Пятая выставка въ "Аполлонѣ"
"Аполлонъ", No 6, 1910
Задача этой выставки - показать, хотя бы въ самыхъ общихъ чертахъ, развит³е современной французской графики, съ которой русская публика знакома, главнымъ образомъ, по банальнымъ произведен³ямъ Гюстава Дорэ и Каранъ-д'Аша.
Правда, слово "графика" не совсѣмъ примѣнимо къ современному французскому рисунку. Во Франц³и нашего времени почти отсутствуетъ то декоративно-начертательное искусство, тотъ графическ³й стилизмъ, который пустилъ так³е глубок³е корни въ Англ³и и Герман³и, а нынѣ даетъ первые, но многообѣщающ³е всходы и у насъ, въ Росс³и. Французск³й рисунокъ вѣрнѣе было бы назвать не "графическимъ" искусствомъ, а "искусствомъ эскизовъ", какъ выражаются въ Герман³и. Ибо французы сдѣлали эскизъ равноцѣннымъ картинѣ. У старыхъ мастеровъ рисунокъ игралъ лишь служебную роль подготовительнаго наброска или книжной виньетки; у французовъ XIX вѣка, благодаря развит³ю литограф³и, онъ обрѣлъ самостоятельную цѣнность, изъ средства превратился въ цѣль.
Это преобладан³е рисунка надъ виньеткой, литограф³и надъ гравюрой не можетъ быть объяснено лишь одной типографской отсталостью французской книги сравнительно съ прошлыми вѣками. Причина гораздо глубже. Она коренится въ самыхъ свойствахъ французскаго духа, которому чуждъ, по самому своему существу, абстрактный стилизмъ Дюрера и Гольбейна, Клингера и Бирдслея,- орнаментально-графическ³й стилизмъ, кристаллизирующ³й въ лин³яхъ тончайш³е узоры художественной мысли. Французское искусство - искусство зрительное и тѣлесное, конкретное и живописное, влюбленное въ эмпирическ³й м³ръ съ его капризами красокъ и формъ. Вся французская графика - отъ Фукэ и до Калло, отъ Бушэ и до Домье - носитъ, въ противоположность графикѣ германской, не философск³й, а реалистическ³й характеръ. Ибо если германцы - графики по призван³ю, то французы являются графиками по необходимости, какимъ былъ, напримѣръ, велик³й Домье, всю жизнь рвавш³йся къ краскамъ. Германская живопись часто напоминаетъ раскрашенную графику; французская графика, это въ сущности - живопись двумя красками...
Эта законченная живописность рисунка - отличительная черта современности. Старые мастера въ своихъ абстрактно-штрихованныхъ рисункахъ отмѣчали лишь то, что нужно было для уяснен³я будущей композиц³и. Рембрандтъ первый далъ внутренне-законченные рисунки, гдѣ въ контрастахъ свѣта и тѣни угадывались форма и краска. Французы XIX вѣка, дѣти нервной и торопливой современности, пошли еще дальше. Углубляя традиц³ю японцевъ, они научились нѣсколькими штрихами, нѣсколькими черными аккордами возсоздавать синтетически цѣлостное впечатлѣн³е дѣйствительности. Таковы литограф³и Тулузъ-Лотрека съ ихъ сочной гаммой черно-сѣро-бѣлыхъ пятенъ; таковы литограф³и Родэна, этого импресс³ониста въ пластикѣ, сдѣланныя словно одной лин³ей и залитыя прозрачнымъ слоемъ желто-розовой краски,- онѣ кажутся какими-то пожелтѣвшими брызгами страстной и нетерпѣливой человѣческой крови... И развѣ не кажется, что Лотрекъ и Родэнъ прибѣгаютъ къ графикѣ лишь потому, что она "быстрѣе" живописи и скульптуры?
Французское искусство часто дѣлаетъ ошибки, но оно никогда не стоитъ на одномъ мѣстѣ. Внутренняя логика приводитъ его къ преодолѣн³ю этого импресс³онизма и японскаго вл³ян³я. Стремлен³е къ экспрессивности, къ выявлен³ю характера подсказываетъ статическ³я и монументальныя позы вмѣсто случайныхъ движен³й Тулузъ-Лотрека, Дегаза, Родэна. Стремлен³е къ экспрессивности заставляетъ математически взвѣшивать и мудро экономить каждую лин³ю, утрируя все характерное и опуская все случайное. Ибо - "все что не полезно для картины - тѣмъ самымъ уже излишне; всякая лишняя деталь мѣшаетъ зрителю воспринять деталь существенную" - говоритъ Матиссъ, одинъ изъ вождей современной художественной молодежи. При такомъ экспрессивно-монументальномъ пониман³и рисунка человѣческое тѣло становится нѣкимъ архитектурнымъ цѣлымъ, геометрической фигурой, построенной на строгомъ равновѣс³и и чередован³и лин³й, изгибистыхъ и спокойныхъ, округлыхъ и угловатыхъ. Сравните абстрактно-женственння тѣла Пювисъ де Шаванна, Ренуара и Фантенъ-Латура съ парадоксально-экспрессивными тѣлами Матисса, и вы поймете тотъ новый шагъ, который сдѣлалъ французск³й рисунокъ въ области постижен³я реальнаго м³ра. Но этотъ новый шагъ есть, вмѣстѣ съ тѣмъ, возвратъ къ синтетизму дѣтскаго воспр³ят³я и архаическаго искусства, къ выразительности египтянъ...
Теперь нѣсколько словъ объ отдѣльныхъ художникахъ, представленныхъ на выставкѣ.
Константинъ Гюисъ (1802-1892) - страстный рисовальщикъ Пой Импер³и, поэтъ рисунка, столь долгое время пребывавш³й въ неизвѣстности и лишь въ наши дни дождавш³йся достойной оцѣнки и памятника. Лѣтописецъ парижской куртизанки, онъ съ проникновенной остротой рисуетъ ея животное изящество, за которымъ таится нѣчто циническое и грѣшное. Его женщины - тоже "цвѣты зла", реальныя и воображенныя одновременно...
Велик³й старецъ Дегазъ (род. 1834 г.), ищущ³й въ балетѣ красоту неожиданныхъ позъ и иллюз³ю сказочныхъ красокъ, но видящ³й въ балеринахъ подлинное уродство наемныхъ работницъ... и рядомъ - ученикъ Дегаза, ген³альный Тулузъ-Лотрекъ (1864-1901),- одинъ изъ лучшихъ рисовальщиковъ всѣхъ временъ и народовъ, безвременно умерш³й, но оставивш³й намъ сотни драгоцѣнныхъ литограф³й и афишъ, - продукты безумно-прожитой жизни. Опьяненный яркой и шумной жизнью театровъ и café-concert-овъ, влюбленный въ Сарру Бернаръ и Ивету Гильберъ, May Belfort и Жанъ Авриль, онъ, однако, не идеализируетъ современную женщину, не забываетъ подчеркивать черты хилой и болѣзненной современности. Ирон³я и любовь переплетаются въ его творчествѣ такъ же причудливо, какъ даръ живописца съ даромъ графика...
Другой художникъ Монмартра - Кессъ Ванъ-Донгенъ, молодой голландецъ, выросш³й въ атмосферѣ Парижскаго бульвара. Сочными, чувственными штрихами показываетъ Онъ животное въ женщинѣ - кошачью эластичность ея движен³й, кровавость ея губъ, широту ея бедеръ. Но онъ видитъ не только это: въ его душѣ, въ раздвоенной душѣ современнаго человѣка,- сладостраст³е борется съ жалостью, и онъ умѣетъ прочувствовать мертвую и блѣдную маску уличной проститутки и расширенные отъ голода глаза ребенка...
На фонѣ этого монмартрскаго искусства такими странными, словно занесенными изъ иного м³ра, кажутся произведен³я Гогэна (1848-1903), эти желто-черные полевые цвѣты Бретани и Мартиники. Вѣдь именно отъ этой монмартрской жизни съ ея обманными чарами и подлиннымъ уродствомъ и бѣжалъ онъ на острова, туда, гдѣ жалкая человѣческая комед³я смѣняется величавыми драмами моря!... Нѣчто стих³йное и космическое, глубинное и первобытное струится съ этихъ литограф³й. Въ нихъ, созданныхъ въ 87-88 годахъ, уже предчувствуется весь будущ³й Гогэнъ,- тотъ Гогэнъ, какимъ онъ сталъ во время своего послѣдняго пребыван³я на Таити. Но этотъ Гогэнъ не былъ варваромъ, какъ называла его публика; это блестяще доказываетъ его дѣтск³й портретъ, по своей ,классичности{ достойный Клуэ, а также - портретъ Маллармэ, одинъ изъ двухъ офортовъ, сдѣланныхъ Гогэномъ. Дуновен³емъ иного м³ра кажутся также здѣсь и цвѣтныя литограф³и Мориса Дени съ ихъ пѣвучими лин³ями и нѣжными, зелено-розовыми и жемчужными тонами, дѣвственными и весенними, какъ хоръ дѣтскихъ голосовъ. Если Дени - чистый лирикъ, то интимизмъ Вюйллара и Боннара отравленъ ядомъ сатиры, какъ, напримѣръ, въ литограф³и "Игра въ шашки", этой гармон³и кофейно-малиновыхъ тоновъ, вѣющей какой-то жутью "кофейнаго", мѣщанскаго благополуч³я. Это - не литограф³и съ картинъ, это литограф³и, сдѣлавш³яся картинами.
Такова судьба французской литограф³и: начавшись съ милаго вздора Шере и достигнувъ высшаго предѣла декоративности въ творчествѣ Тулузъ-Лотрека, Она становится интимной и лирической, съ улицы переходитъ въ комнату и покушается на права картины. Въ этомъ мы видимъ залогъ грядущей демократизац³и искусства.