Шеридан Ричард Бринсли - Соперники

n="justify">   Входит Люси.

  Люси. Так, придется мне к списку поклонников моей госпожи прибавить еще одного, капитана Абсолюта. Впрочем, я не внесу его имени, пока мой кошелек не познакомится с ним по всем правилам. Бедный Акр получил отставку! Ну что же, я ему оказала последнюю дружескую услугу: объяснила, что Беверлей все равно опередил его. А сэра Люциуса еще нет. Удивительно! Он обыкновенно аккуратнее, когда надеется что-нибудь услышать о своей дорогой Делии, как он ее зовет. Мой обман немножко у меня на совести, а с другой стороны, если бы мой герой знал, что его Делии под пятьдесят и она сама себе госпожа, он бы не стал мне так щедро платить за услуги.

  

  

   Входит сэр Люциус О'Триггер.

  Сэр Люциус. А-а-а. Моя маленькая посланница. А я-то вас ищу! Я полчаса ждал вас на Южной эспланаде.

  Люси (простодушно). Ах, батюшки, а я дожидаюсь вашей милости здесь, на Северной!

  Сэр Люциус. Вот как! Вероятно, оттого-то мы и не встретились. Но это презабавно. Как это я мог вас пропустить! Ведь я только в кофейне после обеда вздремнул немножко... да и то нарочно сел у окна, чтобы увидеть вас.

  Люси. Ах, господи! Готова шиллинг прозакладывать, что я шла мимо как раз, когда вы задремали.

  Сэр Люциус. Наверно, так и было! Мне и во сне не снилось, что так поздно, пока я не проснулся. Но, деточка моя, неужели у вас ничего для меня нет?

  Люси. Как нет? Есть! У меня в кармане письмо для вас.

  Сэр Люциус. Я так и предчувствовал, что вы придете не с пустыми руками. Ну посмотрим, что-то пишет мне моя дорогая.

  Люси. Вот, извольте. (Дает ему письмо.)

  Сэр Люциус (читает). "Милостивый государь, в любви иногда бывают такие внезапные к_а_т_а_к_л_и_з_м_ы чувств, которые заменяют годы домашней близости; такая п_р_о_т_о_п_л_а_з_м_а произошла со мной, когда я увидела сэра Люция и он притянул меня, как м_а_г_н_а_т..." Очень мило пишет, клянусь честью... "Ж_е_н_с_к_а_я д_в_у_б_л_и_к_а_т_н_о_с_т_ь мешает мне сказать больше; прибавлю одно: буду бесконечно счастлива, если найду сэра Люциуса достойным последнего э_п_и_л_о_г_а моих чувств. Делия". Замечательно владеет пером ваша госпожа! Прямо королева словарей! Вот уж за словом-то в карман не полезет! Это ничего, что у нее иногда слова бывают невпопад.

  Люси. Еще бы! С ее опытностью, знанием жизни...

  Сэр Люциус. Опытностью? Это в семнадцать-то лет?

  Люси. Ах да, сэр, но она столько читает... Сколько она читает!.. И так сразу, не по складам...

  Сэр Люциус. Да, это видно, что она немало читает, недаром она так пишет. Однако писательница она смелая, слишком уж свободно обращается со словами... Против такого произвола любой суд в Англии запротестовал бы.

  Люси. О сэр, если бы вы знали, как она говорит про вас!

  Сэр Люциус. Скажите ей, что она не найдет лучшего мужа, чем я, в целом мире, да еще вдобавок она будет леди О'Триггер. Но мы должны добиться согласия старой дамы и вообще все сделать по правилам.

  Люси. А я думала, сэр, что вы недостаточно богаты для такой щепетильности.

  Сэр Люциус. Честное слово, дитя мое, вы попали в самую точку! Я слишком беден, чтобы позволить себе какой-нибудь грязный поступок. Если бы я так не нуждался, я бы с превеликим удовольствием выкрал вашу госпожу и ее состояние. Но вот вам, моя красотка (дает ей деньги), пустячок на ленты. Встретимся здесь вечером, и я передам вам ответ. Так, плутовка, а пока вот вам поцелуй в задаток, чтоб вы обо мне не забыли.

  Люси. Ох, господи, сэр Люциус, да что вы за шутник такой! Моя госпожа вас любить не станет, если вы такой дерзкий!

  Сэр Люциус. Станет, Люси, станет, не бойтесь! Эта самая, как ее, скромность... фу!.. это качество в мужчинах женщины хвалят, но не любят. Так что если ваша хозяйка спросит, не целовал ли вас когда-нибудь сэр Люциус, отвечайте ей: да, раз пятьдесят!

  Люси. Как, вы хотите, чтобы я ей солгала?

  Сэр Люциус. Ах, плутовка, погоди, я сделаю это правдой.

  Люси. Стыдитесь, вон кто-то идет!

  Сэр Люциус. Нет! Я должен успокоить твою совесть. (Замечает Фэга и уходит, напевая.)

  

  

  

   Входит Фэг.

  Фэг. Так-так, сударыня! Покорно прошу прощения!

  Люси. О господи, мистер Фэг, вы всегда так напугаете!

  Фэг. Полно, полно, Люси, здесь никого нет: чуточку поменьше наивности и побольше правдивости. Вы с нами ведете двойную игру, сударыня! Я видел, как вы передали баронету записку. Мой господин узнает об этом, и если он его не вызовет на дуэль, то это сделаю я.

  Люси. Ха-ха-ха-ха! Всего-навсего лакей, а поди какие вы вспыльчивые! Письмо было от миссис Малапроп. Она влюбилась в сэра Люциуса.

  Фэг. Что за вкус у некоторых особ! Подумать, сколько раз я прохаживался под ее окнами... Но что слышно о нашей молодой леди? Есть какое-нибудь поручение к моему хозяину?

  Люси. Печальные новости, мистер Фэг! Появился новый соперник, куда опаснее, чем мистер Акр: сэр Энтони Абсолют сделал нам предложение от имени своего сына.

  Фэг. Что? От имени капитана Абсолюта?

  Люси. Да, я подслушала это.

  Фэг. Ха-ха-ха! Вот здорово! Прощайте, Люси! Я поскорей поспешу с этими новостями.

  Люси. Можете смеяться, сколько угодно, но это сущая правда, уверяю вас. (Уходя.) Но, мистер Фэг, вы скажите вашему хозяину, чтоб он не огорчался.

  Фэг. Ах, он будет в смертельном отчаянии!

  Люси. И главное, чтобы он не вздумал ссориться с молодым Абсолютом.

  Фэг. Не бойтесь, не бойтесь!

  Люси. Да-да, пусть не падает духом.

  Фэг. Не упадет, не беспокойтесь!

  

  

  

  Уходят в разные стороны.

  

  

  

   ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

  

  

  

   КАРТИНА ПЕРВАЯ

  

  

  

  Северная эспланада.

  

  

  

  Входит капитан Абсолют.

  Капитан. Все так и есть, как Фэг сказал мне... Забавная история, однако! Мой батюшка намерен принудить меня жениться на той самой девушке, с которой я собираюсь бежать! Но все-таки пока он не должен и подозревать о моем романе: он слишком спешит с подобными делами. Как бы то ни было, я немедленно явлюсь к нему с повинной. Мое "обращение" может показаться ему несколько неожиданным, но я с чистой совестью могу его уверить, что оно вполне искренне. Так-так! Вот и он. Выглядит дьявольски не в духе! (Отступает в сторону.)

  

  

  

   Входит сэр Энтони.

  Сэр Энтони. Нет-нет, скорей умру, чем прощу его! Умру? Нет, черт возьми! Еще пятьдесят лет проживу ему назло. Последний раз он своей наглостью чуть не вывел меня из терпенья. Упрямый, вспыльчивый, своевольный мальчишка! И в кого он только такой вышел? Вот благодарность за то, что я его произвел на свет раньше всех его братьев и сестер! За то, что к двенадцати годам определил его в полк и положил ему пятьдесят фунтов в год, кроме жалованья! Отныне он для меня чужой. Я никогда с ним больше не увижусь. Никогда!

  Капитан (в сторону). Теперь примем покаянный вид. (Выходит вперед.)

  Сэр Энтони. Это ты? Прочь с дороги!

  Капитан. Сэр, вы видите перед собой раскаивающегося грешника.

  Сэр Энтони. Я вижу перед собой нераскаявшегося мерзавца.

  Капитан. Искренне раскаявшегося, батюшка. Я искал вас, чтобы признать свою вину и во всем подчиниться вашей воле.

  Сэр Энтони. Это еще что такое?

  Капитан. Хорошенько обдумав все, я понял и оценил вашу доброту, ласку и снисхождение ко мне в прошлом.

  Сэр Энтони. Ну и что же?

  Капитан. Я основательно взвесил все, что вы изволили говорить о долге послушания, покорности и подчинении родительской власти...

  Сэр Энтони. Ну и что же, щенок?

  Капитан. Ну и что же, батюшка, в результате я решил подчинить все мои личные желания вашей воле.

  Сэр Энтони. Вот теперь ты говоришь дело! Положительно, дело! Ничего умнее я в жизни не слыхал от тебя. Вот, черт тебя возьми, ты опять стал Джеком!

  Капитан. Я очень счастлив, батюшка, когда вы меня так называете.

  Сэр Энтони. Так вот, Джек, дорогой мой Джек, теперь я могу тебе сказать, кто твоя невеста. Только твоя вспыльчивость и твой дурной характер помешали мне сразу сделать это. Приготовься: ты будешь удивлен и восхищен. Что ты скажешь о мисс Лидии Лэнгвиш?

  Капитан. Лидия Лэнгвиш? Из Вустершира?

  Сэр Энтони. Вустершира? Ничего подобного! Разве ты никогда не встречал миссис Малапроп и ее племянницу мисс Лидию? Они поселились в наших краях как раз, когда ты последний раз отправлялся в полк.

  Капитан. Миссис Малапроп?.. Мисс Лэнгвиш? Даже имен этих не слыхивал. Впрочем, постойте, как будто припоминаю. Мисс Лидия... Она еще косит, рыженькая такая, маленькая девочка?

  Сэр Энтони. Косит? Рыженькая девочка? Черт побери! Ничего подобного!

  Капитан. Ну, значит, я путаю, это кто-нибудь другой.

  Сэр Энтони. Джек, Джек, что ты скажешь? Семнадцать лет! В расцвете юности, создана для любви!

  Капитан. Это, батюшка, мне совершенно безразлично; я хочу только угодить вам, остальное меня не интересует.

  Сэр Энтони. А какие глаза, Джек! Какие глаза! Невинные, испуганные, стыдливо-нерешительные... Глаза, которые говорят и пробуждают мысли о любви! А щечки, Джек, щечки! Целомудренно краснеют от того, что говорят предательские глаза. А ее ротик, Джек! Губки улыбаются собственной скромности! А если не улыбаются, то очаровательно надуты и, ей-богу, еще прелестнее в дурном расположении духа!

  Капитан (в сторону). Вылитая она. Молодец старик!

  Сэр Энтони. А потом, что за шейка, Джек! О Джек, Джек!

  Капитан. Кем же вы меня намерены наградить, батюшка, тетушкой или племянницей?

  Сэр Энтони. Ах ты, бесчувственный, бездушный щенок! Я презираю тебя! Да в твои годы одно такое описание заставило бы меня взорваться, как ракету! Тетушка, действительно! Черт меня побери! Когда я сбежал с твоей матерью, попробовал бы меня кто-нибудь заставить посмотреть на старуху или на урода! Ни за какие блага в мире!

  Капитан. Даже, чтобы угодить вашему отцу, батюшка?

  Сэр Энтони. Угодить моему отцу... Да разрази меня бог... Чтобы угодить... гм... моему отцу... Черт возьми! Ну, конечно, если бы мой отец этого желал - другое дело. Хотя заметь, Джек, он далеко не был таким снисходительным отцом, как я!

  Капитан. Я уверен, что нет.

  Сэр Энтони. Но, Джек, тебя же не может огорчить то, что твоя невеста так очаровательна?

  Капитан. Повторяю, батюшка, моя единственная цель - угодить в этом деле вам. Конечно, женщина от красоты не проигрывает... Но, если вам угодно будет припомнить, вы что-то намекали насчет двух горбов, одного-единственного глаза и тому подобных прелестей. Я не разборчив, но все же, признаюсь, предпочел бы жену без особых изъянов и с умеренным объемом спины. И хотя один глаз может быть мил, однако предрассудки заставляют нас предпочитать пару их, а я бы не хотел отличаться от других в этом отношении.

  Сэр Энтони. Что за флегматичный идиот! Да что ты, монах, что ли? Негодный бездушный чурбан! И это - военный? Какая-то ходячая жердь, годная разве на то, чтобы выколачивать пыль из мундиров! Черт меня побери, я прямо сам готов на ней жениться!

  Капитан. Как вам будет угодно, батюшка. Если вы думаете почтить вашим выбором мисс Лэнгвиш, я могу жениться на тетушке; а если вы передумаете и женитесь на старой леди, я, так и быть, женюсь на племяннице.

  Сэр Энтони. Честное слово, Джек, ты или страшный лицемер, или... Ну, да я знаю, что твое равнодушие в этом вопросе - одна игра. Конечно, игра! Черт побери твою постную физиономию! Ну, признайся, Джек, ты притворяешься, а?.. Ты разыгрываешь лицемера? Я никогда не прощу тебе, если это с твоей стороны не притворство и не игра...

  Капитан. Мне очень жаль, батюшка, что вы так плохо принимаете мое сыновнее почтение и сознание долга.

  Сэр Энтони. К черту твой долг и почтение! Но пойдем со мной. Я напишу записку миссис Малапроп, и ты сейчас же отправишься с визитом к молодой особе. Ее глаза будут для тебя прометеевым огнем. Я никогда не прощу тебе, если ты, увидев ее, тут же не сойдешь с ума от восторга и нетерпения. В таком случае я на ней сам женюсь!

  

  

  

  

  Уходят.

  

  

  

   КАРТИНА ВТОРАЯ

  

  

  

   Будуар Джулии.

  

  

  

   Фокленд один.

  Фокленд. Мне сказали, что Джулия сейчас вернется. Но что это - ее еще нет? По зрелом размышлении я и сам готов осудить свой требовательный, мелочной характер. Но, кажется, мне обычно удается держать себя в руках. И только с ней, единственно с ней, кого я люблю больше жизни, я невыносимо ворчлив и капризен. Я сам это сознаю и не могу ничего поделать. Какой нежной, искренней радостью засияли ее глаза, когда мы встретились! Как ласковы были ее слова! Мне стыдно было казаться менее счастливым, чем она, хотя я пришел с твердым намерением сохранять холодное и надменное выражение лица. Присутствие сэра Энтони помешало моим заранее подготовленным упрекам. Но я должен удостовериться, что она вовсе уж не была так счастлива во время нашей разлуки. Она идет. Да, я узнаю ее легкую, торопливую походку; она чувствует, что ее нетерпеливый Фокленд считает минуты до ее прихода!

  

  

  

   Входит Джулия.

  Джулия. Я не надеялась так скоро опять увидеть вас.

  Фокленд. О Джулия, разве я мог удовольствоваться нашим первым свиданием, когда нам так мешало присутствие третьего лица?

  Джулия. Фокленд, вы знаете, какое счастье для меня, когда вы добры со мной, но мне почудилась в вашем приветствии какая-то холодность.

  Фокленд. Это ваше воображение, Джулия! Я был счастлив видеть вас, найти вас вполне здоровой... Разве у меня могли быть какие-нибудь причины для холодности?

  Джулия. Вот я и вижу, что вы чем-то недовольны. Не скрывайте же от меня - в чем дело?

  Фокленд. Хорошо. Признаюсь вам... Я был бесконечно счастлив, узнав, что вы здесь, но ваш сосед Акр несколько охладил мою радость своими рассказами о том, как весело вы жили без меня в Девоншире, как развлекались, пели, танцевали и не знаю, что еще... Таков уж мой характер, Джулия! В разлуке с вами я считаю каждую веселую минуту изменой... Те слезы, что влюбленные проливают, расставаясь, служат им священной порукой, что они не будут знать улыбки до новой встречи.

  Джулия. Неужели мне вечно придется укорять моего Фокленда в такой вздорной мелочности? Неужели рассказы какого-то глупого деревенского соседа значат для вас больше, чем моя испытанная любовь?

  Фокленд. Нет-нет, они ничего не значат, Джулия! Нетнет, я счастлив, если вы... Только скажите мне, что, когда вы пели, вам не было весело! Скажите мне, что, когда вы танцевали, вы думали о Фокленде!

  Джулия. Я никогда не бываю счастлива в вашем отсутствии. Если я стараюсь казаться веселой, то это для того, чтобы никто не подумал, будто я сомневаюсь в верности моего Фокленда. Если бы я казалась печальной, злые языки торжествовали бы и уверяли, что я отдала свое сердце человеку, который покинул меня, что я оплакиваю свое легковерие и его непостоянство. Верьте мне, Фокленд, я не хочу упрекать вас, когда говорю, что часто скрываю свое горе под улыбкой, чтобы мои близкие не догадались, от чьей жестокости я терплю.

  Фокленд. Джулия, вы всегда были по отношению ко мне воплощенной добротой. О, какое я животное, что хоть на минуту смею усомниться в вашей любви!

  Джулия. Если мое чувство к вам изменится хоть на волос, пусть моим именем нарекут легкомыслие и черную неблагодарность!

  Фокленд. О Джулия, это последнее слово резнуло меня! Как бы я хотел не иметь никакого права на вашу благодарность! Загляните хорошенько в свою душу, Джулия: может быть, то, что вы приняли за любовь, на самом деле только горячий порыв слишком благодарного сердца?

  Джулия. За какие же достоинства я должна вас любить?

  Фокленд. Ни за какие! Ценить во мне какие бы то ни было достоинства ума или души - это значило бы только уважать меня. А что касается внешних качеств... О, сколько раз я хотел быть изуродованным - тогда я по крайней мере знал бы, что в вашем чувстве моя внешность не играет никакой роли!

  Джулия. Когда природа дарит мужчину этим мнимым превосходством, он имеет право смеяться над неуместностью ее внимания; я встречала людей, которые в этом отношении, может быть, намного превосходили вас, но, хотя мои глаза видели это, сердце молчало.

  Фокленд. Вот это уже нехорошо с вашей стороны, Джулия! Я презираю внешность в мужчине, но все-таки... Если б вы меня любили так, как я хочу, то, будь я эфиопом, я все же казался бы вам красивее всех.

  Джулия. Я вижу, вы решили быть со мной недобрым! Или тот договор, которым отец связал нас, дает вам больше прав, чем просто влюбленному?

  Фокленд. Вот опять, Джулия, вы наводите меня на мысли, которые оправдывают и поощряют мои сомнения. Я не хочу быть свободным. Я горд моим обязательством. Но... но... может быть, только ваше уважение к этому торжественному обязательству явилось причиной вашей любви, которая иначе досталась бы кому-нибудь более достойному? Как я могу быть уверен, что если бы не ваше обещание, я все же был бы предметом вашей постоянной любви?

  Джулия. Так испытайте меня. Будем так же свободны, как до этого. Будем чужими друг другу: мое сердце не изменится!

  Фокленд. Вон оно что! Какая поспешность, Джулия! Как вы торопитесь освободиться от меня! Если б ваша любовь ко мне была неизменной и пылкой, вы бы не стали отказываться от своих прав, даже пожелай я этого!

  Джулия. О, вы терзаете мне сердце! Я больше не в силах выносить этого!

  Фокленд. Я не хотел огорчать вас. Если бы я меньше любил вас, я бы не доставил вам ни одной горькой минуты. Но выслушайте меня: вот в чем причина всех моих сомнений и мучений... Женщинам не свойственно взвешивать мотивы своих чувств; они часто готовы принять за побуждение своего сердца то, что им диктует холодный рассудок, чувство благодарности или дочерний долг. Не хочу хвастать, но все же должен сказать, что ни мой возраст, ни моя внешность, ни мой характер не могут внушить отвращения; состояние мое таково, что ни одну женщину нельзя будет упрекнуть в неблагоразумии, если она выйдет за меня. О Джулия, когда любви так помогает рассудок, мотивы ее могут показаться подозрительными утонченной душе.

  Джулия. Не знаю, к чему клонятся ваши намеки; но так как они, несомненно, имеют целью оскорбить меня, я лучше уйду, чтобы избавить вас от раскаяния. Я вам для этого никакого повода не давала. (Уходит в слезах.)

  Фокленд. Ушла в слезах!.. Подождите, Джулия! Подождите минутку! Заперла дверь? Джулия, душа моя! Одну минутку!.. Я слышу рыданья? О, злодейство! Какое я животное, что так мучаю ее! Но стой... Да! Идет! Как мало выдержки в женщине! Одно нежное слово, и она готова уступить. Не-ет. Я ошибся, не идет!.. Но, Джулия, любовь моя, скажите, что вы прощаете меня; выйдите хоть только за этим, не надо быть такой обидчивой! Стой!.. Она идет... А я-то думал... Полное отсутствие характера! Значит, ее уход только игра. Но я и виду не покажу, что это на меня подействовало, притворюсь равнодушным... (Напевает что-то. Потом прислушивается.) Нет, черт возьми, не идет! И не думала идти, очевидно! Это уже не выдержка, а упрямство, хоть я и заслуживаю того. Как! После столь долгой разлуки так терзать ее нежность? Это варварство, недостойное мужчины! Мне стыдно будет ей в глаза взглянуть. Подожду, пока ее справедливый гнев остынет. И, если я еще раз так огорчу ее, пусть я ее навек утрачу! Пусть судьба соединит меня в наказание с какой-нибудь старой бабой, чтобы ее ненасытная страсть и годами накопившаяся желчь заставили меня день и ночь проклинать мое безумие! (Уходит.)

  

  

  

   КАРТИНА ТРЕТЬЯ

  

  

  

   У миссис Малапроп.

  

  Миссис Малапроп с письмом в руках и капитан Абсолют.

  Миссис Малапроп. Уже одно то, капитан, что вы сын сэра Энтони, служит мне достаточной р_е_п_у_т_а_ц_и_е_й, но, кроме того, ваше честное лицо вполне подтверждает отзыв о вас вашего батюшки.

  Капитан. Позвольте мне признаться вам, сударыня: так как я никогда не имел удовольствия видеть мисс Лидию, меня главным образом привлекает в этом деле надежда породниться с миссис Малапроп. Я так много наслышан о вашей редкой образованности, элегантных манерах и прочих совершенствах; ведь об этом гремит молва.

  Миссис Малапроп. Вы льстите мне, сэр! Садитесь, капитан, прошу вас.

  

  

  

  

  Садятся. Ах, как мало людей в наше время, способных оценить с_к_а_б_р_е_з_н_о_с_т_ь в женщине. Никто не думает, что для светской дамы важно иметь какие-то познания. Мужчины ценят только ничего не стоящий цветок - красоту.

  Капитан. К сожалению, это слишком верно, сударыня. Но, я боюсь, наши дамы сами отчасти виноваты в этом: они думают, что мы так высоко ценим их красоту, что ум и образование считаем излишними. Поэтому они, подобно плодовым деревьям, приносят плоды только после цветения... Мало кто походит на миссис Малапроп и на апельсиновое дерево, которое одновременно богато и цветами и плодами.

  Миссис Малапроп. Сэр, вы очень любезны! (В сторону.) Он прямо ананас по благовоспитанности. (Капитану.) Вам небезызвестно, капитан, что эта ветреная девчонка умудрилась каким-то образом влюбиться в нищего, прощелыгу, в какого-то прапорщика, которого никто из нас не видал и не знает.

  Капитан. Как же, я слышал об этой глупой истории. Но ей это нисколько не вредит в моих глазах.

  Миссис Малапроп. Вы очень добры и снисходительны, капитан. С тех пор как я произвела полную э_к_з_е_к_у_ц_и_ю всей этой истории, я сделала все, что в моих силах: давно уже к_а_т_а_с_т_р_о_ф_и_ч_е_с_к_и запретила ей и думать об этом о_б_ъ_е_к_т_е, рассказала ей о п_р_о_д_у_к_т_е сэра Энтони, но должна, к сожалению, к_о_н_с_у_л_ь_т_и_р_о_в_а_т_ь, что она решительно отвергает все п_а_р_т_и_т_у_р_ы, которые я ей предлагаю.

  Капитан. Это, вероятно, очень вас расстраивает, сударыня?

  Миссис Малапроп. Ах, и не говорите! Я прямо до истерики несколько раз доходила с ней. Я надеялась, что она бросила переписку с ним - и что же? Сегодня я перехватила еще одну записку от этого о_б_ъ_е_к_т_а. Вот она - у меня в кармане.

  Капитан (в сторону). Черт возьми, моя последняя записка!

  Миссис Малапроп (дает ему записку). Вот! Может быть, вам известен почерк?

  Капитан (в сторону). Так и есть, моя записка! Ах, маленькая предательница Люси. (К миссис Малапроп.) Как будто я видел раньше этот почерк... Да, положительно, я его знаю.

  Миссис Малапроп. Нет, вы прочтите, капитан! (Протягивает ему письмо.)

  Капитан (читает). "Кумир души моей, обожаемая Лидия..." Как нежно!

  Миссис Малапроп. Да, но какое кощунство при этом.

  Капитан. "...Меня чрезвычайно встревожили полученные от вас известия, тем более что мой новый соперник..."

  Миссис Малапроп. То есть вы, капитан.

  Капитан. "...Известен за благородного человека и истинного джентльмена". Ну, это довольно любезно с его стороны.

  Миссис Малапроп. Он так пишет с целью: это хитрость.

  Капитан. Готов поручиться, что вы правы, сударыня. Миссис Малапроп. Читайте, читайте дальше, вы увидите.

  Капитан. "Что касается стерегущего вас старого дракона..." - кого же это он подразумевает?

  Миссис Малапроп. Меня, сэр, меня, он меня подразумевает! Но читайте дальше!

  Капитан. Наглый негодяй! "... Чего бы это ни стоило, я обману ее бдительность. Я слыхал, что то же смешное тщеславие, которое заставляет ее красить свою физиономию и пересыпать свою скучнейшую болтовню учеными словами, значения которых она сама не понимает..."

  Миссис Малапроп. Слышите, сэр? Он нападает на мои части речи! Что вы на это скажете? Если я чем-нибудь и могу похвастать, то это именно своими о_р_а_к_у_л_ь_с_к_и_м_и способностями, богатым запасом всяких остроумных э_п_и_т_а_ф_и_й.

  Капитан. Он заслуживает, чтобы его повесили и четвертовали! Но позвольте. "...То же самое смешное тщеславие..."

  Миссис Малапроп. Можно не повторять, сэр!

  Капитан. Прошу прощенья. "...Превращает ее в игрушку грубейшей лести и притворного восхищения". Вот наглый дуралей! "У меня есть план, как нам вскоре устроить свидание с согласия старой ведьмы и даже сделать ее посредницей в наших отношениях". Видана ли такая наглость?

  Миссис Малапроп. Слыхали вы что-нибудь подобное? Он обманет мою бдительность! Вот как! Ха-ха-ха! Посмотрим, как он войдет в эти двери! Ха-ха-ха! Увидим, кто способен на лучший к_о_м_п_о_т.

  Капитан. Увидим, сударыня, увидим! Ха-ха-ха! Вот самонадеянный щенок! Ха-ха-ха! Но, миссис Малапроп, если уж молодая особа так увлечена этим субъектом, не лучше ли нам временно закрыть глаза на их переписку? Пусть они доведут свой комплот до конца; дайте ей бежать, я же в это время устрою так, что молодца задержат, и вместо него сам похищу ее.

  Миссис Малапроп. Очаровательно придумано! Я в восторге. Это неслыханный п_р_е_т_е_н_д_е_н_т.

  Капитан. А нельзя ли повидаться с молодой особой? Мне хотелось бы узнать ее нрав...

  Миссис Малапроп. Вот уж не знаю... Она не подготовлена к вашему посещению... В таких вещах ведь следует соблюдать д_е_к_о_р_а_ц_и_ю.

  Капитан. О, меня она примет. Скажите ей только, что Беверлей...

  Миссис М а л а п р о п. Как?

  Капитан (в сторону). Язык мой - враг мой!

  Миссис Малапроп. Что вы сказали о Беверлее?

  Капитан. Я хотел вам предложить, чтобы вы, шутки ради, уверили ее, будто ее хочет видеть Беверлей: она живо явится тогда. Ха-ха-ха!

  Миссис Малапроп. Стоило бы над ней так подшутить: ведь он писал ей, что добьется моего согласия на их свидание. Ха-ха-ха! Пусть попробует! (Зовет.) Лидия, иди сюда!.. Он сделает меня посредником в их отношениях. Ха-ха-ха!.. Лидия, спустись в гостиную! Говорят тебе!.. Не удивляюсь вашему смеху! Ха-ха-ха! Его наглость поистине смеха достойна.

  Капитан. Это действительно смешно, сударыня! Ха-ха-ха!

  Миссис Малапроп. Девчонка делает вид, что не слышит. Я сейчас пойду и скажу ей, к_т_о ее ждет. Пусть узнает, что ее желает видеть капитан Абсолют, и я заставлю ее вести себя как следует.

  Капитан. Как вам угодно, сударыня.

  Миссис Малапроп. Пока до свидания, капитан. Вы все еще не можете успокоиться? Действительно смешно. Ха-ха-ха! Обмануть мою бдительность! Ха-ха-ха! (Уходит.)

  Капитан. Ха-ха-ха. Пожалуй, теперь как раз время сбросить маску и беспрепятственно завладеть моей прекрасной добычей... Но это было бы равносильно тому, чтобы потерять ее навек. Мне слишком хорошо знаком капризный нрав Лидии... Посмотрим, узнает ли она меня? (Отходит в сторону и делает вид, что рассматривает картины на стенах.)

  

  

  

   Входит Лидия.

  Лидия. Какая неприятная сцена предстоит мне... Что может быть ужаснее, чем выслушивать объяснения в любви человека, чуждого сердцу! Мне случалось читать, что иногда девушки, очутившись в моем положении, ради своего возлюбленного взывают к благородству его соперника. Что, если я так сделаю? Вот он, этот ненавистный соперник! Тоже военный, но какая разница с моим Беверлеем! Что же он не приступает к делу? Какой небрежный поклонник, право! Чувствует себя, как дома. Заговорю первая. Капитан Абсолют!

  Капитан. Сударыня! (Поворачивается.)

  Лидия. О боже! Беверлей!

  Капитан. Тс-с... Тише, тише, жизнь моя! Не изумляйтесь.

  Лидия. Я так удивлена... И так испугана... И так счастлива... Ради бога! Как вы сюда попали?

  Капитан. В двух словах: я обманул вашу тетушку; мне стало известно, что мой новый соперник должен быть сегодня вечером с визитом у вас. Мне удалось задержать его, и я явился к ней под именем капитана Абсолюта.

  Лидия. Ах! Очаровательно! И она приняла вас за молодого Абсолюта?

  Капитан. Убеждена, что я - это он.

  Лидия. Ха-ха-ха! Не могу удержаться от смеха при мысли о том, как обманута ее проницательность!

  Капитан. Но мы даром тратим драгоценные мгновения: другого такого случая может не представиться. Позвольте же мне, мой нежный, мой добрый ангел, молить вас назначить время, когда я смогу спасти вас от незаслуженных преследований и с узаконенным пылом ходатайствовать о награде.

  Лидия. Итак, вы соглашаетесь, Беверлей, пожертвовать большею частью моего жалкого богатства, этого груза, который отягощает крылья любви?

  Капитан. О, будьте моей такая, как вы сейчас, богатая одной лишь красотой. Не приносите с собой никакого приданого, кроме вашей любви, и это будет чистейшим великодушием, потому что только любовью может отплатить вам ваш бедный Беверлей.

  Лидия (в сторону). Как убедительны его слова! Как прекрасна будет наша бедность!

  Капитан. О душа моя! Какая жизнь ожидает нас тогда! Любовь, одна любовь будет нашим кумиром и опорой. Мы будем служить ей с монашеской строгостью, отречемся от всех светских забав и только на ней сосредоточим все мысли, все поступки. Гордясь своими лишениями, мы будем радоваться посрамлению богатства; на окружающем нас мрачном фоне бедности вдвое ярче запылает пламя нашей чистой любви. Клянусь небом, я с презрением отбросил бы от себя все блага мира, чтобы насладиться той минутой, когда я прижму мою Лидию к своей груди и скажу ей: "В этом для меня вся улыбка жизни - другой нет". (Обнимает ее. В сторону.) Ну, если она это выдержит, то значит в мою игру вмешался сам дьявол.

  Лидия (в сторону). О, теперь я решила бежать с ним на край света! Но мои несчастья еще не кончены.

  

  Незаметно входит миссис Малапроп и подслушивает.

  Миссис Малапроп. Не могу утерпеть, так мне хочется знать, как эта маленькая негодница ведет себя.

  Капитан. О чем же вы так задумались, Лидия? Ваша горячность как будто ослабела.

  Миссис Малапроп (в сторону). Горячность ослабела? Ага! Значит, она тут выходила из себя.

  Лидия. О нет, этого не будет, пока во мне есть хоть капля жизни!

  Миссис Малапроп (в сторону). Что за характер! Вот чертенок! Всю жизнь готова злиться.

  Лидия. Не думайте, что бесполезные угрозы моей нелепой тетушки могут для меня иметь хоть малейшее значение.

  Миссис Малапроп (в сторону). Вот это послушание!

  Лидия. Ее выбор - капитан Абсолют, но мой выбор - Беверлей!

  Миссис Малапроп (в сторону). Какая дерзость! В лицо ему! Так-таки прямо в лицо!

  Капитан. Так позвольте же мне подкрепить мои мольбы... (Становится на колени.)

  Миссис Малапроп (в сторону). Бедный молодой человек! На коленях вымаливает ее милости! Сил больше нет этого терпеть! (Выходит из своей засады.) Ах ты, злобное созданье! Я все слышала...

  Капитан (в сторону). Черт бы побрал ее бдительность!

  Миссис Малапроп. Капитан, я, право, не знаю, как у вас просить прощенья за ее непозволительную грубость.

  Капитан (в сторону). Нет, все в порядке, как видно. (К миссис Малапроп.) Я не теряю надежды, сударыня, что время смягчит мисс Лидию.

  Миссис Малапроп. О, не надейтесь: она упряма, как аллегория на берегах Нила.

  Лидия. Но, тетушка, в чем же вы меня теперь обвиняете?

  Миссис Малапроп. Ах, и не краснеет! Бунтовщица ты этакая! Разве ты сама сейчас не сказала в лицо капитану, что любишь другого? Что никогда не станешь его женой?

  Лидия. Нет, тетушка, этого я не говорила.

  Миссис Малапроп. Силы небесные! Какая дерзость! Лидия, Лидия! Ты должна бы знать, что лгать в высшей степени неприлично для молодой девицы! Разве ты только что не похвалялась, что Беверлей, один только бездельник Беверлей владеет твоим сердцем? Отвечай правду.

  Лидия. Это правда, тетушка, никто, кроме Беверлея...

  Миссис Малапроп. Замолчи! Замолчи, самонадеянная девчонка! Не смей так говорить!

  Капитан. Прошу вас, миссис Малапроп, не останавливайте мисс Лидию: пусть говорит, что хочет. М_е_н_я это ни минуты не огорчает, уверяю вас.

  Миссис Малапроп. Вы слишком добры, капитан, слишком мягки и терпеливы... Ну, мисс, пожалуйте-ка со мной... Я буду ждать вас вскорости, капитан. Помните, мы окончательно договорились.

  Капитан. Не забуду, сударыня.

  Миссис Малапроп. Простись же с капитаном полюбезнее, слышишь?

  Лидия. Шлю все благословения на моего Беверлея, на моего возлюбленного Бев...

  Миссис Малапроп. Негодница! Уж я зажму тебе рот! Ступай, ступай за мной. Уходят в разные стороны: капитан Абсолют - посылая Лидии поцелуи, миссис

  

  

   Малапроп - мешая ей говорить.

  

  

  

   КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ

  

  

   Помещение Акра в гостинице.

  

  

  

   Акр и Дэвид.

  Акр (кончает одеваться). Ну что, Дэвид, идет ко мне новый костюм?

  Дэвид. Да вы совсем другой человек стали, хозяин! Вот вам крест! С вас хоть модную картинку рисуй!

  Акр. Да, Дэвид, платье много значит!

  Дэвид. Еще бы не значило! Платье - это все! Да если бы вы в таком виде показались у нас в имении, старая барыня нипочем бы вас не узнала. Дворецкий глазам бы своим не поверил, а экономка так прямо расплакалась бы! Помилуй боже! Вот бы судомойка-то нахохоталась, подсматривая у дверей! .. А уж ваша любимица Долли покраснела бы, как моя жилетка... Ух! Бочку эля готов прозаложить, что все собаки в деревне стали бы лаять, не узнавши вашу милость. А Филида, пожалуй, и хвостом бы не махнула!

  Акр. Да, Дэвид! Лоск - великое дело.

  Дэвид. Вот и я то же самое говорю мальчишке насчет ваших сапог, ваша милость, а он меня и слушать не хочет.

  Акр. Но, Дэвид, что же это мосье де ла Грае не идет? Мне надо освежить мои щассе-балансе и плие.

  Дэвид. Я схожу за ним опять, сударь!

  Акр. Сходи! Да, кстати, загляни, нет ли для меня чего-нибудь на почте.

  Дэвид. Слушаю! Вот вам крест, не могу наглядеться на вашу прическу. Если бы я сам не видел, как ее стряпали, - хоть сейчас умереть, не догадался бы, что это за кушанье! (Уходит.)

  Акр (пробует танцевать). Реверанс... Глиссада... Купе... Черт бы побрал того, кто выдумал котильоны. Для нас, деревенских жителей, они хуже всякой алгебры. Еще менуэт - куда ни шло, его я кое-как одолею, коли нужда заставит, да и в контрдансе в грязь лицом не ударю. Клянусь джигой и барабаном, это мне ничего не стоит - направо, налево, фигура... с любым военным поспорю у нас в деревне. Но вот эти все басурманские алеманды - котильоны - ничего в них не понимаю. Никогда с ними не справлюсь. У меня честные английские ноги, не понимают они этой французской тарабанщины... Па туда... па сюда... па, па, а моя нога не глупа и не желает плясать под французскую дудку.

  

  

  

   Входит слуга.

  Слуга. Сударь! Сэр Люциус О'Триггер желает вас видеть.

  Акр. Проси сюда.

  

   Слуга уходит. Входит сэр Люциус О'Триггер.

  Сэр Люциус. Мистер Акр, счастлив обнять вас!

  Акр. Любезнейший сэр Люциус, я в восторге, что вижу вас!

  Сэр Люциус. Что вас так неожиданно привело в Бат, друг мой?

  Акр. Клянусь честью, я последовал за блуждающим огоньком Купидона и попал в конце концов в болото. Короче сказать, меня очень оскорбили, сэр Люциус. Я не стану называть имен, но смотрите на меня, как на глубоко оскорбленного джентльмена.

  Сэр Люциус. В чем дело, скажите пожалуйста? Я не спрашиваю об именах.

  Акр. Вы только послушайте, сэр Люциус. Я влюбляюсь по уши в одну молодую девицу. Ее близкие всецело поощряют мое сватовство. Я еду за ней в Бат. Посылаю записку о своем прибытии и в ответ получаю известие, что судьбой молодой особы распорядились иначе. Вот, сэр Люциус! Это ли не оскорбление.

  Сэр Люциус. Еще бы! Серьезнейшее оскорбление! А вы не догадываетесь о причине этой перемены?

  Акр. Дело вот в чем. У меня есть соперник, некий Беверлей. Говорят, он сейчас тоже находится здесь. Клянусь сплетнями и скандалами, он-то, наверное, и есть всему причина.

  Сэр Люциус. Соперник? И вы полагаете, что он недобросовестно вытеснил вас?

  Акр. Конечно, недобросовестно! Иначе он бы не мог этого сделать.

  Сэр Люциус. Ну, следовательно, вы знаете, как вам остается поступить?

  Акр. Понятия не имею, клянусь честью.

  Сэр Люциус. Здесь не принято ходить при шпагах, но... Вы меня понимаете?

  Акр. Как! Драться с ним?

  Сэр Люциус. Конечно! Что же может быть другого в подобном случае?

  Акр. Но ведь он не подал мне ни малейшего повода для дуэли!

  Сэр Люциус. Как! По-моему, он вам подал самый серьезный повод! Разве можно нанести человеку более ужасное оскорбление, чем влюбиться в ту же даму, что и он? Клянусь душой, это самое непростительное предательство в дружбе.

  Акр. Предательство в дружбе? Верно, верно!.. Но ведь я-то с ним не знаком: я даже в глаза его никогда не видел.

  Сэр Люциус. Это не оправдание! Тем меньше он имел право позволить себе такую вольность.

  Акр. Черт возьми! Это правильно. Я начинаю сердиться, сэр Люциус! Я начинаю горячиться! Клянусь клинками и эфесами, я вижу, что человек может быть храбрецом и даже не подозревать этого. Но надо как-нибудь устроить, чтобы право было на моей стороне.

  Сэр Люциус. К черту право, когда затронута ваша честь. Как вы думаете, Ахилл или Александр Македонский спрашивали когда-нибудь, на чьей стороне право? Нет, клянусь честью! Они просто выхватывали свой меч, а ленивым трусам предоставляли доказывать, на чьей стороне справедливость!

 &