Потехин Алексей Антипович - Вакантное место

ойтесь: с ним мы не встретимся! Я пройду через кухню... Пусть он входит парадным крыльцом... О-о... (Убегает.) Канюкина. Боже мой, отчего это мне сделалось так неловко... так стыдно принять его в этой квартире!.. Явление пятое. Канюкина и Краснокалачный. Краснокалачный (входя). Вот видите, я исполняю свое обещание... Являюсь лично засвидетельствовать вам мое почтение. Канюкина. Вы очень милостивы, ваше превосходительство... но мне совестно, что приходится принимать вас в такой бедной квартире... Краснокалачный. Когда находишь жемчужину, то любуешься только на нее, а не на раковину, в которой она живет... Я здесь не вижу ничего, кроме вас. Канюкина (вспыхнув и сконфузившись). Я не умею... Я не знаю... Я не стою таких комплиментов... Краснокалачный. Предупреждаю вас, я из тех людей, которые никогда не говорят неискренних комплиментов... Я человек прямой и говорю всегда только то, что чувствую. Канюкина. Ах, как жалко, что нет дома моего мужа... Если б я знала, что вы сегодня удостоите нас своим посещением, я не пустила бы его на уроки... Он будет очень огорчен, что не имел чести... Краснокалачный. Я уже знаком с вашим мужем. Канюкина. Как?.. Краснокалачный. Проект, который вы мне подали и который доставил мне удовольствие познакомиться с вами... познакомил меня и с вашим мужем: ведь он его писал... В нем обратили на себя мое внимание идеи... Я нарочно приглашал сегодня к себе вашего мужа, чтобы лично поговорить с ним... и нашел в нем очень умного и образованного человека... Канюкина (в восторге). Ах, ваше превосходительство, как я рада!.. Краснокалачный. Да, что особенно мне понравилось в нем: он не педант, не чужд жизни и хотя... несколько отрицательного направления... но это ничего, мы этого не боимся... при успехах на службе это проходит... Впрочем, я сам не обскурант и даже не консерватор... Вы понимаете эти выражения? Канюкина. Да... я слыхала от мужа... Но я вижу, что муж мой имел счастие понравиться вашему превосходительству, и это приводит меня в восхищение. Краснокалачный. Да, я имею на него виды... хочу только сначала покороче с ним познакомиться... Но почему же вас так восхищает мое внимание к вашему мужу?.. Мне кажется, он и без того так счастлив, что ему всякий позавидует. Канюкина. Чем же он особенно счастлив, ваше превосходительство? Краснокалачный. Вашей любовью... Он владеет таким сокровищем, что ему нельзя не завидовать... По крайней мере я так думаю. Канюкина (конфузливо, но кокетливо). О, ваше превосходительство... вы слишком снисходительны... Но вы мало меня знаете... Во мне много недостатков... я не так умна, легкомысленна... Краснокалачный Это все вам муж говорил? Это вы от него слышали? Канюкина. Нет... я и сама сознаюсь... а он, бедный, так много трудится, работает... Краснокалачный. О, я не побоялся бы никаких трудов, если б в награду за них мог заслужить любовь такого прелестного существа, как вы! Канюкина. Вас ожидает, ваше превосходительство, вероятно, блестящая, достойная вас партия... Краснокалачный. Да, партия... Вы прекрасно выразились! В нашем кругу именно делают только партии, более или менее выгодные... Но я говорю не про то... Я говорю про любовь женщины такой прелестной, как вы... Вот за что я бы многим пожертвовал и многое бы умел сделать... Вы так умны, что не можете не понять меня. (Канюкина сидит опустив голову, в сильном смущении.) Например, ваш муж желает сделать себе карьеру, достигнув довольства и благосостояния; я все это имею, и все готов принести к ногам такой женщины, как вы, за ее любовь ко мне... (Неожиданно переменяя тон.) А скажите: ваш муж очень мало получает?... Я не знаю, какое у них жалованье. Канюкина. Очень, очень мало... Краснокалачный. Что же ему за охота служить по этому ведомству... Отчего он не ищет другой службы? Канюкина. Я ему постоянно говорю то же самое, но он отвечает: куда же я пойду, где буду искать, кто мне даст?... Он не может ни просить, ни кланяться. (Входит Канюкин.) А вот и он, мой муж... Явление шестое. Те же и Канюкин. Краснокалачный (не поднимаясь с места, но очень приветливо протягивая руку). Здравствуйте!.. Вот видите, как мы скоро опять встретились с вами. Канюкин. Очень вам благодарен, ваше превосходительство... Я был так изумлен, увидя вашу карету у моей квартиры... (Садится.) Теперь мы сделаемся басней всего города. Краснокалачный (Улыбается.) Почему это? Канюкин. Как же? Вы с визитом у меня, ничтожного учителя. - Это здесь немыслимое событие. Краснокалачный. Ну, я еще их приучу и не к таким сюрпризам... Я вижу, что здесь до меня все общество жило в патриархальном состоянии... Канюкин. Да, здесь строго и до мельчайших подробностей соблюдалась, в самых простых житейских отношениях, табель о рангах... и то нарушение, которое ваше превосходительство делаете своим визитом ко мне, будет принято чуть не за оскорбление общественных приличий. Краснокалачный. Да разве они не понимают, что, во-первых, я волен в своих частных сношениях с людьми; во-вторых, на мне лежит прямая обязанность сближать сословия между собою... Наше общество постоянно теряет оттого, что живет очень разрозненно. Канюкин. Да, если б все так думали, как вы, было бы, конечно, легче и веселее жить; наши бедные жены не принуждены бы были сидеть взаперти, потому что нет своего экипажа и нового платья для каждого вечера. Краснокалачный. Ну, мы будем заботиться, чтобы здесь было повеселее... и попроще. Но только и вы, господа, поддерживайте меня и не дичитесь. Вот приезжайте в первое же будущее собрание. Я тоже там буду. Канюкин. Я не член. Канюкина. Тетенька запишет. Канюкин. Да, ты можешь с ней ехать, а мне некогда... Краснокалачный. Неужели вы так заняты, что вам нельзя пожертвовать два, три часа вечера? Канюкин. Устаю ужасно... Целый день бегаешь из дома в дом... только вечером и отдохнешь немного. Канюкина. Да нет, вздор, ваше превосходительство, я его непременно привезу в собрание. Все равно, и там отдохнешь. Краснокалачный. А мы вот без вас разговаривали с вашей супругой... Отчего вы не ищете другой должности? У нее только и разговора, что о вас, счастливый супруг! Да и я нахожу, что педагогика не должна удовлетворять: вы, мне кажется, для этого дела еще слишком свежий и живой человек. Канюкин (улыбаясь). Вы оскорбляете наше дело, ваше превосходительство, думая, что для него нужны только полуубитые и истощенные силы... Наш труд тяжел только потому, что много потребляет сил, мало вознаграждая, и что нашему брату впереди предстоит или педантизм с рутиной, или чахотка... Вот почему только я не прочь бы взяться за другую службу и другое дело, если б оно показалось мне по силам. Краснокалачный. Ну, мы об этом подумаем... и увидим... А пока навещайте меня почаще по вечерам, без церемонии, и позвольте мне у вас бывать, чтобы взаимно узнать друг друга покороче.... А для меня беседа с вами, свежим человеком, после этой бумажной формальности, будет чистая отрада. Канюкин (кланяясь). Очень вам благодарен, ваше превосходительство. Краснокалачный (вставая). Так в собрании увидимся? Канюкина. Непременно... я и его привезу. Краснокалачный. И прекрасно... Он должен сближаться с тем обществом, в котором, может быть, будет жить и служить... До свидания! (Подает обоим руку и уходит. Оба Канюкины провожают его.) Явление седьмое. Пестрянкина (одна выходит потихоньку из соседней комнаты и смотрит в щелку в прихожую). А-а, каково людям счастье!... Вот что значит рожица-то смазливая! Ох, кокетка продувная! Так и крутит его, так и крутит! А муж-то, муж-то... и рад, и рад... Ну, и пойдут в гору, непременно пойдут!... Явление восьмое. Канюкина и Пестрянкина. Пестрянкина (бросаясь с открытыми объятиями к входящей Канюкиной). Поздравляю вас, душечка, ангелочек, поздравляю вас... от всей души радуюсь!... Канюкина. Да вы как же попали сюда, Маргарита Федоровна? Пестрянкина. А через кухню... да в вашем кабинете и притаилась... Да жалко, поздно пришла, а видела, все видела... Поздравляю и вас, Василий Иваныч! Канюкин. Да с чем же это, Маргарита Федоровна? Пестрянкина. С посещением... Этакая особа удостоила... Этакая вельможа... и какой молодец, красавец! Поздравляю! Ведь ни с кем из нас не познакомился, а только с вами... Канюкин. А вот как бы ваш Иван Парамоныч тогда не поленился и слазил бы на колокольню, и он бы с ним познакомился... (Смеется и уходит в соседнюю комнату.) Канюкина (сухо). Извините, Маргарита Федоровна, и мне нужно распорядиться по хозяйству. (Уходит вслед за мужем.) Явление девятое. Пестрянкина (одна). Возгордились скоро... Вот тебе и привет за мою любовь и ласку!... А мне вы... ровно как наплевать! Была учительницей чистописания и буду! Этого хлеба вы у меня не отобьете... А на вас... я... плюнула да ногой растерла... больше ничего! (С достоинством идет к дверям.) Занавес падает. Действие четвертое. Большая зала собрания, отделанная под белый мрамор. С потолка спускаются две освещенные люстры. По стенам стулья. На хорах оркестр музыки. Явление первое. Бубенчикова и Позвонкова. Бубенчикова. Но какова эта бесстыдница Зябликова: вы слышали ли, ведь, говорят, ездила провожать Ивана Яковлевича до первой станции! Позвонкова. Да, да; это верно... Бубенчикова. Я с ней не кланяюсь. Позвонкова. И я тоже... Бубенчикова. Как же... да ведь вы были у нее на прощальном обеде, который она давала Ивану Яковлевичу? Позвонкова. Ну, только тогда и была, а после и не кланяюсь. Бубенчикова. А вы слышали, что у нас, может быть, скоро будет новый правитель? Позвонкова. Канюкин?... Как же, слышала... Вот счастье! Бубенчикова. Что же, говорят, он очень умен... Позвонкова. Да, да, и учен... Бубенчикова. А она какая милашка, жена! Позвонкова. Ах, чудо, прелесть! Бубенчикова. Она была у вас? Позвонкова. Как же, я была у нее... (Поправляясь.) То есть... я... она была у меня... как же... Бубенчикова. И у меня была... Ведь, говорит, он оттого место получает, что... (Шепчет ей на ухо.) Позвонкова. Ну да, разумеется... Почему же иначе... Кто ж в этом сомневается! Бубенчикова. Вот Сыропустова опять в ход пойдет... Позвонкова. Да уж эта женщина... не пропадет... ловкая! Бубенчикова. Говорят, Канюкины сегодня будут здесь... Позвонкова. Да, да, я слышала... и он будет, сам. Бубенчикова. Как-то он будет с ней при всех... Это будет интересно! Позвонкова. Ужасно... просто... я нарочно приехала пораньше, чтобы ничего не пропустить. Явление второе. Те же, Звонищев, Бубенчиков и Позвонков. Звонищев. Нет, я чувствую, я ожил, помолодел при этом начальнике... Иван Яковлевич и сам опустился, и нас распустил, и все распустил... Мы разнежились при нем, обленились, впали в этакую апатику... А этот, нет, этот дух дает, этот подтянет, он всех подтянет, он всех нас сделает спартанцами. Бывало, я не вставал раньше 10-ти часов утра, и не мог выехать из дома не позавтракавши... а нынче вскакиваю в шесть, в пять часов, даже ночью вскакиваю и поднимаю на ноги всю канцелярию. Выезжаю из дома часто не только без завтрака, но и без утреннего чая... и чувствую, что свеж, бодр... Атлетические силы в себе чувствую... и так нас и нужно держать! Вот это начальник, так начальник... нам такого и нужно.... Бубенчиков (со вздохом). Не знаю... не знаю, не знаю, что будет! Звонищев. Будет-с все хорошо... У меня теперь купцы... извозчики... мастеровые... все весело смотрят... А уж как подтягиваю! У-у, Боже мой, малейшая жалоба, Боже сохрани! Сказано: кабаки и лавки до обедни не отпирать, так ты у меня за своей нуждой не смей в лавку идти, а не то, что за товаром каким! Сказано: извозчику такса положена, так он у меня хоть 10 верст, а вези за 20 коп, а пожаловались, что прибавки попросил... затаскаю! То есть не руками, - драться не позволено, - а... нравственно затаскаю! А песочек... Обратили внимание? Бубенчиков. Какой песочек? Звонищев. На всех тротуарах... Теперь у меня не смей жаловаться, что поскользнулся, да ногу выломил... Врешь, сам виноват: везде посыпано! Бубенчиков. Уж и в карты нынче почти не играю, и благотворить стараюсь, и дела на дом беру, и жене говорю: ради Бога, старайся ты как-нибудь все об общественной пользе, а на душе все тяжело... Не знаю, что будет! Позвонков (Звонищеву). Вам хорошо говорить: у вас дело все на виду, хорошо или худо - сейчас видишь, материальное, так сказать, дело... А у меня дело бумажное, мыслительное, да еще тут секретарь... А вы знаете, что за народ секретари: первые губители нашего брата... Подпишешь... ну, и пропал... Явление третье. Те же и Дергачев. Дергачев (подбегая к Бубенчиковой и Позвонковой). А вы слышали, mesdames, новость? Бубенчикова. Какую?... О Канюкиных? Дергачев. Нет-с, поздравляю вас; у нас будет земство... Позвонкова. Что такое? Дергачев. Земство... Бубенчикова. Это что же значит? Дергачев. А это значит, что у нас чиновников не будет, судов никаких не будет, губернаторы не будут иметь никакой власти... (Бубенчикова и Позвонкова испуганно оглядываются вокруг и переглядываются между собою.) Дергачев. Будут только крестьяне, мещане, купцы... Бубенчикова. Ах, пожалуйста, избавьте нас от этих рассказов. Позвонкова. Вы вечно что-нибудь такое ужасное расскажете, что даже слушать страшно. Дергачев. Это справедливо... Это будет... Бубенчикова. Да это до нас не касается... Мы и слушать не хотим... Вон, рассказывайте мужчинам. Дергачев (перебегая на другую сторону залы к группе мужчин). Господа, поздравляю! Вас больше не будет... слышали вы эту новость? Бубенчиков (с испугом). Как нас не будет? Что вы говорите?... Дергачев. Так, не будет... потому что будет земство. Бубенчиков. Боже мой, что он говорит... Какое еще земство? Дергачев. Вы не знаете, что такое земство?... Земство - это, значит, чиновников не будет, судов и палат не будет, а будем всем распоряжаться мы сами, и суд будет гласный, по голосам: чем общество решит, так и будет... Звонищев. Милостивый государь! Знаете, я вам что скажу: вы не смейте в публичных местах распространять подобные зловредные идеи... Это я знаю, откуда идет: это все из дома г-жи Бахрюковой... Вы там вертитесь постоянно, оттуда и выносите всякий вздор... я вас за эти слова арестовать велю... и представлю... Теперь не прежнее время, я вас подтяну... я вам покажу, что начальство всегда было и будет... Как вы попадете в уголовную, да там вас потаскают порядком, так вы и узнаете, есть или нет суды и чиновники... (Дергачев, сконфуженный, ретируется вон из залы.) Чиновников не будет... ишь что выдумали!... Кто же будет? Кто вас будет охранять, защищать, руководить, просвещать и подавать вам пример?... Струсил, удрал!... Нет, я вас подтяну!... Гм... Чиновников не будет... Кем только государство, отечество держится... чего быть никогда не может! Бубенчиков (со вздохом). Ах, может быть... все может быть... всего ожидать можно! Звонищев. Однако, надо идти, да последить за ним: он, пожалуй, и другим начнет проповедовать... Ух, дам же я ему острастку... А если что... ей Богу, представлю... Пускай партия Бахрюковой бесится! Позвонков. Дайте, дайте острастку... Это не мешает... Надо разогнать этот вертеп вольнодумства и неуважения к властям... Хорошенько его! Звонищев. Да уж если я примусь, так я дам себя знать! Теперь не прежнее время, не при Иване Яковлевиче... Они узнают, что значит полковник Звонищев! (Уходит.) Позвонков. Пойдемте и мы, Никандр Авдеич, пошляемся... Бубенчиков (глубоко вздыхает). Ох... пойдемте... С этой перемены, с этого приема и с речи его, да как взглянул он тогда на меня: точно мрак какой упал мне на душу... Чувствую: в голове туман... туман... а на сердце тоска... Ничего понять, ничего сообразить не могу: чего хотят, чего требуют... Стараться рад, а что нужно делать, чего угодно? Не знаю... Позвонков. Что Бог даст... как ему Создателю угодно... Я на его премудрость положился... Пойдемте-ка... пропустим хошь пуншик... Бубенчиков (с испугом). Что вы... будет пахнуть... А вдруг ему придет фантазия заговорить... и услышит эти ароматы... Да Боже меня сохрани... ни за что на свете! Позвонков. Ну, так пройдемся... Вон стали съезжаться... Бубенчиков (вздыхая). О-ох... Пойдемте... (Уходят вместе из залы.) В продолжение предыдущих сцен зала наполнялась посетителями. Дамы рассаживаются вдоль стен, девицы и кавалеры ходят по зале. Составляются группы. Слышен невнятный гул разговоров, из которых иногда вырываются восклицания: -Bonjour, Julie... - Ах, мой Бог, и вы приехали... -Я долго колебалась, наконец, решилась... - На две кадрили и мазурку... ну, ради Бога... -Я вам говорю: нынче и кринолины, и шиньоны стали бросать: они - вредны... это и по науке доказано... -Любви нынче нет... нет... да ее и быть не должно. - Идет в гору, страх... Везет судьба... - Дубового листа в огурцы никогда не кладите... а лучше гораздо - медный пятак... - Что вы спорите: я сам видел бумагу... - Неужели из надворных и прямо в статские?... Это невероятно... - Мордочка какая, ушки... просто прелесть... и совершенно шелковая... - Представьте: туз сам четверт, король дама сам пят и проиграл... - На оброк?... Ни за что на свете... Буду бороться до последней капли... - Да совсем нет, это неправда: он мне не делал предложения... - И не довернулся - бьют, и перевернулся - бьют. - Я могу сделать 22 тура по этой зале без отдыха, на пари... - Нынче спереди стали вырезывать невероятно, а сзади до последней невозможности... Из толпы, расхаживающей по зале, отделяются и выходят вперед в сторону: Прелестный, Дергачев и несколько человек военных и статских. Явление четвертое. Прелестный, Дергачев и другие; потом: Хлюстиков и Сыропустова. Прелестный. В наш реальный век, господа, женщина начинает продавать все: молодость, красоту, самое тело... Она уже ни во что не верит, ни в преданность, ни в самопожертвование. Выгода, деньги - вот ее Бог... Кладите у ее ног, с одной стороны, вечную любовь, всю глубину сердца, весь пыл адской страсти, а с другой - деньги и нарядное платье: она с презрением оттолкнет первое, и с жадностью схватится за второе! Дергачев. Что ж?... По-моему, это так и быть должно: нынче век реформ, и женщина должна реформироваться. Прелестный. Нет, она не реформируется: она всегда была такова, только прежде скрывалась, а теперь делает явно... Увлечь человека, опутать, отдаться ему, клясться в вечной любви, и потом оттолкнуть его, бросить за горсть золота, которое ей покажут, за мишурный блеск, за повышение мужа в должности - вот что делают нынче женщины явно, публично, у всех на глазах! Один из военных. Наш Прелестный сегодня зол, как сатир. Прелестный. Нет, друг, я скорее похож на того древнего, могущественного и гордого бога, которого приковали к скале, и орел клюет его сердце! Хлюстиков (подбегая). Место, место, господа... Сейчас начинаются танцы... все съехались... Ждали только Пальмиры Карловны с Лизаветой Александровной, но сейчас и оне прехали... Прелестный и Дергачев (в один голос). Бахрюковой еще нет. Хлюстиков. Что ж, не ждать же всему обществу одной Бахрюковой до двенадцати часов... Место, господа, я даю знак музыкантам! (Машет платком на хоры. Окружающие Прелестного и Дергачева расходятся по зале.) Прелестный (Дергачеву тихо). Смотри же, ты бери ее, а я возьму Таню Бахрюкову, и становись так, чтобы нас всем было видно. Дергачев. Да уж я, брат, знаю... Это будь покоен. (Расходятся. играет музыка. Танцуют вальс). Бубенчиков (Сыропустовой). Как прелестно танцует Лизавета Александровна... Совершенно как перышко летает! Сыропустова. Да, она недурно танцует. Бубенчикова. И как она хороша!... Посмотрите, так все и засматриваются и любуются ею! Позвонкова. Милашка, просто милашка! А где же ихний супруг? Сыропустова. Он здесь: там, где-нибудь с мужчинами... Он не танцует. Бубенчикова. Говорят, они очень подружились со Львом Помпеичем Краснокалачным? Сыропустов. Да, Лев Помпеич очень к нему милостив: оценил его ум и образование... Позвонкова. Даже по делам советуются, говорят? Сыропустова. То есть не то, что советуются, а генерал его приучает к делам. Бубенчикова. Говорят, он непременно будет правителем! Сыропустова. Не знаю... Генерал предлагал ему службу, но он еще не решился, колеблется... Бубенчикова. А я сейчас вот перед вашим приездом говорила Сосипатре Петровне, как бы хорошо было, если б это состоялось и его сделали правителем... Я была бы очень рада... Позвонкова. Ах, и я тоже... (Через залу идет по направлению к Сыропустовой Анна Львовна в сопровождении Хлюстикова.) Явление пятое. Те же и Анна Львовна. Хлюстиков. Играть будете, Анна Львовна? Анна Львовна. А как же? Разумеется - не танцевать же мне. Хлюстиков. Так прикажете партию составить? Анна Львовна. Составь, составь... только смотри: хорошенькую... игроков попроще подбери, очень искусных да жадных мне не нужно. Я играю для удовольствия. Хлюстиков. Сейчас-с... Я знаю кого... (Уходит.) Бубенчикова. Анна Львовна, здравствуйте... пожалуйте вот сюда... Я берегла для вас местечко. Анна Львовна. Благодарю. (Садится возле Сыропустовой.) Здравствуй, Пальмира Карловна... А где ж наша красавица? Сыропустова. А вон идет к нам: сейчас танцевала. (Указывает на подходящую Канюкину.) Анна Львовна. Здравствуйте, моя прелесть, моя красоточка, здравствуй. (Целует ее.) Канюкина. Здравствуйте, Анна Львовна! Анна Львовна. Ну, а я на тебя сердита, отчего до сих пор мужа не привезла ко мне? Канюкина. Извините, Анна Львовна, он никак не мог времени выбрать: утром всегда занят, а вечером совестится ехать в первый раз. Он непременно у вас будет. Анна Львовна. Ну, то-то, смотри же... Я гордых не люблю... А он здесь? Канюкина. Здесь... Почти насильно привезла. Анна Львовна. Так поди-ка приведи его да представь мне... Я хочу с ним познакомиться и поговорить. Канюкина (в смущении.) Я не знаю, где он... Он там где-то... Хлюстиков (подходя с картами в руках.) Кто это-с?... Вам кого угодно? Анна Львовна. Да вот не знает, где муж. Хлюстиков. А они там, в читальной; я сейчас позову, если прикажете... Анна Львовна. Поди-ка позови... к жене... Хлюстиков (подавая карты веером). Сию минуту... Анна Львовна, пожалуйте, готово! Анна Львовна. Кто ж играет? Хлюстиков. Все мужчины. Уж будете довольны. Я знаю ваш вкус... Анна Львовна. Ну, пускай подождут. Ты вот позови сначала ее мужа. Хлюстиков. Сию минуту. (Убегает.) Прелестный (подходя к Канюкиной и раскланиваясь). Мое почтение. Канюкина. А, здравствуйте... Прелестный. Я думал, вы меня уж и не узнаете. Канюкина. Почему вы это думали? Прелестный. Вы окружены таким ореолом, вы составляете предмет всеобщего поклонения... где же вам обращать внимание на нас, простых смертных! Канюкина. Я думала, что вы переменились или что вас и на свете нет совсем, а вы все такой же. (Отворачивается.) Прелестный (вполголоса). Рира бьен ки рира дернье... Канюкина (не дослышав). Что?... Что вы говорите? Прелестный. Ничего-с. (Смотрит на нее многозначительно, крутит ус и отходит.) Анна Львовна (Канюкиной). Этот молодец, должно быть, без памяти в тебя втюрился... Канюкина. Не знаю... только он ужасно скучный господин и надоел нам до смерти своими частыми посещениями... Бубенчикова (Сыропустовой, суетливо показывая на Бахрюкову, которая проходит через залу вместе с племянницей). Смотрите, смотрите: приехала... Ах, Боже мой, как не стыдно этой женщине: нахвастала, осталась на смеху у всех и еще в общество показывается! Явление шестое. Те же и Бахрюкова. Бахрюкова садится на сторону, противуположную той, где сидят Сыропустова, Бубенчикова и проч. Позвонкова. Смотрите, смотрите, около них только одни военные; наших нет... Дергачев (подходит к Канюкиной). Позвольте вас просить на следующую кадриль... Канюкина. С удовольствием. Дергачев (кланяется и отходит). Хлюстиков (подбегая к Канюкиной). Вот ваш супруг-с идут... Я их позвал... Явление седьмое. Те же и Канюкин. Канюкина. Благодарю вас... (идет навстречу мужу.) Вася, я должна тебя представить Анне Львовне... Она просила меня... (Тихо.) Что тебе за дело, что говорят про нее... Будь с ней, ради Бога, полюбезнее... для меня!... (Подводит мужа к Анне Львовне.) Вот мой муж, Анна Львовна. (Канюкин кланяется.) Анна Львовна. Очень приятно познакомиться. Извините старуху, что обеспокоила. Я вашу супругу до страсти полюбила, да, кажется, и она мной не брезгует. Мне было очень жаль, что вас не имела удовольствия до сих пор видеть. Канюкин. Вы простите меня, Анна Львовна... У меня такие обязанности, что я решительно не имел времени засвидетельствовать вам мое почтение и поблагодарить за внимание к моей жене. Анна Львовна. Ничего, ничего, я за это и не в претензии... В старухе какой же интерес, к ней новые люди приходят только тогда, когда нужда бывает до нее... Ну, а старые знакомые, которые меня хорошо знают, говорят, любят меня и дорожат моим знакомством... Садитесь-ка около... Вы ведь не танцуете и в карты не играете? Канюкин. Нет. Анна Львовна. Ну, так тебе, батюшка, все равно... поговори со мной... извините, такая привычка от старости, всем привыкла говорить ты... Если неприятно, буду воздерживаться. Канюкин. Помилуйте, для меня все равно. (Садится около Анны Львовны.) Анна Львовна. Нет, ведь я знаю: вы, молодые люди, горды бываете иные... Но так как я полюбила вашу жену, то хотела бы, чтоб и вы меня полюбили... А кто меня любит, тот позволяет мне говорить с собой просто, без церемонии, по моей старушечьей привычке. (Хлюстиков выбегает на середину залы и машет платком музыкантам; дают ритурнель к кадрили; устанавливаются пары; впереди всех становятся визави Дергачев с Канюкиной и Прелестный с племянницей Бахрюковой.) Бахрюкова (громко племяннице.) Таня, поди сюда. Таня (подходя). Чего изволите, ma tante? Бахрюкова (так же громко). Кто эта дама визави с тобою? (Указывает на Канюкину.) Таня. Я не знаю, ma tante. Бахрюкова. Как же ты не знаешь, мой друг, с кем танцуешь... Как вас, господин офицер, пожалуйте сюда... (Прелестный подходит.) Вы не знаете, кто эта дама, которая танцует с Дергачевым, визави с моей племянницей? Я ее не знаю... Прелестный. Я знаю-с... Это жена учителя, г-жа Канюкина... (Общее внимание.) Бахрюкова. А-а, вот, кто! Ну, я не позволю моей племяннице танцевать в одной кадрили с такой особой. Скажите вашему визави. Таня, сядь здесь. (Общее волнение.) Дергачев (подбегая). Что такое? Бахрюкова (очень громко). Я не позволю моей племяннице танцевать вместе с той двусмысленной особой, которую вы так дерзко поставили на одну доску с моей племянницей... (Канюкина рыдает. Общее сильное волнение. Все вскочили с своих мест и разделились на две группы: одни около Бахрюковой, другие в стороне в нерешительном положении. Около рыдающей Канюкиной только один бледный, как полотно, муж и Сыропустова.) Явление восьмое. Те же и Звонищев. Звонищев (в сопровождении Хлюстикова, сбегавшего за ним, быстро и грозно подходит к Бахрюковой). Как вы смели, сударыня, оскорбить в благородном собрании женщину? Бахрюкова (с достоинством, кидая презрительный взгляд на полковника). Потише, полковник... Я видала не таких страшных людей, как вы... и не вам требовать у меня отчета! Сыропустова. Это низко, это гадко оскорблять женщину, которая ничего вам не сделала! Вы злитесь, что вас бросили, никто вас знать не хочет... Что вы налгали о вашей дружбе с генералом... Бахрюкова. Не той меня упрекать в низости и гадости, которая хотела сама устроить мне скандал и которая для своих низких целей готова вводить в общество всяких... Канюкин (пошатываясь подходит к Бахрюковой). Я муж этой оскорбленной женщины и спрашиваю вас, публично, при всех: за что вы назвали ее двусмысленной особой? Бахрюкова. А-а, вы муж! Ну, вот что я вам скажу: если вы честный человек и дорожите честью своей и репутацией вашей жены, так не входите таким путем в чужое вам общество и не пускайте жену в положение искательницы вакантного места с незавидной должностью... Поняли вы меня? идя таким путем, вы не заслужите уважения в высшем вас обществе, хоть и ворветесь в него насильно... Канюкин. Я врываюсь насильно в ваше... высшее общество! Не бойтесь! Я уйду от вас... Я здесь совершенно случайно... Благодарю вас за урок, который вы дали легкомыслию моей жены... и моему легковерию... Прощайте, достойные господа! Пойдем, Лиза! здесь не место плакать, здесь люди собрались веселиться... (Берет жену под руку и уводит сквозь расступающуюся толпу.) Анна Львовна. Гордым Бог противится... (Спокойно нюхает табак.) Бубенчиков (вздыхает). Боже мой... Что будет... Что будет?.. Звонищев. Даже я растерялся и не знаю, что делать... Хлюстиков (вбегая). Генерал приехал, генерал приехал! Бахрюкова. Поздно... Ха, ха, ха... (Сыропустовой.) Что, благотворительница! Никто-то вас не благодарит... Таня, пойдем домой... (идет и встречается с Краснокалачным.) Явление девятое. Те же и Краскокалачный. Краснокалачный. Ах, Конкордия Никтополионовна! Бахрюкова. Ах, ваше превосходительство, вы меня узнали... Я не ожидала этой чести! Поздно только немного... Комедия кончена, и вакантное место остается незанятым. (Хохочет и уходит). Краснокалачный. Что это значит?... (Общее молчание и смущение. Картина.) (Занавес падает).