Дживелегов Алексей Карпович - Карло Гольдони. Новая квартира

nbsp; Кристофоло (громко и сердито). И ее тоже.

  Кекка (в сторону). Вот беда! (Громко.) Так вот, как я уже сказала, мне надо поговорить с вами о моем кузене,

  Кристофоло. Кто он такой?

  Кекка. Тот самый молодой человек, который приходил от меня просить вас сюда.

  Кристофоло. Ага, этот!

  Кекка. Вы знаете его?

  Кристофоло. Никогда его раньше не видел.

  Кекка. Он не так давно закончил свое образование.

  Кристофоло. Очевидно, он меня знает, потому что разыскивал меня на Риальто, * остановил и проводил сюда.

  Кекка. Ну, еще бы, конечно, он вас знает!

  Кристофоло. Так что же вам угодно? Какое у вас дело?

  Кекка. Как вам понравился этот юноша?

  Кристофоло. По-моему, приличный молодой человек.

  Кекка. Да уж, прямо можно сказать, золотой малый.

  Кристофоло. Видно, что натура хорошая. Что он делает? Имеет должность?

  Кекка. Хотел бы получить...

  Кристофоло. У меня есть связи, есть друзья, я мог бы, пожалуй, ему помочь.

  Кекка. Ах, если бы!

  Кристофоло. Вы меня за этим звали?

  Кекка. Да, синьор, и за этим.

  Кристофоло. А еще зачем?

  Кекка. Должна вам сказать, что он хочет жениться.

  Кристофоло. Молодец! Недурно! Еще расти не перестал, а уж собирается жениться! Должности не имеет, а намерен содержать семью! Меняю о нем мнение и не ценю его больше не то что в грош, а совсем ни во что.

  Кекка (в сторону). Плохо дело! (Громко.) А если будет хорошее приданое?

  Кристофоло. Ну, разве что хорошее приданое...

  Кекка. И если он окажется в состоянии купить себе должность?

  Кристофоло. В таком случае...

  Кекка. В таком случае все наладится?

  Кристофоло. В таком случае я ему вовсе не нужен.

  Кекка. Но он-то очень нуждается в вас.

  Кристофоло. Во мне? Не понимаю.

  Кекка (в сторону). Сейчас я ему все выложу.

  Кристофоло (в сторону). Путает что-то. Не пойму, куда она гнет.

  Кекка. Как вы думаете, синьор Кристофоло, может ли мой кузен надеяться жениться на воспитанной девушке с некоторым приданым?

  Кристофоло. Доход у него имеется?

  Кекка. Небольшой есть; и если бы вдобавок была должность...

  Кристофоло. Конечно, приличный малый как-нибудь устроится.

  Кекка. А скажите мне, если бы у вас была дочь, выдали бы вы ее за него?

  Кристофоло. Я не женат. Дочерей у меня нет. Значит, не к чему мне отвечать - да или нет.

  Кекка. А скажите, племянницу свою вы бы выдали за него?

  Кристофоло. Ну, вот что, синьора Кекка, вы имеете дело не с глухим и не со слепым. Я отлично понимаю, к чему вы клоните речь, и удивляюсь, что вы обращаетесь с Этим ко мне. Я ведь вам сказал, что и слышать ничего не хочу об этом. И если вам больше ничего от меня не нужно, мое почтение. (Встает.)

  Кекка. Послушайте...

  Кристофоло. Ничего больше не слушаю!

  Кекка. Ведь я вовсе не намеревалась...

  Кристофоло. Об этих господах я и слышать не хочу!

  Кекка. И о племяннице?

  Кристофоло. Нет у меня племянницы!

  

  

  

   ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

  

  

  

   Те же и Менегина.

  Менегина. Ах, дядюшка!

  Кристофоло (Менегине). Это что за наглость? (Кекке.) И не стыдно вам так обманывать порядочных людей?

  Кекка. Где же тут обман? Как вам самому не стыдно? Что тут - на капиталы ваши, что ли, покушаются? Если я поступила так, то потому, что видела в этом доброе дело. Хотите вы или нет, но это ваша племянница, обделенная своим братом и доведенная до нищеты. А когда девушка в отчаянии, что только не придет ей в голову! Если выпадает ей случай пристроиться, то честь, жалость, родство, приличие должны заставить дядю помочь ей, дать порядочное положение, устроить должным образом. А если вам это не по вкусу - как угодно. Я действовала, как друг ее, а вы поступайте, как знаете.

  Кристофоло. Вы кончили, синьора?

  Кекка. Кончила, потому что решила кончить, а то наговорила бы вам еще и не того!

  Кристофоло. Не беспокойтесь, я и так достаточно наслушался. (Менегине.) А вы, синьора, на что претендуете?

  Менегина. Дорогой дядюшка, я ни на что не претендую. И на что я могу претендовать? Я - бедная девушка, очень несчастная. Безалаберность моего брата привела меня к беде.

  Кристофоло. А почему вы не поселились у меня?

  Менегина. Потому что была глупа, потому что дала брату уговорить себя. Дорогой дядюшка, простите меня!

  Кекка. Честное слово, она могла бы растрогать даже камень!

  Кристофоло (Кекке). Эх, дорогая синьора! Сострадание - хорошая вещь, но оно уместно, когда имеешь дело с людьми достойными, а не с такими, которые его не заслуживают.

  Менегина. Несчастная я! Если вы мне не поможете, я вот-вот останусь без крова. Не буду даже знать, где переночевать.

  Кристофоло. Что вы говорите? В своем ли вы уме? Ведь ваш братец нанял целое палаццо! Ведь он снял квартиру па шестьдесят дукатов дороже прежней!

  Менегина. Эх. дорогой дядюшка! Вы смеетесь надо мной и имеете на то право. Ведь за это палаццо еще до сих пор не внесена плата, и не сегодня-завтра наши вещи будут выброшены на улицу.

  Кристофоло. Вот до чего дошел этот безобразник!

  Менегина. А на той квартире опечатали его вещи, и У меня даже нет юбки и плаща, чтобы выйти на улицу.

  Кекка. Не знаю, может ли быть более плачевное положение!

  Кристофоло. А что же говорит наша дорогая невестка?

  Менегина. Не знаю, право, синьор; знаю только, что в довершение всех моих бедствий мне приходится еще выносить от нее обиды и оскорбления.

  Кристофоло. Она смеет оскорблять вас?

  Кекка. И еще как. Могу вас уверить, что она обращается с нею хуже всякой мачехи.

  Кристофоло (в сторону). Родная кровь, видно, не водица. Жаль мне ее! (Громко.) Так что же вы, синьора, намерены делать?

  Менегина. Все, что хотите, дядюшка. Вот я здесь у ваших ног. Отдаю себя в ваши руки!

  

  

   Кристофоло утирает глаза.

  Кекка (в сторону), Ну вот, ну вот: сейчас все наладится.

  Кристофоло. Встаньте. Хотя вы этого и не заслуживаете, я постараюсь помочь вам. Каковы ваши намерения?

  Менегина. Да благословит вас бог! Я сделаю все, что вы прикажете.

  Кекка. Дорогой синьор Кристофоло, она уже не маленькая девочка, и вам неудобно было бы держать ее у себя в доме. Раз тут есть случай выдать ее замуж, почему бы им не воспользоваться?

  Кристофоло. Где же он, этот случай?

  Кекка. Мой кузен!

  Кристофоло. А на что он будет содержать ее?

  Кекка. У него есть небольшой доход. Пусть купит себе должность.

  Кристофоло. Посмотрим; я поговорю с ним...

  Кекка. Хотите, я позову его?

  Кристофоло. А где он?

  Кекка. Да тут.

  Кристофоло. А! Вот оно что! Теперь понимаю! Он тут! Он - тот самый, который приходил за мной! Он налицо! Он спрятан! Ждет, чтобы его позвали! Все заранее условлено, обман заранее обдуман, чтобы поймать меня, чтобы разыграть меня, как дурака! Знать ничего не знаю, ведать не ведаю! И ничего не желаю делать! (Уходит.)

  Кекка. Ну, нет! Я не выпущу его, пока он не согласится. (Убегает за ним.)

  

  

  

   ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

  

  

  

  Менегина, потом Розина.

  Менегина. Ох, беда моя!

  Розина. Синьора Менегина, не отчаивайтесь.

  Менегина. Что я буду делать?

  Розина. Я все видела из-за двери. Вы умница! Отлично вели себя. Повторите еще раз то же самое. Бросьтесь на колени, плачьте, кричите, делайте вид, будто рвете на себе волосы. Бедняжка Лоренцино только на вас и надеется; он прямо умирает, едва в силах сдержаться.

  Менегина. Бедняжечка! Чего только я не сделаю для него! Руки буду целовать дядюшке, ноги, биться лбом об пол... (Уходит.)

  Розина. Да, уж если мы, женщины, чего захотим, так добьемся своего. Клянусь, слезы наши будут посильнее всяких мечей и копий. (Уходит.)

  

  

  

   ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

  

  

   Комната в новой квартире.

  

  

   Чечилия, граф и Фабрицио.

  Граф. Полноте, полноте, синьора. Не нужно так расстраиваться.

  Чечилия. Ах, граф, вас это никак не затрагивает. Поэтому вам легко разводить учтивость и говорить хорошие слова. (Бросается в кресло.)

  Фабрицио. Пословица говорит: все на свете поправимо, кроме горба на спине.

  Чечилия. Сумасшедшая была я, дурища! Столько у меня было случаев выйти замуж за первейших людей и Здешних, и чужих. И ходила бы я теперь в золоте с головы До ног. А тут связалась с человеком, от которого одни только ¹хи да вздохи.

  Граф. Увидите, что несчастье не так еще велико, как его изображают.

  Фабрицио. Я уверен, что все уладится.

  Граф. Где это бывало видано, чтобы из-за каких-то долгов целая семья была доведена до отчаяния?

  Чечилия (встает). Да и мужу моему бедному нелегко! Скольких людей он кормил и поил, а вот пришла нужда - и хоть бы один нашелся друг, который захотел бы ему помочь! (Ходит по комнате.)

  Фабрицио (тихо графу). Это она про вас.

  Граф (тихо). А по-моему, про вас.

  Чечилия. Ах! И все это должна терпеть я, женщина, воспитанная в неге, утопавшая всегда в довольстве, окруженная услугами, как принцесса, почитаемая, как королева! (Бросается в другое кресло.)

  Граф. Вы всегда будете окружены услугами и почитанием, синьора Чечилия.

  Чечилия (встает). О, дорогой граф, кто не в состоянии больше угощать обедами, того не многие удостаивают посещением. (Ходит.)

  Граф (тихо к Фабрицио). Вот теперь уж она прямо про вас.

  Фабрицио (тихо графу). Нет, про нас обоих.

  Чечилия. И куда это провалился синьор Андзолетто? Скрылся! Ушел! Бросил меня среди этой кутерьмы! Черт возьми, хоть бы мои вещи оставили в покое. (Ходит.)

  Граф. Синьора, я бы советовал вам застраховать приданое.

  Чечилия. А как это делается?

  Фабрицио. Мы устроим, если прикажете.

  Граф. Побываем, где надо, и сделаем, как полагается.

  Чечилия. Ну, что ж! Окажите мне хоть эту маленькую услугу.

  Фабрицио. Покажите мне ваш акт на приданое.

  Чечилия. Да разве нужен для этого акт?

  Граф. Непременно. Необходим контракт, либо нотариальный, либо домашний - какой-нибудь.

  Чечилия. Ну, нет, я не хочу, чтобы потом сказали, будто я разоряю мужа. Никто из моих родных этого никогда не делал; не сделаю и я. (Ходит.)

  Фабрицио (тихо графу). Разве вы не знаете, что за нею нет никакого приданого?

  Граф (тихо к Фабрицио). Знаю лучше вас.

  Чечилия. А где моя золовка? Ушла? И она меня бросила? Никого нет! Никто не желает мне помочь! Хотят довести меня до полного отчаяния! (Садится.)

  Граф. Синьора, ведь мы с вами.

  Фабрицио. Да, да, мы здесь. Будь, что будет, но мы вас не бросим.

  Граф. Только, ради бога, синьора, не падайте духом.

  Фабрицио. Уже три часа тому назад пробило полдень. Я бы советовал вам покушать.

  Чечилия. Ах, не до того мне! И без еды тошно.

  Граф. Ничего, ничего. Покушаете позднее, когда придет аппетит.

  Фабрицио. Мы здесь и никуда не уйдем. Все другие, явившиеся к обеду, почуяли что-то неладное и ушли. Мы самые верные, самые постоянные друзья; мы останемся с вами.

  Граф. Ну, синьора, вам вредно так долго не есть. Мы заботимся о вашем здоровье!

  Фабрицио. Хотите, я велю повару сварить вам шоколаду?

  Чечилия (сердито встает). Ничего я не хочу! Я никогда не думала, что синьор Андзолетто способен так предать меня. Даже не сказать мне ничего! Ни разу не посвятить меня в свои дела! Уверять меня, что он большой барин! Вбивать мне в голову небылицы! Нет, нет, он не смел так поступать со мной. Он предал меня, погубил! (Бросается в кресло.)

  Граф. Синьора, вы слишком взволнованы.

  Фабрицио. Я бы не хотел, чтобы наше присутствие расстраивало вас еще больше.

  

  

  

   ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

  

  

  

  Те же и Андзолетто.

  Андзолетто (в сторону). Бедная жена!

  Чечилия (набрасывается на Андзолетто). Уходите прочь отсюда! Не толкитесь тут у меня под ногами!

  Андзолетто. Ну, что же! Возьмите этот нож и убейте меня.

  Чечилия (берет нож и отбрасывает его в сторону). Безрассудный, бесчестный человек!

  Андзолетто. Дорогая жена, вы видите, в каком я состоянии. Все меня мучают. Проявите сострадание хоть вы! Ведь вы знаете, что если я делал долги, то это было для вашего удовольствия.

  Чечилия. Что? Вы смеете говорить, будто делали долги ради меня? Да сколько истратили вы на меня? Где драгоценности, подаренные вами мне? Что я видела от вас, кроме тряпок? Да вот еще наняли эту проклятую квартиру, за которую, кстати, пока даже и не заплачено! А? Что вы тратили на меня? Много вы швыряли денег ради меня? Какие это долги заставляла я вас делать?

  Андзолетто. Ничего, милая! Вы правы. Ничего я не делал, ничего не тратил. Просто брал дукаты и швырял их в воду.

  Чечилия. Если я когда-нибудь что-либо подобное услышу от вас, смотрите у меня!

  Андзолетто. Нет, милая, я ничего больше не скажу. (В сторону.) Все равно, конец один.

  Граф (тихо Фабрицио). Несчастный мученик!

  Фабрицио (тихо графу). Так ему и надо! Знал, кого брал.

  Андзолетто. А где сестра?

  Чечилия. А я почем знаю? Я уж часа два не видала ее.

  Андзолетто. Не хотелось бы мне, чтобы она пошла...

  Чечилия. Куда?

  Андзолетто. К дядюшке.

  Чечилия. Не знаю, право, что и сказать на это. Если она пошла к нему, то хорошо сделала. Не мешало бы и вам...

  Андзолетто. Мне? Не пойду я унижаться перед дядюшкой, хотя бы мне грозила тюрьма!

  Чечилия. Эх. милый мой, когда попадешь в такое положение, надо учиться отказываться от сладкого и глотать горькое.

  Граф. Что правда, то правда.

  Чечилия (графу). А вы помолчите и не путайтесь в наши дела.

  Фабрицио. Синьоры, мы ваши слуги и добрые друзья.

  Чечилия. Добрые друзья познаются в несчастье. В нашем положении нужны не слова, а дела.

  Граф. Если моя особа вам не по вкусу, честь имею кланяться. (Уходит.)

  Фабрицио. Мое нижайшее почтение. (Уходит.)

  

  

  

   ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ

  

  

  

  Чечилия и Андзолетто.

  Чечилия. Хороши друзья?

  Андзолетто. Это вы мне говорите? Ведь все это люди, с которыми я водился ради вашего удовольствия.

  Чечилия. Ну, довольно об этом! Так вы не хотите обратиться к дядюшке?

  Андзолетто. Нет. Не могу заставить себя это сделать. И, кроме того, я уверен, что если явлюсь, то он выгонит меня, как собаку.

  Чечилия. Если бы я могла поговорить с ним!

  Андзолетто. Ничего не выйдет.

  Чечилия. Почему?

  Андзолетто. Потому что именно на вас он сердит больше всего.

  Чечилия. Поверьте, я сумею успокоить его.

  Андзолетто. Вы! Успокоить! Это с вашей-то горячностью!

  Чечилия. О, теперь я знаю, что горячиться не время.

  Андзолетто. Да, для меня время несладкое.

  Чечилия. И у вас хватает духу язвить мне, когда я и без того так расстроена? Это просто гадко!

  Андзолетто. Ну, хорошо, я помолчу. Ступайте, делайте как хотите, садитесь в гондолу, отправляйтесь к нему, устраивайтесь, как находите нужным.

  Чечилия. Поедемте вместе.

  Андзолетто. Ни за что!

  Чечилия. Да, ума у вас на это не хватит. Ну, пусть тогда хоть ваша сестра поедет со мною.

  Андзолетто. Пусть едет, если согласится.

  Чечилия. Должна согласиться.

  Андзолетто. Надо узнать, где она. Лучетта!

  

  

  

   ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ

  

  

  

   Те же и Лучетта.

  Лучетта (за дверью). Ваша милость?

  Андзолетто. Идите сюда.

  Лучетта (за дверью). Сейчас.

  Чечилия. Это будет хорошо, если ваша сестра поедет со мной. Во-первых, синьор Кристофоло меня не знает, ведь он никогда меня не видел. А кроме того, она тоже замолвит словечко. Уж вы предоставьте это дело мне, я ее научу по дороге, что нужно будет сказать.

  Андзолетто. Где моя сестра?

  Лучетта (входит, смущенно). Не знаю.

  Чечилия. Как это так - "не знаю"?

  Лучетта (так же). Право же, не знаю.

  Андзолетто. Ну, живо, я желаю знать, где она!

  Лучетта. Я вам скажу, ваша милость, но только вы уж не говорите, что узнали от меня.

  Андзолетто. Нет, нет, ничего не скажу.

  Чечилия. Ну-ка, ну-ка? Какие тут еще новости?

  Лучетта. Она там наверху, у соседок.

  Чечилия. Зачем она туда отправилась?

  Андзолетто. Уж не хочет ли она рассказать там обо всем, что произошло?

  Лучетта. Я вам все скажу, только, ради бога, не выдавайте меня.

  Андзолетто. Обещаю, обещаю, не выдам.

  Лучетта. Знаете, кто там наверху?

  Чечилия. Уж верно этот проходимец Лоренцино?

  Лучетта. Это и так понятно. Ну, а еще кто?

  Андзолетто. Кто же?

  Лучетта. Синьор Кристофоло.

  Андзолетто. Дядюшка?

  Чечилия. Там наверху дядюшка?

  Лучетта. Да, ваша милость, но только, чур - молчите!

  Чечилия (к Андзолетто). Скорей! Идемте туда!

  Андзолетто. Куда?

  Чечилия. Идемте со мной, говорят вам!

  Андзолетто. Не пойду!

  Чечилия. Идите, остолоп вы этакий, и увидите, какая у вас жена! (Хватает его за руку и уводит.)

  Лучетта. Ну, раз так, надо и мне полюбоваться. Пойду и я. (Уходит.)

  

  

  

   ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ

  

  

  

  Комната синьоры Кекки.

  

   Кекка, Менегина, Кристофоло и Лоренцино.

  Кекка. Да здравствует Кристофоло! Да здравствует его мягкое сердце, его человеколюбие, его милосердие, и дай ему бог всего хорошего за добро, сделанное бедной девушке.

  Менегина. Да, благодаря ему я прямо воскресла.

  Лоренцино. И я также всем своим счастьем буду вечно обязан дядюшке.

  Кристофоло (к Лоренцино). Легче, легче, синьор! Не торопитесь! Я вам еще не дядюшка.

  Кекка. Ну, полно вам! Если они еще не женаты, то все равно поженятся. Если вы ему не дядя сегодня, то станете дядей завтра.

  Менегина. Ну, будет вам, не мучайте меня.

  Лоренцино. С меня достаточно вашего слова. Такой человек, как вы, не способен взять его обратно.

  Кекка. А не лучше ли все-таки составить маленький контракт?

  Кристофоло. Что я сказал, то сказал, а что мною сказано, то свято. Девушку я ему отдам, должность куплю, но прежде чем писать контракт, я хочу знать, куда девалось имущество его отца. Майорат нельзя было проесть. * Лоренцино должен получить свою долю. Если его брат заложил имение, справедливость требует, чтобы мы его выручили. Я сделаю, что могу, дам от себя, если что понадобится, но не желаю в дураках оставаться.

  Кекка. Уж не знаю, право, что вам сказать. Думаю, что в этом вы правы.

  Менегина. Ой-ой-ой! Кто знает, сколько это потребует времени!

  Лоренцино. А разве нельзя будет заняться всем этим после?

  Кристофоло. Молоды вы, ничего не понимаете. Уж предоставьте мне действовать.

  

  

  

  ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ

  

  

  

   Те же и Розина.

  Розина. Синьора Кекка, на одно словечко.

  Кекка. Иду, милая. Простите. (Подходит к Розине, тихо разговаривает с ней и знаками выражает свое удивление.)

  Менегина. А до тех пор где мне жить, дядюшка?

  Кристофоло. Переедете ко мне.

  Лоренцино. А мне можно будет навещать вас?

  Кристофоло. В моем присутствии, синьор, да.

  Менегина (в сторону). Ох, как он нас будет стеснять!

  Кекка (в сторону). Ну, что тут поделаешь? Раз уж Зашла так далеко, надо и это устроить. Мне ее так жалко, что не могу отказать ей. (Громко.) Синьора Менегина, сделайте одолжение, выйдите на минуточку с моей сестрой в другую комнату, у меня есть маленькое дельце к синьору Кристофоло.

  Менегина. С удовольствием. (Тихо Кекке.) Смотрите, уговорите его не откладывать. (В сторону.) О, я уверена, что она все уладит! (Уходит с Розиной.)

  Кекка. Синьор Лоренцино, окажете мне услугу?

  Лоренцино. С удовольствием. Приказывайте.

  Кекка. Дорогой, сходите на почту, узнайте, нет ли мне писем от мужа.

  Лоренцино. Прикажете идти сейчас?

  Кекка. Пожалуйста. Тут ведь два шага. Сходите и возвращайтесь тотчас же.

  Лоренцино. Дядюшка, вы не уйдете?

  Кекка. До вашего возвращения не уйдет.

  Лоренцино. Пойду, и сейчас же назад. (Убегает.)

  

  

  

  ЯВЛЕНИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ

  

  

  

  Кекка и Кристофоло.

  Кристофоло. Ну, мне пора. Я человек старый, привык обедать вовремя. А сегодня за всеми этими переговорами и поесть-то не успел.

  Кекка. Дорогой мой синьор Кристофоло, раз уж вы такой добрый, потерпите еще немножко. Сделайте мне такое одолжение, такую любезность, выслушайте два слова еще от одной особы.

  Кристофоло. Что? Если это племянник, к черту! Не желаю слушать!

  Кекка. Нет, не племянник.

  Кристофоло. А кто же тогда?

  Кекка. Дорогой мой, не сердитесь. Жена вашего племянника.

  Кристофоло (сердито). Что ей от меня надо?

  Кекка. Право, не знаю.

  Кристофоло. Черт возьми! Я, пожалуй, не против. Пожалуй, даже не прочь с ней познакомиться. Но не обещаю сохранять сдержанность. Они у меня вот где сидят; и если меня прорвет, не жалуйтесь потом, что я не питаю уважения к вашему дому.

  Кекка. О, что до этого, то сделайте одолжение - говорите все, что вам вздумается. (Уходит.)

  

  

  

  ЯВЛЕНИЕ ТРИНАДЦАТОЕ

  

  

   Кристофоло, потом Чечилия.

  Кристофоло. Эта синьора, которой на меня глядеть тошно, не стала бы брезговать мною, если бы я дал ей немножко побаловаться на мои денежки. Но это ей не удастся! С удовольствием повидаю ее, чтобы выложить все, что у меня накипело. (Садится.)

  Чечилия (в сторону, входя). Шаг нелегкий, но ничего не поделаешь.

  Кристофоло (в сторону). Вот оно! Фрегат идет на абордаж.

  Чечилия. Ваша покорнейшая слуга!

  Кристофоло. Сударыня!

  Чечилия. Разрешите мне иметь честь приветствовать вас!

  Кристофоло. Сударыня!

  Чечилия. Позволите мне присесть рядом с вами?

  Кристофоло. Садитесь, пожалуйста. (Отодвигает свой стул.)

  Чечилия. Почему вы отодвигаетесь?

  Кристофоло. Чтобы до вас не дошел запах ветчины.

  Чечилия. Ну, полноте, дорогой, не конфузьте меня, я и так уж достаточно сконфужена. Сделайте мне одолжение, обернитесь ко мне.

  Кристофоло. Нет, я, знаете, боюсь, - а вдруг вам станет тошно.

  Чечилия. Дорогой дядюшка...

  Кристофоло (порывисто оборачивается). Какой такой я вам дядюшка?

  Чечилия. Не повышайте голоса, не будем привлекать к себе внимания. Я ведь не браниться сюда пришла и ничего просить у вас не намерена; я пришла изъявить вам свою покорность и свое почтение. Вы можете подозревать, , будто я делаю это с корыстным расчетом. У вас, возможно, имеются причины - и даже основательные - для недовольства мною. Но все же раз дама из общества склоняется перед вами и ждет прощения, порядочному человеку следует спокойно выслушать ее. Мне больше ничего не надо, только выслушайте меня. Ничего я у вас не прошу, ничего я не заслужила и ничего не желаю. Неужели вы будете так невежливы, что не захотите меня выслушать?

  Кристофоло. Говорите, пожалуйста, синьора, а потом буду говорить я. (В сторону.) Пускай себе говорит, а уж потом я ей все отпою.

  Чечилия. Я постараюсь говорить кратко: до вечера недалеко, а обстоятельства так стеснили меня, что дорога каждая минута. Я - жена вашего племянника. Ваш племянник - сын одного из ваших братьев, значит, ближе нашего с вами родства быть не может. Знаю, что вы недовольны и мною, и моим мужем и признаю это справедливым. Вы тысячу раз правы. Но взгляните на меня: я молода и не стыжусь признаться, что до сих пор ум у меня был ребяческий, и, к несчастью, не было при мне никого, кто бы умел сдерживать меня и исправлять, когда нужно. Дома, скажу прямо, меня чересчур любили, но такой любовью, которая, в конце концов, приносит только вред. Мужа моего вы знаете лучше меня: у него, бедняжки, доброе сердце, и это доброе сердце его погубило. Я, не зная положения дел, требовала больше, чем было можно, и он, чтобы не огорчать меня, делал больше, чем мог. Я дурно отзывалась о вас - это правда; отвратительно отзывалась. Но вы посмотрите, какова я. Тот, кто окружил меня роскошью, кто баловал меня, внушил мне также и правила, противоположные вашему образу жизни, вашей умеренности и вашим нравам. Если бы мой отец вздумал одеваться, как одеваетесь вы, то я и об отце своем отзывалась бы дурно. Вся беда в воспитании, в нежности ко мне со стороны моего мужа, в моем женском тщеславии и в неразумии юности. Каковы же были плоды этих дурных начал? Ах, кровавые слезы надо мне проливать при мысли о том, в каком положении находимся мы с бедным моим мужем! Сколько долгов! Сколько несчастий! Нищета! Недвижимое имущество заложено, движимость опечатана, судебные повестки, конфискации, постановления об аресте, дядюшка, тюрьма! Мой бедный муж на улицу показаться не смеет. Когда я вернусь домой и сниму с себя это платье - того гляди, и его у меня отнимут и унесут. У меня ничего больше нет. Завтра мы окажемся на улице. Куска хлеба не будет у нас. Все над нами издеваются, все презирают. Муж мой сделался всеобщим посмешищем. А кто же такой, в конце концов, мой муж? Ведь это же Андзолетто Семолини, родня тех почтенных и порядочных людей, которые были и останутся образцом деловой честности и умения держать слово. Ведь это племянник синьора Кристофоло, а я его племянница: два злополучных существа, загубленных своим дурным поведением, но наученных теперь горьким опытом и желающих переменить образ жизни. Для этого они умоляют дядюшку о прощении, о милосердии, о помощи, чистосердечно - что на душе, то и на языке, - со слезами на глазах и с полной искренностью.

  Кристофоло (в сторону). Ничего не возразишь на такие слова!

  Чечилия. Теперь, когда вы оказались так добры и вы слушали меня, говорите, излейте гнев свой, и, если хотите наказать, - что ж, вы будете правы.

  Кристофоло. Да, не мало мог бы я вам сказать... И вы знаете, что я прав. Это хорошо, что вы признаете мою правоту.

  Чечилия (в сторону). Он подбирает выражения: хороший признак.

  Кристофоло. Если бы все было так, как вы говорите...

  Чечилия. Неужели вы не верите, что мы доведены до отчаяния, что мы нищие?

  Кристофоло. Я не про то говорю, а про то, что, если бы это была правда, будто вы с мужем раскаялись и решили переменить образ жизни, то, хотя я и не обязан, хотя все, что я имею, нажито моим собственным трудом, все же сердце у меня не злое, и, быть может, я нашел бы возможным сделать кое-что для вас.

  Чечилия. Знаете, я не хочу, чтобы вы полагались только на мои слова. Я женщина, я молода. Сейчас я думаю так, а вдруг я потом переменюсь? Выслушайте моего мужа. Возьмите с него слово. Когда муж чего-нибудь хочет, жена подчиняется; и, согласитесь, нужно быть совсем дрянной женщиной, чтобы вторично привести мужа к разорению.

  Кристофоло (в сторону). Рассуждает так, что не устоишь. (Громко.) Где он, этот негодяй?

  Чечилия (кричит за сцену). Идите, идите, муж мой! Провидение никогда не покидает несчастных.

  Кристофоло (в сторону). И этот тут! Это не дом, а какое-то убежище для несчастных.

  

  

  

  ЯВЛЕНИЕ ЧЕТЫРНАДЦАТОЕ

  

  

  

  Те же и Андзолетто.

  Аидзолетто. Дядюшка, я не смею показаться вам на глаза.

  Кристофоло. К делу! Список ваших долгов! Переуступка мне вашего имущества! Твердое обещание вести себя хорошо! И у вашего дяди, неблагодарный вы человек, найдется для вас сострадание, которого вы не заслуживаете, во которое подсказывает ему его сердце.

  Андзолетто. Обещаю вам, клянусь, что не отступлю от ваших советов и ваших желаний.

  Кристофоло. Вашу новую квартиру я оплачу, раз вы ее сняли, но в дальнейшем откажитесь от нее: она вам не по средствам.

  Чечилия. Дорогой дядюшка, отведите нам комнатку у себя.

  Кристофоло. У меня нет места.

  Чечилия. Дорогой дядюшка, хоть временно, пока не подыщем другую квартиру.

  Кристофоло. Ишь, плутовка! Как умеет ластиться! Ну, ну, переезжайте ко мне, но только таких платьев я не потерплю. Одеваться прилично, опрятно - это, синьора, разрешается; но чтобы было скромно! И, что важнее всего, помните: кавалеров для услуг я у себя в доме не допущу.

  Чечилия. О, я вам заявляю заранее, что мне до того, опротивели те, кто у нас бывал, что уж больше я никому не позволю смеяться над собой.

  

  

  

  ЯВЛЕНИЕ ПЯТНАДЦАТОЕ

  

   Те же, Кекка, Менегина, Розина и Лоренцитто.

  Кекка. Итак, все улажено?

  Андзолетто. Благодарение богу и милому моему дядюшке, все улажено.

  Менегина. А я, дядюшка, перееду к вам.

  Чечилия. И я переезжаю к дядюшке.

  Менегина (огорченная). И вы тоже?

  Кристофоло (в сторону). Так. Все-таки не хочу я, чтобы две бабы в доме доводили меня до чертиков. Лучше отделаться хоть от одной. (Громко.) Синьора Кекка, раз уж я сделал кое-что для вас, не откажите и мне в любезности.

  Кекка. Ну, еще бы! Приказывайте.

  Кристофоло. Не согласитесь ли вы на такое беспокойство - сыграть у вас свадьбу племянницы моей Менегины с синьором Лоренцино?

  Кекка. Конечно! Пожалуйста!

  Лоренцино (подпрыгивая от радости). Свадьба, свадьба!

  Менегина (так же). Моя свадьба!

  Кекка. Так давайте сейчас же.

  Кристофоло. Пожалуй, хоть и сейчас.

  Кекка. Дети, подайте друг другу руки.

  Менегина. Дядюшка, вы разрешаете?

  Кристофоло. Разрешаю. Спросите также и вашего брата!

  Менегина (к Андзолетто). Вы согласны?

  Андзолетто. Конечно, синьора. То, что делает дядюшка, всегда хорошо.

  Чечилия (к Андзолетто). Значит, он вовсе не нищий, как вы говорили?

  Андзолетто (тихо). Милая, я говорил так потому, что не знал, как быть с ее приданым.

  Кекка. Ну, давайте же руки.

  Лоренцино. Моя жена!

  Менегина. Муж мой!

  

  

  

  Подают друг другу руки.

  Розина. Поздравляю вас, синьора Менегина.

  Менегина. Благодарю вас, синьора Розина.

  Кристофоло (Чечилии и Андзолетто). Пойдемте ко мне, и если впредь проявите благоразумие, вам будет неплохо.

  Андзолетто. Дорогая жена, этим счастьем я обязан вам.

  Чечилия. Раз я была причиной разорения, хорошо, что я же сумела хоть немножко поправить дело. Одной из многих глупостей, происшедших по моей вине, была эта новая квартира. Но не было бы счастья, да несчастье помогло! Без новой квартиры мы не познакомились бы с этими синьорами, и все сложилось бы не так хорошо. Восхвалим же нашу новую квартиру! Нет, впрочем, не наше дело хвалить ее. Пусть хвалят или бранят ее те, кто находит, что это будет справедливо, кто понимает искусство, словом (к публике), вы, которые всегда полны к нам доброты, любезного внимания и расположения.

  

  

  

  

  ПРИМЕЧАНИЯ

  

  

  

   НОВАЯ КВАРТИРА

  

  

  

   La casa nova

  Комедия написана на венецианском диалекте, была представлена в первый раз в Венеции, в театре Сан-Лука, 11 декабря 1760 года, напечатана впервые в издании Паскуали (т. X, 1768 год).

  Комедия посвящена французскому писателю Мармонтелю (1723-1799), имени которого Гольдони не называет, но это становится ясным из приложенного к посвящению логогрифа. Гольдони отмечает, что посвятил комедию Мармонтелю вопреки его желанию и поэтому ему пришлось прибегнуть к такому виду литературной шарады в своем посвящении.

  Материал для комедии Гольдони почерпнул из повседневной жизни. "Как раз в это время я только что переменил квартиру, и так как я повсюду искал тем для комедий, я нашел одну из них в затруднениях, испытанных мною при переезде. Не из моей частной жизни извлек я сюжет пьесы, но все же личные обстоятельства подсказали мне заглавие, а само воображение прибавило остальное". {"Мемуары", т. II, стр. 365.}

  Рассказывая о создании сцены спора между экономкой и рабочими, Гольдони пишет: "Я вложил в ее уста все те слова, которые сам говорил своим рабочим, а рабочие в пьесе пробуют отделаться такими же отговорками, как и те, которые бесили меня в продолжение двух месяцев". {Там же.}

  "Новая квартира", - отмечает Гольдони, - чрезвычайно понравилась публике. Ею закончился осенний сезон, и она навсегда осталась одной из тех пьес, которые имеют неизменный успех у публики и всегда кажутся новыми в театре". {"Мемуары", т. II, стр. 370.}

  Критика встретила комедию благосклонно. Гаспаро Гоцци писал о ней в "Венецианской газете": "Приятная комедия, полезная комедия, правдивая комедия; с полным основанием можно было бы сказать, что такую комедию разыгрывают сами зрители; неё это мы видим, чувствуем, слышим в интимных разговорах и всё это нам каждый день попадается на глаза... Автор упомянутой комедии, знаменитый Гольдони, живописец природы, используя свои таланты и не обращая внимания на карканье ворон (намек на Карло Гоцци. - И. В.), конечно, покажет, что в зеркале нравов, которым является комедия, могут отразиться только те, кто перед ним находится".

  "Новая квартира" прочно вошла в репертуар итальянских театров и идет на сцене на диалекте и в переводе на литературный язык. Роль Чечилии с успехом исполняла актриса Карлотта Маркьонни.

  Комедия эта получила известность и за пределами Италии. Она была переработана французским комедиографом Викторьеном Сарду в пьесе того же названия ("Maison neuve", 1866).

  Стр. 154. Терно - ставка в лотерее. Ставки делились на одно число, два (амбо), три (терно), четыре (квате