Туган-Барановский Михаил Иванович - Социализм как положительное учение

   Различные системы социалистического строя многочисленны и разнообразны, причем многие из них заключают в себе существенные и глубокие принципиальные различия. Тем не менее, все они имеют друг с другом нечто общее, дающее возможность объединять их все в одно общее понятие социализма. Этим общим является стремление заменить существующий стихийный строй общественного хозяйства определенным планом, вытекающим из известных правовых принципов и не допускающим эксплуатацию одних членов общества другими.

   В то же время ни одна из этих систем не может быть признана исчерпывающей и устраняющей остальные. В настоящее время всего более сочувствия к себе вызывает государственный социализм. Сочувствие это вытекает из совершенно правильного соображения, что социалистическая организация хозяйства может в наибольших размерах поднять производительность общественного труда лишь в том случае, если она осуществляется в достаточно крупном масштабе, каковой достижим лишь в рамках целого государства. Чем обширнее хозяйственная единица, тем большая планомерность возможна в хозяйственных процессах, ибо планомерность эта не может выходить за пределы данной организации.

   Если мы предположим, что хозяйственной единицей является небольшая община (как в системах коммунального социализма), то планомерная организация хозяйства будет ограничиваться узкими пределами данной общины. Отношения же между отдельными общинами будут лишены какой бы то ни было планомерности, ибо для такой планомерности пришлось бы предположить какую-то хозяйственную организацию, стоящую выше общины, что исключается самим существом коммунального социализма.

   Точно также и синдикальный социализм допускает возможность планомерной организации лишь внутри данной производительной ассоциации, отношения же между отдельными производительными ассоциациями остаются непланомерными и неурегулированными.

   Вот почему современная социалистическая мысль признает возможным решение социалистической проблемы лишь в широких рамках государства.

   Действительно, современное государство представляет собой обширную территорию с многомиллионным населением. В пределах этой обширной территории наблюдается значительное разнообразие естественных условий и, соответственно этому, значительное разделение общественного труда. При планомерной организации хозяйства всего огромного целого - государства - производительность общественного труда может быть поднята до такого уровня, который совершенно недостижим при организации хозяйства лишь внутри небольшой общины или производительной ассоциации.

  

   Однако, я лично не думаю, чтобы государственный социализм был действительно последним словом социалистической мысли.

   Современное государство уже потому непригодно в качестве основы социалистической организации, что оно создалось в результате стихийного хода исторического процесса, а не какого-либо разумного замысла или плана, между тем как сущность социализма заключается, как сказано, в стремлении подчинить общественное хозяйство какому-либо разумному плану, определенной правовой идее. Поэтому государства нашего времени так различны по своей площади и по количеству своего населения. Поэтому так случайны границы между отдельными государствами.

   Некоторые народы, обладающие всеми условиями для самостоятельной государственности, не образуют самостоятельных государств, благодаря насилию над ними других народов (Польша); наоборот, другие государства существуют, хотя составляющие их народы стремятся к разъединению и образованию нескольких самостоятельных государств (Австро-Венгрия).

   Мировая война нашего времени поставила на очередь вопрос преобразования политической карты Европы. И хотя, как можно думать, непосредственные результаты войны в этой области будут сравнительно скромны, и политические границы государств изменятся не очень значительно, все же принцип самоопределения народов, провозглашенный как основа будущего политического строя мира, значит сам по себе чрезвычайно много.

   Если бы этот принцип был проведен в жизнь, то он знаменовал бы собой полное уничтожение современного государства. Ибо почти все современные государства, - во всяком случае, все так назыв. великие державы - построены на подавлении свободы самоопределения тех или иных народов и подлежат, следовательно, разложению.

   Нечего и говорить, что колониальные владения великих держав представляют собой очевиднейшие проявления политического насилия и подавления воли народов, населяющих соответствующую территорию. Но и помимо колоний, политическое насилие определило, в большей или меньшей мере, взаимные границы всех современных государств, а отнюдь не свободное желание соответствующих народов.

   Если бы в настоящее время населению была предоставлена полная свобода государственного самоопределения, то это самоопределение совершилось бы, главным образом, на основе национального принципа. Каждая национальность стремилась бы обособиться в самостоятельное политическое тело.

   Однако, построение государства на национальной основе во многих случаях совершенно неосуществимо по той причине, что различные национальности территориально не обособлены друг от друга и живут на одной и той же территории.

   В этом отношении особенно наглядным примером является народ с такими резко выраженными национальными чертами, как евреи. Чтобы образовать национальное государство, евреи должны предварительно совершить грандиозное переселение - собраться со всех концов мира в какую-либо одну страну.

   Но какова бы ни была эта страна, - хотя бы Палестина - она не является пустыней и, следовательно, образование в ней еврейского государства нарушило бы права того народа, который уже теперь живет в ней, нарушило бы принцип национального самоопределения.

   Точно также в Австрии во многих областях различные национальности не могут произвести между собой размежевания территории, так как они живут смешанно друг с другом в пределах той же территории.

   Но и помимо невозможности создания чисто национальных государств, национальный принцип, сверх того, и прямо нежелателен в качестве основы самостоятельного государственного строительства.

   Национальный принцип приобрел в наше время такое первенствующее значение лишь потому, что теперь одна национальность обычно подавляет другую. Лишь насилие над правом каждой национальности к культурному самоопределению приводит к тому, что угнетенная и подавленная национальность начинает стремиться к самостоятельной государственности. Где этого нет, где все национальности пользуются полной свободой культурного самоопределения, там самые различные национальности превосходно уживаются друг с другом и никакого стремления к политическому обособлению не обнаруживают.

   Примером могут служить в Европе Швейцария, а в Новом Свете - Соединенные Штаты Северной Америки.

   Национальный принцип отнюдь не является, таким образом, естественной основой государственного строительства.

   Историческое государство, как правильно учил Маркс, есть организация, прежде всего, классового господства и насилия; государство выросло из классового общества, и с прекращением классового насилия, с установлением социалистического строя, естественно исчезнет и современное государство.

   Правда, это отнюдь не значит, что социалистическое общество упразднит, за ненадобностью, все элементы современного государственного строя. Политическая власть, во всяком случае, останется, ибо без политической власти была бы невозможна та сложная организация общественного хозяйства в широких размерах, которая требуется социализмом.

   Если бы предположить социалистический строй в форме коммунального социализма, то необходимость в особой организации политической власти могла бы совершенно отпасть, так как общественная организация в этом случае была бы слишком простой и не требовала бы особого политического аппарата.

   Но так как социалистическая организация будущего неизбежно должна выйти далеко за пределы небольшой общины, то необходим и особый политический аппарат, необходима особая организация управления, необходимо народное представительство и необходимо правительство.

   Таким образом, известные элементы государственности неизбежно сохранятся и в социалистическом обществе. Но эта социалистическая государственность будет очень глубоко отличаться от современной.

   Отличия эти будут вытекать из совершенно разной задачи социалистической государственности и современной.

   Современная государственность является, как сказано, на первом плане организацией классового господства и, лишь на втором плане, организацией общественной культуры. Соответственно этому современное государство на первый план выдвигает содержание армии и военного флота как средство подчинения себе других народов и укрепления власти правящих классов.

   Благодаря социальной борьбе внутри современного государства, борьбе, вызываемой классовой эксплуатацией одних и противодействием этой эксплуатации со стороны других, правительство в современном государстве может достигать своих целей лишь путем организованного физического насилия, или, точнее, угрозой такового, без чего современная власть оказывается беспомощной и не способной ни к какому положительному делу.

   В социалистическом обществе социальная борьба прекратится за полным отсутствием каких-либо поводов к ней. Вместе с тем прекратятся и войны по той же самой причине.

   Борьба за рынки, являющаяся в наше время главнейшим поводом к войнам, непосредственно вызывается капиталистической организацией народного хозяйства. При социалистической организации хозяйства эта борьба утратит свое значение.

   Таким образом, главное (конечно, не единственное) содержание современной государственности - политическая борьба за пределами государства и социальная борьба в защиту господствующих классов внутри его - отпадает в социалистическом обществе. Социалистическая власть будет преследовать лишь культурные цели и, прежде всего, цели организации общественного хозяйства.

   Это глубокое изменение целей государственной власти должно глубоко изменить и самый ее характер.

   Конечно, элемент принуждения останется и при социалистической государственности до тех пор, пока не изменится природа самого человека, и человек не научится добровольно подчинять свои интересы общим. Пока это не наступит, принуждение будет неизбежно во всех тех случаях, когда отдельная личность будет отказываться подчинять общему свой личный интерес. Но принуждение в общих интересах глубоко отличается от классового насилия нашего времени, насилия эксплуататоров над эксплуатируемыми.

   Элемент принуждения, если и останется при социалистической государственности, то в гораздо меньших размерах, чем ныне, и, что особенно существенно, этот элемент принуждения будет опираться на правовую идею интересов большинства, а не основываться на голом факте силы, как в классовом государстве нашего времени.

   Итак, государство останется и при социалистическом строе, хотя и существенно изменившись в своей внутренней природе, - оно явится организацией культуры, а не классового господства.

   Но социалистическое государство будущего в большинстве случаев не будет совпадать с современным по своей территории. Территории современных государств, сложились в результате многовековой борьбы их друг с другом. С точки зрения хозяйственной целесообразности границы отдельных государств потребуют огромных изменений и только после таких изменений возможно станет рациональное построение социалистического хозяйства.

   Политическая карта мира должна быть в корне изменена при образовании социалистической государственности. Одни государства будут раздроблены и уменьшены, другие увеличены в своих размерах, - причем все эти изменения будут определены всецело соображениями хозяйственной целесообразности.

   Каждое государство будет охватывать территорию, которая, с точки зрения интересов наибольшего развития производительных сил, должна иметь общее хозяйственное управление из одного хозяйственного центра.

   Нечто подобное - глубокое изменение границ отдельных государств, раздробление одних и расширение других, присоединение одних государств к другим и разделение государственных тел на части, - может показаться величайшей утопией, которая для своего осуществления потребовала бы несколько веков кровопролитнейших войн.

   Однако, кажущаяся трудность этого процесса преобразования политической карты мира вполне мнима и создается тем, что мы не можем отрешиться от идеи современного государства и не можем стать на точку зрения социалистической государственности. Конечно, границы современных государств не могут быть изменены без войны. Но почему? Потому, что современное государство целиком основывается на силе, а не на праве, а силу можно сокрушить только другой силой.

   Сила - не только основа современной государственности, но и цель ее. Увеличение политического могущества государства, расширение его границ, есть одна из важнейших задач государственной политики нашего времени. Поэтому кажется совершенно невозможным и даже нелепым, чтобы государство добровольно, без внешнего насилия, отказалось от части своей территории.

   Но если мы станем на точку зрения социалистической государственности, то дело примет совершенно иной вид. В социалистическом государстве не может быть и речи о подавлении прав одной части населения другой, о внутренней борьбе и социальном угнетении какого бы то ни было рода. Гражданин социалистического государства отнюдь не будет усматривать в гражданах других государств своих врагов.

   Конечно, национальные различия останутся и при социализме. Но национальные различия ни малейшим образом не являются сами по себе основанием для национальной вражды. Пример Швейцарии лучше всего убеждает, что народы очень различных национальностей - и, притом, национальностей, которые, будучи обособлены в самостоятельные государства, полны друг к другу самой острой национальной ненависти, как у французов по отношению к немцам,- могут отлично уживаться друг с другом и чувствовать себя гражданами общего отечества.

   Если это удалось капиталистическому государству нашего времени, как Швейцария, то почему - то же самое окажется недостижимым для социалистического государства будущего, в котором не будет места для какой бы то ни было социальной борьбы и какого бы то ни было угнетения?

   Если же мы предположим полное прекращение национальной вражды и исчезновение того обостренного государственного патриотизма, который питается взаимной борьбой государств нашего времени, то нас не удивит возможность в будущем глубочайшего изменения государственных границ по добровольному взаимному соглашению, без борьбы какого бы то ни было рода.

   В настоящее время каждое государство, в пределах своей территории, явившейся результатом длинного ряда войн, ограждает свои сепаратные интересы, нисколько не думая о других. В международной политике господствует, как известно, совершенно зоологический государственный эгоизм, без всякой узды нравственного чувства и долга. Уродливый патриотизм нашего времени, получивший такое пышное развитие во время мировой войны, является лучшей иллюстрацией того, до какой степени солидарность лиц, принадлежащих к одному же государству, может приводить к подавлению сознания своих обязанностей по отношению к гражданам другого государства.

  

   С исчезновением ядовитых миазмов, насыщающих политическую атмосферу современной жизни, распадение народов мира на отдельные государства может произойти без всяких трений и без всякой борьбы на основе хозяйственной целесообразности.

   Отдельные социалистические государства не будут чувствовать себя обособленными политическими организациями, опасающимися своих соседей и постоянно готовыми силой отвечать на силу, - но штатами единого мирового государства.

   Этим самым будет достигнут такой огромный шаг вперед в области развития производительных сил общества, размеры которого трудно и предугадать.

   Действительно, вспомним, каким тормозом для хозяйственного прогресса нашего времени являются таможенные барьеры на границах каждого государства, равно как и всякого рода затруднения и препятствия к свободному размещению населения между различными государствами.

   Почти все крупные государства современности стремятся к идеалу "автаркии" - к тому, чтобы каждое из них возможно менее зависело от остальных и удовлетворяло своим потребностям, по возможности, своим собственным производством.

   Для этого одни государства прибегают к аграрному протекционизму, другие к промышленному, или к тому и другому вместе.

   Но всякий протекционизм, если он имеет постоянный или длительный характер (а именно таков протекционизм нашего времени), является растратой национального богатства, ибо благодаря протекционизму население лишается возможности наиболее производительно использовать свои особые преимущества и естественные богатства. Покупая продукты туземного происхождения по более дорогой цене, чем можно было бы приобрести на открытом рынке иностранные продукты, страна соответственно сокращает свое национальное богатство.

   Это основное возражение против протекционизма утратило бы свое значение лишь в том случае, если бы протекционистские пошлины имели временный характер, как это обычно и предполагается теорией протекционизма.

   Теория эта указывает, что новые отрасли производства в молодой стране не могут получить развития, если им приходится конкурировать с окрепшей промышленностью старых стран, производящих те же продукты по такой низкой цене, которая недостижима для начинающих стран. Временное ограждение покровительственной пошлиной производства молодой страны от иностранной конкуренции является лучшим средством развить туземную промышленность, которая по истечении известного времени, упрочившись и окрепнув, получит возможность изготовлять продукты по такой же цене, как и более старая промышленность других стран.

   Против этой защиты протекционизма возразить нечего, но вся она покоится на предположении, что покровительственная пошлина имеет временный характер и с течением времени уступает место свободной торговле.

   Между тем, опыт показывает, что в огромном большинстве случаев современный протекционизм имеет характер не временной, но постоянной меры торговой политики. В особенности это очевидно по отношению к аграрному протекционизму, который ни малейшим образом не рассчитывает когда-либо сам себя упразднить ввиду достижения своей цели.

   Защитники аграрного протекционизма, хотя бы в Германии, отнюдь не думают, что с течением времени германское земледелие, развившееся благодаря покровительственным пошлинам, получит возможность не нуждаться в последних. Наоборот, германские аграрии прекрасно сознают, что как бы ни были велики успехи германского сельского хозяйства, производить продукты по такой низкой цене, как страны экстенсивной сельскохозяйственной культуры - Россия, Америка, Австралия - Германия не может.

   Германское сельское хозяйство всегда будет нуждаться в покровительственной пошлине, чтобы выдерживать конкуренцию на внутреннем германском рынке с иностранными сельскохозяйственными продуктами. Тем не менее, Германия и не думает отказываться от этих пошлин, чрезвычайно удорожающих предметы питания населения.

   Мотивом является (помимо сепаратных интересов аграрных классов), стремление возможно менее зависеть в деле национального питания от иностранцев.

   Ради этой цели Германия ежегодно переплачивает на сельскохозяйственных продуктах сотни миллионов и миллиарды марок. Другие страны делают то же по отношению к промышленным продуктам.

   Возьмем, напр., Россию. Сколько времени в России существует не только покровительственный, но даже запретительный тариф по отношению к важнейшим произведениям промышленности и как слаба, несмотря на это, наша промышленность. Очевидно, наш промышленный протекционизм, подобно германскому аграрному протекционизму, не ведет к собственному упразднению. Страна продолжает переплачивать, приобретая продукты туземной промышленности и сокращая, благодаря этим переплатам, свое национальное богатство.

   Если бы мы предположили упразднение всех этих таможенных барьеров, то, благодаря общественному разделению труда, в каждой данной стране получили бы преимущественное развитие те именно отрасли общественного труда, в которых данная страна, по своим естественным и иным условиям, всего сильнее.

   Социалистические государства, не стремящиеся к увеличению своего могущества за счет других и не опасающиеся друг друга, предоставляющие полную свободу своим гражданам переселяться из одного государства в другое, не имели бы никаких оснований придавать хозяйственному развитию страны искусственное направление, не соответствующее ее естественным условиям.

   Конечно, нельзя говорить о свободе торговли в социалистическом государстве, так как в нем вообще современной торговли не будет. Однако, международный обмен сохранится и при социализме, с тем, однако, существенным различием сравнительно с современным положением дела, что теперь этот обмен находится в руках частных предпринимателей-капиталистов, преследующих цели личного барыша, а в социалистическом государстве международный обмен будет сосредоточен в руках государства.

   Государство получает в этом случае возможность совершенно подчинить международный обмен целям своей хозяйственной политики и, если бы пожелало, оно могло бы без всяких пошлин воспрепятствовать ввозу в страну любых продуктов, ибо все они приобретаются государством.

   Однако, социалистическое государство не будет иметь мотивов искусственно развивать в своей стране одни отрасли промышленности за счет других, подобно современному государству, ибо социалистическое государство не будет иметь оснований опасаться в каких бы то ни было отношениях других государств.

   И потому, международная, хозяйственная политика социалистического государства должна получить совершенно иное направление, чем ныне, должна поставить себе целью наибольшее использование естественных производительных сил и всех хозяйственных преимуществ своей страны.

   Различные государства эпохи социализма будут относиться друг к другу, как к членам одной политической семьи, подобно тому, как относятся друг к другу в наше время отдельные штаты федеративного государства. В одних государствах будет преобладать промышленность, в других сельское хозяйство, и это никого не будет смущать и ни у кого вызывать опасений, подобно тому, как в наше время население восточных промышленных штатов Северной Америки не видит для себя ничего опасного в том, что оно не может существовать продуктами своего собственного сельского хозяйства и нуждается в подвозе сельскохозяйственных продуктов с Запада.

   Социалистические государства, в хозяйстве которых будет преобладать земледелие, не будут иметь никаких мотивов тяготиться необходимостью ввоза промышленных продуктов из-за границы, подобно тому, как население западных сельскохозяйственных штатов Северной Америки отнюдь не страдает от ввоза промышленных продуктов из восточных штатов.

   Правда, и в социалистическом государстве может почувствоваться потребность создать у себя производство тех продуктов, которые до сих пор ввозились из-за границы. Осуществить нечто подобное социалистическому государству будет не трудно, ибо весь международный обмен будет в его руках.

   Социалистическое государство просто перестанет ввозить соответствующие продукты из-за границы и начнет их изготовлять у себя дома, трудом своих граждан.

   Такая замена будет равносильна сокращению общественного богатства, ибо при этом произойдет замена иностранного, более дешевого продукта, более дорогим - туземным. Но это временное лишение может быть перевешено последующими выгодами: если для развития новой отрасли производства в стране имеются соответствующие внутренние условия, и страна через некоторое время станет производить те же продукты по более низкой трудовой стоимости, чем если бы она ввозила их из-за границы, получая их в обмен на свои продукты, то страна может пойти на временный ущерб ради будущего постоянного выигрыша.

   Однако, социалистическое государство может принимать подобные меры для развития в стране новых отраслей производства лишь в том случае, если это обещает в будущем удешевление соответствующих продуктов. Но, конечно, социалистическое государство не будет развивать те или иные отрасли производства, если такого удешевления продуктов не происходит.

   В этом и будет заключаться существенное различие внешней, хозяйственной политики социалистического и современного капиталистического государства. Социалистическое государство будет преследовать интересы общего благосостояния, а не выгоды отдельных общественных групп.

   Для глубокой розни интересов между различными государствами при социалистическом строе почвы не будет.

   Правда, и при социализме возможно вытеснение продуктов одного государства на том или ином внешнем рынке продуктами другого государства, ибо международный обмен будет продолжаться, и каждая страна, изготовляющая продукты для вывоза, будет искать внешних рынков для своих продуктов. Тем не менее, внешний рынок будет иметь в социалистической системе хозяйства совершенно иной смысл и иное значение, чем в системе капитализма.

   Капиталистическое хозяйство производит избыточный продукт, который и ищет себе помещения на внешнем рынке. Капиталистическое хозяйство стремится к неограниченному расширению общественного производства, но, наталкиваясь на неорганизованность общественного хозяйства, и вытекающую отсюда непропорциональность отдельных его составных частей, приводит к тому, что общественное предложение идет впереди общественного спроса - товар ищет покупателя, а не покупатель ищет товар. Отсюда возникает ожесточенная борьба за рынки, составляющая характернейшую черту капиталистической, хозяйственной системы,

   Социалистическое хозяйство будет построено совершенно иначе. Оно будет преследовать потребительные цели и ни о каком избыточном продукте, как постоянном явлении, в пределах его не может быть и речи. Избыточный продукт, конечно, возможен и в социалистическом хозяйстве, но лишь, как случайное явление, как результат неправильного учета общественного спроса.

   Внешний рынок будет нужен социалистическому государству не как средство помещения избыточного продукта, но как средство увеличения количества продуктов для нужд населения.

   Возьмем, напр., такое государство, как Англия, в хозяйстве которой внешний рынок играет большую роль, чем в хозяйстве какой-либо другой страны.

   Конечно, и при господстве социализма Англия будет нуждаться во внешнем рынке для сбыта произведений своего труда, ибо, обменивая свои фабричные продукты на сельскохозяйственные других стран, она может получить эти продукты по более низкой трудовой стоимости, чем если бы те же продукты получались в самой Англии.

   Разница с современным положением дела заключается, однако, в том, что теперь производство фабричных продуктов в Англии для целей экспорта не находится в непосредственной связи со спросом английского населения на сельскохозяйственные продукты других стран. Английские фабриканты стремятся в возможно большем количестве сбыть свои продукты на всех рынках мира, где только имеется на эти продукты спрос, менее всего думая о потребительном спросе английского населения на иностранные продукты.

   При социалистическом же строе потребительный спрос английского населения на иностранные продукты будет непосредственно определять собой размеры английского вывоза.

   Если бы спрос за границей на фабричные изделия Англии сократился, то это вызвало бы соответствующее расширение производства сельскохозяйственных продуктов внутри страны.

   Конечно, такое изменение характера английского производства было бы невыгодно для страны, так как оно повысило бы трудовую стоимость получения сельскохозяйственных продуктов. Но это очень далеко от промышленных кризисов, крахов, банкротств, массовой безработицы и длительных промышленных депрессий, которые наблюдаются в связи с борьбой за рынки в наше время,

   Борьба за внешний рынок останется и при социализме. Но эта борьба примет совершенно иной характер и не будет заключать в себе ничего, угрожающего международному миру. Чтобы убедиться в этом, достаточно вспомнить, что борьба за рынки в наше время происходит не только между различными государствами, но и между отдельными районами в пределах того же государства.

   У нас в России уже многие годы идет борьба за рынок между донецкой и уральской железоделательной промышленностью. Победителем в этой борьбе оказывается Донецкий район. Однако, борьба эта, хотя она и совершается в условиях капиталистического хозяйства, со всеми грозными последствиями ее для побежденного, вытекающими из существа капиталистической системы, отнюдь не приводит к социальной вражде, а тем менее к гражданской войне.

   Уральские горнопромышленники и рабочие примиряются с неизбежным и приспосабливаются к новым хозяйственным условиям, созданным ростом донецкой железоделательной промышленности.

   Социалистические государства будут вести борьбу за внешний рынок в таких же мирных условиях, как ведут теперь борьбу за рынок отдельные районы того же государства. Необходимо, к тому же, иметь в виду, что борьба за рынок, при господстве социализма будет происходить в совершенно иной обстановке, чем ныне.

   Побежденному в этой борьбе не будет грозить разорение и нищета. Потеря рынка при социализме будет приводить лишь к тому, что в стране будет производиться, с добавочной затратой общественного труда, часть тех продуктов, которые раньше ввозились из за границы.

  

   Итак, социалистическое государство будет социальным образованием совершенно иного рода, чем современное. С утратой классовой природы государство утратит все то, что в наше время делает его таким неприемлемым для многих людей с более чутким сердцем.

   Коротко говоря, из организации на первом плане политического и социального насилия и лишь на втором плане - организации культуры, государство превращается в чистую от каких бы, то ни было элементов насилия организацию культуры.

   В таком виде государство явится неизбежной основой социалистического строя будущего. Ибо без этой широкой основы невозможна организация общественного хозяйства в размерах, требующихся для наибольшего развития производительных сил общества.

   Община в несколько сот семейств, как основная ячейка социалистического строя, могла казаться возможной только до эпохи современного капитализма. Фурье и Оуэн - отцы коммунального социализма, - создавая свои планы социального устройства, не знали ни о железных дорогах, ни о крупном производстве современного масштаба. Они жили в то время, когда мелкое производство еще было господствующей формой промышленного производства, пути сообщения были примитивны, территориальное разделение труда сравнительно ничтожно.

   Община, удовлетворяющая трудом своих членов всем своим важнейшим потребностям,- от этого идеала дышит седой древностью. На заре истории, в эпоху господства натурального хозяйства, когда обмен существовал лишь в слабых зачатках и отнюдь не проникал в толщу хозяйственной жизни, община действительно была основной ячейкой хозяйственного строя. Но наше время уже давно переросло общину и сделало невозможным коммунальный социализм.

   Наиболее наглядно архаичность этой формы социализма выступает, если мы подумаем о роли в современном хозяйстве железнодорожного транспорта. Можно ли серьезно думать в наше время об уничтожении железных дорог и всего того, что с ними связано в современной жизни?

   Но ведь если железные дороги сохранятся, то коммунальный социализм уже тем самым оказывается недостаточным в качестве основы социального строя будущего. Ибо коммуна не может быть хозяином железной дороги, только на ничтожном протяжении перерезывающей территорию коммуны.

   Само собою разумеется, что железная дорога, по самой своей природе требует крупной организации общественного труда и, притом, труда профессионально определенного рода. Десятки и сотни тысяч железнодорожных рабочих и служащих должны управляться из единого центра. И, конечно, все эти люди не могут существовать продуктами своего труда, ибо их труд заключается в работе на железной дороге. Для поддержания существования этих людей необходима какая-то иная организация общественного труда, а не самоудовлетворяющаяся социалистическая коммуна.

   Итак, несостоятельность или, по меньшей мере, недостаточность коммунального социализма бьет в наше время в глаза. Коммунальный социализм соответствует гораздо более низкому уровню развития производительных сил, чем достигнутый человечеством ныне. Нашему времени коммунальный социализм кажется архаизмом. Отсюда следует, что основой социалистического строя будущего должно быть неизбежно признано преобразованное государство.

  

   Однако, не следует думать, что государство явится самой широкой организацией, в пределах которой будет складываться социалистическое хозяйство.

   Наоборот, совершенно ясно, что многие очень важные отрасли общественного хозяйства по самой своей природе требуют рамок еще более широких.

   Это следует сказать, прежде всего, о средствах сообщения. Уже в современном капиталистическом обществе эти отрасли хозяйства стремятся приобрести международный, даже всемирный характер, примером чего является такое своеобразное учреждение, как всемирный почтовый союз.

   Настоятельная потребность повела к тому, что даже государства нашего времени, раздираемые жестокими войнами, объединились в области почтово-телеграфного дела в мирную, культурную организацию. Французская почта в мирное время так же исправно перевозилась по германским дорогам, как и германская по французским.

   Правда, всемирный почтовый союз не препятствует тому, что каждое отдельное государство самостоятельно организует свою почту и самостоятельно управляет ею.

   Однако, с точки зрения технической целесообразности, было бы наилучшим, если бы почтово-телеграфная организация, обслуживающая, в пределах каждого отдельного государства, население не только этого государства, но и всего мира, приобрела международный характер. Только в этом случае данная организация будет стоять на уровне своих технических задач.

   Всемирный почтовый союз должен превратиться при социалистическом строе во всемирную международную организацию всего почтово-телеграфного дела.

   Легко понять насколько улучшится в этом случае передача почтовых посылок и телеграмм. Все члены почтового союза страдают, если то или иное государство медленно или неисправно передает почтово-телеграфную корреспонденцию.

   Сопротивление цепи определяется, как известно, ее наиболее слабым звеном. Так и в данном случае, исправность международного почтового сообщения определяется исправностью наиболее слабых участников международного союза, благодаря чему происходит непроизводительная затрата общественного труда. Для чего перевозить письмо за тысячи верст через несколько государств, если в своем пробеге через одно государство оно теряется?

   Всемирная международная организация почтово-телеграфного дела даст возможность достигнуть наибольшей планомерности и наибольшей технической целесообразности в передаче известий. Вместе с тем это сведет к минимуму затраты на это чрезвычайно важное дело общественного труда.

   Конечно, не нужно думать, что все всемирное почтовое дело будет управляться во всех деталях из одного общего центра.

   Наряду со всемирным центром управления почтово-телеграфными сообщениями всех стран, должны быть и местные центры. Но эти местные центры отнюдь не должны неизбежно совпадать с границами отдельных государств. Они могут включить в одно целое несколько различных государств, равно как и раздроблять одно государство на несколько почтово-телеграфных местных центров в зависимости от потребностей почтово-телеграфного дела, совершенно не считаясь с политическими границами государств, до которых почте и телеграфу никакого дела нет.

   Такие международные организации, действующие в пределах отдельных государств, хорошо знакомы уже современному капиталистическому государству. Взять, хотя бы, "Международное общество спальных вагонов", которое так много сделало для увеличения удобства путешествия на дальние расстояния.

   Но международные организации будущего должны охватить, но только почту и телеграф. В большей или меньшей степени он должны охватить также и все дело парового транспорта, как на воде, так и на суше.

   Только что был приведен пример одной из таких международных организаций транспорта уже в пределах существующего общества, пример, показывающий, к какому техническому прогрессу транспортного дела может приводить международная организация.

   Уже теперь в железнодорожном управлении замечается стремление к интернационализму. Национальные железнодорожные сети должны слиться в одну мировую железнодорожную сеть к общей выгоде всего человечества.

   От неудовлетворительного развития железнодорожной сети в той или иной стране страдает не только она одна, но и все другие страны, которые пользуются или могли бы пользоваться территорией данной страны для целей транспорта.

   Взять хотя бы великую Сибирскую железную дорогу. Ее международное значение очевидно. Слабое развитие железнодорожной сети в России чрезвычайно задерживает сношения между Западной Европой и Азией. Благодаря исключительной международной важности Багдадской дороги, проходящей по территории только одного государства - Турции, проведение этой дороги стало возможным только в результате определенного соглашения великих держав Западной Европы, хозяйственные интересы которых самым непосредственным образом связываются этой дорогой.

   Вообще, для наибольшего использования производительных сил всех стран необходимо планомерное расширение железнодорожной сети всего мира - и к этому стихийно стремится хозяйственное развитие уже в пределах современной капиталистической системы.

   То же самое нужно сказать и об океанском сообщении. Фактически торговый флот обслуживает всегда торговые нужды многих стран, а не нужды лишь той страны, которой данный флот принадлежит на правах собственности. В настоящее время Англия и, в меньшей степени, Германия - две руководящих капиталистических страны Европы - монополизируют торговый океанский транспорт всего мира и эксплуатируют в своих интересах свое морское могущество.

   В социалистическом обществе международная эксплуатация столь же недопустима, как и эксплуатация одних классов общества другими в пределах той же страны. Атак как океанский флот, в силу необходимости, обслуживает не одну, а несколько стран, то по самому существу дела океанское сообщение должно стать делом международной организации.

   Итак, в большей или меньшей своей части, столь важные отрасли общественного хозяйства, как средства сообщения и транспорта, должны уйти из рук социалистического государства и перейти в управление и распоряжение международных организаций, в которых отдельные государства будут лишь равноправными членами.

   Социалистическое хозяйство будущего не ограничится, таким образом, рамками отдельного государства, но в некоторых своих частях получит характер мировой организации той или иной отрасли общественного труда.

   Средства сообщения и транспорта являются лишь наиболее очевидными примерами таких отраслей хозяйства, в которых международная организация требуется самим существом соответствующих хозяйственных задач. Но, несомненно, область международных, хозяйственных организаций при социалистическом строе будет охватывать и многие другие отрасли труда.

   Возможно, что в тех случаях, когда та или иная страна обладает естественной монополией производства известных продуктов, имеющих важное международное, хозяйственное значение, международная организация получения этого продукта будет признана необходимой.

   Месторождения многих минералов рассеяны в очень ограниченных районах земного шара, и международная добыча их была бы вполне целесообразна.

   Современные международные капиталистические организации, международные картели и синдикаты, указывают в пределах существующего хозяйственного строя естественные пути будущего хозяйственного развития уже в условиях социализма.

   Итак, самой крупной организацией социалистического хозяйства будущего явится не государство, а международные союзы, охватывающие многие или даже все государства земного шара. Следующей по своим размерам социалистической организацией явится социалистическое государство, долженствующее стать главным средоточием организующих хозяйственных сил социалистического общества.

  

   Социалистическое государство станет наиболее важной хозяйственной организацией будущего. Именно оно должно в большинстве случаев заменить собой современного капиталистического предпринимателя.

   Государство должно занять место торговца нашего времени. Правда, при социалистическом строе современного капиталистического обмена не будет, однако, полного прекращения обмена ожидать нельзя. Не только в области международных сношений обмен сохранится, но, по всей вероятности, также и внутри государства обмен останется, хотя и в значительно меньшем объеме, чем ныне. Кроме того, нужно иметь в виду, что торговля в современном строе выполняет функцию не только перемещения права собственности на продукты, но и распределения между населением продуктов, в которых последнее нуждается.

   Это распределение между населением предметов потребления, ложащееся теперь на капиталистическую торговлю, социалистическое государство возьмет на себя.

   Изготовляемые продукты будут поступать в государственные склады и затем распределяться между потребителями тем или иным способом в соответствии со спросом на эти продукты.

   Непосредственное распределение продуктов между населением было бы целесообразно поручить органам местного самоуправления - муниципалитетам. Но в первой своей стадии - распределении продуктов между различными областями и районами государства, оно должно непосредственно ложиться на центральную государственную власть.

   Что касается совокупности общественного производства, то общий план его на каждый год должен, очевидно, также составляться центральной властью, на которую ложится обязанность принимать все меры к тому, чтобы общественный спрос получал наиболее полное удовлетворение.

   Государственная власть должна непосредственно руководить процессом общественного производства во всех тех случаях, когда это производство не находится в руках каких-либо самоуправляющихся организаций.

   Можно думать, что главная масса промышленных продуктов будет изготовляться в социалистическом государстве под непосредственным руководством органов государственной власти. В особенности это следует сказать о горнозаводской про