогда... Да, уходи - и не возвращайся. Там ты был еще выносим и на что-то нужен, а здесь ты лишний.

   Г о с п о д и н. Но если с вами что-нибудь случится?.. вы человек здоровый, но здесь такая обстановка, такие люди... как я узнаю тогда? Ваше имя здесь неизвестно?

   Т о т . Мое имя здесь неизвестно, но ты узнаешь. Ну, что еще?

   Г о с п о д и н. Я могу быть спокоен? Вы даете мне честное слово? Конечно - сравнительно спокоен.

   Т о т . Да, ты можешь быть сравнительно спокоен. Никогда!

  

   Идут к двери. Господин останавливается.

  

   Г о с п о д и н. А я могу бывать в цирке... вы позволите?

   Т о т . Конечно: ведь ты же публика! (Смеется.) Но контрамарки я тебе не дам. А зачем тебе надо здесь бывать? Ты так любишь цирк? С каких пор?

   Г о с п о д и н. Мне хочется еще посмотреть вас и, может быть, понять... Такая метаморфоза! Зная вас, я не могу допустить, чтобы и здесь вы не преследовали какой-нибудь идеи. Но какой? (Близоруко всматривается в Тота)

  

   Тот строит рожу и шутовски делает нос.

  

   Что это?

   Т о т . Моя идея! Честь имею кланяться, князь! Мой привет вашей высокоуважаемой супруге и преле-е-стному сыну вашего сиятельства!

  

   Входит М а н ч и н и.

  

   М а н ч и н и. Ты положительно живешь в цирке, Тот. Когда я ни приду, ты уже здесь... это фанатик своего дела, сударь...

   Т о т (знакомя). Князь Понятовский! Граф Манчини!

   М а н ч и н и (охорашиваясь). Очень, очень приятно. А вы также, князь, знаете моего чудака? Не правда ли, какая славная рожа! (Покровительственно касается палкой плеча Тота)

   Г о с п о д и н (неловко). Да, я имел удовольствие, как же... Честь имею, граф...

   М а н ч и н и. Честь имею, князь.

   Т о т (провожая). Осторожнее, ваше сиятельство, в темных переходах: здесь встречаются такие ступеньки. К сожалению, я лишен возможности сам вывести вас на улицу...

   Г о с п о д и н (останавливаясь, тихо). Вы не протянете мне руку на прощанье? Мы расстаемся навсегда.

   Т о т . Лишнее, князь. Я еще имею надежду встретиться с вами в царстве небесном. Вы ведь там также будете?

   Г о с п о д и н (брезгливо). Когда вы успели? В вас так много клоунского.

   Т о т. Я Тот, который получает пощечины. До свиданья, князь!

  

   Делают еще шаг.

  

   Г о с п о д и н (засматривая в глаза Тоту, совсем тихо). А вы - не сошли с ума?

   Т о т (также тихо, делая большие глаза). Боюсь... боюсь, что вы правы, князь. (Еще тише) Осел! еще никогда ты не выражался так точно: я сошел с ума! (Играя, показывает как бы ступеньки - от головы к полу. Смеется.) Сошел! Князь - до свиданья!

  

   Господин выходит. Тот, возвращаясь, делает па и становится в позу.

  

   Манчини, давай танцевать танго Манчини -тебя обожаю.

   М а н ч и н и (сидит, развалившись и играя тростью). Ну, ну - не забывайся, Тот. Но ты что-то скрываешь, чурбан; я всегда говорил, что ты из общества. С тобою так легко! А кто этот твой князь - настоящий?

   Т о т. В высокой степени настоящий. Как и ты!

   М а н ч и н и. Симпатичное лицо, хотя я сразу почему-то принял его за могильщика, пришедшего получать заказ. Ах, Тот! когда я, наконец, расстанусь с этими грязными стенами, с папа Брике, глупыми афишами, грубыми жокеями!

   Т о т . Теперь скоро, Манчини.

   М а н ч и н и. Да, теперь скоро. Ах, Тот, я просто изнемог в этой среде, я начинаю чувствовать себя лошадью. Ты из общества, но ты еще не знаешь, что такое высший свет! Одеться, наконец, прилично, бывать на приемах, блистать остроумием, изредка перекинуться в баккара (смеется), не прибегая к фокусам и жонглерству...

   Т о т. А вечерком пробраться в предместье, где тебя считают честным папашей, любящим детишек, и...

   М а н ч и н и. И кое-что подцепить, да! (Смеется.) Я буду носить шелковую маску, а за мною будут идти два лакея, чтобы эта подлая чернь не оскорбила меня... Ах, Тот, во мне бурлит кровь моих предков! Посмотри на этот стилет: как ты думаешь, он был когда-нибудь в крови?

   Т о т . Ты меня пугаешь, граф!

   М а н ч и н и (смеясь и вкладывая стилет). Чурбан!

   Т о т. А как с девочкой?

   М а н ч и н и. Тсс! Мещане вполне удовлетворены и благословляют мое имя. (Смеется.) Вообще блеск моего имени разгорается с небыва-а-лой силой! Кстати: ты не знаешь, какая автомобильная фирма считается наилучшей? Деньги не важны. (Смеется.) А, папа Брике!

  

   Входит Б р и к е; одет, в пальто и цилиндре. Здороваются.

  

   Б р и к е. Ну, вот ты и добился бенефиса для твоей Консуэллы, Манчини! Скажу, впрочем, что если бы не Зинида...

   М а н ч и н и. Но, послушай, Брике, ты положительно осел: чего ты жалуешься? На бенефис Консуэллы барон берет весь партер, тебе этого мало, скупец?

   Б р и к е. Я люблю твою дочку, Манчини, и мне жаль ее отпускать. Чего ей не хватает здесь? Честный труд, прекрасные товарищи - а воздух?

   М а н ч и н и. Не ей, а мне не хватает - понял? (Смеется.) Я просил тебя, Гарпагон: прибавь, а теперь - не разменяешь ли ты мне тысячу франков, директор?

   Б р и к е (со вздохом). Давай.

   М а н ч и н и (небрежно). Завтра. Я их оставил дома.

  

   Все трое смеются.

  

   Смейтесь, смейтесь! А сегодня мы едем с бароном на его загородную виллу; говорят, недурненькая вилла...

   Т о т . Зачем?

   М а н ч и н и. Ну, ты знаешь капризы этих миллиардеров, Тот. Хочет показать Консуэлле какие-то зимние розы, а мне свой погреб. Он заедет за нами сюда... Что с тобою, Консуэллочка?

   Входит Консуэлла, почти плачет.

   К о н с у э л л а . Я не могу, папа, скажи ему! Какое право он имеет кричать на меня? Он чуть не ударил меня хлыстом.

   М а н ч и н и (выпрямляясь). Брике! Прошу вас как директора... что это за конюшня? Мою дочь - хлыстом? Да я этого мальчишку! Какой-то жокей - нет, это черт знает что! Черт знает что, клянусь!

   К о н с у э л л а . Папа...

   Б р и к е. Да, я скажу...

   К о н с у э л л а . Ах, нет же! Альфред вовсе не ударил меня, я так глупо сказала. Что вы придумали? Ему самому так жаль...

   Б р и к е. Все-таки я скажу, что...

   К о н с у э л л а . Не смей! Не надо говорить. Он ничего не делал!

   М а н ч и н и (еще горячась). Он должен извиниться, мальчишка.

   К о н с у э л л а . Ах, да он извинился же - как вы глупы все! Просто мне сегодня не удается, я и расстроилась, такие пустяки. Он так извинялся, глупый, а я не хотела его прощать. Тот, милый, здравствуй, я не заметила тебя... Как к тебе идет этот галстук. Ты куда, Брике? К Альфреду?

   Б р и к е. Нет, я так. Я иду домой. Зинида просила кланяться тебе, девочка. Она еще и сегодня не будет. (Выходит.)

   К о н с у э л л а . Какая милая эта Зинида, такая хорошая... Папа, отчего здесь все теперь кажутся мне такими милыми? Должно быть, оттого, что я скоро уйду отсюда. Тот, ты не слыхал, какой марш будут играть Тили и Поли? (Смеется.) Такой веселый.

   Т о т . Да, слыхал. Твой бенефис будет замечателен.

   К о н с у э л л а . Я сама думаю. Папа, я хочу есть. Закажи мне бутерброд.

   Т о т. Я сбегаю, царица!

   К о н с у э л л а . Сбегай, Тот. (Кричит.) Только с сыром не надо.

  

   Манчини и Консуэлла одни. Манчини, развалившись в кресле, критически рассматривает дочь.

  

   М а н ч и н и. В тебе сегодня есть что-то особенное, дитя... не знаю, лучше или хуже. Ты плакала?

   К о н с у э л л а . Да, немножко. Ах, как я хочу есть!

   М а н ч и н и. Ты же завтракала...

   К о н с у э л л а . То-то, что нет. Ты сегодня опять забыл оставить денег, а без денег...

   М а н ч и н и. Ах, черт возьми! Вот память! (Смеется.) Но сегодня мы хорошо покушаем, ты не наседай на бутерброды. Нет, ты положительно мне нравишься. Тебе надо чаще плакать, дитя, это смывает с тебя лишнюю наивность, ты больше женщина.

   К о н с у э л л а . Разве я так наивна, папа?

   М а н ч и н и. Очень! Слишком! В других я это люблю, но в тебе... да и барон...

   К о н с у э л л а . Глупости. Я не наивна. Но знаешь, Безано так бранил меня, что и ты бы заплакал. Черт знает что!

   М а н ч и н и. Тсс! Никогда не говори: черт знает что. Это неприлично.

   К о н с у э л л а . Я только с тобой говорю.

   М а н ч и н и. И со мной не надо - я и так знаю. (Смеется.)

  

   Звуки необычайно бурного и стремительного циркового галопа, звонкие вскрики, хлопанье бича.

  

   К о н с у э л л а . Ах, послушай, папа! Это новый номер Альфреда, он делает такой прыжок... Джим говорит, что он непременно свернет себе шею. Бедненький!

   М а н ч и н и (равнодушно). Или ноги, или спину, они все что-нибудь себе ломают. (Смеется.) Ломкие игрушки!

   К о н с у э л л а (слушая музыку). Мне будет скучно без них. Папа, барон обещал, что сделает для меня круг, по которому я могу скакать, сколько хочу... он не врет?

   М а н ч и н и. Круг? (Смеется.) Нет, это он не врет! Кстати, дитя мое, про баронов говорят: лжет, а не врет.

   К о н с у э л л а . Все равно. Хорошо быть богатым, папа, все можно сделать.

   М а н ч и н и (восторженно). Все! Все, дитя мое! Ах, сегодня решается наша судьба, молись милостивому Богу, Консуэлла: барон висит на ниточке.

   К о н с у э л л а (равнодушно). Да?

   М а н ч и н и (показывая пальцами). На тончайшей шелковой ниточке. Я почти убежден, что он сегодня сделает предложение. (Смеется.) Зимние розы и паутина среди роз, чтобы моя маленькая мушка... Он такой паук!

   К о н с у э л л а (равнодушно). Да, ужасный паук. Папа, а руку еще нельзя давать целовать?

   М а н ч и н и. Ни в каком случае. Ты еще не знаешь этих мужчин, дитя мое...

   К о н с у э л л а . Альфред никогда не целует.

   М а н ч и н и. Альфред! Твой Альфред мальчишка, и не смеет. Но эти мужчины, с ними необходима крайняя сдержанность, дитя мое. Сегодня он поцелует тебе пальчики, завтра -около кисти, а послезавтра - ты у него уже на коленях!

   К о н с у э л л а . Фи, папа, что ты говоришь! Как тебе не стыдно!

   М а н ч и н и. Но я знаю...

   К о н с у э л л а . Не смей! Я не хочу слушать эти гадости. Я такую дам барону оплеуху, хуже, чем Тоту. Пусть только сунется.

   М а н ч и н и (огорченно разводя руками). Все мужчины таковы, дитя.

   К о н с у э л л а . Неправда. Альфред не такой! Ах, ну что же Тот? Сказал: побегу, а все нет.

   М а н ч и н и. Буфет закрыт, и ему нужно достать. Консуэлла, я еще хочу предупредить тебя, как отец, относительно Тота: не доверяй ему. Он что-то, знаешь, такое... (вертит пальцами около головы) он нечисто играет!

   К о н с у э л л а . Ты обо всех так говоришь. Я Тота знаю: он такой милый и любит меня.

   М а н ч и н и. Поверь мне: там что-то есть.

   К о н с у э л л а . Папа, ты надоел с твоими советами! Ах, Тот, мерси.

   Тот , несколько запыхавшийся, подает бутерброды.

   Т о т . Кушай, Консуэлла.

   К о н с у э л л а . Он еще теплый, - ты так бежал, Тот? Я тебе так благодарна! (Кушает.) Тот, ты любишь меня?

   Т о т . Люблю, царица. Я твой придворный шут.

   К о н с у э л л а (кушает). А когда я уйду, ты возьмешь себе другую царицу?

   Т о т (делая реверанс). Я последую за тобою, несравненная. Я буду нести твой белый шлейф и утирать им слезы. (Притворно плачет.)

   М а н ч и н и. Чурбан! (Смеется.) Но как жаль, Тот, что прошли эти чудесные времена, когда при дворе Манчини кривлялись десятки пестрых шутов, которым они давали золото и пинки. Теперь Манчини должен идти в грязный цирк, чтобы видеть порядочного шута, да и то - чей он? Мой? Нет, всякого, кто заплатил франк... Скоро от демократии нельзя будет дышать, Тот. Ей также нужны шуты. Ты подумай, Тот, какая беспримерная наглость!

   Т о т . Мы служим тому, кто платит, - что поделаешь, граф!

   М а н ч и н и. Но разве это не печально? А ты представь только: мы сидим в моем замке; я у камина потягиваю вино, а ты у моих ног болтаешь глупости, звенишь бубенчиками и развлекаешь меня. Кое в чем пощипываешь и меня, это допускалось традициями и нужно для циркуляции крови. Потом ты мне надоел, мне захотелось другого - и вот я даю тебе пинка... Тот, как бы это было прекрасно!

   Т о т . Это было бы божественно, Манчини!

   М а н ч и н и. Ну да! И ты получал бы золото, очаровательные желтенькие штучки. Нет, когда я разбогатею, я возьму тебя - это решено.

   К о н с у э л л а . Возьми его, папа.

   Т о т . И когда граф, утомленный моей болтовней, даст мне пинка сиятельной ногою, я лягу у ножек моей царицы и буду...

   К о н с у э л л а (смеясь). Ждать того же? Ну, я кончила. Дай мне платок, папа, вытереть руки, у тебя в том кармане есть второй. Ах, господи, еще нужно работать!

   М а н ч и н и (тревожно). Но не забудь, дитя!

   К о н с у э л л а . Нет, сегодня я не забуду. Поезжай.

   М а н ч и н и (смотрит на часы). Да, пора уже. Он просил меня заехать за ним, когда ты будешь готова. Пока я вернусь... тебе еще надо переодеться. (Смеется.) Signori! Mie complimenti! [1] (Играя палкой, удаляется.)

  

   [1] - Синьоры, мое уважение! (ит.)

  

   Консуэлла садится в угол дивана, укутавшись платком.

   К о н с у э л л а . Ну, Тот, ложись у моих ног и расскажи что-нибудь веселенькое... Знаешь, когда у тебя нарисован смех, ты красивее, но ты и так очень, очень мил! Ну - Тот? Отчего же ты не ложишься?

   Т о т . Консуэлла! Ты выходишь за барона?

   К о н с у э л л а (равнодушно). Кажется. Барон висит на ниточке. Тот, там, в бумаге, остался один бутербродик, скушай.

   Т о т . Благодарю, царица. (Ест.) А ты помнишь мое предсказание?

   К о н с у э л л а . Какое?.. Как ты быстро глотаешь - что, вкусно было?

   Т о т . Вкусно. Что если ты выйдешь за барона, то...

   К о н с у э л л а . Ах, это! Но ведь ты шутил тогда?

   Т о т . Как знать, царица. Иногда человек шутит, и вдруг выходит правда: звезды напрасно говорить не станут. Если даже человеку трудно бывает раскрыть рот и сказать слово, то каково же звезде - ты подумай!

   К о н с у э л л а (смеется). Еще бы - такой рот!

   Т о т . Нет, моя маленькая, на твоем месте я бы очень задумался. Вдруг ты умрешь? Не выходи за барона, Консуэлла!

   К о н с у э л л а (думая). А что такое - смерть?

   Т о т . Не знаю, царица, никто не знает. Как и любовь! Но ручки твои похолодеют, и глазки закроются. Ты уйдешь отсюда - и музыка будет играть без тебя, и без тебя будет скакать сумасшедший Безано, и без тебя Тили и Поли будут играть на своих дудочках: тили-тили, поли-поли...

   К о н с у э л л а . Не надо! Мне и так грустно, Тотик. Тили-тили, поли-поли...

  

   Молчание. Тот взглядывает на Консуэллу.

  

   Т о т . Ты плакала, Консуэллочка?

   К о н с у э л л а . Да, немножко, меня расстроил Альфред. Но подумай: разве я виновата, что сегодня у меня не выходит? Я же старалась, но если у меня не выходит!

   Т о т . Отчего?

   К о н с у э л л а . Ах, я не знаю. Тут что-то есть такое... (прижимает руку к сердцу) я не знаю. Должно быть, я больна, Тот. Что такое болезнь? Это очень больно?

   Т о т . Это не болезнь. Это чары далеких звезд, Консуэлла! Это голос твоей судьбы, моя маленькая царица!

   К о н с у э л л а . Не говори, пожалуйста, глупостей. Какое дело звездам до меня? Я такая маленькая. Глупости, Тот! Лучше расскажи мне другую сказку, которую ты знаешь: про синее море и про тех богов, знаешь? - которые так прекрасны. Они все уже умерли?

   Т о т . Они живы, но они скрываются, богиня.

   К о н с у э л л а . В лесу и на горах? Их можно встретить? Ах, Тот, подумай: вдруг бы я встретила бога и он взглянул на меня! Я бы убежала! (Смеется.) А сегодня утром, когда не было завтрака, мне вдруг стало так скучно, так противно, что я подумала: хоть бы пришел бог и накормил меня! И только что я подумала, вдруг я услыхала... честное слово, правда! услыхала: Консуэлла, кто-то зовет. (Сердито.) Пожалуйста, не смейся!

   Т о т . Разве я смеюсь?

   К о н с у э л л а . Честное слово, правда. Ах, Тот, но ведь он не пришел. Он только позвал и сам скрылся, ищи его! А мне так больно стало и вот до сих пор болит... Зачем ты напомнил мне детство? - я его забыла совсем. Там было море... и еще что-то... много, много... (Закрывает глаза, улыбается.)

   Т о т . Вспомни, Консуэлла!

   К о н с у э л л а . Нет. (Открывая глаза) Все забыла! (Обводит глазами комнату.) Тот, ты видишь, какая афиша будет на мой бенефис? Папа сам придумал, и барону нравится, он смеялся.

  

   Молчание.

  

   Т о т (тихо). Консуэлла, царица моя! Не езди сегодня к барону.

   К о н с у э л л а . Это почему? (Помолчав.) Какой, однако, ты дерзкий, Тот.

   Т о т (опуская голову, тихо). Я не хочу.

   К о н с у э л л а (встает). Что такое? Ты не хочешь?

   Т о т (еще ниже опуская голову). Я не хочу, чтобы ты выходила за барона. (Умоляя.) Я... не позволю... Я... очень прощу!

   К о н с у э л л а . А за кого же прикажешь? Не за тебя ли, шут? (Злобно смеется.) Ты спятил, голубчик? Я не позволю... Это он! Он не позволит мне! Нет, это просто невыносимо! Какое тебе дело до меня? (Расхаживает по комнате, через плечо сердито глядя на Тота) Какой-то шут, клоун, которого завтра выгонят отсюда! Ты мне надоел с твоими дурацкими сказками... или ты так любишь пощечины? Дурак, который не мог придумать лучшего: пощечины!

   Т о т (не поднимая глаз). Прости, царица.

   К о н с у э л л а . Рад, что над ним смеются... тоже, бог! Нет, не прощу. Я тебя знаю: у тебя тут (показывая на голову) что-то вертится! Смеется... такой милый... играет, играет, а потом вдруг и бац, скажет: слушайте его! Обжегся, голубчик, не на ту напал? Вот неси мой шлейф, это твое дело... шут!

   Т о т . Я понесу твой шлейф, царица. Прости меня, верни мне образ моей милостивой и прекрасной богини.

   К о н с у э л л а (успокаиваясь) . Опять играешь?

   Т о т . Играю.

   К о н с у э л л а . Вот видишь! (Смеясь, садится.) Глупый Тот.

   Т о т . Все вижу, царица. Вижу, как ты прекрасна, и вижу, как низко стелется под твоими ножками твой бедный шут... где-то в пропасти звучат его глупые бубенчики. Он на коленях просит: прости и пожалей его, божественная. Он был дерзок и заносчив,