Евреинов Николай Николаевич - Четвертая стена

justify">  

   Впервые - в кн.: H. H. Евреинов, Драматические сочинения, т. III, Пг., "Acadcmia", 1923, стр. 45. Первое представление состоялось в "Кривом зеркале" 22 октября 1915 г. Задача пьесы состоит в пародировании основных принципов сценического реализма МХТ. В самом названии "Четвертая стена" скрыта ирония по адресу К. С. Станиславского. В изложении Ф. Ф. Комиссаржевского, МХТ отличался "стремлением к археологически-историческому детализму, к этнографичности, к житейской натуралистичности и детальности в сценической обстановке и костюмировке, и, наконец, к "четвертой стене", деревьям, стоящим посреди сцены, стульям, повернутым спинками к зрителю, актерам, говорящим спиной к зрителю..." (Ф. Ф. Комиссаржевский, Творчество актера и теория Станиславского, Пг., "Свободное искусство" (б/г), стр. 86). Непосредственным объектом пародии является постановка Ф. Ф. Комиссаржевский "Фауста" в сентябре 1912 года в театре К. Незлобина (Москва). По свидетельству современников, в спектакле "Четвертая стена" пародировалась, возможно, также постановка "Фауста" Даницким. Во всяком случае, данная пьеса Евреинова имела и более широкое принципиальное значение - иронического осмысления попыток обновления сценического стиля оперных постановок в начале XX века.

  

   Как я вчера прочитал у Эккермана... - Здесь и дальше иронические намеки на "ученость" Ф. Ф. Комиссаржевского, постоянно ссылавшегося в своей статье о "Фаусте" на книгу "Разговоры с Гёте", собранные Эккермаеом. А так, что Мефистофель у Гёте это тот же Фауст...- Ф. Комиссаржевский писал: "Мефистофель в трагедии Гёте для меня второе "я" Фауста; он - черт, но черт особый, именно фаустовский... Мне даже хотелось, чтобы на сцене его лицо и фигура напоминали Фауста" (Ф. Ф. Комиссаржевский. Театральные прелюдии, М., 1916, стр. 47).

   Черт в трагедии Ивана Карамазова... В "Карамазовых" Качалов совмещал в своем лице и черта и Ивана Федоровича. - В. И. Качалов в роли Ивана Карамазова в спектакле МХТ "Братья Карамазовы" (1910) превратил диалог Ивана Федоровича с чертом в монолог: "Иван говорит и свои слова и те, которые по роману говорит черт. Это было и технически колоссально трудно..." (И. Эфрос. Московский Художественный театр. 1898-1923, М.-Пг., Госиздат, 1924, стр. 385). После 138-ми совместных репетиций - намек на изменение во МХТе традиционной репетиционной техники. По словам И. Эфроса, одним из новшеств МХТ являлась "работа все время лихорадочная, но темп ее - сознательно замедленный". Это вело к "неслыханному, - по его словам, - количеству репетиций". Вот цифры: "Царь Федор" - 74 репетиции, "Антигона" - 36 и т. д. "Братья Карамазовы" потребовали 190 репетиций (см.: Н. Эфрос, Московский Художественный театр, стр. 435). "Все как в жизни" - иронический намек на основной принцип театральной теории Станиславского - "быть как можно ближе к действительности и ее правде и преодолевать сценическую ложь" (см.: Н. Эфрос, Московский Художественный театр, стр. 147). Es war ein König im Thule - начало баллады Гёте "Фульский король" (1774). Комиссаржевский сообщал: "...первый монолог Маргариты в комнате я разделил двумя первыми куплетами баллады о "Фульском короле", а остальные куплеты заставил ее спеть после ухода Фауста..." (Ф. Ф. Комиссаржевский, Театральные прелюдии, М., 1916, стр. 58).