Шекспир Вильям - Царствование Эдварда Iii

вою душу, а она убьетъ меня!

   Король Эдвардъ. Развѣ ты не поклялась отдать мнѣ все, чего-бы я не пожелалъ?

   Графиня Сольсбюри. Да, государь, но съ однимъ услов³емъ: - что бы вы просили только того, чѣмъ я могу располагать.

   Король Эдвардъ. Я только и прошу того, что ты можешь мнѣ дать. Я прошу одной твоей любви, а взамѣнъ ея отдамъ тебѣ всю, всю сокровищницу своей безпредѣльной любви.

   Графиня Сольсбюри. Если-бы, высокочтимый государь, ваши уста не были священны, онѣ осквернили бы самое слово "любовь". Той любви, которую вы мнѣ предлагаете, дать мнѣ вы не можете, потому что она всецѣло принадлежитъ царственной подругѣ цезаря. Той любви, о которой вы молите меня, получить вамъ нельзя, потому что Сара Сольсбюри отдаться не въ состоян³и никому, кромѣ своего мужа. Тотъ, кто передѣлаетъ или поддѣлаетъ подпись и печать вашего величества, подлежитъ смертной казни. Неужто священная ваша особа захочетъ оказаться виновною передъ Царемъ небесъ, поддѣлавъ Его изображен³е на недоброкачественномъ запрещенномъ металлѣ, совершивъ такую поддѣлку, вопреки своей присягѣ въ вѣрноподданничествѣ? Преступая святой законъ брака, вы оскорбляете велич³е несравненно болѣе могущественное, чѣмъ ваше. Короли появились на свѣтъ много позже, чѣмъ мужья. За вашимъ праотцемъ Адамомъ, властелиномъ всего м³ра, Господь призналъ имя мужа, но не титулъ короля. Если нарушен³я вашихъ законовъ, хотя они и не подписаны собственною рукою вашего величества, влекутъ за собою тяжелую кару, какъ-же велико преступлен³е, нарушающее законы священные, обнародованные устами самого Создателя и скрѣпленные собственною Его десницею? Я убѣждена, что мой высокочтимый государь изъ чувства привязанности къ моему супругу, въ самое это время подвергающему себя опасностямъ на полѣ битвы, только желаетъ испытать жену графа Сольсбюри, дабы узнать, способна-ли она выслушивать легкомысленныя рѣчи, внимать которымъ ей не слѣдуетъ?.. Мнѣ кажется, что, оставаясь здѣсь долѣе, я совершу проступокъ, поэтому удаляюсь теперь отъ самого проступка, а не отъ своего короля (Уходитъ).

   Король Эдвардъ. Слова-ли ея придаютъ божественную прелесть ея красотѣ или самыя эти слова только кротк³е проповѣдники ея красоты?.. Такъ-же, какъ вѣтеръ, вздувая паруса, дѣлаетъ ихъ болѣе красивыми или сами паруса, вздуваясь, придаютъ красоту невидимому вѣтру, слова-ли придаютъ особую прелесть ея красотѣ или ея красота - особую прелесть ея словамъ? О, зачѣмъ, вмѣсто того, чтобы быть завистливымъ и переполненнымъ злобы паукомъ, превращающимъ въ смертельный ядъ всякую мерзость, которую онъ высасываетъ, я не алчущая меда пчела, имѣющая возможность извлекать изъ каждаго цвѣтка лучъ цѣломудр³я. Ея непреклонная честность настолько-же сурова, насколько плѣнительна ея красота: она сама слишкомъ строг³й часовой, охраняющ³й такую чудную крѣпость, какъ она сама. О, зачѣмъ она для меня не тотъ воздухъ, которымъ я дышу?!.. Но что я говорю? - Она именно и есть тотъ воздухъ!.. Когда я стремлюсь обнять ее, вотъ какъ теперь, я сжимаю въ рукахъ только самого себя. Однако, я во чтобы то ни стало долженъ обладать ею, потому что ни укоры совѣсти, ни разсудокъ не въ силахъ разсѣять моей безумной любви! (Входитъ Уорикъ). Вотъ ея отецъ. Постараюсь воздѣйствовать на него, чтобы онъ сталъ подъ мое знамя въ этой любовной войнѣ.

   Уорикъ. Чему приписать, что государь мой такъ печаленъ? Простите меня, ваше величество, если я рѣшусь спросить о причинѣ такого унын³я, дабы моя долголѣтняя опытность помогла мнѣ разсѣять ее настолько, чтобы она, государь, не тяготила васъ болѣе собою.

   Король Эдвардъ. Ты самъ по собственному своему побужден³ю предложилъ мнѣ услугу, о которой я только-что собирался тебя просить. Но, о м³ръ, велик³й вскормитель лести, зачѣмъ словамъ, слетающимъ съ человѣческихъ губъ, придаешь ты золотое значен³е, а ихъ поступкамъ тяжесть свинцовой гири, такъ что ихъ дѣян³я никогда не соотвѣтствуютъ ихъ обѣщан³ямъ. О, зачѣмъ человѣкъ такъ неуважительно относится къ словамъ своихъ болтливыхъ устъ, когда эти лживыя слова не запечатлѣны въ самомъ его сердцѣ?

   Уорикъ. Да избавятъ меня преклонные мои годы отъ необходимости давать тебѣ свинецъ тамъ, гдѣ я обязанъ платить тебѣ чистымъ золотомъ! Преклонные года скорѣе циники, чѣмъ льстецы. Повторяю: - если бы я могъ узнать причину твоего унын³я и тѣмъ способствовать его ослаблен³ю, я собственнымъ страдан³емъ, государь, попытался бы облегчить твои страдан³я.

   Король Эдвардъ. Все это не болѣе, какъ обыденныя предложен³я лживыхъ людей, сулящихъ много, но остающихся при однихъ обѣщан³яхъ. Ты, напримѣръ, не прочь теперь поклясться въ томъ, что ты обѣщаешь. Узнавъ, однако, настоящую причину моей тоски, ты, разумѣется, возьмешь назадъ свое неосторожное слово, исторгнутое у тебя моимъ страдан³емъ, и оставишь меня совсѣмъ безпомощнымъ.

   Уорикъ. Нѣтъ, клянусь небомъ, этого не будетъ, даже если-бы вы, ваше величество, приказали мнѣ броситься на собственный мечъ и умереть!

   Король Эдвардъ. Предположимъ, что принести мнѣ желанное облегчен³е можетъ только гибель, окончательное разрушен³е твоей чести?

   Уорикъ. Если-бы одно это разрушен³е могло васъ осчастливить, я привѣтствовалъ-бы его, какъ личное счаст³е!

   Король Эдвардъ. И ты убѣжденъ, что не отречешься отъ этого обѣта?

   Уорикъ. Зачѣмъ-же отрекаться? Если-бы я даже и могъ, то не захотѣлъ-бы.

   Король Эдвардъ. Однако, если ты все-таки отречешься, что я буду въ правѣ тебѣ сказать?

   Уорикъ. Все, что можетъ сказать государь гнусному клятвопреступнику, нарушившему святыню обѣта.

   Король Эдвардъ. А что скажешь ты самъ человѣку, нарушившему клятву?

   Уорикъ. Что онъ клятвопреступникъ передъ Богомъ и передъ человѣкомъ, что онъ Тѣмъ и другимъ долженъ быть, отлученъ отъ церкви.

   Король Эдвардъ. А какое имя надлежитъ дать такому дѣян³ю, которое подстрекаетъ нарушить священный обѣтъ?

   Уорикъ. Назван³е дѣян³я дьявольскаго, но нечеловѣческаго.

   Король Эдвардъ. Вотъ эту-то обязанность дьявола тебѣ придется исполнить, ради меня, или нарушить обѣтъ и вмѣстѣ съ тѣмъ порвать всѣ существующ³я межъ нами связи любви и долга. Поэтому, Уорикъ, если ты хочешь оставаться самимъ собою, будь полнымъ властелиномъ своему слову и данному обѣту. Отправься къ дочери и отъ моего имени склони ее, убѣди, прикажи ей, наконецъ, ну, словомъ, какимъ-бы то ни было образомъ уговори ее сдѣлаться моею любовницею, предметомъ тайной моей страсти. Я не останусь выслушивать твои возражен³я. Пусть твой обѣтъ заставитъ ее поступиться ея обѣтомъ, или я не перенесу отказа и умру (Уходитъ).

   Уорикъ. О, сумасбродствующ³й король, какую отвратительную обязанность возлагаешь ты на меня! Итакъ, я вынужденъ рѣшиться нанесть жестокое оскорблен³е самому себѣ, потому что онъ вынудилъ меня поклясться именемъ Бога, что я заставлю нарушить обѣтъ, тоже данный во имя Бога. Развѣ это не все равно, что поклясться вотъ этою правою своею рукою отсѣчь самую эту руку? Нѣтъ, лучше осквернить капище, чѣмъ разрушить его совершенно. Однако, я не сдѣлаю ни того, ни другого: - сдержу данный обѣтъ и отрекусь передъ дочерью отъ всѣхъ добродѣтелей, как³я проповѣдовалъ ей до сихъ поръ. Внушу ей, что ей слѣдуетъ забыть своего мужа, графа Сольсбюри если память мѣшаетъ ей броситься въ объят³я короля. Скажу ей также, что нарушить обѣтъ не трудно, но труднѣе получить за это прощен³е. Скажу ей, что если любовь и есть добродѣтель, но тѣмъ не менѣе истинная любовь не можетъ быть настолько добродѣтельною, чтобы любить всѣхъ. Скажу ей также, что велич³е короля настолько внушаетъ уважен³я, что никакой позоръ ему не страшенъ, но что онъ даже всѣмъ своимъ королевствомъ не искупитъ такого проступка. Скажу ей, наконецъ, что обязанность хоть и повелѣваетъ мнѣ убѣждать ее нарушить вѣрность мужу, но что честь не должна допустить ее дать на это соглас³е (Входитъ графиня Сольсбюри). Вотъ идетъ она. Едва-ли когда-нибудь на долю отца выпадало такое гнусное поручен³е относительно своего ребенка.

   Графиня Сольсбюри. Я искала васъ, отецъ мой и повелитель. Моя мать и лорды королевства прибѣгаютъ къ вамъ съ просьбой, чтобы вы всѣми силами постарались разсѣять печаль государя.

   Уорикъ (Про себя). Какъ-же приступить мнѣ къ исполнен³ю гнуснаго поручен³я? Обратиться къ ней со словами: - "Дитя мое!" - не могу, потому что какой-же отецъ даже и въ такомъ положен³и рѣшится совращать съ пути собственную свою дочь? Или не начать-ли такъ: - "Жена Сольсбюри!" - но - нѣтъ! Онъ мнѣ другъ, и гдѣ-же найдется такой другъ, который рѣшился бы нанести дружбѣ такой тяжелый изъянъ? Не могу я назвать ее ни своею дочерью, ни женою моего друга (Графинѣ). Я не то, чѣмъ ты меня считаешь; я не лордъ Уорикъ, а только холопъ со двора преисподней, принудивш³й себя явиться въ образѣ Уорика, чтобы передать тебѣ послан³е отъ короля. Могуч³й король Англ³и сходитъ по тебѣ съ ума. Ему, имѣющему власть лишить тебя жизни, дана власть лишить тебя и чести, поэтому согласись скорѣе прозакладыватъ честь, чѣмъ жизнь. Честь мы проигрываемъ нерѣдко, однако, и возвращаемъ ее себѣ обратнымъ выигрышемъ; но жизни, разъ мы ея лишены, намъ никогда уже не возвратить. Солнце, изсушающее сѣно, питаетъ траву; король, желающ³й унизить твою честь, возвеличитъ тебя. Стихотворцы увѣряютъ, будто копье великаго Ахиллеса исцѣляло раны, наносимыя этимъ копьемъ. Нравоучен³е получается изъ этого слѣдующее: - сильные м³ра могутъ исправлять причиненное ими зло. Имѣя дѣло съ могучими противниками, левъ даетъ полную волю своимъ кровожаднымъ челюстямъ; въ его кровавомъ пиру есть велич³е, есть доблесть, но царь звѣрей щадитъ жалк³й, рабск³й страхъ, трепетно пресмыкающ³йся у его ногъ. Король прикроетъ твой позоръ яркимъ с³ян³емъ своего велич³я, и тѣ, кому вздумается взглянуть на него, чтобы изъ-за него увидать тебя, будутъ ослѣплены, словно они взглянули на солнце. Можетъ-ли одна капля яда отравить цѣлое море, когда могуч³я бездны этого моря умѣютъ переваривать самое зловредное и заставлять его терять свою губительную силу? Великое имя смягчитъ твой проступокъ и придастъ кубку позора самый сладк³й, самый чарующ³й вкусъ. Помимо этого, какой-же позоръ совершить дѣян³е, отъ котораго нельзя избавиться иначе, какъ покрывъ себя позоромъ? Теперь я, украсивъ грѣхъ добродѣтельными внушен³ями, жду твоего отвѣта на просьбу короля.

   Графиня Сольсбюри. О, какое жестокое, безчеловѣчноѳ преслѣдован³е! Горе мнѣ, несчастной! Едва успѣвъ избавиться отъ грозныхъ бѣдъ со стороны враговъ, я подвергаюсь еще вдесятеро худшимъ опасностямъ со стороны друзей! Неужто у короля не было иныхъ средствъ восторжествовать надъ моею жизнью, какъ прибѣгать къ содѣйств³ю того, кто былъ источникомъ этой жизни, принуждая отца браться за самое гнусное, самое позорное пособничество! Не удивительно, что вѣтви дерева окажутся зараженными отравой, если зараженъ самъ корень. Неудивительно,что зараженный проказою ребенокъ умираетъ, когда сосцы матери сами распространяютъ заразу. Если такъ, давайте пороку полную волю поступать, какъ ему угодно, и, ослабивъ поводья, сдерживающ³е молодость, предоставьте ей полную свободу! Вычеркните, если такъ, суровыя предписан³я закона; уничтожьте всяк³я мѣры, карающ³я позоромъ за позоръ и требующ³я наказан³я за проступки. Нѣтъ, я скорѣе соглашусь умереть, чѣмъ сдѣлаться жертвой не въ мѣру буйной похоти короля, сообщницей его безбожной чувственности!

   Уорикъ. А! ты въ данную минуту говоришь именно такъ, какъ я желалъ, чтобы ты говорила, и тѣмъ ставишь меня въ невозможность повторять все сказанное до сихъ поръ. Честная могила болѣе достойна уважен³я, чѣмъ оскверненная спальня короля. Чѣмъ выше стоитъ человѣкъ, тѣмъ болѣе становится замѣтнымъ то хорошее или дурное дѣло, которое онъ предпринимаетъ. Самая ничтожная пылинка, носясь въ лучахъ солнца, пр³обрѣтаетъ большую важность, чѣмъ имѣетъ на самомъ дѣлѣ; чѣмъ прекраснѣе лѣтн³й день, тѣмъ скорѣе заставляетъ онъ разлагаться отвратительную падаль, которую онъ какъ будто-бы цѣлуетъ. Удары, нанесенные могучею сѣкирою, очень глубоки. Проступокъ, совершенный въ священномъ мѣстѣ, становится вдесятеро непростительнѣе. Дурной проступокъ, совершенный властью, - не простая ошибка, а попран³е долга. Одѣнь обезьяну въ парчу, и красота одежды только сдѣлаетъ смѣшнѣе самое животное. Я могъ-бы, дочь моя, еще расширить поле моихъ сопоставлен³й велич³я короля и твоего позора. Ядъ, поднесенный въ золотомъ сосудѣ, кажется еще противнѣе; вспышка молн³и, сверкнувшей въ непроглядномъ мракѣ, заставляетъ ночь казаться еще темнѣе. Лид³я, подвергшаяся разложен³ю, становится хуже самыхъ терн³й, а для доброй славы, клонящейся къ грѣху, позоръ принимаетъ втрое больш³е размѣры. Я кончаю, осыпая твое сердце моими благословен³ями; пусть эти благословен³я превратятся въ проклят³я въ тотъ день, когда ты свое лучезарное с³ян³е славы промѣняешь на позоръ поруганнаго супружескаго ложа! (Уходитъ).

   Графиня Сольсбюри. Я слѣдую за тобою! если-бы въ моей душѣ явилось такое поползновен³е, пусть тѣло мое увлечетъ и душу въ предѣлы вѣчной погибели! (Уходитъ).

  

   Дэрби. Душевно радъ встрѣчѣ съ вами, трижды благородный Одли. Какъ поживаютъ и государь, и его лорды?

   Одли. Я уже цѣлыхъ двѣ недѣли не видалъ его величества, то-есть, съ тѣхъ поръ, какъ онъ отправилъ меня вербовать войска, что я и исполнилъ согласно данному мнѣ приказан³ю, а теперь привелъ своихъ людей сюда и выстроилъ ихъ въ боевомъ порядкѣ, чтобы показать ихъ королю. Скажите, лордъ Дэрби,что слышно новаго объ императорѣ?

   Дэрби. Лучшихъ вѣстей нельзя и желать: императоръ обѣщаетъ государю дружескую свою помощь и назначаетъ нашего короля главнымъ намѣстникомъ всѣхъ подвластныхъ ему безчисленныхъ и обширныхъ владѣн³й. Затѣмъ, мы не замедлимъ выступить въ походъ противъ широкихъ границъ Франц³и.

   Одли.Что же говоритъ на это его величество? Разумѣется, при такихъ извѣст³яхъ чуть не прыгаетъ отъ радости?

   Дэрби. Я еще не нашелъ времени развѣдать, радъ-ли король или не радъ? Онъ цѣлое утро сидитъ, запершись у себя въ комнатѣ, чѣмъ-то недовольный, но чѣмъ именно? - я не знаю; однако, слышалъ самъ, какъ онъ отдавалъ приказан³е, чтобы его никто не тревожилъ до обѣденнаго времени. Графиня Сольсбюри, отецъ ея Уорикъ, Артуа и друг³е ходятъ съ нахмуренными бровями.

   Одли. Изъ этого ясно, что не все здѣсь благополучно (За сценой трубятъ).

   Дэрби. Трубы гремятъ; это означаетъ, что король выходитъ изъ своей комнаты.

  

  

   Одли. Вотъ и его величество.

   Дэрви. Желаю исполнен³я всѣхъ царственныхъ желан³й моего государя.

   Король Эдвардъ. Хорошо, если-бы ты оказался волшебникомъ и могъ ихъ исполнить.

   Дэрви.Императоръ шлетъ вамъ свой привѣтъ (Передаетъ письмо).

   Король Эдвардъ (Про себя). Жаль, что привѣтъ шлетъ онъ, а не графиня.

   Дэрви. Всѣ желан³я вашего величества будутъ исполнены.

   Король Эдвардъ (Про себя). Лжешь! она ихъ не исполнитъ, хотя я безмѣрно былъ-бы счастливъ, если-бы она исполнила.

   Одли. Онъ всю свою любовь, всѣ свои силы повергаетъ къ стопамъ моего короля и повелителя.

   Король Эдвардъ (Про себя). Ты предлагаешь мнѣ любовь императора, но не ея, а для меня это ничто! (Громко) Как³я вѣсти привезъ ты, Одли?

   Одли. Согласно вашему приказан³ю, государь, я навербовалъ и конныхъ, и пѣшихъ воиновъ, затѣмъ, привелъ ихъ сюда.

   Король Эдвардъ. Если такъ, пусть и конные, и пѣш³е, согласно моему приказан³ю, отмѣняющему прежнее, тотчасъ-же отправятся отсюда снова по домамъ. Дэрби, я при твоей помощи скоро познакомлюсь съ отвѣтомъ графини.

   Дэрби. Графини, государь?

   Король Эдвардъ. Императора, хотѣлъ я сказать.Оставьте меня въ покоѣ.

   Одли. Что у него на умѣ?

   Дэрби. Предоставимъ его самому себѣ (Уходитъ вмѣстѣ съ Одли).

   Король Эдвардъ. Языкъ говоритъ отъ избытка любви, переполняющей сердце! Сейчасъ, вмѣсто имени императора, я произнесъ имя графини. Отчего бы и не произнесть? Развѣ она не верховная моя повелительница, а я относительно ея развѣ не колѣнопреклоненный рабъ, читающ³й въ ея глазахъ желан³я ея и нежелан³я? (Входитъ Людовикь) Говори, что велитъ высокомѣрная Клеопатра передать сегодня цезарю?

   Людовикъ. Она говоритъ, что ранѣе наступлен³я вечера дастъ рѣшительный отвѣтъ вашему величеству (За сценой гремятъ барабаны).

   Король Эдвардъ. Что это за барабанный громъ, спугнувш³й живущаго въ моемъ сердцѣ нѣжнаго купидона? Бѣдная баранья шкура! Какъ бьющ³й по ней заставляетъ ее громко ревѣть! Ступай, вели замолчать этимъ громогласнымъ шкурамъ, пока онѣ не научатся ворковать самые нѣжные стихи на ухо небесной нимфы. Тогда я заставлю ихъ замѣнять мнѣ писчую бумагу и тѣмъ превращу ихъ въ вѣстниковъ любви или въ посредниковъ между богиней и могущественнымъ государемъ. Ступай, скажи солдатамъ, чтобы они научились играть на лютнѣ или повѣсились на перевязяхъ своихъ барабановъ. Въ данную минуту мы считаемъ неприличнымъ нарушать покой небесъ нескладицею звуковъ. Ступай! (Людовикъ уходитъ). Для той борьбы, которую я веду теперь, мнѣ не нужно никакого оруж³я, кромѣ моего собственнаго; я сойдусь лицомъ къ лицу съ моимъ противникомъ и стану отвѣчать на залпы моего врага стонами страсти. Мои взгляды замѣнятъ мнѣ стрѣлы, а мои вздохи будутъ чѣмъ-то въ родѣ попутнаго вѣтра, уносящаго въ своемъ вихрѣ самые трогательные мои боевые снаряды. Но увы! она вооружила противъ меня солнце, потому что это солнце - она сама. Теперь я понимаю, почему стихотворцы изображаютъ воителя-купидона слѣпымъ. У любви только до тѣхъ поръ есть сила удерживать насъ на надлежащемъ пути, пока с³ян³е любимаго существа не ослѣпитъ насъ окончательно избыткомъ своего яркаго блеска (Входитъ Людовикъ). Ну, что-же?

   Людовикъ. Государь, смутивш³й васъ бой барабановъ только возвѣщаетъ прибыт³е вашего трижды доблестнаго сына.

  

  

   Король Эдвардъ (Про себя). Да, я вижу моего юношу сына. Образъ его матери запечатлѣлся на его лицѣ, а онъ заставитъ сдерживаться заблудшее и слишкомъ пылкое чувство моей души. Видъ его журитъ мое сердце за увлечен³е и мои глаза, за ихъ непомѣрную алчность. Имъ и безъ того есть чѣмъ любоваться: а между тѣмъ они ищутъ полнаго наслажден³я совсѣмъ не тамъ, гдѣ имъ слѣдуетъ. Воръ не умѣющ³й довольствоваться своею бѣдностью, достоинъ всякаго презрѣн³я (Сыну). Что скажешь, мое дитя?

   Принцъ Уэльсск³й. Дражайш³й мой отецъ и повелитель! для похода во Франц³ю я собралъ подъ свои знамена весь едва распускающ³йся цвѣтъ англ³йской знати, и вотъ мы явились сюда, чтобы выслушать дальнѣйш³я приказан³я вашего величества.

   Король Эдвардъ (Про себя). Въ его чертахъ мнѣ все видятся черты его матери. Его глаза - глаза ея! Они своимъ пытливымъ взглядомъ заставляютъ меня краснѣть, такъ. какъ проступки мои ясны до очевидности. Сладостраст³е - огонь, и у одержимыхъ имъ людей это внутреннее пламя пробивается наружу, даже свѣтитъ сквозь свою внѣшнюю оболочку. Прочь отъ меня мягк³я, нѣжныя, какъ шелкъ, побужден³я измѣнчивой чувственности! Неужто я свою прекрасную Британ³ю, съ ея широко раскинувшимися границами, промѣняю на прихоть и не съумѣю справиться съ узкими желан³ями личнаго моего я?.. Пусть мнѣ подадутъ доспѣхи изъ несокрушимой стали, и я восторжествую надъ всѣми королями вселенной!.. Неужто я самъ отдамъ себя въ рабство и соглашусь явиться союзникомъ моего врага? Нѣтъ, быть этого не должно! (Сыну). Ну, мальчикъ мой, или сюда! Ближе! Теперь ужъ скоро вѣтеръ Франц³и будетъ развѣвать наши знамена.

   Людовикъ (Отходитъ отъ двери и тихо говоритъ королю). Государь, графиня, весело улыбаясь, желаетъ получить доступъ къ вашему величеству.

   Король Эдвардъ (Про себя). Ну, такъ и есть! Она одною своею улыбкою спасла отъ заполонен³я всю Франц³ю и обезпечила свободу и ея короля, и ея дофина, и ея знати! (Громко принцу). Оставь меня, Нэдъ; ступай, пируй съ пр³ятелями (Принцъ уходитъ; король говоритъ про себя). Твоя мать смугла, а ты своимъ похожимъ на нее лицомъ только напоминаешь мнѣ, какъ она некрасива (Людовмку). Иди, подай руку графинѣ и пригласи ее сюда. Пусть она разгонитъ скопивш³яся надо мною зимн³я тучи, такъ-какъ она разомъ придаетъ красоту и небу, и землѣ (Людовикъ уходитъ). Конечно, болѣе преступно изводить и убивать бѣдныхъ людей, чѣмъ наслаждаться на ложѣ запретнаго блаженства, служащаго совокупностью проявлен³й счаст³я съ минуты появлен³я на свѣтъ Адама и до только-что истекшаго мгновен³я (Людовикъ возвращается; съ нимъ Графиня). Ступай, Людовикъ, погрузи свою руку въ мой кошелекъ, играй, дари, трать деньги, какъ знаешь, сори ими, дѣлай что хочешь, но только оставь меня на время наединѣ съ нею; удались отсюда (Людовикъ уходитъ). А, вотъ теперь ты моя соучастница въ игрѣ! Ты, наконецъ, явилась, чтобы отвѣтить мнѣ божественнымъ словомъ "да" и тѣмъ дать соглас³е на то, чего требуетъ отъ тебя моя любовь!

   Графиня Сольсбюри. Отецъ приказалъ мнѣ придти, но не далъ своего благословен³я...

   Король Эдвардъ. На то,чтобы сдаться мнѣ?

   Графиня Сольсбюри. Да, государь. Онъ только приказалъ воздать вамъ должное.

   Король Эдвардъ. А это должное, безцѣнная моя прелесть, должно быть равнымъ моимъ правамъ на тебя, на твою любовь.

   Графиня Сольсбюри. То-есть отплатой зломъ за зло, ненавистью за ненависть? Когда я вижу, что вы, ваше величество, продолжаете склоняться все въ туже сторону, не обращая ни малѣйшаго вниман³я ни на мои отказы, ни на любовь мою къ мужу, ни на мое уважен³е къ вашему сану, да, если ни одинъ изъ моихъ доводовъ не въ силахъ обуздать вашихъ неудержимыхъ стремлен³й, я свое несоглас³е подчиняю вашей волѣ, и желан³е ваше будетъ также и моимъ, но только съ тѣмъ услов³емъ,что вы устраните всѣ препятств³я, существующ³я между вашею любовью и мною.

   Коро³ь Эдвардъ. Назовите, прелестная графиня, назовите эти препятств³я, и, - клянусь! - я устраню ихъ всѣ, сколько-бы ихъ ни было.

   Графиня Сольсбюри. Мнѣ, повелитель мой, хотѣлось-бы вычеркнуть нѣсколько жизней, стоящихъ между вами и мною.

   Король Эдвардъ. Чьи это жизни, графиня?

   Графиня Сольсбюри. Трижды любимый мною государь, пока и ваша законная жена - королева, и графъ Сольсбюри, законный мой супругъ, существуютъ, они одни имѣютъ право на нашу любовь; отъ этой любви насъ можетъ освободить только ихъ смерть.

   Король Эдвардъ. Твои требован³я идутъ въ разрѣзъ съ нашими законами.

   Графиня Сольсбюри. Какъ и ваше желан³е. Если законъ запрещаетъ вамъ исполнить одно, онъ-же повелѣваетъ вамъ отказаться и отъ другого. Не могу, не стану вѣрить любви, въ которой вы мнѣ клянетесь, пока вы не исполните того, въ чемъ поклялись.

   Король Эдвардъ. Довольно! Твой мужъ и королева умрутъ! Ты болѣе прекрасна, чѣмъ Геро, а безбородый Леандръ не такъ могучъ, какъ я. Переплывая проливъ, онъ совершилъ не особенно трудный подвигъ, но я, чтобы достигнуть Сестоса, гдѣ живетъ моя Геро, переплыву черезъ Геллеспонтъ крови.

   Графиня Сольсбюри. Нѣтъ, вы готовы сдѣлать даже болѣе: - тотъ потокъ, черезъ который вы намѣрены переплыть, создадите вы сами, наполнивъ его кровью тѣхъ, чье существован³е служитъ помѣхой для нашей взаимной любви: - кровью моего мужа и вашей жены.

   Король Эдвардъ. Твоя красота дѣлаетъ ихъ самихъ виновными въ ихъ смерти и служитъ явнымъ доказательствомъ, что они достойны казни. На этомъ-то основан³и, я, верховный ихъ судья, произношу имъ смертный приговоръ.

   Графиня Сольсбюри. О, вѣроломная красота! О, еще болѣе несправедливый судья! Когда, по окончан³и земного быт³я, обоихъ насъ потребуютъ къ отвѣту въ необъятный, звѣздный чертогъ, находящ³йся надъ нашею головою, какъ страшно придется намъ трепетать за нашъ проступокъ!

   Король Эдвардъ. Что-же скажетъ наша красавица - любовь? Рѣшилась она на что-нибудь?

   Графиня Сольсбюри. Рѣшилась покончить все, поэтому и говорю вотъ что: - Велик³й государь, сдержи только свое слово, и я твоя! Теперь оставайся тамъ, гдѣ ты есть, а я отойду на нѣсколько шаговъ, чтобы показать, какъ я брошусь къ тебѣ въ объят³я! (Сначала отходитъ отъ него, потомъ быстро идетъ къ нему обратно и показываетъ ему два кинжала).Вотъ у меня въ рукахъ мои свадебные ножи; возьми одинъ изъ нихъ и убей имъ свою жену-королеву или укажи мнѣ то мѣсто, гдѣ она находится. Другимъ я отправлю на тотъ свѣтъ человѣка, котораго любила, и любовь къ которому теперь глубоко спитъ въ моемъ сердцѣ. Полюбить тебя я соглашусь только тогда, когда не станетъ ихъ обоихъ. Ни съ мѣста, король сластолюбецъ! Не смѣй мнѣ мѣшать! Мое намѣрен³е покончить съ собою окажется проворнѣе, чѣмъ твое желан³е спасти меня! Если ты сдѣлаешь хоть одинъ шагъ, я убью себя! Поэтому стой смирно и выслушай, что я представлю тебѣ на выборъ: - прекрати свое въ высшей степени безбожное преслѣдован³е и никогда болѣе не обращайся ко мнѣ ни съ какими просьбами, иначе (падая на колѣни) клянусь небомъ, остр³е этого ножа запятнается кровью сердца той, чью честь ты хотѣлъ запятнать, моею цѣломудренною кровью! Клянись, Эдвардъ, клянись! или я нанесу себѣ смертельный ударъ и умру здѣсь-же у тебя на глазахъ!

   Король Эдвардъ. Клянусь тебѣ именемъ той самой верховнѣйшей власти, которая посылаетъ мнѣ теперь силу стыдиться самого себя, что я никогда не раскрою устъ для того, чтобы хоть однимъ словомъ возобновить тѣ мольбы, которыя могли бы привести меня къ достижен³ю моихъ желан³й! Встань, истинно англ³йская жена! Тобою твой островъ имѣетъ право гордиться болѣе, чѣмъ нѣкогда Римъ гордился своею Лукрец³ею, въ честь которой до сихъ поръ, и при томъ безутѣшно, притупляется столько перьевъ. Встань, и пусть мой проступокъ послужитъ къ возвеличен³ю твоей добродѣтели, и пусть эту добродѣтель грядущ³е вѣка цѣнятъ, какъ сокровище. Я пробудился отъ своего безразсуднаго сна. Уорикъ! сынъ мой Нэдъ! Дэрби! Артуа! Одди! Гдѣ вы, храбрые мои воины? Идите всѣ сюда! (Входитъ принцъ Уэльсск³й въ сопровожден³и лордовъ). Уорикъ, я поручаю тебѣ охрану сѣверныхъ нашихъ владѣн³й. Ты, принцъ Уэльсск³й, и ты, Одли, направьтесь скорѣе къ морю. Пусть часть войска поджидаетъ насъ близь Ньюхэвена, такъ-какъ мы, - вмѣстѣ съ Дэрби и съ д'Артуа - намѣрены направиться черезъ Фландр³ю, чтобы привѣтствовать нашихъ союзниковъ и упрочить себѣ ихъ помощь. Грядущей ночи какъ разъ будетъ достаточно для этого. Какъ нелѣпо было съ моей стороны осаждать неприступную вѣрность, и ранѣе, чѣмъ наступитъ утро, пусть воинственный громъ нашихъ трубъ разбудитъ меня своими мужественными звуками (Всѣ уходятъ).

  

  

   Король ²оаннъ. Пока наши морск³я силы, состоящ³я изъ тысячи парусовъ, будутъ завтракать на морѣ остатками нашего непр³ятеля, мы станемъ ожидать здѣсь извѣст³й о ихъ успѣхѣ. Скажи, герцогъ Лотарингск³й, насколько подготовленъ король Англ³и, насколько велики его военныя силы для приведен³я въ исполнен³е такого отважнаго предпр³ят³я?

   Герцогъ Лотарингск³й. Чтобы не расплываться въ излишнемъ краснорѣч³и, чтобы не смягчать настоящей важности обстоятельствъ, государь, я прямо скажу, что силы, которыми онъ располагаетъ, крайне внушительны. Его подданные въ такомъ громадномъ количествѣ спѣшатъ подъ знамена, что можно подумать, будто они заранѣе убѣждены, что ихъ ожидаетъ полное торжество.

   Король ²оаннъ. До сихъ поръ Англ³я являлась только притономъ недовольныхъ, скопищемъ какихъ-то кровожадныхъ и вѣроломныхъ Катилинъ, какихъ-то расточителей, жаждущихъ только одного: - перемѣны въ управлен³и государствомъ. Неужто возможно, чтобы теперь она вдругъ явилась такою вѣрноподданною?

   Герцогъ Лотарингск³й. Да, всѣ стоятъ за короля Эдварда, кромѣ короля Шотланд³и, давшаго торжественную клятву, - какъ я уже докладывалъ вашему величеству, - что онъ и не подумаетъ вложить свой мечъ въ ножны и прекратить противъ Англ³и военныя дѣйств³я.

   Король ²оаннъ. Вотъ это служитъ намъ болѣе крѣпкимъ якоремъ надежды. Съ другой стороны, слушая эти вѣсти и принимая во вниман³е тѣхъ союзниковъ, которыхъ король Эдвардъ пр³обрѣлъ въ Нидерландахъ среди полупьяныхъ голландцевъ, насыщенныхъ пѣною крѣпкаго пива, вѣчно ищущихъ одного чревоугод³я и тотчасъ-же устраивающихъ попойки всюду, куда-бы они ни появились, мое мужество сильно воспламеняется. Кромѣ того, мы слышимъ, что императоръ не только присоединяется къ Англ³и, но даже дѣлаетъ короля Эдварда намѣстникомъ своей власти. Однако, чѣмъ значительнѣе количество непр³ятельскихъ силъ, тѣмъ славнѣе будетъ побѣда надъ ними. Помимо собственныхъ силъ и у насъ есть друзья. Суровый король Польши и войнолюбивый Датчанинъ, а за ними короли Богем³и и Сицил³и - всѣ состоятъ нашими союзниками и, какъ я надѣюсь, уже направляются съ своими войсками сюда (За сценой гремятъ барабаны). Слышите, гремятъ барабаны, а это возвѣщаетъ намъ, что наши союзники приближаются,

  

  

   Король Богем³и. Король ²оаннъ, властелинъ Франц³и, какъ преданный тебѣ союзникъ, чья сосѣдская помощь такъ необходима тебѣ въ данную минуту, поспѣшаю къ тебѣ со всѣми войсками моей страны.

   Польск³й военачальникъ. И я вмѣстѣ съ грозными для турокъ войсками Москов³и и съ подданными своего государя, сынами гордой Польши, кормилицы неустрашимыхъ витязей, веду къ тебѣ на помощь отважныхъ этихъ людей, готовыхъ сражаться за твое дѣло.

   Король ²оаннъ. Добро пожаловать и ты, король Богем³и, и всѣ друг³е. Такой услуги съ вашей стороны я, конечно, не забуду никогда, какъ не забуду отблагодарить васъ звонкой монетой, которую вы получите изъ моей казны въ изобил³и. Противъ насъ идетъ безмозглый, обуянный гордостью народъ, побѣда надъ которымъ доставитъ вамъ тройную добычу. Теперь и надеждѣ моей на успѣхъ, и радости нѣтъ мѣры: на морѣ мы такъ-же сильны, какъ нѣкогда былъ силенъ Агамемнонъ съ своими судами въ гавани подъ Троей; на сушѣ могущество наше равно развѣ только могуществу Ксеркса, чьи воины, томимые жаждой, осушали цѣлыя рѣки. Иди уподобляющ³й себя Баярду, слѣпой, не въ мѣру возмнивш³й о себѣ Эдвардъ, стремящ³йся завладѣть нашею короной. Ты будешь или поглощенъ волнами, или изрубленъ въ куски, если дерзнешь высадиться на берегъ.

  

  

   Морякъ. Государь! Пока я неподалеку отсюда стоялъ на часахъ, я вдругъ увидалъ, какъ появилась несмѣтная армада кораблей, принадлежащихъ королю Англ³и. Сперва, когда я увидалъ эти корабли только издали, они показались мнѣ лѣсомъ оголенныхъ отъ вѣтвей сосенъ. Однако, по мѣрѣ того, какъ суда приближались, они стали поражать своимъ с³яющимъ, побѣдоноснымъ видомъ, своими развѣвающимися, разноцвѣтными шелковыми флагами, напоминающими усыпанный цвѣтами лугъ, своими красками, прикрывающими обнаженную землю. Движен³е этихъ судовъ, подвигающихся впередъ, словно двурог³й молодой мѣсяцъ, поразительно величаво! Какъ надъ главными, такъ и надъ всѣми другими мачтами развѣваются знамена Англ³и и Франц³и, соединенныя и расположенныя съ величайшимъ искусствомъ. Такъ-то, приводимые въ движен³е игривымъ вѣтромъ и бороздя грудь океана, они направляются прямо на насъ.

   Король ²оаннъ. Неужто они уже дерзаютъ обрывать лепестки у королевской лил³и? Надѣюсь, что, при своемъ приближен³и, непр³ятель найдетъ весь медъ изъ цвѣтка уже высосаннымъ и, подобно пауку, въ состоян³и будетъ извлекать изъ стебля только одинъ смертоносный ядъ. Однако, что-же дѣлаютъ наши суда? Готовы-ли они, словно на крыльяхъ, ринуться на встрѣчу этой стаѣ вороновъ?

   Морякъ. Какъ только до нихъ черезъ развѣдчиковъ дошелъ слухъ о приближен³и англ³йскихъ кораблей, они мгновенно снялись съ якорей и какъ будто, вмѣсто вѣтра, своею яростью вздувая паруса, двинулись впередъ. Такъ летитъ отощалый орелъ, въ надеждѣ добычею заморить свой мучительный голодъ.

   Король ²оаннъ. Вотъ тебѣ, за твои извѣст³я. Вернись на свое мѣсто, и если тебя пощадятъ кровавые удары, да, если послѣ грознаго столкновен³я ты все-таки останешься живъ, приходи опять и сообщи намъ всѣ подробности битвы (Морякь уходитъ). Тѣмъ временемъ намъ, союзники и братья, лучше всего разсѣяться по разнымъ мѣстамъ на тотъ случай, если непр³ятелю удастся высадиться на нашъ берегъ. Во-первыхъ, вы, государь, съ своимъ богемскимъ войскомъ займите низменность. Ты, герцогъ Нормандск³й, старш³й нашъ сынъ, пробравшись окольнымъ путемъ, займешь, при поддержкѣ войскъ Москов³и, возвышенности, а мы на среднемъ пространствѣ, между обоими вами вмѣстѣ, съ младшимъ нашимъ сыномъ останемся здѣсь. Итакъ, господа, впередъ! Исполните свято принятую на себя обязанность и не забывайте, что вы стоите за Франц³ю, за великую и прекрасную Франц³ю! (Принцъ Карлъ, герцогъ Лотарингск³й, король Богемск³й и войска уходятъ). Ну, а теперь, Филиппъ, скажи, что думаешь ты о вызовѣ, брошенномъ намъ Англ³ей?

   Филиппъ. Скажу, государь, что каковы бы ни были притязан³я Эдварда, какъ-бы ни были безспорны его родовыя права на англ³йск³й престолъ, корона Франц³и у васъ въ рукахъ, а это важнѣе всякихъ правъ. Какъ-бы то ни было, ранѣе, чѣмъ непр³ятель восторжествуетъ, я клянусь или пролить до послѣдней капли свою чистѣйшую кровь, или прогнать обратно домой всѣ полчища бродячихъ этихъ выскочекъ.

   Король ²оаннъ. Хорошо сказано, юный мой Филиппъ! Вели подать хлѣба и вина, чтобы мы, подкрѣпивъ желудки пищею, могли смѣлѣе взглянуть въ лицо непр³ятелю (Вносятъ столъ, уставленный яствами и кубками; король и его сынъ садятся къ столу; вдали пальба). Теперь ожесточенный бой на морѣ, вѣроятно, уже начался. Сражайтесь, французы, сражайтесь, какъ медвѣдицы, защищающ³я дѣтенышей въ своихъ берлогахъ! Направь, о сердитая Немезида, свой руль такъ, чтобы Англ³йск³й флотъ былъ разсѣянъ или совсѣмъ пошелъ ко дну подъ бѣшенный грохотъ французскихъ выстрѣловъ! (За сценой опятъ залпы изъ оруд³й).

   Филиппъ. Отецъ, эти отзвуч³я пушечныхъ ударовъ лучше всякой музыки приправляютъ мой обѣдъ.

   Король ²оаннъ. Теперь, мой юноша, ты самъ слышишь громъ, вызываемый борьбою между двумя государствами. Ни головокружительныя сотрясен³я земли, когда она примется дрожать, ни изступленныя столкновен³я стих³й въ небесахъ, производящ³я молн³и, не такъ грозны, не такъ ужасны, какъ столкновен³я между королями, когда они рѣшатся проявить наружу злобу, накипѣвшую у нихъ въ сердцахъ (Трубятъ отступлен³е). Вотъ гремятъ отступлен³е; значить одна сторона побѣждена. Неужто побѣждены французы? О, добрая Фортуна, повернись къ намъ лицомъ и при этомъ поворотѣ измѣни направлен³е вѣтра и движен³е судовъ такъ, чтобы при помощи покровительствующихъ намъ небесъ побѣда досталась нашимъ судамъ, а непр³ятельск³я суда обратились въ бѣгство (Морякъ возвращается). Мою душу томитъ мучительное предчувств³е. Говори, морякъ! Своимъ блѣднымъ лицомъ, какъ бы служащимъ зеркаломъ, въ которомъ отражается смерть, ты наводишь ужасъ! Говори-же, за кѣмъ осталась честь побѣды? Умоляю тебя, если у тебя на это хватитъ столько духа, говори скорѣе, не скрывай, что мы побѣждены.

   Морякъ. Сейчасъ отвѣчу, государь. Торжество осталось не за Франц³ей: самохвалъ Эдвардъ празднуетъ полную побѣду. Послѣ того, какъ я сообщилъ вашему величеству то, что слѣдовало, желѣзно-грудые корабли непр³ятеля, какъ и наши полные отваги, надежды и трепетнаго ожидан³я, поспѣшили встрѣтиться лицомъ къ лицу и, наконецъ, сцѣпились. Англ³йск³й адмиралъ встрѣтилъ нашего страшнымъ залпомъ, и оба они съ бѣшенною яростью сразились, словно огненные драконы. Когда оба корабля сошлись лицомъ къ лицу, изъ ихъ дымящихся нѣдръ посыпались тысячи безпощадныхъ вѣстниковъ смерти. Тогда день началъ превращаться въ непроглядную ночь и глубок³й мракъ сталъ окутывать какъ живыхъ людей, такъ и тѣхъ, чье существован³е было прервано только-что передъ тѣмъ. Другъ не имѣлъ времени проститься съ другомъ, а если даже и имѣлъ, то ужасающ³й шумъ былъ до того силенъ, что каждый казался другому глухимъ и нѣмымъ. Море становилось багровымъ; воды его жадно поглощали потоки крови, лившейся изъ ранъ, и пѣнящ³яся волны быстро проникали во внутрь судовъ сквозь щели, произведенныя ядрами въ доскахъ корабля. Здѣсь плыла голова, отдѣленная отъ туловища; тамъ качались на зыбкихъ волнахъ оторванныя руки и ноги; такъ лѣтомъ налетѣвш³й вихрь подхватываетъ съ земли пыль и развѣваетъ ее въ воздухѣ. Далѣе вы могли-бы увидать, какъ сокрушаемые корабли, шатаясь, погружались въ бездонную пропасть, пока величавыя и гордыя вершины ихъ мачтъ совсѣмъ не исчезали изъ вида. Какъ для нападен³я, такъ и для обороны было пущено въ ходъ все; тогда на лицахъ стали живо отражаться чувства доблести и страха, смѣлой рѣшимости и трусости; становилось яснымъ, что одни сражаются ради славы, а друг³е только по крайней необходимости. "Несравненный", этотъ отважный корабль, дѣлалъ чудеса такъ-же, какъ и "Черная Змѣя" изъ Булони - это быстрокрылое судно, другого подобнаго которому, казалось, не было въ м³рѣ. Но все это напрасно: вѣтеръ и волны передались на сторону непр³ятеля, такъ что мы вынуждены были отступить и тѣмъ дали ему возможность высадиться на твердую землю, чѣмъ онъ и воспользовался. На томъ и конецъ моему разсказу. Все, чего безвременно лишились мы, англичане уже успѣли обратить въ свою пользу (Уходитъ).

   Король ²оаннъ. Если такъ, намъ ничего болѣе не остается, какъ только съ возможной скоростью собрать въ одно войско наши разрозненныя силы и вступить съ непр³ятелемъ въ бой ранѣе, чѣмъ онъ успѣетъ зайти слишкомъ далеко. Идемъ, любезный Филиппъ, идемъ скорѣе отсюда! слова этого моряка нанесли глубокую рану сердцу твоего отца.

  

   1-й французъ (Входя). Пр³ятная встрѣча, господа! Какъ поживаете? Что скажете новаго? Зачѣмъ у васъ при себѣ вся эта поклажа? Казалось-бы, что сегодня не такой день, чтобы перебираться на другое мѣсто жительства, а между тѣмъ при васъ всѣ ваши пожитки.

   2-й французъ. Не такой день! Какъ бы не пришлось перебраться куда-нибудь подалѣе и при томъ на вѣки! Развѣ до васъ не дошелъ слухъ, о которомъ говорятъ всѣ?

   1-й французъ. Какой слухъ?

   2-й французъ. А такой, что французск³я суда погибли на морѣ, а непр³ятельская арм³я уже высадилась на берегъ.

   1-й французъ. Ну, и что-же далѣе?

   2-й французъ. Вы еще спрашиваете, что далѣе? Развѣ не время спасаться, когда непр³ятельская злоба и грабежъ такъ уже близко?

   1-й французъ. Успокойтесь, любезный другъ! Непр³ятель еще далеко. Повѣрьте, ему придется дорого поплатиться ранѣе, чѣмъ онъ успѣетъ такъ глубоко проникнуть внутрь страны.

   2-й французъ. Вотъ именно такъ-то кузнечикъ праздно теряетъ время на беззаботное веселье, пока не настанетъ зима; а когда ему приходитъ на умъ наверстать потерянное время, оказывается - поздно, такъ-какъ леденящ³й холодъ уже щиплетъ его безпечную голову. Тотъ, кто не озаботится запастись плащемъ ранѣе, чѣмъ хлынетъ дождь, можетъ за свою непредусмотрительность оказаться промоченнымъ до костей ранѣе, чѣмъ сообразитъ, что ему угрожаетъ такая бѣда. Всяк³й, кто, какъ вы и мы, обремененъ семействомъ, обязанъ заблаговременно озаботиться о спасен³и своихъ ближнихъ и самого себя; иначе, пожалуй, въ случаѣ нужды, окажется, что средствъ для спасен³я уже болѣе нѣтъ никакихъ.

   1-й французъ. Вы, кажется, потеряли вѣру во всякую возможность успѣха и думаете, что наша страна будетъ порабощена?

   3-й французъ. За будущее никто ручаться не можетъ; благоразумнѣе всегда ожидать худшаго.

   1-й французъ. Нѣтъ, лучше биться до изнеможен³я силъ, чѣмъ, подобно выродкамъ-дѣтямъ, покидать въ нуждѣ любящихъ ихъ родителей.

   2-й французъ. Положимъ, всѣхъ взявшихся за оруж³е считаютъ чуть не ми