Гомельская судебная драма.
Недавно въ газетѣ "Новое Время" (No 10830) появилось извѣст³е слѣдующаго содержан³я: "Въ субботу, 20 ноября, во всей Росс³и судебное вѣдомство, да и все русское общество... чествовало 40-лѣт³е судебной реформы. Было по этому случаю отслужено молебств³е въ залѣ засѣдан³й разбирающаго гомельское дѣло особаго присутств³я к³евской палаты. На молебств³е ни одинъ изъ указанной (ранѣе) группы участвующихъ адвокатовъ не явился. Тотчасъ по окончан³и молебна и открыт³и засѣдан³я они всѣ появились и заняли свои мѣста. Среди участниковъ этой неприличной школьнической демонстрац³и находился и г. Зарудный, сынъ Сергѣя Ивановича Заруднаго, одного изъ млавнѣйшихъ дѣятелей судебной реформы, непосредственнаго участника въ составлен³и судебныхъ уставовъ 20 ноября 1864 года"...
Оказалось, что сообщен³е корреспондента "Новаго Времени", какъ это, впрочемъ, обычно для корреспондентовъ этой газеты "Изъ черты осѣдлости",- мягко выражаясь,- страдаетъ неточностью! Александръ Сергѣевичъ Зарудный въ это самое время лежалъ тяжко больной въ Полтавѣ. Значитъ, корреспондентъ юдофобской газеты видѣть г. Заруднаго въ суѣ не могъ, не могъ и констатировать его участ³е въ "демонстрац³и". Онъ писалъ это а priori. Иначе сказать: корреспондентъ зналъ впередъ, что, если бы А. С. Зарудный, "сынъ одного изъ славнѣйшихъ дѣятелей судебной реформы", былъ въ то время въ Гомелѣ, то и онъ отдѣлился бы отъ гомельской магистратуры въ празднован³и годовщины.
Недавно г. Тимъ, извѣстный писатель, посѣтилъ Гомель и далъ въ "Русскихъ Вѣдомостяхъ" отчетъ о своихъ впечатлѣн³яхъ. "Когда,- пишетъ онъ,- съ моего корреспондентскаго стула, съ лѣвой стороны у окна, поближе къ судейской эстрадѣ, я разсматриваю группу подсудимыхъ, расположенную прямо противъ меня, я вижу ее раздѣленной на двѣ отличныя другъ отъ друга части.
"Части эти - ариѳметически равны. Быть можетъ, ближе къ истинѣ будетъ сказать, что онѣ уравнены для сохранен³я ариѳмтическаго безпристраст³я.
"Нѣсколько человѣкъ подсудимыхъ выдѣлены изъ дѣла и временно отпущены судомъ. Теперь и русскихъ, и евреевъ на окамьѣ подсудимыхъ одинаково по 35 человѣкъ. Принципъ ариѳметическаго равенства проводится судомъ и въ другихъ случаяхъ. Напримѣръ, въ послѣдн³й денъ засѣдан³я 11 "наиболѣе важныхъ" обвиняемыхъ, содержавшихся до того подъ стражей въ течен³е 15-ти мѣсяцевъ, наконецъ, отпущены на временную свободу. Двое русскихъ и въ pendant къ нимъ двое евреевъ освобождены безъ поручительства. Остальные семеро, всѣ евреи, должны были представить по 1,000 рублей залога. Впрочемъ, справедливость требуетъ прибавить, что изъ подсудимыхъ, освобожденныхъ по окончан³и предварительнаго слѣдств³я, русск³е должны были представить имущественное поручительство въ 100, 200 p., а евреи - наличный залогъ въ 1,000 р. каждый.
"Евреи-подсудимые сидятъ на лѣвой сторонѣ. Они меньше ростомъ и худощавѣе, "умѣреннаго тѣлосложен³я и умѣреннаго питан³я", какъ сказано въ протоколахъ медицинскаго осмотра. Среди нихъ много черноволосыхъ, хотя попадаются также русыя и совсѣмъ бѣлокурыя головы. Значительное большинство совсѣмъ молодые юноши, почти подростки, 22-хъ, 18-ти, даже 16-ти лѣтъ. У нихъ безбородыя лица, блѣдныя, истощенныя наслѣдственнымъ недоѣдан³емъ и заключен³енъ въ тюрьмѣ, но глаза ихъ глядятъ открыто и какъ-то особенно независимо. Все это - подмастерья ремесленныхъ мастерскихъ города Госеля, столяры, кожевники, портные, нѣсколько приказчиковъ, два-три учащихся. Они обвиняются въ томъ, что, выражаясь словами обвинительнаго акта, "приняли участ³е въ публичномъ скопищѣ, соединенными силами учинившемъ насил³я надъ разными лицами христ³анскаго населен³я", прибавлю, въ то время, когда лица христ³анскаго населен³я занимались разгромомъ еврейскихъ жилищъ и изб³ен³емъ ихъ обитателей. Эти тщедушные подростки представляютъ предъ лицомъ суда ту самую "Гомельскую самооборону", которой приписано столько смѣлыхъ, почти сверхъестественныхъ дѣйств³й. Въ ночь съ 1-го на 2-е сентября, непосредственно вслѣдъ за погромомъ, русское населен³е предмѣст³й Гомеля, выдѣлившее большинство громилъ, именно отъ нея ожидало ночнаго нападен³я и мести. Желѣзнодорожными жандармами былъ принесѣнъ слухъ, будто въ Лубенскомъ лѣсу, въ 8 верстахъ отъ города, скрыто 7 тысячъ евреевъ демократовъ. Послана была полурота солдатъ, которая сначала встрѣтила толпу громилъ, направлявшихся въ городу, и пропустила ихъ съ миромъ, а потомъ нашла 3-4-хъ евреевъ, скрывавшихся въ болотѣ изъ боязни погрома"...
Такимъ образомъ, въ Гомелѣ создалось странное положен³е: евреи трепетали передъ христ³анами, христ³ане боялись евреевъ. Изъ города были разосланы гонцы въ ближайш³я деревни съ извѣст³ями о томъ, что евреи собираются бить христ³анъ, и деревни двинулись на городъ, въ то самое время, когда евреи на чердакахъ и подвалахъ дрожали за свою жизнь...
Теперь и тѣ, и друг³е сидятъ на скамьяхъ въ одной и той же залѣ суда.
"Русск³е подсудимые сидятъ на правой сторонѣ. Они крѣпче тѣломъ, выше ростомъ, свѣтлѣе волосомъ. Большей частью это - тоже молодежь, спокойнаго и безобиднаго вида, хотя два-три лица выдѣляются низкимъ лбомъ и непр³ятнымъ выражен³емъ. Все это - огородники, каменщики, желѣзнодорожные рабоч³е. Есть нѣсколько лохматыхъ, растерзанныхъ фигуръ, два золотаря, одинъ босякъ. Это - грабители и мародеры, которые пришли на погромъ, привлеченные легкой неожиданной наживой. Отношен³я между обѣими группами подсудимыхъ вполнѣ дружелюбныя. Въ первые мѣсяцы предварительнаго слѣдств³я, когда большивство было заключено въ тюрьмѣ, они были помѣщены въ отдѣльныя камеры, но въ концѣ концовъ соединились и перемѣшались. Я видѣлъ на судѣ во время перерывовъ, какъ подсудимые, ²осель Хайкинъ и Андрей Яцкевичъ, стояли, обнявшись, въ углу залы и о чемъ то горячо бесѣдовали. У дешеваго буфета въ передней комнатѣ русск³й и еврей торопливо пили чай изъ одного стакана, передавая его другъ другу. Необходимость проводить въ судѣ цѣлые недѣли и мѣсяцы лишала ихъ возможности заработать себѣ пропитан³е, и они должны были составлять въ складчину пятачекъ, чтобы заплатить за стаканъ чая. Общая нужда объединила ихъ и, кромѣ того, въ тюрьмѣ и во время суда они имѣли возможность ближе узнать другъ друга"...
Суду предстояла благородная и высокая роль довершить это объединен³е, распространить его далеко за предѣлы судебной залы.... Этого можно было достигнуть, во-первыхъ - выполен³емъ, широкимъ и безпристрастнымъ, тѣхъ предшествовавшихъ услов³й, которыя поставили въ Гомелѣ одну часть населен³я противъ другой и заставили тѣхъ самыхъ людей, которые теперь мирно уживаются въ тюремныхъ камерахъ,- кинуться другъ на друга, какъ звѣри... Судьба подсудимыхъ евреевъ и русскихъ одинаково требовала выяснен³я этихъ услов³й и роли тѣхъ "истинныхъ виновниковъ, которые по словамъ и тѣхъ и другихъ,- отсутствуютъ на скамьѣ подсудимыхъ, и только нѣкоторые изъ нихъ являются въ судебную залу въ качествѣ свидѣтелей и потомъ онова уходятъ на свободу"... {Тамъ. Р. Вѣд.} Этого именно добивалась "группа защитниковъ" и въ томъ числѣ А. С. Зарудный, сынъ одного изъ славнѣйшихъ дѣятелей судебной реформы. Этого, безъ сомнѣн³я, добивались бы теперь и сами "славнѣйш³е дѣятели", имена которыхъ всуе поминаются юдофобской печатью и юдофобствующими дѣятелями суда 40 лѣтъ спустя.
Но гомельск³й судъ, со своимъ предсѣдателемъ, г-мъ Котляревскимъ, посмотрѣлъ на дѣло иначе. Вмѣсто того, чтобы безпристрастно добиваться истины, показывая, что для правосуд³я "нѣсть еллинъ ни ³удей", г-нъ предсѣдатель, гласно, публично, при открытыхъ дверяхъ, употребляетъ всѣ усил³я для того, чтобы "не допустить" освѣщен³я дѣла со всѣхъ сторонъ и чтобы "нѣкоторыя лица", которыхъ не угодно было затронуть составителю обвинительнаго акта,- остались внѣ предѣловъ судебнаго освѣщен³я. Намъ еще придется, вѣроятно, вернуться къ этому знаменитому отнынѣ процессу, и мы не будемъ предвосхищать наиболѣе ярк³я черты этой "дѣятельности" г-на предсѣдателя. Здѣсь мы отмѣтимъ только одинъ эпизодъ, закончивш³йся уходомъ группы защитниковъ.
Давалъ показан³я свидѣтель Аидрей Шустовъ. Это русск³й, политическ³й заключенный; онъ не громила и не потерпѣвш³й отъ погрома, значитъ, "настоящ³й" свидѣтель. Какъ извѣстно, и по судебнымъ обычаямъ, и даже по закону первая часть судебнаго допроса формулируется въ общей формѣ: что вамъ извѣстно по настоящему дѣлу? Свидѣтель говоритъ, что знаетъ, и только когда онъ кончитъ или явно не умѣетъ разсказать связно,- начинается допросъ судомъ и сторонами. На этотъ разъ, однако, едва г. Шустовъ началъ разсказъ съ 29 августа, какъ г-нъ предсѣдатель потребовалъ, чтобы свидѣтель перешелъ прямо къ 1 октября. Повидимому, связный разсказъ о томъ, что происходило 29 августа, совсѣмъ не входилъ въ разсчеты гомельскаго суда и могъ повредить той "истинѣ", которую судъ рѣшилъ во что бы то ни стало вынести изъ дѣла. И вотъ г-нъ предсѣдатель не только запретилъ (въ прямое нарушен³е ст. 718 уст. уг. судопр.) свидѣтелю говорить, что ему извѣстно по дѣлу "съ 29 августа", но... это почти невѣроятно, но это такъ - выслалъ свидѣтеля изъ залы засѣдан³й, какъ будто зала этихъ засѣдан³й была не судь, а какая-то казарма, въ которой, какъ главная цѣль, преслѣдовалась стилистическая стройность изложен³я и дисциплина свидѣтелей... Но я этого еще оказалось мало. Когда защитникъ Соколовъ сталъ возражать противъ этого распоряжен³я, при чемъ, какъ показалось г-ну предсѣдателю, сдѣлалъ это слишкомъ повышеннымъ голосомъ, то г. Котляревск³й... выслалъ также и защитника...
Послѣ этого товарищи оскорбленнаго Соколова попросили перерыва, я затѣмъ между ними и г-мъ предсѣдателемъ произошелъ слѣдующ³й д³алогъ:
Защ. Винаверъ.- Господинъ предсѣдатель. Я хочу сдѣлать заявлен³е отъ имени защиты и гражданскихъ истцовъ. Два слишкомъ мѣсяца мы сидимъ здѣсь, стремясь всѣми силами пролить свѣтъ на сложное и тяжелое дѣло,- отыскать правду.
Предсѣдатель.- Виноватъ, г. повѣренный. Прошу васъ изложить сущность вашего заявлен³я, вашу петиц³ю.
Винаверъ.- Моя петиц³я такъ тѣсно связана съ тѣмъ, что я хочу сказать, что я не могу отдѣлять ее; нельзя меня обязать связать въ одной фразѣ то, что я могу оказать только въ пяти фразахъ. Въ течен³е двухъ мѣсяцевъ мы стараемся исполнить нашу обязанность - освѣтить дѣло... На нашихъ подзащитныхъ заведено чудовищное обвинен³е, и мы хотѣли доказать, что обвинительный актъ...
Предсѣдатель.- Виноватъ, я не могу допустить критики обвиннтельнаго акта до прен³й.
Винаверъ.- Все то время, которое мы провели здѣсь, мы мы разу не обнаруживали неуважен³я къ принципамъ суда, мы слишкомъ глубоко вѣримъ въ эти принципы, въ могучую силу закона въ нашемъ стремлен³и найти правду. Мы встрѣчали массу стѣснен³й, мы пережили незаконныя стѣснен³я нашихъ правъ, памятуя, что не въ однѣхъ стѣнахъ этого зала заключено правосуд³е Росс³и, что существуетъ еще судъ, которому принадлежитъ послѣднее слово въ этомъ дѣлѣ. Но мы натолкнулись на так³я стѣснен³я, которыя посягаютъ на нашу честь и достоинство. Въ лицѣ присяжнаго повѣреннаго Соколова вамъ нанесено оскорблен³е...
Предсѣдатель.- Господинъ повѣренный, я прошу васъ не критиковать состоявшееся постановлен³е, такъ какъ, въ противномъ случаѣ, мнѣ придется напомнить вамъ о мѣрахъ, которыя я вынужденъ буду принять.
Винаверъ.- Вамъ не придется принимать противъ меня мѣры, такъ какъ мы покинемъ залъ. Я утверждаю, что распоряжен³емъ вашимъ оскорблено наше человѣческое достоинство, такъ какъ каждый изъ насъ въ положен³и Соколова поступилъ бы такимъ же образомъ. Мы считаемъ невозможнымъ при такихъ услов³яхъ продолжать защиту, мы испытываемъ огромную тяжесть отъ необходимости послѣ двухъ мѣсяцевъ труда покинуть дѣло, мы сознаемъ отвѣтственность предъ вашими подзащитными, которыхъ оставляемъ теперь безпомощными. Но есть моменты, когда чувство оскорбленнаго человѣческаго достоинства оказывается сильнѣе даже сознан³я отвѣтственности. Мы не можемъ продолжать,- уходимъ. Мы увѣрены, что никто насъ не осудитъ и прежде всего не осудитъ насъ наша совѣсть,- мы уходимъ съ чистой совѣстью изъ той залы, въ которой столько настрадались.
Винаверъ безсильно опускается на мѣсто. Публика потрясена.
За Виваверомъ дѣлаетъ заявлен³е Сл³озбергъ (представитель гражданскаго пока).
"Мы несли всѣ мучительныя трудности, сопряженныя съ участ³емъ въ настоящемъ дѣлѣ, не для взыскан³я денегъ, не для отягчен³я участи подсудимыхъ христ³анъ - мы ихъ считаемъ несчастными,- а для раскрыт³я истины, въ этомъ мы усматривали священную нашу задачу. Въ томъ же заключается не менѣе святая задача защитниковъ подсудимыхъ евреевъ. Удален³е товарища Соколова, съ полнымъ достоинствомъ выполнявшаго эту задачу, мы позволяемъ себѣ считать незаслуженною карою, а опасен³е возможнаго примѣнен³я ея къ намъ, при такихъ же услов³яхъ, лишаетъ насъ увѣренности въ дальнѣйшемъ. Уходя, позволяемъ себѣ высказать увѣренность, что никто, не исключая особаго присутств³я, не скажетъ, что мы не стремились раскрыть всю истину, пролить полный свѣтъ на дѣло.
Къ заявлен³ямъ этимъ присоединяются Красильщиковъ и Марголинъ. Куперникъ, со слезами въ голосѣ, говоритъ:
- Съ грустью и огорчен³емъ присоединяюсь я въ сдѣланнымъ заявлен³ямъ, но прежде, чѣмъ вмѣстѣ со своими товарищами оставить дѣло, надъ которымъ всѣ мы такъ много трудились и страдали, оставить подсудимыхъ безъ защиты, лично отъ себя, какъ старш³й среди моихъ товарищей, переживш³й всѣ перипет³и въ истор³и суда, я сдѣлаю послѣднюю попытку спасти дорогое намъ дѣло. Я прошу палату подвергнуть пересмотру мѣру, принятую противъ товарища Соколова. Тогда и защита найдетъ возможнымъ довести до конца свою работу: быть можетъ, мои младш³е товарищи со мной не согласятся, но я считаю долгомъ стараго человѣка и адвоката сдѣлать все, что въ моихъ силахъ, чтобы самому пополнить долгъ и дать возможность другимъ его исполнить. Безъ Соколова мы продолжать дѣла не можемъ. Соколовъ поступилъ совершенно корректно. Тутъ простое недоразумѣн³е. Верните Соколова, и тогда всѣ мы будемъ продолжать наше дѣло.
- Мы терпѣли личныя оскорблен³я,- говоритъ Ратнеръ,- доколѣ было возможно, но сегодня мы столкнулись съ обстоятельствомъ, изъ котораго не видимъ обычнаго законнаго выхода. Въ лицѣ товарища Соколова мы всѣ чувствуемъ себя, какъ люди и адвокаты, тяжко оскорбленными и вынуждены оставить залъ васѣдан³я...
- Съ точки зрѣн³я професс³ональной этики,- прибавляетъ Ганерманъ,- адвокатъ не можетъ ставить себя въ положен³е, при которомъ къ нему примѣнялись бы мѣры, свидѣтельствующ³я о его неприличномъ поведен³и на судѣ. Оставаясь въ предѣлахъ корректнаго исполнен³я своихъ обязанностей, нашъ товарищъ подвергся оскорбительному взыскан³ю... Каждый изъ насъ столь же незаслуженно можетъ оказаться въ томъ же положен³и.
"Палата удаляется на совѣщан³е, и черезъ часъ выноситъ опредѣлен³е, коимъ оставляетъ въ силѣ удален³е Соколова.
"Защитники евреевъ уходятъ. Публика поднимается и, апплодируя, уходитъ вслѣдъ за защитой. Среди подсудимыхъ движен³е. Предсѣдатель дѣлаетъ распоряжен³е удалить всю публику"...
А. О. Заруднаго въ это время все еще не было въ Гомелѣ. Но, безъ сомнѣн³я, корреспондентъ "Новаго Времени" могъ бы съ полнымъ основан³емъ и а priori присоединить къ удалившимся его имя, такъ же, какъ и имя его славнаго отца.. Полагаемъ, что величавыя тѣни творцовъ судебной реформы, если бы они присутствовали въ этой залѣ, удалились бы изъ нея вмѣстѣ съ "группой адвокатовъ", такъ какъ, несомнѣнно, что въ ней вѣялъ не духъ судебныхъ уставовъ, а развѣ духъ инквизиц³оннаго пристраст³я и чуждой правосуд³ю исключительности.
"Русское Богатство", No 1, 1905