Андреев Леонид Николаевич - Екатерина Ивановна

охожа на вакханку? - нет, нет, я не то хотела. Уговорите Горю... как вы это сказали? - пристрелить меня. Или, может быть, вы сами?

  

   Смеясь, уходит. Коромыслов мрачно проходит по комнате, потом останавливается перед портретом и рассматривает, заложив руки в карманы и посвистывая. Неопределенно покачивает головой. Хочет взять кисти и по дороге мельком заглядывает на себя в зеркало, задумывается и возвращается назад. Повертывает полотно изнанкой. Входит Георгий Дмитриевич.

  

   Г е о р г и й Д м и т р и е в и ч. Здравствуй, Павел, давай поцелуемся. Ну, как ты? Сейчас у парадного жену встретил, жалуется, что ты ее прогнал. За что так жестоко?

   К о р о м ы с л о в. Я думаю, что она тебе и дома надоела. Вино будешь? (Звонит.)

   Г е о р г и й Д м и т р и е в и ч. Пожалуй. Как тут у тебя красиво, - счастливый ты человек, что можешь так жить. А я, брат, замучился с делами: в двух комиссиях, третьего дня в Думе выступал...

   К о р о м ы с л о в. Читал и заочно поздравлял... (Вошедшей горничной.) Маша, дайте нам вина, вы знаете, какого... Читал, брат, читал.

   Г е о р г и й Д м и т р и е в и ч. А горничная у тебя недурна, - новая?

   К о р о м ы с л о в. Для отвода глаз мужьям.

   Г е о р г и й Д м и т р и е в и ч (смеясь). Да, ведь ты дамский...

   К о р о м ы с л о в. Дамский. Ты что это в сюртуке, разве ты не из дому?

   Г е о р г и й Д м и т р и е в и ч (оглядывая себя). А ведь и правда, в сюртуке. Не заметил. Я теперь иной раз, как с утра влезу в сюртук, так до самой ночи. Ну, что написал? - показывай.

   К о р о м ы с л о в. Да и вообще вид у тебя неважный. И если уж сюртук надевать, Георгий Дмитриевич, так и чистить его надо. Правый-то бок у вас в пуху.

   Г е о р г и й Д м и т р и е в и ч. Ну, это уж не я виноват, а горничная...

   Горничная подает вино.

   Положительно недурна. Павел, отчего ты нас забыл, - работа, что ли? У нас народ интересный бывает... да ты помнишь Тепловского Якова? Теперь, брат, композитор, пианист, скоро знаменитостью будет - он у нас часто бывает. Хотел к тебе заехать. И Катя хоть и забросила музыку, но поигрывает - музыку бы послушал, - свинство, Павел, свинство!

   К о р о м ы с л о в. Огонь зажечь?

   Г е о р г и й Д м и т р и е в и ч. Нет, не надо.

   Молчание.

   К о р о м ы с л о в. Горя, что у вас в доме делается?

   Г е о р г и й Д м и т р и е в и ч. А что? Как будто ничего особенного.

   Молчание. Оба закуривают.

   Г е о р г и й Д м и т р и е в и ч (изменившимся голосом). Впрочем... Действительно, нехорошо. Ты что-нибудь знаешь?

   К о р о м ы с л о в. Знаю.

   Г е о р г и й Д м и т р и е в и ч. Тебе... Катя сказала?

   К о р о м ы с л о в. Сам догадался. Отчего ты, Георгий, молчишь? - говори, хуже не будет.

   Г е о р г и й Д м и т р и е в и ч. Да особенно плохого пока ничего. Правда, немного заброшены дети, и так кое-что... но Катя по природе здоровый человек, и я думаю, что все это наладится. Жалко вот, что Алеша уехал: он оказывал на нее хорошее влияние.

   К о р о м ы с л о в. А ты?

   Г е о р г и й Д м и т р и е в и ч. Я? Мое влияние, ты знаешь: вообще, как влияние мужа...

   К о р о м ы с л о в. Почему ты не выгонишь Ментикова? Прости, что я говорю так прямо, но мы с тобою не маленькие, и в прятки нам играть нечего... Кстати, на какие средства живет Ментиков? Я его как-то спросил, а он отвечает: "Я - джентльмен и личным трудом денег не зарабатываю". А мне именно кажется, что он мордой зарабатывает.

   Г е о р г и й Д м и т р и е в и ч. Оставь!.. Да, раз в прятки играть нечего, то... Все погибло, Павел, все пропало! Форма жизни как будто и осталась: хозяйство там, дети, наконец, моя работа... вот сегодня детям новые костюмчики надели, ну, а внутрь заглянешь - прямо, брат, ужас! Что делать, Павел, что делать?

   К о р о м ы с л о в. И давно это началось?

   Г е о р г и й Д м и т р и е в и ч. Не знаю. Не заметил начала. Да давно уж. И как ты думаешь, Павел, - скажи по совести, - неужели все это я наделал? А?

   К о р о м ы с л о в. Ну, как тебе сказать...

   Г е о р г и й Д м и т р и е в и ч. Нет, постой: неужели это я, именно я, своей рукой так исказил человека, образ человеческий? Ты подумай.

   К о р о м ы с л о в. Ты, не ты, а вообще совокупность обстоятельств и... характер. В Катерине Ивановне слишком много этого - как бы тебе выразиться, чтобы не соврать? - женского, женственного, ихнего, одним словом. Пойми ее, чего ей надо? Ну, скажем, иду я, мужчина, в царствие небесное, и так всем об этом говорю, и так все это и видят: вот человек, который идет в царствие небесное. А женщина? - черт ее знает, куда она идет! То ли она распутничает, то ли она молится своим распутством или там упрекает кого-то... вечная Магдалина, для которой распутство или начало, или конец, но без которого совсем нельзя, которое есть ее Голгофа, ее ужас и мечта, ее рай и ад. Молчит, таится, на все согласна, улыбается, плачет... Катерина Ивановна часто плачет?

   Г е о р г и й Д м и т р и е в и ч. Нет, не видал. Редко.

   К о р о м ы с л о в. Наверное, плачет, как кошка, где-нибудь на чердаке, между стропилами. И вот пойми - чего ей надо? Понял - и вот тебе святая, и красота, и чистота, и неземное блаженство, а не понял - ну, и полезай к черту в пекло. Ты пробовал говорить с ней прямо?

   Г е о р г и й Д м и т р и е в и ч. Пробовал. Лжет каждым словом.

   К о р о м ы с л о в. Ну, конечно... Она и мне лжет, хотя бы, кажется, и незачем. И мы с вами, Георгий Дмитриевич, думаем, что это ложь, а это значит только то, что она просто не верит в логику, как ты не веришь в домового, не верит в твой мир наружный, не верит в твои факты, потому что имеет свой собственный мир. Пойми ее, если хочешь!

   Г е о р г и й Д м и т р и е в и ч. Да. Ты видел ее глаза?

   К о р о м ы с л о в. Подкрашенные?

   Г е о р г и й Д м и т р и е в и ч. Ах, не то! Она - как слепая: ты посмотри, как она ходит, ведь она натыкается на мебель. Да, в каком мире она живет? И в то же время... она ужасна, брат, она ужасна. Я не могу тебе рассказывать всего, но наши... ночи - это какой-то дурман, красный кошмар, неистовство.

   К о р о м ы с л о в. Прости за нескромный вопрос - почему у вас нет детей?

   Г е о р г и й Д м и т р и е в и ч. Она не хочет.

   К о р о м ы с л о в. А ты?

   Георгий Дмитриевич пожимает плечами. Молчание. Заметно темнеет, и огромный четырехугольник окна становится синим.

   Пристрелил бы ты ее, Горя, - ты сделаешь доброе дело.

   Г е о р г и й Д м и т р и е в и ч. Да? Не могу. Походим, Павел. Знаешь, мне сейчас очень приятно, что мы с тобою так говорим, наконец... по-мужски. И у тебя так красиво, не то, что у меня дома. За этим окном улица?

   К о р о м ы с л о в. Да, улица. Отчего же не можешь? Силы, боишься, не хватит или веру в себя потерял?

   Г е о р г и й Д м и т р и е в и ч. Силы? Нет, голубчик, какой же я судья человеку? Я и себя-то не понимаю, а тут еще другого судить... Ах, и не в том дело, а в том, что я - не могу, ничего не могу, понимаешь: ничего. Нищий. Дурацкая ли это покорность судьбе или рабство, прирожденное лакейство натуры, для которого не хватало только случая...

   К о р о м ы с л о в. Ну, ну... не слишком!

   Г е о р г и й Д м и т р и е в и ч. Ах, Павел, ты еще не знаешь всей глубины моего горя! Вот жалуюсь тебе, что она лжет, - а я? Я, брат, и сейчас тебе тоже лгу... нет, не смыслом, конечно, а вот выражением лица, тем, что вместо крика, - рассуждаю, как у себя в комиссии. А работа моя, которой я, как щитом, только отгораживаюсь от совести, разве не ложь? Эх! Что делать, что делать!

  

   Молчат и ходят.

  

   К о р о м ы с л о в. Живу я довольно долго, Горя, и заметил одно: у каждого себя уважающего человека на всю его жизнь есть одна пуля, одна-единственная пуля - понимаешь? И если ты как-нибудь поторопился, или сделал промах, или вообще ненужно ее израсходовал, то...

   Г е о р г и й Д м и т р и е в и ч. Понимаю, не договаривай, брат. Плохой ты утешитель, но что ж, - из песни слов не выкинешь.

   Молчание. Ходят и курят.

   К о р о м ы с л о в. А себя ты мог бы убить, Горя? Прости, так, из интереса спрашиваю.

   Г е о р г и й Д м и т р и е в и ч. Я понимаю. По совести если - то не знаю. Скорее нет, чем да.

   К о р о м ы с л о в. А надежды никакой?

   Г е о р г и й Д м и т р и е в и ч. Надежда всегда есть. К несчастью.

   К о р о м ы с л о в. Да, к несчастью. Что же ты не пьешь вина?

   Г е о р г и й Д м и т р и е в и ч. Спасибо, не хочется. Кажется, уже фонари зажглись.

  

   Оба подходят к окну и смотрят, вырисовываясь черными силуэтами на фоне посветлевшего окна.

  

   Высоко?

   К о р о м ы с л о в. Шестой этаж. Пропасть!

   Г е о р г и й Д м и т р и е в и ч. А красиво. Так как же, Павел - жить-то ведь надо?

  

   Оба молчат и курят, темные и неподвижные на светлом. Все более светлеет за окном, и все темнее в комнате. Тишина.

  

  

  

  

  

   Гости у Коромыслова. Кое-что изменено в обычной обстановке, кое-что добавлено: взятый напрокат рояль, живые цветы на столе и в вазах. В стороне стол с вином, закусками и фруктами. Большое окно на улицу наполовину занавешено. В задней части мастерской -ближайшей к авансцене - высокий занавес отделяет угол с диваном: здесь одна только лампочка в синем стекле, полутемно. Весь свет сосредоточен в глубине мастерской: там все ярко, колоритно, богато.

   К о р о м ы с л о в, разговаривая и шутя, внимательно работает над картиной "Саломея". Саломея - Е к а т е р и н а И в а н о в н а. Полуобнаженная, она стоит на возвышении, с опущенной головой и потупленными глазами; в протянутых руках тонкое, кажется, жестяное декоративное блюдо, на котором предполагается голова Иоанна. За роялем Т е п л о в с к и й Яков - пианист, дородный человек с бритым, уже раскормленным, холеным лицом и ярко-белыми заметными зубами, которыми он производит впечатление. Держится нагло и прилично. Большею частью стоят около мольберта или стола с вином два художника, товарищи хозяина: Т о р о п е ц и Л ю д в и г С т а н и с л а в о в и ч. Около стола хозяйничает неумело и смущаясь мальчик лет четырнадцати, в аккуратной курточке, хорошенький - племянник Коромыслова.

   Из прежних знакомых трое, кроме Екатерины Ивановны: М е н т и к о в, очень довольный и веселый, А л е к с е й и Л и з а. Лиза сидит одна в темном углу, тревожно прислушивается к разговорам; Алексей, одетый в штатское, бродит по мастерской, иронически и вызывающе относится ко всему, что говорят и делают художники. У него выросла небольшая бородка...

  

   К о р о м ы с л о в. Так, так, недурно... Яков, отчего не пьешь вина? - пей, за тобой некому ухаживать. Избаловали тебя дамы.

   Т е п л о в с к и й (смеясь и показывая зубы). А тебя? Молчи, старый греховодник!

   К о р о м ы с л о в. Если что-нибудь в хозяйстве не так, господа, то простите холостяка. Журочка... Господа, вы все познакомились с Журочкой? - покажись им, Жура. Это мой племяш из Костромской губернии, талантливый мальчишка... Похозяйничай, Жура, не смущайся. За дамами поухаживай.

   Т е п л о в с к и й. Ну, у тебя дам не богато.

   Е к а т е р и н а И в а н о в н а (не меняя позы). А я?

   Т е п л о в с к и й. Да какая же вы дама? Вы девица Саломея, да еще в руках у этого Ирода... Друг мой, Павел, так нельзя - ты себя компрометируешь: разве это рояль? (Берет две-три ноты.) Мог бы обзавестись настоящим инструментом: денег зарабатываешь ой-ой!

   К о р о м ы с л о в. Вы не устали, дорогая? Ну, потерпите, потерпите, искусству нужно приносить жертвы. Денег нет, напрокат взял, - а что, дрянь?

   М е н т и к о в. Шер метр, давайте я похозяйничаю. Я умею.

   К о р о м ы с л о в. Вы? Ну ладно. А поить будете?

   М е н т и к о в. Я-то? Я сам уже выпил четыре рюмки коньяку, а вот теперь ликеру... или еще коньяку? Посоветуйте, Торопец.

   Т о р о п е ц (издали). Ну вас к черту.

   Смех.

   Л ю д в и г С т а н и с л а в о в и ч. Он вчера у Торопца эскиз стащил.

   М е н т и к о в (рисуясь). Что за выражение... Так как же, Журочка... тебя зовут Жура? - что же мы теперь будем делать? Вам чего прикажете подать, Яков Львович?

   Т е п л о в с к и й. Видно, я уж сам подойду.

   А л е к с е й. Павел Алексеевич...

   К о р о м ы с л о в. Что скажешь, голубчик?

   А л е к с е й. Вы это всем дамам говорите?

   К о р о м ы с л о в. Что такое говорю?

   А л е к с е й. Что искусство требует жертв.

   К о р о м ы с л о в. Всем. Они любят ласку.

   А л е к с е й. А искусство - жертвы?

   К о р о м ы с л о в. А искусство любит жертвы. Как ты находишь, Торопец? - что-то ты все косишь глазом.

   Т о р о п е ц (энергично качая головой) . Нет, не нравится.

   К о р о м ы с л о в. Ого... А что же тебе не нравится?

   Л ю д в и г С т а н и с л а в о в и ч . Пустяки. Взято сильно. Торопец торопится.

   Смех.

   М е н т и к о в. Нет, вы представьте себе эту новость: я уже шестую рюмку пью, я уже совсем пьян! Катерина Ивановна, не браните меня сегодня: я уже шестую рюмку пью... Вы икорки, икорки свежей возьмите, редкостная икра, Яков Львович! Сам покупал у Елисеева.

   Т е п л о в с к и й (прожевывая) . Вы? Это почему же?

   М е н т и к о в. По поручению Павла... Павла Алексеевича. (Громким шепотом.) Яков Львович, а вы заметили, как хороша сегодня наша Екатерина Ивановна? Безумие! Отчего вы у них редко бываете?

   Т о р о п е ц. А я тебе говорю, что в ней Саломеи нет и ни на грош. Саломея... Это, брат, такое... у нее, брат, в одних глазах столько этакого, что так тут и сгоришь, как соломенная хата. А это что? - девица из немецкой портерной. Са-а-ломея!

   А л е к с е й (иронически). Я тоже нахожу, что здесь нет Саломеи. Саломея - тип весьма определенный.

   Т о р о п е ц. Верно.

   К о р о м ы с л о в. А вот мы сейчас вам покажем... Нуте-ка, дорогая, взгляните-ка на этого Фому неверного... знает как?.. Так, именно, - здорово!

   Екатерина Ивановна взглядывает на Торопца и с хохотом сбегает с возвышения. Аплодисменты.

   Т е п л о в с к и й. Браво, Саломея! Сгорел художник, соломенная хата.

   М е н т и к о в. Браво, Саломея!

   Е к а т е р и н а И в а н о в н а. Налейте мне вина, Тепловский. А вам хотелось бы, чтобы я на вас так взглянула?

   Т о р о п е ц. Скажите, как удивили... Ну и взглянула, ну и обожгла, н-ну и пронзила... так зачем же ты ее без глаз берешь. Что это тебе -институтка? А где страсть? - а где грех и это, как его... вожделение? Ага!

   К о р о м ы с л о в. Вздор!

   Л ю д в и г С т а н и с л а в о в и ч. Конечно, вздор! Как вы не понимаете, Торопец: тут взять момент, когда страсть еще скрыта... она дрожит только в веках... но еще мгновение и... Грех - в этой линии плеч, в волнистом изгибе груди...

   А л е к с е й. Вы про кого, господа художники, говорите? Про Екатерину Ивановну? Какое странное искусство!

   К о р о м ы с л о в. Про Саломею, Алеша! Господа, где же Лиза?

   Т о р о п е ц (сердито). Про какую еще Екатерину Ивановну? Ну и плечи, ну и грудь, - это мне всякая натурщица даст... а ты глаза мне дай! Ведь я же видел, ведь это же богатство.

   К о р о м ы с л о в. Экую чепуху ты говоришь, Торопец.

   Идет, прислушиваясь к спору, разыскивает Лизу. Спор двух художников продолжается. Алексей, пожимая плечами, отходит к столу.

   Т е п л о в с к и й. Ваше блюдо пусто, Саломея, позвольте мне положить на него свою голову.

   Е к а т е р и н а И в а н о в н а. Вы хотите ее потерять?

   Т е п л о в с к и й. Хочу быть вашим пророком.

   М е н т и к о в. Ха-ха... Это остро сказано. (Напевает.) "Так жизнь молодая проходит бесследно..." Господа пророки, выпьемте еще по одной!

   А л е к с е й. Катя... Георгий скоро приедет?

   Коромыслов садится около Лизы.

   К о р о м ы с л о в. Что это вы в темноту забрались, Лизочка? Вам здесь не скучно.

   Л и з а. Нет.

   К о р о м ы с л о в. Правда, здесь глаза отдыхают. Но какую околесицу несет Торопец, вы слыхали? Странный мы народ, художники...

   Л и з а. Да.

   К о р о м ы с л о в. Лиза... (Берет ее за руку.)

   Л и з а. Нет, оставьте мою руку. Павел Алексеевич, это правда, что Ментиков... Катин любовник? - я видела сегодня... нечаянно... на лестнице, как он поцеловал Катю.

   К о р о м ы с л о в. Да? Лиза, девочка вы моя милая...

   Л и з а (прячась от него в угол дивана). Оставьте меня, слышите? Господи, Господи... Да уходите же! И как вам не стыдно говорить со мной, называть меня Лиза. Уходите, вы слышите?

   Коромыслов стоит в раздумье. Пожав плечами, медленно выходит.

   М е н т и к о в....остро сказано. Господи, я сегодня так всех люблю, что готов со всеми выпить на брудершафт... (Оглядывается и ищет.) Жура, хотите?

   Т о р о п е ц. А раз любите, то и налейте мне рюмочку... да нет же, очищенной. Где тут эта самая... как его... ветчина? (На кончике вилки тянет длинный кусок ветчины.)

   К о р о м ы с л о в. Кутишь, Торопец? Ты лучше расскажи, как ты устрицы в Италии ел. Ну, как, дорогая, отдохнули? Пожалуйте на эшафот.

   А л е к с е й (смеясь). На эшафот? Странное искусство... и вообще странные у вас разговоры, Павел Алексеевич! Не забудь же, Катя, что мне нужно с тобой поговорить.

   Е к а т е р и н а И в а н о в н а. Хорошо. Я помню.

   К о р о м ы с л о в (хмуро). Ехал бы ты, Алексей, в свои меблированные комнаты.

   А л е к с е й. Выгоняете, Павел Алексеевич?

   К о р о м ы с л о в. Я, брат, даже Ментикова не выгоняю, а не то что такого доблестного юношу, как ты. Просто отеческое попечение о твоем же благе. Идем, Екатерина Ивановна.

   Оба художника и Ментиков смеются. Екатерина Ивановна становится в позу, Тепловский перебирает клавиши. Минуты сравнительного затишья.

   Л ю д в и г С т а н и с л а в о в и ч. Ментиков! Говорят, что у вас можно достать билеты в Думу.

   М е н т и к о в. Сколько угодно! А этюдик будет? - даром не даю.

   Т о р о п е ц. Дайте, пан, все равно стащит.

   А л е к с е й (серьезно) . Очего вы его не бьете?

   Т о р о п е ц. Его-то? Да не пробовали еще, а надо-таки попробовать.

   М е н т и к о в (вставая). И это вся награда за любовь к искусству. Ах, люди, люди, как вы злы!... (Напевая: "Так жизнь молодая проходит бесследно... ", идет к темному углу, где Лиза).

   Т е п л о в с к и й. Катерина Ивановна! Будем кутить сегодня. Поедемте в автомобиле на острова - помните, вы мне обещали? Я так не отстану.

   К о p о м ы с л о в. Не мешай, гнусный соблазнитель! Лучше сыграй что-нибудь по своей части. Ведь вижу, что завидки берут, - ну и покажись во всей своей красоте.

   Ментиков садится возле Лизы.

   М е н т и к о в. Мечтаете? Мечты, мечты, где ваша сладость... Эх, Лизавета Ивановна! Вы ангел чистоты и невинности, и вы не можете этого понять, что нас гонит к алкоголю, одиноких и бесприютных мужчин. Ведь я буквально один, или как говорит Демон: опять один! Эх, Лизавета Ивановна!... Лизочка...

   Л и з а. Не смейте так!

   М е н т и к о в (нагло). Отчего же так: не смейте. А Коромыслов может?.. странно! Лизочка!

   Л и з а (вставая). Я сейчас Алексею Дмитриевичу скажу.

   М е н т и к о в (пугаясь). Ну, ну, я не буду - я ведь шучу. Я шутник. Это люди почему-то считают меня мрачным, а ведь я шутник! Лизочка, виноват, Елизавета Ивановна, - ну, а ручку можно? Только пальчик, один малюсенький, невинный пальчик... Да я же шучу, как это глупо! (Последние слова договаривает один, так как Лиза ушла. Еще некоторое время Ментиков сидит за занавесом, ожидая, не будет ли шуму; потом незаметно выходит и окольными путями пробирается к столу.)

   К о р о м ы с л о в. А, Лиза... Хоть ты покорми ее чем-нибудь, Алеша, а то совсем захиреет девица. Жура, Журочка, ты бы, голубчик, новые тарелки у Маши спросил.

   Л и з а. Вас зовут Жура?.. Спасибо, Алеша, мне не хочется.

   Ж у р а. Это дядя меня так зовет. Я приезжий из провинции.

   Т е п л о в с к и й (от рояля). А тоже, погляди, знаменитостью будет. Павел, мне становится скучно.

   К о р о м ы с л о в. Потерпи.

   Т е п л о в с к и й. Вы любите музыку, Елизавета Ивановна?

   Л и з а. Да. Не особенно.

   Т е п л о в с к и й. Павел, я начинаю беситься! Я сбегу, вот тебе крест. Что на самом деле: затащил в гости, сам устроился недурно, а гостям приходится дохнуть от скуки. Как это назвать, Торопец?

   Т о р о п е ц. А что ж! М-мне не скучно.

   К о р о м ы с л о в. Да и Саломея моя что-то головку повесила. Устали, Катерина Ивановна?

   Екатерина Ивановна выпускает из рук блюдо, и оно падает со звоном. Екатерина Ивановна стоит неподвижно. Пауза. Все слегка недоумевают.

   Т е п л о в с к и й (недоумевая). Что такое?

   К о р о м ы с л о в (громко). Э, чего там, так нельзя: буду же я Иродом и потребую... Саломея, прошу! Танец семи покрывал!

   Т е п л о в с к и й. Это идея! Браво, браво! Танец!

   М е н т и к о в. Требую! Браво, браво! Это идея!

   Л и з а. Не надо, Катя!

   Т о р о п е ц (сердито). Почему не надо? Надо!

   К о р о м ы с л о в. Да играй же, Яков!..

   Т е п л о в с к и й. Да вот не знаю что... Ну, ладно, сойдет!

   Импровизирует, сбиваясь, и, снова начиная, постепенно находит. Екатерина Ивановна бросает исподлобья недоверчиво-кокетливые взгляды, колеблется.

   М е н т и к о в. Мы ждем, Катерина Ивановна! Осчастливьте смертных!

   А л е к с е й (тихо). Если я еще услышу ваш голос, я выброшу вас вон в то окно.

   М е н т и к о в (тихо). Почему же меня? Я не один, все кричат.

   А л е к с е й. Вы слыхали?

  

   Ментиков поспешно отходит. Музыка. Екатерина Ивановна, поглядывая все так же вопросительно и кокетливо, выходит на середину и в нерешимости останавливается. Видно, что она не умеет танцевать. Забрасывает вверх, как для полета, тонкие голые руки и делает несколько слабых, неловких движений, мучительных своею неразрешенностью. Одно мгновение кажется, что она сейчас заплачет. Коромыслов кричит: "браво, браво!" - он со стаканом вина стоит у камина и наблюдает. Екатерина Ивановна как-то странно вскрикивает, кружится, беспомощно и дико взмахивая руками, и сразу останавливается в позе бесстыдного вызова. Губы ее слегка приподняты злой улыбкой, глаза смотрят, презрительно и нагло. Неловкое молчание.

   Во время танца вошел Георгий Дмитриевич и, никем не замеченный, остановился почти у порога.

  

   Т о р о п е ц (не глядя, тихо и смущенно). Нет, это что же! Какой же это танец...

   К о р о м ы с л о в (решительно) . Браво, Екатерина Ивановна!

   Екатерина Ивановна, не отвечая, короткими, решительными шагами идет к столу.

   Г е о р г и й Д м и т р и е в и ч (слабо). Браво, браво!

   К о р о м ы с л о в. А, Георгий, что поздно! Видал? - ведь недурно.

   Г е о р г и й Д м и т р и е в и ч. Видал. Здравствуйте.

   Здоровается. Торопец, здороваясь, привстает и роняет салфетку.

   Цветешь, Яков? А, и ты тут, Алеша? - давно не видались, что редко заглядываешь... занят? Ну, кто еще... Лиза, Катя... с ними я сегодня виделся (смеется). Ох, ну и устал же я сегодня: пять часов толкли воду в ступе.

   Т о р о п е ц. В комиссии?

   Г е о р г и й Д м и т р и е в и ч. Да, даже в двух.

   К о р о м ы с л о в. Накачивайся сам, хозяев тут нет. Дай ему тарелочку, Жура... Ну, а как твои?

   Г е о р г и й Д м и т р и е в и ч. Кто мои?

   К о р о м ы с л о в. Да дети.

   Г е о р г и й Д м и т р и е в и ч. А, дети! Благодарствуй, хорошо. А у тебя как с картиной?.. Да ты, если нужно продолжать, продолжай - я гость не стеснительный.

   К о р о м ы с л о в. Пусть отдохнет. Катерина Ивановна, вы погуляйте, дорогая, ножки разомните.

   Е к а т е р и н а И в а н о в н а. Хорошо. (Отходит от стола). Алеша, пойди сюда.

   Т е п л о в с к и й. Тебе вина, Георгий?

   Г е о р г и й Д м и т р и е в и ч. Пожалуйста.

   М е н т и к о в (скромно) . Георгий Дмитриевич, вы знаете, сколько я сегодня выпил? Восемь рюмок.

   Г е о р г и й Д м и т р и е в и ч. Да? Лизочка, я сейчас заезжал домой, и дети спят.

   Л и з а. Ты устал, Горя?

   Г е о р г и й Д м и т р и е в и ч. Ничего, голубчик, пустяки.

   Т о р о п е ц. А по-моему, извините, пожалуйста, вся эта работа ваша ни к чему... Посмотреть на ваше лицо, извините, пожалуйста, больше работника не найдешь, труженика, который...

  

   Спорят. Екатерина Ивановна приводит Алексея в тот угол, где темно.

  

   Е к а т е р и н а И в а н о в н а. Сядем, Алеша, я устала.

   А л е к с е й. Нет, мне надо поговорить.

   Е к а т е р и н а И в а н о в н а. Георгий приехал, ты видал? - ах, да что же я спрашиваю - конечно, видал. Тебе понравилось, как я танцевала?

   А л е к с е й. Нет. Мне надо с вами поговорить. Зачем вы сегодня опять приезжали ко мне? - Я вас не велел пускать. Что это, Катерина Ивановна!

   Е к а т е р и н а И в а н о в н а. Я тебя люблю.

   А л е к с е й. От вас пахнет вином! Какой ужас!

   Е к а т е р и н а И в а н о в н а. Спаси меня. Я тебя люблю. Что они делают со мной, Алеша? Ты видел, как я танцевала, а Георгий кричит, вдруг говорит: браво. Ты думаешь, что я тебя люблю? - я тебя ненавижу, ненавижу. Я укушу тебя.

   А л е к с е й. Пусти мои руки.

   Е к а т е р и н а И в а н о в н а. Ты боишься греха, что Георгий твой брат? Я хочу целовать тебя, дай мне твой рот. Ты мой пророк, ты моя совесть... Отчего у тебя так дрожат руки. Посмотри, какая у меня маленькая грудь как у девочки... Тебе приятно, что я положила твою руку на грудь?

   А л е к с е й (шепотом). Пусти.

   Е к а т е р и н а И в а н о в н а. Поцелуй меня. Никто не увидит. Никто не узнает. Хочешь сегодня ночью?

   А л е к с е й (почти громко). Прочь!

  

   Отталкивает Екатерину Ивановну с такой силой, что она падает на диван. Лежит, не шевелясь, и снизу вверх, со странной улыбкой на Алексея. Тот поднимает обе руки с таким видом, будто в них камень и он хочет обрушить его на женщину.

  

   Ты!...

  

   Екатерина Ивановна, не мигая, смотрит ему в лицо и улыбается все тою же странной улыбкой. Молчит. Не найдя слов, Алексей в отчаянии хватается за голову и быстро выходит. Не оглядываясь, так же быстро идет к двери. Спина его слегка согнута, как под тяжестью.

   Уходит.

  

   К о р о м ы с л о в. Куда он?.. Алеша, ты домой?

   Л и з а. Алеша, погоди.

   К о р о м ы с л о в (удерживая ее за руку). Твоего Георгий, сегодня ядовитая муха укусила. Ты не знаешь что с ним?

   Т е п л о в с к и й. Весьма нервный юноша!

   После ухода Алексея Екатерина Ивановна еще мгновение остается в той же позе, затем встает, слегка оправляется и медленно выходит к другим. Неловкое молчание.

   Е к а т е р и н а И в а н о в н а (не садясь, у стола). Дайте мне вина, Тепловский! Горя, Алеша просил передать, что он завтра приедет поговорить с тобой.

   Г е о р г и й Д м и т р и е в и ч. О чем?

   Е к а т е р и н а И в а н о в н а. Не знаю. У него голова болит.

   Т е п л о в с к и й (подавая бокал) . За наш автомобиль, Екатерина Ивановна...

   E к а т е р и н а И в а н о в н а (выпивая). И еще...

   Т е п л о в с к и й (намекая). А еще за что?

   Е к а т е р и н а И в а н о в н а (равнодушно). Вы сами знаете. Горя, ты разрешишь нам поехать покататься на автомобиле? - ты добренький, ты умный, ты позволишь.

   Г е о р г и й Д м и т р и е в и ч. Если тебе так хочется...

   Т е п л о в с к и й. Ура!.. Разрешил, разрешил...

   Е к а т е р и н а И в а н о в н а (небрежно гладит Георгия Дмитриевича по волосам). Вы видали, Торопец, какой у меня хороший муж? Вы бы его написали. Хорошенький, добрый, такой добренький...

   К о р о м ы с л о в. Ну, муж разрешил, а я пока не разрешаю: власть искусства сильнее власти закона... Ментиков, дарю вам этот афоризм, взамен двух этюдов. Да и на что, в самом деле: танцевала, танцевала, барынька, и вдруг весь заряд даром. Руку, дорогая... (Берет ее за руку и ведет к возвышению.)

   Т е п л о в с к и й (пожимая плечами). В конце концов это невыносимо. У вас нет сигар, Ментиков?

   М е н т и к о в. Увы, шер метр... Нету. Яков Львович, вы серьезно хотите ехать на автомобиле? Тогда я могу позвонить по телефону - у меня есть знакомые...

   Т е п л о в с к и й. Благодарствуйте. У меня тоже есть знакомые. Ну, давайте папиросу... папиросы-то у вас хорошие?

   К о р о м ы с л о в. Да ты, Георгий, ближе подойди... ты еще не видал: ну? - как находишь?

   Г е о р г и й Д м и т р и е в и ч (смотрит). Интересно задумано.

   К о р о м ы с л о в. Ты его послушай.

   Г е о р г и й Д м и т р и е в и ч. Да? (Смеясь, возвращается к столу.) Это мое вино?

   М е н т и к о в (продолжая). Елизавета Ивановна сегодня очень мрачна - ей не нравится наше веселье. А вместе с тем, что останется от жизни, если из нее выкинуть веселье. Но она не желает этого понимать.

   Л и з а. Вы пьяны.

   М е н т и к о в. Ну и пьян - так что же из этого. Я человек скромный, но у меня есть свои потребности: выпить рюмку вина в хорошей компании... За ваше здоровье, Георгий Дмитриевич, и за всех, кто не кривляки.

   Л и з а. Горя... Скажи ему.

   Г е о р г и й Д м и т р и е в и ч (мягко.) Кажется, вы, действительно, выпили лишнее, Аркадий Просперович.

   М е н т и к о в. Я (со слезами в голосе). Вы мой друг, Георгий Дмитриевич, старший брат, и я подчиняюсь решению вашего голоса, но какое право имеет она? Кто такое она, желал бы я знать, извините меня за смелость...

   Е к а т е р и н а И в а н о в н а (внезапно). Я не хочу держать пустого блюда. Что это вы мне дали?

   Т е п л о в с к и й (смеется). Верно...

   Е к а т е р и н а И в а н о в н а. Я уже два часа держу пустое блюдо. Зачем это? - это глупо, я не хочу. Дайте мне голову пророка, я хочу голову пророка...

   К о р о м ы с л о в. К следующему сеансу закажу. Стойте, стойте...

   Е к а т е р и н а И в а н о в н а. Я не хочу. Дайте мне голову пророка или... (Далеко отбрасывает блюдо, и оно со звоном падает). Вот... Сами хотите, чтоб я была Саломея, а пророка нет, и это наглость. Всё какие-то людишки, жабы...

   К о р о м ы с л о в (оглядывая кисти). Одни Ироды.

   Е к а т е р и н а И в а н о в н а. Молчать... (Бледнея.) Вы не смеете так говорить с женщиной. Если я согласилась вам позировать, то вы не имеете еще права...

   Г е о р г и й Д м и т р и е в и ч. Катя, он шутит...

   Л и з а. Катя...

   М е н т и к о в (злобно). Пророк ушел. Таких пророков водой лечить надо...

   Е к а т е р и н а И в а н о в н а (спускаясь с возвышения). Молчать... Я честная женщина и не позволю... Налейте мне вина, я вам говорю ...

   Г е о р г и й Д м и т р и е в и ч. Не надо, Катя... Едем домой.

   Е к а т е р и н а И в а н о в н а. А я говорю дать... Чей это стакан, все равно (пьет). Кто говорит, что Алеша - пророк? (Пьет.) Алеша такой же дрянь-мальчишка, и если я захочу, я заставлю ползать его по земле, как собаку. Лизочка, посмотри, какие они все смешные и глупые, посмотри... Вот этот (показывая на Тепловского) очень хочет, чтобы я... но я ни-ни-ни... Я здесь царица, а они все мои рабы, и все хотят одного: и вы, и вы, и вы... Что это за мальчишка?

   К о р о м ы с л о в. Пойди к себе в комнату, Жура.

   Е к а т е р и н а И в а н о в н а. Пойди ко мне, мальчик (целует его). Ты славный, ты хороший... Ты из деревни приехал? Лиза, посмотри, какой славный мальчик, он из деревни приехал, поцелуй его.

   К о р о м ы с л о в. Много чести. Иди-ка, брат, иди.

   Е к а т е р и н а И в а н о в н а. Нет, поцелуй...

   Т е п л о в с к и й. Лучше меня поцелуйте, я тоже мальчик из деревни.

   Е к а т е р и н а И в а н о в н а (вставая). Молчать... Вы опять свои гадости говорите?

   Г е о р г и й Д м и т р и е в и ч. Да он же шутит...

   М е н т и к о в. Конечно, шутит. Остро сказано...

   Е к а т е р и н а И в а н о в н а. Нет, как он смеет говорить, чтобы я его поцеловала? Я честная женщина и... Вы знаете, что он три раза стрелял в меня и хотел убить, но честная женщина, я ему никогда не изменяла... Я так тогда испугалась, когда он достал револьвер: Господи, думаю, неужели он хочет меня убить? Налейте мне вина...

   Георгий Дмитриевич отходит и, покачивая головой, бродит по мастерской.

   К о р о м ы с л о в. И охота старое вспоминать, Екатерина Ивановна. И вина не стоит, а давайте-ка я надену шубку и поедем мы себе... Георгия оставим, Бог с ним, с этими мужьями, а возьмем Лизу...

   Е к а т е р и н а И в а н о в н а. Нет. Я с ним в автомобиле поеду. Вы думаете, я пьяна - какие глупости. Художник, я вам нравлюсь?

   Т о р о п е ц. Нет.

   Е к а т е р и н а И в а н о в н а. Врете, нравлюсь. А вам, художник? Но вы такой строгий, и я вас боюсь...

   Т е п л о в с к и й. Мне нравитесь.

   Г е о р г и й Д м и т р и е в и ч. Павел, увези ее... Я не могу... я...

   К о р о м ы с л о в. Увезу, увезу... Эка беда, подумаешь, подпила барынька, это с нами каждый день бывает... А что, разве она часто?

   Г е о р г и й Д м и т р и е в и ч. Первый раз вижу... Павел, я с ума схожу...

   К о р о м ы с л о в. Ну, ну, не сойдешь. Ты на Лизочку посмотри, вот кого мне, пожалуй, и жалко...

   Е к а т е р и н а И в а н о в н а. Нет, вы серьезно, вы любите меня? Ах, я теперь не верю в любовь...

   Т е п л о в с к и й. И уж не верю я в любовь...

   Е к а т е р и н а И в а н о в н а. Нет, серьезно, я раз хотела выброситься в это окно. Вы не верите - как это глупо... А я вам говорю, что хотела и Богу уже помолилась... нет, струсила... Струсила... Лизочка, посмотри - я голая совсем... отчего это?

   Л и з а. Ты по... позируешь.

   Е к а т е р и н а И в а н о в н а. Ах да, а я и забыла совсем: смотрю, совсем го-о-лая сижу, а кругом мужчины. Я устала, Лизочка, я ужасно устала, попробуй, какая у меня тяжелая голова. Ах, как я устала...

   Л и з а. Поедем, Катя...

   Е к а т е р и н а И в а н о в н а. Нет. Где пророк? Чего вы смеетесь... где пророк?

   Т е п л о в с к и й. Ты мне предоставь это, Георгий, я с ними умею обращаться. Час покатаю по морозцу, и как рукой снимет.

   К о р о м ы с л о в. Да пусть уж. Возьми открытый автомобиль.

   Т е п л о в с к и й. Н