Главная » Книги

Туган-Барановский Михаил Иванович - Социализм как положительное учение, Страница 7

Туган-Барановский Михаил Иванович - Социализм как положительное учение


1 2 3 4 5 6 7 8

ьзя знать, какие продукты и в каком количестве могут быть приобретены данным лицом.
   Для того, чтобы это соотношение было выражено, нет необходимости определять абсолютную величину ценности продукта и абсолютную величину ценности покупательных средств, а достаточно знать лишь соотношение цен.
   И в области физических явлений мы сплошь и рядом производим такое условное, фиктивное измерение, которое вполне удовлетворяет нашим практическим целям.
   Так, измеряя теплоту термометром, мы определяем температуру не количеством тепловых единиц, а условным признаком - расширением столбика ртути.
   Сами по себе показатели столбика ртути не дают никакого знания о количестве теплоты; но они обнаруживают соотношения температуры в той или иной среде, - а это все, что нам нужно для данных практических целей.
   Совершенно также и условная, счетная денежная единица в социалистическом хозяйстве, не давая никакого знания об абсолютной величине ценности, является основанием для измерения соотношений между покупательными средствами и ценами приобретаемых продуктов, а так-же соотношения цен друг к другу. На практике больше ничего и не требуется.
   Итак, социалистические деньги могут прекрасно функционировать, не обладая сами ценностью. Денежная единица при социализме не будет единицей ценности, как ныне, а единицей измерения цен, подобно тому, как один градус по Цельсию не есть единица теплоты, но единица измерения температуры.
   Возможность таких денег, не имеющих ценности, доказывается в современном хозяйстве бумажными деньгами. Бумажные деньги являются эмбрионом социалистических денег.
   Правда, современные бумажные деньги прямо или косвенно опираются на металл.
   Однако, не подлежит сомнению, что неразменные бумажные деньги являются самостоятельным мерилом цен, доказывая этим возможность измерять цены единицей, лишенной ценности.
   Все же между бумажными деньгами современности и деньгами социалистического государства будет глубокое различие.
   Современные бумажные деньги обычно теряют устойчивость ценности, если за ними не стоит в распоряжении государства достаточно крупный запас золота.
   Напротив, социалистическое государство не будет нуждаться для обеспечения своих бумажных денег в металлическом запасе.
   И это по следующей причине: современное государство не является собственником национального богатства, только часть, которого принадлежит государству, между тем как другая часть принадлежит гражданам государства на правах частной собственности.
   Напротив, социалистическое государство владеет всеми продуктами страны. Эти продукты и будут обеспечением бумажных денег в социалистическом государстве.
   В пределах данного государства бумажные деньги социалистической эпохи будут выполнять только часть функций современных денег: они не будут мерилом ценности, а только масштабом цен; рядом с этой функцией они будут выполнять функции всеобщего платежного (покупательного) средства. Вместе с тем в большей или меньшей мере они будут и орудием обмена.
   Правда, покупка продуктов из общественных магазинов гражданами социалистического общества не может считаться сама по себе обменом, ибо в этом случае продукт не приобретается путем отчуждения какого-либо другого продукта. Хозяйственная операция имеет в этом случае иной характер. Общество отпускает отдельным лицам те или иные продукты, принимая от них в уплату денежные знаки, именно для этого и выпущенные. Обмена тут нет, а есть только своеобразный способ распределения продуктов между населением, при помощи денег.
   В данном случае деньги функционируют как покупательное (платежное) сродство. Но социалистические деньги могут быть и орудием обмена.
   Дело в том, что в социалистическом обществе, согласно сказанному в предшествовавшей главе, обмен не прекратится. Большая или меньшая часть средств производства будет эксплуатироваться за свой собственный счет отдельными общественными группами различного состава, и даже отдельными лицами. Продукты труда этих обособленных хозяйственных организаций будут в большей или меньшей части поступать в обмен через посредство государства.
   Поскольку указанные обособленные хозяйственные группы будут приобретать нужные им продукты за деньги, вырученные от продажи продуктов труда данных групп, постольку в данном случае мы будем иметь несомненный обмен продуктов, и деньги, следовательно, будут исполнять функцию орудия обмена.
   Затем деньги будут функционировать как орудие обмена в области международных хозяйственных сношений. Правда, не нужно думать, что государство будущего, в руках которого будут сосредоточены все сношения с другими странами, будет покупать за деньги все необходимые ему продукты других стран, подобно тому, как это делает ныне частный торговец. Продукты будут приобретаться у других стран в обмен на продукты данной страны без всякого посредства денег, путем соответствующих записей. По сальдо этих операций должно уплачиваться деньгами, которые будут затем поступать в своего рода международное расчетное бюро, определяющее, сколько данное государство должно другим государствам и сколько эти последние должны ему.
   И в этом случае деньги будут функционировать как орудие обмена.
   Какой именно вид будут иметь социалистические деньги - это вопрос техники и практического удобства. Можно себе представлять, что это будут деньги, подобные современным бумажным - т.е. отдельные бумажные листы, переходящие из рук в руки; или же социалистические деньги будут иметь характер именных чековых книжек, вручаемых каждому гражданину на определенную сумму, причем оплата приобретаемых продуктов будет производиться чеками. Наконец, можно себе представить, что и чековых книжек не будет, а каждому будет открываться именной кредит, с которого и будут списываться при покупках соответствующие суммы.
   В этом последнем случае не было бы денежных знаков, как особых предметов. Но деньги все-таки останутся, хотя и в идеальной форме открываемых кредитов на известные суммы.
   Денежные единицы могут носить те же названия, что и ныне - рубля, франка, марки, фунта стерлингов и т.д. Но, конечно, это будут лишь те же названия для вещей совершенно различного рода.
   Социалистический франк не будет монетой золотой или серебряной, а простым условным знаком для выражения покупательной силы данного покупательного средства.
   Сохранение тех же денежных названий удобно в том отношении, что это облегчит переход к новым условиям общественного хозяйства: социалистическому обществу не придется производить новой расценки в новых денежных единицах всех продуктов, и оно получит возможность унаследовать (конечно, с нужными изменениями) цены капиталистической эпохи.
   Во всяком случае, было бы очень нецелесообразно присваивать денежным единицам будущего трудовые названия - назвать, например, денежную единицу 1 часом труда и т.п. Нецелесообразно это было бы потому, что как бы ни называть денежную единицу, цены в социалистическом обществе не могут всегда соответствовать трудовым стоимостям продуктов и трудовые названия денег были бы, таким образом, словами без определенного содержания или, точнее, словами, вводящими в заблуждение, что, во всяком случае, не может считаться желательным.
  

ГЛАВА X. Социалистический строй, как хозяйственная система высшей производительности

I. Задержка развития производительных сил частной собственностью на средства производства. Устойчивость отсталых форм хозяйства. Задерживающие силы капитализма в области реализации продуктов. - II. Задержка развития производительных сил антагонистическим характером капиталистического способа производства. Наемный труд и поднятие производительности труда. Разделение умственного и физического труда. Гибель талантов. Высокая производительность труда при социализме. - III. Общественные, моральные и интеллектуальные условия осуществления социализма.

I

   Социализм возможен лишь на известной ступени общественного развития.
   Одной из самых плодотворных научных идей марксизма является признание развития производительных сил движущей силой социального прогресса. Выраженный в другой форме, тезис этот гласит, что лишь в том случае новая социальная система может явиться результатом прогрессивного развития прежней социальной системы, если эта новая система обладает большей производительной силой, чем прежняя.
   В применении к социализму это значит, что капитализм постольку приводит к социализму, поскольку социализм является хозяйственной системой высшей производительности, чем капитализм.
   Не подлежит сомнению, что капиталистическое хозяйство является хозяйственной системой более высокой производительности, чем предшествовавшая хозяйственная система. Это настолько ясно, что не требует доказательств и статистических иллюстраций. Огромный рост населения земного шара в 19 веке не только не привел к сокращению общественного богатства на одного человека, но сопровождался весьма значительным увеличением относительного богатства. Это стало возможным лишь благодаря развитию в 19 веке капитализма.
   Однако, как не велики производительные силы капитализма сравнительно с предшествовавшими хозяйственными системами, и капитализм заключает в себе условия, задерживающие дальнейшее развитие производительных сил, препятствующие подъему производительности труда на еще более высокий уровень.
   Эти условия могут быть, принципиально, сведены к двум основным: 1) капиталистическая, хозяйственная система предполагает частную собственность отдельных лиц на средства производства и 2) капиталистическая, хозяйственная система есть система хозяйства, в которой труд эксплуатируется капиталом.
   Значение первого условия - частной собственности на средства производства - заключается в том, что при автономности отдельных предприятий - хозяйственных единиц, из которых слагается капиталистическая система хозяйства, - производительность общественного труда, как во многих отдельных пунктах производства, так и в целом, должна неизбежно оставаться позади возможной соответственно достигнутому уровню производительной техники.
   При капиталистической системе хозяйства общественные, производительные силы находятся в распоряжении отдельных предприятий, экономическая мощность которых весьма различна, и которые, кроме того, предоставлены самим себе и не могут черпать из хозяйственного фонда всего общества. При таком положении дела неизбежно существование рядом с экономически сильными предприятиями также слабых предприятий, которые по своему техническому уровню далеко отстают от первых.
   Во всех капиталистических обществах мы видим наряду с предприятиями, пользующимися всеми завоеваниями современной техники, также предприятия, техника производства которых стоит на очень низком уровне. Так как высокий уровень техники предполагает употребление машин, а машины, в свою очередь, имеют применение преимущественно при крупном производстве, то степень распространения в той или иной стране крупного производства является лучшим показателем достигнутого ею уровня производительности общественного труда.
   Статистика показывает, что, в общем, в области промышленности крупное производство вытесняет мелкое, в сельском же хозяйстве скорее наблюдается процесс обратного рода - вытеснение крупного производства мелким.
   Но и в области промышленности крупное производство ни в одной стране не является единственной формой промышленного предприятия. Действительность повсеместно показывает в этом отношении крайне пеструю картину. Рядом с крупной капиталистической фабрикой, на которой применяются наиболее усовершенствованные машины и приемы производства, мы повсеместно видим среднюю и мелкую фабрику, стоящую уже на гораздо более низком техническом уровне, а затем и мелкое ремесленное и кустарное заведение, на которых техника производства нередко совершенно примитивна, соответствуя техническим условиям давно прошедших времен.
   Крупная фабрика включает в себя только небольшую часть всего промышленного населения. И хотя крупная фабрика быстрее увеличивает число своих рабочих, чем другие промышленные предприятия, так что относительно все большие и большие доли промышленного населения вовлекаются в процесс крупного фабричного производства, тем не менее, абсолютно масса населения, занятого мелким промышленным производством, не только не сокращается, но также растет, хотя и менее быстро.
   А так как производительность труда на крупных фабриках очень значительно превышает производительность труда в мелком производстве, то существование последнего, рядом с крупным, свидетельствуют о задержке роста производительных общественных сил.
   Правда, крупное промышленное производство создано капитализмом. Но та же система частной собственности на средства производства, которая лежит в основе капитализма, поддерживает существование и мелкого предприятия.
   Если бы не существовало частной собственности на средства производства, если бы средства производства принадлежали всему обществу, как этого хочет социализм, то общественное производство могло бы быть организовано в соответствии с требованиями технической целесообразности. Социалистическое общество не нашло бы никакого основания производить нужные ему продукты при помощи несовершенных технических приемов и устарелых орудий труда, когда в его распоряжении имеются лучшие машины и способы производства.
   Напротив, при современной системе общественного хозяйства, мелкие размеры капитала, принадлежащего тому
   или иному лицу, обуславливают собой мелкие размеры предприятия, а, следовательно, и производства.
   Правда, капиталистический строй создает силы, направленные к вытеснению мелкого предприятия крупным и к концентрации общественного производства. Взаимная конкуренция крупного и мелкого предприятия приводит, в области промышленности, к победе крупного предприятия, как более сильного. Картели, тресты и иные капиталистические союзы ускоряют процесс поглощения мелкого предприятия крупным. Но все эти процессы действуют все же медленно и мелкое предприятие отнюдь не исчезает, а лишь постепенно отступает на задний план, сравнительно с крупным.
   При господстве частно-хозяйственной системы технический прогресс идет мимо огромной части общественного производства, совершенно ее не задевая. Что пользы в технических изобретениях, если огромная часть человечества - во многих странах большинство населения - продолжает работу при помощи таких же примитивных орудий производства, какие употребляли наши отдаленные предки? Соха, ручная прялка, ручной ткацкий станок, все еще занимают во многих странах прочное место в народном хозяйстве.
   Итак, в пределах отдельных, частных хозяйств мы замечаем в настоящее время крайне несовершенное использование технических сил, которыми располагает общество. Но все же здесь замечается значительный прогресс: более совершенные в техническом отношении предприятия, в общем, все же растут и, если не абсолютно, то относительно замещают менее совершенные предприятия. Крупное производство занимает все более господствующее положение в капиталистическом хозяйстве.
   Но все капиталистическое хозяйство, в целом, продолжает оставаться неорганизованным, стихийным. Тут почти никакого прогресса не замечается, так как соединение капиталистов в картели не уничтожает конкуренции между картелями и, несмотря на картели, национальное производство, в целом, остается неорганизованным. Не существует никакой руководящей и направляющей власти для согласования между собой действий отдельных автономных хозяйственных единиц, из которых слагается общественное хозяйство капитализма. Между тем, при существовании обмена, положение каждого отдельного хозяйства связано самым действительным образом с положением других. Следствием этого является непрерывное давление, которое хаотичное состояние капиталистического обмена оказывает на рост общественного производства в капиталистическом хозяйстве. Это невидимое, но вполне реальное давление есть одно из главных задерживающих условий развития общественных, производительных сил при системе капитализма.
   Центральной силой, управляющей движением капиталистической промышленности, является рынок. Именно через посредство рынка и чувствуется капиталистическим миром давление, оказываемое неорганизованностью общественного обмена на рост общественного производства. Технические силы современной промышленности так громадны, что производство всякой капиталистической страны могло бы в короткое время чрезвычайно возрасти. Это доказывается лучше всего теми поразительными скачками, которые капиталистическое производство делает в эпохи торгово-промышленного оживления.
   Растут, как грибы, фабрики, заводы, всевозможные, новые промышленные и торговые предприятия, застраиваются домами целые городские кварталы, в Новом Свете вырастают целые города; словно какой-то волшебный золотой дождь падает на страну и пробуждает спящие в ней производительные силы, грандиозность которых поражает всех!
   Но такое возбуждение длится всегда недолго. Проходит 3-4 года и следует кризис, крахи, банкротства, застой промышленности и общий упадок. Таков неизменный ход капиталистической промышленности, ее правильная пульсация, слагающаяся из смены периодов оживления и застоя. Почему же промышленное оживление всегда бывает так непродолжительно и неизменно приводит к застою?
   Непосредственной причиной промышленного кризиса всегда является падение товарных цен - невозможность найти сбыт, рынок для производимых товаров по выгодным ценам. Промышленный подъем останавливается не потому, чтобы капиталистическое общество было не в силах произвести большее количество продуктов, а потому, что оно не в силах эти продукты потребить, переварить, несмотря на то, что огромное большинство населения страдает от недостатка предметов потребления.
   Таким образом, именно неорганизованность капиталистического обмена связывает капиталистическую промышленность и не дает ей возможности развиваться так быстро, как это допускается чисто техническими условиями производства. Именно в этом - в социальном строе капитализма - и лежит основная причина сравнительной ничтожности общей суммы национального богатства даже в наиболее богатых странах капиталистического мира. Может ли быть национальное богатство велико, когда за каждым кратковременным подъемом промышленности обязательно следует нередко гораздо более продолжительный упадок?
   Характерной особенностью капиталистической системы хозяйства является постоянная наличность более или менее многочисленного класса безработных - людей, желающих и способных работать, но не находящих работы.
   В периоды кризисов число этих безработных очень увеличивается, во время промышленного подъема значительно сокращается, но никогда не исчезает совершенно. Что же создает эту постоянную, хотя и колеблющуюся по своим размерам безработицу? Опять таки, не естественные, технические условия производства. Нет недостатка в орудиях труда для всех безработных, нет недостатка в материале для обработки и нет недостатка в потребностях, которые могли бы быть удовлетворены при помощи изготовленных продуктов. Почему же люди не находят работы, в то самое время, как средства производства лежат праздно, а масса народа лишена предметов, необходимых для жизни? Только потому, что существующая система хозяйства, лишающая рабочего средств - производства и раздробляющая народнохозяйственный организм на миллионы независимых, автономных частных хозяйств, связывает, как в тиски, общественное производство и не дает ему возможности использовать колоссальные, производительные силы, которые открыты наукой и знанием, таятся в недрах современного общества.
   Правда, в пределах самого капиталистического хозяйства совершается могущественный процесс объединения капиталистических предприятий в разного рода союзы и ассоциации. Но эти капиталистические организации не только не способны снять узы, лежащие теперь на общественном производстве, но сами принимают деятельнейшие меры к ограничению общественного производства и задержке его роста. Именно в этом и заключается главнейшая задача картелей, трестов и других союзов капитала.
   Итак, неорганизованность капиталистического хозяйства, которую не могут устранить никакие союзы капитала, вызывает огромное социальное трение при поступательном движении капитализма. Это трение иногда достигает таких размеров, что совсем приостанавливает капиталистическое движение, как это бывает во время кризисов. В другое время оно слабее, но все же всегда остается и всегда тормозит движение вперед. Планомерная организация общественного хозяйства должна чрезвычайно уменьшить это трение и развернуть во всю ширь огромные производительные силы современного общества.
  

II

   Таким образом, первым тормозом развития производительных сил в пределах капиталистической системы является частная собственность на средства производства, благодаря чему, с одной стороны, поддерживается существование рядом с крупным производством также и мелкого производства, несмотря на техническую отсталость последнего, а с другой стороны, и крупное производство не может развернуть всех своих сил благодаря трудности реализации его продуктов.
   Другим, не менее важным, препятствием к поднятию производительности труда в пределах капитализма является капиталистическая эксплуатация рабочего, то обстоятельство, что рабочий не владеет всем трудовым продуктом, но большую или меньшую часть последнего вынужден отдавать капиталисту.
   Это приводит, прежде всего, к тому, что наемный рабочий утрачивает стимул к поднятию своей производительности до возможно высшего предела. В этом отношении система капиталистического производства стоит позади исторически предшествовавшей ей системы мелкого самостоятельного производства.
   Мелкий производитель-ремесленник был виртуозом своего дела и Зомбарт имел основание, характеризуя средневековое ремесло, говорить о ремесле, как о деятельности, приближающейся к искусству. Ремесленник работал не по найму, но владел продуктом своего труда - был, таким образом, непосредственно заинтересован в возможном поднятии качества своего продукта, кроме того, ремесленник работал непосредственно на потребителя, между ним и потребителем не стоял капиталистический посредник, как в наше время, и этот личный контакт производителя и потребителя накладывал свой отпечаток на весь хозяйственный строй эпохи ремесла.
   При господстве капитализма рабочий не только не имеет стимула подымать производительность своего труда до наивысшего предела, но имеет основания опасаться повышения своей производительности. Дело в том, что, чем выше производительность рабочего, тем меньше требуется рабочих рук для получения того же количества продукта, и, следовательно, тем больше количества избыточных рабочих на рабочем рынке.
   Поэтому рабочие союзы боятся повышения производительности труда рабочих, как фактора, оказывающего неблагоприятное влияние на рабочий рынок. Те формы заработной платы, которые имеют тенденцию стимулировать производительность труда, как, напр., прогрессивная заработная плата, премия за особо значительную выработку продукта и тому подобные системы оплаты труда, вызывающие усиленное напряжение трудовой энергии рабочего, встречают со стороны рабочих союзов самое упорное и настойчивое противодействие.
   В последние годы в Америке нашумела так называемая "система Тейлора", сущность которой сводилась к разного рода приемам, ведущим к возможному упрощению и рационализированию процессов труда в видах доведения их до наивысшей производительности. Дело в том, что обычный физический труд представляет собой, благодаря множеству излишних движений, которые делает работающий человек, весьма непроизводительную и неэкономную трату сил человека. Американский инженер и предприниматель Тейлор сделал попытку выработать рациональные приемы физической работы, т. е. такие приемы, при которых достигался бы наибольший, полезный результат работы при наименьшей затрате трудовой энергии.
   При этом обнаружилось, что при рациональных приемах труда возможно огромное повышение количества вырабатываемого продукта при одновременном, значительном сокращении времени труда.
   Казалось бы, чего лучше? Однако система Тейлора не только не была приветствована рабочим классом, а, наоборот, встретила со стороны рабочих резко-враждебное отношение. Рабочие союзы и в Америке и в других странах объявили себя противниками этой системы и последняя не получила, благодаря этому противодействию, сколько нибудь значительного распространения, несмотря на огромное повышение производительности труда, которое она обещала.
   И рабочие союзы были правы. Дело в том, что при капиталистических условиях хозяйства рабочий имеет основание опасаться резкого подъема производительности своего труда. Но, кроме того, система Тейлора, в обстановке капитализма, грозила совершенно поработить рабочего, превратив его в механического автомата, из которого капиталист выжимал бы в свою пользу всю его жизненную силу. Автоматический характер труда, к чему стремился Тейлор, мог бы и не сопровождаться понижением рабочего времени и, в таком случае, рабочий работал бы столь же продолжительное время, как и ныне, но работал с гораздо большим напряжением сил, в ущерб своему здоровью и в интересах повышения прибыли капиталиста.
   Если бы система Тейлора получила общее распространение, то в условиях капитализма она могла бы повести к деградированию всего рабочего класса и к общему вырождению нации.
   Но это только благодаря капиталистической форме современного хозяйства. При социалистическом же строе система Тейлора и вообще какое бы то ни было рационализирование условий труда не могло бы встретить ни малейших возражений с чьей бы то ни было стороны, а, наоборот, могло бы быть только приветствовано обществом, как фактор дальнейшего подъема производительности общественного труда, ибо в социалистическом обществе работающему человеку не приходится бояться увеличения производительности своего труда. Увеличение интенсивности труда в социалистическом обществе должно приводить к сокращению его продолжительности и, таким образом, рабочий может только выигрывать от введения более рациональных приемов работы.
   Напротив, при капиталистических условиях хозяйства рабочие организации принуждены систематически задерживать рост производительности труда, на что обычно жалуется капиталистическая пресса. Особенно много жалоб такого рода раздавалось несколько лет тому назад в Англии, причем английские капиталисты приписывали этой причине замедление роста английской промышленности и вытеснение на мировой рынок продуктов английского труда германскими. Эти жалобы были сильно преувеличены, но самый факт противодействия со стороны рабочих союзов доведению производительности труда до максимума, не может быть оспариваемым.
   Существенным тормозом развития производительных сил при господстве капитализма является и то обстоятельство, что капитализм, подобно всем системам антагонистического хозяйства, делает образование монополией небольшой кучки имущих классов. Интеллект является самой мощной производительной силой человека. Но при существующих условиях только ничтожная часть человечества развивает в полной мере свои умственные способности, огромное же большинство человечества обречено на постоянный, тяжелый физический труд.
   Благодаря этой причине неисчислимое количество умственных сил, способностей и талантов пропадает без всякой пользы для человечества. Талантливые, а тем более гениальные люди представляют собой величайшую ценность для человечества, которую трудно сравнить с чем либо другим. Великая идея или великое изобретение одного человека может дать обществу такое богатство, которое не может быть создано трудом тысяч обыкновенных людей.
   Отсюда ясно, до какой степени общество заинтересовано в том, чтобы все способности и таланты, которые таятся среди миллионов людей, составляющих общество, получили полную возможность своего развития и приложения на пользу общества.
   При современных же условиях неизбежно, чтобы значительно большая часть этих талантов погибала для общества совершенно бесследно. Действительно, ведь шансы появления талантов среди людей неимущих классов почти те же, как и среди имущих классов. Современная биологическая наука отрицает, чтобы знание и умение, приобретение человеком, могли передаваться потомству путем наследственности. Наследственность закрепляет за потомством лишь прирожденные особенности организма, а не те его особенности, которые явились результатом привычки и упражнения.
   Поэтому то обстоятельство, что имущие классы в течение длинного ряда поколений были заняты умственным трудом, отнюдь не делает их потомство более способным к умственному труду, чем потомство неимущих классов, занятых только физическим трудом. Повседневный опыт это подтверждает, ибо мы не замечаем, чтобы дети крестьян или рабочего класса в общем обнаруживали меньшую способность к умственному труду, чем дети из дворян или буржуазии.
   Благодаря классовому строю общества, погибает для общества большая часть талантов, которые рождаются в его среде. Талант, родившийся в среде неимущих классов, живущих изо дня в день физическим трудом, имеет весьма мало шансов себя обнаружить и принести обществу всю ту пользу, которую общество могло бы, при других условиях, из него извлечь. Чистый предрассудок думать, что истинный талант всегда проложит себе дорогу. Правда, иногда, хотя и очень редко, мы наблюдаем, что из среды неимущих классов, не взирая на все трудности и препятствия, пробивает себе дорогу талантливые люди, и приобретают громкую славу. Эти случаи всем известны и заставляют многих верить в счастливую судьбу талантов.
   Но ведь мы не знаем всех тех талантов, которым не удается пробить себе дороги, и которые погибают в неизвестности. А таких талантов, без сомнения, во много раз больше, чем немногих счастливцев.
   Если бы Ломоносову не удалось добраться до Москвы, то стал ли бы он знаменитым ученым? А ведь это чистая случайность, что Ломоносов не остался в Холмогорах. И сколько таких Ломоносовых погибает в неизвестности только потому, что условия жизни отгораживают их непроходимой стеной от культуры умственного труда!
   Таким образом, благодаря классовому строю общества, благодаря тому, что знание и просвещение являются монополией ничтожной кучки имущих, для человечества бесследно погибает величайшая, производительная сила умственных дарований.
   Социализм сделает образование в равной мере доступным всем, и этим самым во много раз умножит число людей, применяющих в пользу общества свои таланты.
   Развитие талантов в современном обществе можно сравнить с естественным осеменением какого-либо растения в природе: семена рассеиваются по обширной площади вокруг растения, причем огромное большинство этих семян погибает благодаря тому, что попадает в неблагоприятные условия для произрастания и только незначительная часть семян прорастает. Напротив, при социализме осеменение талантами будет происходить, как на культурном поле: семена талантов будут помещаться в среду, благоприятную для их развития, и только небольшая часть этих семян не даст всходов.
   В том же направлении - лучшего использования производительных сил отдельных человеческих личностей - будет действовать и то, что при социалистическом строе деятельность каждой личности будет соответствовать ее собственным влечениям и способностям. При современных условиях в огромном большинстве случаев человек занят не тем делом, к которому он чувствует призвание, и к которому он наиболее способен, и выбор занятия для огромного большинства определяется случайностью или внешними обстоятельствами, от человека не зависящими.
   Напротив, при социализме каждый будет заниматься тем делом, к которому его всего более влечет. Каждая способность найдет в этом случае себе наилучше применение, к общей выгоде всех.
   Затем, следует иметь в виду, что социализм поставит себе задачу создать возможно более привлекательную обстановку труда - труд есть одна из важнейших, жизненных функций человека, и трудящийся человек, воля которого будет управлять социалистическим обществом, конечно, сделает все возможное, чтобы обставить свой труд наилучшим образом.
   Хозяйственный труд перестанет быть тяжелым бременем для человека, как ныне. Легко понять, до какой степени это должно повысить производительность труда. Еще Фурье принадлежит афоризм, что леность есть не что иное, как протест человеческой природы против нерациональной постановки труда в современном обществе. Тот же Фурье с неподражаемой убедительностью нарисовал нам картину радостного труда в фаланстере, где хозяйственный труд достигает величайшего напряжения и производительности не благодаря принуждению какого либо рода, а благодаря утрате трудом каких бы то ни было неприятных элементов. И разве не прав Фурье, когда он для доказательства возможности такого вполне добровольного напряжения всех наших умственных и физических сил ссылается на современный спорт, при котором человек делает величайшие усилия только ради наслаждения деятельностью.
   Наконец, в том же направлении - повышение производительности труда - должно действовать и разумное соединение умственного труда с физическим, которое естественно должно произойти при социализме. В настоящее время физический и умственный труд являются достоянием различных общественных классов, причем физический труд является уделом неимущих или малообеспеченных классов, а умственный труд - лучше обеспеченных классов.
   От этого разделения труда проигрывают и те и другие, и понижается производительность, как физического, так и умственного труда. Что касается физического труда, то совершенно очевидно, что известная степень умственного развития и знания существенно необходимы для производительности физического труда. Но также бесспорно, что лишение физического труда должно неблагоприятно отражаться на здоровье человека и, таким образом, понижать производительность умственного труда.
   Гармоническая, человеческая личность возможна лишь при тесном соединении умственного и физического труда. Это гармоническое развитие личности, которое должно довести до максимума производительность труда, возможно лишь в социалистическом обществе, ибо лишь в социалистическом обществе исчезнет всякое насилие и эксплуатация человека человеком.
   И потому - только при социализме человеческая природа раскроет себя во всем богатстве своих дарований и способностей. Социализм будет рождением нового человека в красоте и силе. И мы не можем в настоящее время даже гадать, каких пределов достигнет власть над природой нового человечества в царстве социальной свободы.
  

III

   Итак, социализм будет хозяйственной системой гораздо большей производительности, чем современная капиталистическая система хозяйства. В этом отношении социализм должен явиться еще гораздо большим шагом вперед в деле развития общественных производительных сил, чем явился капитализм по отношению к предшествовавшим ему системам мелкого производства.
   Однако, социализм, как и более ранние системы хозяйства, последовательно сменявшие на исторической арене друг друга, является не только стимулом дальнейшего развития производительных сил , но и, в свою очередь, результатом такого развития. Говоря другими словами, социализм возможен лишь на известной ступени развития общественного хозяйства.
   Марксизм рассматривает социализм, как неизбежное завершение развития капиталистической системы хозяйства. Мы постарались показать, что социализм является системой высшей производительности, сравнительно с капитализмом. Но вполне уместно поставить вопрос, всегда ли, на всякой ли ступени хозяйственного развития страны социализм был бы системой высшей производительности.
   Такая постановка вопроса диктуется условиями переживаемого исторического момента. Русская революция создала совершенно новое, небывалое в истории общественное положение. Доверием народных масс в России пользуются в настоящее время только социалистические партии. Вожди социалистических партий при желании легко могли бы захватить власть в свои руки и образовать правительство из одних социалистов.
   При таком положении дела для социалистической мысли России приобретает жгучую актуальность вопрос о возможности осуществления в России социалистического строя. До русской революции препятствием к осуществлению социалистического строя было то, что у власти стояли общественные группы, не желавшие социалистического переворота.
   Теперь положение складывается в России совершенно иное. Власть принадлежит или может принадлежать при желании социалистам. Социалисты могут воспользоваться властью для попытки осуществления социалистического строя. Почему же им не сделать этой попытки?
   Соблазн для социалиста очень велик. Отказаться от этой попытки социалисты могут лишь в том случае, если они убедятся в полной ее бесплодности - иными словами, если им будет ясно вне всякого спора, что для осуществления социалистического строя недостаточно декретов революционной власти, как бы сильна она ни была.
   И это, конечно, так. Легко понять, что социализм лишь постольку может быть осуществлен, поскольку социализм представляет собой хозяйственную систему высшей производительности, сравнительно с существующей. Если бы оказалось, что переход к социалистическому хозяйству приводит не к росту, а к падению общественного богатства, то, конечно, социалистический строй не мог бы упрочиться, как бы ни были велики к нему симпатии народных масс. Ибо прогрессивное хозяйственное развитие идет всегда в направлении роста, а не падения производительности общественного труда.
   Но социалистическая система хозяйства, осуществленная в недозревшей до нее общественной среде, несомненно должна привести к хозяйственному регрессу, вместо прогресса. Нужно иметь в виду, что социализм является системой хозяйства гораздо более сложной и труднее осуществимой, чем какие либо до сих пор бывшие системы хозяйства. Социализм предъявляет к его участникам гораздо большие требования, чем иные хозяйственные системы, и если эти требования не удовлетворяются, то вместо того, чтобы быть системой хозяйства высшей производительности, социализм неизбежно должен оказаться системой низшей производительности, чем иные хозяйственные системы.
   В этом отношении социализм не является исключением в ряду других хозяйственных систем, последовательно сменявших друг друга в историческом ходе развития человечества. Каждая из них, подымая производительность общественного труда, в то же время предполагала большую подготовленность человека к выполнению ложащихся на него более сложных общественных функций.
   Так, система первобытного коммунизма существует при самом низком уровне производительности труда у примитивных народов. Исторически следующая за ней система рабского труда уже предполагает более высокий уровень производительности труда, ибо раб воспроизводит не только все необходимое ему для жизни, но и некоторый прибавочный продукт в пользу своего хозяина. По этой причине рабское хозяйство не может существовать у самых диких народов и получает характер господствующего строя хозяйства только у земледельческих народов, у которых, благодаря новым способам производства, является значительный избыток пищи.
   Крепостное хозяйство, опять таки, предполагает большую степень культурности рабочего, чем рабское хозяйство, ибо крепостной пользуется относительной свободой и власть над ним хозяина имеет менее грубый и непосредственный характер, чем при рабстве. Поэтому крепостное право возникает лишь у народов со сравнительно сложной государственной и общественной организацией, обладающих развитым правом и соответствующими общественными учреждениями.
   Система свободного городского хозяйства, которую мы видим в средневековом городе, в свою очередь, требует гораздо более высокого культурного уровня производителя, чем все исторически предшествовавшая хозяйственные системы. Что касается до капиталистического хозяйства, то оно предполагает уже такой высокий уровень цивилизации и культуры, который был достигнут лишь в новейшее время.
   Современный предприниматель-капиталист должен обладать весьма разнообразными знаниями и умением быстро ориентироваться в чрезвычайно сложной обстановке современного хозяйства. Чтобы создавать людей этого типа, страна должна пройти длинный исторический путь развития. Вот почему мы обычно видим, что в странах, лишь начинающих свое капиталистическое развитие, предпринимательский класс пополняется выходцами из других, более старых в культурном отношении стран.
   Точно также и к рабочему современное капиталистическое предприятие предъявляет весьма высокие требования. Работа на сложных машинах, двигающихся с огромной быстротой, предполагает такую степень интеллигентности и внимания, которые доступны лишь людям, стоящим на высоком уровне интеллектуальной культуры. По этой причине производительность труда американского или английского рабочего в несколько раз выше производительности труда русского рабочего.
   Социализм явится системой хозяйства, предъявляющей своим участникам требования чрезвычайно высокие, далеко превосходящие те, которые предъявляет к своим деятелям капитализм. Действительно, при капитализме отсутствует общий план народного хозяйства, и пропорциональность общественного хозяйства достигается слепой игрой стихийных хозяйственных сил, без вмешательства направляющей разумной человеческой воли.
   Общественная власть не берет на себя обязанности, при капиталистическом строе хозяйства, заботиться о том, чтобы общество имело достаточное количество пищевых средств, предметов одежды и пр. Оно представляет заботу об этом стихийной игре спроса и предложения, приводящей к тому, что при нормальных условиях хозяйства, продукты производятся в соответствии с общественным спросом на них. Напротив, в социалистическом обществе забота о соответствии общественного производства с общественным спросом, о пропорциональном распределении общественного труда, непосредственно ложится на общественную власть.
   Задачи правительства при социализме чрезвычайно усложняются и затрудняются. В то время, как в настоящее время власть только отчасти контролирует и регулирует самодействующий механизм капиталистического хозяйства, при социализме власть должна на себя взять исполнение всех функций удовлетворения общественных потребностей.
   Теперь власть должна ежегодно составлять государственный бюджет и вести государственное хозяйство без дефицитов и без непосильного обременения плательщиков податей - что является далеко не легкой задачей. Но насколько труднее будет в социалистическом государстве составление бюджета всего общественного хозяйства!
   Не нужно при этом забывать, что современный государственный бюджет является, в своей большей части, бюджетом только денежным: государство не берет на себя обязанности производить необходимые ему продукты, а лишь снабжает своих агентов денежными средствами, требующимися для приобретения этих продуктов.
   Напротив, социалистическое государство берет на себя снабжение своих граждан самими продуктами, в которых они нуждаются. Для этого требуется самая детальная статистика общественного потребления и производства, статистика, охватывающая все народное хозяйство во всех его мельчайших деталях и статистика непрерывная, ибо общественное производство и потребление является непрерывно продолжающимся процессом, колеблющимся и изменчивым.
   Как трудна хозяйственная статистика, видно из того, что до настоящего времени из всех современных государств одной германии удалось организовать правильные промышленные переписи. Но и то в Германии было до настоящего времени всего три промышленных переписи и по программе несравненно более простой, чем та, которая потребуется для социалистического государства.
   Всякая неточность статистического учета в социалистическом государстве будет давать себя знать весьма существенным расстройством общественного хозяйства, ибо все это хозяйство будет покоиться на основе статистического учета.
   Но мало будет одной статистики, одного знания элементов, из которых будет с

Другие авторы
  • Ростиславов Александр Александрович
  • Михаловский Дмитрий Лаврентьевич
  • Греков Николай Порфирьевич
  • Казанович Евлалия Павловна
  • Кржижановский Сигизмунд Доминикович
  • Екатерина Вторая
  • Рид Тальбот
  • Соколов Александр Алексеевич
  • Иволгин Александр Николаевич
  • Ясинский Иероним Иеронимович
  • Другие произведения
  • Аш Шолом - Шолом Аш: биографическая справка
  • Елпатьевский Сергей Яковлевич - Едут
  • Арцыбашев Михаил Петрович - Из подвала
  • Рылеев Кондратий Федорович - Прозаические произведения
  • Короленко Владимир Галактионович - Любители пыточной археологии
  • Толстой Лев Николаевич - Критика православного богослужения
  • Виноградов Анатолий Корнелиевич - Три цвета времени
  • Нарежный Василий Трофимович - Мария
  • Вельтман Александр Фомич - Юрий Акутин. Александр Вельтман и его роман "Странник"
  • Мицкевич Адам - О критиках и рецензентах варшавских
  • Категория: Книги | Добавил: Armush (25.11.2012)
    Просмотров: 367 | Рейтинг: 0.0/0
    Всего комментариев: 0
    Имя *:
    Email *:
    Код *:
    Форма входа