Добролюбов Александр Михайлович - Из Книги Невидимой

врагов своих.

   Но Бог сказал мне: на этот раз ты согрешишь в смиреньи своем.

   Иди и поражай как Навин всех врагов своих.

  

   В чем вы живете, народы? кто остановит возгордившиеся умы? ужели возможны бесконечные мученья? ужели без конца будут мучить себя они?

   И чем более достигает человек чистоты или мудрости или знанья, тем опасней шаги его. Он начинает хва-литься и слепнет в хвале своей. Грех лучше праведности его. Нет, равно ужасны и грех и праведность его, и незнанье и мудрость и темнота его.

   Они сплели тонкую многообразную сеть, подобную сети первородных, сети сетей.

   Та сеть называлась природа борьбы и теперешний мир, эта сеть называется знанье. Недалеко одна от другой равнодушие и слепота.

   Кто когда глядел в мраке, чтоб видеть? кто изучает безумие, кто собирает все шаги его как драгоценности, кроме безумного?

   Кто когда видел этот ужас, кто лицом к лицу рассматривал пустой глаз этой змеи?

   Чистых младенцев и благороднейшие умы подчинила она сетям своим, пленники лишь пришивают к ней новые лоскутки - если кто из заключенных искусней других.

   Не могу, не могу смотреть на нее! не ради опасности. Печаль о себе и о мире победила радость мою, зачем Ты, Господи, приблизил меня к странам смерти духа?

   Слезы, братья, на глазах моих, вы еще не разумеете всех прегрешений своих.

   Не только с плотью своей, и с разумом и с душой и с любовью и с духом прелюбодействовали они!

  

   Затоптали все детские цветы!

  

   Тогда я сказал: чем поражу бездну?

   Непокорностью, полной непокорностью. Иначе как призовешь ее к воскресенью ее?

   Она может убить тебя, восстань же, сам порази ее.

   Она безумна, пусть враг станет рабом твоим. Когда она смирится, объявишь его младшим братом твоим.

   Борись против бессознательной ночи, против неудержимо стремящихся сил, против недвижных скал, против диких зверей.

   И не дай себя победить духу сомненья, что борьба не от Него.

   Кто любит, тот может бороться. Борись и с собой.

   Кто любит, никого не обидит, только смоет грязь со всех лиц.

  

  

  

   "Хорошо, - воскликнул я: - сомнение, сомнение! приближался ли к этим сегодняшним пустыням моим самый сомневающийся из мудрецов? Ибо нет ничего ничтожного, ненужного и сомнение этих ученых один из путей к Нему.

   "Хорошо, - воскликнул я: - пусть только я еще незнаю Его - как совершенно незнающий, даже как нежелающий света Его. Как Иов, как Иаков я буду бороться с Тем, Кого встречу в лучах зари, пока не рассветет. Господи, прости меня, дай мне на один миг поглядеть в эту бездну.

   "Какая-то надежда поддерживает меня. Я не боюсь погибнуть в ней."

   И я поднял оружие плоти и разума против всех сокровищ в дому моем. Я сказал: "положим, ненадолго предположим, что я только вчерашний рожденный, что у меня нет никакого знанья, что голая доска душа моя."

   И я заглянул в бездну - безначальная - пустая подобная змее - бесконечная слепая молчаливая, молчаливая - как-будто никогда нигде не было жизни ни звука - такая была она, мать всех живущих. И она протянула ко мне побеждающие руки свои и бездонными и прекрасными и умерщвляющими глазами глядела в глаза мои и я едва не оступился на утесе души моей. Я удержался только в миг ужаса, только в миг смерти моей. Кто-то крылом коснулся лица моего.

   И я взглянул в душу свою и ту же бездну увидел я - тысячи мыслей, целые города пожеланий, борьбы, и свет и мрак.

   И только взглянув в эти бездны, измерив их до самых глубин, я увидел над ними Его.

   Братья, истинно это древнее слово: сомненье освобождает. Только тот, кто усомнился во всякой душе и во всем мире, кто разуверился в силе и в духе и в веществе, кто усомнился в красоте и вселенной, только тот увидит Его.

   Кто никогда не печалился, никогда не ужасался, никогда не будет и радоваться.

   О темный народ, они называют тебя суеверным, но пред тобою младенцы все эти великие сомневающиеся и мудрецы, только ты усомнился во всем, как величайшие мудрецы ты от века познал, как мало это оружие разума.

   Только испытавший недостаточность всех наук и философии, познавший суету всех знаний, всей мудрости, всей плоти и всего духа, только сомневающийся во всем, только он может верить в Того, Чье имя Тайна.

   Суета сует, сказал царь древней мудрости, царь всех мудрецов древности, все суета! Только Один может спасти.

  

  

  

   Он распростер бесконечный свод небес. К самому ли себе обращаюсь я с такими мольбами? Как мне достигнуть до Брамы, Бога моего?

   из вед, священного писанья Браминов.

  

   Я хотел сказать о том, что часто занимающиеся умо-зрительной наукой называют Богом не Живого, а какую-то свою мертвую человеческую душевную истину.

   Но есть Самый Истинный, Самый Совершенный, значит и Самый Живой. Только у Него полная жизнь, потому что имя Его - Жизнь Бесконечная. Скорей можно сомневаться в жизни всего, чем в жизни Бога. Весь мир мертв и смертью всего только подтверждается только жизнь - только Его. Он Истина Живая Немертвые славы, Благословенный Бог истины. И это не мертвая истина душевных мудрецов земных. Он Ум Недоуменный, Высший Разум Недоразуменный, Который делает все, что хочет, на земле и в небесах.

   Конечно многие народы понимали о Боге очень наружно и суеверно. Поэтому современные ученые склонны полагать Его только в сердце и делают из Него только понятие ума своего. Те прибавляли, эти убавляют, те уклонялись вправо, эти уклонялись влево. Берегитесь обеих заквасок - не только фарисейской но и садукейской.

   Истинно никто не может увидеть Отца, только Сын Божий. Но Бог не совесть твоя и не сердце твое. Он внут-ренней твоего сердца, Он Сердце Всемирное и Совесть Всемирная и знает все.

   Кроме трех мер земли есть таинственная другая мера, ко-торую знал, о которой поминал и апостол Павел: "Поэтому преклоняю колена пред Отцом, от Которого именуется всякое отечество на небесах и земле, да даст вам по богат-ству славы Своей крепко утвердиться Духом Его во внутреннем человеке, чтоб вы укорененные в любви могли постигнуть со всеми святыми, что широта и долгота и глубина и высота."

   Не в высоту, не в широту, не в долготу, не в видимых мерах земли достигнешь Его. Но в меру таинственную, в глубину, в меру Ангела, которая теперь уже мера человеческая, в меру Сына Божия и Усыновленья, которая более ангельской. Не вверх и не вниз, не вправо, не влево, не взад, не вперед, а в глубину. Вот какая мера объявлена теперь на земле!

   Живое личное отношенье человека к Богу, виденье Бога, несмотря на все сомненья буквоедов и неверующих, всегда останется главным делом жизни. И ни рассудочное построенье веры ни церковное правоверие ни даже искренняя постоянная чистота и благочестие не могут исчерпать его: это все только части, только некоторые части Тайны Божьей.

  

  

  

   В третье, последнее время земли то, что являлось в предыдущие времена как Судь-ба и Природа, разовьется и проявится как Провидение; так что то, что казалось делом судьбы или природы, было уже зачатками не совершенно проявлявшегося Провидения.

   Когда начнется это последнее время? Ска-зать этого мы не можем. Но когда оно настанет, появится Бог.

   из Шеллинга.

  

   Не читал я всех сочинений твоих, одну только страницу увидел я в первом древнем царстве безжалостной судьбы, когда протекли века веков, я прочел о разрушеньи ею царств рая, потом о царстве природы, где слепые силы соединяются с законом и приготовляют путь для грядущего. Наконец будет царство, где явится Бог. Будь благословен за слова твои. Так говорили лучшие пророки древности.

   Истинно не могли еще истребить люди Духа Пророческого, несмотря на мертвые разделенные сухие мысли свои, если даже Ренан, образец современного неверья, противник чудес, и тот однажды пророчествовал о чудесах: "Пока их не было, мы не видим их, не могли до сих пор доказать их, но не отвергайте будущего, погодите, могут еще наступить чудеса." И так он сказал, и истинно - так это слово неверующего велико, как и тогда, когда Дух Божий воскреснул и проговорил в бессловесной ослице и она сказала пророку: "Он - Распятый всегда был во мне и сегодня воскрес. И я объявляю тебе - вспомни заповедь сожаленья - зачем бьешь меня? Ангелы постоянно окружают всех нас." И открыла глаза ему.

   Так однажды проговорил и Милль, указав все шат-кости своей многотомной науки. В одном месте он объяснил, что мы не можем представить предела в простран-стве только потому, что не видим его. В другом же месте он признает, что закон вещественной необходимости это только закон видимости опыта, но что возможно представить где-нибудь мир и без необходимости во всех явленьях его. И истинно неможет быть беспредельным пространство. Один Он - без конца.

  

  

  

   Признать более или менеe известную необходимость в действии значит предаться отчаянью. Поэтому остерегайся подражать толпе, которая признает Богом судьбу, случайность судьбы совершенно лишает ее свойств Божества, так как Бог может поступать только праведно.

   из отрывков Эпикура.

  

   Прекрасно сказал о тебе мудрец других веков Декарт, что твое ученье о стремленьи к удовольствию в конце концов легко согласить с ученьем противников твоих стоиков, которые учили, что высшее благо одна добродетель. Ибо истинно Бог есть радость. Дух Божий - дух младенцев, дух радости.

   Прекрасно сказал еще Лейбниц, что почти все ученья, большинство их, правильны в том, что утверждают, и неправильны в том, что отвергают. Но кто достиг такого спокойствия, чтобы неколебимо радоваться среди всех разногласий земли, предвидя, как сольются все реки и волны в одну музыку будущего моря, всеобъемлющего океана? Только тот, кто возводит все мысли к Нему, даже в враждебных к Нему ищет следов Его.

   Я прочел твое письмо к Менецию и удивился: как стремится к божеству, к чистоте, даже к вере и такое вещественное ученье! Ты говоришь, что удобнее разделять мнение толпы о богах, чем мнение некоторых ученых, будто каждый наш шаг действие слепой необходимости. Ты говоришь, что так остается только отчаянье, что случайность судьбы совершенно лишает ее свойств божества. Ты гово-ришь, что верующий все-таки может надеяться на успех своих молитв.

   Конечно ты не признавал Творца, но это ученье твое было только движеньем против окружающих суеверий, ибо ты нигде не слыхал про Чистейшего Единого Милосердого. Великий дух веры жил и в тебе, ты оставил человеку свободу.

   Но Он не мешает свободе. Имя Его есть Свобода. И твое исполненье обрядов в почтеньи языческим богам твоей родины не было делом страха, ты видел, что всякая плоть извратила свой путь, что эти окружающие нас несо-вершенства не могут быть от Него, ты знал, что есть в человек знанье о Совершенном Едином, но ты незнал пути к Нему, как незнают многие и сейчас - и также искренно стремящиеся как и ты. И тогда ты поставил богов за границей вселенной, ты думал, что они далее чем на деле, что нельзя им, совершенным, вмешиваться в не-совершенства земли.

   Но бесконечное сожаленье руководить Его, приводить Его даже на землю мою, даже на смерть и страданье Его.

  

  

   Вы, которые восхищаетесь ничтожными вещами, вы под-хватываете все полумертвые недостигшие слова Ницше, а самое благородное в нем забываете.

   В нем - в этом человеке совершился великий ужас борьбы двух величайших врагов, так не боролся Господь даже с Денницей. В нем совершился ужас борьбы двух обширных современных европейских миросозерцаний - и ни один не победил, скорее даже один - роковой - победил, - поэтому человек изнемог. В нем боролось древнее научное вещественное или материалистическое подробное пониманье с пониманьем начала всеозаряющего огня в человеческом духе. Какой ужас ужаснее этой борьбы, этого мученья - или вечный добровольный мрак или бесконечный свет?

   Он боролся с вещественным пониманьем и не мог одолеть - в этом ужас его. И вот пред последней борь-бой, пред последним своим пораженьем он восклицает в одной чистой песне, которая к братьям: "Разве вы не знаете, братья? Более, выше любви к людям ценю я любовь к вещам и мечтам!" Он прежде признавал только тела людей, только людей как тела. Вещами он назвал все чувства и силы души. Отсюда недалеко и до веры и в дух человека, ибо в нем все эти вещи, и в Бога.

  

  

  

   Конечно свобода нужна и по человеческому рассужденью. Тем более Дух Иеговы более всех самых священных писаний, более всего видимого мира, более всех мертвых следов, более даже свободного независимого духа человеческого, более всего храма бесконечного и всемирного.

   Имя Его есть Свобода.

   Одно из имен Божьих есть Свобода.

   Но некоторые ищут свободы не для Божьего Духа, даже не для человеческого духа, а только для одного из его орудий - для разума. Но это орудие ниже даже другого орудия - ниже созерцания, как лопата слабее кирьги. Только кирьга разбивает Уральские скалы. А дух еще более созерцания.

   Дух Предвечного - Источник Любви и Огня и Неизреченного, в нем все жизни, как тысячи голосов в водопаде, как листья в весеннем лесу.

  

  

  

   Что это, Господи, что Ты взошел на колесницы Твои спасительные? От дуновения Твоего ринулись воды, Ты проложил дорогу чрез море великих вод.

   И поднялись пламенные колесницы. Имя Его Вездесый. И он с Ним. Колеса их как алмазы, как молнии, как вихрь, как вино, как серебрянный звон весенних листьев, как незримые чудесные побеждающие звуки, как музыка звезд и морей и небес, как беседа ангелов в глубине души, как ожерелье, как радость чистых сестер.

   Из конца в конец мира в час победы в день при-лива стремятся колесницы молний.

   На огненной колеснице сгорит вся тень, вся плоть, весь видимый мир, все это жизнесмертное виденье.

   И брат наш серафим с лицом пламенным и совер-шенно открытым - без покрывала воскликнул:

   это огненная колесница всемирного сожаленья и торжества!

  

  

   Сестры, вот последний раз оглядываюсь на видимые книги всех народов. И вот мое слово о всех ученьях и книгах. Луч солнца падает и в овраги, но стоящие на вершине видят весь его и закат и восход. На них за весь день не упала ни одна тень, они жили в лучах.

   На востоке я уверен, что Конфуций говорил некоторые слова очень чистые и близкие из книги совести и сердца, но Бога он не видал. Другой китайский отшельник, Лао-тзы - я уверен - иногда видал Бога. Поэтому в числе имен Бога он называет и такие - Удаляющийся и Удаленный и Возвращающийся. Некоторые браминисты и буддисты - я уверен - видали Браму, но никак не все. Потому что некоторые из них впадали в самовольные разуменья даже большинство, но другие из них мало говорили о Нем, но знали, что есть Неизреченный. У магометан суфи поняли ложь обыденного знания и сознания и ума и изучали следы невидимой красоты даже в видимом цветке. Вагабиты сказали о Коране Живом, подлинник которого находится на небе, что можно создать более совершенное чем Коран. Одновременно и позже у них были особенные пророки и свободные секты - почти снявшие все покрывала, например Бекташи.

   Из греческих мудрецов Гераклит был пред Его именем, хотя не назвал Его. Некоторые орфические гимны о Зевсе звучат вместе с песнями Исайи. Сократ - я уверен - был часто руководим ангелом Иеговы, но не ученик его Платон, который просто рассуждающий. Но ближе всех древних греческих мудрецов мне Плотин, который видел Бога 8 раз за всю жизнь. И ученик его Порфирий увидел Его только один раз на восьмидесятом году жизни. Они точно считали.

   Шведенборг и Бэме приближались к Нему в новые времена, из них Шведенборг очень обременен рассужденьями, но много ближе всех их Франциск, несмотря на языческое покрывало папства, которое одевало его. Сильно стремящийся увидит и во тьме, как сказал Иисус: "Слепые прозрят и зрячие ослепнут." Франциск создал глубокий и вечный язык первой проповеди всем твореньям, первой любви к ним, он исполнил слово Иисуса: идите, проповедуйте всей твари. Есть немецкий философ девятнадцатого века, Лотце, он считал, что за плотью скрываются невидимые духовные силы, но недостигшие еще духовности. Франциск знал это много лучше чем тысячи написанных слов, когда однажды радуясь сказал своему телу. "Порадуйся со мной и ты, брат мой тело мое."

   Карлейль, Рескин, Толстой, Виктор Гюго уже много слабей видят Его и лучше их всех, всех менее умевший рассуждать, Гюго. Но ближе всех современных пожалуй некоторые вещи Метерлинка.

   Но я разумею - нигде так неудержимо не открывалась сила Божия как в крови древнего иудейства, это древняя секта Авраамова и Зороастра. В стране Зороастра тоже небыло изображений. Иона, Аввакум, Михей, Амос, Захария, Исайя, Иезекииль, Давид, беседовали с Ним как с другом. Несмотря на многие покрывала ветхозаветного жестокосердия и обряда, несмотря на ужасные недоразуменья я предпочитаю Библию всем лучшим книгам всех народов. Потому что все пророки исчезали глазами в Единую Высшую Жизнь и знали, что есть Он Единый истинно Живой.

   Но без всякого покрывала воссияла истина только в человеке Иисусе и его апостолах.

  

  

  

   Все части вселенной оживлены и все наполнено духами.

   из отрывков Гераклита.

  

   Невидимые существа, находящиеся в обла-сти "освещающей" удерживают живых существ от плотских вожделений. Имя этой области "освещающая" дано так потому, что она светит светом учения и созерцания.

   из монгольско-буддийского катехи-зиса.

  

  

   Есть не только солнце, есть звезды. Они сияют и над видимым миром, но истинное чудо Его невидимое.

   Когда пустынники искали победы над видимым миром, искали чудес исцеленья и воскресенья всего, это я никогда не назову безумием, как бы ни смеялись над всем этим мудрецы теперешнего образованья. И тем более это воз-можно и очевидно, что должен быть побежденным весь ви-димый мир. Потому что все вещи нас окружающие наполо-вину сотворены даже нами, они символы нашего духовного мира. Мы их создали и мы переменим их. Человеком грехопаденье, Человеком воскресенье мертвых. Невидимый огонь сильней видимого и огнем преображенья изменится весь мир.

   Новые силы будут цвести только на новой земле. К этому частью пришла и неверующая наука, потому что она учит, что мир есть представленье самого человека. Первое чудо, явное даже каждому, всемогущество духа. С кем этого не случалось? на яву и во сне вдруг видит он своих ближних и дорогих и беседует с ними, не-смотря на все вещественный стены, разделяющие их. По истине это не мечтанье. Всякий раз, когда видишь любимых тобой, знай, что они устремились к тебе и достигли тебя и подходят к дверям твоим и говорят тебе мир. И ответь им - мир вам, не утрать всемогущества своего, как ты утратил весь мир, не поддавайся духу неверья. Тогда и они будут видеть тебя и слова твои достигнут и их.

   Но если так всемогущ дух даже неверующих, как же будет всесилен видящий и верующий!

   Человек приказывает человеку и учит, и воспитывает младенца и направляет драгоценную душу как хочет и властвует над мненьями братьев и часто убеждает, но лжи даже знающих не менее его. Взглядом побеждает врач способного к внушенью и неспособного. прекрасный побеждает одним взглядом к любви, но тем более всенаполняющий дух веры чрез своих и в своих.

   И если человек силен и над высшими ступенями, над друзьями своими, он непременно преобразит и победит и весь низший мир. И будет приказывать камню и камень от-ветит и скала даст источник воды живой. И запретит сестре своей смерти и она как невеста, как зачарованная последует за ним. И бездну вызовет к браку с Возлюбленным своим. И буре скажет: "умолкни, сестра" - и станет великая тишина.

   И oвлaдеeт не снаружи вещами, но как древние пустынно-жители проникнет сожаленьем в сердце земли и львов и пустыни. И подобно древним сказкам о коврах самолетах, переносящих человека, куда он прикажет, исполнится невозможное.

  

  

  

   Я не хочу говорить неверующим, я хочу убедить вас верующие, - вы дороги мне.

   Уразумейте, что чудеса и всемогущество духа над плотью не против разума, уразумейте, что из любви эта вера.

   Все, что из любви, то разумно. Что выше разума, то не может быть неразумным.

   Кто искал чудес ради гордости - умирал, кто хотел их не для любви, а для себя, кто не исполнял первых тайн и ступеней Его - чистоты и смиренья...

   Но если Он пошлет тебя сделать, - как смеешь отверг-нуть? - Вот что я хотел сказать вам!

   Он хочет исцелить весь мир.

   Посмотрите внимательно, не потому ли в вас это неверье в окончательное преображенье, что в вас еще остатки прежнего неверья?

   Мертвые книжники, хотя называют себя верующими, тоже как ограничили Его силу и тоже на деле неверят в Его всемогущество. Станьте только детьми!

   О други, исцелить, исцелить весь мир! прекратить все обиды, победить смерть мечем преображенья!

   Долго боялся я чудес Его, одно время я даже отрекся от того, что видим уже на пути своем.

   Я объяснял это всемогуществом духа человеческого, по истине мало было мое объясненье, я даже боялся быть безумным в глазах их.

   За это Ты отступил от меня. Ты Сам поднял меч на меня, боролся со мной в глубинах моих, пока не увидел я все дела Твои.

  

  

  

   Все это только пыль, только пыль, только слабые следы проходивших на дорогах того времени моего Ангелов. Но и пыль от них священна.

   Как могу я отвергать Его силу и где положу границу ей, если я видел ее?

   И если вы скажете, что Ангел ничтожен ибо он только звезда пред Богом, я отвечаю: есть и солнце и звезды и Он желает, чтоб умерли звезды, ибо даже Он сотворил их. Есть и внутреннейшее озаренье, откровенье Самого Бога Слова во внутренней постланной горнице (если постлана и убрана она) в смертной плоти человека. Но Бог может вразумлять человека и чрез птичку, чрез всякую травку, чрез человека и чрез писанье и чрез притчу и чрез сновиденье и чрез ангела и чрез виденье, чрез язычника и чрез бессловесную ослицу.

   Но еще более, чем в ангелах, Он в нищих детях Своих, в нищих и духом и телом. Потому что Он все во всем. Он приказал нам и телесную и духовную нищету.

   Обе заповеди лежат человеку - сначала уединенье, мо-литва, пустыня, чтоб достигнуть реки, чтоб черпнуть из нее, чтоб беседовать с Ним. Но есть и вторая - укре-пившись, иди даже к каждой былинке - живи и с людьми и с ангелами и с травами и со зверями. О всех и за все!

  

  

  

   И я проходил по насыпям, по холмам дорогами многоозерной страны. И внизу я видел - тянулись исхудалые лошади под немилосердыми кнутами мальчишек, за ними медленно и в то же время легко подвигались по блестящей глади озер широкие нагруженные барки.

   И Ты сказал мне: "в тог день человек будет ходить только по горам и не запряжет уже никакой твари и будет взирать взором великого милосердия на всякую плоть.

   "И спустится даже в долины, где мучаются животные - и звери и скот.

   "И будет приводить всякую плоть на вершину гор."

  

  

  

   И человек неведомого народа и древних времен - подобный магометанскому суфи - показал мне цветок - чистый благоуханный среди южного леса. Он висел ничем не поддерживаемый между небом и землей среди душного от расцветающих почек воздуха и блестел как одна из ступеней лестницы бесконечного множества существ восходящих к Аллаху.

   И человек сказал мне: "Как неизменна и духовна красота даже мгновенного цветка! Как горные неудержимые потоки, как росистый туман июля нежна и могущественна красота. Красота это имя Его."

   И он сказать: "мы чтим всякую красоту на земле и видим в ней лучи Его."

   И я услышал песню пророка Захарии:

   "О как велика благость Его

   И какая красота Его!

   Хлеб одушевит язык у юношей

   И вино у отроковиц.

   Всякая красота от Господа,

   Чтущие красоту, прославьте Господа!"

  

  

  

   Боже, я сидел с книгой среди мира - среди глухих стен, среди тусклого света земли.

   Ночь надвигалась и вдруг дыханье весны окружило меня, тысячи листьев дрожали как струны, как родники, тысячи братьев протянули мне руку помощи.

   Я успокоился как младенец, как нашедший дорогу к родному окну среди непонятного холодного шума чужих, я знал, что даже животные, скрытые в этих лесах, чувствуют вместе со мной.

   Я вижу дорогу Твою, по которой сзади - невидимо для меня проникал Ты ко мне.

   Узкая дорога - невидимо пролегает она среди звезд - только одна стопа Твоя уместится на ней.

   На ней еще дрожат лучи Твои, Твоего посещенья, только по дальним небесным звездам, и затерянным в травах цветам пролегает прямая неуловимая человеку дорога Твоя.

   Следы Твои в водах многих и пути Твои непознаются.

   Спасенье Богу!

   Вдруг я увидел Твой взор, чрез весь мир на меня устремленный по этой дороге Твоей, тихие неотрывающиеся внимательные побеждающие вечные глаза Твои.

   Чрез всю вечность взирает Он в сердце мое. Он определил все пути мои.

   Много тварей Твоих, Победитель, но Ты любишь и ничтожнейшую пылинку - все творенье Твое, как человек любит и часто забытые, но лежащие в глубине его воспоминанья о друзьях утра дней своих. Победи меня, Победитель!

   Как океан возносит волны свои над собой, Ты возносишь меня выше огней Своих.

  

  

  

   Я видел, друзья, сегодня эту великую тайну искупленья, о которой не напрасно говорят среди наших народов. Есть на земле и глубокие притчи, лучше всякого разума и первое его эти преданья, это прозренье древних времен.

   Я видел, как Он уподобился человеку, чтоб человек мог понять его. И Он спустился с небес на землю мою и пролил на ней Свою кровь и в самый миг смерти воскрес и озарил все, даже плоть мою. Я видел, как Он сходил в этот мир, в сердце каждой песчинки, проповедывал и зверям и растениям, даже в преисподнюю, даже в пустыни ужаса бездны и к гордому духу, врагу Сво-ему, принес Он жертву - неудержимую любовь Свою.

   И я воскликнул: О Ты, Чьим именам нет конца, Кого называют Иеговой, Брамой, Отцом, Христом, Буддой, Ма-терью и Невестой и Женихом! я видел тайну Твою.

  

  

  

   Братья, Он указал мне на тысячи плотских заблуждений, даже друг с другом враждуют они - сыны одной матери. Он сказал мне, что заблужденья душевные еще много опасней и разнообразней. Особенно же берегитесь духовного заблужденья - лжепророчества и гордости духа!

   Он показал мне, как побеждает человека видимый мир. И ясно открыл мне глаза, что чужие заблужденные силы постоянно окружают всех нас. Сыны бездны входят в твой внутренний город. А ты их считаешь жите-лями города своего и этим согрешаешь, укрепляешь их.

   Различай, различай свои голоса и чужие, чтобы бороться!

   Это было после одержанной чистой победы. Я увидел как город пред праздником залитый огнями, дети ра-достно глядели на проходящих, окна лавок сияли, все осво-бодились от работ и проходили за делами своими. Из Нерукотворного Храма доносился звон, подобный звону множества листьев весной. Я увидел звездное небо, по неизменным путям подымались, проносились миры, все солнца и земли Его, и неслышная музыка наполняла вселенную.

   Так озарились и мысли мои!

   Вдруг в углу моей камеры я услыхал чей-то шепот, я взглянул и увидел девушку в простом платье. Как пришла она, я незнал. И чисты были мысли мои, я не призывал никого. Я отвернулся к окну, думая что виденье исчезнет, но она была уже близко, прерывисто дышала чья-то легкая грудь, робкая рука чуть-чуть коснулась локтей моих. И ужас охватил меня, потому что прекрасны были очер-танья ее, благородна была поступь ее. Я закрыл глаза, но куда ни глядел я, о чем я ни думал, она тут же садилась рядом со мной, молчаливо и кротко ждала, предлагала мне любовь свою, ночами наслаждений, искрами пира горели глаза ее, как сиянье июньского дня проникали чрез ресницы и веки мои.

   И долго изнемогая боролся я.

   И вдруг ясно, ясно уразумел я, что это вразумленье Твое: Ты открываешь мне, что незримые силы постоянно окружают всех нас.

   Берегите окна свои!

   И сразу исчезла она.

  

  

  

   Это не было мечтаньем, братья, я даже долго незнал что Ангел прошел мимо меня.

   Мы докашивали загон. Вдруг чьи-то быстрые крылья рассекли воздух и почти пред нашими лицами в отчаяньи металась перепелка. Я ясно видел, что все ее перья взъеро-шены. Тут где-то должно было быть гнездо ее. Петр и Ан-дрей пошли и внимательно смотрели, но в то же время опа-сались раздавить птенцов. Недокосить загона нельзя было, трава была больно хороша, травы в этом году были плохие и хозяин не поблагодарил бы нас.

   Братья обошли всю межу, обыскивая руками все зако-улки, но нигде ничего не было видно, ям не было видно, почва была тверда как камень от зноев июля. Наконец мы решили медленно подвигаться, постоянно внимательно осма-триваясь и прислушиваясь. Мать в ужасе скрылась.

   Вдруг я услышал чьи-то шаги от стана. Кто-то шел по равнине твердой и шумной радостной походкой, как очень высокий и сильный. Я удивился ужели это Андреев отец, отчего так звучны шаги его? - и хотел оглянуться, но братья доканчивали делянку. Я прибавил ходу и нагнал их. Нигде не было слышно писку, не было заметно ни комочков земли ни ямки.

   Я оглянулся. На равнине никого не было видно даже за станом в долине.

   И сразу я уразумел. Это Бог послать ангела Своего перепелке, чтоб охранить ее птенцов среди наших лезвий, чтоб мы знали, что Он слышит молитву всех тварей и заботится о всех.

  

  

   И даже плотская память переселений затеряна у преданных ревниво струям земли.

   Тот кто достигнет последней ступени на лестнице веч-ности, тот увидит и все времена земли, тот оглянувшись увидит и все дороги свои начиная от первых жизней своих.

  

  

  

   Созерцание выше знания и рассужденья. Ум нужен только для того, чтоб изгнать безумие, но ни безумие ни ум не составляют истинного откровенья.

   из священного писанья браминов.

  

   Мудрость дается не знаньем, иначе ею обладали бы и злые и добрые.

   из отрывков Гераклита.

  

   Разум, разум - везде слышал я. Но все сухие рассужденья этих разумных были так противоположны, да и не давали радости душе моей. Я помнил из жизни моей о свете Другого Высшего Разума, Иное Сознанье озаряло меня. Знанье Твое открывалось мне.

   И я начал исследовать то, что вы называете разумом. Эти одежды были сшиты и из новых заплат и из старых кусков, но это только одежды. Ясно увидел я, что и разум и плоть только орудия духа.

   Все чувства, все камни, все силы, все животные и растенья. все животные души людей, все душевное как и все видимое - и разум, и совесть только орудие духа.

   И Ты сказал мне: "Смотри, не согрешай опять! Над плотью твоей, над словом твоим, над душевными силами, над разумом, даже над любовью твоей ты господин".

   Много спорили о тайне и разуме мудрецы. И если разум и тайну вы называете сестрами, только одна из них старшая - Тайна. И дом не может быть без основанья и осно-ванье разум, но дом складем из кирпичей. Тайна болеe разума.

   Господи, прости меня, небольшую праведность положил Ты мне, я исследовал много времени и ум и рассудок. Доказательства не нужны Тебе, Непостижимый, я не нашел в них радости, робкие пути противны неудержимым озареньям Твоим.

   Как орудие принимаешь Ты и разум и даже тело мое, но только орудие даже дух мой пред Тайной Твоей. Но Ты держишь меня за правую руку, подымаешь меня как над морем волну среди жизни твоей, среди жизни Твоей охраняешь жизнь каждой былинки, даешь каждому жизнь свою

  

  

   Низшая душa непременно погибнет, но высшая душа, называемая в писаньи живущая, душа души или дух - устами Своими сотворил Он ее. Бодрствующий и Живущий на Дереве Жизни Своем, Он дал и мне быть живущим на этом же дереве. Не ошибитесь, познавайте себя, различайте в себе непостижимую силу и невидимую душу, смертное и бессмертное.

   Кто держится за низшую душу, погибает.

  

  

  

   Древняя русская народная песня о Голубиной Книге го-ворит, что наши кости от гор земли, а наша кровь от железа-руды. И истинно в человеке есть части всех тварей. Тысячи раз уже переходили они многие ступени и опять воз-вращались.

   Так написано и в ведийских писаньях: "Отдай водам и растеньям те части, которые от них, воздуху отдай жи-вотную душу твою, но в тебе есть бессмертная часть." Одна часть выше всего, как Бог выше мира. И около этой части Сам Бог, потому что Он тут же около подобья своего. Так пел и Давид: Боже и часть моя, Боже ввек!

   Бог и над миром и в мире и все наполняет.

   Как голова один из членов тела, так и Он есть в Тебе.

   Он не ты, ты не Он, но Он так близок к тебе как никто.

   Все движется только Им. И в каждой былинке есть Его лицо.

   И к Нему без конца подымаются все ступени.

  

  

  

   Небес невидимых - из всего, что знаем на земле мы, человеки, - ближе всего касается сердце человеческое и то одним краем и одного края их. Праведность всех святых только одежда Невесты Его, а небеса всех небес только храм для Него. Мы только одежда Невесты Его, а тело Ее кто уразумеет? А Дух Жениха кто объяснит? А Отца кто уразумеет?

   И края одежд Его наполняли весь храм.

   Только молитва смиренных проникнет все покровы и не успокоится пока не получит ответа. И какая это молитва, на которую нет ответа? Нет другой мудрости кроме смиренномудрия и нет другой мудрости кроме целомудрия. Как написано: "Истинно Ты Бог Сокровенный, Бог Израилев Спаситель." Как же откроешься Ты, Великий, в том, кто велик? тогда не увидеть тебя. Только над долиной возвы-шаются горы.

   Что пред Ним все одежды цветов и царей?

  

  

  

   Я буду идти за Ним до смерти. Ты спросишь меня, кто Он. По истине, я незнаю Его чудного имени, но я знаю Его. Только Он может знать Свое имя. Брат, выслушай эти несколько слов от одного из искателей богопознанья.

   Друг, я из тех людей, которые веруют слову: "горе тому, кто прибавит что к словам пророчества книги этой, и горе тому, кто отымет что от слов книги пророчества того." Не о буквальной книге я говорю, а о истине, Писаньи Невидимом, о Внутреннем Свитке, о Самом Боге-Слове, во всех распинаемом и во всех воскресающем. Но, брат, разве это все - оставить фарисейскую закваску надежд на об-ряды и обрезанья и фимиамы, разве это все - узнать, что Слово Божье Бесконечное не может быть заключено ни в какой видимой книге? Можно жить без рукотворного храма, но можно не найти и нерукотворного. Есть не только закваска фарисейская, закваска прибавляющих к слову веры мертвые части и тесные храмы свои, - есть и закваска садукейскяя, зак