Островский Александр Николаевич - Красавец мужчина

с было мало; но это я считаю хорошим знаком. По пословице: нет вестей - хорошие вести. Знаем, что вы вышли замуж, слышали, что живете согласно, порадовались за вас. Да и нам полегче на душе стало, одной заботой меньше: выпустили птенца из гнездышка, пусть порхает на своей воле.
З о я. Ах, Наум Федотыч, как он меня любит!
Л о т о х и н. Кто он-то?
З о я. Муж.
Л о т о х и н. Ну, слава богу, слава богу! Что ж тут удивительного, что он вас любит! это его прямая обязанность.
З о я. Нет, вы представьте... ах, милый Наум Федотыч, вы только представьте себе, как он меня любит, как балует...
Л о т о х и н. Да-с, уж это обыкновенно так бывает; я очень рад-с. Вы мне сказали, ну, я так знать и буду, и распространяться об этом нечего.
З о я. Нет, я не могу... Ах, кабы вы знали!.. Ведь мне все завидуют.
Л о т о х и н. Завидуют? Чему же-с?
З о я. Да ведь он у меня красавец.
Л о т о х и н. Красавец! Да-с... это дело другого рода... Виноват-с. Это обстоятельство значительно усложняет дело, и вы уж мне позвольте предложить вам несколько вопросов.
З о я. Сделайте одолжение! Я очень рада отвечать на все ваши вопросы; я так довольна, так счастлива!
Л о т о х и н. Позвольте-с! Красавец! Значит, тут любовь-с безотчетная и безрасчетная.
З о я. Да, да, страстная любовь и взаимность; одним словом, полное счастие...
Л о т о х и н. Из всего этого позвольте мне заключить, что у него собственного состояния не было.
З о я. Ах, да какое же мне до этого дело! Никогда я не спрашивала, есть у него состояние или нет. Того, что у нас есть, с нас довольно, и мы живем очень хорошо; а мое ли, его ли состояние, это решительно все равно. Мы муж и жена, зачем нам делить? У нас все общее.
Л о т о х и н. Неоспоримая истина. Против этого и говорить ничего нельзя.
3 о я. Я думаю.
Л о т о х и н. Но если у него не было состояния, так долгов не было ли? Вы не удивляйтесь, что я вас о долгах спрашиваю! У мужчин-красавцев постоянно бывают долги - это их всегдашняя принадлежность.
З о я. Ничего этого я не знаю. Я знаю только одно, что мы любим друг друга, с меня этого довольно.
Л о т о х и н. Конечно, довольно: чего ж еще-с!
З о я. Как с вами легко и приятно говорить, вы во всем со мной соглашаетесь; а другие так осуждают меня за мою нерасчетливость, за мою доверчивость.
Л о т о х и н. Как можно осуждать! Сохрани бог. Но у вас, когда вы были девицей, был большой капитал.
З о я. Да, я знаю.
Лот ох и н. Где же он, как вы им распорядились?
З о я. Он там... у него... Ведь должна же я была принести мужу приданое. Вы только подумайте, Наум Федотыч; он явился, ослепил здесь всех; все девушки и женщины стали бредить им. Ведь решительно все, даже и те, которые не имели никакого права на него, то есть разные бесприданницы. Он был нарасхват, за ним ухаживали до бесстыдства... Я его полюбила с первого взгляда; но где же мне! Это все устроила тетя; я ей обязана. Разумеется, тут помогло больше всего счастье; что я перед ним! Он мог бы взять гораздо больше приданого.
Л о т о х и н. Но у вас еще есть отличное имение.
З о я. Оно мне досталось после свадьбы от дяди.
Л о т о х и н. Значит, вы живете на проценты с капитала и на доходы с имения?
З о я. Да, конечно.
Л о т о х и н. И вам достаточно?
З о я. Совершенно достаточно.
Л о т о х и н. Зачем же вы продаете имение?
З о я. Какое имение?
Л о т о х и н. Ваше наследственное, золотое дно.
З о я. Это не мое дело; если он продает, значит, нужно.
Л о т о х и н. И, должно быть, очень нужно, потому что имение продается за бесценок.
З о я. Как за бесценок? Что это значит?
Л о т о х и н. А вот я вам сейчас объясню. Что стоит это ваше колечко?
З о я. Сто рублей.
Л о т о х и н. Продайте мне его за пятьдесят.
З о я. Зачем же его продавать за пятьдесят, когда оно стоит сто? да притом же оно мне дорого: это подарок мужа.
Л о т о х и н. Вот и имение стоит сто тысяч, а продается за пятьдесят; да кроме того, оно должно быть вам дорого, потому что это имение дедов ваших, там они родились и умерли.
З о я. Право, Наум Федотыч, я ничего не знаю. Вы договорите с мужем.
Л о т о х и н. Да-с, я затем и приехал, чтобы оно не доставалось чужим; все-таки в нашем роду будет.
З о я. Я сейчас позову мужа. (Подходит к дверям кабинета.) Аполлон, Аполлон!

Входит Окоемов.


ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Зоя, Лотохин и Окоемов.
З о я (Лотохину). Вот мой муж, Аполлон Евгеньич Окоемов! (Мужу.) Это, Аполлон, наш родственник, Наум Федотыч Лотохин; он нарочно приехал сюда, чтобы купить наше имение.
О к о е м о в. Ах, очень рад! очень приятно познакомиться.
Л о т о х и н. Я давно знаю ваше имение и мог бы купить его за глаза, но я все-таки съездил его посмотреть; я вчера только оттуда. Порасстроили вы его немножко, леску убыло.
О к о е м о в. Разворовали, Наум Федотыч. Присмотру нет, я очень плохой хозяин; потому я его и продаю.
Л о т о х и н. Уж это ваше дело. Чем вам с комиссионерами возиться, я у вас его куплю без всякого посредничества. Цена недорогая, как я слышал, мы кончим в два слова. Документы у вас готовы?
О к о е м о в. Все готово, и справки все уж собраны, остается только купчую совершить.
Л о т о х и н. Так уж вы не хлопочите, вам не сделают так скоро, как мне; я слово знаю. Я сейчас же отсюда заеду к старшему нотариусу. Пожалуйте документы.
О к о е м о в. Благодарен вам, очень благодарен. Сию минуту доставлю, они у меня на столе. (Уходит в кабинет.)
З о я. Вы долго здесь пробудете?
Л о т о х и н. Да вот только устрою делишки.
З о я. Надеюсь, вы не в последний раз у нас.
Л о т о х и н. Конечно, куда же мне здесь деться? Я никого не знаю. Да и вы, вероятно, не откажетесь посетить меня?
З о я. Завтра же заедем с мужем.

Входит Окоемов и подает пакет Лотохину.
О к о е м о в. Тут все, что нужно. Позвольте, я только возьму доверенность.
Л о т о х и н. Да на что она вам? Мне она нужнее, я велю с нее снять копию. Я так облуплю яичко, что вам останется только в рот положить. В деньгах задержки не будет; мне купчую в руки, а вам деньги, все до одной копеечки.
О к о е м о в. А как вы думаете, скоро эта процедура может кончиться?
Л о т о х и н. Дня в три, в четыре, не больше.
З о я. Приезжайте обедать к нам. Когда вам угодно.
Л о т о х и н. А вот кончим дело, тогда и пообедаем и спрыснем покупку. До приятного свидания. (Уходит.)


ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ

Окоемов и Зоя.
3 о я (с лаской). Как я рада, что хоть это дело так хорошо устроилось. Ты так хлопочешь, так беспокоишься, мой милый! Ездил по делам в Москву, прожил там больше месяца, без меня. Я уж не говорю про себя, я для тебя все перенести готова; но как тебе-то, я думаю, было скучно без меня.
О к о е м о в. Да, милая Зоя, имение мы продадим, с этой стороны я покоен; но этого мало, и заботы у меня все-таки остаются.
З о я. Какие же заботы, мой друг?
О к о е м о в. Зоя, я заранее прошу твоего извинения; я скажу тебе много неприятного для тебя и неожиданного; я во многом должен буду признаться перед тобой.
З о я. Ах, мой друг, только будь откровенен, я заранее тебя во всем извиняю.
О к о е м о в. Зоя, я много должен.
З о я. Только-то? Это еще беда небольшая. Заплатим; ну, в крайнем случае продадим все, будем жить бедно, будем работать. Я для тебя на все готова. Я умею вязать, умею вышивать, вот посмотри. (Показывает работу.)
О к о е м о в. Все это вздор! Перестань ребячиться. Наступает время, когда ты должна взглянуть на жизнь серьезно. Я попал в такие тиски, что всего твоего состояния мало, чтобы выручить меня. Потом, я не могу жить в бедности, да и ты не можешь; это пустые мечты.
З о я. Милый, что же делать? Ну, ведь есть же какое-нибудь средство, есть же?
О к о е м о в. Одно.
З о я (дрожа). Какое, какое?
О к о е м о в. Нам нужно разойтись.
З о я. Как "разойтись"? Что это? Я не понимаю.
О к о е м о в. Развод, Зоя...
З о я. Ты шутишь, ты шутишь надо мной? Ну, скажи, милый, ты шутишь?
О к о е м о в. Не до шуток мне, Зоя; дело серьезное.
З о я (бросаясь к мужу и обнимая его). Нет, нет, не отдам... умру, умру, а не отдам тебя. Не мучь меня! Я умираю, у меня захватывает дыхание. Милый мой, милый мой! Нет, нет, это невозможно.
О к о е м о в. Успокойся, Зоя, будь благоразумнее! Никто меня не отнимает у тебя.
З о я. Так говори, говори! Что ж это? Я ничего не понимаю.
О к о е м о в. Мы с тобой не расстанемся, мы только разведемся формальным образом.
З о я (хватаясь за голову, садится). Как... зачем... что же будет?
О к о е м о в. Слушай, Зоя: я уж разорил тебя; весь твой капитал пошел на уплату моих долгов; часть денег, которые получим за имение, пойдет туда же. Что у нас останется? Разве могу я простить себе, что довел тебя До нищеты? Я должен загладить свою вину и во что бы то ни стало возвратить тебе состояние.
З о я. Но как же это ты сделаешь?
О к о е м о в. Я пойду на все, даже на преступление.
З о я. Это страшно! не говори так! Ах, прошу тебя, не говори!
О к о е м о в. Другие умом, оборотливостью, талантом зарабатывают себе состояние; а у меня этого нет. У меня только одно достоинство: красивая наружность, я нравлюсь женщинам; этим я и хочу воспользоваться.
З о я. Ах, что ты говоришь! Аполлон! пожалей меня!
О к о е м о в. Не возражай, Зоя! То, что я говорю, дело решенное; другого выхода из моего положения нет. В Москве я случайно познакомился с одной дамой. Не ревнуй! Она старуха и безобразна до крайности. Мы часто встречались с ней у моих знакомых; она думала, что я холостой, и на старости лет влюбилась в меня до безумия.
З о я. Ты бы сказал ей, что ты женат.
О к о е м о в. Разумеется, сказал; не обманывать же ее; она, конечно, опечалилась; но...
З о я. Что "но"? Договаривай!
О к о е м о в. Но обещала мне полмиллиона, если я разведусь с тобой.

Зоя плачет.
Не плачь, Зоя, полмиллиона все-таки деньги! Ты для меня всем пожертвовала, должен же и я сделать что-нибудь для тебя! Она проживет недолго, прямых наследников у ней нет, все достанется мне, и тогда мы с тобой опять вместе, мы будем счастливы, богаты и уж навек неразлучны. Не плачь же, я уж тебе говорил, что это дело решенное; такой случай может не повториться; надо быть совсем сумасшедшим, чтобы не воспользоваться им. Я близок к нищете, к позору, к отчаянию, быть может к самоубийству, потому что, вместе с собой, я погубил и тебя; я не буду знать ни дня, ни ночи покою, меня замучат угрызения совести. И в таком положении отказываться от денег, от богатства?
З о я (сквозь слезы). Ну, что ж... разведемся.
О к о е м о в. Я навсегда обеспечу тебя и себя.
3 о я. Я ничего от тебя не возьму.
О к о е м о в. Я по крайней мере возвращу тебе все, что отнял у тебя. З о я, ты меня презираешь?
3 о я. Если б я презирала тебя, я бы не стала тебя слушать и ушла от тебя. Да, ты стоишь презрения; но я к несчастию, люблю тебя и жалею; я не хочу, чтоб ты жаловался, что я помешала твоему счастию... Разведемся.
О к о е м о в (целует руку жены). Благодарю тебя, милая Зоя. Ты героиня! Я теперь только понял, на какие жертвы способна любящая женщина. Но, Зоя...
З о я. Что еще?
О к о е м о в. Ты знаешь законы о разводе?
З о я. Слыхала...
О к о е м о в. Надо делать так, чтоб я мог жениться...
З о я (с печальной улыбкой). Конечно. Иначе зачем же и разводиться. Что же тебе от меня нужно?
О к о е м о в. Нужно, Зоя, чтоб ты была виновата.
З о я. Как виновата, в чем?
О к о е м о в. Чтоб я мог уличить тебя в неверности несомненно, со свидетелями.
З о я. Ах! ах! нет, нет! Ты забылся, Аполлон! Ты с ума сошел! Ты говоришь с честной женщиной и вспомни, кто я! Несчастный, ты забыл уважение ко мне... Чем я это заслужила! (Плачет.)
О к о е м о в. Да ты и останешься честной женщиной; ведь все будут знать, что это комедия, что это только предлог...
З о я. Да нет, нет! невозможно! Ты не знаешь, что такое порядочная женщина. Вы все судите по себе... Вы, мужчины, все так развратны, для вас нравственного чувства не существует, вы не боитесь грязи... А порядочная женщина брезглива... Ты только представь себе: девушка, совершенно чистое существо... Она полюбила тебя, вышла за тебя замуж, чтобы любить тебя всю жизнь; любовь для нее святыня, торжество; она лелеет, бережет ее! Она знает, что с такой любовью к мужу она всю жизнь, куда бы ее ни забросила судьба, останется чиста, непогрешима, уважаема всеми... с этой любовью она неуязвима! Любовь к мужу поддерживает ее, спасает; любовь - это ее душа. И ты хочешь, чтоб я посрамила это чувство каким-то притворством, какой-то комедией! Да чем же мне жить после? что ж у меня в душе останется, для чего мне существовать, когда любовь моя к тебе будет поругана мной? Ведь у меня нет ничего; нет ума, нет знания жизни, теперь даже нет к средств, у меня только одна чистота, непорочность; зачем же я ее грязнить стану?
О к о е м о в. Сколько раз я говорил тебе, Зоя: смотри легче на жизнь, смотри легче; с такими правилами нельзя жить! Жизнь должна быть весела, легка, приятна; а ведь так, как ты рассуждаешь, - это уж не жизнь, а вечная трагедия.
З о я. Нет, нет! обвиняй меня в чем хочешь, только моей любви, моей души не тронь! Ну, скажи, что я зла, ревнива, что я сумасшедшая, что я могу убить тебя, что я глупа, идиотка...
О к о е м о в. Да за это не разведут! Зоя, чего ты боишься? Мы так устроим, что твоей неверности никто не поверит; мы приищем тебе самого смешного любовника; ну, хоть Федора Петровича... Ну разве возможно представить, чтоб ты серьезно полюбила его...
З о я. Нет, невозможно, это возмущает меня.
О к о е м о в. Зоя, спаси меня! (Падает на колени.)
З о я. Нет, не могу; это выше моих сил. Придумай что-нибудь другое.
О к о е м о в (встает). А когда так, прощай! (Берет Зою за руку.) Прощай, моя милая! Взгляни на меня! Ты меня видишь в последний раз. Ты меня ничем не воротишь и нигде не найдешь. Услыхать-то обо мне ты услышишь; твое упрямство принесет плоды... Ты отнимаешь у меня больше полумиллиона; ты отнимаешь у меня возможность расплатиться с долгами, возвратить то, что я похитил у тебя; ты отнимаешь у меня последнее средство примириться с совестью и сделаться порядочным, честным человеком: ты отнимаешь у меня надежду провести жизнь в довольстве, счастливо, без горя и волнений... И ты думаешь, что я могу равнодушно перенести это, не впасть в отчаяние... Ты услышишь обо мне! Для меня дорога одна: разврат, пьянство, мошенничество... Я буду воровать... да, воровать - и ты услышишь все это. Я сейчас же уезжаю и пропаду для тебя без следа. Прощайся со мной! Прощайся, Зоя, навсегда!
З о я (почти без чувств). Я со-глас-на! (Падает в обморок.)



ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ


СЦЕНА ПЕРВАЯ

Комната в гостинице, довольно прилично меблированная; две двери: одна с левой стороны, другая,
в глубине, в переднюю; на стене зеркало.


ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Лотохин входит из средней двери, за ним Акимыч.
Л о т о х и н. Скажи в конторе, чтобы фамилию Сусанны Сергевны не писали на доске, чтобы номера, которые она заняла, отметили за мной! Да не болтай ничего! Кто будет спрашивать, говори, что, мол, дальняя родственница барина, проездом в имение, в другую губернию, всего, мол, на один день. Завтра уезжают.
А к и м ы ч. Слушаю, барин-батюшка. Только Сусанна Сергевна, надо полагать, надолго приехали.
Л о т о х и н. Почему же ты так думаешь?
А к и м ы ч. Чемоданов да сундуков больно с ними много. Давеча как принялась Дуняша разбирать, так, боже ты милостивый, целую комнату завесила, каких таких платьев нет! И с кружевами, и с цветами, и с живыми птицами райскими. Одних шляпок, никак, дюжина. Как есть целый магазин. Опять же этого белья сквозного, с дырочками да с решеточками, конца нет. Одна штука с широкими рукавами, другая совсем без рукавов, и не придумаешь, на чем она держится.
Л о т о х и н. Ну, по платью никак не узнаешь, надолго ли они едут: что на день, что на месяц, у них все одно. Платья два-три, говорит, непременно нужно взять, Да на всякий случай еще пятнадцать, вот и наберется их много. Ну, ступай же в контору и распорядись, как я тебе приказывал.
А к и м ы ч. Слушаю, барин-батюшка. В одну минуту. (Уходит.)

Из левой двери выходит Сусанна.


ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Лотохин и Сусанна.
С у с а н н а. Ну, милый дядюшка, теперь примемся за дело. Времени терять не надо. Вот документы. Извольте поглядеть, все ли тут, что нужно.
Л о т о х и н (берет документы). А вот мы положим их пока в карман, к прочим таковым же. На это завтра время будет; утро вечера мудренее. А теперь побеседуем.

Садятся.
Надолго вы сюда пожаловали?
С у с а н н а. Я не знаю.
Л о т о х и н. А зачем? Вероятно, тоже не знаешь.
С у с а н н а. Нет, знаю, да не скажу.
Л о т о х и н. А я и спрашивать не стану. Ну вот, что взяла?
С у с а н н а. Ну, нет уж, дядюшка, прошу извинить. Перемените тон, тут шутки не у места.
Л о т о х и н. Значит, дело серьезное?
С у с а н н а. Очень серьезное. Я ведь женщина решительная.
Л о т о х и н. Ну, слава богу. Всю жизнь пустяками да тряпками занималась, а теперь серьезничать стала. Рад, очень рад.
С у с а н н а. Да, очень серьезное, очень серьезное дело... и даже секретное... Конечно, и поговорить, и посоветоваться я бы не прочь, а всего лучше с тобой, но только с уговором.
Л о т о х и н. Диктуйте ваши условия.
С у с а н н а. Чтоб никаких возражений, ни наставлений не было: я совершеннолетняя.
Л о т о х и н Да с чего ты выдумала, что я буду читать тебе наставления? Нужно очень! Да живите как знаете, только меня не троньте.
С у с а н н а. Да, любезный дядюшка, дело серьезное, ах! очень для меня серьезное. (Встает и подходит к зеркалу.) А что, дядя, я могу нравиться?
Л о т о х и н. Ах ты курочка моя! Ишь ты, выдумала! Да такая женщина может с ума свести. Ведь уж я старик, а и меня ты за живое задела. Такая ты милая, хорошая сегодня, что вот все посматриваю, с которой стороны поцеловать тебя, чтобы туалету не нарушить.
С у с а н н а. Ах, как это смешно! Ну что такое туалет! Чему он мешает! Родной дядя, да туалета боится. Что ж, не за версту ж тебе губы тянуть.
Л о т о х и н (целуя Сусанну). Будь я помоложе, так не побоялся бы. Большую тревогу в мужском сердце ты можешь произвесть.
С у с а н н а (довольным тоном). Ах, дядя! какой вы милый!
Л о т о х и н. Что уж! Очаровательница! хороша-то хороша, да умеешь и товар лицом показать; ну, мужчинам-то и смерть.
С у с а н н а (совершенно довольная). Ах ты, дядя, какой! (Грозит пальцем.) А как ты хорошо меня понимаешь. И ведь это все ты вправду, без хитрости?
Л о т о х и н. Да какая же мне корысть лгать-то?
С у с а н н а. Ну, благодарю. Да, вот с таким человеком можно говорить обо всем; ну, а уж с другим ни за что бы...
Л о т о х и н. Ну, и поболтаем; благо время свободное.
С у с а н н а. Дело-то вот какое: я влюблена, милый дядюшка.
Л о т о х и н. Ничего нет удивительного; это очень натурально.
С у с а н н а. Я женщина свободная и со средствами, я хочу выйти замуж за того человека, которого люблю.
Л о т о х и н. Превосходно.
С у с а н н а. Я увидала его в Москве, там познакомилась с ним и полюбила. Вот тебе начало истории.
Л о т о х и н. Пока история очень обыкновенная. Теперь, значит, дело стало за тем, чтоб узнать, что это за человек и стоит ли его любить, а тем паче выходить замуж. Потому что пословица говорит: семь раз отмеряй, а один отрежь.
С у с а н н а. Что это значит? Как отмерять? Я не понимаю.
Л о т о х и н. Это очень просто. Например: ты нанимаешь повара... Для тебя что нужно? Чтоб он не оставлял тебя без обеда, чтоб не отравил тебя.
С у с а н н а. Да, конечно.
Л о т о х и н. Поэтому ты собираешь о нем справки, требуешь аттестата, чтоб узнать, где он жил, у каких господ, знает ли свое дело и как вел себя.
С у с а н н а. Это повара, а если мужа... так как же?
Л о т о х и н. И мужа так же. Ты стараешься узнать, в каком он был обществе, его знакомство, интимный кружок.
С у с а н н а. Зачем же мне это?
Л о т о х и н. Но если он был в обществе шулеров или червонных валетов, так ведь такой тебе не годится, чай? Как ты думаешь?
С у с а н н а. Ну, само собой, нечего и думать.
Л о т о х и н. А если и из порядочного общества, так надо узнать, не должен ли.
С у с а н н а. Зачем? Нет, это не надо. Можно заплатить.
Л о т о х и н. Да ведь каков долг? Другому кавалеру и вся-то цена грош, а долгу-то натощак не выговоришь. А если долгов нет, так нет ли каких обязательств.
С у с а н н а. Какие еще обязательства?
Л о т о х и н. А вот какие: я, дворянин, там, или чиновник и кавалер такой-то, обязуюсь жениться на мещанке такой-то слободы, девице Милитрисе Кирбитьевне, в чем и даю сию расписку.
С у с а н н а. Да разве такие обязательства бывают?
Л о т о х и н. Бывают. Одна моя знакомая недавно вышла замуж, так у мужа-то таких обязательств оказалось четыре.
С у с а н н а. Четыре. Как много!
Л о т о х и н. Достаточно и одного, и то скандалу-то не оберешься.
С у с а н н а. Что же с этими обязательствами делать.
Л о т о х и н. Надо по ним деньги платить.
С у с а н н а. Сколько?
Л о т о х и н. А сколько мещанская девица потребует, сколько ее совесть не зазрит.
С у с а н н а. А если ей не заплатить?
Л о т о х и н. Тогда молодого-то мужа потребуют в суд. Это будет спектакль любопытный, особенно для жены. Она может во всей подробности ознакомиться с любовными похождениями своего мужа. Мещанские девицы имеют привычку и на суде в речах своих сохранять прежнюю короткость с своими изменниками. И заговорит она с чувством: "Сердечный ты друг мой, кабы я прежде-то знала, что ты такой мошенник, не стала бы я с тобой и вязаться".
С у с а н н а. Так и скажет?
Л о т о х и н. Так и скажет. У мещанских девиц такое правило: "Коли уж денег не возьму, так осрамлю по крайности". И надо правду сказать, что срамить они мастерицы и довели это искусство до высокой виртуозности.
С у с а н н а. Ха, ха, ха. Как это смешно! Но успокойся, любезный дядюшка! Со мной ничего этого не будет, мой жених не Дон-Жуан, он сам несчастная жертва. Когда он был очень молод, доверчив, его женили чуть не насильно на девушке безобразной, злой, развратной, и притом же много старше его. Вся жизнь его есть непрерывное страдание, пытка.
Л о т о х и н. Так он женат?
С у с а н н а. Ну, так что же?
Л о т о х и н. Ты сумасшедшая! Нет, Сусанна Сергевна, я за доктором пошлю.
С у с а н н а. Оставьте, пожалуйста! Нисколько я не сумасшедшая. Он терпел, терпел, наконец хочет развестись с женой. На это нужны деньги, а он беден, вот почему я и хочу заложить свое имение. Говорят, это очень дорого стоит.
Л о т о х и н. А если он возьмет деньги-то, а с женой-то не разведется? После и ищи его с деньгами-то!
С у с а н н а. Ах, ах, что ты говоришь! Да я ему верю больше себя. Я готова ему все отдать.
Л о т о х и н (всплеснув руками). О! Боже мой! Что ты делаешь!
С у с а н н а. Да погоди охать-то, я еще не отдала ничего. Знаешь ли, дядя, у меня какой-то странный характер. Я иногда так расчувствуюсь, что готова все отдать, а как придется вынимать деньги, так мне и жалко. У нас в роду была одна такая бабушка, так я, должно быть, в нее.
Л о т о х и н. Эта черта в тебе хорошая. А зачем же мужей-то с женами разводить? Чего только эти женщины не выдумают.
С у с а н н а. Ах, какой ты, дядя, смешной! Да непременно развод. Я больше имею прав на него, чем его жена.
Л о т о х и н. Каких это? Что ты говоришь?
С у с а н н а. Да конечно. Я люблю его, а она - нет; я богаче... Коли у нее нет состояния, какое же она имеет право на такого мужа? Наконец, он страдает, я хочу его освободить; это доброе дело. Все это на суде должны принять во внимание.
Л о т о х и н. Ну да, как же, непременно.
С у с а н н а. Мы обязаны делать добрые дела, жить только для себя - нехорошо; надо помогать и ближнему. Ведь это человек кроткий, нежный, с младенческой душой. Кабы ты послушал, как он рассказывает о своих страданиях! Я плакала, плакала. Он хорош, умен, образован и в таком несчастном, жалком положении. Ах, как я плакала! Ну, наконец, я не утерпела и приехала.
Л о т о х и н. Зачем ?
С у с а н н а. Я соскучилась.
Л о т о х и н. По ком?
С у с а н н а. Да не по тебе же, дядя; конечно, по нем.
Л о т о х и н. Да разве он здесь?
С у с а н н а. Да я уж, кажется, говорила тебе... Он здешний помещик, Аполлон Евгеньич Окоемов.
Л о т о х и н (пораженный). Окоемов!
С у с а н н а. Разве ты его знаешь?
Л о т о х и н. Да... немного я слыхал о нем.
С у с а н н а. Что же ты слышал? Скажи!
Л о т о х и н. Я скажу тебе после; я соберу еще некоторые справки.
С у с а н н а. Кто-то пришел к тебе; я пойду в свой номер. Мне еще работы много, надо гардероб разобрать.
Л о т о х и н. Пойдем, я тебя провожу.

Сусанна и Лотохин уходят в дверь налево. Из средней двери выходят Сосипатра, Пьер и Акимыч.


ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Сосипатра, Пьер и Акимыч.
А к и м ы ч. Сейчас были здесь... Должно быть, вышли в соседней номер; тут у них родственница, проездом в имение, остановились до завтра. Извольте обождать минутку.
С о с и п а т р а. Хорошо, мы подождем. Доложи поди.
А к и м ы ч. Слушаю-с. (Уходит в среднюю дверь.)
П ь е р. Какой Олешунин смешной.
С о с и п а т р а. Это не новость, мой друг! Найди что-нибудь поинтереснее.
П ь е р. Я вам самую свежую новость хочу рассказать. Мы сегодня завтракали вместе с Олешуниным, он хвастался какой-то новой победой, говорил, что получил billet-doux.
С о с и п а т р а. От горничной, вероятно.
П ь е р. Так и сияет от радости.
С о с и п а т р а. А вам с Жоржем завидно? Пусть его блаженствует, ему это в диковинку.
П ь е р. Да правда ли, не сочиняет ли он?
С о с и п а т р а. Коли есть что, так он не утаит, он по всему городу разблаговестит. Он, можно сказать, из одной чести бьется; ему не любовь нужна, а чтоб все знали, что его любят. Посмотри, как он голову-то подымет.
П ь е р. Да он и теперь уж поднял и на нас смотрит с глубоким презрением.

Входит Акимыч.
А к и м ы ч. Сейчас будут. Извиняются. (Уходит в среднюю дверь.)
С о с и п а т р а. Поди, Пьер, подожди меня в общем зале.
П ь е р. Здесь Жорж, он на биллиарде играет, мы обед заказали.
С о с и п а т р а. И прекрасно. Я одна домой доеду.

Пьер кланяется и уходит. Из левой двери входит Лотохин.


ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Сосипатра, Лотохин, потом Акимыч.
Л о т о х и н. Извините! Все с женщинами, служба моя тяжелая. (Подает руку Сосипатре.) Очень рад вас видеть; благодарю, что осчастливили. Бумаги ваши, отчеты и письма управляющих я разобрал. Надо их обоих сменить, вот и все. Я вам пришлю из Москвы, у меня есть на примете два человека. Дела ваши в отличном положении, только не обращайте внимания на пустяки, а смотрите на существенное. Впрочем, это уж обыкновенный, неизбежный недостаток женского хозяйства. Мало вывелось кохинхинских цыплят, и вы ужасно разгневались; мечете громы и молнии, грозите всех погнать, а недочет более двухсот четвертей пшеницы вы проглядели и оставили без замечания, и тем поощрили управляющих к дальнейшему воровству. Впрочем, вы можете быть спокойны, ваши имения в хорошем положении. Поменьше гнева и поменьше доверия, и побольше...
С о с и п а т р а. Рассудку, вы хотите сказать? Да мало ли что, где ж его взять. Я вам искренно благодарна и готова, с своей стороны, служить чем могу.
Л о т о х и н. Благодарить меня не за что, а вот одолжить меня вы можете очень.
С о с и п а т р а. С удовольствием одолжу вас всем, чем могу.
Л о т о х и н. Скажите мне откровенно, что за человек Окоемов.
С о с и п а т р а. Извольте. Я его знаю давно и могу вам сообщить об нем многое. Я его знавала хорошеньким мальчиком с ограниченным состоянием; он учился плохо, но в обществе его любили и баловали. Он не кончил нигде курса и рано попал в дурное общество. К сожалению, я должна сказать, что это дурное общество есть общество моего брата. Вы видели это пошлое трактирное общество, для которого ни дома, ни семьи не существует. Я живу с братом для того, чтоб наш дом имел хоть сколько-нибудь приличный вид. Я уж давно хотела бросить брата, но рассудила, что я старая вдова, ко мне ничего не пристанет, а если я брошу дом, так они будут верхом по комнатам ездить. Вы видели некоторых из наших, вот хоть Пьера и Жоржа. Что это такое? Это недоучившиеся шалопаи, похожие один на другого как две капли воды. Они уж были развратны, прежде чем узнали жизнь, они уж наделали долгов, прежде чем выучились считать деньги. И теперь ждут только богатых дур, чтобы поправить свои обстоятельства и заполучить деньги для дальнейших кутежей. Но какова будет жизнь их бедных жен? Таков же и Окоемов. Он по душе недурной человек, но приобрел трактирные привычки и легкий, почти презрительный взгляд на женщину и ее душу. Ваша родственница, Зоя, влюбилась в него и вышла за него замуж, чему главным образом способствовала ее тетка, помешанная на мужской красоте. Я их предостерегала, но они вообразили, что я завидую счастию Зои.
Л о т о х и н. Согласно ли они живут?
С о с и п а т р а. До сих пор хорошо; хотя он с самого начала к ней холоден, а она от него без ума. Вот вам пример: у меня есть знакомая девушка, безобразная собой, но очень богатая; он несколько раз выражал мне свое сожаление, что рано связал себя и лишился возможности жениться на этом уроде. Так что, будь только маленькая возможность, он, не задумываясь, бросил бы жену и стал бы ухаживать за этой девицей.
Л о т о х и н. А если б представилась возможность развестись с женой?
С о с и п а т р а. Он бы не задумался ни на минуту.
Л о т о х и н. Он много проживает?
С о с и п а т р а. Теперь нет. Здесь он не мотает; разве где в другом месте. Он часто уезжает.
Л о т о х и н. Долги у него есть?
С о с и п а т р а. Прежде - были; когда женился на Зое, так все заплатил; он тогда много заплатил. А теперь едва ли есть долги, потому что у него нет никакого кредита.
Л о т о х и н. Зачем же он продает за бесценок имение, ведь он Зою-то по миру пустит. Им будет нечем жить.
С о с и п а т р а. Я этого не слыхала. Ну, значит, опять душу продал. То-то он часто ездил в Москву; вероятно, хотел блеснуть, кутил там, играл...
Л о т о х и н. Позвольте, позвольте! Как "душу продал"? Разве у вас люди свои души продают?
С о с и п а т р а. Продают... Это вот как делается: есть особые специалисты-ростовщики, у которых наша беспутная молодежь занимает деньги за огромные проценты в ожидании наследства или выгодной женитьбы. Эти специалисты зорко следят за молодыми людьми и когда видят, что чьи-нибудь фонды начинают падать, то уж не довольствуются простыми векселями, а заставляют их давать подложные документы, то есть делать фальшивые бланки или поручительства от своих родных.
Л о т о х и н. Так вот что значит душу продавать!
С о с и п а т р а. Тогда уж должник в их руках. Они, постоянно пугая их судом, обирают совершенно, а если уж нечего взять, то предъявляют такие документы родственникам. Те поневоле платят, чтоб избавить фамилию от бесчестия и не погубить молодого человека. С Окоемовым, когда он был холостой, уж подобная история была один раз. Скряга дядя заплатил за него тысяч пять; но поклялся, что уж в другой раз он племянника не пожалеет и обратится к прокурору. Вероятно, опять такая же штука. Деньги женины прожил, кредита нет; вот он, в ожидании наследства, и рискнул.
Л о т о х и н. Как бы мне разузнать это дело и распутать? Помогите!
С о с и п а т р а. Извольте, с удовольствием. Он, вероятно, должен тому же ростовщику, которому был должен прежде. Я его знаю. Эти господа сколько жадны, столько же и трусливы. Надо приехать к нему с кем-нибудь из лиц судейских или административных, так только, чтобы попугать его! "И тебя, мол, милый друг, привлекут к ответственности за подстрекательство". Тогда можно будет выкупить векселя довольно выгодно; то есть не придется заплатить вдвое или втрое. Сумма, вероятно, не очень большая, ему много не поверят. Вы это дело можете завтра обделать. Я вас сегодня же познакомлю с молодым прокурором; человек ловкий и обязательный.
Л о т о х и н (жмет ей руку). Благодарю вас, благодарю! У меня есть еще просьба до вас.
С о с и п а т р а. Хоть десять. Рада служить; услуга за услугу.
Л о т о х и н. Ко мне тут приехала племянница из Москвы, вдова богатая.
С о с и п а т р а. Так ей нужно женское общество, что ли?
Л о т о х и н. Нет-с. Вот видите ли, она женщина хорошая и добрая; только немножко...
С о с и п а т р а. Сумасшедшая?
Л о т о х и н. Этого нельзя сказать-с; а уж очень увлекается, доверчива...
С о с и п а т р а. Знаю, знаю, видала много таких.
Л о т о х и н. Так вот-с, Окоемов в Москве очень разжалобил ее, даже до слез-с.
С о с и п а т р а. Чем же?
Л о т о х и н. А тем, что он очень несчастлив; что жена у него и безобразна, и зла, и развратна...
С о с и п а т р а (с удивлением). Скажите пожалуйста!
Л о т о х и н. Ну, моя птичка и расчувствовалась, и дает ему много денег для развода с женой.
С о с и п а т р а. Что такое! Что вы говорите! Это ужасно!
Л о т о х и н. Именье хочет закладывать.
С о с и п а т р а. Богата она?
Л о т о х и н. Очень богата.
С о с и п а т р а. Вот беда! Как тут быть? Я положительно теряюсь. Уж коли она решилась, так не уговоришь.
Л о т о х и н. И слушать не станет.
С о с и п а т р а. А все-таки надо с ней познакомиться.
Л о т о х и н. Я вас сейчас познакомлю.
С о с и п а т р а. Постойте, погодите. (Задумывается.) Я кой-что придумала. Позовите вашего человека.
Л о т о х и н (растворяет дверь в переднюю).

Акимыч, сидя на стуле, спит.
Акимыч!
А к и м ы ч (впросонье). Ась?
Л о т о х и н. Проснись, проснись!
А к и м ы ч. Асинька, милый?
Л о т о х и н. Проснись, барин зовет!
А к и м ы ч (встает). Виноват, барин-батюшка. (Входит в комнату.) Что угодно?
С о с и п а т р а. Посмотри в столовой или в биллиардной, здесь ли тот барин, который входил сюда со мной! Если здесь, так приведи его.
А к и м ы ч. Слушаю-с. (Уходит.)
С о с и п а т р а. Что, она общительная, милая женщина?
Л о т о х и н. Это такая душа... просто прелесть! Канарейка, а не женщина.
С о с и п а т р а. Тем лучше.
Л о т о х и н. Вот только...
С о с и п а т р а. Ну, что ж делать! Совершенства нет на свете.

Входит Пьер.


ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Лотохин, Сосипатра и Пьер.
П ь е р (раскланявшись с Лотохиным, Сосипатре). К вашим услугам. Что прикажете?
С о с и п а т р а. Я давеча забыла тебе сказать... Сегодня вечером приедет Оболдуева.
П ь е р. С отцом?
С о с и п а т р а. Нет, одна; она теперь совершенно свободна, отец разбит параличом и уж давно без языка и движения.
П ь е р. Вот это новость. Это известие произведет сенсацию.
С о с и п а т р а. Только, пожалуйста, никому не говори, знай про себя.
П ь е р. О! Будьте уверены.
С о с и п а т р а. Ну, больше ничего. Прощай!
П ь е р. Честь имею кланяться. (Подает руку Лотохину и уходит.)
Л о т о х и н. Что это за новость вы ему сообщили и для чего?
С о с и п а т р а. Это уж мое стратегическое соображение.
Л о т о х и н. Зачем же вы просили его никому не сказывать?
С о с и п а т р а. Затем, чтоб он сейчас же рассказал всему городу. Ну, теперь пойдемте знакомиться с вашей племянницей.
Л о т о х и н (стучит в дверь налево). Сусанна, можно войти? Я с гостьей.
С у с а н н а (за сценой): "Милости просим"
С о с и п а т р а. Ну, начинается война, война с красавцами. Враг силен, но и мы постоим за себя.
Л о т о х и н. Еще бы. С таким союзником, как вы, я на целую армию красавцев пойду. (Уходит в дверь налево.)


СЦЕНА ВТОРАЯ

Гостиная, с левой стороны (от актеров) окно, далее дверь в залу. С правой - дверь в спальню Зои.
Ближе к зрителям - камин с экраном, большие щипцы для угля и прочие каминные принадлежности;
недалеко от камина небольшой диванчик; мебель мягкая.


ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Из левой двери выходят Окоемов и Лупачев.
Л у п а ч е в. Да, это известие дает совсем другой оборот делу. Тут уж не сотни тысяч, а миллионы,
О к о е м о в. Попытаем.
Л у п а ч е в. Оболдуева и прежде была к тебе неравнодушна, да отец мешал; а теперь, вероятно, для тебя и приезжает.
О к о е м о в. А вот посмотрим. Не бойся, уж не пропустим, что само в руки плывет.
Л у п а ч е в. С моей стороны рассчитывай на всякое содействие.
О к о е м о в. Только бы Сосипатра Семеновна не помешала.
Л у п а ч е в. И ее как-нибудь уломаем.
О к о е м о в. Тогда успех верный.
Л у п а ч е в. А уж московскую барыню за штатом оставишь?
О к о е м о в. Она и подождет. Что ж делать. Я не виноват, коли богаче ее нашлась. Я бы рад радостью, да расчету нет. Коли тут не удастся, так и за нее примусь; она от меня не уйдет. (Смотрит в окно.)
Л у п а ч е в. Что ты смотришь?
О к о е м о в. Да не идет ли наш Дон-Жуан.
Л у п а ч е в. Послушай! Ты решился на окончательный разрыв с женой?
О к о е м о в. Ты знаешь мои дела. Если я и продам имение и как-нибудь расплачусь с долгом, чем же я буду жить потом? Не по миру же мне идти? Если б не это, разумеется, я бы не расстался с Зоей. Я не очень чувствительный человек и порядочно-таки испорчен, а мне ее очень жаль.
Л у п а ч е в. С такой сентиментальностью ты ничего не добьешься путного. Чтоб успевать в жизни, надо быть решительным. Задумал, решил и отрезал без всяких колебаний. Только так и можно достичь чего-нибудь. Только так и наживаются миллионы. Ты должен совсем оттолкнуть от себя жену, показать ей презрение, унизить ее.
О к о е м о в. Да для чего же это?
Л у п а ч е в. Для того, чтобы она поняла, что она опозорена, без средств, что ты для нее потерян навсегда.
О к о е м о в. И чтоб утопилась?
Л у п а ч е в. О нет! До этого не дойдет. Как они мужей ни любят, а любовь к жизни в них сильнее.
О к о е м о в. Ну, так для того, чтоб она к тебе бросилась?
Л у п а ч е в. Ну, уж это как она знает. Если она не глупа, так будет счастлива, и тебе жалеть ее будет нечего.
О к о е м о в. Признайся! Ты ее любишь?
Л у п а ч е в. Это до тебя не касается.
О к о е м о в. Ты за нее сватался, и тебе отказали?
Л у п а ч е в. Положим, что и так; что ж из этого?
О к о е м о в. Да ведь я ее ограбил, и я же ее отталкиваю; ведь я не разбойник. Нужно же мне успокоиться хоть на том, что она не останется без поддержки, не будет в крайней нищете. (Хватает себя за голову.) Впрочем, что ж я! Когда я разбогатею, я ей возвращу все, что отнял у нее.
Л у п а ч е в. Да, если позволят тебе безотчетно распоряжаться деньгами. А если будет строгий контроль?
О к о е м о в. Ах, ведь вот меня счастье, богатство ожидает, а все-таки мне невыносимо скверно... Так скверно, что... кажется...
Л у п а ч е в. Ну, философия началась. Пойдем в кабинет, там Пьер и Жорж; нас четверо, сядем играть в винт и развлечемся.
О к о е м о в. Погоди! (У двери.) Паша!

Входит Паша.


ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Окоемов, Лупачев и Паша.
О к о е м о в. Паша! Не принимать никого.
П а ш а. Слушаю-с...
О к о е м о в. Принять только Федора Петровича, если он придет.
П а ш а. Они придут-с. Они каждый день ходят.
О к о е м о в. Так ты ему скажи, что меня дома нет, а дома только барыня, что я уехал на охоту с Никандром Семенычем и не ворочусь до завтра. Так и людям скажи. А мы сядем играть в карты и запремся, чтоб нам не мешали.
П а ш а. Слушаю-с (Уходит.)
О к о е м о в (взглянув в окно). А вот и Олешунин. Легок на помине. Кажется, я не ошибся. (Прислушивается.) Нет... Вот уж он в передней... разговаривает с Пашей. Идем!

Окоемов и Лупачев уходят в кабинет. Входят Олешунин и Паша.


ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Олешунин и Паша.
О л е ш у н и н. Доложите барыне.
П а ш а. Сейчас доложу-с. (Уходит.)
О л е ш у н и н. Наконец! (Смотрит в зеркало и поправляется) Впрочем, что же наружность? Это вздор. (Рассматривает волосы.) Конечно, при всей моей скромности я не могу себе отказать во многих достоинствах... ну, там... ум и прочее... но любопытно, что собственно во мне ей понравилось?

Входит Зоя.


ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Олешунин и Зоя.
З о я (потупляясь и шепотом). Вы получили мое письмо?
О л е ш у н и н (целуя руку Зои, шутливо). А разве вы писали? (Серьезно.) Нет, я шучу. Получил.
З о я (потупясь). Мне совестно вам в глаза смотреть.
О л е ш у н и н. Нет, что же... я этого ожидал... Рано или поздно это должно было случиться.
З о я. Но все-таки... как хотите... я замужняя женщина... я не должна была открывать своих чувств.
О л е ш у н и н (с важностию). Отчего же? Конечно, ваше письмо в руках какого-нибудь фата... это другое дело... А я серьезный человек.
З о я. Вы не удивились... садитесь, пожалуйста. (Садится на кресло.)
О л е ш у н и н. Помилуйте! Чему же удивляться? (Очень свободно садится на диван.) Я себе цену знаю, Зоя Васильевна. Ведь где же этим господам Пьерам и Жоржам понять меня! Оттого они и позволяют себе разные глупые шутки. Но я на них не претендую; они слишком мелки. Вот теперь посмотрели бы они на меня!
З о я. Ах, что вы говорите! Вы подумайте! Ведь у меня муж... Наша любовь требует тайны.
О л е ш у н и н. Да, тайны, тайны. Помилуйте, разве я не понимаю... Только ведь обидно... Я в секрете, в самом глубоком секрете буду таить... Но за что же такие шутки, когда... вот меня любят... Ведь вы меня любите?
З о я. Какой вы холодный человек!
О л е ш у н и н. Кто холодный? Я? Нет, извините... я вас люблю... я даже очень, очень люблю...

Молча и сконфуженно смотрят друг на друга.
З о я (шепотом). Федя!
О л е ш у н и н (растерявшись). А? Что? Федя... да... (Стараясь быть развязным.) Нет, вот что, Зоя... Если б теперь вдруг... луна и там... вдали пруд... (С пафосом.) Какое блаженство!
З о я. Да зачем нам луна? Нет, ты лед, ты лед! (Встает с кресла и бросается на шею Олешунину.) Федя, я люблю тебя, люблю...
О л е ш у н и н. И я, Зоя, и я... Зоя, ручку!.. Нет, знаешь, Зоя, все-таки любовь... в волшебной обстановке. Это прелесть... Знаешь... когда вся природа ликует...
З о я (обнимая Олешунина). Федя, Федя!

Входят Окоемов, Лупачев, Пьер и Жорж.


ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Олешунин, Зоя, Окоемов, Лупачев, Пьер и Жорж.
З о я (прижимаясь к Олешунину). Ах, Федя, спаси меня! Он меня убьет! (Прячется на диване за Олешунина.)
О л е ш у н и н (растерявшись). Что это? Как? Но позвольте... (Встает с дивана )

Зоя тихо уходит в дверь направо.
О к о е м о в. Ну, что тут за разговоры! (Обращаясь к Лупачеву, Пьеру и Жоржу.) Вот, господа, вы видели. Кажется, этого для вас довольно, чтоб составить понятие о верности моей супруги.
Л у п а ч е в. Чего ж еще!

Пьер и Жорж утвердительно кланяются.
О к о е м о в. Господа, теперь вы, нисколько не греша против совести, можете показать даже под присягой, что поведение моей жены не безукоризненно.
Л у п а ч е в. Нет, этого мало. Я смело скажу, что оно преступно. (Пьеру и Жоржу.) Согласны, господа?
П ь е р. Совершенно согласен.
Ж о р ж. Без всяких сомнений.
О к о е м о в. Благодарю! Господа! Я пригласил вас... я хотел весело провести время с друзьями, но случай натолкнул нас на эту печальную сцену; я не думаю, чтобы дальнейшее присутствие в этом бесславном доме было для вас приятно. Я и сам бы бежал из дому, но я, к несчастию, одно из действующих лиц этой семейной драмы; я должен буду выслушивать разные объяснения, я обязан выпить чашу до дна. Господа! оставьте меня наедине с моим позором.
Л у п а ч е в (подавая руку Окоемову). Прощай, бедный друг мой! (Уходит.)

Пьер и Жорж подают руки, раскланиваются и уходят.


ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Окоемов и Олешунин.
О л е ш у н и н. Милостивый государь! тут одно недоразумение; хотя жена ваша действительно предпочитает меня другим, но в этом ничего преступного нет.
О к о е м о в (холодно). Я знаю.
О л е ш у н и н. И все-таки, если вам угодно, я готов дать вам удовлетворение.
О к о е м о в. Какое тут еще удовлетворение! Ничего этого не нужно. Напротив, я вам очень благодарен.
О л е ш у н и н. Но это дело не может кончиться иначе, как дуэлью.
О к о е м о в. Что за дуэль! Вот еще! Охота мне свой лоб под пулю подставлять.
О л е ш у н и н. А! так вы трус? Нет, я требую, непременно требую.
О к о е м о в. Никакой дуэли не будет, зачем? А вот со мной револьвер, не хотите ли, я лучше вас так убью? Это мне ничего не стоит. И меня оправдают. Знаете, что адвокат будет говорить?
О л е ш у н и н. Оставьте шутки! Я их не люблю.
О к о е м о в. Нет, оно интересно. Адвокат скажет: горячий, благородный человек застает в доме обольстителя и в благородном негодовании, в горячке, в исступлении убивает его. Можно ли обвинить его? Он действовал в состоянии невменяемости! Ну, что ж вы молчите? Вам не угодно, чтоб я убил вас? Так уходите! Вызывать на дуэль могу я! Но я вас не вызываю, а благодарю.
О л е ш у н и н. Какая благодарность? За что?
О к о е м о в. Вот видите ли: нам нужно было разойтись, это уж наши расчеты, Я долго искал человека, который бы был так легкомыслен...
О л е ш у н и н (грозя пальцем). Ссс! Без оскорблений!
О к о е м о в. Я не говорю ничего оскорбительного; я говорю только: "легкомыслен". Но как же назвать того человека, который поверит, что Зоя может прельститься им, имея такого мужа, как я. Вот нашлись вы, и я вам очень благодарен.
О л е ш у н и н. Ну, так нет-с! Не благодарности. Я крови хочу, крови нужно мне вашей, я завтра же пришлю к вам моих секундантов.
О к о е м о в. Милости просим! Я прогоню их, как вас.
О л е ш у н и н. Я не позволю играть над собой. (поступает на Окоемова, тот хладнокровно вынимает из кармана карманный пистолет. Олешунин отступает и идет к двери.)
О к о е м о в (ласково). Прощайте! (Подойдя к двери.) Эй! Кто там! Проводите господина Олешунина.

Входит Зоя.


ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Окоемов и Зоя.
З о я. Ах, кабы ты мог чувствовать, Аполлон, какая это пытка. Ну, что, мой милый, хорошо я сыграла свою роль?
О к о е м о в (сухо). Да, так хорошо, что можно усомниться, роль ты играла или действительно любишь Олешунина.
З о я. Значит, хорошо?
О к о е м о в. Не мешало бы и хуже; никто тебя не заставлял быть очень натуральной.
З о я. Ты ревнуешь, мой милый. Как я рада. Значит, ты меня любишь.
О к о е м о в. Погоди радоваться. Ты не забывай, что ты говоришь с мужем, который сейчас только видел тебя в объятиях чужого человека.
З о я. Да, несчастный... Аполлон, Аполлон... что ты... Ведь ты сам меня заставил, ты меня упрашивал.
О к о е м о в. То-то вот, что ты уж очень скоро меня послушалась. Это-то и подозрительно.
З о я. Ты и умолял, и грозил... Ты знаешь, с каким я отвращением...
О к о е м о в. С отвращением ли? Кто ж это знает? Женщине, которая так ловко умеет обниматься с посторонними мужчинами, как-то плохо верится.
З о я. Зачем ты так говоришь? (В изнеможении опускается на диван.) Зачем, Аполлон, зачем, зачем?
О к о е м о в. А затем, чтобы ты поняла наконец, что ты вся в моих руках: что я захочу, то с тобой и сделаю. Пора перестать сентиментальничать-то.
3 о я. Я ничего не понимаю.
О к о е м о в. Что ты такое? Женщина без состояния, опозоренная, сегодня же весь город узнает о нашем позоре, и мне оттолкнуть тебя с презрением даже выгодно. И я это непременно сделаю, если ты вздумаешь мешать мне.
З о я (с трепетом). Аполлон, Аполлон! Я боюсь... Мне страшно... ты совсем не тот... ты другой человек.
О к о е м о в. Тот же или другой - это все равно; люди меняются с обстоятельствами. Нужда всему научит. Кто меня осудит, если я брошу и совсем забуду тебя? Ты будешь жаловаться, плакать, уверять, что я обманул тебя? Кто ж поверит тебе?
З о я. Ты убиваешь меня! Перестань, перестань! Заговори со мной по-прежнему, с прежней лаской... Ведь мне страшно, мне кажется, что я теряю... хороню тебя! Ах, ах... Ну, улыбнись мне, мой милый! Пожалей меня, ведь я женщина... где же силы, где же силы, друг мой...
О к о е м о в. Оставь нежности! Не до них... Ты меня раз послушалась, и уж теперь ты в таком положении, что должна слепо повиноваться мне; иначе ты погибнешь.
З о я. Да я тебя слушаюсь. Приказывай. (Опускается с дивана на колени и складывает руки.) Я