Очень кстати вышелъ второй сборникъ стиховъ З. Гипп³усъ послѣ шестилѣтняго промежутка и снова напомнилъ намъ обликъ поэта, скрывшагося было за публицистомъ и тенденц³ознымъ беллетристомъ. Намъ же поэтическое творчество З. Гипп³усъ наиболѣе дорого, причемъ очевидны и безспорны заслуги автора въ этой именно области, какъ одного изъ первыхъ п³онеровъ зарождавшагося русскаго символизма, давшаго незабываемые по мастерству образцы "своей" лирики и много повл³явшаго ритмическими пр³емами хотя бы на А. Блока. И вторая книга стиховъ, напоминая, подтверждаетъ это мнѣн³е, не мѣняя почти ни одной черты въ знакомомъ лицѣ. Будь обѣ книги въ одномъ выпускѣ, цѣльность отнюдь не была бы нарушена, но годъ стоялъ бы 1903-й (мы не говоримъ о сюжетахъ, но касательно устремлен³й, чувствован³и поэта и формъ его лирики). Ни паден³я, ни завоеван³я - ровная лин³я. И странно, что читая прозу З. Гипп³усъ мы не скажемъ, что это - "проза поэта", какъ мы скажемъ про повѣсти и отрывки Пушкина. A между тѣмъ З. Гипп³усъ - подлинный и весьма значительный поэтъ съ рѣдкой концентрац³ей, ритмическимъ богатствомъ, остротою чувства и мысли, большою четкостью, но поэтъ безуханный, безъ очарован³я, безъ пѣвучести, съ мыслями скорѣй разсудочными, чѣмъ поэтическими, съ головною страстностью, съ чрезмѣрной долей "мозголог³и". Цвѣтокъ засушенный въ томѣ логариѳмовъ. Новая книга даритъ насъ такими перлами какъ "Мудрость", "Перебой", "Три формы сонета", "Малинка", "Дьяволенокъ", "Женское", и за одно это должно благодарить автора. Но встрѣчаются и стихотворен³я средн³я, испорченныя то прозаизмомъ мысли, то не поэтическимъ способомъ ея выражен³я, напр.
Я ждалъ полета и быт³я,
Но мертвый ястребъ - душа моя (отлично).
Какъ мертвый ястребъ, лежитъ въ пыли,
Отдавшись тупо во власть земли.
(ст. 18).
Хочу разъединить
Себя съ моимъ страдан³емъ.
Открой, мнѣ Боже, открой людей!
Прости мнѣ! Безконечности
Въ л³обви я не достигъ.
и т. д.
Стихи З. Гипп³усъ грѣшатъ также чрезмѣрнымъ обил³емъ отвлеченныхъ словъ для выражен³я душевныхъ движен³й и словообразован³емъ существительныхъ отъ любого прилагательнаго, что повелось съ Бальмонта и придаетъ стихамъ видъ то отвлеченно-сухой, то ненужно-декадентск³й: "темность, свѣтлость, побѣдность, всестрастность, безудержность, мглистость, иглистость, льдистость, забвенность" и пр.
Самыя заглав³я - "Такъ ли? Только о себѣ, Внезапно, Оно, Имѣть",- показываютъ или чрезмѣрную щепетильность, разсудочную добросовѣстность, или напоминаютъ назван³е картинъ у Передвижниковъ. Мы сознательно останавливаемся на этихъ недостаткахъ, не преувеличивая ихъ нисколько, такъ какъ съ самаго начала подчеркнули, что имѣемъ дѣло съ книгой подлиннаго и не маленькаго поэта, достоинства котораго и заслуги, отчасти уже упомянутыя нами, всѣмъ давно и достаточно извѣстны: новая же книга еще разъ напомнила и подтвердила ихъ.