Островский Александр Николаевич - Красавец мужчина - Книги

А.Н.Островский. Красавец мужчина
Комедия в четырех действиях
ГИХЛ, Москва, 1959-1960 гг., Собрание сочинений в 10 тт., т. 8, с. 300-376.
OCR & spellcheck: В. Соколов, апрель 2006
Оригинал здесь: Библиотека драматургии.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

А п о л л и н а р и я А н т о н о в н а, пожилая дама.
З о я В а с и л ь е в н а О к о е м о в а, ее племянница, молодая женщина.
А п о л л о н Е в г е н ь и ч О к о е м о в, её муж.
Н а у м Ф е д о т ы ч Л о т о х и н, богатый барин, пожилой, дальний родственник Окоемовой.
Ф е д о р П е т р о в и ч О л е ш у н и н, молодой человек, среднего состояния, землевладелец.
Н и к а н д р С е м е н ы ч Л у п а ч е в, пожилой барин, очень широко живущий и бросающий деньги. Репутации не безукоризненной; в хорошем обществе не принят.
С о с и п а т р а С е м е н о в н а, сестра его, пожилая дама, одевается богато и оригинально, ведет себя самостоятельно и совершенно свободно, не стесняясь приличиями.
П ь е р, Ж о р ж - молодые люди, приятели Лупачева, без определенных занятий; похожи друг на друга, одеты и причесаны одинаково безукоризненно, по последней моде; молчаливы, скромны и совершенно приличны.
В а с и л и й, человек в вокзале.
А к и м ы ч, старый слуга Лотохина.
П а ш а, горничная.
С у с а н н а С е р г е е в н а Л у н д ы ш е в а, молодая вдова, племянница Лотохина.
И в а н, лакей Сосипатры Семеновны.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

(Вместо пролога)

Сад летнего клуба. Действие в городе Бряхимове.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Входят Пьер и Жорж, потом Василий.

П ь е р (ложась на садовый диван). Жорж, ты что пил сейчас?
Ж о р ж. Коньяк.
П ь е р. Хорошо?
Ж о р ж. Выпей, так узнаешь.
П ь е р. Да мне не хочется.
Ж о р ж. И мне не хотелось.
П ь е р. Зачем же ты пил?
Ж о р ж. От нечего делать. Пьер, что это за чудак с нами обедал?
П ь е р. Наум Федотыч какой-то. Какое имя глупое, Жорж! По фамилии Лотохин. Приезжий. А кто он такой, кто ж его знает.
Ж о р ж. Знают.
П ь е р. Кто?
Ж о р ж. Буфетчик Василий.
П ь е р. Что ж он говорит?
Ж о р ж. Говорит, что Лотохин, его барин, богатый человек, старого веку, нынешним не чета. Какого-то "старого веку", какая-то "не чета". Ничего этого я не понимаю.
П ь е р. Все-таки ты знаешь больше моего, а меня спрашиваешь.
Ж о р ж. Что я знаю? Что он старого веку, да какая-то "не чета" - только и всего. Я думал, что ты больше меня просвещен на этот счет.
П ь е р. Ну, мои сведения очень ограниченны. Лотохин приехал откуда-то, кажется из Москвы, покупает здесь имение, собирает о нем справки. Все это здесь бывает часто; никому бы до него и дела не было; но он человек богатый; оттого им все интересуются. Верно только одно: что он чудак.
Ж о р ж. Я этих чудаков да простаков боюсь немножко.
П ь е р. Отчего?
Ж о р ж. А помнишь, в прошлом году какой-то чудак наехал? Лохматый, нечесаный, сюртук в пуху, сапоги нечищеные, шампанское пополам с квасом пил.Бумажника не носил, ассигнации свертывал в комок да по разным карманам рассовывал. Карты в руках держать не умел; а обобрал всех здесь. После я его видел в Петербурге в Ливадии: раздушенный, завитой, всех опереточных артистов знает, шансонетки не хуже их поет.
П ь е р. Да, бывают художники. Вот Василий. Позовем его да расспросим хорошенько. (Громко.) Василий!

Входит Василий.

В а с и л и й. Что угодно-с?
П ь е р. Ты Лотохина знаешь?
В а с и л и й. Как же не знать-с. Коли они мой барин, настоящий, природный, а не то чтоб... это, однако, довольно для меня удивительно, чтобы не знать, коли я сызмальства был их слуга.
Ж о р ж. Богат он?
В а с и л и й (махнув рукой). Ну, что уж! Может, одних вотчин у них в пяти губерниях... и там всего прочего... Про это что ж! Уж всем известно.
П ь е р. Да... ну, а зачем он сюда приехал?
В а с и л и й. Именье покупают.
Ж о р ж. Зачем ему? У него и так много.
В а с и л и й. Они не с тем, чтоб... а как, собственно, у сродственницы.
П ь е р. У какой сродственницы? Кто она?
В а с и л и й. Уж это я не могу знать-с. Потому как... изволите видеть, я с ихним камардином, с Акимычем говорил... (Таинственно.) Они в отель-Париже стоят, три нумера занимают... можете судить... "Мы, говорит, именье покупать, только, говорит, мы не за барышом гонимся, а по родственному расположению".
П ь е р. В карты он играет?
В а с и л и й. Этому они не подвержены, а обыкновенно, как господа, когда со временем, для компании, отчего же... это они могут... Потому, выиграть ли, проиграть ли, это им какой расчет! А чтоб гостям удовольствие... Ну, обнаковенно, как завсегда в хороших домах.
Ж о р ж. Давно он приехал?
В а с и л и й. Да как вам доложить! Дня четыре будет-с, а пожалуй и всех пять. Только они сродственницу свою еще не видали; в именье ездили, осматривать; а вчера приехали обратно.
П ь е р. Ну, а больше ты ничего не знаешь?
В а с и л и й. Да помилуйте, я все знаю. Дяденька у них генерал, в коннице служили - так уж вот барин!..
Ж о р ж. Где же он теперь?
В а с и л и й. В чужих краях-с.
Ж о р ж. Ну так что же нам! Бог с ним!
В а с и л и й. Опять сестрица двоюродная, за барином замужем, которые откупами занимались, так, боже мой, брови у них... Кажется, изойди весь белый свет... Да нет, невозможно...
П ь е р. Ну, довольно, будет с нас.
В а с и л и й. Больше ничего не прикажете.
П ь е р. Ничего. Ступай!

Василий уходит, Лотохин и Сосипатра входят.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Пьер, Жорж, Сосипатра и Лотохин.

С о с и п а т р а. Вы извините, что для первого знакомства брат приглашает вас обедать не домой, а в трактир.
Л о т о х и н. Ничего-с. Я сам бездомовник, человек кочующий; зимой по клубам, а летом по родным кочую.
С о с и п а т р а. У вас много родни?
Л о т о х и н. Очень много-с, и, к несчастию, все родственницы: племянницы, внучки, сестры двоюродные, троюродные, девицы да вдовы-с. Невест много. Опека большая.
С о с и п а т р а. Какое же это несчастие? Разве бедные? Помогать надо?
Л о т о х и н. Нет-с, богатые, есть даже очень богатые.
С о с и п а т р а. Чего ж лучше.
Л о т о х и н. Красота мужская нашему семейству очень дорого обходится.
С о с и п а т р а. Я вас не понимаю.
Л о т о х и н. Если изволите, я вам объясню.
С о с и п а т р а. Сделайте одолжение.
Л о т о х и н. Только, сударыня, я заранее прошу вашего извинения: может быть, придется сказать что-нибудь такое...
С о с и п а т р а. Пожалуйста, не церемоньтесь! Напускную скромность я не считаю за добродетель и излишней стыдливостью не отличаюсь, особенно в мужском обществе. Да вот у меня платок. (Показывает носовой платок.) Коли что такое, так я закроюсь; а все-таки послушаю, я очень любопытна.
Л о т о х и н. Да нет-с, сказать что-нибудь неприличное я себе не позволю; а может быть, вам покажется, что я не очень лестно отзываюсь о женском поле.
С о с и п а т р а. Только-то? Так не бойтесь; я сама не очень высокого мнения о нашем поле. (Пьеру и Жоржу.) Вы, шалопаи, чему смеетесь? Говорят люди солидные...
Л о т о х и н. Умудренные опытом.
С о с и п а т р а. Так вы должны слушать с почтением; это вам вперед пригодится, потому что вы еще молокососы. А то лучше убирайтесь.
П ь е р. Нет, уж позвольте!
Ж о р ж. Это очень интересно.
С о с и п а т р а. Ну, так ведите себя скромно и сидите, как умные дети сидят.
Л о т о х и н. Так вот, изволите видеть, много у меня родственниц. Рассеяны они по разным местам Российской империи, большинство, конечно, в столицах. Объезжаю я их часто, я человек сердобольный, к родне чувствительный... Приедешь к одной, например, навестить, о здоровье узнать, о делах; а она прямо начинает, как вы думаете, с чего?
С о с и п а т р а. Об шляпках, конечно, о платьях, вообще о тряпках.
Л о т о х и н. Никак нет-с. Она начинает: "Ах, он меня любит!" Кто этот, "он" - я почти никогда не спрашиваю: потому что ответ один, стереотипный-с: "Мой жених, он хорош, умен, образован!"
С о с и п а т р а. Да, правда ваша. А потом окажется, что он так же умен и образован, как вот эти милые особы.
П ь е р. Вы нас в пример глупости выставляете? Merci!
С о с и п а т р а. У женщин, коли мужчина хорош да ей нравится, так он уж и умен, и образован; это я по себе знаю. И вы, господа, дождетесь, что вас будут считать умными.
Ж о р ж. Так обижаться не прикажете?
С о с и п а т р а. Еще бы! Не ломайтесь, пожалуйста.
Ж о р ж (со вздохом). Что же делать, Пьер! Перенесем.
П ь е р (со вздохом). Перенесем, Жорж.
Л о т о х и н. Так вот-с: "Ах! он меня любит!" Ну что же тут делать? Остается только радоваться. Любит, так и пускай любит. Хотя, конечно, пожилому человеку не очень интересно любоваться на эти восторги. Он тебя любит, ну и знала бы про себя. Ведь это ее дело, так сказать, келейное и общественного интереса никакого не представляет, зачем же знакомым-то свои восторги навязывать. Другая ведь уж далеко не малолетняя, уж давно полной и довольно веской зрелости - так пудов от шести с половиною весу, - а все прыгает да ахает: "Ах, он меня любит!", "Ах, он меня любит!" Так, знаете ли, неловко как-то становится.
С о с и п а т р а. Да, это скверно, я терпеть не могу; мне просто стыдно становится. Я очень понимаю, что вам должно быть скучно слушать эти их излияния, но ведь от этого легко избавиться. Махнуть рукой и уехать. Рад, мол, твоей радости, и бог с тобой, матушка! Блаженствуй!
Л о т о х и н. Нельзя-с. Уж я вам докладывал, что я человек сердобольный; уж тут смотри в оба; а прозеваешь- беда! Вот извольте послушать. Заедешь к этой же родственнице этак через месяц или через два; уж совсем другой тон в доме, переход из мажора в минор. Одеколоны, спирты, у самой истерики, глазки опухли, носик покраснел, и разговор уж другой: "Ах, он меня разлюбил".
Пьер и Жорж смеются.
С о с и п а т р а. Чему вы смеетесь? Бесчувственные!
Л о т о х и н. Утешать уж тут напрасно; чем ее утешишь? Такие недуги время врачует: глядишь, через месяц и оправится, и повеселеет немножко, а через два опять заахает. Тут уж у меня совсем другая забота начинается: между охов и вздохов стараешься разведать, нет ли, кроме сердечного ущерба, еще имущественного.
С о с и п а т р а. Да, это важный вопрос.
Л о т о х и н. На первых порах, разумеется, ничего не узнаешь. "Ах, да стоит ли об этом говорить! Да все это вздор! Какие тут расчеты! Я все эти мелочи презираю". Ну сейчас ревизия, расспросы, и видишь, что имение расстроено, долги. "Это, мол, как же так?" - "Ах, боже мой, да что ж тут удивительного? Я готова была для него всем пожертвовать, даже жизнию, а вы пристаете. Разве можно было ожидать, что человек с такой прекрасной наружностью имеет такую коварную душу? Этого никогда не бывает, никогда! я вас уверяю, это исключение. У кого наружность хороша, у того и душа благородная, это уж всегда, всегда, всегда! и не разговаривайте больше со мной". Вот и толкуйте с таким народом.
С о с и п а т р а. Господа кавалеры, правда это или нет?
П ь е р. Спросите у Жоржа! Я еще не жених пока, а он уж...
Ж о р ж. Молчи, пожалуйста! Это не честно.
П ь е р. Молчу.
Л о т о х и н. Иной молодой человек, красивой наружности, такую брешь в капитале и именье-то сделает, что хоть по миру ступай. Вот почему я и стараюсь предупреждать такие катастрофы. Как увижу, что какая-нибудь родственница заахала, я тут и вьюсь.
С о с и п а т р а. Что же вы можете сделать, если женщина действительно влюблена?
Л о т о х и н. На разные хитрости подымаюсь, а коли уж ничто не берет, так отступного даю. Лучше уж тысяч пять - десять бросить, чем все состояние потерять. Ведь навертываются и хорошие женихи-с, дельные, солидные, - да как и не быть при таком приданом! - так не нравятся: люди очень обыкновенные - проза. Подавай им красавцев. Глядишь, глядишь кругом, ну, слава богу, думаешь, нет красавцев, все люди как люди. И вдруг откуда ни возьмись красавец тут как тут. И где только они их откапывают? Все не было, все не было, а вдруг какой-нибудь длинноволосый уж ходит около. В бархатном сюртуке, в голубом либо в розовом галстуке, художник какой-нибудь непризнанный, певец без голосу, музыкант на неизвестном инструменте, а то так и вовсе темная личность, а голову держит гордо. Выскочит замуж БОТ за этакого проходимца, разоренье-то разореньем, да кого еще в родню-то введет! Через этакого красавца и сама-то попадет в общество, в котором и мужчине быть совестно, и нас-то наделит родственником, что не только руку подать стыдно, а того и гляди увидишь их на скамье подсудимых за мошенничество! Наказание! Наша фамилия хорошая, уважаемая; вот один только недостаток.
П ь е р. Да неужели у вас все так влюбчивы?
Л о т о х и н. Почти что все; ведь это родом бывает, в нашем семействе такая линия вышла.
С о с и п а т р а. Да, действительно, у вас забота большая, если вы не шутите. Мне кажется, что вы просто хотели занять меня забавным разговором после обеда, вот и придумали историю о своих родственницах.
Л о т о х и н. Как угодно-с, спорить с вами не стану. Если мой разговор показался вам интересен, с меня и этого довольно. (Встает.) Извините, я пойду чайку напиться. Московская привычка.
С о с и п а т р а. Я вас удержу не надолго, позвольте только один вопрос.
Л о т о х и н. К вашим услугам.
С о с и п а т р а. Вы только для одних родственниц так хлопочете, или случается и для посторонних?
Л о т о х и н. В каком отношении?
С о с и п а т р а. Например, устроить имение, подать совет в запутанном деле.
Л о т о х и н. Если имею досуг, так с удовольствием-с.
С о с и п а т р а. Не сделаете ли вы мне одолжение Дать несколько советов по моим делам? Мне обратиться не к кому, у меня нет знакомых деловых людей. Все вот такие. (Указывая на Пьера и Жоржа.)
П ь е р. Кланяйся, Жорж!
Ж о р ж. Кланяйся, Пьер!
Л о т о х и н. Рад служить чем могу.
С о с и п а т р а. Притом же мне с вами очень ловко будет; вы человек пожилой, бывалый, видали виды, с вами могу говорить не стесняясь.
Л о т о х и н. К вашим услугам, к вашим услугам. Я хоть сегодня же к вам заеду.
С о с и п а т р а. Милости просим.
Входит Лупачев.
Вот и потолкуем.

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Лотохин, Сосипатра, Пьер, Жорж и Лупачев.

Л у п а ч е в. Об чем это вы толковать собираетесь?
С о с и п а т р а. О серьезных делах.
Л у п а ч е в. Не верьте ей: никаких у нее серьезных дел нет.
П ь е р. Ты напрасно. Мы и сейчас о серьезных делах толковали.
Ж о р ж. То есть мы с Пьером слушали, а разговаривали они.
Л у п а ч е в. Любопытно.
П ь е р. О женских слабостях.
Л у п а ч е в. Вот разговор нашли! Женскими слабостями надо пользоваться, а разговаривать о них не стоит.
С о с и п а т р а. Ну, я домой. (Лотохину.) Извините, что задержала. Вы хотели чай пить. До свиданья. (Подает руку Лотохину.)
Л о т о х и н. Мое от меня не уйдет. (Уходит.)
С о с и п а т р а. Господа Аяксы! кто нынче дежурный, чья очередь меня провожать?
Ж о р ж (подавая руку Сосипатре). Моя-с.

Сосипатра и Жорж уходят.

П ь е р. Что тебе за охота ублажать этого чудака. Угощаешь его обедами, шампанским; не в коня корм.
Л у п а ч е в. Ты еще молод, чтоб меня учить. Уж поверь, что я ничего даром не делаю. Он москвич, клубный обыватель, знает все трактиры и рестораны, такие люди нужны. Приедешь в Москву, он тебя такими обедами и закусками угостит, что целый год помнить будешь. А что мне за дело, что он чудак! Мне с ним не детей крестить. Поесть, выпить умеет и любит, вот и нашего поля ягода. Кто это? никак, Зоя Васильевна?
П ь е р. Да, они с теткой, а кавалером у них Олешунин.
Л у п а ч е в. Что за прелесть женщина! И кем окружена! Кабы этому бриллианту хорошую оправу. Нашла себе красивого мужа и рада. Эко счастье этому барашку! Ей не красивого, а богатого.
П ь е р. Такого, как ты?
Л у п а ч е в. Да, эта женщина заблестела бы: я бы не пожалел ничего. Ну, да еще подождем; чего на свете не бывает.
П ь е р. А Олешунин постоянно при ней. Уж не влюблен ли?
Л у п а ч е в. Он и любить-то не умеет, а умеет только ревновать. Он до тех пор не обращает внимания на женщину, пока она не полюбила кого-нибудь; а как полюбит, так он сейчас обижаться, почему не его.
П ь е р. Это бы ничего, а вот скверно, что он очень скуп и дает взаймы деньги малыми суммами за большие проценты, да еще с залогом.

Входят Зоя, Аполлинария Антоновна и Олешунин.

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Лупачев, Пьер, Зоя, Аполлинария Антоновна и Олешунин.

А п о л л и н а р и я (Олешунину). Нет, нет, вы никогда меня не убедите, и напрасно вы проповедуете такие идеи! вам жизнь не переделать. (Подает руку Лупачеву и Пьеру, Зоя и Олешунин тоже.) Да вот мы спросим Никандра Семеныча, он не меньше вашего знает.
Л у п а ч е в. Все, что я знаю, Аполлинария Антоновна, я знаю про себя, а резонерством не занимаюсь.
А п о л л и н а р и я. Нет, позвольте; скажите, пожалуйста, за кого должна девушка выходить замуж?
Л у п а ч е в. Я не знаю, за кого она должна выходить, я знаю только, как это обыкновенно делается. Девушка, если она свободна, выходит замуж за того, кто ей нравится.
А п о л л и н а р и я (Олешунину). Ну, вот, слышите! (Лупачеву.) А он говорит, что девушка не должна обращать внимания на наружность мужчины, а на какие-то душевные качества.
Л у п а ч е в. Отчего ж ему и не говорить так, Аполлинария Антоновна? Всякий судит по-своему. Так говорят кавалеры, которые не имеют счастия нравиться женщинам.
А п о л л и н а р и я. Ах, вот прекрасно! Слово в слово, как я говорила.
О л е ш у н и н. Нашли себе поддержку и обрадовались. Не очень ли смело с вашей стороны, Никандр Семеныч, сказать, что я не нравлюсь женщинам?
Л у п а ч е в. Да я не про вас, я говорил вообще. Вы, может быть, и нравитесь, чего на свете не бывает.
А п о л л и н а р и я. Можете и вы понравиться, коли женщина никого лучше не видала. Ну, а увидит Аполлона Евгеньича, так извините.
З о я. Зачем вы трогаете моего мужа, оставьте нас в покое. Наше безмятежное счастье никому не мешает. Я не горжусь своим мужем, хотя и имела бы право. Я знаю, что не стою его и счастьем своим обязана не себе, не своим достоинствам, которых у меня мало, а только случаю. Я благодарю судьбу и блаженствую скромно.
О л е ш у н и н. Не понимаю, решительно не понимаю, за что вы себя унижаете и что такое особенное находите в своем муже.
А п о л л и н а р и я. Ах, боже мой! Ну вот, подите говорите с человеком! Да что вы, или у вас глаз нет, или уж о себе очень много мечтаете!
П ь е р. Не спорьте, Федор Петрович! Окоемов лучше вас.
О л е ш у н и н. Да в каком смысле, желаю я знать? . Пьер. Просто лучше, да и все тут. Не спорьте, не спорьте, нехорошо.
О л е ш у н и н. Ах, отстаньте, пожалуйста! Ну, положим, что лучше; только от этих красавцев женщины часто страдают.
А п о л л и н а р и я. Так уж было бы от кого. От такого мужа и страдать есть счастье; а с немилым вся жизнь есть непрерывное страдание. Зато когда видишь, как все женщины завидуют тебе, как зеленеют от злости - вот и торжествуешь, вот все страдания и все горе забыто.
О л е ш у н и н. Зависть, ревность, злоба, торжество! Все это так мелко, так ничтожно!
А п о л л и н а р и я (горячо). Да в этом вся жизнь женщины. Подите вы! Что ж ей, астрономией, что ли, заниматься!
П ь е р. Браво, Аполлинария Антоновна,
Л у п а ч е в браво!
А п о л л и н а р и я. Да в самом деле, господа, что же это такое! Нет, это ужасно! Винят мою Зою за то, что она нашла себе красивого мужа.
З о я. Тетя, довольно об этом.
А п о л л и н а р и я. Погоди, Зоя. Да надо радоваться этому; по крайней мере все, кто ее любит, радуются; а я просто торжествую. Когда она была еще маленькой девочкой, я ей постоянно твердила: "Зоя, ты богата, смотри не погуби свою жизнь, как погубила твоя несчастная тетя". Ах, что это был за ребенок! Это был воск! из нее можно было сделать все, что угодно. И я сделала из нее идеал женщины, и образовала, н воспитала ее именно в тех понятиях, которые нужны Для женского счастия.
О л е ш у н и н. Любопытно, что это за понятия.
А п о л л и н а р и я. Да уж, конечно, не ваша философия. Теперь на нее мода прошла. Теперь нужен простой, натуральный ум. Я надеюсь, господа, что я не глупа.
Л у п а ч е в. Кто же смеет в этом сомневаться.
П ь е р. Кто смеет, Аполлинария Антоновна!
А п о л л и н а р и я. Я ей говорила: "Не спеши выходить замуж, пусть тебя окружает толпа молодых людей; ты богата, женихи слетятся со всех сторон, жди, жди! Может, явится такси красивый мужчина, что заахают все дамы и девицы, вот тогда на зависть всем и бери его. Бери во что бы то ни стало, не жалей ничего, пожертвуй половиной состояния, и тогда ты узнаешь, в чем заключается истинное счастье женщины!" И моя Зоя торжествует. Да, я могу гордиться: я устроила ее судьбу. И если я сама не видала радостей в своей жизни, так живу ее счастием и ее радостями.
Л у п а ч е в. Да на что вы-то можете жаловаться? Сколько мне известно, вы никакого горя в жизни не испытали.
А п о л л и н а р и я. Вы не знаете моего горя и не можете его знать, его надо чувствовать; а чувствовать его может только женщина.
Л у п а ч е в. Значит, это горе особое, женское?
П ь е р. Женского рода?
О л е ш у н и н. Мужчина может всякое горе понять, если только оно человеческое.
П ь е р. Погодите, не мешайте.
А п о л л и н а р и я. Понять - пожалуй, но чувствовать вы не можете так, как женщина. Я вышла замуж очень рано, я не могла еще разбирать людей и своей воли не имела. Мои родители считали моего жениха очень хорошим человеком, оттого и отдали меня за него.
Л у п а ч е в. Да он и действительно был хороший человек.
А п о л л и н а р и я. Я не спорю. Я могла уважать его, но все-таки была к нему равнодушна. Я была молода, еще мало видела людей и не умела еще различать мужчин по наружности, по внешним приемам; для меня почти все были равны, потому я и не протестовала. Но ведь это должно было прийти, и пришло; я вступила в совершенный возраст, и понятие о мужской красоте развилось во мне; но, господа, я уж была не свободна... выбора у меня уж не было. Должна я была страдать или нет? Heт, это драма, господа!
Л у п а ч е в. Да, действительно, положение затруднительное.
А п о л л и н а р и я. Ведь все-таки глаза-то у меня были ведь я жила не за монастырской стеной; я видела красивых мужчин и видела их очень довольно; господа, ведь я человек, я женщина, не могла же я не сокрушаться при мысли, что будь я свободна, так этот красавец мог быть моим, и этот, и этот.
Л у п а ч е в. Как "и этот, и этот"? да неужто...
А п о л л и н а р и я. Ах, какие вы глупости говорите! Я хотела сказать "или этот, или этот..."
Л у п а ч е в. То-то, а уж я было подумал.
А п о л л и н а р и я. С вами невозможно говорить.
Л у п а ч е в (взглянув на часы). Да мне и некогда. Пора на железную дорогу, сейчас придет поезд.
З о я. Вы уезжаете?
Л у п а ч е в. Нет, я встречаю.
З о я. Кого-нибудь из наших общих знакомых?
Л у п а ч е в (смеясь). Да нашего общего знакомого - мужа вашего.
З о я. Ах, что вы, как же это?
Л у п а ч е в. Я сегодня получил телеграмму.
З о я. Почему же он меня не известил?
Л у п а ч е в. Не знаю. Вероятно, хотел сделать вам сюрприз.
З о я. Ах, так и я с вами. Поедемте, поедемте.
Л у п а ч е в. Не очень ажитируйтесь. Еще поспеем; это очень близко.
З о я. Нет, поедемте! Прощайте, господа.
А п о л л и н а р и я. Зоя, как я рада за тебя. А я к вам уж завтра утром.

Лупачев, Зоя и Аполлинария уходят.

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Пьер и Олешунин.

П ь е р. Охота вам ухаживать за женщиной, которая влюблена в своего мужа, как кошка.
О л е ш у н и н. Влюблена? Вы думаете? Позвольте вам сказать, что вы ошибаетесь.
П ь е р. Да вы видели, как она бросилась встречать мужа!
О л е ш у н и н. Она слепая женщина, она не видит, что он ее разлюбил давно; он уж забыл об ее суще. ствовании и даже не известил ее о своем приезде. А эта ее радость не больше, как экзальтация, которая скоро пройдет.
П ь е р. Однако вот не проходит; а она уж давно замужем.
О л е ш у н и н. Советы сумасшедшей тетки парализуют мое влияние. Но я ей скоро глаза открою; она увидит ясно, что за человек ее супруг благоверный.
П ь е р. И тогда?
О л е ш у н и н. Тогда она будет ценить человека по его внутренним достоинствам, а не по внешним.
П ь е р. Ничего этого не будет, а если и будет, так вам нет никакой выгоды; потому что не одни же вы имеете эти внутренние достоинства, есть люди, которые имеют их больше вашего.
О л е ш у н и н. Но я первый научил ее правильно оценивать людей; я уж и теперь пользуюсь некоторым расположением ее, а тогда она, конечно, предпочтет меня всем.
П ь е р. Ничего этого нет и ничего не будет.
О л е ш у н и н. Хотите пари?
П ь е р. Нет, не хочу. Да мы с вами далеко зашли, вернемтесь назад. Вы говорите, что откроете ей глаза насчет мужа?-так знайте, что ни одному слову вашему она не поверит.
О л е ш у н и н. Посмотрим.
П ь е р. И все передаст мужу. А он, я вам скажу, такой человек, такой человек, что...
О л е ш у н и н. Такой же он человек, как и все люди.
П ь е р. Ну, нет... Он такой человек, такой человек...
О л е ш у н и н. Ну, что "человек, человек"?! Не съест же он меня.
П ь е р. Ну, не поручусь. Боже мой, что он с вами сделает!
О л е ш у н и н. Пожалуйста!.. Не очень-то я его боюсь. Да оставьте этот разговор; вон подходит какой-то незнакомый человек.
П ь е р. Это знакомый: Наум Федотыч Лотохин, богатый барин из Москвы. Хотите, я и вас с ним познакомлю?
О л е ш у н и н. Пожалуй.

Входит Лотохин.

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Пьер, Олешунин и Лотохин.
П ь е р (Лотохину). Вот позвольте вас познакомить еще с одним из наших: Федор Петрович Олешунин.
Л о т о х и н (подавая руку). А я Лотохин, Наум Федотыч. Очень приятно, очень приятно. А где же Никандр Семеныч?
П ь е р. Он поехал на железную дорогу встречать приятеля своего, Аполлона Евгеньича Окоемова.
Л о т о х и н. Окоемов-с? Вы адрес его знаете?
П ь е р. На Дворянской улице, в собственном доме... То есть в доме жены, но это все равно. Извозчики знают... Вы с ним знакомы?
Л о т о х и н. Нет, незнаком, но он мне родственник. Племянница моя, впрочем очень дальняя, замужем за ним.
П ь е р. Она сейчас была здесь.
Л о т о х и н. Очень жаль, что мы не встретились; впрочем, я бы ее не узнал, мы лет десять не видались. Надо будет заехать, поглядеть на их житье-бытье! Что за кроткое созданье была эта сиротка. Она воспитывалась у тетки. Что они, согласно живут?
П ь е р. А вот спросите у Федора Петровича, он У них каждый день бывает.
О л е ш у н и н. Согласно-то согласно, да не знаю, Долго ли это согласие будет продолжаться.
Л о т о х и н. Почему же вы так думаете?
О л е ш у н и н. Она женщина прекрасная, про нее ничего сказать нельзя; ну, а он... (Пожимает плечами.) Не пара ей.
Л о т о х и н. Да не мотает он, не сорит деньгами?
П ь е р. Ничего подобного.
О л е ш у н и н. Ну, все-таки он проживает довольно но, кажется, не выше средств.
Л о т о х и н. И слава богу! С меня и довольно а остальное как хотят; это уж их дело. Я только с экономической стороны.
О л е ш у н и н. Любопытно бы было присутствовать при их встрече. Каким холодом он ответит на ее восторги!

Входит Жорж.

ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Пьер, Олешунин, Лотохин и Жорж.

П ь е р. Откуда ты?
Ж о р ж. С железной дороги. Видел трогательную встречу супругов Окоемовых: объятия, поцелуи, слезы.
О л е ш у н и н. Разумеется, со стороны жены.
Ж о р ж. Нет, и со стороны мужа тоже, да еще в придачу он навез ей кучу разных дорогих подарков.
О л е ш у н и н. Не понимаю.
Л о т о х и н. Что ж тут непонятного? Так и должно быть.
Ж о р ж (Лотохину). Никандр Семеныч просит вас, если вы свободны, провести сегодня вечер у него. Он извиняется, что не успел сам вас пригласить; он торопился на железную дорогу.
Л о т о х и н. Это все равно. Хорошо, я приеду.
Ж о р ж. Поедем, Пьер! (Лотохину.) До свидания!
П ь е р. Поедем, Жорж! (Лотохину.) До свидания!

Пьер и Жорж уходят. Олешунин молча кланяется и уходит в другую сторону.

ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ

Лотохин, потом Акимыч.

Л о т о х и н. Что за чудеса! Зоя с мужем живет в трогательном согласии, мотовства нет; а имение продают за бесценок? Что их заставляет? Никак не догадаешься. Ну, утро вечера мудренее: завтра заеду к ним и разберу все дела.

Входит Акимыч.

Что ты, Акимыч?
А к и м ы ч (сняв шапку). Письмо к вам, барин-батюшка. Думал, что, пожалуй, мол, нужное; так и побрел вас разыскивать. Извольте! (Подает письмо.)
Л о т о х и н. От кого бы это? Рука женская. Должно быть, от Сусанны Сергевны?
А к и м ы ч. Надо быть, что от них-с. Коронку-то у них на письмах я заприметил, так сходственная.
Л о т о х и н (распечатывает письмо). Надень шапку-то!
А к и м ы ч. Ну, вот... что уж... не зима... (Отходит к стороне.)
Л о т о х и н (пробежав глазами несколько строк). Что такое, что такое? Глазам не верю. (Читает.) "Милый дядя! Как я рада, что ты в настоящее время в Бряхимове. Судьба, видимо, мне благоприятствует. Мне нужно как можно скорее продать мое бряхимовское имение; тем на месте ты скорей найдешь покупщика. Пожалуйста, не очень торгуйся. Ты такой скупой, что ужас". Батюшки! Что ж это такое! (Читает.) "Мне денег, дядя, денег нужно; от них зависит не только мое счастие, но и жизнь. Доверенность и все документы я пришлю завтра, а вернее, что сама приеду. Вашему хваленому жениху, умному, практичному человеку, как вы его величали, я отказала. Нет, дядя, не того жаждет душа моя. Я не хотела много распространяться в письме, но не могу, нет сил скрыть моей радости. Милый дядя, я нашла свой идеал; ах, милый дядя, я встретила... да, я встретила человека... Он молод, умен, образован, а как хорош собой, ах, как хорош!" Ну, эта песенка знакома мне. (Читает.) "Но, милый дядя, пожалей меня, несчастную, есть препятствия! Чтобы побороть их, нужны деньги, нужно много денег!" Нет, я не выдержу, закричу караул. (Читает.) "Для того-то я и продаю имение, я ничего не пожалею!" Акимыч, караул! Грабят!
А к и м ы ч. Чего изволите, барин-батюшка?
Л о т о х и н. Грабят, говорю тебе, грабят!
А к и м ы ч. Что же это! Да, господи, помилуй!
Л о т о х и н. Пойдем домой! Грабят, грабят, караул!

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Зала в доме Окоемовых, в глубине входная дверь; направо (от актеров) дверь в гостиную, налево - в кабинет Окоемова;
мебели и вся обстановка приличные.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Окоемов и Аполлинария (выходят из двери налево), потом Паша.

О к о е м о в. Так вы без меня поживали довольно весело?
А п о л л и н а р и я. Ну, какое веселье! Не знали куда деться от скуки.
О к о е м о в. И за вами никто не ухаживал; может ли это быть?
А п о л л и н а р и я. За кем "за вами"?
О к о е м о в. За женой моей и за вами.
А п о л л и н а р и я. Да кто же смеет!
О к о е м о в. О, если за тем только дело стало, так смелые люди найдутся.
А п о л л и н а р и я. Как это у вас язык-то поворачивается такие глупости говорить.
О к о е м о в. Не понимаю, чего это здесь молодые люди смотрят! Две женщины свободные, живут одни, а молодежь зевает. Нет, я бы не утерпел.
А п о л л и н а р и я. Да перестаньте! как вам не стыдно! про меня, пожалуй, говорите что хотите; а про жену не смейте! Она вас уж так любит, что и представить себе невозможно.
О к о е м о в. Как это ей не надоест.
А п о л л и н а р и я. Что "не надоест"?
О к о е м о в. Да любить-то меня.
А п о л л и н а р и я. Ах, что вы говорите! Это невыносимо, невыносимо.
О к о е м о в. Ну, люби год, два, а ведь она за мной замужем-то лет шесть, коли не больше.
А п о л л и н а р и я. Ведь это мужчины только непостоянны; а женская любовь и верность - до гроба.
О к о е м о в. Ах, не пугайте, пожалуйста! Что ж вы мне этого прежде не сказали, я бы и не женился.
А п о л л и н а р и я. Да, понимаю... Вы шутить изволите, милостивый государь. Вам весело, что вы завоевали два такие преданные сердца, как мое и Зои, вот вы и потешаетесь. А я-то разглагольствую.
О к о е м о в. Нет, что за шутка! Я серьезно.
А п о л л и н а р и я. Ну да, как же, серьезно! Вы, я думаю, во всю свою жизнь ни разу серьезно-то с женщинами не разговаривали. Да, впрочем, вам и не нужно, вас и так обожают.
О к о е м о в. Так вы, бедные, скучали? Это жаль. Неужели даже Федя Олешунин не посещал вас?
А п о л л и н а р и я. Вот нашли человека.
О к о е м о в. Вы уж очень разборчивы; чем же Федя Олешунин не кавалер! Один недостаток: сам себя хвалит. Да это не порок. Человек милый; я его очень люблю.
А п о л л и н а р и я. Ну, уж позвольте не поверить. Это такой скучный, такой неприятный господин! А что он про вас говорит, кабы вы знали.
О к о е м о в. Да знаю, все равно; я его за это-то и люблю.
А п о л л и н а р и я. Он ужас что говорит; он говорит, что женщины не должны обращать внимания на внешность мужчины, не должны обращать внимания на красоту! Да что ж, ослепнуть нам, что ли? Нужно искать внутренних достоинств: ума, сердца, благородства..
О к о е м о в. Да, да, да.
А п о л л и н а р и я. Да скоро ль их найдешь... Мужчины так хитры... Да и вздор все это.
О к о е м о в. Он правду говорит, правду. Это лучший друг мой. И я прошу вас быть с ним как можно любезнее. И Зое скажите, чтоб она была ласковее с Олешуниным; этим она доставит мне большое удовольствие.
А п о л л и н а р и я. Вот уж не ожидала.
О к о е м о в. Нет, я вас серьезно прошу.
А п о л л и н а р и я. А коли просите, так надо исполнять; я не знаю, у кого достанет сил отказать вам в чем-нибудь. Для нас ваше слово закон. Зоя так вас любит, что она за счастие сочтет сделать вам угодное. Да и я... Ох... еще это неизвестно, кто из нас больше любит вас, она или я.
О к о е м о в. А что ж вы молчали до сих пор, что меня любите!
А п о л л и н а р и я (конфузясь). Да, может быть, вы не так понимаете...
О к о е м о в. Да что уж толковать! Ну, берегитесь теперь!
А п о л л и н а р и я. Ах, что вы, что вы!
О к о е м о в. Да уж поздно ахать-то. (Обнимает одной рукой Аполлинарию.) Ну, подите же к Зое, а то она приревнует; да поговорите ей насчет Олешунина.
П а ш а (вводит). Федор Петрович Олешунин.
О к о е м о в. Проси ко мне в кабинет. (Уходит в кабинет.)

Паша уходит в переднюю.

А п о л л и н а р и я. Ах, что это за мужчина! Он какой-то неотразимый. На него и обижаться нельзя, ему все можно простить!

Входит Зоя.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Аполлинария и Зоя.

З о я. Ах, тетя, я не могу опомниться от радости. Как он меня любит, как он меня любит!
А п о л л и н а р и я, Счастливая ты, Зоя, счастливая!
З о я. Прежде он иногда бывал задумчив, как будто скучал; хоть не часто, а бывало с ним. А ведь это, тетя, ужасно видеть, когда муж скучает; как-то страшно делается...
А п о л л и н а р и я. Ну, еще бы.
З о я. Какой веселый приехал, сколько мне подарков привез; ко мне постоянно с лаской да с шутками. Я его давно таким милым не видала.
А п о л л и н а р и я. Он и со мной все шутил. Он просил, чтоб мы были как можно любезнее с Олешуниным.
З о я. Неужели? Зачем это?
А п о л л и н а р и я. Он говорил, что считает его лучшим своим другом, и очень хвалил его.
З о я. Я догадываюсь: он, вероятно, хочет пошутить над ним, подурачить его. Он и прежде любил посмеяться над ним. Что ж, тетя, сделаем ему угодное; это для нас ничего не стоит.

Входят из кабинета Окоемов и Олешунин.

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Зоя, Аполлинария, Окоемов и Олешунин.

О к о е м о в. Очень, очень благодарен вам, добрейший Федор Петрович! Из моих друзей только вы ведете себя, как истинно порядочный человек. Как я из дому, так все и бросили мою жену; хоть умирай со скуки.
О л е ш у н и н. Я всегда был так привязан к Зое Васильевне и к ее семейству; зачем же меняться мне?
О к о е м о в. Да я, признаться, и не жалею, что здешняя молодежь без меня не обивала мои пороги. Все они так пусты, так ничтожны, что от их разговоров, кроме головной боли, никаких следов не остается.
З о я. Да, уж лучше одним проскучать, чем слушать глупые анекдоты Пьера или Жоржа.
А п о л л и н а р и я. И другие не лучше их.
О к о е м о в. Да уж и вы-то хороши! что у вас за интересы, что за разговоры, как вас послушать. Вы таких людей, как Федор Петрович, должны на руках носить. Он один затрогивает серьезные вопросы, один возмущается вашей мелочностью и пустотой. Проще сказать, он один между нами серьезный человек. Я не говорю, чтобы в нашем городе уж совсем не было людей умнее и дельнее Федора Петровича; вероятно, есть немало.
О л е ш у н и н. Конечно, но...
О к о е м о в. Но они с нами не водятся; а ему спасибо за то, что он нашим пустым обществом не гнушается,
А п о л л и н а р и я. Да мы ему и так очень благодарны.
О к о е м о в. Нет, мало цените. Ведь мало вас ценят, Федор Петрович?
О л е ш у н и н. Но я надеюсь, что со временем...
О к о е м о в. Непременно, Федор Петрович, непременно. (Аполлинарии.) Ведь умных и дельных людей ни за что не заманить в нашу компанию. Они очень хорошо знают, что учить вас и нас уму-разуму напрасный труд, что ровно ничего из этого не выйдет; а он жертвует собой и не жалеет для вас красноречия.
З о я. Да я всегда с удовольствием слушаю Федора Петровича.
О к о е м о в. И прекрасно делаешь, Зоя. Я прошу тебя и вперед быть как можно внимательнее к Федору Петровичу. Его беседы тебе очень полезны. Не бойся, я к нему ревновать не стану, я знаю, что он человек высокой нравственности.
О л е ш у н и н (пожимая руку Окоемову). Благодарю вас! Вы меня поняли. Я не люблю хвалить себя, я хочу только, чтоб мне отдавали справедливость. Я скажу вам откровенно... я читал жизнеописания Плутарха... Для меня очень странно, за что эти люди считаются вескими. Я все эти черты в себе нахожу, только мне нет случая их выказать.
О к о е м о в. Может быть, и представится.
О л е ш у н и н. Положим, что я не считаю себя великим человеком.
О к о е м о в. Отчего же? Это вы напрасно.
О л е ш у н и н. Но что я не хуже других, это я знаю верно.
О к о е м о в. Конечно, конечно. Так вот вы и слушайте, что говорит Федор Петрович. Все это вам на пользу. Конечно, истины, которые он вам проповедует", так сказать, дешевые и всякому гимназисту известные; но вы-то их не знаете. Вот в чем его заслуга.
З о я. Пойдемте ко мне, Федор Петрович, я вас чаем напою с вареньем.

Уходят Зоя, Аполлинария и Олешунин. Паша показывается из передней.
П а ш а. Никандр Семеныч.

Окоемов идет навстречу. Входит Лупачев.

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Окоемов и Лупачев.
Л у п а ч е в (подавая руку). Ты что-то, я замечаю, весел приехал. Это добрый знак. С чем поздравить?
О к о е м о в. Погоди, еще поздравлять рано.
Л у п а ч е в. Но все-таки что-нибудь да есть. Я по глазам твоим вижу. Ты не мечтатель, пустыми надеждами не увлечешься.
О к о е м о в. Ну конечно.
Л у п а ч е в. Ты всегда довольно верно рассчитываешь шансы.
О к о е м о в. Все слухи, все сведения, которые я получил от тебя, оправдались. Могу сказать, что я съездил недаром.
Л у п а ч е в. Я не спрашиваю, понравилась ли она тебе...
О к о е м о в. Нет, отчего же? Все, что говорили, правда; она и довольно молода, и хороша собой, характер прелестный, живой, веселый.
Л у п а ч е в. А существенное?
О к о е м о в. Достаточно, очень достаточно; самым широким требованиям удовлетворяет. Одним словом, с такими средствами доступно все.
Л у п а ч е в. Но ведь не богаче же Оболдуевой?
О к о е м о в. О да, конечно, куда же! У Оболдуевой, кроме богатейших имений, несколько миллионов денег. Это черт знает что такое - это с ума можно сойти!.. Десятки тысяч десятин чернозему, сотни тысяч десятин лесу, четыре винокуренных завода, полтораста кабаков в одном уезде. Вот это куш!
Л у п а ч е в. Не удалось тебе с ней познакомиться; а хлопотал ты очень.
О к о е м о в. Да и познакомился бы, если б она была свободна; а то у нее отец, человек с предрассудками. Меня даже и не пустили в их общество; отец не хотел, потому, видишь ли, что у меня репутация не хороша.
Л у п а ч е в. Да как же он смеет так говорить про тебя? Чем твоя репутация не хороша?
О к о е м о в. Идиот; что с него взять-то!
Л у п а ч е в. Умному человеку пользоваться своим умом позволяется, а красивому человеку пользоваться своей красотой предосудительно. Вот какие у них понятия. Оболдуева, кажется, на днях сюда приедет; сестра что-то говорила.
О к о е м о в. Сюда? (Несколько времени находится в задумчивости.) Э, да что тут думать! Она приедет с отцом, он ни на шаг ее от себя не отпускает, значит мне туда ходу нет. Это мечты, будем говорить о деле.
Л у п а ч е в. Ты, разумеется, наводил справки?
О к о е м о в. Самые подробные, и документы видел. В моем положении рисковать нельзя: ведь такой шаг только раз в жизни можно сделать.
Л у п а ч е в. И что же?
О к о е м о в. Более полутораста тысяч доходу.
Л у п а ч е в. Брависсимо! Ты меня извини, что я вмешиваюсь в твои дела и вызываю тебя на откровенность! Ты знаешь, что и я тут заинтересован немножко.
О к о е м о в. Еще бы!
Л у п а ч е в. Значит, ее судьба решена. (Кивает по направлению к гостиной.)
О к о е м о в. Что ж делать-то! Нужда.
Л у п а ч е в. Да уломаешь ли?
О к о е м о в. Никакого нет сомнения. Они обе с теткой такой инструмент, на котором я разыграю какую хочешь мелодию. А жаль бедную.
Л у п а ч е в. Погоди жалеть-то! Коли она умна, так будет не бедней тебя.
О к о е м о в. Что толковать-то! Ты богат как черт.
Л у п а ч е в. Допустим и это. Ты меня не попрекай, что я богат; я не виноват, родители виноваты. Как они наживали, это не мне судить: я сын почтительный, мне только остается грешить на их деньги.

Входят Зоя и Олешунин.

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Окоемов, Лупачев, Зоя и Олешунин.
З о я. До свидания, Федор Петрович, не забывайте! Мы всегда рады вашему посещению.

Олешунин раскланивается и уходит.

Л у п а ч е в (Зое). Сияете!
З о я. Сияю, Никандр Семеныч.
О к о е м о в. Ну, вы побеседуйте, а я пойду приведу в порядок кой-какие счеты.
Л у п а ч е в. Прощай! Я уеду сейчас домой, вечером увидимся.

Окоемов уходит.
З о я. Ах, Никандр Семеныч, как он меня любит! Ведь уж мы не первый год муж и жена, а точно неделю тому назад обвенчаны.
Л у п а ч е в. Да, он порядочный человек, он свои обязанности помнит.
З о я. Какие обязанности? Любить жену разве обязанность? Я люблю его, потому что он мне нравится, я думаю, и он тоже.
Л у п а ч е в. Когда люди сходятся по любви, так они и живут в любви, пока не надоедят друг другу; а когда бедный человек берет за женой большое приданое, так он рад ли, не рад ли, а обязан любить.
З о я. И вы можете так дурно думать о моем муже и вашем друге.
Л у п а ч е в. Я ничего о нем не думаю; я говорю только, как это обыкновенно бывает у людей.
З о я. Но разве не могут быть исключения?
Л у п а ч е в. Конечно, могут; и желаю, чтобы любовь вашего мужа была исключением.
З о я. Какие у вас мрачные взгляды на жизнь!
Л у п а ч е в. Зато я никогда и не разочаровываюсь, я этого горя не знаю; а вам, с вашими розовыми взглядами, придется разочаровываться постоянно и много страдать.
З о я. Не пугайте, пожалуйста!
Л у п а ч е в. Предостерегать не значит пугать. Пора вам, Зоя Васильевна, приходить в совершеннолетие. Браки между людьми неравного состояния по большей части торговые сделки. Богатый мужчина если женится на бедной, то говорят, что он берет ее за красоту; то есть, проще сказать, платит деньги за ее красоту.
З о я. Как это нехорошо покупать женщин за деньги!
Л у п а ч е в. Точно так же нехорошо и женщинам покупать красивых мужей.
З о я. Да этого никогда не бывает, вы клевещете на женщин.
Л у п а ч е в. Нет, бывает, и очень часто.
3 о я. И что же это за женщины, которые без любви выходят замуж за богатых людей? Это значит продавать себя. Это разврат. Я презираю таких женщин.
Л у п а ч е в. Погодите презирать, погодите! Во-первых, ни одна женщина не скажет вам, что она выходит замуж по расчету, а будет уверять, что любит своего жениха. И не верить ей не имеете никакого права, потому что в ее душе не были. Во-вторых, девушки часто жертвуют собой, чтоб спасти от нищенства свою семью, чтоб поддержать бедных престарелых родителей.
З о я. Ах, да, конечно. Я поторопилась. Извините!
Л у п а ч е в. Погодите, погодите! Продавать себя богатому мужу, конечно, разврат; но и богатой женщине разбирать красоту мужскую и покупать себе за деньги мужа, самого красивого, - тоже разврат; но тут есть разница: между продающими себя часто попадаются экземпляры очень умные и с сильными характерами; тогда как те, которые бросаются на красоту,'по большей части отличаются пустотою головы и сердца.
З о я. Вы не знаете женщин, оттого так и говорите.
Л у п а ч е в. Нет, знаю лучше вас. Деньги - это дело прочное, существенное, а красота - блестящая игрушка, а на игрушки бросаются только дети.
З о я. Зачем вы мне это говорите?
Л у п а ч е в. На всякий случай; может быть, и пригодится.
З о я. Вы ужасны, вас слушать невозможно.
Л у п а ч е в. Как хотите, я с своими разговорами не навязываюсь.
З о я. Но иногда и боль бывает приятна, и потому я вас слушаю.
Л у п а ч е в. Вот и ваш брак. Я не знаю, может быть, и в самом деле он был следствием обоюдной горячей любви - это вам знать; но в глазах посторонних он имел вид торговой сделки.
З о я. Нет, уж это слишком! я вам говорю, что я люблю Аполлона, люблю и люблю безумно.
Л у п а ч е в. Безумно? Ну и прекрасно: так уж и не сетуйте, не жалуйтесь и принимайте с покорностью последствия, которые непременно следуют за всяким безумием.
З о я. Это что еще?
Л у п а ч е в. А вот будемте продолжать разговор. Угодно?
З о я. Хорошо... Истощайте мое терпение...
Л у п а ч е в. В браках, которые основаны на денежных расчетах, любовь пропорциональна деньгам: чем больше денег, тем больше и любви; убывают деньги, и любовь убывает; кончаются деньги, и любовь кончается, а часто и раньше, если в другом месте окажется для нее богатая практика.
З о я. Послушайте, я на вас буду мужу жаловаться.
Л у п а ч е в. Жалуйтесь! А если ваш муж думает так же, как и я? тогда кому жаловаться?
З о я. Во всяком случае, уж не вам.
Л у п а ч е в. Напрасно. Вы меня не обегайте, я гожусь на многое. До свидания. (Подает руку.) Быть хорошенькой женщиной - привилегия большая.
З о я. Да, это по вашей денежной теории.
Л у п а ч е в. Что ж делать! Прежде была теория любви, теперь теория денег.
З о я. Прощайте, извините! Разговор зашел так далеко, что я боюсь услышать от вас что-нибудь дерзкое.

Лупачев уходит.
Сколько раз меня расстроивал этот человек. После того разговора с ним щемит сердце, как перед бедой, уж лучше разочароваться и страдать, чем совсем не верить в людей.

Входит Лотохин.

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Зоя и Лотохин.
Л о т о х и н. Не узнали?
Молчание.
Ну, задумались; так, значит, не узнали. Родственник ваш, только дальний.
З о я. Ах, Наум Федотыч! То-то мне сразу что-то очень знакомое показалось, да боялась ошибиться. Да ведь уж сколько лет мы не видались-то!
Л о т о х и н. Да лет шесть, коли не больше.
З о я. Забыли вы меня, совсем забыли.
Л о т о х и н. Вы в Москве не бываете, мне сюда не дорога - вот и не видались; а забыть, как можно! Помним. Знаем, что вы живете под крылышком у тетеньки Аполлинарии Антоновны, изредка получаем от нее известия о вас... Кстати, как ее драгоценное здоровье?
З о я. Она здорова.
Л о т о х и н. И все так же молода душой?
З о я. Все так же.
Л о т о х и н. Ну, вот и прекрасно. Надо правду сказать, слухов об ва