Мольер Жан-Батист - Мнимый больной

Не говорите мне, братец, об этой негоднице! Это негодяйка, нахалка, бесстыдница, которую я самое позднее через два дня отправлю в монастырь.

  Беральд. Вот это хорошо! Я очень рад, что силы к вам понемногу возвращаются и мое посещение пошло вам на пользу. Ладно, мы поговорим о деле потом. А сейчас я хочу предложить вам одно развлечение: надеюсь, оно рассеет вашу печаль и вы придете в расположение духа более благоприятное для того дела, о котором я собираюсь с вами говорить. Когда я шел к вам, мне встретились цыгане, одетые маврами, они танцуют и поют. Я уверен, что это доставит вам удовольствие и принесет не меньше пользы, чем рецепты господина Пургона. Идемте!

  

  

  

   ВТОРАЯ ИНТЕРМЕДИЯ Брат мнимого больного, чтобы развлечь его, приводит к нему цыган и цыганок,

  

  

  одетых маврами; они поют и танцуют.

  

  

   Пользуйся весной

  

  

   Жизни молодой,

  

  

   Юность быстролетная!

  

  

   Счастьем наслаждайся,

  

  

   Вся любви отдайся,

  

  

   Юность беззаботная!

  

  

   Все наслажденья света,

  

  

   Что мы встречаем на пути,

  

  

   Не могут счастьем расцвести,

  

  

   Когда душа любовью не согрета.

  

  

   Пользуйся весной

  

  

   Жизни молодой,

  

  

   Юность быстролетная!

  

  

   Счастьем наслаждайся,

  

  

   Вся любви отдайся,

  

  

   Юность беззаботная!

  

  

   Не теряйте счастливых минут:

  

  

   Красота исчезает,

  

  

   Ее время стирает,

  

  

   Зимний холод сменяет,

  

  

   Леденит, убивает -

  

  

   И без радости дни настают.

  

  

   Пользуйся весной

  

  

   Жизни молодой,

  

  

   Юность быстролетная!

  

  

   Счастьем наслаждайся,

  

  

   Вся любви отдайся,

  

  

   Юность беззаботная!

  

  

  

  ПЕРВЫЙ БАЛЕТНЫЙ ВЫХОД

  

  

   Цыгане и цыганки танцуют.

  

  

  

   Вторая цыганка

  

  

   К чему же размышленья эти,

  

  

   Когда любовь зовет?

  

  

   Она сильней всего на свете

  

  

   Нас в юности влечет.

  

  

   Любовь так сладостно нас манит

  

  

   В расцвете юных дней

  

  

   Что спорить с ней никто не станет

  

  

   Не в силах мы: нас так и тянет

  

  

   Скорей отдаться ей.

  

  

   Но услыхать довольно,

  

  

   Как может ранить больно

  

  

   Ее опасный дар, -

  

  

   И мы бежим невольно

  

  

   Любви волшебных чар.

  

  

  

   Третья цыганка

  

  

   Как сладко в молодые лета

  

  

   Любить того, кто мил,

  

  

   Когда в ответ мы видим пыл

  

  

   Любимого предмета!

  

  

   Но если нам он изменил -

  

  

   Ах, как ужасно это!

  

  

  

   Четвертая цыганка

  

  

   Когда любовник изменяет,

  

  

   Еще невелика беда,

  

  

   Но сколько злобы и стыда

  

  

   Невольно нас терзает,

  

  

   Коль наше сердце и тогда

  

  

   Неверный сохраняет!

  

  

  

   Вторая цыганка

  

  

   Ах, так на что ж решаться

  

  

   Неопытным сердцам?

  

  

  

   Четвертая цыганка

  

  

   Ужели подчиняться

  

  

   Тирана власти нам?

  

  

  

  

  Все вместе

  

  

   О да! Признаем полновластье

  

  

   Любви капризов, мук и счастья,

  

  

   Томлений сладостного сна.

  

  

   Хотя немало в ней мучений,

  

  

   Но сколько милых наслаждений

  

  

   В награду нам несет она!

  

  

  

  ВТОРОЙ БАЛЕТНЫЙ ВЫХОД

  Все цыгане, одеты маврами, танцуют, заставляя прыгать обезьян, которых

   они привели с собой. Сцена превращается в комнату Аргана.

  

  

  

   Действие третье

  

  

  

  

  ЯВЛЕНИЕ I

  

  

   Беральд, Арган, Туанетта.

  Беральд. Ну как, братец? Что скажете? Разве это не лучше приема кассии?

  Туанетта. Гм... Хороший прием кассии - тоже недурная штучка.

  Беральд. Так вот, не пора ли нам поговорить о нашем деле?

  Арган. Одну минутку, братец, я сейчас приду.

  Туанетта. Что ж это, сударь, вы забыли, что не можете ходить без палки?

  Арган. И то правда.

  

  

  

  

  ЯВЛЕНИЕ II

  

  

  

   Беральд, Туанетта.

  Туанетта. Уж вы, пожалуйста, защитите вашу племянницу.

  Беральд. Изо всех сил постараюсь добиться того, чего она желает.

  Туанетта. Надо непременно помешать этому нелепому браку, который он вбил себе в голову. Я уж думала: хорошо бы ему подсунуть какого-нибудь лекаря, который был бы за нас и сумел отвратить его от Пургона, доказав, что его лечение никуда не годится. Но так как у нас нет для этого подходящего человека, то я решила сыграть с ним одну шутку.

  Беральд. Какую же?

  Туанетта. Выдумка забавная. Может быть, она н не очень умна, да, надеюсь, окажется удачной. Предоставьте это мне, а сами действуйте по своему усмотрению. Вот и наш голубчик.

  

  

  

   ЯВЛЕНИЕ III

  

  

  

   Арган, Беральд.

  Беральд. Прежде всего, братец, позвольте мне просить вас не горячиться во время нашего разговора...

  Арган. Охотно обещаю.

  Беральд. Отвечать без всякого гнева на то, что я намерен вам предложить...

  Арган. Хорошо.

  Беральд. И обсудить со мной спокойно и беспристрастно то дело, о котором я намерен вести с вами речь.

  Арган. Ну ладно, ладно. Бог ты мой, какое длинное предисловие!

  Беральд. Объясните мне, братец, как это при вашем богатстве, имея только одну дочь, - потому что маленькую Луизон я не считаю, - как это вы дошли до такой мысли, чтобы отдать ее в монастырь?

  Арган. Объясните мне, братец, хозяин ли я у себя дома и могу ли делать все, что мне угодно?

  Беральд. Конечно, это ваша жена уговаривает вас отделаться таким образом от дочерей. Я не сомневаюсь, что из чувства милосердия она была бы очень рада, если бы они обе стали благочестивыми монахинями.

  Арган. А, вот оно что! Виновата во всем оказалась моя бедная жена! Она причина всякого зла! И все против нее!

  Беральд. Нет, братец, оставим ее в покое. Я согласен, что эта женщина исполнена лучших намерений по отношению к вашей семье, что она совершенно бескорыстна, что с вами она поразительно нежна, а к вашим детям выказывает из ряду вон выходящую привязанность и доброту, все это совершенно верно. Не будем о ней говорить и вернемся к вашей дочери. Какие соображения побуждают вас отдать ее за сына лекаря?

  Арган. Те соображения, братец, что мне нужен именно такой зять.

  Беральд. Да, не ей-то он совсем не нужен, а у меня как раз есть другой жених, который гораздо больше ей подходит.

  Арган. Да, братец, но этот гораздо более подходит мне.

  Беральд. Однако, братец, человек, которого она должна выбрать себе в мужья, предназначается для нее или для вас?

  Арган. И для нее и для меня, братец. Я хочу иметь в своей семье таких людей, которые мне нужны.

  Беральд. Значит, если бы ваша маленькая дочка была взрослой, вы отдали бы ее за аптекаря?

  Арган. Почему же нет?

  Беральд. Неужели вы всю жизнь будете возиться с докторами да аптекарями и не перестанете считать себя больным, наперекор мнению людей и самой природе?

  Арган. Что вы хотите этим сказать, братец?

  Беральд. Хочу сказать, что я не знаю человека, который был бы менее болен, чем вы, и что я хотел бы иметь такое здоровье, как у вас. Лучшим доказательством вашего здоровья и прекрасного состояния вашего организма является то, что при всем вашем старанье вы до сих пор умудрились не испортить вконец вашей здоровой натуры и не подохнуть от всех этих лекарств, которыми вас пичкают.

  Арган. А знаете ли вы, братец, что только ими я и держусь? Господин Пургон прямо говорит, что без его забот обо мне я не прожил бы и трех дней.

  Беральд. Смотрите, как бы его заботы не отправили вас на тот свет.

  Арган. Поговорим, братец, серьезно. Значит, вы совсем не верите в медицину?

  Беральд. Нет, братец, и не думаю, чтобы для моего блага мне следовало в нее верить.

  Арган. Как! Вы не верите в истину, установленную всем миром и почитаемую на протяжении многих веков?

  Беральд. Я не только далек от того, чтобы верить в нее, но считаю, что это самая большая глупость, придуманная людьми. И если посмотреть на вещи с философской точки зрения, то я не знаю худшего лицемерия и большей нелепости, чем когда один человек берется вылечить другого.

  Арган. Почему же вы не допускаете, братец, чтобы один человек мог вылечить другого?

  Беральд. По той причине, братец, что пружины нашего механизма - это тайна, в которой до сих пор люди никак не могут разобраться: природа опустила перед нашими глазами слишком плотные завесы, чтобы можно было через них что-либо разглядеть.

  Арган. Значит, по-вашему, доктора ничего не знают?

  Беральд. Знают, братец. Они знают гуманитарные науки, прекрасно говорят по-латыни, умеют назвать все болезни по-гречески, определить их и подразделить, но что касается того, чтобы вылечить их, - этого они не умеют.

  Арган. Но все же нельзя не согласиться, что в этом деле доктора знают больше других.

  Беральд. Они знают, братец, то, что я вам уже сказал, а это не очень-то помогает лечению. Все их преимущество заключается в звонкой галиматье да в вычурной болтовне, которая выдает нам слова за дело и обещания за действительную помощь.

  Арган. Но в конце концов, братец, есть люди не менее умные и опытные, чем вы, и, однако, мы видим, что в болезни все они прибегают к помощи врачей.

  Беральд. Это доказательство человеческой слабости, а вовсе не серьезности медицинской науки.

  Арган. Но ведь ясно, что врачи верят в ее серьезность, раз они прибегают к ней сами.

  Беральд. Да, потоку что иные врачи разделяют то общее заблуждение, из которого они извлекают пользу, а другие хоть и извлекают пользу, но сами не заблуждаются. Ваш господин Пургон, например, вполне чистосердечен: он лекарь с головы до ног, человек, который больше верит в свои правила, чем во все математические истины, и считает преступлением всякую попытку в них разобраться. Он не усматривает в медицине ничего неясного, ничего сомнительного, ничего затруднительного и со всем жаром предубеждения, со всем упорством веры, со всей прямолинейностью здравого смысла и рассудка прописывает направо и налево свои слабительные и кровопускания, ни с чем решительно не считаясь. На него нельзя даже сердиться за то зло, которое он способен причинить. Он отправит вас на тот свет, имея самые благие намерения, и уморит вас так же спокойно, как уморил свою жену и детей, да и самого себя уморил бы, если бы понадобилось.

  Арган. У вас, братец, с давних пор зуб против него. Но к делу. Что же следует предпринять, когда человек заболевает?

  Беральд. Ничего, братец.

  Арган. Ничего?

  Беральд. Ничего. Надо только оставаться спокойным. Природа сама, если ей не мешать, постепенно наводит порядок. Это только наше беспокойство, наше нетерпение все портят: люди почти всегда умирают от лекарств, а не от болезней.

  Арган. Но ведь нельзя же отрицать, братец, что природе можно известным образом прийти на помощь!

  Беральд. Ах, братец, это все выдумки, которыми мы любим себя тешить! Ведь во все времена у людей возникали досужие вымыслы, которым мы верим потому, что они нам приятны и нам хочется, чтобы они были истиной. Когда врач обещает помочь вашему организму, успокоить его, освободить его от того, что ему вредно, и дать то, чего ему не хватает, исцелить его, восстановить его деятельность, когда врач обещает вам очистить кровь, излечить внутренности и мозг, сократить селезенку, наладить работу легких, починить печень, укрепить сердце, сохранить нормальное количество внутреннего тепла в организме, когда он уверяет, что знает секрет продления жизни на долгие годы, он рассказывает вам медицинский роман. А как дойдет до проверки на опыте, то ничего у этого врача не выходит, и вы словно пробуждаетесь после волшебного сна с чувством досады, что всему этому поверили.

  Арган. Другими словами, вся мудрость мира сосредоточена у вас в голове, и вы воображаете, что знаете больше, чем все великие врачи нашего времени?

  Беральд. У ваших великих врачей слово расходится с делом. Послушать, что они говорят, - они умнейшие люди на свете, а посмотреть на деле, так они величайшие невежды.

  Арган. Ого! Вы, я вижу, сами великий врач! Жаль, что здесь нет никого из докторов: они живо разбили бы все ваши доводы и заткнули вам рот.

  Беральд. Братец, я вовсе не ставлю своей задачей сражаться с медициной: пусть каждый человек на свой страх и риск верит во все, что ему вздумается. Наш разговор должен остаться между нами. Мне бы только очень хотелось вывести вас из заблуждения и ради забавы показать вам какую-нибудь комедию Мольера, затрагивающую этот предмет.

  Арган. Ваш Мольер со своими комедиями - изрядный наглец! Хорош предмет для насмешек - такие почтенные люди, как доктора!

  Беральд. Он осмеивает не докторов, он показывает смешные стороны медицины.

  Арган. Его ли это ума дело - критиковать медицину? Этакий невежда, этакий наглец! Смеяться над советами и рецептами врачей, нападать на медицинское сословие, выводить на сцену таких достойных людей, как доктора!

  Беральд. Что же ему выводить на сцену, как не различные профессии? Выводят же там каждый день принцев и королей, которые уж, кажется, не ниже родом, чем доктора.

  Арган. Черт возьми! Будь я доктор, я бы отомстил ему за его дерзость. А если бы он заболел, я бы оставил его без всякой помощи. Что бы с ним ни было, я не прописал бы ему ни единого клистиришки, ни единого кровопусканьишка, а сказал бы ему: "Подыхай, подыхай! В другой раз не будешь издеваться над медициной!"

  Беральд. Однако вы на него очень сердиты!

  Арган. Да, потому что он сумасброд, и умные доктора непременно так с ним и поступят.

  Беральд. Он окажется еще умнее ваших докторов и не обратится к ним за помощью.

  Арган. Тем хуже для него, если он не прибегнет к лекарствам.

  Беральд. У него есть причины отказываться от них: он уверяет, что лекарства хороши только для людей здоровых и крепких, у которых хватает сил выдержать одновременно и болезнь и лекарство; у него же самого ровно столько сил, сколько нужно, чтобы выдержать только болезнь.

  Арган. Глупейшее рассуждение! Послушайте, братец, не будем больше говорить об этом человеке: это вызывает у меня разлитие желчи, и я могу снова расхвораться.

  Беральд. Пожалуйста, братец. Итак, переменим разговор. Теперь мне хочется вам сказать, что из-за упорства вашей дочери вам не следует прибегать к таким крайним мерам, как заключение ее в монастырь, и что при выборе зятя не должно слепо доверять своему личному вкусу - здесь необходимо до известной степени считаться со склонностью самой девушки, ибо дело идет о всей ее жизни, от этого зависит, будет ли она счастлива в супружестве.

  

  

  

  

  ЯВЛЕНИЕ IV

  

   Г-н Флеран с клистиром в руке, Арган, Беральд.

  Арган. Ах, братец, с вашего позволения...

  Беральд. Как! Что вы хотите делать?

  Арган. Небольшое промывательное: это очень быстро.

  Беральд. Помилуйте! Неужели вы не можете побыть минутку без промывательных и без лекарств? Отложите это до другого раза и посидите со мной спокойно.

  Арган. Господин Флеран, отложим это до вечера или до завтрашнего утра.

  Г-н Флеран (Беральду). Зачем вы вмешиваетесь не в свое дело, зачем вы спорите против предписаний врача и не даете господину Аргану поставить клистир? Вы слишком много на себя берете!

  Беральд. Полно, сударь, сразу видно, что вы не привыкли иметь дело с человеческими лицами.

  Г-н Флеран. Нельзя так издеваться над леченьем и заставлять меня даром терять время. Я пришел сюда только потому, что получил определенное предписание, и я расскажу господину Пургону, что вы мне помешали исполнить его приказание и мою обязанность. Вот увидите, вот увидите...

  

  

  

  

  ЯВЛЕНИЕ V

  

  

  

   Арган, Беральд.

  Арган. Из-за вас, братец, может случиться несчастье.

  Беральд. Большое несчастье - не поставить клистир, который прописал господин Пургон! Еще раз спрашиваю вас, братец: неужели нет средств вылечить вас от страсти к докторам и вы на всю жизнь так и погрязнете в их лекарствах?

  Арган. Ах, братец, вы рассуждаете, как вполне здоровый человек! Будь вы на моем месте, вы бы заговорили по-иному. Легко бранить медицину, когда ты здоров, как бык.

  Беральд. Но какая же у вас болезнь?

  Арган. Вы меня выводите из себя! Я желал бы, чтобы к вам привязалась та же болезнь, что и ко мне. Посмотрел бы я тогда, что бы вы запели. А вот и господин Пургон!

  

  

  

  

  ЯВЛЕНИЕ VI

  

  

  Г-н Пургон, Арган, Беральд, Туанетта.

  Г-н Пургон. Мне сейчас рассказали, что у вас в доме творится бог знает что: оказывается, здесь смеются над моими назначениями и не желают исполнять мои предписания!

  Арган. Сударь, это не...

  Г-н Пургон. Величайшая дерзость, неслыханный бунт больного против врача!

  Туанетта. Это ужасно!

  Г-н Пургон. Клистир, который я имел удовольствие приготовить самолично...

  Арган. Это не я...

  Г-н Пургон. Клистир, придуманный и составленный по всем правилам науки...

  Туанетта. Какое безобразие!

  Г-н Пургон. Клистир, который должен был произвести на внутренности чудесное действие...

  Арган. Это мой брат...

  Г-н Пургон. Этот клистир отвергается с презрением!

  Арган (указывая на Беральда). Это он...

  Г-н Пургон. Чудовищный проступок!

  Туанетта. Совершенно верно.

  Г-н Пургой. Вопиющее покушение на достоинство медицины.

  Арган (указывая на Беральда). Это он виноват...

  Г-н Пургон. Преступление против медицинского сословия - преступление, которому нельзя придумать достаточно строгого наказания!

  Туанетта. Вы правы.

  Г-н Пургон. Я заявляю вам, что отныне порываю с вами всякие отношения...

  Арган. Но ведь это мой брат...

  Г-н Пургон. ...что я не желаю больше иметь с вами ничего общего.

  Туанетта. Поделом господину Аргану.

  Г-н Пургон. Чтобы доказать вам, что все кончено, я разрываю дарственную, которую я составил в пользу моего племянника на случай его женитьбы. (В бешенстве рвет бумагу на мелкие клочки.)

  Арган. Это мой брат все наделал!

  Г-н Пургон. Пренебречь моим клистиром!

  Арган. Велите его принести, я сейчас же его поставлю.

  Г-н Пургон. Еще немного - и я бы окончательно вылечил вас.

  Туанетта. Он этого не заслуживает.

  Г-н Пургон. Я собирался прочистить ваш организм, изгнать из него дурные соки...

  Арган. Ах, братец!

  Г-н Пургон. И мне бы потребовалось не более дюжины лекарств, чтобы довести прочистку до конца...

  Туанетта. Он не стоит ваших забот.

  Г-н Пургон. Но раз вы не захотели, чтобы я вас вылечил...

  Арган. Да я же не виноват!

  Г-н Пургон. Раз вы вышли из повиновения, которого доктор вправе требовать от своего больного...

  Туанетта. Это вопиет к отмщению!

  Г-н Пургон. Раз вы взбунтовались против лекарств, которые я вам назначил...

  Арган. Да нисколько!

  Г-н Пургон. Мне остается только вам сказать, что я покидаю вас и предоставляю вам страдать от вашего дурного организма, от расстройства ваших внутренних органов, от вашей испорченной крови, от горечи вашей желчи и от застоя ваших дурных соков.

  Туанетта. Правильно делаете!

  Арган. Боже мой!

  Г-н Пургон. Желаю вам, чтобы через несколько дней вы пришли в состояние полной неизлечимости.

  Арган. Помилуйте!

  Г-н Пургон. Пусть у вас сделается брадипепсия...

  Арган. Господин Пургон!

  Г-н Пургон. После брадипепсии - диспепсия...

  Арган. Господин Пургон!

  Г-н Пургон. После диспепсии - апепсия...

  Арган. Господин Пургон!

  Г-н Пургон. После апепсии - лиентерия...

  Арган. Господин Пургон!

  Г-н Пургон. После лиентерии - дизентерия...

  Арган. Господин Пургон!

  Г-н Пургон. После дизентерии - гидропизия...

  Арган. Господин Пургон!

  Г-н Пургон. А после гидропизии - смерть, к которой вас приведет ваше безумие.

  

  

  

   ЯВЛЕНИЕ VII

  

  

  

   Арган, Беральд.

  Арган. Ах, боже мой, я умираю! Братец, вы погубили меня.

  Беральд. Что такое? Что с вами?

  Арган. Я больше не могу... Я уже чувствую, как медицина мстит за себя.

  Беральд. Да вы с ума сошли, братец! Я бы дорого дал, чтобы никто не видел, что с вами происходит. Ощупайте себя, прошу вас, придите в себя и не давайте воли своему воображению.

  Арган. Вы слышали, братец, какими ужасными болезнями он мне грозил?

  Беральд. Какой же вы простак!

  Арган. Он сказал, что через несколько дней я буду неизлечим.

  Беральд. А какое это имеет значение? Оракул он, что ли? Послушать вас, так можно подумать, что господин Пургон держит в своих руках нить вашей жизни и, облеченный высшей властью, укорачивает или удлиняет ее, как ему вздумается. Поймите, что основа вашей жизни заключена в вас самих и что гнев господина Пургона столь же мало способен вас умертвить, как его лекарство - исцелить. Вот вам удобный случай, если бы вы пожелали избавиться от докторов. А уж если вы не в состоянии без них обойтись, то нетрудно, братец, найти другого доктора, с которым было бы не так опасно иметь дело.

  Арган. Ах, братец, он так хорошо изучил мою натуру, так умеет с ней обращаться!

  Беральд. У вас, надо сознаться, тьма предрассудков, вы очень странно смотрите на вещи.

  

  

  

   ЯВЛЕНИЕ VIII

  

  

   Арган, Беральд, Туанетта.

  Туанетта (Аргану). Сударь, пришел лекарь и желает вас видеть.

  Арган. Какой лекарь?

  Туанетта. Такой, который лечит.

  Арган. Я тебя спрашиваю, кто он такой?

  Туанетта. Не знаю, только он похож на меня как две капли воды. Если бы я не была уверена, что моя мать была честная женщина, я бы подумала, что это мой братец, которого она произвела на свет после смерти моего батюшки.

  Арган. Пусть войдет.

  

  

  

  

  ЯВЛЕНИЕ IX

  

  

  

   Арган, Беральд.

  Беральд. Вам повезло: один врач вас покинул, другой явился на смену.

  Арган. Боюсь я, как бы из-за вас не случилось несчастья.

  Беральд. Опять вы за свое!

  Арган. Видите ли, у меня из головы не выходят все эти неизвестные мне болезни, эти...

  

  

  

  

  ЯВЛЕНИЕ X

  

   Арган, Беральд, Туанетта, одетая доктором.

  Туанетта. Разрешите, сударь, вам представиться и предложить свои услуги по части всевозможных кровопусканий и слабительных, которые могут вам понадобиться.

  Арган. Я вам очень обязан, сударь. (Беральду.) Вылитая Туанетта, честное слово!

  Туанетта. Прошу прощения, сударь: я забыл отдать одно распоряжение моему слуге, я сейчас возвращусь.

  

  

  

  

  ЯВЛЕНИЕ XI

  

  

  

   Арган, Беральд.

  Арган. Вам не кажется, что это сама Туанетта?

  Беральд. Сходство, правда, очень большое. Но такие вещи случаются, история полна примеров подобной игры природы.

  Арган. Меня это очень удивляет, и...

  

  

  

   ЯВЛЕНИЕ XII

  

  

   Арган, Беральд, Туанетта.

  Туанетта. Что вам угодно, сударь?

  Арган. Что такое?

  Туанетта. Разве вы меня не звали?

  Арган. Я? Нет.

  Туанетта. Верно, у меня в ушах зазвенело.

  Арган. Побудь-ка здесь, я хочу посмотреть, насколько велико сходство у этого доктора с тобой.

  Туанетта. Да, как же, есть мне время! Я на него и так нагляделась!

  

  

  

   ЯВЛЕНИЕ XIII

  

  

  

   Арган, Беральд.

  Арган. Если бы я не видел их обоих, я подумал бы, что это одно и то же лицо.

  Беральд. Мне приходилось читать удивительные вещи о подобного рода сходстве, и даже в наши дни произошел один такой случай, когда все были обмануты.

  Арган. В этом случае я бы, наверно, ошибся и готов был бы присягнуть, что это одно и то же лицо.

  

  

  

   ЯВЛЕНИЕ XIV

  

   Арган, Беральд, Туанетта, одетая доктором.

  Туанетта. Покорнейше прошу извинить меня, сударь.

  Арган (тихо Беральду). Удивительно!

  Туанетта. Не сочтите, пожалуйста, за нескромность мое желание повидать такого знаменитого больного, как вы: о вас всюду идет молва, и это может послужить оправданием моей смелости.

  Арган. Я к вашим услугам, сударь.

  Туанетта. Я замечаю, сударь, что вы пристально на меня смотрите. Как вы полагаете, сколько мне лет?

  Арган. Мне кажется, самое большее лет двадцать шесть - двадцать семь.

  Туанетта. Ха-ха-ха-ха-ха! Мне девяносто!

  Арган. Девяносто?

  Туанетта. Да. Вы видите перед собой результат секретов моего искусства, которые дают мне возможность сохранять себя бодрым и свежим.

  Арган. Вот это да! Прекрасный молодой старик для своих девяноста лет!

  Туанетта. Я странствующий доктор: переезжаю из города в город, из провинции в провинцию, из королевства в королевство и разыскиваю достойный моего дарования материал - разыскиваю заслуживающих моего внимания больных, на которых можно было бы применить все те великие и прекрасные открытия, которые я сделал в медицине. Я презираю возню с обычными ничтожными болезнями, всеми этими пустячными ревматизмами, воспалениями, всякими там лихорадочками, истериками, мигреньками. Я ищу серьезных болезней: хороших длительных горячек с мозговыми явлениями, хорошего пятнистого тифа, хорошей чумы, хорошей водяночки, хорошего плеврита с воспалением легких - вот это мне по душе, вот тут я могу развернуться вовсю. Я хотел бы, сударь, чтобы у вас были все эти болезни, которые я назвал, чтобы все доктора от вас отступились, чтобы вы утратили всякую надежду и дошли до агонии, тогда я доказал бы вам превосходство моих средств, а равно и мое желание быть вам полезным.

  Арган. Я бесконечно признателен вам, сударь, за вашу доброту.

  Туанетта. Дайте-ка ваш пульс. Ну-ну, бейся как следует! О, я тебя приведу в порядок! Вот дерзкий пульс. Сразу видно, что он еще со мной незнаком. Кто ваш доктор?

  Арган. Господин Пургон.

  Туанетта. В моем списке знаменитых докторов этого имени нет. Какую болезнь он у вас нашел?

  Арган. Он говорит, что у меня болезнь печени, а другие думают - что селезенки.

  Туанетта. Все они невежды! У вас больные легкие.

  Арган. Легкие?

  Туанетта. Да. Что вы чувствуете?

  Арган. У меня время от времени болит голова.

  Туанетта. Ну конечно, легкие!

  Арган. Иногда кажется, что глаза застилает.

  Туанетта. Легкие!

  Арган. Иногда болит сердце.

  Туанетта. Легкие!

  Арган. Иногда я чувствую слабость во всем теле.

  Туанетта. Легкие!

  Арган. А иногда бывает боль в животе, как будто бы колики.

  Туанетта. Легкие! Аппетит у вас есть?

  Арган. Есть, сударь.

  Туанетта. Легкие! Вы любите винцо?

  Арган. Люблю, сударь.

  Туанетта. Легкие! Вас слегка клонит ко сну после обеда? Вам приятно бывает поспать?

  Арган. Да, сударь.

  Туанетта. Легкие, легкие, говорят вам! Какое питание назначил вам доктор?

  Арган. Он позволил мне есть суп.

  Туанетта. Невежда!

  Арган. Домашнюю птицу.

  Туанетта. Невежда!

  Арган. Телятину.

  Туанетта. Невежда!

  Арган. Разные бульоны.

  Туанетта. Невежда!

  Арган. Свежие яйца.

  Туанетта. Невежда!

  Арган. На ночь - чернослив, для облегчения желудка.

  Туанетта. Невежда!

  Арган. А главное, велит сильно разбавлять вино водой.

  Туанетта. Ignorantes, ignoranta, ignorantum! Вы должны пить чистое вино. А для того чтобы сгустить вашу кровь, которая слишком жидка, вам надо есть жирную говядину, жирную свинину, каштаны, хороший голландский сыр, рисовую и всякую другую кашу и непременно желе, чтобы пища склеивалась и обволакивал