Дживелегов Алексей Карпович - Карло Гольдони. Новая квартира

ник зря женился на мне. И уж чего только он ни делал, чтобы помешать нашему браку! У этого золотого осла денег сколько угодно, а ему все мало. Он жалуется, что я принесла его племяннику маленькое приданое! А чем он заслужил большое приданое? Забыл, небось, как сам ходил в рваном камзоле? В конце концов, я особа воспитанная, семья моя живет на ренту, а меня вырастили как дворянку. Он даже не достоин иметь такую племянницу, как я. Удивляюсь, что это вы вздумали говорить, будто он славный человек.

  Граф. Синьора, я ведь ничего этого не знал. Отказываюсь от своих слов и заявляю, что он кретин, тупица и обормот.

  Чечилия. Мужлан, невежа!

  Граф. Такой, что хуже не бывает.

  Чечилия. Неужели, по-вашему, можно относиться с таким пренебрежением к женщине, подобной мне?

  Граф. Черт возьми! Вы достойны быть королевой! Ах, если бы я узнал вас прежде, чем вы дали слово синьору Андзолетто.

  Чечилия. Так уж сложилась моя судьба.

  Граф. А вам приходится жаловаться на мужа?

  Чечилия. Нет, на него мне жаловаться не за что. Это было бы с моей стороны неблагодарностью. Я его любила, люблю и всегда буду любить, а о дядюшке его слышать не хочу.

  Граф. Но ведь дядюшка может помочь вам деньгами.

  Чечилия. Пусть он ими подавится! Мы в нем не нуждаемся. У мужа моего достаточно средств, чтобы содержать меня. С меня будет довольно, если он уберет из дому Эту свою сестрицу. Тогда станет совсем хорошо.

  Граф (в сторону). Ну, а мне известно, что у этого бедного малого насчет капиталов совсем жидко.

  

  

  

  ЯВЛЕНИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ

  

  

  

   Те же и Лучетта.

  Лучетта. Ваша милость, синьорина мне сказала, чтобы я вам очень кланялась; она сейчас придет приветствовать вас сюда, а вы чтобы не беспокоились ходить к ней, потому что ее комната для приемов не подходящая.

  Чечилия. Она так вам и сказала?

  Лучетта. Как сказала, так я и передаю.

  Чечилия. Вы очень хорошо передаете поручения. Слышите, граф, какие речи?

  Граф. По правде говоря, не совсем понимаю.

  Чечилия. Эта синьора хочет сказать, что ее комната не так хороша, как моя, и что ей не угодно принимать в комнате, которая недостойна ее. Теперь поняли, граф?

  Граф. Отлично понял.

  Чечилия. Как вам нравятся эти претензии?

  Граф. Нельзя сказать, чтобы у девицы не было претензий.

  Лучетта (в сторону). Надо намекнуть хозяину, чтобы он держал ухо востро с этим графом: подлипало первостатейный.

  Чечилия. Что это за грохот там наверху?

  Лучетта. Не знаю, ваша милость. Там ведь другие жильцы.

  Чечилия. Я не желаю, чтобы был такой шум и чтобы у меня над головой потолок ходил ходуном. Какой еще там сброд живет над нами?

  Лучетта. Ох, ваша милость, что вы? Там, знаете, очень приятные особы, высокого рода. Даже еще сегодня утром ее милость синьора Кекка спрашивала меня, когда приедет молодая хозяйка. "Не знаю, - говорю, - возможно, что и сегодня". - "Когда приедет, - говорит, - дайте мне знать, я хочу прийти к ней засвидетельствовать свое почтение".

  Чечилия. А у золовки она была?

  Лучетта. Нет, ваша милость. Она ведь знает обращение! Еще бы! Вот увидите. Как можно! Разве она придет к синьорине раньше, чем к хозяйке дома?

  Чечилия. Когда увидите, передайте, что, если ей угодно пожаловать, милости просим. Не так ли, граф?

  Граф. Именно так.

  Лучетта. А вы не желаете, чтобы я ей передала... что если, мол, ей затруднительно...

  Чечилия. Передайте то, что вам велено. Я в наставлениях не нуждаюсь. Полюбуйтесь, граф, на этих судомоек, которые лезут, куда их не спрашивают.

  Лучетта. Судомоек?

  Чечилия. Я ошиблась - горничных.

  Граф. Все оттого, что они плохо воспитаны.

  Лучетта (графу, дерзко). У вас в ученье не были!

  Чечилия (встает). Ну, знаешь, что? Я тебя сейчас же вон выгоню!

  Лучетта. А я и сама уйду, ваша милость.

  

  

  

  ЯВЛЕНИЕ ТРИНАДЦАТОЕ

  

  

  

   Те же и Менегина.

  Менегина. Куда вы, Лучетта?

  Лучетта. Да вот выгоняют меня, так я собралась уходить.

  Менегина. Скоро, однако, синьора невестка, начали вы устраивать неприятности в доме!

  Чечилия. Вы пришли сюда затем, синьора Менегина, чтобы сказать мне такую любезность?

  Граф (в сторону). Черт возьми! Красивая особа!

  Менегина. Что вам сделала эта девушка?

  Чечилия. Она нагрубила этому кавалеру.

  Граф (Чечилии). Не огорчайтесь за меня, синьора. Я не обращаю внимания на такие пустяки. Ради бога, я не хочу, чтобы вы из-за меня испытывали беспокойства. Я ваш слуга. (Менегине.) Я покорнейший слуга синьорины. Лучетта славная девушка. (В сторону.) Мне хотелось бы установить хорошие отношения со всеми.

  Менегина. Я думаю, у вас есть собственная горничная, а если нет, брат мой позаботится нанять ее для вас. Эта служит у меня больше года, я ею очень довольна и не хотела бы расставаться с ней.

  Чечилия. Пожалуйста, держите свое сокровище при себе. Лишь бы только она не попадалась мне на глаза.

  Лучетта. Не беспокойтесь, не стану попадаться.

  Менегина. Ну-ну, ступайте!

  Лучетта (в сторону). Экое чудовище попало к нам в дом! Прямо василиск какой-то! (Уходит.)

  

  

  

  ЯВЛЕНИЕ ЧЕТЫРНАДЦАТОЕ

  

  

   Чечилия, Менегина и граф.

  Менегина. Простите, что я не пришла раньше исполнить свой долг, но я была неодета.

  Чечилия. О, для меня вам не стоило наряжаться.

  Граф. Синьора Менегина во всех нарядах хороша.

  Чечилия (насмешливо). Браво, браво, граф!

  Граф. Право же, невозможно было бы подобрать более достойных и очаровательных невестку и золовку.

  Менегина (в сторону). Вдобавок к прочим достоинствам, она еще и завистлива.

  Чечилия. Не угодно ли вам присесть, синьора золовка?

  Менегина. Нет, я, право, нисколько не устала.

  Чечилия. К тому же вы у себя дома.

  Менегина. О, нет, знаете! У себя дома я только в своей комнате.

  Чечилия. Ну, что вы? Вы хозяйка дома!

  Менегина. Ах, благодарю вас!

  Граф. Какое прелестное состязание в любезности, предупредительности и расположении!

  Менегина. И все от чистого сердца!

  Чечилия. А где синьор Андзолетто?

  Менегина. Не знаю, право. Я ведь никогда не знаю, когда он уходит, когда приходит. Он никогда мне ничего не говорит.

  Чечилия. Неужели? Он вам никогда не сообщает о своих делах?

  Менегина. Никогда! Я даже о женитьбе его узнала только за три дня до свадьбы.

  Чечилия. И были довольны, когда узнали?

  Менегина. Еще бы!

  Граф. Всегда приятно иметь общество в доме.

  Менегина. Ну, что касается меня, знаете ли, то я сижу у себя в комнате и никого не беспокою. Уж так привыкла после смерти маменьки.

  Граф. Ну вот, синьора Чечилия заменит вам мать.

  Чечилия. Я - мать? По-вашему, молодая женщина, вышедшая замуж две недели назад, уже годится в матери?

  Граф. Я говорю фигурально, чтобы почтить замужнюю женщину.

  Менегина. А вы думаете - что он хотел этим сказать?

  Чечилия. Скажите, дорогая моя, кто вас так замечательно причесывает?

  Менегина. Моя служанка.

  Чечилия. Лучетта?

  Менегина. Лучетта.

  Чечилия. Не думала я, что она такая искусница. Мне очень нравится. Она и меня будет причесывать.

  Менегина. Ну, вы найдете кого-нибудь получше.

  Чечилия. Нет, нет, должна правду сказать, она это делает лучше моей. Она будет меня причесывать.

  Менегина. Дорогая синьора невестка, простите меня. Лучетта - бедная девушка, но она у нас не привыкла, чтобы ее мучили. Сделайте уж мне такое одолжение, считайте, что в доме ее как бы не существует.

  Чечилия. Как? Это вы говорите мне? Ведь это прямая мне обида! Она живет в доме, муж мой ей платит, и я желаю, чтобы она служила также и мне.

  Граф. Синьоры, не стоит горячиться из-за прислуги. Как-нибудь найдем способ уладить дело.

  Чечилия. Из-за какой-то судомойки вы готовы расстроить невестку.

  Менегина. Хотите, чтобы я ей отказала? Откажу.

  Чечилия. Это с вашей стороны упрямство. А со мной упрямиться вам не следует.

  Граф. Да нет же, ради бога! Давайте уладим по-хорошему.

  Менегина. Надеюсь, что вы вошли в дом не с тем, чтобы топтать меня ногами?

  Чечилия. Какую вы чушь несете! Прямо удивительно!

  Граф (в сторону). Ну и беда! (Громко.) Синьоры...

  Менегина. Я и от родной матери никогда ничего подобного не слыхала.

  Граф (Менегине). Простите ей.

  Чечилия. Это что еще за прощения такие? Я ни в чьем прощении не нуждаюсь!

  

  

  

  ЯВЛЕНИЕ ПЯТНАДЦАТОЕ

  

  

  

  Те же и Андзолетто.

  Андзолетто (в сторону). Какой я несчастный!

  Менегина. Пожалуйте-ка сюда, любезный братец...

  Чечилия. Послушайте, муженек любезный...

  Андзолетто. Граф, дорогой, на одно слово.

  Граф. К вашим услугам. (Подходит.)

  Менегина. Я только хочу, чтобы вы сказали...

  Андзолетто. Помолчите немного, оставьте меня!

  Чечилия. Потрудитесь отвечать мне.

  Андзолетто. Дорогая моя, потерпите. Я сейчас.

  Граф (тихо к Андзолетто). Что с вами? Вы так взволнованы! Неужели из-за того, что дамы обменялись здесь несколькими словами, не очень...

  Андзолетто (так же). Что мне их слова! Дела не веселят. Совсем плохи мои дела. Дорогой граф, я вам все расскажу, но по секрету, чтобы не узнали ни жена, ни сестра. Если вы в состоянии, то помогите мне, выручите.

  Граф (так же). Говорите. Насчет секрета не беспокойтесь. В остальном, будьте уверены, я сделаю все, что в моих силах.

  Андзолетто (так же). Можете себе представить, я пошел было на старую квартиру за оставшейся там кухонной и столовой утварью, а хозяин дома - я ему должен за год - оказывается, все опечатал, и я теперь в отчаянии.

  Граф (так же). Скверно!

  Андзолетто (так же). Я и сам знаю, что скверно. Надо как-нибудь выкарабкиваться. Будьте другом, поручитесь за меня...

  Граф (так же). Гм... подумаем, посмотрим...

  Андзолетто (так же). Главное, нельзя терять времени. В числе других вещей там все мое столовое белье, а сегодня у меня обед, и я не знаю, как быть.

  Граф (так же). Подумаем, посмотрим. (Громко.) Синьоры, ваш покорнейший слуга.

  Чечилия. Вы уже уходите, граф?

  Граф. Да, дела кое-какие...

  Чечилия. К обеду придете?

  Граф. По всей вероятности.

  Андзолетто (тихо). Граф, вы окажете мне эту услугу?

  Граф (так же). Подумаем, посмотрим. (Громко.) Ваш слуга. (Уходит.)

  Андзолетто (в сторону). Словом, ничего он не сделает. Надо постараться перехватить где-нибудь еще. (Хочет уйти.)

  Менегина. Куда вы?

  Андзолетто. По одному делу.

  Чечилия. Синьор Андзолетто...

  Андзолетто. Душа моя, простите... Я сейчас. (Уходит.)

  Чечилия. Вот видите, сударыня! Это из-за вас муж мой начинает обходиться со мной так невежливо.

  Менегина. Невежлив он со мной, а не с вами. Он, верно, что-нибудь слышал, а граф, очевидно, расположил его в пользу женушки.

  Чечилия. Ну да! Сразу видно, что граф уже целиком на вашей стороне.

  Менегина. Вот еще! Очень он мне нужен, ваш граф!

  Чечилия. А мне ни до кого дела нет, кроме моего мужа.

  

  

  

  ЯВЛЕНИЕ ШЕСТНАДЦАТОЕ

  

  

  

   Те же и Лучетта.

  Лучетта. Дамы, живущие наверху, желают сделать вам визит.

  Менегина. Кому?

  Лучетта. Вам обеим.

  Чечилия. Или ей, или мне. (Уходит.)

  Менегина. Ни мне, ни ей. (Уходит.)

  Лучетта. Что делать? Придется принять их мне. (Уходит.)

  

  

  

   ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

  

  

  

   ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

  

  

  Комната в квартире синьоры Кекки.

  

  

  

   Кекка и Розина.

  Кекка. Как вам правится, а? Какая невежливость! Это - с нами! Может ли быть что-нибудь хуже? Мы посылаем известить, что явимся, и вот, когда мы уже у дверей, служанка объявляет, что нельзя, что она не знает... Я даже не поняла хорошенько...

  Розина. Да уж, конечно, что-то там произошло. Ведь служанка приглашала нас так весело, а когда мы пришли - что-то врала, что-то бормотала, словно сама не знала, о чем идет речь.

  Кекка. Или что-нибудь случилось, или уж больно нос задирают...

  Розина. Я не думаю, чтобы они были из простеньких. Видно, что у них много знакомых.

  Кекка. Знакомых? Еще бы! Вы смотрите: две недели всего замужем, а уже и кавалера для услуг завела.

  Розина. А сестрица хозяина? Только и знает, что любовными шашнями занимается.

  Кекка. Кузен Лоренцино уверяет, что на улицу она выходит не иначе, как в капюшоне до пояса; а вот дома и на балконах не прячется ни от кого.

  Розина. Не сам ли он рассказывал, как они любезничали дни и ночи напролет?

  Кекка. Ничего себе особочка! Смотрите, сестрица, не берите примера с этих ветрениц. Вот уж я-то могу сказать, что муж мой был первым мужчиной, с которым я заговорила. Мать растила нас обеих, и теперь, когда вы остались со мной...

  Розина. Можете не читать мне наставлений, сестрица. Вы знаете, какая я девушка.

  Кекка. Как вы думаете, почему эти особы не захотели нас принять?

  Розина. Они сегодня только переехали, и квартира еще не совсем готова или не убрана. Возможно, что им не хочется еще никого видеть у себя.

  Кекка. Пожалуй, что так и есть. Они, должно быть, все-таки с самолюбием, и, правду сказать, мы несколько поторопились; можно было подождать и до завтра. Но мне так интересно было увидеть эту молодую поближе, что я не могла утерпеть.

  Розина. Я видела ее, когда она приехала. По-моему, ничего особенного.

  Кекка. Говорят, большая умница.

  Розина. Я заметила только, что очень о себе воображает.

  Кекка. На какие только средства синьор Андзолетто будет поддерживать эту ее спесь?

  Розина. Уж во всяком случае не на ее приданое.

  Кекка. Вы ведь слышали, что говорил Лоренцино? У нее нет почти ничего, а этот дурак муж швыряет деньги пригоршнями.

  Розина. Какую уйму истратил, небось, на новую квартиру! Ведь уж два месяца тут возятся.

  Кекка. Да знаете ли, в первой барке, которая сюда причалила, кроме тряпья, не было ровно ничего.

  Розина. В барке, вы говорите? Просто это была лодчонка со всякой рухлядью.

  Кекка. Да, правда, маленькая лодочка. А вы видели Это зеркало в черной рамке?

  Розина. Старье!

  Кекка. А эти кожаные стулики?

  Розина. Прадедовская мебель.

  Кекка. Изведет кучу денег на маляров да на слесарей, да на плотников, и все-таки не будет ни одной комнаты, убранной со вкусом.

  Розина. Неужели же мы ее так-таки и не увидим?

  Кекка. Черт возьми! Я хотела бы ее увидеть хоть как-нибудь в праздник, когда можно будет встретиться на людях.

  Розина. А Лоренцино, бедняжка, так просил нас повидаться с его красоткой!

  Кекка. Бедный мальчик! Лишился удовольствия любоваться ею целыми днями на балконе.

  Розина. Может, вы поговорите с синьорой Менегиной?

  Кекка. Чтобы сделать ему удовольствие, я поговорю. Но эта партия для него не подходящая.

  Розина. Почему?

  Кекка. Потому, что, говорят, брат ее не в состоянии дать за ней никакого приданого.

  Розина. Но ведь Лоренцино очень ее любит!

  Кекка. Что из того, что любит? Он ведь тоже нищий. Из любви супа не сваришь, сестричка.

  Розина. Стучат!

  Кекка. И никто не открывает.

  Розина. Схожу посмотреть.

  Кекка. Только не выскакивайте на балкон

  Розина. Ну, мы так высоко живем! Кто меня увидит? (Уходит.)

  

  

  

   ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

  

  

  

  Кекка, потом Розина.

  Кекка. Дождаться не могу, когда вернется в Венецию мой муж. Надо будет, чтобы он во что бы то ни стало выдал замуж сестренку. Бедняжка взошла, как булочка.

  Розина (возвращается). Знаете, кто это?

  Кекка. Кто?

  Розина. Служанка снизу.

  Кекка. Вы открыли?

  Розина. Да.

  Кекка. Я очень рада, что она пришла. Хоть что-нибудь да узнаем.

  Розина. О, служанка - да чтобы не рассказала!

  Кекка. Уж вы предоставьте мне. Я все у нее выпытаю честь честью.

  Розина. Вот и она.

  Кекка. Входите, милая.

  

  

  

   ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

  

  

  

   Те же и Лучетта.

  Лучетта. Вашим милостям.

  Кекка. Славная девушка! Что случилось? Вас послали ваши хозяйки?

  Лучетта. Меня послала сестра хозяина, ваша милость.

  Розина. Синьора Менегина?

  Лучетта. Да, ваша милость. Не знаю, известно ли нам, что я служу не у молодой, а у сестры хозяина. Я уж довольно давно у нее и очень к ней привязалась, и возможно, что и дальше останусь. А вот уж если бы мне пришлось служить той другой, так клянусь вам: бедная я девушка, а часу бы не выдержала!

  Кекка. Расскажите. Какая она, эта молодая?

  Лучетта. Да уж не знаю, право. Я ведь, ваша милость, не из таковских, чтобы болтать. Если нечего мне сказать хорошего, так я и дурного ничего не скажу. И потом я совсем мало видела ее. Но уж по одному тому, что видела да что слышала, думаю, на всем свете второго такого фрукта не сыскать.

  Розина (в сторону). Вот уж впрямь не болтливая!

  Кекка. Да что же она? Важная очень? Грубая? В чем дело?

  Лучетта. С прислугой, с невесткой - груба, как нельзя больше. Но только не со всеми она так... Надо вам сказать, что завелся тут какой-то граф...

  Кекка. Полно вам, полно! Будет! (Делает знаки, чтобы та молчала при сестре.)

  Лучетта. Понимаю.

  Кекка. А скажите, милая, почему это с нами обошлись так... учтиво?

  Лучетта. Моя-то хозяйка не виновата, это все та.

  Розина. Что же, молодая нас знать не хочет, что ли?

  Лучетта. Видите ли... просто лопнуть можно со смеху! Покамест она думала, что вы к ней одной с визитом, она была согласна, а когда узнала, что к обеим, разозлилась и не пожелала принять.

  Розина. Прелесть!

  Кекка. Какая нелепость!

  Лучетта. Тут уж и моя хозяйка тоже разобиделась.

  Кекка. Одна другой лучше.

  Розина. Ах, жизнь моя, какой восторг!

  Лучетта. А теперь, видите ли, моя хозяйка послала меня к вам с поклоном и извинением и велела сказать, что если вы позволите, так она сама придет вас навестить.

  Кекка. Ну, зачем же ей беспокоиться?

  Розина (тихо Кекке). Да, да, пригласите ее.

  Лучетта. Право же, ваша милость, ей так неприятно...

  Кекка. Ну, вот что. Если она это делает из каких-то там церемоний, так скажите ей, что не стоит, что мы на это не обращаем внимания. А если она просто хочет повидаться с нами, то милости просим, когда угодно.

  Лучетта. Благодарю вас, ваша милость. Право же, вы увидите девушку, без преувеличения смею сказать, предостойную.

  Кекка. Видно, что и вы добрая девушка, любите свою хозяйку.

  Лучетта. Люблю ее, скажу вам, как сестру.

  Розина. В наше время редкость встретить служанку, которая хорошо отзывается о своей госпоже. А то все - кто меньше, кто больше - рады посудачить насчет своих господ.

  Лучетта. О, я на это не способна! От меня вы ничего лишнего не услышите.

  Кекка. Умница!

  Розина. Сколько лет вашей хозяюшке?

  Лучетта. О, она еще совсем молоденькая, ваша милость! Ей, как будто бы, еще и семнадцати нет.

  Розина. Вы, кажется, и годы ей уменьшаете; это уж немного чересчур.

  Лучетта. А вы думаете, ей больше?

  Кекка. Да разве не видно, что ей за двадцать?

  Лучетта. Не знаю, право, я говорю с ее слов; если она скрывает, так уж я не знаю.

  Розина. А влюблена она?

  Лучетта. Немножко.

  Кекка. Вы знаете моего кузена?

  Лучетта. А кто это, ваша милость?

  Кекка. Синьор Лоренцино Биголетти.

  Лучетта. Еще бы не знать!

  Розина. Как же ей не знать!

  Лучетта. То-то и есть!

  Кекка. Жалко ей было уезжать с той квартиры?

  Лучетта. Кажется, очень жалко!

  Кекка. Часто они там беседовали?

  Лучетта. Еще бы! Целые ночи напролет.

  Розина. Уж это было даже немножко неприлично.

  Лучетта. Не правда ли, ваша милость? Верьте слову, и мне эти проказы были не по нутру.

  Кекка. А как же она будет теперь?

  Лучетта. Так он приходится вам двоюродным братцем, его милость синьор Лоренцино?

  Кекка. Разумеется. Он сын нашей тетки.

  Лучетта. Ваша милость, родная моя, дай вам бог! Вы одна только и можете утешить бедную девушку.

  Кекка. Удивляюсь я, что вы говорите мне такие вещи. Неужели, по-вашему, женщине моего положения прилично ввязываться в их делишки?.. Какие у нее основания надеяться выйти замуж?

  Лучетта. Что и говорить, ваша милость! Уж что правда, то правда. Оснований, можно сказать, никаких. Приданого за нею, за бедняжкой, нет. Молода она, а все же не так, как говорит. Роду она тоже не бог весть какого: отец был колбасник, а дядя торговал маслом. Величают их вашими милостями, потому что они живут доходами. Да ведь недаром говорится: доходы есть, а жить нечем. Ваши милости, простите, если я вам прожужжала уши своей болтовней. Я, значит, скажу моей хозяюшке, чтобы она зашла к вам. Слуга ваших милостей. (Уходит.)

  

  

  

   ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

  

  

  

   Кекка и Розина.

  Кекка. Что скажете? Вот язычок!

  Розина. А между тем видно, что она любит свою хозяйку.

  Кекка. Так, как любят на кухне.

  Розина. А почему вы сказали, что не хотите вмешиваться в дела нашего кузена?

  Кекка. А как же иначе? Очень мне нужно, чтобы эта тараторка потом разблаговестила по всему кварталу!

  Розина. Конечно, конечно, вы правы.

  Кекка. Я, душа моя, ничего не делаю, не подумав.

  

  

  

   ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

  

  

  

   Те же и Лоренцино.

  Лоренцино (за дверью). Есть кто-нибудь дома?

  Розина. А, да вот и он сам!

  Кекка. Входите, входите! Мы здесь, Лоренцино.

  Лоренцино. Кузины, поклон вашим милостям.

  Розина. О, ваша милость!

  Кекка. К чему столько церемоний, сынок?

  Лоренцино. А это уж как водится.

  Розина. Хорошо спали эту ночь?

  Лоренцино. Плохо.

  Розина. Завтра выспитесь лучше. Никто вам мешать не будет.

  Лоренцино. О! Будь она проклята, эта квартира!

  Кекка. За что это вы проклинаете нашу квартиру?

  Лоренцино. Я проклинаю ту, нижнюю.

  Розина. Но ведь там ваше сердце!

  Лоренцино. Где у них тут, черт возьми, балконы? Я уж три часа брожу вокруг, как полоумный; кашлял, чуть не охрип, и все-таки никакими судьбами не мог ее увидеть.

  Кекка. Да и не увидите. Ее комната выходит во двор, куда нет с улицы входа.

  Лоренцино. И вы хотите, чтобы я не проклинал эту квартиру и не ругал последними словами дурака ее брата, который платит за квартиру на шестьдесят дукатов больше, а сестру загнал в угол? Чем-то у них еще кончится с этой квартирой? Из чего будет он платить за нее? Из приданого жены, что ли?

  Кекка. Вы думаете, у синьора Андзолетто дела так уж плохи?

  Лоренцино. Не знаю, право. Знаю только, что уже два месяца, как он нанял эту квартиру, а плата до сих пор еще не внесена.

  Розина. И вы такой добренький, что связываете себя с его сестрой?

  Лоренцино. Она говорит, что у нее есть дядя, который даст ей приданое.

  Кекка. Я тоже знаю, что у нее есть дядя и что он богат; но он, говорят, в ссоре с племянником.

  Лоренцино. Но не с племянницей, надо надеяться!

  Кекка. Дорогой кузен, подумайте хорошенько, прежде чем связывать себя. У вас ведь тоже насчет капиталов не очень густо.

  Лоренцино. Если бы у нее нашлось две-три тысячи дукатов приданого, я купил бы себе должность * и с тем немногим, что у меня есть, сумел бы прокормиться.

  Розина. Только не давайте жене возможности так щеголять, как позволяет синьор Андзолетто своей.

  Лоренцино. То есть как это?

  Розина. Если бы вы только видели!

  Кекка. Кринолин, милый мой, отсюда досюда!

  Розина. Платье - умопомраченье!

  Кекка (Розине). По-моему, сукно, затканное золотом.

  Розина. Ну да, шитое золотом. Да еще с жемчугами!

  Кекка. А прическа! По самой, что ни на есть, последней моде!

  Розина. И в волосах - бриллианты!

  Кекка. Из Мурано *, знаете! Стеклышки!

  Розина. Ну, я там не знаю! Вижу только, что блестят.

  Кекка. И у кошки глаза блестят.

  Лоренцино. А сестру его видели?

  Кекка. Еще бы не видели!

  Лоренцино. Ну, как она вам понравилась?

  Кекка. Да ничего себе.

  Розина. Не больно хороша.

  Кекка. Пухленькая, правда.

  Розина. А сложена неважно.

  Кекка. И тут, и тут, и тут - со всячинкой.

  Лоренцино. Ну, вы, значит, плохо ее рассмотрели.

  Розина. Кажется, не слепые.

  Лоренцино. Да где вы ее видели?

  Розина. На балконе.

  Лоренциио. А разве от вас виден ее балкон?

  Кекка. Еще бы! Наша столовая выходит окнами во двор, как раз на ее комнату.

  Лоренцино. Дорогая кузина, можно мне пройти в столовую?

  Кекка. Ну-ну, не начинайте представлений!

  Лоренцино. Как, синьора Кекка! Ведь вы же мне обещали поговорить с Менегиной и даже взялись похлопотать за меня! А сейчас колеблетесь, пустить ли меня на балкон.

  Кекка. Простите меня, милый друг, вы все толкуете навыворот. Поговорить с ней - одно дело, а пустить вас на балкон глазеть на нее и исходить вздохами - совсем другое.

  Лоренцино. Да никто меня не увидит. Даю вам слово, никто меня не увидит.

  Кекка. Раз вы выйдете на балкон, как могут не увидеть?

  Лоренцино. Я постою в дверях; никому не покажусь.

  Кекка. Жильцы напротив все равно увидят.

  Лоренцино. Я прикрою ставни.

  Розина. Ну, сестрица, уж пустите его, бедненького!

  Лоренцино. Умоляю вас, дорогая, хоть на минутку!

  Кекка. Ох, посмотрите на него - какие глазки жалостные! Идите уж, идите, только будьте осторожнее, чтобы вас не увидели на балконе.

  Лоренцино. Ах, милая моя кузина! (Убегает.)

  

  

  

   ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

  

  

   Кекка и Розана, потом Тони.

  Розина. А мне, синьора Кекка, можно тоже сбегать туда?

  Кекка. Зачем это?

  Розина. Подсмотреть.

  Кекка. Ну, вот! Очень красиво! Только этого недоставало!

  Розина. Ну, ладно уж. Раз не хотите, чтобы я ходила туда, не пойду. Мне только хотелось послушать, хорошо ли умеет разговаривать синьора Менегина.

  Кекка. Услышите, когда она придет к нам.

  Розина. Ждать - терпенья не хватит!

  Кекка. А загляните-ка в приемную; как будто, там кто-то есть.

  Розина. Мне тоже так показалось. (Подходит к двери.) Знаете, кто это? Кажется, синьора Менегина!

  Кекка. Неужели?

  Розина. Я заметила, кто-то разговаривает на лестнице со слугой. Только мне не хотелось показываться...

  Кекка. И правильно сделали.

  Розина. А вот и Тони. Сейчас все узнаем.

  Тони (входит). Ваша милость, синьора, которая переехала в квартиру под нами, пришла навестить вас.

  Кекка. Которая, девица или замужняя?

  Тони. Не могу сказать, ваша милость; я никого из них не знаю.

  Розина. Обручального кольца на руке нет?

  Тони. Нет, ваша милость.

  Розина. Значит, его сестра.

  Кекка. Просите.

  Тони. Слушаю, ваша милость. (Уходит.)

  Розина. Долго придется Лоренцино дожидаться на балконе.

  Кекка. Тише, ничего не говорите. Столовая далеко. Ему не будет слышно. Давайте-ка подшутим над ним, не скажем ему ничего.

  Розина. А если он придет сюда?

  Кекка. Пусть приходит.

  

  

  

   ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

  

  

   Те же и Менегина, потом Тони.

  Менегина. Ваши милости...

  Кекка. Ваша милость...

  Розина. Ваша милость...

  Менегина. Простите мне мою смелость.

  Кекка. Что вы! Это так любезно с вашей стороны.

  Розина. Нам так хотелось с вами познакомиться.

  Meнегина. Мы такие близкие соседки, что, если вы разрешите, я буду иногда беспокоить вас своими посещениями.

  Кекка. Что вы, что вы! Мы вам всегда рады.

  Розина. И мы тоже вас навестим.

  Менегина. Ох, знаете ли, у меня... Ну да когда-нибудь расскажу.

  Кекка. Не хотите ли присесть?

  Менегина. Как прикажете.

  Кекка (за сцену). Эй! Подайте стулья.

  

  

  

  Тони вносит стулья.

  Розина. Довольны вы новой квартирой?

  Менегина. Не особенно, по правде сказать.

  Кекка. Не нравится вам?

  Менегина. Квартира сама по себе неплоха. Но многое мне в ней не нравится.

  Розина. Например, балконы в вашей комнате? Не правда ли?

  Менегина. Еще бы! Что за вид! Грязный двор, на который тошно взглянуть.

  Кекка. И все-таки возможно, что этот вид вам понравится.

  Менегина. Полноте! Это невозможно!

  Розина. Вот, например, если бы сейчас вы там были, вам бы, наверно, понравилось.

  Менегина. Вы думаете потому, что в полдень там бывает солнце? Ну, я его еще не видела.

  Кекка. Сейчас там, знаете ли, солнце как раз против вашего балкона.

  Менегина. Ох, я не выношу солнечного блеска!

  Розина. А между тем бывает блеск очень приятный.

  Менегина. Вы все шутите, дорогая.

  Кекка. А на той квартире не было никаких приятных вам лучей?

  Менегина. Ну, знаете, с вами и не хочешь, а посмеешься.

  Козина. А скажите, синьора Менегина, вам Лучетта ничего не говорила?

  Менегина. Насчет чего?

  Розина. Насчет одного нашего кузена.

  Менегина. Ничего, уверяю вас.

  Кекка. Вы знаете нашего кузена?

  Менегина. Нет. А кто он такой?

  Кекка. Лоренцино.

  Менегина. Биголетти?

  Кекка. Вот именно.

  Менегина. Что вы говорите! Значит, он ваш кузен?

  Розина. Да.

  Менегина. Вы ничего не знаете?

  Кекка. Все знаем.

  Менегина (вздыхает). Ах!

  Розина. Отвратительная тут внизу квартира!

  Менегина. Дрянная!

  Кекка. Этакие скверные балконы!

  Менегина. Двор такой, что только людоеду и жить!

  Розина. И солнышка-то никогда не увидишь!

  Кекка. Да, а там оно и в полночь светило...

  Менегина. Послушайте, теперь я начинаю чуть-чуть надеяться увидать его и здесь.

  Кекка. В самом деле?

  Менегина. Кто бы мог предсказать, что я буду иметь счастье познакомиться с такими чудесными синьорами!

  Розина. Кузинами синьора Лоренцино!

  Менегина. Нет, в самом деле, это замечательно!

  Кекка. Вот было бы хорошо, если бы он зашел сюда сейчас!

  Менегина. Дал бы бог!

  Розина. Мне почему-то кажется, что он недалеко.

  Менегина. Вы думаете?

  Кекка. Сердце вам ничего не говорит?

  Менегина. Говорит, что, если бы он пришел, я бы рада была его повидать.

  Розина. И представьте, будь вы сейчас дома, вы бы увидели его.

  Менегина. Где?

  Розина. Со своего балкона.

  Менегина. Да ведь в этом дворе никто не бывает! Ворота на запоре, и, кроме сараев, там ничего нет.

  Кекка. Он именно хочет, кажется, снять для себя сарай.

  Менегина. Вы надо мной смеетесь. Я вас понимаю...