Аксаков Константин Сергеевич - Олег под Константинополем

">  

  

  

  ЯВЛЕНИЕ 17

  

   Олег, Свенельд и царевна (под мантией).

  

  

  

  

  Свенельд

  

  

  Великий князь! Ответ несет посол

  

  

  От греческого государя. Вот он.

  

  

  С тобой одним он хочет говорить.

  

  

  

  (Выходит из шатра.)

  

  

  

  

  Царевна

  

  

  Великий князь!

  

  

  

  

   Олег

  

  

  

  

   Царевна! Это ты!

  

  

  

  

  Царевна

  

  

   (сбрасывая с себя мантию)

  

  

  Да, это я!

  

  

  

  

   Олег

  

  

  

  (приняв спокойный вид)

  

  

  

   Что принесла ты мне?

  

  

  

  

  Царевна

  

  

  Ответ на твой вопрос в шатре. Ты помнишь?

  

  

  

  

   Олег

  

  

  О! Помню я! Какой же?

  

  

  

  

  Царевна

  

  

  

  

  

   Да, Олег!

  

  

  

  

   Олег

  

  

  

   (вскакивая)

  

  

  Да?

  

  

  

  

  Царевна

  

  

   Но одну, позволь, одну лишь просьбу.

  

  

  

  

   Олег

  

  

  О, говори скорей, скорей! Мне тяжко

  

  

  Твоей минуту не исполнить воли.

  

  

  

  

  Царевна

  

  

  Дай обещанье мне.

  

  

  

  

   Олег

  

  

  

  

  

  Изволь, царевна!

  

  

  Я княжеским своим великим словом

  

  

  Твою исполнить просьбу обещаю.

  

  

  

  

  Царевна

  

  

  

   (беря его за руку)

  

  

  От Цареграда с войском удались.

  

  

  

  

   Олег

  

  

  От Цареграда? Боги! Невозможно.

  

  

  

  

  Царевна

  

  

  Так просьбы не исполнишь ты моей?

  

  

  

  

   Олег

  

  

  Нет, не могу!

  

  

  

  

  Царевна

  

  

  

  

  Изволь, Олег! Обратно

  

  

  Тебе отдам я слово. Но ты знаешь:

  

  

  Здесь эта просьба есть мое условье!

  

  

  Мы без того простимся.

  

  

  

  

   Олег

  

  

  

  

  

   О, судьба!

  

  

  

  (Берет ее за руку.)

  

  

  Послушай! Цареград мне должно взять.

  

  

  Ты понимаешь ли? Мне должно, должно!

  

  

  Бессмертие мое, бессмертье... слышишь?

  

  

  И слава вся в грядущем... понимаешь?..

  

  

  От этого зависят! О царевна!

  

  

  Не спрашивай подробнее меня!

  

  

  Я говорю, что это так, и - боги! -

  

  

  Я должен взять Царьград.

  

  

  

  

  Царевна

  

  

  

  

  

   О милый друг!

  

  

  Мои слова ты не толкуй превратно.

  

  

  Я не хочу, сама я не хочу,

  

  

  Чтоб от своей ты отказался славы,

  

  

  От славы взять великий Цареград.

  

  

  Но, друг, скажи мне: для чего же нужно

  

  

  Тебе в него входить и разрушать?

  

  

  Ты взял его, он твой; он на коленях

  

  

  Лишь у тебя, Олег, пощады просит.

  

  

  Итак, скажи, чего ж страшишься ты?

  

  

  Смотри, я пред тобою на коленях,

  

  

  Молю тебя о том же, мой Олег!

  

  

  Да, я твоя! Но только не на пепле,

  

  

  Не на развалинах родного града.

  

  

  Сама тебе победы я залог.

  

  

  Ты взял меня; ты мощною рукою,

  

  

  Как прах, врагов кичливых разметал;

  

  

  Твой гордый дух до этих стен проникнул;

  

  

  Мечом победы добыл ты меня;

  

  

  И я люблю тебя, великий воин,

  

  

  Великий князь! Исполнен новых сил,

  

  

  Ты Цареград великий покорил -

  

  

  И греческой царевны ты достоин.

  

  

  

  

   Олег

  

  

  Что говоришь ты? Речь твоя сладка!

  

  

  Твои слова так полны убежденья!

  

  

  Я близ тебя, как малое дитя,

  

  

  Робею и тебе во всем покорен.

  

  

  Но нет, постой, минута велика.

  

  

   (Подходит к двери шатра.)

  

  

  Мне нужен, волхв, теперь совет твой мудрый.

  

  

  

  Волхв входит в шатер.

  

  

  

  

   Олег

  

  

  Решается теперь судьба моя.

  

  

  Ты видишь, волхв, я у желанной цели:

  

  

  Пред нами Цареград. Склонился он

  

  

  Перед моим мечом победоносным

  

  

  И молит нас смиренно о пощаде.

  

  

  Сюда прислал он юного посла;

  

  

  Сама царевна, видишь, к нам явилась.

  

  

  Доволен я; град покорился мне.

  

  

  Итак, мои желания свершились.

  

  

  

  

  Волхв

  

  

  Великий князь, ты не взял Цареграда;

  

  

  Ты не вошел в него как бранный вождь,

  

  

  С мечом кровавым наголо, с собою

  

  

  Внося и смерть и разрушенье. Так

  

  

  Его хотел ты взять. Так должно было.

  

  

  

  

   Олег

  

  

  Я не могу! Раздумал я! Нельзя!

  

  

  И думаю: не нужно новой крови

  

  

  И пепла нового и вновь развалин.

  

  

  Возможность разве не одно и то же,

  

  

  Что исполненье самое? Не всё ли

  

  

  Равно, когда я мотылька схвачу

  

  

  И выпущу потом его на волю?

  

  

  Он был в моих руках; сомненья нет,

  

  

  Что раздавить его я был бы в силах,

  

  

  Когда б хотел. Возможность - то же дело.

  

  

  Возможности вполне я здесь достиг,

  

  

  И, мудрый волхв, тебя за тем я призвал,

  

  

  Чтоб знаменье ты назвал мне, которым

  

  

  Могу означить лучше я великой

  

  

  Свой подвиг. Что мне должно сделать здесь,

  

  

  Чтобы тот день был памятен потомству,

  

  

  Когда грозила гибель Цареграду?

  

  

  

  

  Волхв

  

  

  Великий князь! Ты мудрые слова

  

  

  Вещаешь мне. Я в думу погружаюсь...

  

  

  Какая мысль! Нет, эта мысль недаром

  

  

  Блеснула вдруг в уме моем; но точно

  

  

  Правдивая и верная то мысль!

  

  

  

  

   Олег

  

  

  Какая мысль?

  

  

  

  

  Волxв

  

  

  

  

  Твой щит, о мой властитель,

  

  

  Известен всем. Из серебра он слит,

  

  

  Вокруг него обвит из злата обруч,

  

  

  А на щите художник исчеканил

  

  

  Различные деяния людские.

  

  

  Известен всем далекий звон его;

  

  

  На зов его стекаются народы;

  

  

  Ты на руке несешь его пред ними,

  

  

  Их предводи в сраженьях роковых.

  

  

  Итак, сей щит к воротам Цареграда

  

  

  Прибей, Олег! Я мыслю: заменит

  

  

  Такое знаменье твоих деяний

  

  

  И взятие и разоренье града, -

  

  

  Бессмертен ты тогда.

  

  

  

  

   Олег

  

  

  

  

  

  Великий волхв!

  

  

  Глубокую ты мысль поведал мне;

  

  

  Хочу ее немедленно исполнить.

  

  

  

  

  Царевна

  

  

  Благодарю тебя, Олег!

  

  

  

  

   Олег

  

  

  

  

  

   О боги!

  

  

  Не это ль предвкушение уже

  

  

  Бессмертия? Да! Так блаженным не был

  

  

  Я никогда доселе.

  

  

  

   (Задумывается.)

  

  

  

  

  Царевна

  

  

  

   (сама с собою)

  

  

  

  

  

  Может быть,

  

  

  Успею я, когда супругой буду,

  

  

  Его склонить ко христианской вере;

  

  

  Язычника - к спасенью привести.

  

  

   Олег и царевна выходят из шатра.

  

  

  

  

   Олег

  

  

   (обратившись перед тем к воинам)

  

  

  Друзья мои! Вы видите царевну?

  

  

  Она победы славной мне залог.

  

  

  Я как трофей возьму ее с собою.

  

  

  И, чтоб тесней с победой съединить

  

  

  Судьбу мою и вместе государства,

  

  

  Я нареку ее своей супругой.

  

  

  Довольны ль вы?

  

  

  

  

  Воины

  

  

  

  

   Да здравствует Олег!

   Олег говорит несколько слов на ухо Свенельду, и тот уходит.

  

  

  

  

  Игорь

  

  

  Прелестная! Итак, твоя краса

  

  

  Сурового Олега победила!

  

  

  Приветствую тебя!

  

  

  

  

  Царевна

  

  

  

  

   Благодаренье

  

  

  Тебе за первый дружеский привет.

  

  

  

  

   Олег

  

  

  Всё войско в строй!

  

  Приносят лестницу и ставят к воротам Царьграда.

  

  

  

  

  Волхв

  

  

  

  

  

  Зачем в душе моей

  

  

  Какое-то тяжелое сомненье,

  

  

  Какой-то грустный, тайный голос? Боги!

  

  

  Не обманула ль нас гречанка эта?

  Приносят молоток и щит. Олег всходит по лестнице с молотком в руках,

  

   Свенельд со щитом. Стены покрываются народом.

  

  

  

  

   Олег

  

  

  

  

  (у ворот)

  

  

  Внимайте мне, о верные мои,

  

  

  Бесстрашные народы! С ваших стен

  

  

  Внимайте, греки, речи государя!

  

  

  Мой Цареград! Я взять его могу -

  

  

  И не хочу! По в намять дел кровавых,

  

  

  Битв и побед и, на копен, того,

  

  

  Что Цареград в моей был полной власти,

  

  

  Что мой шатер раскинут был у стен,

  

  

  Моей победы совершенной в память,

  

  

  Я прибиваю щит свой знаменитый

  

  

  К высоким цареградским воротам!

  

  

  Пускай отсель, щитом моим прикрытый,

  

  

  Смеется он и бурям и врагам!

  

  

  Пусть в нем с сих пор гремят победы клики:

  

  

  На нем мой щит красуется великий!

  

  

  Ликуйте же и радуйтесь, друзья!

  

  

  Царьград неодолимый покорил я,

  

  

  Свой грозный щит к его вратам прибил я!

  

  

  Мечта сбылась! Теперь бессмертен я!

  

  Клики. Олег прибивает щит к воротам Константинополя.

  

  

  

   Занавес падает.

  

  

  

  

  ЭПИЛОГ

  

  

  

   ВИД ДЕСЯТЫЙ

  

  

  

  

  АУДИТОРИЯ

  

   На кафедре профессор, на лавках студенты.

  

  

  

  

  Профессор

  

  

  

   (читает лекцию)

  

  

  Помилуйте! Какой Олег? Всё сказки!

  

  

  Олег никак не мог существовать.

  

  

  Вот говорят, что с парусами в лодках

  

  

  Он посуху ходил до Цареграда,

  

  

  Да там еще и щит прибил. Ну, вот

  

  

  Какие басни! Им совсем не место

  

  

  В истории. И сам Олег не больше

  

  

  Как миф, ну просто миф. Да это даже

  

  

  И спору подлежать не может. Впрочем,

  

  

  И времена позднейшие сомненью

  

  

  Подвержены; и весь период этот

  

  

  В тумане. Да! Ну, да об этом после.

  

  

  

  

  (Встает.)

  

  

  

  Занавес опускается.

  

  

  Между 1835 и 28 августа 1839

  

  

  

  

  ПРИМЕЧАНИЯ

  В настоящий сборник вошло все наиболее существенное из поэтического наследия четырех поэтов кружка Станкевича. Кроме оригинальных и переводных стихотворений мы включили в книгу две стихотворные пьесы (Н. В. Станкевича и К. С. Аксакова). В основе композиции каждого раздела книги лежит хронологический принцип. Внутри разделов выделены шуточные и написанные на случай стихи Станкевича и Клюшникова. Не имея самостоятельного художественного значения, они тем не менее представляют определенный биографический интерес. Переводы помещены среди оригинальных стихотворений, ввиду того что по своему характеру они являются органической частью творчества поэтов кружка. Кроме В. И. Красова, никто из поэтов, представленных в этой книге, не издавался в советские годы отдельными сборниками, а стихи И. П. Клюшникова, затерянные в периодических изданиях, вовсе никогда не были собраны. В процессе подготовки к печати этой книги было обследовано значительное количество архивных фондов в восьми архивохранилищах. В результате нами обнаружено большое количество ранее неизвестных стихотворений К. Аксакова, а также несколько произведений других членов кружка Станкевича. Обследован также целый ряд старых журналов, газет и альманахов. Мы не можем поручиться, что это обследование увенчалось исчерпывающими результатами. Не исключено, что какие-то произведения остались невыявленными.

  Не придавая серьезного значения своему поэтическому творчеству, Н. В. Станкевич не проявлял ни малейшей заботы о сохранении своих рукописей. Автографов его стихов дошло до нас мало. Главным источником его поэтических текстов являются публикации 1829-1834 гг. После окончания университета Станкевич продолжал еще изредка писать стихи, но не печатал их. В 1857 г. П. В. Анненков издал книгу "Н. В. Станкевич. Переписка его и биография", {Первоначально работа была опубликована в "Русском вестнике", 1857, NoNo 1 и 2 и вслед за тем вышла отдельной книгой.} в приложении к которой поместил 12 стихотворений. Из них 11 публиковались впервые, в том числе одно, ошибочно приписанное Станкевичу. Источником этих произведений

  явилась неопубликованная рукопись друга Станкевича Н. Г. Фролова "Н. В. Станкевич" (ГИМ, ф. 351, д. No 62 и 63). Этот биографический очерк был написан в 1843-1846 гг. В распоряжении его автора находились списки некоторых стихотворений Станкевича, которые он и воспроизвел в своем труде. На титульном листе рукописи Фролова есть помета Александра Станкевича, брата поэта, что этой рукописью в свое время пользовался П, В, Анненков, когда трудился над своей книгой. Таким образом, рукопись Фролова являлась единственным первоисточником десяти стихотворений Станкевича, поскольку их автографы считались утерянными. В архивном фонде ЯМ. Неверова (ГИМ) мы обнаружили почти все эти автографы (за исключением двух).

  В последние годы жизни Станкевич написал несколько шуточных стихотворений на русском и немецком языках, адресуя их своим друзьям. Они были известны Анненкову, но тексты их считались погибшими. Из упомянутых Анненковым стихотворений неразысканным осталось теперь пока только одно - "Хор духов над спящим Грановским, возвещающий ему скорое пришествие бутерброда, и горькие жалобы героя, при пробуждении, на отлетевшее блаженство, к которому он уже был так близок". Неизвестна также судьба стихотворения, о замысле которого Станкевич в марте 1838 г. писал М. А. Бакунину: "Вчера получил я твое письмо, любезный Миша, с письмом кардинала Виссариона <т. е. Белинского> - иначе называемого Bissarione furioso (под этим заглавием я хочу писать эпическую поэму, в которой прославлю его неистовство)" ("Переписка Н. В. Станкевича". М., 1914, стр. 658).

  Впервые стихи Станкевича были собраны и изданы в 1890 г. Алексеем Станкевичем, племянником поэта, который включил в подготовленную им книгу 42 стихотворения. Одно из них он опубликовал впервые, по рукописи ("Я. М. Неверову"). В настоящем издании впервые публикуются еще два стихотворения ("Вздымают ли бури глубокую душу...", "Профессор будущий! преследуем судьбою..."), а также впервые включается в собрание сочинений Станкевича ряд мелких шуточных его стихотворений и эпиграмм, появившихся в печати после выхода в свет издания А. Станкевича. Возможность новых находок стихов Станкевича, неопубликованных или уже однажды печатавшихся под псевдонимами или без подписи, отнюдь не исключена. В этой связи обращает на себя внимание замечание сестры поэта - Александры Владимировны (вышедшей впоследствии замуж за сына М. С. Щепкина) о том, что из поэтического наследия Станкевича лишь "немногое вошло в сборник его стихотворений, изданных племянником его, Алексеем Ив. Станкевичем" ("Воспоминания А. В. Щепкиной". М., 1915, стр. 84).

  С другой стороны, необходимо окончательно "закрыть" и переатрибутировать три стихотворения, ошибочно приписывавшихся Станкевичу: "Два мгновения", "Раскаяние поэта" и "Жаворонок". Подписанные буквой "С", они были опубликованы в "Телескопе" в 1836 г. (No 9, стр. 24-25; No 11, стр. 298-300; No 14, стр. 159-161). Еще Анненков обратил внимание на эти стихотворения и безоговорочно приписал их Станкевичу ("Русский вестник", 1857, No 1, стр. 442-443). А. Станкевич включил их в свое издание. Между тем автор их - Н. М. Сатин. Это установила В. С. Нечаева в своей монографии "В. Г. Белинский. Жизнь и творчество. 1836-1841" (М., 1961, стр. 73, 356). {Дополнительные данные, абсолютно доказывающие авторство Сатина, нами обнаружены в письмах Сатина к Н. Х. Кетчеру. 26 февраля 1836 г. Н. М. Сатин писал Н. Х. Кетчеру: "Почему ты не печатаешь ни одних моих стихов? - Например, "Жаворонка"... и др." В одном из последующих писем, озаглавленных "Антикритика", Сатин обстоятельно разбирает другое свое стихотворение - "Раскаяние поэта" (первоначальное название - "Resignation"). Он благодарит Кетчера за критические замечания о его стихах и просит столь же откровенно и впредь писать о них (ЛБ, М. 5185/33).}

  Следует "закрыть" еще одно стихотворение, приписывавшееся Станкевичу, - "Тайна пророка", которое было впервые опубликовано как принадлежащее Станкевичу в изд. Анненкова по рукописи Н. Г. Фролова. Фролов, в свою очередь, взял это стихотворение из тетради Н. В. Станкевича, собственноручно переписанное последним для Я. М. Неверова. На самом деле, как явствует из неопубликованных мемуаров Неверова, оно принадлежит А. И. Подолинскому. {*}

  {* "Станкевич, - как рассказывается там, - принес мне в подарок тетрадь своих стихотворений, переписанных собственноручно... В то время мне особенно нравилась пиеса Подолинского

  

  

  

  Возьмите предвиденья дар

  

  

  

  И дивную тайну возьмите, которую я заставлял его часто читать мне и всегда слушал с особым наслаждением.