Болотов Андрей Тимофеевич - Честохвал

.

   Добродушин. Нет, право!

   Оронт. Как рассказать, так вы со смеху надсядетесь. Одному однажды насовали хлопьев, другому - початков в карманы, третьему - целую намыку мошеницы пришпилили сзади к кафтану, а он так пред гостьей и выступил.

   Добродушин. Браво, ей-ей, браво! Спасибо.

   Оронт. А иному молодцу и того лучше досталось: нарядили его в женский платок, но был же ему этот платок! Ха! ха! ха! не могу вспомнить.

   Добродушин. Что ж такое?

   Оронт. Понравилась ему одна из наших девушек, и вздумалось ему ее подговаривать. Но было ж ему, и вышло это боком. Между нами будь сказано, люди наши замучили молодца, да чем же - плетищами. И теперь, небось, спина не зажила.

   Честохвалов (тихо). Ох! уже не было б и со мною того ж! Беды мои, как узнают.

   Добродушин. Что вы говорите? Да как же не слыхать этого было?

   Оронт. Не слыхать! Да как не слышать. Дело-то так спроворено и распоряжено было, что и пристать и привязаться было никак не можно. Принужден, сударь, был сам молчать.

   Честохвалов (тихо). Ей-ей! Беды! Ах, какая напасть!

   Добродушин. Ну, хотел бы я теперь, чтоб Честохвалову нашему пришло на ум также за девушками вашими поволочиться. А Марфутка-то у вас девка изрядная. Диковинка, что он ею не прельстится.

   Оронт. Да она-то, окаянная, всему и затейница!

   Честохвалов (тихо). Вот тебе на! Того лучше.

   Добродушин. Ну, право, бы хорошо. Желал бы я того, а сверх того, когда б еще дядюшка сведал еще одно за ним дельцо.

   Оронт. А какое?

   Добродушин. То! О котором давича я вскользь упомянул, помните? О Венере. Молодка-то в лесу была ваша, и мужичок-то, высечен<ный> им, был дядюшкин, не мое дело! И потому-то не стал я далее высказывать.

   Оронт. Что вы говорите. Ну! пропал же он навеки! Да ежели дядюшка это проведает, так он и бог знает что с ним сделать в состоянии.

   Честохвалов (тихо). Вот тебе сказ! Одно к одному! Да черт ее знал, что она его была.

   Добродушин. Да и дельно: и я дивлюсь, как это о сю пору дядюшка ваш не сведает, и мужик не пожалуется.

   Оронт. Ахти! Господин Добродушин! Уже не этот ли мужик о чем-то дядюшке на заднем крыльце жалуется и не тем ли привел его в сердце?

   Честохвалов (тихо). Ахти беды. Хорош я гусь, что будет, как узнает. О дьявол вас принес и не несет отсюда. Ушел бы уж. Пропади совсем и Марфутка!

  

  

  

   Благонрав (в сердцах, и начиная говорить еще за кулисами). Господи помилуй! За тем-то ездить-то с собаками! Затем-то дана воля рыскать по полям! Ба! ба! ба! уже у мужей жен насильно отнимать Уже за бабами гонятся и в лес их тащат. А как станут говорить, как плетьми чужих крестьян сечь. И этакому щенку, молокососу! Господи помилуй! Да к чему мы на свете живем, и можно ль это терпеть! Да где он? Где делся он? Не видали вы его?

   Добродушин. Кого, сударь?

   Благонрав. Да его-то милость! Умницу-то дорогую! Залыгалу-то господина! Хотелось бы мне поговорить с ним полюбовную речь.

   Добродушин. Мы сами его ищем, но не найдем.

   Благонрав. Да куда он подевался? Уж не в девичьей ли он? Уж не вздумалось ли ему и у меня в доме сводить с девушками такое же знакомство, как в других местах. Да кстати бы уж было! И дурак бы я был, если б не наделал над ним проказ. Каких же! Истинно в паневу бы и в кичку дурака нарядил да так бы и вывел пред гостей и перед невесту. То-то бы молодцу честь!

   Честохвалов (тихо). Государи мои, что мне делать? Уже мне тошно.

   Благонрав. Малой! Малой! Но нет, пойду-ка я сам за хохол так и потащу, ежели да там он. (Уходит.)

   Оронт. Ну, друг! Как-то тебе вывертываться!

   Добродушин. Да ничто! Он несмеян над стариками, а то уже уйму нет! Ей-ей! ничто. Вперед было б ему то в науку. Так-то бы их, вертопрахов, и проучивать, посмирнее бы были. А то что также: не глядят, ни на кого не смотрят. Таки все фа...!

   Честохвалов (тихо). О, проклятой! А все от тебя!

  

  

   Клеон. Да посылай же скорее, Ванька! (Ванька уходит).

   Оронт. Кого это, братец?

   Клеон. Давечнего погорелого мужичка, братец. Батюшка хочет с ним теперь на досуге и до приезда гостей поговорить. Я ему об нем докладывал.

   Честохвалов (тихо). Вот еще новое препятствие, черти бы вас подавили.

   Добродушин. Ну, батюшка, спасибо! Я тебе сто раз спасибо сказал, что тебя бог на разум наставил такое полотенечко-то приготовить.

   Клеон. Что, господин Добродушин, а я так очень этим беспокоюсь. Неравно господин Честохвалов подумает, что я нарочно для него это сделал. А я - ей-ей! - сделал без умыслу да и не знал совсем, что он к нам будет.

   Добродушин. Ну да хорошо, батюшка. Не нарочно, да кстати случилось и очень-очень кстати.

   Клеон. Но я боюсь, г. Честохвалов будет на меня сердиться. А мне весьма бы того не хотелось. Я, право, на него не сердит, хоть он надо мною и насмехался. Бог с ним!

   Добродушин. Разумное дитя! Голубчик ты мой! Дай бог тебе здоровья за твое незлобие. Ты один сим во сто раз сего пустозвяка и шалуна превосходишь.

  

  

  

   Клеон. Вот тотчас, старинушка, батюшка изволит вытти. А между тем скажи мне, в чем тебе, дружок, более нужды.

   Погорелой. Кормилец мой! У меня ничего не осталось. Мы ушли как мать родила. Весь хлебишек, все платьишко! Вся скотинишка, и всего было немного, но и то все пригорело. Некуда теперь головы приклонить, и не осталось ничего, чем грешное тело от стужи прикрыть. Бедная моя старушонка сидит теперь на, пепелище и воет над одною только внучкою, которою мы при старости утешались. Бедная! Вряд ли и та жива будет. Насилу из огня ее, кормилец, выхватили, и всю опалило.

   Клеон. Боже мой! Какая жалость! Жаль мне тебя, старинушка!

   Погорелой. Помилует тебя Бог за то, кормилец, что ты об нас, бедных людях, сожалеешь. Разорились, батюшка, совсем. (Плачет.)

   Клеон. Не плачь, старинушка! Как же быть, мой друг. На то была власть господня. Не горюй, касатик. Бог дал - бог и взял, его все было, он и опять тебе дать может, ежели захочет. С ним спорить и на него досадовать не должно.

   Погорелой. Ох, батюшка!..

   Клеон. Ну, что уж делать, того не воротишь, что сделалось, старинушка! Ты не совсем отчаивайся, может быть, таки помогут тебе. Не без добрых людей на свете. Походи, дружок, по нашим домам побольше. Батюшка мой первый тебя не оставит и что-нибудь пожалует. Я сам-таки последнюю свою денежку тебе отдам, а и другие, может быть, также.

   Погорелой. О, кормилец, ты мой! Коли б все таковы были жалостливы, как ты, мой батюшко, можно бы надеяться. Но в иное место боюсь уже, кормилец мой, и итти. Третьего дни дошел было я до рока у одного молодого боярина в деревне Чертоводовой, так и стравил было меня собаками.

   Добродушин. Кто это! кто? Это, конечно, наше чадо господин Честохвалов.

   Погорелой. Не знаю, кормилец, как его зовут, а показалось мне, что он здесь, но только бог ему заплати! Доканал было меня совсем. Уж как и как надо мною, бедным человеком, ни наругался: и табаком-то с вином меня поил, и дехтем-то велел меня мазать, а как над дураком смеялся, а наконец, в медвежью кожу меня насильно обвязали и стравили было совсем собаками. Насилу отбили, кормилец мой! И теперь еще раны видны! Заплати ему бог!

   Добродушин. О чадо! О негодница!

   Клеон. Боже мой! Возможно ли с несчастливым так играть. Не такой же ли он человек, как мы? Виноват ил он, что беден? (Дает ему деньги). Ну, вот возьми, старинушка. Не осуди, дружок, чем богат, тем и рад. Погорелой. Благодарствую, батюшка, дай бог тебе здоровье. (Хочет смотреть.)

   Клеон (зажимая ему руку). Схорони, схорони, старинушка. Положи себе в карман.

   Погорелой. Батюшка, да у меня нет кармана. Я в рот жалованье твое спрячу. (Хочет класть в рот, но увидел, что это была не денежка, а червонец.) Кормилец мой, ты, конечно, ошибся, батюшка! Это золотой, а не денежка: возьми, батюшка, перемени.

   Клеон. Молчи, молчи, старинушка! Экой ты какой! Что дано, то свято. Это твое, тебе отдано.

   Погорелой. Кормилец мой! Да я тебя оскужу, тебе самому он сгодится. Возьми, батюшка.

   Клеон. И! нет, дедушка! Мне он не надобен. Мне батюшка пожаловал его на именины и пожалует еще. А тебе он сгодится, тебе, дружок, ни пить, ни есть нечего, и жить негде, и платья нет, а у меня все это есть.

   Погорелой. Нет, нет, батюшка, возьми ради бога. Этого мне много, куда мне с ним деваться.

   Клеон. И! поди ты, старинушка. Уж кстати ли, чтоб я взял. Сочти, что это не я, а бог тебе дал. Это ведь его, мой друг. (Уходит.)

   Добродушин. Боже мой! Какой это примерный ребенок! У меня ажно слезы навернули. Добро, дружок, надобно и нам тебя чем-нибудь снабдить. Не тужи, мой друг, о своей избенке. Я сам хотя человек небогатый, но тебе она нужнее, я могу и без ней пробыть.

   Погорелой (кланяется). Благодарствуем, батюшка! Дай бог тебе здоровье.

   Оронт. А я тебе последнее отдам, что есть у меня в; кармане (Вынимает и дает).

  

  

   Клеон. Вот, голубушка сестрица, не в правду ли я тебе сказал, не жалок ли он, не достоин ли сожаления?

   Феона. Конечно, братец. (К нищему, отдавая ему целый холст.) Вот тебе, старинушка, и от меня. Отнеси своей старушке. У ней, бедненькой, все пригорело, небось, и рубашонки не осталось.

   Погорелой. Помилует вас бог, матушка, что вы бедного так всем снабжаете. Дай бог вам несчетные веки жить! И пошли вам милость свою!

  

  

   Благонрав. Нет ста не мог нигде найтить! Сгиб и пропал!

   Клеон. Вот, батюшка, погорелой-то!

   Благонрав. И подлинно бедной дряхл и стар. (К лакею.) Поди вели приказчику дать ему три четверти муки, и чтоб отвезли к нему на нашей подводе. (Лакей уходит, Благонрав вынимает 1 рубль и дает.) На! Вот тебе, старинушка!

   Погорелой (кланяется). Благодарствую, батюшка.

   Клеон. Не смею я еще доложить вам, батюшка!

   Благонрав. Что такое, голубчик?

   Клеон. Вы ведь жалуете меня, любите и всякий раз даете мне что-нибудь на именины, и бессомненно ведь пожалуете мне что-нибудь и в нынешние, которые скоро придут.

   Благонрав. Конечно, тебе уже положенное два рубля.

   Клеон. Не можно ли мне пожалость их теперь, батюшка. Ведь вам все, сударь, равно, а я бы их отдал вместе с вашими сему бедному и несчастному человеку. Пускай бы он молил за меня Богу. Ему, бедненькому, во всем теперь нужда и много надобно, а я и без них пробуду.

   Благонрав. Пожалуй, пожалуй, мой друг, для чего не дать. Я очень доволен, что ты имеешь такое доброе и сожалетельное сердце. Ну, вот тебе твои два рубля.

   Клеон (берет и дает погорелому). На, старинушка! Это тебе на шубу. Пускай я буду иметь то удовольствие, что я тебя обогрел.

   Добродушин. Боже мой! Какого вы имеете сына!

   Благонрав. Хорошо, мой друг! Ты его обогрел, и я постараюсь тебе и посмотри, какую к именинам твоим сошью тебе шубу и вместо двух рублей дам тебе целых пять.

   Добродушин. Нет, милостивый государь. Этого в награждение за такое доброе сердце еще очень мало. Он такое дело сделал, что я не мог от слез удержаться и отроду так сладко не плакивал. А за это удовольствие дозвольте и мне ему заплатить. Вы знаете, что у меня детей и никого родных и наследников нет. Любовь и благодеяния ваши ко мне давно нам обеим со старухой были чувствительны, и мы давно уже помышляли и соглашались между собою, чтоб никого иного наследниками по себе не делать, кроме детей ваших. А теперь сын ваш так меня тронул, что не могу более откладывать долее. Дозвольте мне его обнять так, как своего будущего наследника.

   Благонрав. Что вы! Что вы, господин Добродушин, кстати ли? (Не допускает.)

   Добродушин. Нет, нет, государь мой! Дайте мне волю. (К Клеону.) Поди ко мне, голубчик, поди ко мне, разумник дорогой. (Обнимает и целует.) Владей моим имением и будь моим наследником. Деревнишка моя хотя невелика, но и тридцать душ тебе годятся по соседству. Наживай с моих рук целые тысячи. Ты не употребишь их во зло, и старость мою никто лучше упокоить не может, кроме твоего батюшки и тебя, моего милого дитяти.

   Благонрав. Помилуй, государь мой! За что это?

   Добродушин. Пожалуйте! Ни одного слова о том более. Дело уже сделано. Вот вам моя рука и непременное слово. Завтра извольте приказать писать крепость.

   Клеон. Великой боже! Сколь скорое и очевидное награждение!

   Благонрав. Государь мой! Вы нас чувствительно обязываете. Целуй, Клеон, руку. (Клеон хочет целовать руку, Добродушин не дает, тот хватает, сей бегает прочь, тот гоняется за ним.)

   Добродушин. Воля твоя! Не дам, я уйду, схоронюсь - ей-ей! - уйду! Вот за шпалеры спрячусь.

   Честохвалов (тихо). Ахти! Чтоб взаправду не понесла его неладная.

   Клеон. Пожалуйте, батюшка, ручку.

   Добродушин. Нет! нет! ей-ей! не дам! (Пятится к шпалерам, Клеон приступает. Он спиною упирается, наклоняет шпалеры, толкает ими Честохвалова. Сей, не могши устоять, хотел присесть на креслы, но, как на оных лежала подушка без рамки, то проваливается и увязает и лежит ноги кверху и держучи таз перед собою, в который бутылка упала и загремела, что, услышав, все пугаются.)

   Благонрав. Ба! Что это! что это! Что там загремело?

   Феона (испужавши). Ах, батюшка, уже не крыса ли?

   Оронт. И целый, сударыня, поросенок!

   Феона. И, сударь, ты скажешь, что и свинья уже.

   Оронт. Да чуть ли не она! (Смеется.)

   Добродушин. Что-то охает и кряхтит. Кто там?

   Благонрав. Малой! Малой!

  

  

   Ванька. Чего, сударь, изволите?

   Благонрав. Посмотри, что там загремело. (К Оронту.) Помоги ему отодвинуть ширмы.

   Честохвалов (тихо). Ну! Пришло мое до меня. Пропал я. (Оронт при помощи всех отодвигает все шпалеры, и Честохвалов оказывается лежащим вверх ногами и стонающий).

   Феона. Ах, это господин Честохвалов!

   Благонрав. Ба! ба! ба! Господи помилуй! Откуда: взялся? Как тебя, мой батюшка, бог сюда занес. Ха! ха! ха!

   Добродушин. Ха! ха! ха! Да и в этаком положении как это сталось.

   Феона. Да и с тазом еще. Ха! ха! ха! Кто вам, батюшка, его вручил? Ахти да платок еще девичий. Ахти это Марфуткин.

   Благонрав. Государь мой, что это? Ха! ха! ха! (Честохвалов карабкается и не выдерется.) Да платок-то где ты взял? Не Марфутушка ли уже сыграла с ним сию комедию?

   Ванька. Нет, сударь, она ничего не знает-не ведает. А он изволил только ее здесь дожидаться, да не удалось. Все. Ха! ха! ха! (Ванька помогает выдраться. Честохвалов, выдравшись и ни минуты не мешкая, бежит вон.)

   Честохвалов. Дьявол вас побери со всеми. Не люди здесь живут, а черти. Никогда нога моя здесь более не будет. (Без памяти набегает на старика, его толкает.) О! проклятой! Все от тебя это! Сама сатана тебя сюда принесла. (Кричит за кулисами.) Гей! гей! люди! лошадей! карету! Но скори ли? нечего ждать: догоняйте меня.

   Благонрав. Постой, постой, господин залыгала. Куда тебя и след простыл? (Оборотясь.) Господи! Что это такое! Как это сделалось? Я не понимаю.

   Оронт. Дядюшка, сударь, эту историю я всю знаю и расскажу вам после, но теперь истинно неможно. Ха! ха! ха!

   Благонрав. Ну, пойдем же, дорогой сосед, я вижу, взъехали на двор уже и гости. Но дозволь же мне тебя, наперед обнять и за одолжение, оказанное сыну моему, возблагодарить искренним сердцем.

  

  

  

   Ажно - даже.

   Алтын - трехкопеечная серебряная монета.

   Взмордя губу - см. мордить.

   Вылгаться - от глаг. лгать.

   Жукнуть - от глаг. жукать, жучить - пугать.

   Залыгала - лжец, лгун, врун; залыгать - нагло лгать.

   Киноварь - краска ярко-красного цвета.

   Кичка - женский головной убор.

   Лазукать за девушками - от глаг. лазать (сиб.) - волочиться, ухаживать с дурным намерением.

   Мордить - от сущ. морда; делать презрительную гримасу.

   Намнясь - намедни, на прошлых днях.

   Намыку - от глаг. намыкать, истомить, умучить.

   Нечтечко - здесь: кое-что, штучка.

   Новоманерный покрой - новой моды покрой платья.

   Обалахтать - плутовски обмануть, надуть.

   Обцепливать стены картинами - привешивать.

   Опрастывать стол - опустошить, освободить.

   Оскудить - от сущ. скуда, т. е. сделать оскудение, нужду.

   Отпотчевать - от глаг. потчивать, угощать.

   Подача - подарок.

   Подкузьмить - поддеть, обмануть.

   Подшибизить - подбить.

   Початок - начало.

   Правский - подлинный, настоящий.

   Преузорочный - пестрый, богатый узорами, цветной.

   Пустозвяк - несущий вздор.

   Раззеваться - раскричаться.

   Ракалия - негодяй, бестия.

   Стикс - в древнегреч. мифологии одна из рек подземного царства, где обитали души умерших.

   Трафиться - от глаг. трафить, т. е. попадать в цель, целиться.

   Умолотный - урожайный.

   Хохоль - хахаль, любовник, дружок.

   Шилконен - от сущ. шиликун, т. е. черт, нечистый дух.

   Шпынь - шут, насмешник.

   Честохвал - хвастун.

   Щелкопер - пустой хвастун.